На линии каких городов наполеон планировал. Навязать приграничные сражения. Багратион Петр Иванович - князь, генерал от инфантерии

Чего Наполеон хотел от России? Сначала он едва не стал офицером русской армии, потом хотел породниться с русской императорской семьёй. "Русский фактор" стал для Наполеона роковым. Его поход на Москву стал началом конца Империи.

Военная карьера

Пожалуй, самыми первыми планами Наполеона на Россию, было его желание вступить в русскую армию. В 1788 Россия набирала волонтеров для участия в войне с Турцией. Генерал-губернатор Иван Заборовский, командующий экспедиционным корпусом, приехал в Ливорно, чтобы «приглядеть для ратных дел» христиан-волонтеров: воинственных албанцев, греков, корсиканцев. К этому времени Наполеон с отличием окончил Парижскую военную школу в чине поручика. Кроме того, его семья бедствовала – скончался его отец, семья осталась практически без средств. Наполеон подал прошение о готовности служить российской армии.
Однако, всего за месяц до прошения Бонапарта о зачислении, в русской армии вышел указ - брать иностранных офицеров в русский корпус с понижением на один чин. Наполеона не устроил такой вариант. Получив письменный отказ, целеустремленный Наполеон добился, чтобы его принял глава русской военной комиссии. Но это не дало результата и, как рассказывают, оскорбленный Бонапарт выбежал из кабинета Заборовского, пообещав, что предложи свою кандидатуру королю Пруссии: «Мне король Пруссии даст чин капитана!» Правда, как известно, прусским капитаном он тоже не стал, оставшись делать карьеру во Франции.

Породниться с русским императором

В 1809 году, уже будучи императором, Наполеон, к своему сожалению узнал о бесплодности императрицы Жозефины. Возможно болезнь развилась во время ее заключения в тюрьме Карм, когда гремела Французская революция. Несмотря на искреннюю привязанность, которая связывала Наполеона и эту женщину, молодая династия нуждалась в законном наследнике. Поэтому, после долгих излияний и слез, супруги разошлись по обоюдному желанию.

Жозефина, как и Наполеон не принадлежали к голубым кровям, чтобы закрепить свое положение на троне, Бонапарту нужна была принцесса. Вопрос выбора, как ни странно, не стоял - по мнению Наполеона, будущей французской императрицей должна была быть русская великая княжна. Скорее всего, это было обусловлено планами Наполеона на долгосрочный союз с Россией. Последний был нужен ему, чтобы, во-первых, держать в подчинении всю Европу, во-вторых, он рассчитывал на руку помощи России в Египте и в последующем переносе войны в Бенгалию и Индию. Эти планы он строил еще во времена Павла I.
В связи с этим, Наполеону крайне нужна была женитьба с одной из сестер императора Александра – Екатерине или Анне Павловне. Сначала Наполеон пытался добиться благосклонности Екатерины, а главное благословения ее матери Марии Федоровны. Но, в то время как сама великая княжна сказала, что она скорее выйдет замуж за последнего русского истопника, чем «за этого корсиканца», ее мать начала в спешке подыскивать дочери подходящую партию, лишь бы она не досталась непопулярному в России французскому «узурпатору».
С Анной произошло практически то же самое. Когда в 1810 году французский посол Коленкур обратился к Александру с полуофициальным предложением Наполеона, русский император также туманно ответил ему, что он не вправе распоряжаться судьбами своих сестер, так как волею отца Павла Петровича, эта прерогатива полностью досталась его матери Марии Федоровне.

Россия как плацдарм

Наполеон Бонапарт вовсе не собирался останавливаться на подчинении России. Он мечтал об империи Александра Македонского, его дальнейшие цели лежали далеко в Индии. Таким образом, он собирался ужалить Великобританию пиком русских казаков в ее самом больном месте. Иными словами, прибрать к руках богатые английские колонии. Такой конфликт мог привести к полному краху Британской империи. В свое время, об этом проекте, по словам историка Александра Кацура, задумывался и Павел I. Еще в 1801 году французский агент в России Гиттен, передавал Наполеону «…Россия из своих азиатских владений… могла бы подать руку помощи французской армии в Египте и, действуя совместно с Францией, перенести войну в Бенгалию». Был даже совместный русско-французский проект – 35 тысячное войско под командование генерала Массена, к которому в районе Черного моря присоединялись русские казаки, через Каспий, Персию, Герат и Кандагар должны были выйти к провинциям Индии. А в сказочной стране союзникам уже непосредственно надо было «хватать англичан за щулята».

Известны слова Наполеона, уже во время его ссылки на остров Святой Елены, которые он сказал приставленному к нему врачу-ирландцу Барри Эдварду О`Мира: «Если бы Павел остался жив, вы бы уже потеряли Индию».

