Сочинение на тему: лирика Тютчева. Философская система в творчестве Тютчева
(1 вариант)
С поэзией Федора Ивановича Тютчева мы знакомимся ещё в начальной школе, и в основном это стихи о природе, пейзажная лирика. Для кого-то Тютчев так и остается певцом природы. Но главное у него - не изображение, а осмысление природы - натурфилософская лирика, и вторая его тема - жизнь человеческой души, напряженность любовного чувства. Лирический герой, понимаемый как единство личности, являющейся и объектом и субъектом лирического постижения, для Тютчева не характерен. Единство его лирике придает эмоциональный тон - постоянная неясная тревога, за которой стоит смутное, но неизменное ощущение приближения всеобщего конца. Наряду с нейтральными в эмоциональном плане пейзажными зарисовками, природа у Тютчева катастрофична и восприятие ее трагедийно.
Выдающийся русский лирик, он был во всех отношениях противоположностью своему современнику и почти ровеснику Пушкину, которому была чужда прежде всего традиция, на которую опирался Тютчев: немецкий идеализм, к которому Пушкин остался равнодушен, и поэтическая архаика XVIII - начала XIX века (прежде всего Державин), с которой Пушкин вел непримиримую литературную борьбу.
Хотя Пушкин и напечатал в своем "Современнике" в последний год жизни большую подборку стихов тогда никому не известного, находившегося на дипломатической службе в Германии поэта, вряд ли они ему очень понравились. Хотя там были такие шедевры, как "Видение", "Бессонница", "Как океан объемлет шар земной", "Последний катаклизм", "Цицерон", "О чем ты воешь, ветр ночной?…"
Да, если Пушкин получил очень глубокое и справедливое наименование "солнца русской поэзии", то Тютчев, безусловно, - ночной поэт.
Ночью у бодрствующего поэта открывается внутреннее пророческое зрение, и за покоем дневной природы он прозревает стихию хаоса, чреватого катастрофами и катаклизмами. Он слушает всемирное молчание покинутой, осиротелой жизни (вообще жизнь человека на земле для Тютчева есть призрак, сон) и оплакивает приближение всеобщего последнего часа:
И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак, на краю земли.
О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родной!
Заклинает поэт "ветр ночной", но продолжает стихотворение так:
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Такая двойственность естественна: ведь в душе человека те же бури, "под ними (т.е. под человеческими чувствами) хаос шевелится", тот же "родимый", что и в мире окружающем поэта.
Жизнь человеческой души повторяет и воспроизводит состояние природы - мысль стихотворений философско-антропологического цикла: "Цицерон", "Как над горячею золой", "Душа моя - Элизиум теней", "Не то, что мните вы, природа!…", "Слезы людские", "Волна и дума", Два голоса". В жизни человека и общества те же бури, ночь, закат, господствует рок (об этом стихотворение "Цицерон" со знаменитой формулой:
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые.
Отсюда острое ощущение конечности бытия ("Как над горячею золой"), признание безнадежности и скептицизма и стоицизма ("Два голоса"). Выразить же все это и тем более быть понятым и услышанным людьми невозможно ("Не то, что мните вы, природа", "Душа моя - Элизиум теней"), в этом Тютчев следует распространенной романтической идее принципиальной непонятности толпе прозрений поэта.
Столь же катастрофична и гибельна для человека любовь ("О, как убийственно мы любим", "Предопределение", "Последняя любовь"). Откуда же у Тютчева все эти "страсти роковые"? Они определены эпохой великих социально-исторических катаклизмов, в которую жил и творил поэт. Обратим внимание, что периоды творческой активности Тютчева приходятся на рубеж 2030-х годов, когда революционная активность и в Европе, и в России пошла на спад и утвердилась николаевская реакция, и на конец 40-х годов, когда по Европе вновь прокатилась волна буржуазных революций.
Разберем стихотворение "Я лютеран люблю богослуженье", датированное 16 сентября 1834 года. Чем привлекла православного христианина Тютчева вера немецких протестантов, последователей зачинателя европейской Реформации Мартина Лютера? Он увидел в обстановке отправления их культа столь родственную его душе ситуацию всеобщего конца:
Собравшися в дорогу,
Поэтому так "пуст и гол" ее дом (а в первой строфе - "Сих голых стен, сей храмины пустой").
Вместе с тем в этом стихотворении Тютчев с потрясающей силой выразил смысл любой религии: она готовит человека, его душу к последнему уходу. Ведь смерть с религиозной точки зрения - благо: душа возвращается в свое божественное лоно, из которого вышла при рождении. Христианин должен быть всякий миг готов к этому. Он и ходит в Божий храм затем, чтобы подготовить к этому душу. Философия веры нашла соответствующее ей стилевое оформление.
В композиции очень небольшого по объему стихотворения (три четверостишия пятистопного ямба) обращают на себя внимание однородные синтаксические элементы, синонимичные, с помощью которых поэт уточняет и разъясняет свою мысль: "Обряд их строгий, важный и простой"; "Сих голых стен, сей храмины пустой"; "Но час настал, пробил". Есть и повтор - третья строка второй и первая - третьей строфы: "Еще она не перешла порогу".
И вообще здесь много синтаксических параллелизмов, что указывает на ораторский, публичный характер рассуждений поэта о религии. Но особенно эффектны и нагружены смыслом два стихотворных переноса (анжамбмана), разъясняющих во 2 строфе:
Не видите ль? Собравшися в дорогу,
В последний раз вам вера предстоит.
И приказывающих, повелевающих и одновременно умоляющих в последней строфе:
Но час настал, пробил… Молитесь богу,
В последней раз вы молитесь теперь.
Может показаться, что талант и творческое наследие поэта, при всей его, вроде бы, известности, зачастую как-то теряется среди других, более ярких имен. Но стоит только вглядеться, и поэтический образ Тютчева, – мятущаяся, ищущая, благоговеющая душа – предстаёт перед нами во всей своей глубине, трагичности и неизъяснимой красоте.
(2 вариант)
В 1850–1860‑х гг. создаются лучшие произведения любовной лирики Тютчева, потрясающие психологической правдой в раскрытии человеческих переживаний. Ф. И. Тютчев – поэт возвышенной любви. Особое место в творчестве поэта занимает цикл стихов, посвященных Е. А. Денисьевой. Любовь поэта была драматична. Возлюбленные не могли быть вместе, и поэтому любовь воспринимается Тютчевым не как счастье, а как роковая страсть, несущая горе. Тютчев не певец идеальной любви – он, как и Некрасов, пишет о ее «прозе» и о своих чувствах: любовь к самому дорогому неожиданно оборачивается мучительством. Но он утверждает, что важно понимать любимого, смотреть на себя его глазами, бояться совершить опрометчивые поступки в отношениях с любимым:
О, не тревожь меня укорой справедливой!
Поверь, из нас двоих завидней часть твоя:
Ты любишь искренно и пламенно, а я –
Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.
В этом стихотворении можно увидеть терзания поэта из‑за этой «незаконной» любви. Поэта мучает опустошенность собственной души. Тютчев считал эгоизм болезнью века, он боялся его проявлений. В этом стихотворении женщина любит «искренно и пламенно», а мужчина признает себя лишь «безжизненным кумиром» ее души:
Чему молилась ты с любовью,
Что, как святыню берегла,
Судьба людскому суесловью
На поруганье предала.
Толпа вошла, толпа вломилась
В святилище души твоей и ты невольно постыдилась
И тайн и жертв, доступных ей…
В интимной лирике Тютчева рождается мучительное признание несовместимости красоты со злом бытия.
Вместе с любовью поэт переживал тоску, безысходность положения, предчувствие смерти.
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Следуя пушкинским традициям, Тютчев передавал простые, правдивые чувства, проникнутые напевностью и мелодичностью стиха:
Я знал ее еще тогда,
В те баснословные года,
Как перед утренним лучом
Первоначальных дней звезда
Уж тонет в небе голубом…
Любовь у Тютчева очень похожа на его природу, на весь особенный мир его поэзии. Любовь для него – борьба, мучение, безнадежность.
Тютчева больше всего интересует не проявление любви, а ее тайна: «Как неразгаданная тайна, живая прелесть дышит в ней – мы смотрим с трепетом тревожным на тихий свет ее очей…»
Он изображает любовь как стихию, ведь недаром у его героини «сердце, жаждущее бурь». В любовной лирике Тютчев придает большое значение ночи. Ночь для него – это время открытия правды, признания в любви:
В толпе людей, в нескромном шуме дня
Порой мой взор, движенья, чувства, речи
Твоей не смеют радоваться встрече
Душа моя! О, не вини меня!..
Смотри, как днем туманисто‑бело
Чуть брезжит в небе месяц светозарный,
Наступит ночь – и в чистое стекло
Вольет елей, душистый и янтарный.
На склоне лет Тютчев испытал, быть может, самое большое в своей жизни чувство – любовь к Е. А. Денисьевой. Именно с этой «последней любовью» связаны стихи, такие как: «Не говори: меня он, как и прежде, любит…», «Весь день она лежала в забытьи…», «Утихла бриза… легче дышит…» и др. Взятые все вместе, эти стихи образуют так называемый денисьевский цикл, которые по своему трагизму, передаче чувств не имеют аналогов не только в русской, но и в мировой любовной лирике.
Одно из самых лучших стихотворений «денисьевского цикла» – «Последняя любовь». Это настоящий шедевр русской лирики:
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней.
