Царскосельский лицей предметы. Пушкин в лицее. Гуманитарии и военные

Жителей Баден-Вюртемберга в остальной Германии часто именуют швабами (schwaben), по имени области Швабия (Schwabenland) на юго-востоке Баден-Вюртемберга, которая распространяется также на часть Баварии. Слово «швабы» происходит от названия германского племени свевы (Suebe), известного с III в., принадлежащего к алеманнам, одной из древних германских народностей. Это они дали имя будущей стране, на многих европейских языках Германия - Alemania.

Выходит именно швабы - настоящие немцы, что бы там ни считали баварцы. Как и представители многих других земель Германии, швабы говорят на своем диалекте, который имеет мало общего с литературным немецким. В Средние века швабы прославились своей храбростью. В те времена сложилась поговорка: die Schwaben fechten dem Reiche vor - «Швабы всегда должны быть первыми».

Сегодня над швабами нередко подшучивают. В Германии вообще обитатели разных земель относятся друг к другу с известной долей исторического антагонизма. Хорошо известно вековое соперничество Кёльна и Дюссельдорфа, особые отношения между баварцами и пруссаками. О швабах говорят, как о любителях хорошо поесть. Их иногда называют «шпецлешвабен» (Spatzle-Schwaben), по названию очень популярного здесь блюда («шпецле» - местная разновидность мучных клецок).

Есть старая поговорка - der Schwab hat kein Herz, aber 2 Magen («У шваба нет сердца, зато два желудка»). По старой немецкой пословице, швабы становятся умными только к 40 годам. Отсюда в немецком языке шутливое выражение das Schwabenalter - возраст в 40 лет, к которому человек набирается ума. Но разве это не так на самом деле?

О швабах в Германии также говорят, как об очень бережливых, даже скупых. Сами швабы не видят в этом ничего зазорного. Анекдот. «Уроженец Пруссии, баварец и шваб сидят, пьют пиво. К каждому в кружку залетает муха. Пруссак выливает пиво вместе с мухой и требует принести новую порцию. Баварец пальцами вытаскивает муху из своей кружки и продолжает пить пиво. Шваб вытаскивает муху и заставляет ее выплюнуть пиво, которое она успела проглотить».

Что такое болленхут
Самая известная деталь национального костюма в Баден-Вюртемберге - «болленхут» (Bollenhut), женская соломенная шляпа с шерстяными помпонами («болле») -«родом» из городка Гутах в центре Шварцвальда. Девочкам разрешается носить болленхут с 14-15 лет. До этого им следует надевать чёрный чепчик. Обращаться к ним можно просто по имени, например, Эльза. Девушка в красном болленхуте - фройляйн Эльза, дама в черном - уже фрау Шмидт. К болленхуту надевают обычно длинное черное платье без рукавов и белую блузку.

День Царскосельского лицея

19 октября 1811 года открылся Императорский Царскосельский Лицей, воспитавший Вильгельма Кюхельбекера, Антона Дельвига, Александра Горчакова, Якова Грота, Михаила Салтыкова-Щедрина и многих других известных и выдающихся деятелей России XIX века. Имя самого известного ученика - Александр Пушкин.

Лицей был основан по указу императора Александра I. Он предназначался для обучения дворянских детей - по первоначальному плану в Лицее должны были воспитываться также и младшие братья царя - Николай и Михаил. Программа была разработана М. М. Сперанским и ориентирована, в первую очередь, на подготовку государственных просвещённых чиновников высших рангов. В лицей принимали детей 10-14 лет, приём осуществлялся каждые три года. Первые годы Лицей находился в ведении Министерства народного просвещения, а в 1822 году был подчинён военному ведомству.

"Лицей". Рисунок А. С. Пушкина на рукописи романа "Евгений Онегин"

Продолжительность обучения составляла 6 лет (два трёхгодичных курса, с 1836 года - 4 класса по полтора года). И следующие дисциплины:

нравственные (Закон Божий, этика, логика, правоведение, политическая экономия);
словесные (российская, латинская, французская, немецкая словесность и языки, риторика);
исторические (российская и всеобщая история, физическая география);
физические и математические (математика, начала физики и космографии, математическая география, статистика);
изящные искусства и гимнастические упражнения (чистописание, рисование, танцы, фехтование, верховая езда, плавание).

Учебный план лицея неоднократно изменялся, сохраняя при этом гуманитарно-юридическую направленность. Лицейское образование приравнивалось к университетскому, выпускники получали гражданские чины 14-го - 9-го классов. Для желавших поступить на военную службу проводилось дополнительное военное обучение, в этом случае выпускники получали права окончивших Пажеский корпус. Отличительной чертой Царскосельского лицея был запрет телесных наказаний воспитанников, закреплённый в лицейском уставе.

