Учитель в современной школе бесправен. Александр Привалов: Школа умерла – никто не заметил. Не секрет, что в школе много сложных детей
Я начну с небольших зарисовок из жизни современной средней школы, сделанных учительницей, несколько лет посещавшей мои семинары и лекции.
"Я работаю в начальной школе 17 лет. Школьный учитель в своей деятельности соприкасается с коллективом детей-учащихся, их родителей и коллективом учителей. Самое лучшее, что есть в школе, - это дети, особенно маленькие. У меня учились и дети с повышенной моторикой, с проблемами в нервной системе. Бывало, уставала, но никогда не было, чтобы дети выбивали из колеи, опустошали. Учительский коллектив в основном женский. Бывают пересуды, сплетни. Однажды завуч средней школы сказала, что родители моего класса жалуются, что я много задаю, особенно из детского фольклора. Я спросила: "Почему из них никто не подошел ни ко мне, ни к моему начальнику - завучу по начальным классам?" Чтобы выяснить это недоразумение, я решила собрать родительское собрание. Завуча средней школы тоже попросила прийти. Она сначала согласилась. Через 10 минут она сказала, что у нее этот день - методический. Я сказала, что перенесу собрание. Тогда она покраснела как рак и, чуть не плача, сказала, что я ее хочу прижать к стенке. Я решила не обострять отношения. Это ей было уроком. (Позже я выяснила, что она хранила долгие годы на меня обиду за то, что я в самом начале своей работы не смогла солгать, когда надо было сказать, что она не таскала за ухо одного ученика.) Так я защитилась, нападая.
Но хуже всего - это родители, постоянно обращающиеся с претензиями. Мало кто из них занимается воспитанием своих детей, а виноватых ищут в школе. Я старалась всегда быть подальше от них.
Мальчик стал получать двойки: не делал домашние задания и др. Мама пришла и сразу начала с претензий, что я ставлю ему "2" и "3" из-за того, что она не навещала меня в больнице, когда мне вырезали аппендицит. Я ответила, что, по-видимому, она сама вела бы так себя, а мне даже в голову такое не приходило. Надо ребенка контролировать и, если надо, помогать.
Девочка постоянно опаздывала на 1 урок. Несколько раз вызывали папу. Один раз он вдруг перешел на "ты" и сказал, что встретит после школы, и мне будет хуже. Я была совершенно спокойна. И сказала, что угроз его не боюсь.
Другой папа терроризировал родительский комитет из-за финансовых трат. Меня эта ситуация тоже истощала. Как только волевым усилием, самовнушением я достигла спокойствия в этом вопросе - ситуация улучшилась.
Однако одна моя знакомая учительница все же сумела привлечь на свою сторону отца ученика, доказав ему, что при таком отношении к учебе сын никогда не сможет принять руководство отцовской фирмой. На слова отца, что сейчас можно руководить и без образования, она сказала ему, что все-таки без образования сын сможет в лучшем случае работать у него же охранником. Ее неожиданно поддержала мать, и сына удалось приструнить".
Профессия учителя становится все более экстремальной по многим причинам. Не последнюю роль играет материальное положение российских учителей. Незначительное повышение зарплаты отстает от темпов инфляции, роста цен и общего падения уровня жизни. Нищий человек, за исключением таких экзотических вариантов, как ритуальная нищета юродивого или дервиша, не может быть ни счастливым, ни гармоничным, ни защищенным. Однако в данном случае мне хотелось бы остановиться не на самоочевидной проблеме социальной защищенности учителя, а на психологических сложностях его работы. Главные травмы современный учитель постперестроечной эпохи получает:
от все более дерзких учеников, не желающих учиться и соблюдать даже минимальную дисциплину на уроках (особенно это касается детей богатых родителей, относящихся к учителям с прогрессирующей небрежностью); от их родителей, бездумно критикующих учителей в присутствии детей и тем самым роняющих авторитет педагогов, воспринимающих учителей как второсортную прислугу (больше всего здесь преуспели богатые родители, детям которых ставить двойки и тройки для учителей делается просто опасным): от школьного и районного начальства, как и в советское время достающего учителей проверками, чрезмерно жестким контролем и опекой: от коллег, интригующих в борьбе за место под солнцем против любого учителя, который хоть в чем-то выделяется из общего фона.
Методы защиты от весьма чувствительных психологических ударов, переполняющих деятельность педагогов в школе, начинаются с ответа на вопрос, а свое ли, вообще, место занимает учитель. Люди, внутренне робкие, некоммуникабельные, психологически пасующие против той трудноуправляемой стихии, которая плещется в душах детей и подростков, на мой взгляд, должны очень серьезно задуматься, должны ли они работать в школе. Дети - прекрасные психологи, почти мгновенно чувствуют человеческую фальшь. Нелюбовь к детям - это не всегда проявление душевной черствости и откровенного своекорыстия, это еще и внутреннее стремление избежать полноценного контакта с детской стихией из страха оказаться несостоятельным. Потому задумайтесь, любите ли вы этот детский мир или нет, тем более что он ежедневно приносит вам все новые проблемы? Готовы ли вы во имя идеи и ведомые чувством любви терпеть периодически получаемые удары? Или боль от ударов для вас перевешивает все высокие соображения? Сложность работы с детьми заключается в том, что против них сложно применять какие-либо специальные методы защиты - это очень хорошо чувствуется и стопроцентно вызовет детскую неприязнь к вам. С другой стороны дерзкие выходки подростков требуют от учителя исключительной внутренней уверенности в себе, которую он должен культивировать внутри себя и демонстрировать вовне. Постарайтесь победить в себе страх показаться смешным и слабым и не идите на поводу как у распоясавшегося класса, так и у отдельного хулигана. У вас немного рычагов прямого воздействия на ребенка, но если включите все их в ход (оценка, разговор с родителями, публичное наказание) и зарядите энергетикой собственной силы, авторитета и обаяния, ваши шансы победить маленькое, излучающее вредность существо существенно возрастают. Для повышения собственной защищенной силы педагог, тем более имеющий проблемы в этой области, должен работать над несколькими сторонами своей личности и деятельности:
самооценкой (ее надо немного повышать по отношению к среднему уровню); голосом (он должен стать сильным, чистым и убедительным); общим тонусом тела (его нужно повышать, для чего весьма полезны упражнения и релаксации); способностью к юмору.