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
В нем чувствуется волнение живой души, ощущается «нарушенное дыхание», неудержимое чувство. Само слово «безнадежность» звучит как беда, как боль. Тютчев глубоко переживал болезнь своей любимой женщины. Его скорбь, горькая безнадежность, разлука нашли отражение в стихотворении «Весь день она лежала в забытьи…»:
Любила ты, и так, как ты, любить –
Нет, никому не удавалось!
О Господи!.. и это пережить…
И сердце на клочки не разорвалось…
Любовная лирика Тютчева замечательна тем, что в ней поэт отражает свои пережитые чувства. Каждый раз, читая стихи Тютчева, мы открываем для себя что‑то свое. Его лирика рождает напряжение чувств и мысли.
С чем же связан такой ошеломительный успех поэта, почему его помнят до сих пор, почему его стихотворения многим людям открывают глаза на действительность и почему они актуальны и на сегодняшний день? Возможно, ответ на этот волнующий вопрос кроется в биографии автора, ведь, как и любой талантливый человек, Федор Иванович начал писать стихотворения в первую очередь о своей жизни, и только потом перешел к более серьезным темам, и только потом научился мастерски описывать свои живые чувства.
Краткая биография Федора Ивановича Тютчева
Федор Тютчев родился в далеком 1803 году пятого декабря в Брянском уезде - здесь, в родовой усадьбе, он провел свои ранние годы и получал образование на дому - именно так было принято в те времена в приличных и состоятельных семьях. Федор еще в ранние годы проявил тягу и любовь к литературе и стихосложению, и его учитель и наставник, поэт и переводчик, сделал все возможное для того, чтобы дар юноши не пропал даром - именно он помог ему с изучением латыни, посадил за переводы, и уже в двенадцать лет Федор Иванович осилил перевод оды Горация, что поистине является выдающимся фактом биографии и говорит о Тютчеве, как об очень развитом человеке.В 1817 году Федор Иванович решает продолжить свое образование в интересном для него направлении и в качестве вольнослушателя посещает лекции Словесного отделения Московского университета, где не остается незамеченным и принимается в число членов общества любителей российской словесности еще задолго до официального зачисления в ряды учеников.
Тютчев за границей
Федор Иванович Тютчев уже в 1821 году получает аттестат об окончании учебного заведения и практически сразу отправляется в Мюнхен в составе делегации в качестве внешнего атташе от России. Именно здесь в 1826 году он встречает свою возлюбленную Элеонору Петерсон, на которой в скором времени женится и у пары появляется на свет трое замечательных дочерей, одна из которых в последствии связала род Тютчевых с не менее почетным родом Аксаковых - Анна вышла замуж за Ивана Аксакова, а их брак благословили родители с обоих сторон.
Несмотря на все безоблачные перспективы и самую настоящую, большую и искреннюю любовь в семье Федора и Элеоноры, совершенно неожиданно в жизнь поэта и его семьи ворвалась самая настоящая трагедия. Однажды во время путешествия на теплоходе из Петербурга в Турин случилось непредвиденное крушение и судно начало идти ко дну. Семью, конечно же, удалось спасти, во многом благодаря усилиям по счастливой случайности оказавшегося на теплоходе Ивана Тургенева, однако вся эта трагедия серьезно сказалась на здоровье Элеоноры Тютчевой, и уже в скором времени она сильно заболела и слегла. Поэт проводил у постели жены долгие часы, старался не оставлять ее ни на минуту и сильно волновался за ее судьбу, однако, несмотря на все старания лучших врачей, которых приглашал писатель, в скором времени супруга скончалась. Говорят, что трагедия настолько тяжело ударила по состоянию молодого поэта, что он буквально за несколько часов поседел - настолько сильно и горячо он переживал утрату возлюбленной.
Тем не менее, несмотря на все страдания и переживания, буквально через год после смерти законной супруги, Федор Иванович сочетается браком с молодой Эрнестиной Дёрнберг, с которой, по слухам, связь у писателя была еще задолго до кончины любимой супруги. Интересно, что и Эрнестина была замужем в то время, как был женат Федор Иванович - и именно ее супруг познакомил ее с поэтом на балу за несколько дней до собственной печальной кончины. Видимо, двое одиноких людей, потерявших в силу болезней так рано своих возлюбленных и супругов, просто обязаны быть вместе волею судеб - и именно так и сложилось у Федора Ивановича и Эрнестины.
В 1839 году совершенно неожиданно дипломатическая карьера Федора Ивановича обрывается, что совершенно не мешает ему на протяжении еще пяти лет спокойно проживать за границей в свое удовольствие. Именно в эти годы Тютчев с одобрения самых вышестоящих чинов России и самого императора поддерживает дипломатические отношения между Россией и Европой, публично открыто и самостоятельно выступает, высказывая свою точку зрения по поводу возможных конфликтов и успешно регулирует все возникающие между Россией и европейскими странами вопросы.
Возвращение в Россию
В 1844 году Федор Иванович возвращается в родное государство и вновь поступает на дипломатическую службу, что не является удивительным ни для него самого, ни для его коллег - все же в политике и дипломатии поэт разбирается отлично, и его вклад был оценен по заслугам как его современниками, так и будущими поколениями, которые удостоились чести разбираться в его биографии.Тютчев активно участвует в публичных мероприятиях и организациях, помогая развивать дипломатические и политические движения, просвещает соотечественников о жизни за границей и описывает собственный образ "тысячелетней России". Уже тогда Тютчев будто предсказывает образование Советского Союза - еще за много лет до появления данного, поэт заявляет, что создание такого союза пошло бы на пользу не только России, но и всем ближайшим славянским государствам.
Тютчев успешно проработал и действующим статским советником, и, несмотря на множественные разногласия с властями и критику в его адрес, прослужил он на этой должности полноценных пятнадцать лет. До конца своей жизни поэт интересовался политической ситуацией не только в Родном государстве, но и в полюбившейся ему за несколько лет Европе. Умер поэт неожиданно - сначала у него отнялась левая рука, частично сковав его деятельность, а позже в момент прогулки с поэтом случился удар, который полностью парализовал всю левую половину тела.
Память о поэте живет до сих пор. К сожалению, его личная жизни и на сегодняшний день не раскрыта полностью, и подробно об этом могут рассказать только его произведения любовного характера, которым Тютчев уделял огромное место в своей жизни.
Любой творческий человек, а, тем более, поэт - это всегда очень тонко чувствующая и глубоко переживающая личность. Именно у таких людей рождаются самые проникновенные лирические произведения, которые часто задевают самую душу и сердце любого, кто прикоснется к этим бесценным строкам. Тютчев, конечно же, не был исключением, и любовная лирика занимает особое, отдельное место во всей его творческой деятельности.
Главными темами в произведениях Тютчева считаются:
Описание ситуации в горячо любимой стране;
Окружающая реальность и природа вокруг;
Искренняя любовная лирика.
Несмотря на то, что большинство произведений Тютчева отлично подходят под формат коротких од, именно любовная лирика в его стихах была максимально подробно раскрыта и описана так, что берет за душу даже того, кто взял книгу впервые.
Любовной лирике Тютчева, как это не удивительно, свойственна горечь и трагедия - здесь настолько остры переживания, что прочувствовать их можно с самых первых строк. Часто эксперты связывают лирику Тютчева в один цикл под названием "денисьевский" - так сложилось потому, что большинство любовных произведений поэт посвящал Е.Денисьевой. Конечно, не одна она удостоилась быть увековеченной в произведениях выдающегося автора - и супруги Федора Ивановича так же ярко и тепло, но с присущей лирике поэта трагедией, описаны в его строчках.
В своих лирических произведениях Федор Иванович полностью открыт и честен с каждой из своих возлюбленных - он не стесняется своих чувств даже несмотря на то, что они далеко не всегда оказываются взаимны. Он воспевает каждую свою любовь и выражает искреннюю благодарность дамам за возможность почувствовать себя влюбленным как мальчишка - наверное, именно это и говорит о тонкой душевной организации поэта, наверное, именно это и открывает глубины его души и полностью объясняет, что же двигало поистине гениальным человеком в его начинаниях и что же помогло ему добиться такого ошеломительного успеха.
Конечно, сегодня Тютчев увековечен и в памятниках, и в названиях улиц, в его честь созданы целые музеи, но самая главная и достоверная память о поэте, отдавшем всю свою жизнь не только родному государству и политике, но и тонкой, как будто кружева, литературе. Именно те строки, которые при жизни поэт сплетал умело и мастерски, дошли до нашего времени, и произведения эти будут актуальны еще многие годы. А что касается лирики - именно в произведениях Федора Ивановича Тютчева каждый способен найти родное и близкое для себя, открыть новые горизонты своих чувств и переоценить отношение к окружающим, а заодно почувствовать на себе, как чисто и искренне любили наши предки в прошлом - и ведь так любили не только поэты, но именно поэты того времени смогли донести эту чистую и настоящую любовь до нас.
Творческое наследие Федора Ивановича Тютчева невелико: оно составляет всего несколько публицистических статей и примерно 50 переводных и 250 оригинальных стихотворных произведений, довольно много среди которых неудачных. Зато некоторые творения этого автора представляют собой настоящие жемчужины поэзии. Философский характер лирики Тютчева способствует тому, что интерес к его творчеству не ослабевает, ведь оно затрагивает вечные темы. Стихотворения эти и по сей день неповторимы по силе и глубине мысли, благодаря чему бессмертны.
Которого будет рассмотрена в данной статье, как поэт сложился примерно на рубеже 1820-1830 годов. К этому периоду относятся шедевры его творчества: "Летний вечер", "Бессонница", "Последний катаклизм", "Видение", "Цицерон", "Осенний вечер", "Весенние воды" и др.