Торжество в Царскосельском лицее в 1836 г. по поводу 25-летия лицея

В первые годы существования (1811-1817) в Лицее возникла атмосфера увлечённости новой русской литературой, представленной именами Карамзина, Жуковского, Батюшкова и французской литературой эпохи Просвещения (Вольтер). Это способствовало объединению ряда молодых людей в творческий литературно-поэтический кружок, определявший дух учебного заведения: А. Пушкин, А. Дельвиг, В. Кюхельбекер, В. Вольховский, А. Илличевский, К. Данзас, М. Яковлев и другие). Кружок издавал рукописные журналы, между его членами проходили литературные состязания, стихи Пушкина, Дельвига, Кюхельбекера с 1814 стали печатать известные журналы («Вестник Европы», «Российский музеум», «Сын отечества»). Поэтическое творчество лицеистов и их интерес к литературе поощрялись профессором русской и латинской словесности, товарищем Жуковского Н. Ф. Кошанским и его преемником с 1814 А. И. Галичем.

И. Репин. "Пушкин на лицейском экзамене в Царском Селе"

Е.Демаков "А.С.Пушкин на экзамене в Царскосельском Лицее"

В эти годы в Лицей проникли освободительные идеи, связанные с формированием в России идеологии декабризма. На становление антикрепостнических взглядов Пушкина, Пущина и других большое влияние оказал А. П. Куницын, адъюнкт-профессор нравственных наук. Пущин, Кюхельбекер, Вольховский посещали в Царском Селе тайный кружок декабриста И. Г. Бурцева. Первые двое стали декабристами и были осуждены. После 1825 в Лицее усилился контроль за подбором преподавателей и направлением лекций.

Надя Рушева. "Лицеисты Кюхельбекер, Пущин, Пушкин, Дельвиг". "Пушкин и Пущин"

6 сентября 1843 года учебное заведение было переведено в Санкт-Петербург в здание Александринского сиротского дома по адресу Каменноостровский проспект, дом 21. По указанию императора Николая I после переезда лицей стал именоваться Императорским Александровским.

Главный корпус Александровского лицея

С переездом были связаны многие преобразования, коснувшиеся всех сторон лицейской жизни, в том числе и преподавания. Новый Устав лицея, принятый в 1848 году, отражал изменения в содержании и назначении лицейского образования. Приём и выпуск воспитанников стал ежегодным. Были введены новые учебные дисциплины: сельского хозяйства, гражданской архитектуры. Позже эти кафедры были закрыты, а учебные программы лицея всё больше приближались к курсу юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Но лицейская программа по-прежнему оставалась более обширной и разнообразной, прежде всего за счёт дисциплин гуманитарного цикла: истории, истории литератур, логики, психологии, римских древностей. Так же преподавались бальные танцы.

Последний выпуск учеников состоялся весной 1917 года. После Октябрьской революции занятия ещё эпизодически продолжались весной 1918 года. В мае 1918 года Лицей был закрыт по постановлению Совнаркома, а его место занял Пролетарский политехникум.

В 1925 году многие выпускники и преподаватели Императорского Александровского лицея, включая его последнего директора В.А. Шильдера и последнего премьер-министра Российской империи Н. Д. Голицына, были репрессированы по обвинению в создании контрреволюционной монархической организации, сфабрикованному ОГПУ ("дело лицеистов").

Несмотря на то, что здание Лицея после 1843 года много лет находилось в Петербурге, традиции Царскосельского лицея и память о Пушкине и других первых воспитанниках бережно сохранялась студентами последующих курсов и передавалась из поколения в поколение. Памятные лицейские даты, такие как 19 октября - день открытия Лицея, и дни рождения и смерти Пушкина, обязательно отмечались. Первый в стране Пушкинский музей был создан в Александровском лицее его воспитанниками.

Открытие музея-лицея состоялось в 1974 году.

Наверное, самое трогательно воспоминавшие о Лицее - стихотворение Пушкина "19 октября 1825":

Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.

Комната № 14, в которой жил А.С.Пушкин

Классная комната

Актовый зал Лицея

Библиотека

Газетная

Длинная комната - предназначалась для занятий после классов

Физический кабинет

Спальный этаж

Дом директора лицея

Б. Шатилов

В мае 1811 года Пушкину исполнилось 12 лет. Родители решили было отвезти его в Петербург и отдать на воспитание в Иезуитский коллегиум. Но в это время до Москвы дошёл слух, что царь Александр I намерен открыть осенью в Царском Селе новое, ещё небывалое в России учебное заведение – Лицей. Слух этот заинтересовал отца Пушкина, Сергея Львовича, любителя всяких новостей.

Пушкин-лицеист. Памятник в лицейском саду.

Сергей Львович навёл справки и скоро узнал, что Лицей должен готовить будущих помощников царя, государственных деятелей.
В то время царь Александр I ещё был вольнодумцем. Его отец, деспот Павел I, был убит придворными, и Александру, чтобы удержаться на престоле, приходилось проявлять мягкость души и свободу мыслей, что он и делал некоторое время.
В Лицее должны были бесплатно жить и учиться дети родовитых дворян: предполагалось, что по окончании Лицея они займут важные государственные должности по дипломатической и военной части. Царь хотел лично наблюдать за воспитанием лицеистов и потому приказал открыть Лицей в Царском Селе, в четырёхэтажном флигеле, примыкавшем к большому царскому дворцу.
И бесплатное обучение, и покровительство царя, и блестящая карьера в будущем – всё это взволновало Сергея Львовича, и он решил во что бы то ни стало устроить сына в Лицей. Но детей родовитых дворян было много, а в Лицей принимали всего тридцать воспитанников. Надо было хлопотать, искать протекции. Обычно ленивый и беспечный, Сергей Львович тут проявил достаточную энергию и добился того, что его сыну разрешили держать экзамен.
В июле Пушкин вместе с дядюшкой Василием Львовичем, известным в ту пору поэтом, выехал на лошадях из Москвы в Петербург. Он выдержал экзамен и был принят в Лицей.