Если эти свойства будут подкрепляться хорошим знанием предмета и любовью к нему, способной показать в нем интересные стороны и воодушевить учеников на занятия, то вокруг подобного педагога будет выстроена невидимая броня, пробивать которую всерьез не решится ни один ученик, за самыми редкими патологическими исключениями.
Но справедливости ради следует признать, что лучшая защита учителя от самых непредсказуемых учеников - это способность заставить их уважать и даже полюбить его. Те, кого уважают и тем более любят, притягивают к своей личности и ауре энергию целого класса, пойти против которой становится весьма рискованно: ведь это будет означать, что ученик-агрессор выступал против всего коллектива. Любят же того учителя, который сам любит школьников, вникает в их проблемы, помогает им и знает все стороны современной жизни, умеет увлечь детей. Если вы хотите быть любимым учениками, интересуйтесь их увлечениями: читайте или хотя бы просматривайте, что они читают, слушайте их любимую музыку, вникайте в подробности жизни любимых молодежью звезд. Иными словами, будьте со своими учениками во всеоружии информированности о сегодняшней жизни.
Труднее всего, если вы имеете дело с агрессией ученика из семьи каких-нибудь "новых русских". Поговорить с его родителями и добиться исправления ситуации будет сложно, так как они в таких случаях чаще всего принимают сторону своего чада и начинают агрессивно выступать против школы, обвиняя ее во всех смертных грехах. Без нахождения общего языка с родителями подействовать на самого ученика-хама практически невозможно. Тем не менее, отдельным учителям все-таки удается подобрать ключ и к таким.
Контакт с родителями установить одновременно и проще, чем с детьми, потому что родители в большей степени поддаются доводам разума, и труднее, так как они уже сложились как личности и гораздо менее охотно меняют свои установки, нежели пластичные дети. Как правило, родительская агрессия, направленная против учителей, связана с установкой, что учителя - это бездельники, ископаемые советской эпохи, непрофессионалы своего дела, грубияны, не входящие в интересы, настроения и проблемы их ребенка. Если вы не хотите, чтобы на вас выливались ушаты отрицательных эмоций, которых вы не заслужили, пытайтесь сломать стереотипы предвзятого отношения. Во время знакомства с родителями постарайтесь понять и почувствовать, что это за люди, как они воспринимают жизнь вообще и школу в частности, и, в зависимости от обстоятельств, выберите правильную линию поведения, стараясь освободить их от отрицательных штампов, зафиксировавших в сознании учителей как врагов ребенка. В случае конкретного грубого "наезда" можете воспользоваться любым из методов, предлагаемых в "Невидимой броне" и в этой книге, исходя из того, что у вас лучше получается и чем вы уже владеете. Но не перестарайтесь с силой ответного удара! Ваша задача скорее амортизировать удары, нежели развязывать войну, которая может оказаться очень долгой и неприятной прежде всего для вас. Однако не допускайте и другого варианта событий, когда о вас начинают вытирать ноги. Что касается защиты от начальства, то здесь ситуация остается общей для всех подобных случаев - начальство в многообразной и пестрой России везде очень похоже друг на друга. Вы должны найти разумный баланс между выполнением требований начальства, какими бы неразумными они ни были и сохранением собственного достоинства. Если начальник самодур или человек, любящий унижение более слабых людей, то безропотное подчинение со стороны подчиненных нередко еще больше распаляет его. Но и слишком строптивых работников никто не любит и не терпит. Истина конкретна, и все зависит как от силы начальничьего давления, так и от вашего желания остаться в этой школе и системе образования вообще, которая консервативна по определению и предполагает множество инструкций, правил и предписаний, способных в изрядной степени расшатать нервную систему. Любите ли вы педагогическую работу настолько, что эта ноша вам вполне по плечу или она всегда будет раздражать и травмировать вас?
Чтобы противостоять чрезмерному психологическому давлению, оказываемому на вас школьным начальством, найдите тот образ делового поведения, который одновременно устраивает и вас самих и ваших руководителей. Самый лучший образ, который вызывает меньше всего нареканий со стороны начальства, - это образ исполнительного и добросовестного профессионала, мастера своего дела, который не имеет амбиций, не стремится занять кресло начальника и вместе с тем способен за себя постоять, обладает упругой силой защищенности, не лезет за словом в карман, но проявляет свою крепость только в ответ на чужую агрессию. Чтобы вести себя так, нужно обладать хорошим самоконтролем и умением управлять собой. Спросите себя, как у вас с этим умением? Если слабовато, то вы во время стычек с начальником рискуете периодически срываться на раздражение, что чревато не очень хорошими последствиями для вашей дальнейшей педагогической карьеры, либо будете впадать в уныние.