Общая характеристика поэзии
Проникнутая напряженной страстной мыслью и одновременно острым ощущением трагизма жизни, поэзия Тютчева выразила в художественном слове всю противоречивость и сложность действительности. Его философские взгляды формировались под влиянием натурфилософских воззрений Ф. Шеллинга. Лирика пропитана тревогой. Природа, человек, мир предстают в его творениях в вечном столкновении различных противоборствующих сил. Человек по своей природе обречен на "неравный", "безнадежный" бой, "отчаянную" борьбу с роком, жизнью и самим собой. В особенности поэт тяготел к изображению гроз и бурь в человеческой душе и мире. Пейзажные образы в его поздних стихах окрашиваются русским национальным колоритом, в отличие от ранних творений.
Особенности философской лирики
Вместе с Е. А. Баратынским Ф. И. Тютчев - виднейший представитель философской лирики в нашей стране в 19 веке. Его отражает характерное для поэзии того времени движение от романтизма к реализму. Талант Федора Ивановича, поэта, который обращался охотно к хаотичным силам бытия, был сам по себе чем-то стихийным. Философская лирика Тютчева в своем идейном содержании характеризуется не столько разнообразием, сколько большой глубиной. Последнее место при этом занимает мотив сострадания, который можно найти в таких стихотворениях, как "Пошли, Господь, свою отраду" и "Слезы людские".
Уникальность поэзии Тютчева
Поставленные познавательным возможностям человека пределы, ограниченность людских знаний, описание природы, слияние с ней, безотрадное и нежное признание ограниченности любви - вот основные мотивы философской лирики Тютчева. Еще одна тема - мотив мистической и хаотической первоосновы всего живого.
Тютчев, философская лирика которого весьма интересна, действительно является самобытным и своеобразным поэтом, если не сказать, единственным во всей литературе. В таком преломлении отражается вся его поэзия. Так, например, стихотворения "О, вещая душа моя", "Святая ночь", "Ночное небо", "Ночные голоса", "Безумие", "День и ночь" и другие представляют собой уникальную в своем роде поэтическую философию стихийного безобразия, хаоса и безумия. И отзвуки любви, и описания природы проникнуты у этого автора сознанием, что за всем этим скрыта таинственная, роковая, страшная, отрицательная сущность. Поэтому философское раздумье Федора Ивановича всегда проникнуто грустью, преклонением перед роком, сознанием своей ограниченности.
Периодизация творчества Федора Ивановича Тютчева
Урок "Философская лирика Тютчева" в школе обычно начинается с периодизации его творчества. Говоря о ней, можно отметить следующие этапы развития поэзии этого автора.
1-й период - 20-е годы. Это начальный период. Стихотворения Федора Ивановича в это время в основном умозрительны, условны. Однако уже в 1820 годы поэзия автора постепенно проникается философской мыслью. Основная тема: слияние всего воедино - и философии, и природы, и любви.
2-ой период - 30-40-е годы. В это время Федор Иванович продолжает быть поэтом мысли. Темы природы и любви по-прежнему актуальны в его творчестве, но в них звучат тревожные мотивы. Они выражаются разной окраской и акцентами, например в стихотворениях на тему странничества ("Из края в край..." и др.).
3-й период - 1850-1860 годы. Наблюдается углубление тревожных мотивов, которые перерастают в безысходное и мрачное восприятие жизни.
Тютчев, философская лирика которого была очень сильна, что признавали многие современники, никогда не заботился о том, чтобы издать свои сочинения. Первая большая группа его творений вышла в свет с помощью И. С. Гагарина в пушкинском "Современнике" в 1836-37 годах. Следующая крупная публикация тоже связана с "Современником", она была в 1854 году, подготовил выпуск И. С. Тургенев. 1868 год - последнее прижизненное издание сочинений. И вновь Тютчев устраняется от его подготовки, ей занимается его зять И. С. Аксаков.
Парадоксальность личности и творчества Тютчева
Этот автор никогда не писал в жанрах, в которых создавали свои произведения литераторы его времени. Он больше любил прозу, чем стихи. Федор Иванович рано оценил Льва Николаевича Толстого, являлся поклонником Тургенева.
Многих исследователей занимала философская лирика Тютчева. Сочинение по этой теме создал, например, Ф. Корнило. В книге "Тютчев. Поэт-философ" автор берет высказывания Федора Ивановича из писем и по ним строит систему его взглядов. Но из тех же записей можно извлечь и другие, диаметрально противоположные, мнения. Люди, знавшие Тютчева довольно близко, отмечали, что он вызывал у них недоумение (ср. высказывания И. С. Аксакова, зятя поэта, и письма дочери Анны). Личность Федора Ивановича характеризовалась двойственностью: он стремится быть один, но в то же время боится этого. Характер автора отражает, в частности, и философская тема в лирике Тютчева.
Влияние происхождения и окружения на лирику Тютчева
Федор Иванович родился в имении Овстуг, расположенном в Брянском уезде, в семье небогатых родителей. В родительском доме говорили по-французски. Мать поэта была очень набожна, поэтому он рано усвоил архаическую речь. Обучение будущего поэта проходило под руководством С. Е. Раича в Москве. Этот человек был профессором и посредственным поэтом, входившим в Московскую поэтическую группу: Буринский, Мерзляков, Милонов. У них считался идеалом поэт-ученый, а лирика в их представлении - это всего лишь плод упорного труда.
Федор Иванович писать стихи начал очень рано. Ранние творения поэт создавал в Мюнхене. Он присылал их в Россию, печатал в альманахах, издаваемых Раичем. Имя Тютчева в то время мелькает среди второстепенных поэтов.
Место Тютчева в литературном процессе
Федор Иванович находится как бы вне литературы, поскольку он не примыкал ни к каким литературным лагерям, не участвовал в спорах.
Карамзинская эпоха выдвинула следующую оппозицию: поэт-дилетант - поэт-ученый. В ней Тютчев принадлежал скорее к первым.
В отличие от представителей Московского кружка, поэт-дилетант ведет уединенную жизнь, он является ленивцем, невеждой, эпикурейцем, не должен никому служить. "Ленивец" - обрубивший традицию человек, с принципиальной установкой на творческое новаторство.
Федора Ивановича часто сопоставляют с другим русским поэтом - Афанасием Афанасьевичем Фетом. И это неслучайно. Философская и Тютчева сильно перекликается. Афанасий Афанасьевич - импрессионист, его мир - это мир сиюминутных впечатлений: запахов, звуков, цвета, света, переходящий в другое, в размышления о бытии. Тютчева также нередко соотносят с Баратынским из-за общности тематики (философская лирика), однако его мир стремится к однозначности, терминологичности, чего нельзя сказать о Федоре Ивановиче.
Тютчевский мир
Любая суммарная картина мира Тютчева, в особенности созданная по дневникам, письмам или же в результате анализа его творческого наследия, условна. Федору Ивановичу нужна система для того, чтобы уходить от нее. Горизонты его лирики расширяются при одновременной проекции нескольких взглядов.
По мнению Тынянова, этот автор был поэтом короткой формы, в отличие от своих предшественников-учителей (Тредиаковский, Бобров). На самом деле Федор Иванович принимает европейскую традицию написания коротких стихов выборочно и частично, существенно трансформируя ее.
Центром мироощущения поэта является ощущение существования/несуществования. И в стихах, и в письмах Федор Иванович вновь и вновь возвращается к вопросу о хрупкости жизни. Художественная система поэта строится на противопоставлениях присутствие/отсутствие, реальность/ирреальность, пространство/время.
Как мы уже отмечали, Тютчев боится разлуки. Он ненавидит пространство, говоря о том, что оно "пожирает нас". Именно поэтому поэт горячо приветствует железные дороги, для него это победители пространства.
В то же время есть много стихотворений Тютчева, посвященных пространству. Одно из них - "На возвратном пути", созданное в 1859 году. В этом произведении у поэта присутствуют одновременно и жажда бытия, и чувство его хрупкости, а с другой стороны - мысль о разрушении. Тютчев, философская лирика которого непроста, не чувствовал себя вполне живым. Федор Иванович сравнивает свою личность с домом, окна которого замазаны мелом.
Бытие, таким образом, у этого автора - основа всего. Но важна при этом и другая грань существования, противоположная ей, - уничтожение себя, разрушение (любовь, например, это самоубийство). В данном отношении интересно стихотворение "Близнецы", последняя строчка которого - "самоубийство и любовь!" - объединяет два этих понятия в неразрывное целое.
В тютчевском мире важно наличие границы: грань, черта и отпугивают, и организуют. Мысль об уничтожении в качестве лейтмотива организует весь "денисьевский" цикл, в котором соединяется любовная и философская лирика Тютчева.
Понятие "смерть" для поэта весьма многогранно. Его внутренне рифмует с любовью Тютчев. Философская лирика, стихотворения, построенные на контрасте, в частности, это целый мир. Мир границ, перехлестов. Одна строфа объединяет и свет, и тень. Это характерно, например, для начала стихотворения "Весенние воды". В нем говорится о том, что в полях еще лежит снег, но воды уже шумят.
Интересно, что Л. В. Пумплянский считал Тютчева представителем бодлеризма. Эстетическую красоту смерти изображает стихотворение "Mal"aria" (в переводе - "Зараженный воздух"). В системе этого произведения присутствуют негатив и позитив: прекрасный мир (благоухание роз, звенящие ручьи, прозрачный небосвод) - это одновременно и мир смерти.
Для Тютчева бытие - это сиюминутная непосредственная реальность, которая противостоит разрушению. Оно в этом смысле находится на противоположном полюсе понятия "время", поскольку все прошедшее - это все умершее. Но есть и особая сила - память (не случайно так много стихотворений посвящено ей). Философская лирика в творчестве Тютчева очень подробно раскрывает эту тему.