В этом здании, налево от арки, помещался Царскосельский лицей.

19 октября, утром, в тихом живописном Царском Селе, во дворцовом флигеле, произошло торжественное открытие Лицея. После молебна в придворной церкви лицеистов, 10–14-летних мальчиков, одетых в новую парадную форму – в синие мундиры с красными воротниками, шитыми серебром, в белые брюки и высокие ботфорты, – ввели в большой лицейский зал. Между колонн стоял стол, покрытый красным сукном с золотой бахромой. На столе лежала "Высочайшая грамота" – указ царя об открытии Лицея.
Лицеистов выстроили в три шеренги справа от стола. Вместе с ними встало их взволнованное начальство: директор, инспектор, гувернёры, – а напротив, лицом к ним, выстроились лицейские профессора и чиновники.
В торжественной тишине чиновник из министерства народного просвещения тонким, дребезжащим голосом прочитал указ об открытии Лицея и устав Лицея, в котором говорилось, что в этом "новом святилище наук" телесные наказания запрещаются. Это было необыкновенно и ново, потому что в те годы во всех учебных заведениях школьников секли розгами самым унизительным образом. Потом директор Лицея, держа в дрожащих руках длинный лист бумаги, невнятно и робко прочитал скучную, длинную речь.
Но вот следом за ним к столу смело, с достоинством вышел молодой профессор политических наук Куницын. Он не читал свою речь, а говорил уверенно, громко, обращаясь не к царю, а к лицеистам. Он призывал их к славе, к служению отечеству, народу, к честному выполнению долга гражданина и воина.
В его речи не были и тени раболепства, он ни разу не упомянул имени царя. Это тоже было необыкновенно. Все ораторы обычно призывали своих слушателей к служению прежде всего царю, а потом уже отечеству, народу. Куницын смело нарушил этот обычай. И это глубоко взволновало лицеистов и запало в их души на всю жизнь.
Через 25 лет, за три месяца до своей трагической смерти, Пушкин в день 19 октября, в "Лицея день заветный", вспоминал о речи Куницына и только о ней как о большом событии в день открытия Лицея.
Лицеисты с восторгом слушали смелую речь Куницына и смотрели на него, как на человека необыкновенного. И он действительно оказался необыкновенным человеком. В течение шести лет он был их любимым профессором. Он воспитал в них чувство чести и независимости, стремление к свободе, ненависть к тирании и рабству.

"Он создал нас, он воспитал наш пламень.
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена..." –

Писал о нём Пушкин в 1825 году в ссылке, в Михайловском, в стихотворении, посвященном четырнадцатой годовщине открытия Лицея.
Вечером, когда царь и важные гости уехали, лицеисты переменили парадную форму на будничную и вышли гулять. На улице лежал пушистый, рано выпавший снег. Вокруг Лицея горели плошки. При свете этой пышной иллюминации лицеисты бросились играть в снежки, забыв о том, что они будущие "столпы отечества".
Торжество кончилось. Начались школьные будни.
Как во всех закрытых учебных заведениях, жизнь в Лицее шла по строго установленному порядку. У каждого лицеиста была своя комната. В комнате железная кровать, комод для белья, конторка, стул, стол для умыванья. На конторке чернильница, гусиные перья, подсвечник, щипцы, чтобы снимать нагар с сальной свечи. Лицеисты вставали рано – в шесть часов утра, – одевались при свечах и сбегали с четвёртого этажа вниз по лестницам в зал на молитву, потом шли в класс, учились с семи до девяти часов, пили чай в столовой и шли на прогулку. С десяти до двенадцати снова учились, обедали, снова гуляли и снова учились. Вечером, в половине девятого, ужинали и до десяти часов занимались всяк своим делом: одни читали в библиотеке журналы и книги, другие бегали по залу, играли в мяч, третьи в тихом углу рассказывали смешные и страшные истории. В десять часов расходились по комнатам и ложились спать. Длинный сводчатый коридор четвёртого этажа погружался в тишину и во мрак. Только тускло горели ночники да дежурный дядька уныло шагал из конца в конец.
Пушкин впервые в жизни попал в такое большое общество сверстников. В Москве у него не было близких друзей, он не учился, как другие лицеисты, ни в гимназии, ни в пансионе.
В Москве, в родительском доме, мать, отец и опостылевшие ему гувернёры не очень любили его. У него был неуравновешенный, своенравный характер. Из одной крайности он легко переходил в другую. То ленивый, неподвижный увалень, то "неуёмный" проказник, то непокорный, вспыльчивый упрямец, он часто раздражал родителей и гувернёров. Они бранили его, жестоко оскорбляли его самолюбие и как бы вовсе не замечали его больших достоинств – его ума, его горячего сердца, его неукротимой жажды знания. Он тогда уже перечитал почти всю библиотеку отца, знал наизусть многих русских и французских поэтов. В голове у него уже теснились свои мысли, мечты и стремления. А этого – главного-то – в нём и не замечали. И он замыкался, держался настороже.
Потому и в Лицее он не сразу раскрыл свою душу. Он быстро подружился только со своим соседом по комнате, спокойным, добрым, умным Иваном Пущиным, а с другими товарищами сходился туго. При малейшем намёке на обиду он мгновенно вспыхивал и давал отпор.

