Г. а. бениславская воспоминания о есенине
А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.
Но обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь…
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть 18 .
Но петь пришлось недолго. Последняя моя встреча с Есениным состоялась уже 30 декабря 1925 года, когда мы, московские писатели, пришли в Дом печати встретить прибывший из Ленинграда гроб с телом покойного поэта. Был сырой зимний вечер. Подавленные бессмысленной смертью, молча стояли мы у гроба. А на здании Дома печати порывистый ветер колыхал длинный белый плакат, на котором крупными буквами написано было: «Умер великий русский поэт».
‹1926›
КОММЕНТАРИИ
СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ
Блок, I -VIII - Блок Александр. Собр. соч. в 8-ми томах, т. I–VIII. М.-Л., Гослитиздат, 1960–1963.
ВЛ - журн. «Вопросы литературы». Воспоминания, 1926 - сб. «Сергей Александрович Есенин. Воспоминания». М.-Л., Госиздат, 1926.
Воспоминания, 1965 - сб. «Воспоминания о Сергее Есенине». М., Московский рабочий, 1965.
Воспоминания. 1975 - сб. «Воспоминания о Сергее Есенине». М., Московский рабочий, 1975.
ГВЛ - Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина.
ГЛМ - Государственный литературный музей.
ИМЛИ - Институт мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР.
ИРЛИ - Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. ЛР - еженедельник «Литературная Россия».
ЛН - Литературное наследство.
РЛ - журн. «Русская литература».
Хроника, 1, 2 - Белоусов В. Сергей Есенин. Литературная хроника. М., Советская Россия, ч. 1, 1969; ч. 2, 1970. ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства.
Тексты С. А. Есенина, кроме специально оговоренных случаев, цитируются ко изданию: Есенин С. А. Собр. соч. в 6-ти томах, т. I–VI. М., Художественная литература, 1977–1980. При этом в тексте указывается только том и страница.
Настоящее издание - не первое собрание воспоминаний о Есенине. На следующий год после смерти поэта одновременно вышли в свет три сборника: «Сергей Александрович Есенин. Воспоминания». Под редакцией И. В. Евдокимова. М.-Л., Госиздат. 1926; «Есенин. Жизнь. Личность. Творчество». Под редакцией Е. Ф. Никитиной. М., Работник просвещения, 1926; «Памяти Есенина». М., Всероссийский союз поэтов, 1926. В том же году отдельными брошюрами были выпущены воспоминания С. С. Виноградской, И. В. Грузинова, А. Б. Мариенгофа, И. Н. Розанова. В следующем, 1927 году также отдельной брошюрой вышли воспоминания В. Ф. Наседкина, появился и «Роман без вранья» А. Б. Мариенгофа. Эта книга вызвала резко отрицательную реакцию, что не могло не сказаться на отношении к мемуарам о Есенине в целом. В 1965 году издательством «Московский рабочий» был выпущен сборник «Воспоминания о Сергее Есенине» (под общей редакцией Ю. Л. Прокушева). С небольшими изменениями в составе он был повторен в 1975 году. В этих сборниках впервые был отражен весь жизненный и творческий путь поэта. Благодаря им целый ряд воспоминаний впервые стал доступен читателям. В 1985 году издательством «Московский рабочий» был выпущен сборник «Сергей Есенин. Воспоминания родных», в который вошли очерки Е. А. и А. А. Есениных, А. Р. Изрядновой, В. Ф. Наседкина, Т. С. и К. С. Есениных.
Настоящее издание значительно шире предшествующих. Не входили раньше в подобные сборники воспоминания Т. Ф. Есениной, К. П. Воронцова, Г. А. Бениславской, В. А. Рождественского, A. К. Воронского, В. А. Мануйлова, В. А. Пяста и др. Ряд воспоминаний (И. В. Грузинова, И. Н. Розанова, В. С. Чернявского, B. И. Эрлиха и др.) публикуются в значительно более полном виде.
Серьезные трудности представило определение композиции сборника, порядка расположения мемуаров. Дело в том, что целый ряд мемуаров охватывает многие периоды жизни Есенина, нередко от первого знакомства до конца жизни поэта. Поэтому распределить воспоминания, как это чаще всего делается в подобных изданиях, по периодам жизни писателя не представлялось возможным. Принцип, который положен в основу композиции сборника, - дата первого знакомства с Есениным. Однако формально следовать этому принципу во всех без исключения случаях представлялось не вполне оправданным. К примеру, воспоминания А. М. Горького пришлось бы поместить рядом с воспоминаниями о первом петроградском периоде 1915–1916 годов, хотя основное место в них занимает рассказ о встрече с Есениным в Берлине в 1922 году. Поэтому ряд воспоминаний размещены в соответствии с их основным содержанием, с учетом их близости к другим мемуарам, относящимся к этому же периоду творчества поэта.