Впрочем, есть еще один путь для тех, кто страдает от окриков завуча или директора школы и не умеет властвовать над своими чувствами: выплескивать свое раздражение на других людей, на коллег. Почему педагогические коллективы так часто сотрясают ссоры и склоки? Потому что их критическую массу составляют женщины, страдающие от серьезного прессинга, который оказывает директор или завуч, обладатель должности, где можно выжить, только будучи авторитарной личностью. Зависть к чужим успехам, раздражения, колкости, взаимные претензии, сплетни, образование группировок, интриги, насмешки - все это в той или иной степени встречается почти в каждом школьном коллективе, притом, что в современных российских школах остался, с моей точки зрения, цвет нации, героически, за ничтожную плату продолжающий учить детей.
Как защищаться от агрессии коллег чувствительному и ранимому человеку? Наилучший путь - сделать все возможное, чтобы перестать быть слабым в своей чувствительности и стать сильным. Это не значит, что нужно идти по жизни, расталкивая локтями всех встреченных на пути. Сила связана со способностью человека отстаивать свою позицию, если он в ней уверен. Займите такую позицию и защищайте ее перед людьми и перед жизнью, используя различные приемы и методы, в том числе и те, что предлагаются в этой и в предыдущей книге. Правильная позиция, которую защитили вы, будет защищать и вас.
Меня учителем сделали бабушка моей ученицы и моя бабушка, которые приводили меня в чувство после абсолютного неумения совладать с детьми. Они любили меня, как, впрочем, и большинство родителей моих учеников, хотя я ничего не умела, не справлялась с дисциплиной, мучилась, было очень трудно.
Но я становилась учителем, потому что знала: эти родители меня любят, они на меня смотрят поддерживающе, они не ждут, что я прямо сейчас всех научу. Они были помощниками, но не влезали в суть педагогического процесса, которого у меня тогда еще и не было. И взаимоотношения с родителями в школе, которую я закончила и куда пришла работать, были дружественно-доброжелательными.
У нас было очень много детей, они учились в две смены, и мне хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать тех родителей, с которыми остались неразрешенные вопросы и случаи, когда я ощущала свою вину, неполноценность, неумение или боль. То же самое было еще тогда, когда я училась: мои родители в школе бывали крайне редко, звонить учителю было не принято, да и телефонов учителей родители не знали. Родители работали.
Сегодня родители изменились, они стали чаще и больше ходить в школу. Появились мамы, которых я вижу в школе через день.
Марина Моисеевна Бельфер
Стало возможным звонить учителю в любое время и постоянно переписываться с ним в электронном журнале. Да, журнал предполагает возможность такой переписки, но, учитывая то, чем и как учитель занят в течение дня, это, конечно, должно происходить в исключительных случаях.
Кроме того, теперь учитель должен участвовать в школьных чатах. Я никогда в этом не участвовала и не буду, но по рассказам родителей знаю, что в этой переписке происходит много опасного и вредного, на мой взгляд, – от обсуждения бессмысленных сплетен до нагнетания непродуктивных волнений и нелепых ссор, что подтачивает творческую и рабочую атмосферу, которую создают учителя и ученики гимназии.
У учителя, кроме его уроков, серьезной, продуманной внеклассной работы с детьми, самообразования и своей личной жизни, множество обязанностей: он проверяет работы детей, готовится к урокам, факультативам, кружкам, ездит на экскурсии, готовит семинары и выездные лагеря, и он не может заниматься перепиской с родителями.
Сама я не написала в электронном журнале ни одного письма за все время, что он есть, и никто от меня этого не потребовал. Если у меня есть проблема, я должна увидеть маму, познакомиться с ней, посмотреть ей в глаза, поговорить. А если у меня и у большинства моих учеников нет проблем, то я ни о чем не пишу. Для общения с мамами и папами есть родительское собрание или индивидуальные встречи.
Коллега – одна из лучших учителей Москвы – рассказывала, как ей родители на собрании устроили обструкцию: она не готовит детей к сочинению. Они хотят, чтобы детей натаскивали на сочинение, они лучше знают, как их к нему готовить, плохо себе представляя, что вообще происходит у учителя на уроке, что работе с текстом и его структурой дети учатся постоянно.
Родители, безусловно, имеют право на любой вопрос, но они часто задают их недоброжелательно, не для того, чтобы понять, а чтобы проконтролировать, все ли так делает учитель с его, родителя, точки зрения
Сегодня родители хотят знать, что и как было на уроке, хотят проверить – точнее, я не знаю, на самом ли деле они это хотят и могут, но они это транслируют.
«А в том классе программу вот так проходили, а у нас вот так. Там поменяли местами, а здесь нет. Почему? Сколько часов по программе проходят числительные?» Открываем журнал, отвечаем: 14 часов. Спрашивающему кажется, что мало… Не представляю, чтобы моя мама знала, сколько уроков я изучала числительные.
Родители, безусловно, имеют право на любой вопрос, но они часто задают их недоброжелательно, не для того, чтобы понять, а чтобы проконтролировать, все ли так делает учитель с его, родителя, точки зрения. Но часто родитель сам не знает, как выполнить то или иное задание, например, по литературе, и поэтому считает его непонятным, неправильным, сложным. А на уроке каждый этап решения этой задачи был проговорен.