Пушкин в возрасте 12–14 лет. Гравюра Е. Гейтмана.

Но всё хорошее, что было в Пушкине: его горячее, доброе сердце, его сверкающий ум, прямота, искренность, преданность друзьям, – не могло не раскрыться в повседневном общении. Товарищи полюбили Пушкина, полюбил их и Пушкин.
Лицей считался высшим учебным заведением. Лицейское начальство и профессора смотрели на лицеистов, как на взрослых студентов и предоставляли им большую самостоятельность и свободу. В классы на лекции они могли являться по своему усмотрению. Кто хотел учиться, тот учился, а кто не хотел, мог предаваться лени. Пушкин с увлечением занимался только такими науками, которые были ему по душе. Он любил русскую и французскую литературу, любил историю, лекции Куницына и пренебрегал другими предметами. Страсть к литературе и истории зародилась в нём ещё в детстве, в Москве. В родительском доме он видел многих известных в ту пору поэтов: Карамзина, Жуковского, Дмитриева, своего дядюшку Василия Львовича, – с волнением слушал их споры о литературе, о бурных исторических событиях, происходивших тогда в Европе, о непрерывных войнах Наполеона Бонапарта. Слышал он рассказы и о предках своих – непокорных Пушкиных, о знаменитом прадеде своём, арапе Петра Великого, Абраме Ганнибале. Имена многих предков Пушкина были тесно связаны с русской историей, и история была для него как бы "семейной хроникой".
И теперь в Лицее в Царском Селе он жил в кругу исторических памятников. В великолепном царскосельском парке в честь победы над турками было воздвигнуто множество колонн и обелисков, на которых сверкали медью имена многих русских полководцев, воспетых Державиным в патриотических одах. Среди них было имя предка Пушкина – Ивана Ганнибала, цехмейстера морской артиллерии, который сжёг турецкие корабли и взял крепость Наварин.
Французскую литературу в Лицее преподавал родной брат Марата. Он рассказывал лицеистам и о французской революции, и о Марате, и о Робеспьере с живостью и непосредственностью человека, видевшего всё своими глазами. Даже лицейский повар – и тот был связан с историей: он был когда-то поваром фельдмаршала Суворова.
Всё это невольно поддерживало интерес и страсть Пушкина к истории. А страсть к литературе поддерживали и профессора, и гувернёры, сочинявшие пьесы для лицейских спектаклей в стихах и прозе, и товарищи-лицеисты, особенно Илличевский, Дельвиг, Кюхельбекер, Яковлев, Корсаков, которые с не меньшей страстью, чем Пушкин, читали журналы, заучивали наизусть стихи Жуковского, Крылова, Батюшкова, сами сочиняли эпиграммы, шуточные песни и издавали свои рукописные журналы.

Лицейский зал. В этом зале Пушкин читал перед Державиным свое стихотворение "Воспоминания в Царском Селе".

Не прожил Пушкин и года в Лицее, как надвинулось чрезвычайное историческое событие. В июне 1812 года шестисоттысячная армия Наполеона перешла через Неман и стремительно двинулась на Москву. Началась Отечественная война, которая пробудила неслыханный патриотизм в сердцах русских. Лицеисты с волнением читали газетные сообщения о ходе войны и до слёз завидовали тем, кто шёл умирать за родину. А через Царское Село то и дело проходили к фронту бородатые ратники, казаки. В Лицей приезжали прощаться родственники, старшие братья, тоже уходившие на поле боя.

"Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шёл мимо нас..."