Москва в планы не входила

Решение идти на Москву было для Наполеона не военным, а политическим. По мнению А. П. Шувалова именно полагание на политику было главной ошибкой Бонапарта. Шувалов писал: «Он основал планы на политических расчетах. Сии расчеты оказались ложными, и здание его разрушилось».

Идеальным с военной стороны решением было остаться на зимовку в Смоленске; эти планы Наполеон обговаривал с австрийским дипломатом фон Меттернихом. Бонапарт заявлял: «Мое предприятие принадлежит к числу тех, решение которых дается терпением. Торжество будет уделом более терпеливого. Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я ее в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь».

Эти же планы озвучивал Бонапарт и по воспоминаниям генерала де Сюгера. Он записал следующие слова Наполеона, сказанные им генералу Себастиани в Вильно: «Я не перейду Двину. Хотеть идти дальше в течение этого года – значит идти навстречу собственной гибели».

Очевидно, что поход на Москву был для Наполеона вынужденным шагом. Как утверждает историк В.М. Безотосный, Наполеон «рассчитывал, что вся кампания уложится в рамки лета – максимум начала осени 1812 года». Более того, зиму 1812 года французский император планировал провести в Париже, но политическая ситуация спутала ему все карты. Историк А.К. Дживелегов писал: «Остановиться на зимовку в Смоленске значило оживить все возможные недовольства и волнения во Франции и в Европе. Политика погнала Наполеона дальше и заставила его нарушить свой превосходный первоначальный план».

Grand coup

Тактика русской армии стала для Наполеона неприятным сюрпризом. Он был уверен, что русские для спасения своей столицы вынуждены будут дать генеральное сражение, а Александр I для ее спасения запросит мира. Эти прогнозы оказались сорваны. Наполеона погубило как отступление от своих первоначальных планов, так и отступление русской армии под руководством генерала Барклая де Толли.

До рокировки Толли и Кутузова французы удостоились только двух битв. В начале похода такое поведение противника было на руку французскому императору, он мечтал дойти до Смоленска с малыми потерями и там остановиться. Судьбу Москвы же должно было решить генеральное сражение, которое сам Наполеон называл grand coup. Оно было нужно как Наполеону, так и Франции.

Но вышло все иначе. Под Смоленском русским армиям удалось объединиться и они продолжили вовлекать Наполеона вглубь огромной страны. Grand coup откладывался. Французы входили в пустующие города, доедали последние запасы и паниковали. Уже позже, сидя на острове Святой Елены, Наполеон вспоминал: «Мои полки, изумленные тем, что после стольких трудных и убийственных переходов плоды их усилий от них постоянно удаляются, начинали с беспокойством взирать на расстояние, отделявшее их от Франции».

Зимой 1812 года Наполеон в частном разговоре с Коленкуром отказывался признавать тот факт, что война с Россией - неотъемлемая составляющая его планов:
«Я оккупирую север Германии лишь для того, чтобы придать силу запретительной системе, чтобы действительно подвергнуть Англию карантину в Европе. Для этого нужно, чтобы я был силен повсюду. Мой брат Александр упрям и видит в этих мерах план нападения. Он ошибается. Лористон непрерывно объясняет ему это, но у страха глаза велики, и в Петербурге видят только марширующие дивизии, армии в боевой готовности, вооруженных поляков».
Однако Коленкура это заявление императора не убедило. Все шаги и действия Наполеона свидетельствовали о подготовке Великой армии к войне.

Новые союзники
Наполеону было необходимо заручиться новыми союзниками. По его замыслу необходимо было перевернуть идею «коалиций» наоборот: место общего врага должна была занять теперь Россия, против которой необходимо было направить всю Европу со всеми вассальными государствами. Брак Наполеона с эрцгерцогиней Марией-Луизой, казалось бы, обеспечил ему поддержку со стороны Австрии. Переговоры Франции с Венским кабинетом происходили непросто, но в итоге им удалось заключить военный союз, согласно которому Австрия отдавала в распоряжение Наполеона 30-тысячный военный корпус.

Подобный же договор был заключен и с Пруссией, предоставляющей французам 20 тысяч солдат, а также все необходимое продовольствие во время прохождения французской армии через прусские земли. Помимо этого он обязал глав государств, входящих в Рейнский союз – саксонского, баварского, вестфальского королей и др., – дать войска для Великой армии.

Всего в распоряжении императора к началу войны находилось около 1 120 000 военных. Для войны с Россией Наполеону удалось собрать под своими знаменами огромную армию – порядка 600 тысяч человек (непосредственно во вторжении участвовало свыше 400 тысяч). Она состояла из 13 пехотных и 4 резервных кавалерийских корпусов. Ударная сила оставалась за французскими частями, но помимо них в состав Великой армии входили войска Австрии и Пруссии, германских государств, итальянские, польские, испанские, голландские части.
Однако прежде чем перейти к военным действиям, Наполеон развернул масштабную подготовку к войне – на дипломатическом и разведывательном фронтах.