Не понимает не потому, что он глупый, этот родитель, – просто его учили иначе, а современное образование предъявляет другие требования. Поэтому иногда, когда он вмешивается в учебную жизнь ребенка и в учебную программу, получается казус.
Родители считают, что школа им должна
Многие родители считают, что школа им должна, а что должны они – не знают. И у многих нет желания понять и принять требования школы. Они знают, что должен учитель, как он должен, почему он должен, зачем. Конечно, это не обо всех родителях, но примерно треть теперь в меньшей степени, чем прежде, готова к доброжелательному взаимодействию со школой, особенно в среднем звене, потому что к старшим классам они успокаиваются, начинают многое понимать, прислушиваются и смотрят в одну сторону с нами.
Частым стало и хамское поведение родителей. Изменился даже их внешний вид, когда они приходят в кабинет директора. Раньше я не могла себе представить, чтобы кто-то в жаркий день пришел к директору на прием в шортах или в спортивном домашнем костюме. За стилем, за манерой разговаривать часто стоит уверенность: «Я имею право».
Современные родители как налогоплательщики считают, что школа им должна предоставить набор образовательных услуг, и государство их в этом поддерживает. А что должны они?
Я никогда не произношу вслух и не думаю, что мы предоставляем образовательные услуги: как бы кто нас ни назвал, как бы Рособрнадзор за нами ни надзирал, мы есть те, кто мы есть – учителя. Но, может быть, родители думают иначе. Никогда не забуду молодого отца, который, положив ногу на ногу, объяснял директору, что он живет в соседнем доме и поэтому даже не собирается искать другую школу. При том, что с ним спокойно беседовали, объясняли, что ребенку в школе может быть трудно, рядом есть другая школа, где его ребенку будет комфортнее.
Современные родители как налогоплательщики считают, что школа им должна предоставить набор образовательных услуг, и государство их в этом поддерживает. А что должны они? Отдают ли они себе отчет в том, насколько ребенок их стараниями подготовлен к жизни в средней школе? Умеет ли он соблюдать правила общего распорядка, слышать голос старшего, самостоятельно работать? Может ли он вообще делать что-то самостоятельно, или его семья склонна к гиперопеке? А главное – это проблема мотивации, с которой учителя сейчас с трудом справляются, если нет подготовленной в семье почвы.
Родители хотят руководить школой
Многие из них стремятся вникнуть во все школьные дела и непременно принять в них участие – это еще одна особенность современных родителей, особенно неработающих мам.
Я убеждена в том, что помощь родителей нужна тогда, когда школа или учитель за ней обращаются.
Опыт нашей школы говорит о том, что успешна и продуктивна совместная деятельность родителей, детей и учителей при подготовке к праздникам, на субботниках в школе, при оформлении кабинетов в творческих мастерских, при организации сложных творческих дел класса.
Работа родителей в управляющем и попечительском советах может и должна быть плодотворной, но сейчас распространено настойчивое желание родителей руководить школой, указывать ей, что она должна делать – в том числе и вне деятельности управляющего совета.
Родители транслируют ребенку свое отношение к школе
Нередки случаи, когда родитель чем-то недоволен и может сказать при ребенке про его учительницу: «Ну и дура». Не могу себе представить, чтобы так могли сказать мои родители и родители моих друзей. Не надо абсолютизировать место и роль учителя в жизни ребенка – хотя оно нередко очень важное, но если ты выбрал школу, хотел в нее попасть, то, наверное, невозможно идти в нее без уважения к тем, кто ее создал и кто в ней работает. А уважение проявляется в разном.
Например, у нас в школе есть дети, которые далеко живут, и, когда родители везут их в школу, они каждый день опаздывают. За несколько лет это отношение к школе как к месту, куда можно опаздывать, передается детям, и они, уже когда ездят сами, тоже постоянно опаздывают, и таких у нас немало. А механизмов воздействия у учителя нет, он не может даже не пустить на урок – может только позвонить маме и спросить: доколе?
Надзирающие органы считают, что в каждом учебном кабинете должна быть камера. Оруэлл по сравнению с этим отдыхает
Или внешний вид детей. У нас нет школьной формы и нет строгих требований к одежде, но иногда возникает впечатление, что ребенка с утра никто не видел, что он не понимает, куда он идет и зачем. А одежда – это тоже отношение к школе, к процессу обучения, к учителям. Об этом же отношении говорят ставшие более частыми отъезды родителей с детьми на отдых в учебное время, несмотря на принятое в нашей стране количество каникулярных дней. Дети очень быстро взрослеют и перенимают принятую в семье позицию: «чтобы миру не быть, а мне чаю пить».
Уважение к школе, к учителю начинается еще в детстве с благоговения перед авторитетом родителей, и в нем, естественно, растворена любовь: «Это делать нельзя, потому что расстроит маму». У верующего человека это потом становится частью заповедей, когда он сначала неосознанно, а потом умом и сердцем понимает, что можно, а что нельзя. Но в каждой семье, даже неверующей, есть своя система ценностей и заповедей, и их ребенку надо последовательно прививать.