Бородинскую битву, пожар Москвы лицеисты переживали с большой болью и тревогой. Что же дальше? Неужели Наполеон двинет свои полчища на Петербург? Этого ждали, и лицейское начальство стало спешно готовиться к эвакуации Лицея на Север. Портные уже начали было шить лицеистам бараньи тулупы. Но вот началось поспешное отступление Наполеона. Теперь газетные сообщения уже не огорчали лицеистов, а радовали. Они с восторгом следили за действиями русской армии и русских партизан – крестьян и крестьянок. Наконец французы были окончательно разбиты. Русские войска вошли во Францию и заняли Париж. Русский народ-победитель встал в центре внимания всего мира. Это ещё больше наполнило сердце Пушкина и его товарищей чувством великой гордости за свой родной народ. Один из товарищей Пушкина – Илличевский – писал в письме своему другу, который учился тогда в петербургской гимназии: "...Хвала русскому языку и русскому народу! Последняя война доставила ему много славы, и я уверен, что иностранцы разуверились, что мы варвары, разуверятся также и в том, что наш язык варварский: давно пора этому!"
Победа русского народа укрепила страсть лицеистов к русской литературе.
Не ускользали от лицеистов и тёмные стороны тогдашней русской действительности. Когда царь Александр I вернулся из Парижа, лицеистов повели в Павловск на празднество, устроенное в честь царя. Они издали смотрели на балет, который шёл на лугу на фоне великолепных декораций, изображавших окрестности Парижа. Потом в павильоне, увитом гирляндами роз, был бал. А когда начался разъезд, кто-то из царских вельмож позвал своего слугу: "Холоп!". На лицеистов так и пахнуло XVII веком.
Лицеистов волновало то, что русский народ, защитник родины, освободитель народов Европы, который вынес всю тяжесть войны, по-прежнему остался в презрении, нищете и рабстве. Этих героев дворяне по-прежнему секли розгами, выменивали на борзых собак и продавали, как скот. Эта жестокая несправедливость жгла стыдом и негодованием сердца честных людей.
Отечественная война пробудила в Пушкине чувство гордости за героический русский народ, любовь к народу и чувство негодования к тем, кто продолжал держать его в нищете и рабстве. Эти чувства стали основой творчества Пушкина.
В эти годы стал быстро развиваться поэтический дар Пушкина. Живой и пылкий, серьёзные занятия он перемежал с шалостями, иногда слишком вольными, и оттого близоруким воспитателям казался "легкомысленным" и "крайне неприлежным". Но Пушкин никогда не был лентяем. Всё существо его всегда было в непрестанной деятельности. Голова его всегда была полна мыслей, сердце – чувств. Он много читал, размышлял и много писал. Он одержим был поэзией.
"Не только в часы отдыха от ученья, в рекреационных залах, на прогулках, но нередко и в классе, и даже в церкви ему приходили в голову разные поэтические вымыслы, и тогда лицо его то хмурилось, то прояснялось от улыбки, смотря по роду дум, его занимавших. Набрасывая же мысли свои на бумагу, он от нетерпения грыз перо и, насупя брови, надув губы, с огненным взором читал про себя написанное"*.
Уже в 1814 году в журнале "Вестник Европы" наряду с известными в то время поэтами было напечатано стихотворение пятнадцатилетнего Пушкина "К другу стихотворцу". Это было большое событие, но оно ещё не ставило Пушкина на первое место среди лицейских поэтов, потому что друзья Пушкина Илличевский, Дельвиг тоже печатались в том же журнале. В январе 1815 года, когда лицеисты переходили на четвёртый, старший курс, на экзамен приехал прославленный поэт Державин. Пушкин прочитал тогда своё патриотическое стихотворение "Воспоминания в Царском Селе".

Гавриил Романович Державин.

"Я не в силах описать состояние души моей, – вспоминал впоследствии Пушкин, – когда дошёл я до стиха, где упомянуто имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом... Не помню, как я кончил своё чтение; не помню, куда убежал. Державин был в восхищении: он меня требовал, хотел обнять... меня искали, но не нашли".
Пушкин был признан первым поэтом Лицея. О его даровании говорили уже за стенами Лицея, в литературных кругах. Особенно внимательно следили за быстрым развитием его исключительного таланта Жуковский и дядюшка Василий Львович.
Лицеисты жили затворниками, как в монастыре. Их не отпускали ни зимой, ни летом за пределы Царского Села. Но жизнь всё-таки врывалась к ним, и они знали многое, что тогда происходило в России и в Европе. Царь Александр I стал во главе европейской реакции, приблизил к себе жестокого, грубого генерала Аракчеева, который и правил теперь Россией.

Иван Иванович Пущин.

Лицеисты остро переживали это усиление реакции, особенно Пушкин, Пущин и Кюхельбекер, тем более что к ним в Лицей проникала запрещённая литература, рукописная и печатная. Они читали гневную книгу Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву", направленную против крепостного права, знали наизусть его оду "Вольность".
Вскоре после благословения Державина Пушкин написал одно из лучших своих лицейских стихотворений, "Лицинию", в котором он с негодованием пишет о рабстве древнего Рима, но в нём ясно слышны намёки на русскую действительность:

"О Ромулов народ, скажи, давно ль ты пал?
Кто вас поработил и властью оковал?"

И кончает стихом: "Свободой Рим возрос, а рабством погублен".
Это было первое стихотворение, в котором Пушкин со всем пылом юности восстал против позорного рабства.

Антон Антонович Дельвиг.

На старшем курсе лицеистам была предоставлена уже большая свобода, чем прежде. Они в одиночку, без надзора гувернёров, могли бродить по Царскому Селу, бывать у знакомых, посещать домашний театр графа Толстого. В это время Пушкин подружился с лейб-гусарами, полк которых стоял в Царском Селе. Среди молодых гусаров были образованные, умные, честные люди, сражавшиеся против Наполеона в Отечественную войну, побывавшие вместе с русской армией-освободительницей за границей.
Один из этих лейб-гусаров, П. Я. Чаадаев, оказал на Пушкина большое влияние. Он первый указал Пушкину на то, что поэтический дар – это грозное оружие – надо направлять на защиту народной свободы.