Поражение в дипломатической схватке
По замыслу Наполеона необходимо было связать России руки на Юге и на Севере. Эта задача казалась ему не такой уж и сложной: на Юге нужно было только активизировать действия Турции, заставить турок вести военные операции энергичнее. На Севере надо было втянуть Швецию в войну против ее восточного соседа, прельщая ее возвращением недавно потерянной Финляндии.

Наполеон предлагал шведам заключить союз, по которому они бы получили Померанию, а взамен должны были объявить войну англичанам и выставить против России армию от 30 до 40 тысяч человек. Однако Шведский кабинет принял совсем другое решение и заключил союз не с Францией, а с Россией в апреле 1812 года. Этот договор присоединял Норвегию к Швеции, а также оговаривал высадку 25-30 тысячного шведского корпуса на территорию Северной Германии, чтобы осуществить диверсию в тылу главной французской армии. Почти одновременно с этими событиями, в мае 1812 года, М.И. Кутузов, главнокомандующий Молдавской армией, подписал мирный договор с Турцией в Бухаресте, тем самым окончив войну на Юге. Таким образом, в этой дипломатической схватке с Россией Наполеон потерпел поражение.

Миссия Нарбонна
Тем временем в Париже переговоры русского посла Александра Борисовича Куракина с Наполеоном по поводу вывода французских войск из Пруссии зашли в тупик. Куракин был уверен в решении Наполеона воевать с Россией: «Все заставляет думать, что война уже давно решена в мыслях императора французов».

Однако Наполеон собирался максимально оттянуть начало войны. Именно для этого он отправил в Вильну на встречу с императором Александром I генерал-адъютанта графа Нарбонна, чтобы создать видимость переговоров и возможного мирного урегулирования конфликта. Александр в беседе с Нарбонном подтвердил все свои предшествующие требования, переданные с послом Куракиным, заметил, что ничто не способно заставить его «заговорить другим языком». Но при этом Александр подчеркнул свое нежелание вести военные действия против Франции: «Я не обнажу шпаги первым. Я не хочу, чтобы Европа возлагала на меня ответственность за кровь, которая прольется в эту войну… Я все еще готов договориться обо всем в целях сохранения мира, но нужно, чтобы это было сделано письменно и в той форме, которая установит, на чьей стороне добросовестность и справедливость».

Помимо этой официальной миссии трехдневное пребывание Нарбонна в Вильне имело и другую цель - собрать сведения о количестве и расположении русских войск, а также разузнать настроение местного польского общества и степень его симпатий к русскому правительству. К графу тайно приходили некоторые знатные поляки, французские эмигранты, имевшие тесные связи в высшем виленском обществе. Однако русская контрразведка следила за каждым шагом Нарбонна. В частности, двойной агент Саван информировал графа о том, что «русские весьма желают войны и готовы все жертвы принести лишь только иметь свободную торговлю, ибо без оной вся стеснена».

Вернувшись из России, Нарбонн сообщил Наполеону важные сведения о русской армии и Александре I: Россия ни в коем случае не начнет первой военные действия, не перейдет через Неман, у нее нет никакого союзного договора с Англией. Однако по трем очень важным вопросам Нарбонну не удалось составить верное мнение. Он полагал, что в случае войны сражение будет дано сразу же после вторжения Наполеона в Россию, и оно будет приграничным. По его сведениям, между Россией и Швецией не заключен союз, хотя Швеция, вероятнее всего, и против Наполеона. И, наконец, он считал, что мир России с Турцией не удастся подписать еще очень долгое время.

Антирусская демонстрация в Дрездене
В мае 1812 года Наполеон со своей новой супругой и частью двора посетили Дрезден. В Европе господствовало официальное мнение, что император отправился туда на смотр войск, но все тайно подозревали, что он едет «на войну с Россией». В Дрезден прибыли также австрийский император Франц I и король Пруссии Фридрих Вильгельм III. Дрезденские торжества, этот огромный съезд вассальных монархов Франции – все это, как считают историки, имело смысл грандиозной антирусской демонстрации.

Из Дрездена Наполеон выехал к Великой армии, которая устремлялась к Неману. Его маршрут проходил через Познань, Торн, Данциг, Мариенбург, Кенигсберг, Инстербург, Гумбинен, Вильковышки. В Данциге находилась крупная база войскового снабжения. Именно в этом важном пункте последние два года велась активная подготовка: этой крепости Наполеон уделял особое внимание, так как именно она должна была снабжать его всем необходимым для войны с Россией. А 22 июня по приказу императора Наполеона началось движение от Вильковышек к реке Неман.