Мотив памяти в лирике Тютчева
К памяти у поэта отношение болезненное, которое характеризуется множеством императивов: "Помни!", "Вспомни!" и др. Она может оживить прошлое, но оно от этого не становится реальнее. В письмах поэт неоднократно упоминает о том, что не любит вспоминать, поскольку чувствует, что память нереальна. По возвращении в Россию из Германии после двадцати лет отсутствия он повстречал своих старых знакомых, и это столкновение знания и зрения с воспоминаниями было для поэта мучительным.
Для Тютчева мир памяти двойной: он страшен и поэтичен одновременно (поскольку реальное в прошлом не так реально в настоящем).
Чем вещи неподвижнее, тем отчетливее слышен стон, гул времени. Как и жизнь, смерть течет. Настоящее хрупко, а прошедшего нет, поскольку оно - лишь тень. Но ведь и на сегодняшний день можно смотреть как на тень ушедшего. Таким образом, реальное оказывается в тени. Бытие не может существовать без тени, считает Тютчев. Философская лирика, стихотворения, посвященные бытию (в частности, - это и важнейший мотив жизни и смерти, не только человеческой, но и всего мира. Тютчев предсказывает, что когда-нибудь наступит конец природы, землю покроют воды, в которых отобразится "Божий лик".
Пространство и пейзаж в творчестве поэта
Рядом с временем у Федора Ивановича существует пространство, но оно - это именно время в пространственном значении. Это лишь постоянное сужение и расширение. Существует и другое - бытовое (горизонталь). Его следует преодолеть как отрицательное, античеловечное, считает Тютчев. Философская лирика анализирует пространство и с другой стороны. Направленное вверх, в бесконечность всегда положительно оценивается. Но еще важнее - направление вниз, поскольку там - глубина бесконечности.
Пейзажно-философская лирика Тютчева имеет свои особенности. В пейзаже у поэта отчетливо противопоставляются горы и равнины. Плоское пространство страшно и ужасно. Поэт счастлив тем, что есть еще горы в мире ("На возвратном пути"), тема их музыкальности занимает особое место в пейзаже данного автора.
Мотив дороги в творчестве Федора Ивановича Тютчева
Философская лирика Ф. И. Тютчева включает в себя и этот мотив. В стихотворении "Странник" появляется дорога, и вовсе не метафорическая, в произведении "Я лютеран люблю богослуженье" она отождествляется с одним моментом: нахождение в некоторой точке дороги является единственным.
Для Тютчева все виды встреч, свиданий - это жизнь, а разлука - смерть. Дорога обозначает уход. Хотя она и соединяет две эти точки, но отрывает от первой, поэтому обозначена отрицательно.
Философская система в творчестве Тютчева
Как вы видите, тютчевский мир довольно сложен. Однако это не делает его бессистемным. Напротив, в основе лежит глубокое смысловое единство, которое понимается как соединение и разнообразие. Это отражается во многих произведениях. Так, в стихотворении "Странник" присутствует мысль о соединенности (странник и Зевс) и о единстве разнообразия. Мир, подвижный для путника, является недвижимым для Зевса. Он богат разнообразием и представляет собой единство соединенного, где контрасты составляют одно целое. В ряде других стихов, однако, слияние это оценивается отрицательно, имеет признаки опустошенного, мертвого мира. То, что обозначает полноту, богатство, одновременно есть и опустошение.
Итак, философская лирика Ф. И. Тютчева характеризуется тем, что основные слова имеют порой противоположную оценку и семантику. Для каждого ключевого понятия у этого поэта есть ряд смыслов. Любое произведение Федора Ивановича построено именно как затемнение мысли, а не ее прояснение. Понятие может обозначать и смерть, и жизнь.
Пророчество
Тема пророчества является важной в Но и она раскрывается по-особенному. Но это не предсказания пушкинского или библейского провидца - это прорицания пифии. Между ней и людьми должен существовать посредник, другими словами жрец. Поэт занимает скользящую позицию: он то жрец, то пифия. Тютчев иногда дает пророчествам истолкования, но они, как и жреческие, далеко не однозначны, не до конца ясны. Читатель должен мыслить самостоятельно, истолковывать (как в античности).
Мир и поэзия
Для Федора Ивановича мир - загадка, а поэзия - это тайна вдвойне. Она греховна, поскольку, по мысли автора, удваивает греховность земли. Загадку можно разгадать, но это надо еще суметь сделать. Реалии у поэта - это эмблемы (то есть однозначно истолковываются), а не символы (многозначные). Хотя следует отметить множественность самого значения. Тютчев предполагает, что сам мир есть загадка, он имеет смысл, значение. Мир кем-то задан. Но кем же? Возьмем стихотворение Тютчева "Не то, что мните вы, природа...". Из него видно, что в природе есть смысл. Мир разговаривает с нами, но не все его слышат. Бытие - это Слово, сказанное кем-то для кого-то. А люди не могут понять этого неземного языка и остаются глухонемыми ("Природа - сфинкс...", написанное в 1869 году, и др.).
Философская лирика Тютчева кратко была рассмотрена в данной статье. При ее написании были использованы наблюдения - известного литературоведа. Вы можете обратиться к его трудам и дополнить свои знания, отметив и некоторые другие особенности философской лирики Тютчева, в этой статье не рассмотренные. Можно использовать и другие источники для изучения творчества Федора Ивановича, например книгу Ирины Ильиничны Ковтуновой "Очерки по языку русских поэтов", в которой можно найти главу, посвященную творчеству Тютчева. Или же обратиться к изданной еще в 1962 году книге "Жизнь и творчество Тютчева", написанной Кириллом Васильевичем Пигаревым. Мы же постарались хоть и кратко, но по возможности емко осветить заданную тему.
I
Проблеск
Слыхал ли в сумраке глубоком
Воздушной арфы легкий звон,
Когда полуночь, ненароком,
Дремавших струн встревожит сон?..То потрясающие звуки,
То замирающие вдруг…
Как бы последний ропот муки,
В них отозвавшися, потух!Дыханье каждое Зефира
Взрывает скорбь в ее струнах…
Ты скажешь: ангельская лира
Грустит, в пыли, по небесах!О, как тогда с земного круга
Душой к бессмертному летим!
Минувшее, как призрак друга,
Прижать к груди своей хотим.Как верим верою живою,
Как сердцу радостно, светло!
Как бы эфирною струею
По жилам небо протекло!Но ax, не нам его судили;
Мы в небе скоро устаем, -
И не дано ничтожной пыли
Дышать божественным огнем.Едва усилием минутным
Прервем на час волшебный сон,
И взором трепетным и смутным,
Привстав, окинем небосклон, -И отягченною главою,
Одним лучом ослеплены,
Вновь упадаем не к покою,
Но в утомительные сны.<Не позднее осени 1825>
К Н
Твой милый взор, невинной страсти полный,
Златой рассвет небесных чувств твоих
Не мог – увы! – умилостивить их -
Он служит им укорою безмолвной.Сии сердца, в которых правды нет,
Они, о друг, бегут, как приговора,
Твоей любви младенческого взора,
Он страшен им, как память детских лет.
Но для меня сей взор благодеянье;
Как жизни ключ, в душевной глубине
Твой взор живет и будет жить во мне:
Он нужен ей, как небо и дыханье.Таков горе духов блаженных свет,
Лишь в небесах сияет он, небесный;
В ночи греха, на дне ужасной бездны,
Сей чистый огнь, как пламень адский, жжет.
Весенняя гроза
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный -
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.<Не позднее весны 1828; начало 50-х гг.>
Могила Наполеона
Душой весны природа ожила,
И блещет все в торжественном покое:
Лазурь небес, и море голубое,
И дивная гробница, и скала!
Древа кругом покрылись новым цветом,
И тени их, средь общей тишины,
Чуть зыблются дыханием волны
На мраморе, весною разогретом…Давно ль умолк Перун его побед,
И гул от них стоит доселе в мире.
.
.
И ум людей великой тенью полн,
А тень его, одна, на бреге диком,
Чужда всему, внимает шуму волн
И тешится морских пернатых криком.<Не позднее 1828; начало 50-х гг.>
cache-cache
Вот арфа ее в обычайном углу,
Гвоздики и розы стоят у окна,
Полуденный луч задремал на полу:
Условное время! Но где же она?О, кто мне поможет шалунью сыскать,
Где, где приютилась сильфида моя?
Волшебную близость, как бы благодать,
Разлитую в воздухе, чувствую я.Гвоздики недаром лукаво глядят,
Недаром, о розы, на ваших листах
Жарчее румянец, свежей аромат:
Я понял, кто скрылся, зарылся в цветах!Не арфы ль твоей мне послышался звон?
В струнах ли мечтаешь укрыться златых?
Металл содрогнулся, тобой оживлен,
И сладостный трепет еще не затих.Как пляшут пылинки в полдневных лучах,
Как искры живые в родимом огне!
Видал я сей пламень в знакомых очах,
Его упоенье известно и мне.
Влетел мотылек, и с цветка на другой,
Притворно-беспечный, он начал порхать.
О, полно кружиться, мой гость дорогой!
Могу ли, воздушный, тебя не узнать?<Не позднее 1828>
Летний вечер
Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.<Не позднее 1828>
Видение
Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.Тогда густеет ночь, как хаос на водах,
Беспамятство, как Атлас, давит сушу;
Лишь Музы девственную душу
В пророческих тревожат боги снах!<Не позднее первой половины 1829>
Бессонница
Часов однообразный бой,
Томительная ночи повесть!