Пётр Яковлевич Чаадаев.

Вместе с тем Пушкин всё больше и больше сближался с прославленными поэтами и писателями. В 1816 году он познакомился с Батюшковым, которого очень высоко ценил. В том же году в Лицей к Пушкину приезжали поэт и историк Карамзин, Жуковский, Вяземский, дядюшка Василий Львович. С Жуковским и Вяземским он часто переписывался. Они сообщали ему все важные литературные новости. А у Карамзина, который жил в то лето с семьёй в Царском Селе, Пушкин часто запросто бывал, как в родном доме.
Литература всё больше и больше овладевала всеми его помыслами, и он всё больше и больше склонялся к тому, чтобы посвятить ей всю свою жизнь. Он никогда не мечтал ни о высоких чинах, ни о богатстве. О чинах и богатстве он говорил и писал в стихах с неизменной насмешкой и презрением. Он хотел быть прежде всего человеком независимым и честным и беспечно относился к тому, кем же он будет, когда кончит Лицей. А вопрос этот уже вплотную вставал перед ним.
Приближались выпускные экзамены. Ещё месяц, другой – и лицеисты разъедутся из Царского Села, и всяк пойдёт своей дорогой. Какую же ему избрать дорогу?
В стихотворении "Товарищам" Пушкин писал:

"Промчались годы заточенья;
Недолго, мирные друзья,
Нам видеть кров уединенья
И Царскосельские поля.
Разлука ждёт нас у порогу.
Зовёт нас дальний света шум,
И каждый смотрит на дорогу
С волненьем гордых, юных дум.
Иной, под кивер спрятав ум.
Уже в воинственном наряде
Гусарской саблею махнул –
В крещенской утренней прохладе
Красиво мёрзнет на параде,
А греться едет в караул;
Другой, рождённый быть вельможей,
Не честь, а почести любя,
У плута знатного в прихожей
Покорным плутом зрит себя;
Лишь я, судьбе во всём послушный,
Счастливой лени верный сын.
Душой беспечный, равнодушный,
Я тихо задремал один...
Равны мне писари, уланы,
Равны Законы, кивера,
Не рвусь я грудью в капитаны
И не ползу в асессора..."

Он хотел быть поэтом и только поэтом.
Хотя шестилетнее пребывание в Лицее Пушкин и называл "годами заточения" и как будто и рвался на свободу, но вместе с тем он с грустью расставался с Лицеем. В Лицее он узнал первую дружбу, первую любовь. Здесь впервые посетила его Муза и впервые слава осенила его кудрявую голову. Здесь горячо любили его, восхищались им, верили в его блистательную будущность, и он горячо любил своих друзей. Тогда же перед выпуском он написал прощальные стихи в альбом Кюхельбекера:

"Прости... Где б ни был я: в огне ли смертной
битвы,
При мирных ли брегах родимого ручья,
Святому братству верен я!"

9 июня 1817 года состоялся выпуск лицеистов тихо, скромно, без тени той торжественности, с которой шесть лет назад открылся Лицей.

Василий Андреевич Жуковский.

Директор прочитал короткий отчёт о шестилетнем обучении лицеистов. Так же коротко царь поблагодарил его и весь лицейский штат. Лицеисты хором спели прощальную песню, сочинённую Дельвигом, и выпускной акт кончился.
Да, не так, не так открывался Лицей! Шесть лет прошли – и переменили многое и многих...
Лицеисты выросли и возмужали. Многие из них глубоко возмущались реакционной политикой царя и горели желанием свято выполнить тот долг гражданина – служить не царю, а народу, – о котором так смело говорил Куницын в день открытия Лицея.
Пущин, Кюхельбекер и Вальховский выходили из Лицея вполне созревшими к тому, чтобы вступить в тайное общество, принять потом самое деятельное участие в восстании декабристов, а Пушкин покидал Лицей вполне готовым, чтобы "вслед Радищеву" написать оду "Вольность":

"Питомцы ветреной Судьбы,
Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!"

___________
*Из воспоминаний лицейского товарища Пушкина – Комовского.

Царскосельский лицей , высшее привилегированное закрытое учебное заведение в дореволюционной России для детей дворян; предназначался для подготовки преимущественно высших государственных чиновников. Основан в 1810 в Царском Селе (ныне г. Пушкин Ленинградской области); открыт 19 октября 1811 г. Находился в ведении министерства народного просвещения, с 1882 — военного ведомства. В лицей принимались дети 10-12 лет, число воспитанников составляло от 30 (в 1811-17) до 100 (с 1832).