Обманутые ожидания Бонапарта

При всех осуществляемых Наполеоном военных и дипломатических приготовлениях, он не имел общего стратегического плана войны. Возможно, это было связано с тем, что до последнего момента Наполеон не был уверен в том, нужно ли идти на эту войну. Он все еще не исключал возможности того, что грозные приготовления напугают Александра, он будет вынужден пойти на уступки и тем будет достигнута моральная и политическая победа.

Следует также обратить внимание на то, что в воззвании к Великой армии от 22 июня 1812 года главнокомандующий писал: «Солдаты! Вторая польская война началась!» Эта война стартовала для Наполеона не как русская война - она была второй польской войной, повторением 1807 года. Все его распоряжения первых дней войны по дислокации военных сил показывают, что он ожидал вторжения русских войск в Великое герцогство Варшавское и рассчитывал на то, что решающие битвы произойдут в начальный период войны. Мысль о глубоком вторжении вглубь Российской империи первоначально исключалась Наполеоном. По словам Меттерниха, весной 1812 года в Дрездене Наполеон говорил: «Я открою кампанию переправой через Неман; ее границами будут Минск и Смоленск. Здесь я остановлюсь. Я укреплю эти два пункта и вернусь в Вильно, где будет главная ставка командования, и займусь организацией Литовского государства…».

Существовал и еще один возможный план, который рассматривал Наполеон, идя на войну с Россией: «Теперь пойдем на Москву, а из Москвы почему бы не повернуть в Индию? Пусть не рассказывают Наполеону, что от Москвы до Индии далеко! Александру Македонскому от Греции до Индии тоже было не близко, но ведь это его не остановило? Александр Македонский достиг Ганга, отправившись от такого же далекого пункта, как Москва... Предположите, что Москва взята, Россия повержена, царь пошел на мир или погиб при каком-нибудь дворцовом заговоре, и скажите мне, разве невозможен тогда доступ к Гангу для армии французов и вспомогательных войск, а Ганга достаточно коснуться французской шпагой, чтобы это здание меркантильного величия Англии обрушилось».

Еще в 1811 году одним из заданий французских шпионов в России Платтера и Пикорнеля было выяснение путей в Индию для подготовки и осуществления плана похода Наполеона на эту британскую колонию. Сама идея индийского похода была высказана Бонапартом еще в 1797 году, он даже пытался договориться с Павлом I, а после смерти того – и с Александром, однако, безуспешно. Наполеон проектировал нашествие на Индостан сделать одним из условий мира с Россией.

Как видно, сам Наполеон рассматривал два варианта войны с Россией: война на западных окраинах Российской Империи или уход вглубь России, в Москву, для реализации своей давней мечты об Индии. О чем именно думал император накануне похода, восстановить практически невозможно, но сохранившиеся сведения дают понять, что он неоднократно упоминал как о первом, так и о втором варианте. А потому неудивительно, что Великая армия не знала, зачем ее ведут в Россию, в то время как и сам император в точности никак не мог сформулировать ответ на этот вопрос.

В предшествующее десятилетие, 1790-е годы, европейская политика была достаточно понятной. Монархии Европы объединились для уничтожения нового государственного строя — республики. Провозглашенный французами принцип «Мир — хижинам, война — дворцам» не должен был заразить другие страны. Каждый монарх видел в отрубленной голове Людовика XVI свою возможную участь. Но революция породила во французском народе небывалый порыв — сломить республику не удалось, да и союзники по антифранцузским коалициям не были дружны.

После суворовского похода 1799 г. стало ясно, что Россия и Франция ничего не выиграли от конфликта друг с другом. Война эта была выгодна Англии, Австрии и Пруссии, желавшим таскать из огня каштаны русскими руками. Прямого столкновения реальных интересов России и Франции не было ни до, ни после 1799 г. Кроме восстановления монархии во Франции реально России воевать было не за что. В развернувшемся европейском конфликте в интересах обеих великих держав был союз или хотя бы благожелательный нейтралитет по отношению друг к другу. Бонапарт хорошо понимал это и занялся вопросом сближения с Россией, как только стал первым консулом. К тем же мыслям пришел в 1800 году и Павел I: «Что касается сближения с Францией, то я бы ничего лучшего не желал, как видеть ее, прибегающей ко мне, в особенности как противовесу Австрии».

Император Павел I

Важным фактором для российского императора была вражда Франции и раздражавшей его Британии. Английский посол в Петербурге Уитворт был столь встревожен, что писал: «Император в полном смысле слова не в своем уме». Оба властителя, Павел и Наполеон, понимали общность своих интересов в европейской политике: Франции был необходим союзник в борьбе с окружавшими ее великими державами, России нужно было по меньшей мере прекратить воевать за чужие интересы.