За благоговением, говорит философ Соловьев, появляется страх – не страх как боязнь чего-то, а то, что религиозный человек называет страхом Божьим, а для неверующего это страх обидеть, задеть, страх поступить не так, как следует. И этот страх потом становится тем, что называется стыдом. А дальше происходит то, что, собственно, и делает человека человеком: у него появляется совесть. Со-весть – это истинная весть тебе о самом себе. И ты каким-то образом либо сразу понимаешь, где подлинное, а где мнимое, либо совесть догоняет тебя и мучает. Каждому знакомо это чувство.
Родители жалуются
У современных родителей вдруг открылся канал связи с высокими инстанциями, появился Рособрнадзор, прокуратура. Теперь чуть только кто-то из родителей не доволен школой, сразу звучат эти грозные слова. И доносительство становится нормой, мы пришли к этому. Это последняя точка в истории контроля над школой. А намерение установить камеры в кабинетах? Надзирающие органы считают, что в каждом учебном кабинете должна быть камера. Представьте себе живого учителя, работающего с детьми, за которым непрестанно следит камера.
Как будет называться это учебное заведение? Мы в школе или в режимном заведении? Оруэлл по сравнению с этим отдыхает. Жалобы, звонки начальству, претензии. В нашей школе это нечастая история, но коллеги рассказывают страшные вещи. Мы все учились чему-то, и не как-нибудь, много лет работаем в одной и той же школе, понимаем, что надо ко всему относиться спокойно, но, тем не менее, мы живые люди, и, когда нас допекают родители, становится очень трудно вести диалог. Я благодарна и хорошему, и плохому жизненному опыту, но сейчас уходит немереное количество сил абсолютно не на то, на что хотелось бы их тратить. В нашей ситуации мы тратим почти год на то, чтобы родителей новых детей сделать своими союзниками.
Родители растят потребителей
Еще один аспект современного родительства: многие довольно часто стараются обеспечить детям максимальный уровень комфорта, самые лучшие условия во всем: если экскурсия, родители категорически против метро – только автобус, только комфортабельный и желательно новый, что гораздо более утомительно по московским пробкам. Наши дети не ездят на метро, некоторые из них там вообще ни разу не были.
Когда мы недавно организовывали образовательное путешествие за границу – а в нашей школе учителя обычно заранее за свой счет выезжают на место, чтобы выбрать жилье и продумать программу, – одна мама очень возмущалась, какой в результате был выбран неудобный рейс (мы стараемся подобрать самый дешевый вариант, чтобы могли поехать все желающие).
Родители растят капризных потребителей, совершенно неприспособленных к реальной жизни, не умеющих позаботиться не только о других, но и о себе
Мне это не очень понятно: я полжизни в наших школьных путешествиях проспала на матах, на теплоходах мы всегда плавали в трюме, и это были замечательные, самые прекрасные наши поездки. А сейчас – гипертрофированная забота о комфорте детей, родители растят капризных потребителей, совершенно неприспособленных к реальной жизни, не умеющих позаботиться не только о других, но и о себе. Но это не тема взаимоотношений родителей и школы – мне кажется, это общая проблема.
Но есть родители, которые становятся друзьями
Но есть у нас и потрясающие родители, которые становятся друзьями на всю жизнь. Люди, которые с полуслова понимают нас, принимают сердечное участие во всем, что мы делаем, с ними можно посоветоваться, обсудить что-то, они могут посмотреть на это дружеским взглядом, могут сказать правду, указать на ошибку, но при этом стараются понять, не становятся в позицию обвиняющего, умеют встать на наше место.
В нашей школе хорошая традиция – родительское слово на выпускном вечере: родительский спектакль, фильм, творческий подарок от родителей учителям и выпускникам. И родители, которые готовы смотреть с нами в одну сторону, нередко сожалеют, что они сами не учились в нашей школе. Они вкладывают в наши выпускные вечера не столько материальные, сколько творческие силы, и это, мне кажется, самый главный и самый хороший результат нашего взаимодействия, которого можно добиться в любой школе при взаимном желании слышать друг друга.
Об авторе
Марина Моисеевна Бельфер - учитель русского языка и литературы московской гимназии № 1514.
Сегодня мне позвонил мой большой друг, работающий учителем в одной из соседних школ. В дневнике ученика (а он классный руководитель у этого мальчика) сегодня утром он прочел буквально следующее, написанное нервной рукой родительницы: «У моего сына пропал телефон. Разберитесь!» Не больше и не меньше. Не нужно быть психологом семи пядей во лбу, чтобы понять: родительница не ищет решения проблемы с пропавшим телефоном, а просто использует ситуацию с пропажей для психологической атаки на классного руководителя. Цель ее проста — вывести учителя из равновесия. В идеале, заставить его совершить необдуманный поступок и после использовать эмоциональный ответ моего друга для эскалации конфликта, к примеру, с привлечением администрации или управления образованием. Об этом говорит как способ обращения, так и его «тональность».
В наше ставшее излишне нервозным время атаки на нас, педагогов, как на представителей всей Системы, которые при этом менее всего от родительских нападок этой самой Системой защищены, становятся просто-таки регулярными. И каждый раз агрессия становится все менее прикрытой, а выпады при этом все более изощренными.
Что делать? Как реагировать на агрессию так, чтобы не выйти за рамки педагогической этики, но при этом свести желание напасть на нас вновь — к минимуму?
Не к чести учителя использовать в работе с родителями арсенал какого-нибудь «боевого НЛП », но вот «психологическое айкидо» (его автор — М. Литвак) кажется вполне уместным. Как и в настоящем айкидо, в психологическом Вы не «бьете» своего оппонента. Основа техники — принцип амортизации. Все «удары» по нападающему — это его собственные удары в Вас, которые Вы мягко амортизируете.