Язык для всех равно чужой
И внятный каждому, как совесть!Кто без тоски внимал из нас,
Среди всемирного молчанья,
Глухие времени стенанья,
Пророчески-прощальный глас?Нам мнится: мир осиротелый
Неотразимый Рок настиг -
И мы, в борьбе, природой целой
Покинуты на нас самих;И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали;И новое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло!Лишь изредка, обряд печальный
Свершая в полуночный час,
Металла голос погребальный
Порой оплакивает нас!<Не позднее 1829>
Утро в горах
Лазурь небесная смеется,
Ночной омытая грозой,
И между гор росисто вьется
Долина светлой полосой.
Лишь высших гор до половины
Туманы покрывают скат,
Как бы воздушные руины
Волшебством созданных палат.<Не позднее 1829>
Последний катаклизм
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Все зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них!<Не позднее 1829>
Снежные горы
Уже полдневная пора
Палит отвесными лучами, -
И задымилася гора
С своими черными лесами.Внизу, как зеркало стальное,
Синеют озера струи,
И с камней, блещущих на зное,
В родную глубь спешат ручьи.
И между тем как полусонный
Наш дольний мир, лишенный сил,
Проникнут негой благовонной,
Во мгле полуденной почил, -Горе, как божества родные,
Над издыхающей землей
Играют выси ледяные
С лазурью неба огневой.<Не позднее 1829>
К N. N
Ты любишь, ты притворствовать умеешь, -
Когда в толпе, украдкой от людей,
Моя нога касается твоей -
Ты мне ответ даешь – и не краснеешь!Все тот же вид рассеянный, бездушный,
Движенье персей, взор, улыбка та ж…
Меж тем твой муж, сей ненавистный страж,
Любуется твоей красой послушной.Благодаря и людям и судьбе,
Ты тайным радостям узнала цену,
Узнала свет: он ставит нам в измену
Все радости… Измена льстит тебе.
Стыдливости румянец невозвратный,
Он улетел с младых твоих ланит -
Так с юных роз Авроры луч бежит
С их чистою душою ароматной.Но так и быть! В палящий летний зной
Лестней для чувств, приманчивей для взгляда
Смотреть, в тени, как в кисти винограда
Сверкает кровь сквозь зелени густой.<Не позднее 1829>
* * *
Еще шумел веселый день,
Толпами улица блистала,
И облаков вечерних тень
По светлым кровлям пролетала.И доносилися порой
Все звуки жизни благодатной -
И все в один сливалось строй,
Стозвучный, шумный и невнятный.Весенней негой утомлен,
Я впал в невольное забвенье;
Не знаю, долог ли был сон,
Но странно было пробужденье…
Затих повсюду шум и гам
И воцарилося молчанье -
Ходили тени по стенам
И полусонное мерцанье…Украдкою в мое окно
Глядело бледное светило,
И мне казалось, что оно
Мою дремоту сторожило.И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
Увлек, незримый, в царство теней.<Не позднее 1829; 1851>
Вечер
Как тихо веет над долиной
Далекий колокольный звон,
Как шум от стаи журавлиной, -
И в звучных листьях замер он.Как море вешнее в разливе,
Светлея, не колыхнет день, -
И торопливей, молчаливей
Ложится по долине тень.<Конец 20-х гг.>
Полдень
Лениво дышит полдень мглистый,
Лениво катится река,
И в тверди пламенной и чистой
Лениво тают облака.И всю природу, как туман,
Дремота жаркая объемлет,
И сам теперь великий Пан
В пещере нимф покойно дремлет.<Конец 20-х гг.>
Лебедь
Пускай орел за облаками
Встречает молнии полет
И неподвижными очами
В себя впивает солнца свет.Но нет завиднее удела,
О лебедь чистый, твоего -
И чистой, как ты сам, одело
Тебя стихией божество.Она, между двойною бездной,
Лелеет твой всезрящий сон -
И полной славой тверди звездной
Ты отовсюду окружен.<Конец 20-х гг.>
* * *
Ты зрел его в кругу большого света -
То своенравно-весел, то угрюм,
Рассеян, дик иль полон тайных дум,
Таков поэт – и ты презрел поэта!На месяц взглянь: весь день, как облак
тощий,
Он в небесах едва не изнемог, -
Настала ночь – и, светозарный Бог,
Сияет он над усыпленной рощей!<Конец 1829 – начало 1830>
* * *
В толпе людей, в нескромном шуме дня
Порой мой взор, движенья, чувства, речи
Твоей не смеют радоваться встрече -
Душа моя! о, не вини меня!..Смотри, как днем туманисто-бело
Чуть брезжит в небе месяц светозарный,
Наступит ночь – и в чистое стекло
Вольет елей душистый и янтарный!<Конец 1829 – начало 1830>
* * *
Душа хотела б быть звездой,
Но не тогда, как с неба полуночи
Сии светила, как живые очи,
Глядят на сонный мир земной, -Но днем, когда, сокрытые как дымом
Палящих солнечных лучей,
Они, как божества, горят светлей
В эфире чистом и незримом.<Не позднее 1830>
* * *
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь – и звучными волнами
Стихия бьет о берег свой.То глас ее: он нудит нас и просит…
Уж в пристани волшебный ожил челн;
Прилив растет и быстро нас уносит
В неизмеримость темных волн.
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, -
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.<Не позднее начала 1830>
Конь морской
О рьяный конь, о конь морской,
С бледно-зеленой гривой,
То смирный, ласково-ручной,
То бешено-игривый!
Ты буйным вихрем вскормлен был
В широком Божьем поле;
Тебя он прядать научил,
Играть, скакать по воле!Люблю тебя, когда стремглав,
В своей надменной силе,
Густую гриву растрепав
И весь в пару и мыле,
К брегам направив бурный бег,
С веселым ржаньем мчишься,
Копыта кинешь в звонкий брег
И – в брызги разлетишься!..
* * *
Здесь, где так вяло свод небесный
На землю тощую глядит, -
Здесь, погрузившись в сон железный,
Усталая природа спит…Лишь кой-где бледные березы,
Кустарник мелкий, мох седой,
Как лихорадочные грезы,
Смущают мертвенный покой.
Успокоение
Гроза прошла – еще курясь, лежал
Высокий дуб, перунами сраженный,
И сизый дым с ветвей его бежал
По зелени, грозою освеженной.
А уж давно, звучнее и полней,
Пернатых песнь по роще раздалася,
И радуга концом дуги своей
В зеленые вершины уперлася.
Двум сестрам
Обеих вас я видел вместе -
И всю тебя узнал я в ней…
Та ж взоров тихость, нежность гласа,
Та ж прелесть утреннего часа,
Что веяла с главы твоей!..И все, как в зеркале волшебном,
Все обозначилося вновь:
Минувших дней печаль и радость,
Твоя утраченная младость,
Моя погибшая любовь!
Безумие
Там, где с землею обгорелой
Слился, как дым, небесный свод, -
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет.Под раскаленными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищет в облаках.То вспрянет вдруг и, чутким ухом
Припав к растреснутой земле,
Чему-то внемлет жадным слухом
С довольством тайным на челе.
И мнит, что слышит струй кипенье,
Что слышит ток подземных вод,
И колыбельное их пенье,
И шумный из земли исход!..
Странник
Угоден Зевсу бедный странник,
Над ним святой его покров!..
Домашних очагов изгнанник,
Он гостем стал благих богов!..Сей дивный мир, их рук созданье,
С разнообразием своим,
Лежит, развитый перед ним
В утеху, пользу, назиданье…Чрез веси, грады и поля,
Светлея, стелется дорога, -
Ему отверста вся земля,
Он видит все и славит Бога!..
Цицерон
Оратор римский говорил
Средь бурь гражданских и тревоги:
«Я поздно встал – и на дороге
Застигнут ночью Рима был!»
Так!.. но, прощаясь с римской славой,
С Капитолийской высоты
Во всем величье видел ты
Закат звезды ее кровавый!..Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был -
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!<Не позднее 1830>
Весенние воды
Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят -
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят…Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!
Мы молодой весны гонцы,
Она нас выслала вперед!»Весна идет, весна идет!
И тихих, теплых майских дней
Румяный, светлый хоровод
Толпится весело за ней.<Не позднее 1830>
Silentium!
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, -
Любуйся ими – и молчи.Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, -
Питайся ими – и молчи.Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью – и молчи!..<Не позднее 1830>
* * *
Как над горячею золой
Дымится свиток и сгорает
И огнь, сокрытый и глухой,
Слова и строки пожирает,Так грустно тлится жизнь моя
И с каждым днем уходит дымом;
Так постепенно гасну я
В однообразье нестерпимом!..О небо, если бы хоть раз
Сей пламень развился по воле,
И, не томясь, не мучась доле,
Я просиял бы – и погас!<Не позднее 1830>
* * *
Через ливонские я проезжал поля,
Вокруг меня все было так уныло…
Бесцветный грунт небес, песчаная земля -
Все на душу раздумье наводило.Я вспомнил о былом печальной сей земли -
Кровавую и мрачную ту пору,
Когда сыны ее, простертые в пыли,
Лобзали рыцарскую шпору.И, глядя на тебя, пустынная река,
И на тебя, прибрежная дуброва,
«Вы, – мыслил я, – пришли издалека,
Вы, сверстники сего былого!»Так! вам одним лишь удалось
Дойти до нас с брегов другого света.