Но были и препятствия для этого благополучного решения. Несомненно было, что Англия будет всеми силами препятствовать сближению Франции и России. И консерватизм общественного мнения России, не желавшего сближения с республиканцами, также склонил сперва Павла к тому, чтобы повременить с этим. Соглашение с Бонапартом означало резкое ухудшение отношений с Англией и Францией. Но так как их вероломная и корыстная политика союзников произвели на Павла сильное негативное впечатление, то в конце концов он, сторонник принципа легитимизма, представитель большого европейского дома, все же решился на сближение с революционной Францией. Шаг смелый и рискованный. Но он увидел в Бонапарте то, чего часто не хватало правителям других стран, — готовность видеть интересы партнера.

Наполеон Бонапарт

Рыцарский дух сблизил Павла I и Наполеона

В марте 1800 г. Павел приказал приостановить всякие военные действия против Франции. Уже летом Бонапарт предложил России вернуть ей безвозмездно и без условий всех пленных (около 6 тыс.), в новом обмундировании, с новым оружием, со знаменами и почестями. Этот шаг, исполненный благородного рыцарского духа, был очень симпатичен Павлу I. Кроме того, Бонапарт обещал Павлу, Великому магистру рыцарского Мальтийского ордена, защищать всеми силами Мальту от англичан.

Павел видел в этом искреннее стремление к соглашению. И тогда он отправил в Париж посла, генерала Спренгпортена. Его приняли с почетом, и особенно дружественно — сам Бонапарт. Стороны сообщили друг другу теперь открыто, что они видят великое множество общих интересов и слишком мало поводов для вражды. Франция и Россия «созданы географически, чтобы быть тесно связанными между собой», — говорил Бонапарт. Действительно, удаленные друг от друга державы не имели причин для конфликта, которые вытекали бы из их географического положения. Серьезных и неразрешимых противоречий просто не было. Экспансия обеих стран шла в разных направлениях.

Санкт-Петербург в начале 19 века

«Франция может иметь союзницей только Россию», — говорил Бонапарт. В самом деле, лучшего выбора и не было. Франция и Англия были непримиримы. Но победить друга они не могли — слишком силен английский флот, и слишком сильны сухопутные силы Франции. И чаша весов могла склониться в пользу одной из сторон только при союзе с Россией. Павел писал Спренгпортену: «…Франция и Российская империя, находясь далеко друг от друга, никогда не смогут быть вынуждены вредить друг другу, …они могут, соединившись и постоянно поддерживая дружеские отношения, воспрепятствовать, чтобы другим своим стремлением к захватам и господству не могли повредить их интересам». Изменения во внутренней политике Франции, появление первого консула и проявленное им уважение в отношении России также сгладили прежние разногласия, вызванные разным политическим устройством этих государств.

Особенно смело это все было для Павла, в окружении которого было немало противников франко-русской дружбы, которые позже стали его убийцами. И Австрия, и особенно Англия пытались удержать Павла от этого шага. Англичане вообще предложили России завоевание Корсики, рассчитывая поссорить ее с Францией и корсиканцем Наполеоном навсегда. Но император России проигнорировал все попытки союзников испортить намечающиеся соглашения. В декабре 1800 г. он уже лично писал Бонапарту: «…я не говорю и не хочу пререкаться ни о правах человека, ни о принципах различных правительств, установленных в каждой стране. Постараемся возвратить миру спокойствие и тишину, в которых он так нуждается». Это значило, что отныне Россия не желает вмешиваться во внутренние дела республики.

Париж в начале 19 века

Русские солдаты могли омыть сапоги в Индийском океане в 1801 г.

В Петербурге уже строили планы извлечения выгод из столь грандиозного дела, как союз с Наполеоном: например, раздел одряхлевшей Турции между Россией, Францией, Австрией и Пруссией. В свою очередь, окрыленный неожиданным и достаточно быстрым своим дипломатическим успехом Бонапарт в начале 1801 года фантазировал об экспедициях против Ирландии, в Бразилию, Индию и другие английские колонии.

Устойчивое сотрудничество с Россией открывало для Бонапарта и путь к заключению пусть хрупкого, но все-таки мира с Австрией и Англией. Мир давал возможность подготовиться к возобновлению борьбы и вступить в нее уже с новыми силами.

Усиление Англии и захват ею Мальты вызвали сильнейшее раздражение Павла. 15 января 1801 г. он уже писал Наполеону: «…я не могу не предложить Вам: нельзя ли предпринять что-нибудь на берегах Англии». Это было уже решение о союзе. 12 января Павел приказал войску Донскому поднять полки и двинуть их к Оренбургу, чтобы затем поразить Индию (более 20 тыс.). Франция также готовилась выставить в этот поход 35 тыс. человек. Мечты Наполеона были близки к осуществлению — такого удара Англия бы не выдержала, рухнул бы ее престиж и прекратился бы поток денег из богатейшей колонии.