В продолжение 6 лет обучения (два 3-годичных курса, с 1836 — 4 класса по 1 ½ г.) в Лицее изучались науки: нравственные (закон божий, этика, логика, правоведение, политическая экономия); словесные (российская, латинская, французская, немецкая словесность и языки, риторика); исторические (российская и всеобщая история, физическая география); физические и математические (математика, начала физики и космографии, математическая география, статистика); изящные искусства и гимнастические упражнения (чистописание, рисование, танцы, фехтование, верховая езда, плавание). Учебный план лицея неоднократно изменялся, но в нём сохранялась гуманитарно-юридическая основа. Выпускники получали права окончивших университет и гражданские чины 14-го - 9-го классов. Для желавших поступить на военную службу проводилось дополнительное военное обучение, и им предоставлялись права окончивших Пажеский корпус…

В первые годы существования (1811-1817) в Лицее создалась атмосфера увлечённости новой русской литературой, представленной именами Н. М. Карамзина, В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, и французской литературой эпохи Просвещения (Вольтер). Эта увлечённость способствовала объединению ряда молодых людей в творческий литературно-поэтический кружок, определявший дух учебного заведения (А. С. Пушкин, А. А. Дельвиг, В. К. Кюхельбекер, В. Д. Вольховский, А. Д. Илличевский, К. К. Данзас, М. Л. Яковлев и многие др.). Кружок издавал рукописные журналы «Лицейский мудрец», «Вестник», «Для удовольствия и пользы» и др., между его членами велись творческие литературные состязания, стихи лицеистов Пушкина, Дельвига, Кюхельбекера и др. с 1814 стали печатать известные журналы («Вестник Европы», «Российский музеум», «Сын отечества»). Поэтическое творчество лицеистов и их интерес к литературе поощрялись профессором русской и латинской словесности, товарищем Жуковского Н. Ф. Кошанским и его преемником с 1814 А. И. Галичем.

… После 1825 в лицее Царского села усиливается ограничительный режим для воспитанников, контроль за подбором преподавателей и направлением лекций. В конце 1843 Царскосельский лицей реорганизован в Александровский и в январе 1844 переведён в Петербург. Новый лицей был передан в ведение 4-го отделения Собственной его императорского величества канцелярии, с конца 19 в. — Ведомства учреждений императрицы Марии. Закрыт после Октябрьской революции 1917 г.

За 33 года существования Царскосельского лицея его окончили 286 чел., в том числе 234 по гражданской части, 50 по военной, 2 по флотской. … Многие из них пополнили ряды Чиновничества Российской империи (А. М. Горчаков, А. К. Гире, Н. К. Гире, А. В. Головнин, Д. Н. Замятнин, Н. П. Николаи, Н. А. Корсаков, М. А. Корф, С. Г. Ломоносов, Ф. Х. Стевен, Д. А. Толстой и др.)… Предпочли научную деятельность К. С. Веселовский, Я. К. Грот, Н. Я. Данилевский и др. Историческую славу Царскосельскому лицею принесли прежде всего выпускники 1817 — А. С. Пушкин, А. А. Дельвиг, декабристы В. К. Кюхельбекер, И. И. Пущин. … 5 лет в нём учился М. Е. Салтыков -Щедрин.

Большая Советская Энциклопедия, 1975 г.

31 октября 1811 года в Царском Селе открылся самый известный в истории России лицей. По легенде, умирающий Пушкин сожалел, что рядом с ним нет его лицейских преподавателей. Читаем 7 легенд о порядках Лицея и приключениях лицеистов.

Царскосельский лицей был закрытым вузом со строгим распорядком дня, и во время учебного года выезжать из него было запрещено. Все воспитанники находились на полном пансионе.
Но лицеисты, конечно, не раз пробовали удрать в "самоволку", оставив дома своих воспитателей. Так, однажды Пушкин и Кюхельбекер решили уехать в Петербург, но никак не могли отделаться от настойчивого гувернера по фамилии Трико, который следовал за ними. Подъехав к заставе, Пушкин должен был назваться, и он доложил: «Александр Однако!» Заставный записал фамилию и пропустил его. За ним следовал Кюхельбекер. На вопрос, как его фамилия, молодой человек сообщил: «Григорий Двако!» Заставный засомневался, но записал фамилию и пропустил юношу. Но когда несчастный гувернер на тот же вопрос чистосердечно ответил: «Трико!», заставный вышел из себя и закричал: «Один за другим– Одна-ко, Два-ко, Три-ко! Шалишь, брат, ступай в караулку!» Неудачливый Трико просидел целые сутки под арестом, а Пушкин с другом наслаждались Петербургом одни.

Клички и розыгрыши

Несмотря на то, что в Лицее училась "золотая молодежь", дети очень уважаемых людей, они не всегда называли друг друга, как это было принято у дворян, по фамилии. Целая коллекция подпольных кличек, легких для расшифровки и не очень, была у лицеистов. Пушкина, например, называли "французом" за его любовь к французской поэзии и языку (как известно, Пушкин до самой смерти так ни разу и не был за границей). А еще - "Обезьяна с тигром", "Сверчок"... Иван Ивановича Пущина прозвали “Жано”, а у Вильгельма Кюхельбекера было несколько кличек, причем не самых приятных – “Кюхля”, “Глиста”... К слову, на Кюхельбекера сохранилось больше всего эпиграмм, и некоторые из них печатались даже в "Лицейском мудреце". Однажды Пушкин написал там: "Писатель! За свои грехи/ Ты с виду всех трезвее:/ Вильгельм, прочти свои стихи, /Чтоб мне заснуть скорее". Обиженный Кюхельбекер побежал топиться в пруду. Его успели спасти. Вскоре в "Лицейском мудреце" нарисовали карикатуру: Кюхельбекер топится, а его длинный нос торчит из пруда.