О, если б про него хоть на один вопрос
Мог допроситься я ответа!..Но твой, природа, мир о днях былых молчит
С улыбкою двусмысленной и тайной, -
Так отрок, чар ночных свидетель быв случайный,
Про них и днем молчание хранит.<Начало октября> 1830
* * *
Песок сыпучий по колени…
Мы едем – поздно – меркнет день,
И сосен, по дороге, тени
Уже в одну слилися тень.
Черней и чаще бор глубокий -
Какие грустные места!
Ночь хмурая, как зверь стоокий,
Глядит из каждого куста!
Осенний вечер
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть:
Зловещий блеск и пестрота дерев,
Багряных листьев томный, легкий шелест,
Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею,
И, как предчувствие сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,
Ущерб, изнеможенье – и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья.
Листья
Пусть сосны и ели
Всю зиму торчат,
В снега и метели
Закутавшись, спят.
Их тощая зелень,
Как иглы ежа,
Хоть ввек не желтеет,
Но ввек не свежа.Мы ж, легкое племя,
Цветем и блестим
И краткое время
На сучьях гостим.
Все красное лето
Мы были в красе,
Играли с лучами,
Купались в poce!..Но птички отпели,
Цветы отцвели,
Лучи побледнели,
Зефиры ушли.
Так что же нам даром
Висеть и желтеть?
Не лучше ль за ними
И нам улететь!О буйные ветры,
Скорее, скорей!
Скорей нас сорвите
С докучных ветвей!
Сорвите, умчите,
Мы ждать не хотим,
Летите, летите!
Мы с вами летим!..
* * *
Сей день, я помню, для меня
Был утром жизненного дня:
Стояла молча предо мною,
Вздымалась грудь ее волною,
Алели щеки, как заря,
Все жарче рдея и горя!
И вдруг, как солнце молодое,
Любви признанье золотое
Исторглось из груди ея…
И новый мир увидел я!..
Альпы
Сквозь лазурный сумрак ночи
Альпы снежные глядят;
Помертвелые их очи
Льдистым ужасом разят.
Властью некой обаянны,
До восшествия Зари,
Дремлют, грозны и туманны,
Словно падшие цари!..Но Восток лишь заалеет,
Чарам гибельным конец -
Первый в небе просветлеет
Брата старшего венец.
И с главы большого брата
На меньших бежит струя,
И блестит в венцах из злата
Вся воскресшая семья!..
Mal’aria
Люблю сей Божий гнев! Люблю сие, незримо
Во всем разлитое, таинственное Зло -
В цветах, в источнике прозрачном, как стекло,
И в радужных лучах, и в самом небе Рима.
Все та ж высокая, безоблачная твердь,
Все так же грудь твоя легко и сладко дышит,
Все тот же теплый ветр верхи дерев колышет,
Все тот же запах роз… и это все есть Смерть!..
Как ведать, может быть, и есть в природе звуки,
Благоухания, цветы и голоса,
Предвестники для нас последнего часа
И усладители последней нашей муки.
И ими-то Судеб посланник роковой,
Когда сынов Земли из жизни вызывает,
Как тканью легкою свой образ прикрывает…
Да утаит от них приход ужасный свой!
Весеннее успокоение
О, не кладите меня
В землю сырую -
Скройте, заройте меня
В траву густую!Пускай дыханье ветерка
Шевелит травою,
Свирель поет издалека,
Светло и тихо облака
Плывут надо мною!..<Не позднее начала 1832>
* * *
На древе человечества высоком
Ты лучшим был его листом,
Воспитанный его чистейшим соком,
Развит чистейшим солнечным лучом!
С его великою душою
Созвучней всех, на нем ты трепетал!
Пророчески беседовал с грозою
Иль весело с зефирами играл!Не поздний вихрь, не бурный ливень
Тебя сорвал с родимого сучка:
Был многих краше, многих долголетней
И сам собою пал – как из венка!
Problème
С горы скатившись, камень лег в долине.
Как он упал? никто не знает ныне -
Сорвался ль он с вершины сам собой,
Иль был низринут волею чужой ?
Столетье за столетьем пронеслося:
Никто еще не разрешил вопроса.15 января 1833; 2 апреля 1857
Сон на море
И море, и буря качали наш челн;
Я, сонный, был предан всей прихоти волн.
Две беспредельности были во мне,
И мной своевольно играли оне.
Вкруг меня, как кимвалы, звучали скалы,
Окликалися ветры и пели валы.
Я в хаосе звуков лежал оглушен,
Но над хаосом звуков носился мой сон.
Болезненно-яркий, волшебно-немой,
Он веял легко над гремящею тьмой.
В лучах огневицы развил он свой мир -
Земля зеленела, светился эфир,
Сады-лавиринфы, чертоги, столпы,
И сонмы кипели безмолвной толпы.
Я много узнал мне неведомых лиц,
Зрел тварей волшебных, таинственных птиц,
По высям творенья, как Бог, я шагал,
И мир подо мною недвижный сиял.
Но все грезы насквозь, как волшебника вой,
Мне слышался грохот пучины морской,
И в тихую область видений и снов
Врывалася пена ревущих валов.
Арфа Скальда
О арфа скальда! Долго ты спала
В тени, в пыли забытого угла;
Но лишь луны, очаровавшей мглу,
Лазурный свет блеснул в твоем углу,
Вдруг чудный звон затрепетал в струне,
Как бред души, встревоженной во сне.Какой он жизнью на тебя дохнул?
Иль старину тебе он вспомянул -
Как по ночам здесь сладострастных дев
Давно минувший вторился напев,
Иль в сих цветущих и поднесь садах
Их легких ног скользил незримый шаг?
* * *
Я лютеран люблю богослуженье,
Обряд их строгий, важный и простой -
Сих голых стен, сей храмины пустой
Понятно мне высокое ученье.Не видите ль? Собравшися в дорогу,
В последний раз вам вера предстоит:
Еще она не перешла порогу,
Но дом ее уж пуст и гол стоит, -Еще она не перешла порогу,
Еще за ней не затворилась дверь…
Но час настал, пробил… Молитесь Богу,
В последний раз вы молитесь теперь.16 сентября 1834
* * *
Судьба, как вихрь, людей метет,
И рад ли ты, или не рад,
Что нужды ей?.. Вперед, вперед!Знакомый звук нам ветр принес:
Любви последнее прости…
За нами много, много слез,
Туман, безвестность впереди!..«О, оглянися, о, постой,
Куда бежать, зачем бежать?..
Любовь осталась за тобой,
Где ж в мире лучшего сыскать?Любовь осталась за тобой,
В слезах, с отчаяньем в груди…
О, сжалься над своей тоской,
Свое блаженство пощади!Блаженство стольких, стольких дней
Себе на память приведи…
Все милое душе твоей
Ты покидаешь на пути!..»Не время выкликать теней:
И так уж этот мрачен час.
Усопших образ тем страшней,
Чем в жизни был милей для нас.Из края в край, из града в град
Могучий вихрь людей метет,
И рад ли ты, или не рад,
Не спросит он… Вперед, вперед!<Между 1834 и апрелем 1836>
* * *
О чем ты воешь, ветр ночной?
О чем так сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
Понятным сердцу языком
Твердишь о непонятной муке -
И роешь и взрываешь в нем
Порой неистовые звуки!..О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди,
Он с беспредельным жаждет слиться!..
О, бурь заснувших не буди -
Под ними хаос шевелится!..<Начало 30-х гг.>
* * *
Поток сгустился и тускнеет,
И прячется под твердым льдом,
И гаснет цвет, и звук немеет
В оцепененье ледяном, -
Лишь жизнь бессмертную ключа
Сковать всесильный хлад не может:
Она все льется – и, журча,
Молчанье мертвое тревожит.Так и в груди осиротелой,
Убитой хладом бытия,
Не льется юности веселой,
Не блещет резвая струя, -
Но подо льдистою корой
Еще есть жизнь, еще есть ропот -
И внятно слышится порой
Ключа таинственного шепот.<Начало 30-х гг.>
* * *
В душном воздухе молчанье,
Как предчувствие грозы,
Жарче роз благоуханье,
Резче голос стрекозы…
Чу! за белой, дымной тучей
Глухо прокатился гром;
Небо молнией летучей
Опоясалось кругом…Жизни некий преизбыток
В знойном воздухе разлит,
Как божественный напиток,
В жилах млеет и горит!Дева, дева, что волнует
Дымку персей молодых?
Что мутится, что тоскует
Влажный блеск очей твоих?Что, бледнея, замирает
Пламя девственных ланит?
Что так грудь твою спирает
И уста твои палит?..Сквозь ресницы шелковые
Проступили две слезы…
Иль то капли дождевые
Зачинающей грозы?..<Начало 30-х гг.>
* * *
Что ты клонишь над водами,
Ива, макушку свою?
И дрожащими листами,
Словно жадными устами,
Ловишь беглую струю?..Хоть томится, хоть трепещет
Каждый лист твой над струей…
Но струя бежит и плещет,
И, на солнце нежась, блещет,
И смеется над тобой…<Начало 30-х гг.>
* * *
Вечер мглистый и ненастный…
Чу, не жаворонка ль глас?..
Ты ли, утра гость прекрасный,
В этот поздний, мертвый час?..