Амортизация в психологическом айкидо — это согласие со всеми утверждениями Вашего оппонента. В психологическом айкидо выделяют три вида амортизации: непосредственную, отставленную и профилактическую. Название каждой говорит за себя. Мы рассмотрим с Вами сейчас непосредственную амортизацию при “психологическом ударе”. Родитель нападает на учителя в коридоре, быстро переходя на личности:
Р: Вы непрофессионал!
У: Вы абсолютно правы!
(И это уход от удара, а не принятие последнего, как думают многие мои коллеги!)
Обычно пары-тройки уходов-согласий бывает достаточно. Оппонент впадает в “психологическую грогу”, он растерян и дезориентирован. «Бить» его в ответ не нужно. Я уверен в Вашей человеческой и профессиональной порядочности, мой глубокоуважаемый читатель! Вы без надобности бить лежачего не будете, а ведь уходами Вы в прямом смысле положите нападающего на лопатки.
При крайней необходимости (когда упавший пытается лягнуть Вас уже с земли; такие тоже встречаются) в ответ можно пустить и ударный прием, который внешне едва ли будет походить на удар:
«Как вы быстро сообразили, что я плох в своем деле! Мне столько лет удавалось от всех это скрывать. При вашей проницательности вас ждет большое будущее! Пойдемте скорее к моему руководству! Вы просто обязаны сказать им, что я бездарь! Этим вы спасете кучу детей от моего непрофессионализма...»
Главное: тон мягкий, голос почти шутливый, без тени агрессии в нем, лицо улыбается — и Ваш обидчик либо пустится от Вас наутек (сам сведет все к шутке), либо перейдет на открытое хамство, которое едва ли принесет ему желанную победу. Особенно, если он начнет хамить публично. Хамство наказуемо административно, о чем, поверьте моему опыту, все хамы прекрасно осведомлены. Победа и сохраненное достоинство будет за Вами. В этом сила и изящество айкидо!
Но Вы можете спросить, а как же стоит поступить моему другу?
Я рекомендовал бы ему ответить тоже своеобразным «отставленным согласием». Поставив в известность администрацию школы о случившемся, не звонить родительнице, а написать в дневнике под ее записью: «Уважаемая Марьиванна, сочувствую случившемуся. При нашей личной встречи в присутствии администрации школы, я уверен, мы сможем найти выход из сложившейся ситуации. Ждем Вас тогда-то там-то во столько-то». А потом ждать в кабинете директора свою осерчавшую родительницу. Беда вот только в том, что она, скорее всего, не придет…
Желаю Вам вежливых родителей!
С Уважением, администратор
по работе с персоналом А.В. Держнев
Поднять этот вопрос меня побудила вчерашняя заметка в новгородском интернет-издании "Ваши новости". В ней говорится об уголовном деле, возбужденном против новгородской учительницы, которая насильно вывела непослушного ученика из класса и якобы нанесла ему серьезное "телесное повреждение". Вот как это описано в публикации "ВН":
"Сегодня заместитель прокурора Новгородского района утвердил обвинительный акт по уголовному делу в отношении учителя Тёсово-Нетыльской школы Ларисы Максимовой. Она обвиняется в побоях. По версии дознания, 8 сентября преподаватель химии, применяя грубую физическую силу, вывела из класса в коридор одного из учащихся, а затем, ударила ученика по лицу рукой, причинив последнему телесное повреждение в виде кровоподтека нижнего века левого глаза. После вручения Максимовой копии обвинительного акта уголовное дело с утвержденным прокурором обвинительным актом будет направлено мировому судье для рассмотрения по существу. С 8 сентября учитель отстранена от учебного процесса".
Понятно, что конкретно в этом деле не хватает подробностей, чтобы составить хоть какое-то мнение. Хотелось бы выслушать показания одноклассников этого мальчика, версии сторон, точку зрения директора и коллег и т.д. Формально ситуация, когда учитель ставит на место зарвавшегося ученика, до боли хрестоматийна. Но раньше в подобных случаях обычно до уголовного разбирательства дело не доводили, а решали конфликт мирным путем при участии директора и родителей, возможно, также работников местного отдела образования и психолога. Что же изменилось? Действительно ли телесное повреждение было столь серьезным, что учительницу необходимо отстранить от работы, возбудив в отношении ее уголовное дело? Неужели она представляет опасность для детей? Какова ее биография до этого случая? На эти вопросы сейчас ответа нет. Но хотелось бы порассуждать на тему, вынесенную в заголовок: кто бесправнее в современной школе: ученики или учителя?