Александр Первый

Михайловский замок, место гибели Павла I

Англия убила русского императора за союз с Наполеоном

Но когда казачьи полки уже шли походным маршем в направлении «жемчужины британской короны», Индии, а Наполеон предвкушал успехи франко-русского союза и строил новые планы, Европу поразила неожиданная новость — Павел I мертв. В официальную версию об апоплексическом ударе, якобы лишившем Павла жизни в ночь на 12 марта, никто не поверил. Ползли слухи о заговоре против императора, случившемся при поддержке цесаревича Александра и английского посла. Бонапарт воспринял это убийство как удар, нанесенный по нему англичанами. Незадолго до этого его и самого пытались убить, и он не сомневался, что за этим стоит Англия. Александр I понимал, что окружение ждет от него политики, кардинально отличающейся от отцовской. Это подразумевало и разрыв с Францией, и возврат к проанглийскому политическому курсу. Практически сразу войска, двигавшиеся в сторону Индии, были остановлены. И все же Наполеон еще долгое время будет стремиться к союзу с Россией, без которой не могла решиться судьба Европы.

Имя мальчику дали в честь Димитрия Ростовского - нетленные мощи митрополита были обретены совсем недавно, и его ещё не успели прославить в лике святителя. Это произойдёт спустя год. А новорождённый своё имя - Дмитрий Дохтуров - прославит позже, во время войны 1812 г.

Слава эта, впрочем, носит сейчас какой-то абстрактный характер. Имя вроде бы и на слуху и с Отечественной войной, безусловно, связано, но каким образом - не вполне ясно. Многие и вовсе помнят его только по той причине, что фамилия забавная, - неужели из врачей?

Попадание точное. Родоначальник Дохтуровых, Кирилл Иванович, прибыл в Россию ещё в XVI столетии. И действительно был доктором при дворе Ивана Грозного.

Призвание - спасать

Непостижимым образом фамильное призвание передалось нашему герою, генералу от инфантерии. В чём смысл профессии доктора? Спасать жизнь и здоровье. А чем был известен Дохтур, как прозвали Дмитрия Сергеевича солдаты, помимо того что четырежды был ранен и ни разу не покинул поля боя? «Наиболее ярко он проявлял себя там, где русская армия оказывалась на грани истребления. Можно сказать, он всякий раз спасал армию».

Роль незавидная и уж точно неблестящая. Настоящий герой всегда впереди, на лихом коне, перед ним трепещут враги, он ведёт своих «чудо-богатырей» от победы к победе. А Дохтуров, по мнению его современника, генерала Алексея Ермолова , совсем не таков: «Нечасто он провожал войска к победам, не под знамёнами бессмерт-ного Суворова утвердил он себя в воинских добродетелях».

Репродукция фрагмента панорамы Бородинской битвы «Командный пункт генерала Д.С. Дохтурова» художника Франца Алексеевича Рубо. Холст, масло. 1910-1912 годы. Из Музея-панорамы «Бородинская битва».

Вот эти «воинские добродетели» у него постоянно пытались похитить. Характерный момент - самое начало кампании 1812 г. Корпус Дохтурова с первых же дней наступления Наполеона был отрезан от основных сил. Французы должны были его попросту уничтожить, а русское командование, похоже, заранее смирилось с потерей. Дохтурову ценой поистине суворовских маршей по 60 вёрст в сутки, а также постоянных стычек и боёв удаётся спасти войска. Явная неудача Наполеона. Но, вместо того чтобы признать мастерство русского генерала, Бонапарт обвиняет в своей неудаче... русский климат: «Тридцать шесть часов подряд шёл проливной дождь, чрезмерный жар превратился в пронзительный холод… Сия ужасная буря спасла корпус Дохтурова». Эти песни про «полковника Бурю и генерала Мороза» нам споют ещё не раз. Но, к сожалению, забудется, что свои поражения Наполеон стал сваливать на силы природы именно после встречи с Дохтуровым.

Кстати, Дмитрий Сергеевич даже выглядел не так, как полагается герою. «Росту небольшого, с чисто русской физиономией, в поношенном мундире, он не показывал порывов храбрости блестящей, а разъезжал спокойно, как добрый помещик между работающими поселянами». Между прочим, этот отзыв Фёдора Глинки , ветерана войны 1812 г., относится к Бородинскому сражению. К самому жаркому и страшному участку боя - именно там, согласно Лермонтову, «ядрам пролетать мешала гора кровавых тел». Да ещё и к тому самому моменту, когда смертельно ранили Багратиона. Когда всё левое крыло русских, лишившись командования, просто обязано было бежать или пасть, обрекая всю армию на поражение. Когда посланный на замену Багратиону принц Александр Вюртембергский , родной дядя русского императора, проявляет малодушие - не решается приблизиться к передовой и принять командование.