Гибкий, резвый, звучно-ясный,
В этот мертвый, поздний час,
Как безумья смех ужасный,
Он всю душу мне потряс!..<Начало 30-х гг.>
* * *
И гроб опущен уж в могилу,
И все столпилося вокруг…
Толкутся, дышат через силу,
Спирает грудь тлетворный дух…И над могилою раскрытой,
В возглавии, где гроб стоит,
Ученый пастор, сановитый,
Речь погребальную гласит…Вещает бренность человечью,
Грехопаденье, кровь Христа…
И умною, пристойной речью
Толпа различно занята…А небо так нетленно-чисто,
Так беспредельно над землей…
И птицы реют голосисто
В воздушной бездне голубой…<Начало 30-х гг.>
* * *
Восток белел. Ладья катилась,
Ветрило весело звучало, -
Как опрокинутое небо,
Под нами море трепетало…
Восток алел. Она молилась,
С чела откинув покрывало, -
Дышала на устах молитва,
Во взорах небо ликовало…Восток вспылал. Она склонилась,
Блестящая поникла выя, -
И по младенческим ланитам
Струились капли огневые…<Начало 30-х гг.>
* * *
Как птичка, раннею зарей
Мир, пробудившись, встрепенулся…
Ах, лишь одной главы моей
Сон благодатный не коснулся!
Хоть свежесть утренняя веет
В моих всклокоченных власах,
На мне, я чую, тяготеет
Вчерашний зной, вчерашний прах!..О, как пронзительны и дики,
Как ненавистны для меня
Сей шум, движенье, говор, крики
Младого, пламенного дня!..
О, как лучи его багровы,
Как жгут они мои глаза!..
О ночь, ночь, где твои покровы,
Твой тихий сумрак и poca!..Обломки старых поколений,
Вы, пережившие свой век!
Как ваших жалоб, ваших пеней
Неправый праведен упрек!
Как грустно полусонной тенью,
С изнеможением в кости,
Навстречу солнцу и движенью
За новым племенем брести!..<Начало 30-х гг.>
* * *
Душа моя, Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных, -Душа моя, Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
Меж вами, призраки минувших, лучших дней,
И сей бесчувственной толпою?..<Начало 30-х гг.>
* * *
Над виноградными холмами
Плывут златые облака.
Внизу зелеными волнами
Шумит померкшая река.
Взор постепенно из долины,
Подъемлясь, всходит к высотам
И видит на краю вершины
Круглообразный светлый храм.Там, в горнем, неземном жилище,
Где смертной жизни места нет,
И легче и пустынно-чище
Струя воздушная течет.
Туда взлетая, звук немеет,
Лишь жизнь природы там слышна
И нечто праздничное веет,
Как дней воскресных тишина.<Начало 30-х гг.>
* * *
Нет, моего к тебе пристрастья
Я скрыть не в силах, мать-Земля!
Духов бесплотных сладострастья,
Твой верный сын, не жажду я.
Что пред тобой утеха рая,
Пора любви, пора весны,
Цветущее блаженство мая,
Румяный свет, златые сны?..Весь день, в бездействии глубоком,
Весенний, теплый воздух пить,
На небе чистом и высоком
Порою облака следить;
Бродить без дела и без цели
И ненароком, на лету,
Набресть на свежий дух синели
Или на светлую мечту…
* * *
Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой,
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!..Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит…
На мир дневной спустилася завеса;
Изнемогло движенье, труд уснул…
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный, еженочный гул…Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?..
* * *
Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул -
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальний гул…
Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном…
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне и я во всем!..Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, темный, благовонный,
Все залей и утиши.
Чувства – мглой самозабвенья
Переполни через край!..
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!
* * *
Какое дикое ущелье!
Ко мне навстречу ключ бежит -
Он в дол спешит на новоселье…
Я лезу вверх, где ель стоит.Вот взобрался я на вершину,
Сижу здесь радостен и тих…
Ты к людям, ключ, спешишь в долину -
Попробуй, каково у них!
* * *
С поляны коршун поднялся,
Высоко к небу он взвился;
Все выше, дале вьется он,
И вот ушел за небосклон.
Природа-мать ему дала
Два мощных, два живых крыла -
А я здесь в поте и в пыли,
Я, царь земли, прирос к земли!..
* * *
Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.И на холму, там, где, белея,
Руина замка вдаль глядит,
Стояла ты, младая фея,
На мшистый опершись гранит,Ногой младенческой касаясь
Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.И ветер тихий мимолетом
Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом
На плечи юные свевал.
Ты беззаботно вдаль глядела…
Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела
Река в померкших берегах.И ты с веселостью беспечной
Счастливый провожала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.<Не позднее апреля 1836>
* * *
Там, где горы, убегая,
В светлой тянутся дали,
Пресловутого Дуная
Льются вечные струи…Там-то, бают, в стары годы,
По лазуревым ночам,
Фей вилися хороводы
Под водой и по водам;Месяц слушал, волны пели,
И, навесясь с гор крутых,
Замки рыцарей глядели
С сладким ужасом на них.
И лучами неземными,
Заключен и одинок,
Перемигивался с ними
С древней башни огонек.Звезды в небе им внимали,
Проходя за строем строй,
И беседу продолжали
Тихомолком меж собой.В панцирь дедовский закован,
Воин-сторож на стене
Слышал, тайно очарован,
Дальний гул, как бы во сне.Чуть дремотой забывался,
Гул яснел и грохотал…
Он с молитвой просыпался
И дозор свой продолжал.Все прошло, все взяли годы -
Поддался и ты судьбе,
О Дунай, и пароходы
Нынче рыщут по тебе.<Не позднее апреля 1836>
* * *
Сижу задумчив и один,
На потухающий камин
Сквозь слез гляжу…
С тоскою мыслю о былом
И слов в унынии моем
Не нахожу.Былое – было ли когда?
Что ныне – будет ли всегда?..
Оно пройдет -
Пройдет оно, как все прошло,
И канет в темное жерло
За годом год.За годом год, за веком век…
Что ж негодует человек,
Сей злак земной!..
Он быстро, быстро вянет – так,
Но с новым летом – новый злак
И лист иной.И снова будет все, что есть,
И снова розы будут цвесть,
И терны тож…
Но ты, мой бедный, бледный цвет,
Тебе уж возрожденья нет,
Не расцветешь!Ты сорван был моей рукой,
С каким блаженством и тоской,
То знает Бог!..
Останься ж на груди моей,
Пока любви не замер в ней
Последний вздох.<Не позднее апреля 1836>
* * *
Зима недаром злится,
Прошла ее пора -
Весна в окно стучится
И гонит со двора.И все засуетилось,
Все нудит Зиму вон -
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.Зима еще хлопочет
И на Весну ворчит.
Та ей в глаза хохочет
И пуще лишь шумит…Взбесилась ведьма злая
И, снегу захватя,
Пустила, убегая,
В прекрасное дитя…
Весне и горя мало:
Умылася в снегу
И лишь румяней стала
Наперекор врагу.<Не позднее апреля 1836>
Особенности творчества
«Тютчев не был плодовит как поэт (его наследие- около 300 стихотворений). Начав печататься рано (с 16 лет), он печатался редко, в малоизвестных альманахах, в период 1837-47 гг. почти не писал стихов и вообще мало заботился о своей репутации поэта». (Михайловский, 1939, с. 469.)
«Тоска, - свидетельствовал И.С. Аксаков, - составляла как бы основной тон его поэзии и всего его нравственного существа... Как это часто случается с поэтами, мука и боль стали для Тютчева сильнейшими активаторами. Молчавший четырнадцать лет поэт не только вернулся к литературной деятельности, но именно после смерти Е.А. Денисьевой, на седьмом десятке, когда поэты окончательно выдыхаются, создал лучшие свои стихи... У него не было "творческих замыслов", часов, отведенных для работы, тетрадей, черновиков, заготовок, вообще всего того, что зовется творческим трудом. Он не корпел над стихами. Свои озарения он записывал на приглашениях, салфетках, почтовых листках, в случайных тетрадях, просто на клочках бумаги, попавших под руку. П.И. Капнист свидетельствовал: "Тютчев в задумчивости написал лист на заседании цензорского совета и ушел с заседания, бросив его на столе". Не подбери Капнист написанного, никогда б не узнали "Как ни тяжел последний час...". Бессознательность, интуитивность, импровизация - ключевые понятия для его творчества». Гарин, 1994, т. 3, с. 324, 329, 336-337, 364.)
Поэзию Тютчева хотя и разделяют тематически на лирику политическую, гражданскую, пейзажную, любовную, но часто оговариваются, что это разделение условно: за разными тематическими пластами стоит единый принцип видения мира - философский.
Ф. И. Тютчев как поэт-философ
У него не то что мыслящая поэзия, а поэтическая мысль; не чувство рассуждающее, мыслящее - а мысль чувствующая и живая. От этого внешняя художественная форма не является у него надетой на мысль, как перчатка на руку, а срослась с нею, как покров кожи с телом это сама плоть мысли. (И.С.Аксаков).
Каждое его стихотворение начиналось мыслию, но мыслию, которая, как огненная точка, вспыхивала под влиянием глубокого чувства или сильного впечатления; вследствии этого мысль г. Тютчева никогда не является читателю нагою и отвлечённою, но всегда сливается с образом, взятым из мира души или природы, проникается им, и сама его проникает нераздельно и неразрывно. (И.С.Тургенев).
Политическая лирика Ф. И. Тютчева
Поэт, без которого по словам Л.Н.Толстого «нельзя жить», до конца дней своих был и осознавал себя политиком, дипломатом, историком. Он постоянно находился в центре политической, общественной жизни Европы, мира, России, даже на смертном одре спрашивал: «Какие пришли политические новости?».Он был современником войны 1812 года, восстания декабристов, «мрачного семилетия» в России, революций 1830 и 1848 года на Западе. Политик Тютчев наблюдал и оценивал события, поэт говорил о своем времени как о роковой эпохе.
Блажен, кто посетил сей мир В его минуты роковые!
«Цицерон», 1830
При этом у Тютчева-поэта нет стихов о конкретных исторических событиях. Есть философский отклик на них, отстранёность, надмирность их видения, взгляд не участника, а созерцателя событий.