Клюквенная дуэль

Все из-за тех же неудачных стихов дело однажды дошло до дуэли. Кюхельбекер часто навещал Жуковского, лицейского преподавателя и поэта, донимая его своими стихами. Однажды Жуковский был зван на какой-то товарищеский ужин и не пришел. Потом его спросили, почему он не был, поэт ответил: "Я еще накануне расстроил себе желудок, к тому же пришел Кюхельбекер, и я остался дома..." Пушкин, услышав это, написал эпиграмму:
За ужином объелся я,
Да Яков запер дверь оплошно -
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно, и тошно...

Кюхельбекер за такое оскорбление, разумеется, потребовал дуэли! Дуэль состоялась. Оба выстрелили. Но пистолеты были заряжены... клюквой.

Пирующий Галич

Друг всех студентов, неутомимый собеседник, преподаватель психологии Галич - одна из ярких учительских фигур Лицея. Его лекции проходили в форме бесед, горячих споров, в достаточно непринужденной обстановке. Изучать труды античных классиков для него было "трепать лавры стариков". Корф называл его "предобрым и презабавным чудаком", а лицеисты просто обожали. Галич был педагогом, встречавшимся со учениками не только в аудиториях, он участвовал в их пирушках и застольях, провоцировал философские диспуты и соревновался с ними в ораторском искусстве. Этого педагога не раз поминает Пушкин в своих стихах, чаще всего шуточных:
Апостол неги и прохлад,
Мой добрый Галич, vale!
Ты Эпикуров младший брат,
Душа твоя в бокале.
Или: О Галич, верный друг бокала
И жирных утренних пиров,
Тебя зову, мудрец ленивый,
В приют поэзии счастливый,
Под отдаленный неги кров.

Лицейская выручка

Несмотря на то, что сам Пушкин к моменту выпуска в 1817 году был по успеваемости двадцать шестым из двадцати девяти учеников, "в российской и французской словесности, также в фехтовании" он показал превосходные успехи. Среди юных лицейских поэтов он был одним из лучших, и существует множество легенд о том, как остроумно он мог подчеркнуть это. Например, однажды лицеист Неведомский, очень слабый в поэзии, должен был написать стихи о восходе солнца для преподавателя риторики Н.Ф. Кошанского. Бедный ученик смог выдавить из себя лишь первую строчку семистопного стихотворения: "От запада встает великолепный царь природы" - и, отчаявшись, обратился к Пушкину за помощью. Вот как юный Пушкин продолжил этот стих и "помог" своему сокурснику:
"От запада встает великолепный царь природы.
Не знают - спать иль нет? - смущенные народы.
Неведомский - поэт, неведомый никем,
Печатает стихи неведомо зачем".

Запрет на очки и почетное место

Очки в начале девятнадцатого века вошли в такую моду, что их носили даже те, у кого было стопроцентное зрение. У остальных же взгляд через увеличительные стекла вызывал страх, т.к. считали, что через них можно рассматривать изъяны, не видные обычным глазом. Московский главнокомандующий граф Гудович, завидев человека в очках, посылал к нему слугу со словами, что здесь нечего разглядывать и очки можно снять. Взгляд сквозь очки на даму или на старшего по чину считался дерзостью, и потому лицеистам уж тем более было не положено носить их. Страдал от этого Дельвиг, у которого действительно было плохое зрение и который, выйдя из Лицея и приобретя очки, по легенде, воскликнул, что не все женщины, оказывается, писаные красавицы!
В классах и в столовой лицеистов рассаживали по поведению и успехам. «Блажен муж, иже/ Сидит к кафедре ближе» – так говорилось об этом в лицейских песнях.

Державное благословение

В этой легенде нет шутки, она, наоборот, исполнена серьезного величия и торжества духа. Но несколько минут Пушкинского публичного экзамена стали притчей во языцех и неустанно рассказываются. Речь идет об экзамене, на котором Пушкин читал свои стихи "Воспоминание в Царском Селе", а пожилой Державин, присутствовавший в комиссии, подвинувшись к нему и склонив свое ухо, внимательно слушал. Трогательно описывает это друг поэта И.И. Пущин, или, по-лицейски, Жано:
“…Державин державным своим благословением увенчал юного нашего поэта. Мы все, друзья-товарищи его, гордились этим торжеством. Пушкин тогда читал свои “Воспоминания в Царском Селе”. В этих великолепных стихах затронуто все живое для русского сердца. Читал Пушкин с необыкновенным одушевлением. Слушая знакомые стихи, мороз по коже пробегал у меня. Когда же патриарх наших певцов, в восторге, со слезами на глазах, бросился целовать поэта и осенил его курчавую голову, – под каким – то неведомым влиянием, благоговейно молчали. Хотели сами обнять нашего певца, – его уже не было, он убежал”.