«Не до крестиков»

Но появляется Дохтуров. То, что он сделал на этом участке, можно уложить в короткую цитату из представления к наградам: «Приняв же командование после князя Багратиона, не потерял уже ни шагу принятой им позиции». А можно вспомнить и иное. «Смерть, встречавшая его на каждом шагу, лишь умножала рвение его. Под ним убили двух лошадей и одну ранили…» «Я нашёл Дохтурова спокойно сидящим на барабане, ядра и гранаты осыпали его…» «Отражая мужественно опасности и ободряя примером своих воинов, он говорил: «За нами Москва! Умирать всем, но ни шагу назад!»

В принципе, для того чтобы обессмертить своё имя, было бы вполне достаточно и этого. Но судьба Дохтурова сложилась так, что в войну 1812 г. у него всё шло по нарастающей. В самом начале он спас только свой корпус. В Бородинском сражении - уже целую армию. Дальше уже вроде бы и некуда. Или всё же есть варианты?

Оказалось, что есть. Дохтурову предстояло спасти ни много ни мало, а судьбу всей кампании. По большому счёту - судьбу России.

Произошло это под Малоярославцем. Сейчас известно, что именно там Наполеон планировал свернуть к югу, чтобы накормить изрядно оголодавшие и обтрепавшиеся войска в «самых хлебородных украин-ских губерниях» и продолжить войну с новыми силами. Тогда эти намерения были не столь очевидны. Дохтуров поначалу вступил в бой лишь с дивизией генерала Алексиса Дельзона , но очень скоро обнаружил, что на него наваливается вся наполеоновская «Великая армия» в «силе тяжкой». До подхода основных сил наших ему предстояло держаться одному. О том, чем именно было сражение при Малоярославце, лучше всего расскажут очевидцы: «Улицы можно было различить только по нагромождению трупов. На каждом шагу валялись оторванные руки и ноги, раздавленные головы, под углями разваленных домов тлели груды человеческих костей». Оставшиеся в живых жители Малоярославца собрали и продали 500 пудов свинцовых пуль, а ружейными ложами и прикладами отапливались ещё две зимы.

Адъютант Наполеона Филипп Поль де Сегюр, вспоминая Малоярославец, сокрушался: «Помните ли вы злосчастное поле битвы, на котором остановилось завоевание мира, где двадцать лет непрерывных побед рассыпались в прах?» И ни словечка о том, что «завоева-ние мира» было, по сути, сорвано скромным, добродушным, весьма болезненным человеком, русским генералом Дохтуровым. Который, к слову, не требовал для себя ни наград, ни почестей: «Я, право, о сём очень мало забочусь. Теперь не до крестиков, когда Отечество в опасности».

После провала попыток переговоров перед Наполеоном встает ряд серьезных проблем: продолжать ли военные действия, и какое из направлений выбрать, или, быть может, перезимовать в России или в Польше, принуждая русских самих открыть свои планы, а русскому обществу надавить на Александра? И как тогда установить снабжение армии, где взять провиант и фураж, как бороться с мародерами и партизанами?.. Все эти бесконечные вопросы мучили императора, в то время как на московское пепелище начал выпадать снег.

Еще при входе в Москву мнения наполеоновских военачальников разделились. Каждый из них предлагал свой план, который в свою очередь был подкорректирован и озвучен Наполеоном.

План Богарне

Вице-король Италии, пасынок императора, Евгений Богарне, по словам генерала Дедема, предлагал сразу же после взятия Москвы двинуться по тверской дороге на Петербург, «между тем как остальная часть армии должна была мешать князю Кутузову». Как отмечает сам Дедем, «это была та же система вторжения, но в этом проекте было что-то великое, и он, по всей вероятности, удался бы. Это внушило бы ужас в Петербурге, и едва ли император Александр решился бы сжечь вторую столицу». Однако в штабе испугались дождей, отсутствия хороших дороге и неясности в отношении движения русской армии. Когда же русскую армию все же «нашли» на старой Калужской дороге это означало, что ни о каком походе на Петербург со столь сильным противником в тылу и речи идти не может.

План Даву

Маршал Даву предлагал Наполеону проект по продвижению на юго-запад в более теплые южные губернии к тульским арсеналам, калужским амбарам и брянским литейным заводам. По мнению Даву, нужно было напасть на русских и уничтожить их здесь, под Москвой, чтобы преспокойно уже из южных регионов диктовать свои условия, имея у себя сильную базу. Этот план также был созвучен и самому императору, но он предполагал разгром русских еще до завершения Тарутинского маневра. Когда же Наполеон в октябре попытался реализовать проект «железного маршала», еще при выходе из города стало очевидно, что с таким обозом и такой дисциплиной против вновь собранной и хорошо экипированной русской армии французам долго не удержаться.