Он не был сторонником революций, каких-либо переворотов, не сочувствовал декабристам:
О жертвы мысли безрассудной, Вы уповали, может быть, Что станет вашей крови скудной, Чтоб вечный полюс растопить! Едва, дымясь, она сверкнула
На вековой громаде льдов, Зима железная дохнула - И не осталось и следов.
Возможно, сама жизнь поэта, вечное стремление совместить противоположные начала, определила и его видение мира. Идея двойственности, двойного бытия человека и природы, разлад миров лежит в основе философской лирике, размышлений Тютчева-поэта.
Ощущение пребывания человека на краю, на границе двух миров, ожидание и чувство катастрофы стало основной темой философской лирики Тютчева.
Пейзажная лирика
Человек и природа, считает Тютчев, едины и нераздельны, они живут по общим законам бытия.
Дума за думой; волна за волной -
Два проявленья стихии одной:
В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,
Здесь - в заточенье, там - на просторе, -
Тот же всё вечный прибой и отбой,
Тот же всё призрак тревожно - пустой.
«Волна и дума», 1851.
Человек - малая часть природы, мирозданья, он не свободен жить по своей воле, его свобода - иллюзия, призрак:
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаём.
«Певучесть есть в морских волнах»,1865.
Разлад, созданный самим же человеком, приводит к дисгармонии его бытия, внутреннего мира, к разладу человека с внешним миром. Создаются два противоборствующих начала: одно - воплощение тьмы, хаоса, ночи, бездны, смерти, другое - это свет, день, жизнь.Например, в стихотворении «День и ночь» двучастная композиция соотносится с основными мотивами стихотворения чередованием дня и ночи, света и тьмы, жизни и смерти.
Но меркнет день - настала ночь;
Пришла и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Сорвав, отбрасывает прочь
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами -
Вот отчего нам ночь страшна!
«День и ночь»,1839
Лирический герой Тютчева постоянно пребывает на грани миров: дня и ночи, света и тьмы, жизни и смерти. Его страшит мрачная пропасть, которая каждое мгновенье может открыться пред ним, поглотить его.
И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию тёмной.
«Святая ночь на небосклон взошла», 1848-5о-е годы
Днём, даже при вечернем свете, мир спокоен, прекрасен, гармоничен. Об этом мире многие пейзажные зарисовки Тютчева.Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора -
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера
1857
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть
1830
Ночью приходит тьма, обнажается
Ужас бездны, смерти, трагедии
Небесный свод, горящий славой звёздной,
Таинственно глядит из глубины, -
И мы плывём пылающею бездной
Со всех сторон окружены.
« Как океан объемлет шар земной», 1830.
Тема человека как малой частицы мироздания, которая не в силах противиться власти вселенской тьмы, судьбы, рока, ведёт начало от стихов
Ломоносова, Державина, будет продолжена в стихах поэтов начала ХХ века..
Чародейкою зимою
Околдован, лес стоит-
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою
Чудной жизнью он блестит.
1852
Любовная лирика. Адресаты любовной лирики
Адресаты любовной лирики Тютчева
Первой женой поэта стала Элеонора Петерсон, урожденная графиня Ботмер. От этого брака были три дочери: Анна, Дарья и Екатерина.
Овдовев, поэт женился в 1839 г. на Эрнестине Дернберг, урожденной баронессе Пфеффель. В Мюнхене у них родились Мария и Дмитрий, а младший сын Иван - в России.
В 1851 г. (с Денисьевой он уже был знаком) Тютчев пишет жене Элеоноре Федоровне: "Нет в мире существа умнее тебя. Мне не с кем больше поговорить... Мне, говорящему со всеми". И в другом письме: "...хотя ты и любишь меня в четыре раза меньше, чем прежде, ты все же любишь меня в десять раз больше, чем я того стою".
Через два года после смерти мужа Элеонора Федоровна случайно нашла в своем альбоме листок с подписью по-французски: "Для вас (чтобы разобрать наедине)". Далее шли стихи, написанные в том же 1851 г.:
Не знаю я, коснется ль благодать
Моей души болезненно-греховной,
Удастся ль ей воспрянуть и восстать,
Пройдет ли обморок духовный?
Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была -
Ты, ты, мое земное провиденье!..
Любовь Тютчева к Елене Денисьевой принесла поэту и великое счастье и величайшее горе. Чувство Тютчева было подчинено законам его бытия, творчества. Любовь соединила жизнь и смерть, счастье и горе, явилась перекличкой миров.
Наиболее ярко "двойное бытие" расколотой человеческой души выражено в любовной лирике Тютчева.
В 1850 г. 47-летний Тютчев познакомился с двадцатичетырехлетней Еленой Александровной Денисьевой, подругой своих дочерей. Четырнадцать лет, до самой смерти Денисьевой, длился их союз, родилось трое детей. Тютчев оставил в стихах исповедь о своей любви.
"Такого глубокого женского образа, наделенного индивидуальными психологическими чертами, никто до Тютчева в лирике не создал, - говорит Лев Озеров. - По характеру своему этот образ перекликается с Настасьей Филипповной из "Идиота" Достоевского и Анной Карениной у Толстого".
В течение четырнадцати лет Тютчев вел двойную жизнь. Любя Денисьеву, он не мог расстаться с семьей.
В минуты страстного чувства к Денисьевой, он пишет своей жене: «Нет в мире существа умнее тебя и мне не с кем больше поговорить».
Внезапная утрата Елены Александровны, последовавший за её смертью ряд потерь, обострили чувства рубежа, границы миров. Любовь к Денисьевой - это для Тютчева смерть, но и высшая полнота бытия, «блаженство и безнадёжность», «поединок роковой» жизни и смерти:
Вот бреду я вдоль большой дороги
В тихом свете гаснущего дня
Тяжело мне замирают ноги
Друг мой милый видишь ли меня?
Всё темней, темнее над землёю -
Улетел последний отблеск дня
Вот тот мир, где жили мы с тобою,
Ангел мой, ты видишь ли меня?
Жанровое своеобразие лирики Ф. И. Тютчева
Литературовед Ю. Тынянов первый заметил, и многие исследователи согласились с ним в том, что для лирики Ф. Тютчева не характерно разделение стихотворений на жанры. А жанрообразующую роль у него играет фрагмент, «жанр почти внелитературного отрывка».
Фрагмент - это мысль, словно выхваченная из потока размышлений, чувство - из нахлынувших переживаний, из непрерывного потока чувств, действие, поступок - из чреды дел человека: «Да, вы сдержали ваше слово», «Итак, опять увиделся я с вами», «И в Божьем мире то ж бывает».
Форма фрагмента подчеркивает бесконечное течение, движение мысли, чувства, жизни, истории. Но и вся поэтика Тютчева отражает идею всеобщего бесконечного движения, в основе стихотворения часто - мимолётное, мгновенное, быстротекущее в жизни человека и природы:
И как, виденье, внешний мир ушёл.
Столетье за столетьем пронеслось.
Как неожиданно и ярко
На влажной неба синеве
Воздушная воздвиглась арка
В своем минутном торжестве.
Особенности композиции лирических стихотворений
Тютчевская мысль о противостоянии и, в то же время, о единстве миров природы и человека, мира внешнего и внутреннего, часто воплощается в двучастной композиции его стихотворений: «Предопределение», «Цицерон», «Ещё земли печален вид» и многих других.
Другой композиционный приём поэта - это прямое изображение чувств - таков денисьевский цикл, некоторые пейзажные зарисовки.
Песок сыпучий по колени
Мы едим - поздно - меркнет день,
И сосен, по дороге, тени
Уже в одну слилися тень.
Черней и чаще бор глубокий -
Какие грустные места!
Ночь хмурая, как зверь стоокий,
Глядит из каждого куста!
Стиль лирики
Для лирики Тютчева характерна предельная сжатость пространства стиха, отсюда его афористичность.
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать -
В Россию можно только верить.
28 ноября 1866 Под влиянием поэтов-классицистов XVIII века в тютчевской лирике немало риторических вопросов, восклицаний:
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поёт, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
Возможно, под впечатлением занятий с С. Раичем, в стихах Тютчев часто обращается к мифологическим, античным образам: «беспамятство, как
Атлас, давит сушу...», ветреная Геба, кормя Зевесова орла»
Говоря о поэтической манере Тютчева, позднее станут употреблять термин «чистая поэзия».
(Философская лирика - понятие довольно условное. Так принято называть глубокие размышления в стихах о смысле бытия, о судьбах человека, мира, мироздания, о месте человека в мире. К философской лирике принято относить стихи Тютчева, Фета, Баратынского, Заболоцкого...)
"Чистая поэзия"
У всех поэтов, рядом с непосредственным творчеством, слышится делание, обработка. У Тютчева деланного нет ничего: все творится. Оттого нередко в его стихах видна какая то внешняя небрежность: попадаются слова устарелые, вышедшие из употребления, встречаются неправильные рифмы, которые, при малейшей наружной отделке, легко могли бы быть заменены другими.
Этим определяется и отчасти ограничивается его значение как поэта. Но это же придает его поэзии какую-то особенную прелесть задушевности и личной искренности. Хомяков - сам лирический стихотворец - говорил и, по нашему мнению, справедливо, что не знает других стихов, кроме тютчевских, которые бы служили лучшим образом чистейшей поэзии, которые бы в такой мере, насквозь, durch und durch, были проникнуты поэзией. И.С.Аксаков.
Характеристика творчества Тютчева, творчество тютчева, особенности творчества Тютчева, тютчев творчество