В июне я разместил в своем блоге , посвященный очередной инициативе наших депутатов, которые захотели защитить школьных учителей от оскорблений и насмешек, приравняв их в этом плане к представителям власти. Депутаты собирались запретить "наезды" на учителей как детям, так и их родителям, а за применение насилия или публичное оскорбление при исполнении служебных обязанностей хотели наказывать согласно Уголовному кодексу. С тех пор эта идея канула в Лету, но тогда же я написал, что подобная инициатива, которая вроде бы направлена на защиту учителей, на самом деле лишь в очередной раз демонстрирует ужасающее морально-нравственное состояние нашего общества, которое все более и более деградирует. Единственным методом решения всех проблем власть считает ужесточение наказания для провинившихся: тюремные сроки, штрафы, принятие репрессивных законов и т.д. Речь о воспитании, просвещении, пропаганде гуманности и здоровых взаимоотношений вообще не идет. Законы множатся, вместе с ними множится и абсурд. А началось все с того же скандального закона об оскорблении чувств верующих. Получается странная картина: депутаты делят все общество на разные категории, штампуя один закон за другим. Все это законодательство вроде как призвано оградить каждую из категорий от всего остального безумного и разъяренного общества, ведущего себя неадекватно и агрессивно. Но ведь все эти категории и составляют российское общество. Иногда кажется, что наши власти придумывают искусственные барьеры, которые пытаются поставить между людьми, чтобы те не консолидировались и доверяли государству больше, чем друг другу. Вместо того, чтобы улучшать климат в стране в целом и снижать напряженность - продолжается порочная практика приумножения конфликтов, запретов и репрессий, нагнетание страха и всеобщей истерии. Главная же проблема в том, что у нас защищают не человека самого по себе и его человеческое достоинство, а тех, кто занимает какую-то должность, и неважно - чиновник это, судья, депутат, учитель, ветеран войны, врач или священник. Есть уважение к социальным функциям, даже к возрасту (истерия относительно детей или пенсионеров), но нет уважения к человеку как таковому. Именно поэтому и атмосфера в стране царит казенная, подавляющая, бесчеловечная.
В комментариях к той заметке мнения моих друзей разделились. Кто-то написал, что "лучше бы детей оградили от насмешек учителей, которые бывают и некомпетентными, и глупыми, и непрофессиональными". Кто-то озвучил мысль, что наиболее бесправными в современной российской школе являются все-таки учителя, а не дети. Так или иначе, проблема эта существует и не совсем понятно как ее следует решать. По-видимому, можно говорить о кризисе нынешней системы образования и критическом уровне доверия к учителю, вся деятельность которого жестко забюрократизирована. Сегодня от учителя требуют формального оказания услуг в строгом соответствии с постоянно меняющимся стандартом и противоречивыми предписаниями чиновников. Учитель похож на спортсмена, который гонится за рекордом и местом в рейтинге. Что же можно говорить о воспитании детей и выстраивании чисто человеческих отношений между учителем и учеником? Учитель боится быть обвиненным во всех смертных грехах, боится выйти за рамки, ученик же бунтует против жесткого и бесчеловечного к себе отношения, которое лишено любви и уважения и подчинено строгой государственной необходимости.
Что же делать. чтобы не допустить случаев, когда ученик приходит в школу и начинает расстреливать учителей и одноклассников или учитель совершает противоправные действия по отношению к детям? И как вы считаете - кто все-таки более бесправен в современной российской школе: учителя или ученики? Может быть, у кого-то есть недавние истории из личного опыта общения с детьми, внуками? Или, наоборот, с учениками (если кто-то из моих френдов работает в школе учителем).
По этому случаю размещаю опрос.
«Окончив пединститут, я пришла работать в ту же самую школу, в которой когда-то училась. Теперь мои бывшие учителя — мои коллеги. Первое время я их стеснялась и не могла избавиться от комплекса ученицы несколько лет. По привычке слушала их и автоматически вставала при их появлении. Эти женщины продолжали казаться мне всемогущими. Но очень скоро я поняла, что ошибаюсь». Школьный учитель математики рассказала «Мелу», почему учителям можно только посочувствовать.
Труд учителя лёгким не был никогда. Это работа с людьми, которые находятся в процессе становления: они активны, шумны, иногда драчливы, иногда ленивы, иногда грубы. А в общем — непредсказуемы. Одним из плюсов советской школы, я — представитель нового поколения учителей — считаю уважение к профессии учителя. Уважение — не раболепство. Учитель чувствовал за собой право что-то изменить, на что-то повлиять и, как ни странно звучит, чему-то научить.
Сегодня возможности учителя фиктивны. В действительности учитель — абсолютно бесправное и незащищенное существо
Вседозволенность со стороны учеников, неуважение со стороны родителей и непомерные требования со стороны начальства — не самые лучшие условия для того, чтобы воодушевлённо заниматься педагогической деятельностью.
В сегодняшней школе сложно не только «старой гвардии», но и молодым. У нас просто запас физических и душевных сил больше, и есть, на что переключиться за порогом школы. Хотя о себе скажу, что приходя домой после восьми-девяти рабочих часов, желание одно: упасть и проспать двое суток.
Пишу это текст и предвижу комментарии: «Пусть старпёры уходят на пенсию, их никто не держит». Или: «Вы сами выбрали такую профессию». Или: «Кто пришёл работать по призванию, тот не жалуется». Послушайте, но неужели желать для себя лучших (человеческих) условий труда — это преступление? Вам можно, а нам нельзя?
Как учитель математики, не могу не разбавить эмоции конкретными фактами, и начну с простого и очевидного.
1. Введение электронных журналов обещало избавить всех учителей от бумажной работы
Возможно, в каких-то очень топовых школах так и произошло. В нашей обычной бумаг стало вдвое больше, как и всевозможных мероприятий, которые требуют бумажной отчётности. Кроме электронного журнала, есть еще (система качества оценки образования), куда ставят итоговые оценки по триместрам, за год и куда вносят контрольные работы с полным анализом. Это адская работа! И попробуй её не сдать вовремя.