Тексты воспоминаний проверены по печатным и архивным источникам, что позволило устранить ряд погрешностей в их воспроизведении. Обращение к архивам позволило также включить ряд новых источников текста. Ограниченные масштабы сборника не позволили воспроизвести все мемуары в полном объеме. Сокращения в основном касаются малозначащих эпизодов или не имеющих отношения к Есенину отступлений. Все купюры обозначены отточиями в угловых скобках.
Примечания включают преамбулы к каждому воспоминанию, в которых даны сведения об их авторах и указаны источники публикуемых текстов, а также реальные комментарии.
В конце издания помещен аннотированный указатель имен. Примечания и сноски, принадлежащие авторам мемуаров, даны в тексте под строкой.
Составитель выражает признательность за помощь в работе, оказанную ему сотрудниками Литературно-мемориального музея С. А. Есенина в Константинове, Государственного литературного музея. Института мировой литературы им. А. М. Горького Академии наук СССР, Центрального государственного архива литературы и искусства. Глубокую благодарность приносит составитель Т. С. и К. С. Есениным, Н. В. Есениной, Т. П. Флор и С. П. Митрофановой, Л. А. Архиповой, Г. Н. Кашину, К. Н. Марцишевской, И. Л. Повицкому за предоставленную ему возможность использовать хранящиеся у них документальные материалы и за ценные сведения, сообщенные ему.
Т. Ф. ЕСЕНИНА
Татьяна Федоровна Есенина (1875–1955) - мать поэта.
Воспоминания Т. Ф. Есениной при ее жизни не были записаны и авторизованы. Сохранилась фонограмма с записью ее короткого рассказа. В наст. изд. публикуется текст, воспроизводящий часть этой фонограммы.
Е. А. ЕСЕНИНА
В КОНСТАНТИНОВЕ
Екатерина Александровна Есенина (1905–1977) - сестра поэта.
До 1921 года она жила в Константинове, потом - в Москве. В 1923–1925 годах помогала брату в его литературно-издательских делах. Есенин посвятил ей рассказ «Бобыль и Дружок», к ней же обращено стихотворение «Письмо к сестре». После смерти поэта Е. А. Есенина активно участвовала в пропаганде его творческого наследия, боролась с попытками приписать ему некоторые произведения, порочащие его имя. В 1926 году она опубликовала в «Правде» «Письмо в редакцию», в котором писала: «За последнее время в Москве частным образом распространяются стихи, приписываемые перу покойного брата моего Сергея Александровича Есенина. Из таких стихов мне известны два стихотворения с посвящением Айседоре Дункан и одно - „Послание Демьяну Бедному“. По этому поводу считаю необходимым заявить, что стихи „Сыпь, гармоника. Скука… Скука…“ и „Пой же, пой. На проклятой гитаре…“, якобы посвященные А. Дункан, написаны братом моим в 1923 году и не раз читались им на литературных вечерах. Эти стихотворения входят в цикл „Москвы кабацкой“ и никогда никому не посвящались. Что касается „Послания Демьяну Бедному“, то категорически утверждаю, что это стихотворение брату моему не принадлежит. Екатерина Есенина» (Правда, 1926, 4 апреля).
Оказался в самом центре литературной жизни Серебряного века (можно даже сказать - он сам был одним из ее центров). С ним дружили десятки поэтов, писателей, критиков и просто ярких личностей.
Многие оставили интересные свидетельства о жизни и творчестве поэта. Мы отобрали наиболее примечательные.
«...Вскоре я почувствовал, что Есенин читает потрясающе, и слушать его стало тяжело до слёз. Я не могу назвать его чтение артистическим, искусным и так далее, все эти эпитеты ничего не говорят о характере чтения. Голос поэта звучал несколько хрипло, крикливо, надрывно, и это как нельзя более резко подчёркивало каменные слова Хлопуши. <...>
Даже не верилось, что этот маленький человек обладает такой огромной силой чувства, такой совершенной выразительностью. Читая, он побледнел до того, что даже уши стали серыми. Он размахивал руками не в ритм стихов, но это так и следовало, ритм их был неуловим, тяжесть каменных слов капризно разновесна. Казалось, что он мечет их, одно - под ноги себе, другое - далеко, третье - в чьё-то ненавистное ему лицо. И вообще всё: хриплый, надорванный голос, неверные жесты, качающийся корпус, тоской горящие глаза - всё было таким, как и следовало быть всему в обстановке, окружавшей поэта в тот час. <...>
Взволновал он меня до спазмы в горле, рыдать хотелось».