План Нея

Свою отличную от других стратегию предложил и князь Москворецкий: Маршал Ней усиленно уговаривал двинуть войска к Смоленску после недельного отдыха , - пишет генерал Дедем, - снабдив их припасами, по той же дороге, по которой мы уже прошли. Это было самое умное решение, но на это возражали, что как русские, так и мы сами сожгли все по дороге и что мы не найдем фуража. Эти доводы были правдоподобны, но недостаточны при том положении, в которое мы были поставлены» . Однако все же следует заметить, что и этот план становился уязвимым не только вследствие плохих дорог и разграбленной местности, но и в связи с тем, что позиция Кутузова позволяла ему довольно быстро перекинуть войска на Смоленское направление и серьезно тревожить Великую армию в ходе всего ее отступления.

План Наполеона

Сам французский император, который поддерживал по очереди все эти планы, видел ситуацию куда шире. Ведь теперь он был не просто талантливый военачальник Бонапарт, но глава великой империи Наполеон, и действовал он соответствующе, пытаясь кроме чисто военных средств найти какой-нибудь политический выход из данной ситуации.

Так, французский эмигрант, живший в Москве и оставшийся при вступлении французов в город, шевалье д’Изарн в своих мемуарах пишет, что после провала переговоров по приказу императора «начали старательно разыскивать всевозможные сведения о Пугачевском бунте; особенно желали добыть одно из его последних воззваний, где рассчитывали найти указания о той фамилии или фамилиях, которые бы можно было возвести на престол. В этих розысках обращались за советом к кому попало; обращались даже к одному эмигранту, которого под разными предлогами вызывали к одной знатной особе… Увидев, что этим не возьмешь, учение Пугачева бросили и тотчас же схватились за великие начала санкюлотизма. Татарам было предложено идти в Казань призывать своих соотечественников к независимости, обещая им, что, как только они поднимутся, их тотчас поддержат. Но и здесь промахнулись».

Помимо Пугачева и татар мысли Наполеона занимал и еще один исторический пример - Мазепа. Французскому императору, знакомому с историей России лишь по официальным ее изложениям, казалось, что малороссийские казаки могут вполне представлять отдельную силу, поэтому он даже устроил целую миссию, чтобы попытаться договориться с ними, что, естественно, оказалось бесполезно.

Наконец, император еще со времен Витебска и Могилева подумывал о том, что можно поднять в России бунт крестьян. Однако его останавливали сообщения о тех бесчинствах, которые творили восставшие крепостные в поместьях своих бар. Для Наполеона русский народ представлялся дикой и необузданной массой, а дворянство - тонкой прослойкой цивилизации, появившейся единственно под влиянием Европы и составляющей единственный класс населения, с которым среди этих «скифских лесов» можно о чем-то говорить, поэтому император быстро отказывается от плана крестьянского бунта, сознавая, что его он может не удержать. Идеальным вариантом для Наполеона было бы заставить русское дворянство совершить государственный переворот, но после захвата и пожара Москвы это было практически невозможным.

Твитнуть

Хроника дня: Наполеон собирается идти на Калугу

Наполеон находился в крайне трудном положении. Он не мог больше сидеть в Москве сложа руки, у него появился план действий. Император хотел покинуть Москву, двинуться на Калугу, разбить русскую армию и далее действовать по обстоятельствам. Утром он получил известие о результатах боя на Чернишне и приступил к реализации этого плана. Он отдал приказы о приготовлении к скорейшему выступлению из Москвы. Свое намерение идти на Калугу он высказал генералу Ж. Ларибуазьеру, не исключая при этом возможности возвращения обратно в Москву. В тот же день Наполеон отдал приказ остановить все маршевые батальоны, которые направлялись к Москве.

Персона: Антуан Бодуан Гилсберт ванн Дедем ванн ден Гельдер

Антуан Бодуан Гилсберт ванн Дедем ванн ден Гельдер (1774-1825) был отпрыском старинной голландской фамилии, с молодых лет он поступил на государственную службу и очень быстро стал продвигаться по карьерной лестнице. В 1795 г. молодой Дедем уже был назначен полномочным представителем правительства Нидерландов сначала в Стокгольме, затем в Париже. В 1798 г. Дедем возвратился на родину. Из-за начала Второй коалиционной войны он ненадолго оказался в британском плену, где вскоре был представителем Фарнцузской республики. В 1800 г. Дедем - полномочный представитель в Вюртемберге,в 1801 г. - в Этрурии, в в 1803-6 гг. - в Берлине. В 1806 г. Дедем стал генерал-майором и был отпрален послом Империи сначала в Вюртемберг, а затем в Неаполь, где начал свою военную карьеру в качестве бригадного генерала.