В обычных школах остались и бумажные дневники. Мы, как и прежде, обязаны собирать их по пятницам и проверять в выходные. То, что коллектив нашей школы добился делать это раз в две недели — наша большая победа. Ведь директоров-самодуров никто не отменял. Нас постоянно отчитывают на педсоветах за задержку этой отчетности, что неминуемо сказывается на мелких стимулирующих выплатах, которые крайне редко случаются в нашей школе.
Электронные журналы работают в топовых школах, в обычных школах по-прежнему существует бумажная отчётность
2. «В народе» учителям не могут простить длинный отпуск
Сейчас я объясню, почему страсти вокруг этого сильно преувеличены. Учителя часто выходят работать в субботу и воскресенье. Например, в день какой-то олимпиады или поездки с классом на экскурсию. За это положен отгул. Поверьте мне, за 20 лет работы в школе я от силы дважды воспользовалась парой из них!
Каждый раз нам аргументировано объясняют, что сейчас не время брать отгул (а в школе всегда «не время»)
Вот прямо сейчас у меня скопилось 10 отгулов. И буквально через 11 дней они сгорят, потому что наступит новый год. Не воспользовалась. В общем, всё относительно.
3. Учителей постоянно обвиняют в натаскивании к ЕГЭ
Сколько раз ко мне приходили мамы и папы (почти с пистолетом) и просили прекратить это безобразие. Объяснить далеким от образования родителям, что содержание программы не в полной мере соответствует содержанию экзамена, и что для многих учеников требуется часов минимум в два раза больше — невозможно. Не объяснишь им и то, что не только рейтинг школы, но и оценка работы учителя до сих пор зависит от результатов экзаменов.
Я очень ответственный педагог. Поскольку пишу анонимно, могу себя похвалить. Я из тех, кто будет до ночи сидеть в школе и объяснять ребёнку непонятый материал. К отсутствию похвалы я привыкла. Но быть обруганной напрасно — не хочу.
Родители часто обвиняют учителей в чрезмерной нагрузке на детей, связанной с подготовкой к ЕГЭ
4. Учителя могут уволить по любому поводу и по свистку
Например, если его взгляды не совпадают со взглядами начальства. Недавно у нас вежливо убрали педагога, который возмутился, что каждую неделю на классные часы в нашу школу приходят батюшки и о чем-то говорят с детьми, превращая семейную тему в фарс. На самом деле, мы все так думаем. Но он думал слишком громко.
5. Учителя могут уволить по первому требованию высокопоставленного родителя
За 20 лет помню минимум три случая, когда учителей доводили до нервного истощения и не оставляли выбора. Перечислять поводы сложно, потому что это скорее длинный хвост из лжеповодов. Чаще всего, причина была в том, что учитель мешал ребенку быть отличником и ставил честные оценки. А мою подругу три года назад уволили за то, что на перемене рядом с ее кабинетом девочка поскользнулась, упала и сломала руку. Директор посчитал, что убрать учителя — лучший выход из ситуации.
А сейчас самый вопиющий пример увольнения. На экзаменах учителей заставляют сидеть не шевелясь. Хотя это не входит в должностные обязанности. Пугают административной и уголовной ответственностью и рассказывают, как «в какой-то школе учитель не заметил, что ребенок списал, а камера зафиксировала, и учителя уволили. А в другой школе черезчур ответственных премией наградили, выплатив 32 000».
То есть «сдала» ребёнка — премия, не «сдала» — уволить!
6. Не секрет, что в школе много сложных детей
Сейчас об этом говорить не принято, мы все гордимся инклюзией (что полная фикция, кроме внешнего антуража). Если на уроках происходят ситуации «из ряда вон», когда ученик, скажем, плюётся в учителя и детей, кидается книжками, ругается матом, учитель пишет докладную. По идее школа имеет право пойти с этой докладной к родителям, а дальше к уполномоченному по делам несовершеннолетних или в прокуратуру с требованием воздействовать на маму, или к специалисту, который сможет исключить или обнаружить проблему психического свойства. И так далее. Но в 99% случаев директор школы не станет выносить сор из избы. Ведь это чревато штрафными баллами, лишением премии, средств на нужды школы и, конечно, падением в рейтинге. Поэтому директор предлагает учителю «найти подход к ребёнку» и намекает на то, что в противном случае он — непрофессионал и в школе ему не место. Всё это на фоне бумажек, аттестаций, концертов, олимпиад, экзаменов и прочего.
В школе много проблемных детей, сложности с которыми администрация школы не спешит решать
7. Учителей постоянно пугают судом
И нередко сами дети. Строго посмотрел — в суд подам! Попросил выполнить задание — в суд подам! Как же сильно это выдаёт отсутствие воспитания, и в первую очередь — родителей детей.
8. Между самими учителями редко бывают нормальные отношения
Мы все — «не друг и не враг, а так».
Дружить опасно. Сегодня дружба, а завтра (не дай бог, Сидорова в чём-то лучше Ивановой) — злорадство и злословие в учительской
Но этому лично я нашла простое объяснение: учителя — народ обиженный априори. Они постоянно ждут удара в спину (от начальника, сторонних инстанций, детей, родителей), и защищаются самым доступным способом. Поэтому учителей бояться не надо. Скорее, их надо пожалеть. Впрочем, жалость унижает (а куда уж больше?). Значит посочувствовать.
Фото: iStockphoto (Wavebreakmedia), mos.ru