«Мне очень дорог тот образ Есенина, как он вырисовался передо мной. Ещё до революции, в 1916 году, меня поразила одна черта, которая потом проходила сквозь все воспоминания и все разговоры. Это - необычайная доброта, необычайная мягкость, необычайная чуткость и повышенная деликатность. Так он был повёрнут ко мне, писателю другой школы, другого возраста, и всегда меня поражала эта повышенная душевная чуткость. Таким я видел его в 1916 году, таким я с ним встретился в 18–19-х годах, таким, заболевшим, я видел его в 1921 году, и таким был наш последний разговор до его трагической кончины. Не стану говорить о громадном и душистом таланте Есенина, об этом скажут лучше меня. Об этом много было сказано, но меня всегда поражала эта чисто человеческая нота».
«Весной 1918 года я познакомился в Москве с Есениным. Он как-то физически был приятен. Нравилась его стройность; мягкие, но уверенные движения; лицо некрасивое, но миловидное. А лучше всего была его весёлость, лёгкая, бойкая, но не шумная и не резкая. Он был очень ритмичен. Смотрел прямо в глаза и сразу производил впечатление человека с правдивым сердцем, наверное - отличнейшего товарища».
«Фамилия Есенин - русская - коренная, в ней звучат языческие корни - Овсень, Таусень, осень, Ясень - связанные с плодородием, с дарами земли, с осенними праздниками. Сам Сергей Есенин, действительно, деревенский, русый, кудреватый, голубоглазый, с задорным носом».
Анатолий Мариенгоф
«Каждый день часов около двух приходил Есенин ко мне в издательство и, садясь около, клал на стол, заваленный рукописями, желтый тюречок с солеными огурцами.
Из тюречка на стол бежали струйки рассола.
В зубах хрустело огуречное зеленое мясо и сочился соленый сок, расползаясь фиолетовыми пятнами по рукописным страничкам. Есенин поучал:
Так, с бухты-барахты, не след идти в русскую литературу. Искусную надо вести игру и тончайшую политику.
И тыкал в меня пальцем:
Трудно тебе будет. Толя, в лаковых ботиночках и с проборчиком волосок к волоску. Как можно без поэтической рассеянности? Разве витают под облаками в брючках из-под утюга! Кто этому поверит? Вот. смотри. Белый. И волос уже седой, и лысина величиной с вольфовского однотомного Пушкина, а перед кухаркой своей, что исподники ему стирает, и то вдохновенным ходит. А еще очень не вредно прикинуться дурачком. Шибко у нас дурачка любят... Каждому надо доставить свое удовольствие. Знаешь, как я на Парнас восходил?..
И Есенин весело, по-мальчишески, захохотал».
Георгий Иванов
«Наивность, доверчивость, какая-то детская нежность уживались в Есенине рядом с озорством, близким к хулиганству, самомнением, недалеким от наглости. В этих противоречиях было какое-то особое очарование. И Есенина любили. Есенину прощали многое, что не простили бы другому. Есенина баловали, особенно в... литературных кругах».
Пожалуй, ни об одном писателе, прожившем столь короткую жизнь, не написано такого количества мемуаров, как о Есенине. Целые книги воспоминаний о поэте оставили А. А. Есенина, И. Н. Розанов, А. Б. Мариенгоф, В. И. Эрлих, И. И. Шнейдер, Н. К. Вержбицкий, М. Д. Ройзман, Н. Д. Вольпин и др. Среди авторов воспоминаний и дневниковых записей о поэте, вошедших в сборники 1965 и 1975 годов (под ред. Ю. Л. Прокушева), а также в двухтомник “С. А. Есенин в воспоминаниях современников” (сост. А. А. Козловский. М., 1986).
Многие воспоминания о Есенине, особенно из числа появившихся вскоре после смерти поэта, вызывали разноречивые толки, а нередко и осуждение современников, по поводу некоторых из них было сказано немало резких слов. "Газетные статейки о нем я все собрал, вероятно – все. Это очень плохо",- так отозвался о первых откликах на смерть Есенина А. М. Горький. Всем памятны слова В. В. Маяковского о " дряни " посвящений и воспоминаний, "понанесенных" к "решеткам памяти" поэта. И почти в один голос с ним В. Г. Шершеневич: "Посмотрите, сейчас много написано стихотворений памяти поэта, написаны они с любовью, но это не стихи и они нам ничего не могут дать"2. Он имел в виду, разумеется, не поэтические достоинства стихов, а то, что Есенин в них оказался не похожим на себя. О ложных слухах, ходивших тогда, говорила Е. А. Есенина. Из числа близких знакомых Есенина, о неправде в воспоминаниях писали Г. А. Бениславская, H. H. Никитин и другие. Они говорили не только о фактических погрешностях или об ошибках памяти. Главное было в другом – речь шла об искажении облика поэта, о неправде по большому счету.
В чем же дело? Почему многим и многим мемуаристам казалось, что только они рассказывают правду, а остальные вольно или невольно ее искажают, оказываются в плену ложных представлений о поэте? В ответе на этот вопрос – один из важных ключей к лучшему пониманию и мемуаров о Есенине, и своеобразия восприятия личности поэта его современниками.
Рейтинг: / 3