Харьковский котел 1942 год крушение надежд. Харьковский «котел». Трагедия по вине Хрущева и Тимошенко

«Красной Армии - добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев!» - этот призыв из первомайского приказа народного Комиссара Обороны Сталина вдохновлял народ на новые подвиги на фронте и в тылу. Генеральный штаб считал, что предстоящим летом основной ареной борьбы станет Центральное направление - московское. В Генштабе сходились на мысли, что, поскольку для нашего генерального наступления не хватает необходимых сил и средств, лучше пока ограничиться стратегической обороной. Затем, хорошо подготовившись и накопив резервы, обрушиться на врага. Германия сосредоточила весной 1942 года на решающем Восточном фронте 80 процентов своих вооруженных сил: более чем шестимиллионную армию, 3230 танков и штурмовых орудий, 3400 боевых самолетов, до 43 тысяч орудий и минометов. В людях и авиации немецкие войска по-прежнему превосходили советские. У нас было несколько больше танков, но по качеству значительная часть их уступала вражеским. Гитлер выбрал одно направление - южное крыло Восточного фронта. Ставка Верховного Главнокомандования не разгадала планы врага. В генштабе считали, что он, прежде всего будет стараться захватить Москву, и настойчиво предлагалось провести крупное наступление под Харьковом, за успех которого командование направления «ручалось головой». После войны мы научились описывать наши победы, однако стыдливо умалчивали о собственных просчетах и неудачах. И даже сейчас, спустя полвека, мы мало что знаем об окружении наших войск в районе Изюма и Барвенково. В официальных исторических трудах, во многих мемуарах военачальников Харьковское сражение лишь упоминается или описывается предельно скупо, в общих чертах. Руководители бывшего Советского Союза не желали, чтобы им напоминали о крупном провале в годы войны и его причинах. Оно и понятно: трудно было объяснить, почему громкие и многообещающие заверения об успехе оказались пустыми, безответственными словами, почему страна снова потеряла тысячи своих защитников, а 20 генералов попали в плен. Таких поражений в истории войн немного. Все причастные к нему, спасая себя, старались вычеркнуть это событие из нашей истории и памяти народа. Правда была убита под Харьковом в 1942 г. Однако человек не может жить без веры и надежды на будущее. Но для этого он должен знать прошлое, чтобы не повторять ошибок, знать истину, какой бы горькой она ни была. Поэтому, хоть с опозданием, необходимо восстановить картину Харьковского сражения. Ради исторической правды и справедливости, ради увековечения памяти погибших и пропавших без вести в той жестокой и кровавой битве. ДИСПОЗИЦИЯ К весне 1942 г. советские войска занимали на правом берегу реки Северский Донец обширный барвенковский выступ глубиной 90 и шириной 110 километров. Этот выступ нависал с севера над донбасской группировкой противника (армейской группой «Клейст»), а с юга охватывал его харьковскую группировку (6-ю немецкую армию Паулюса). В то же время немецкие войска, удерживая районы Балаклеи и Славянска, занимали выгодное положение для нанесения встречных ударов под основание барвенковского выступа... Чтобы достичь прорыва в глубь страны, фашистское командование особое внимание уделяло ликвидации опасного барвенковского выступа, чтобы потом использовать его для дальнейшего наступления на Восток. План операции получил кодовое название «Фридерикус-1». Наступать предполагали 18 мая. Ликвидировать выступ решили двумя ударами силами 6-й армии Паулюса из района Балаклеи и армейской группы «Клейст» из Славянска и Александровки. Так весной 1942 года под Харьковом столкнулись стратегические замыслы советского и фашистского командования. Каждая сторона готовилась осуществить здесь крупную военную операцию и возлагала на нее огромные надежды. План, утвержденный главкомом советской армии, предусматривал осуществление двух ударов по сходящимся линиям в направлении Харькова, разгром здесь группировки врага и создание условий для организации наступления на Днепропетровском направлении уже с участием Южного фронта. Оборону противника удалось сломить в самом начале сражения южнее Харькова. Воины 393-й стрелковой дивизии в течение дня освободили 13 населенных пунктов. Бойцы и командиры рвались вперед. И все же, несмотря на массовый героизм воинов, инициативу многих командиров, общие итоги первого дня боевых действий оказались хуже, чем рассчитывало командование фронта. Одна неожиданность следовала за другой. Скоро выяснилось, что на передовую прибыли свежие немецкие части, которые наша разведка накануне не смогла выявить. Четыре дня шли напряженные и кровопролитные бои. Войска Красной Армии упорно пробивались к Харькову. Моральный дух у всех был высоким, сражались самоотверженно. Период легких побед для фашистов давно прошел, боевой дух их заметно снизился. Однако Германия еще обладала огромными людскими и материальными ресурсами. В сводке с фронта приводились такие цифры: наши войска продвинулись на 30-60 км и освободили 300 населенных пунктов, захватили в плен свыше 1200 солдат и офицеров противника, а также немалые трофеи. За это время, указывалось в сводке, уничтожено свыше 12 000 гитлеровцев, 400 танков, 210 орудий, 147 самолетов, около 700 автомашин. «Наступление продолжается» - такими словами заканчивалось сообщение Сов-информбюро. Но главком направления не предусмотрел мер по разгрому или хотя бы парированию возможных ударов со стороны немецких танковых дивизий, которые в первый же день сражения стали сосредотачиваться северо-восточнее Харькова. И вскоре наши войска понесли немалые потери. Подвижные оперативные группы, которым предстояло завершить окружение Харькова и добить врага, фактически не были введены в действие. Без пользы простояли в ожидании приказа и два танковых корпуса, предназначенных для развития наступления к югу от областного центра. Все это отрицательно повлияло на ход операции. Однако командование Юго-Западного направления было настроено довольно оптимистично. 15 мая, в разгар массированных контратак противника, оно уверенно доносило в Ставку о успехах. РОКОВОЙ ДЕНЬ Ночью 17 мая на фронте установилось короткое затишье. Измотанные в непрерывных боях красноармейцы спали глубоким сном. В штабах составляли приказы, чертили карты-схемы боевых действий, уточняли потери. Никто не знал и не ведал, что остались считанные часы до крутого поворота событий, до большой беды... Разведка 9-й армии своевременно и точно определила сосредоточение в районе Краматорска армейской группы «Клейст». К сожалению, ни командование Южного фронта, ни штаб Юго-Западного не приняли во внимание ее тревожные доклады. Немецкое командование срочно перебрасывало под Харьков новые части. На второй день советского наступления оно смогло сосредоточить две ударные группировки. Противник настойчиво бил в стык двух наших армий. На угрожающее направление были переброшены 162-я стрелковая дивизия и одна танковая бригада. На пути врага, пытавшегося смять наши позиции, встали танкисты и артиллеристы. Только 13 мая воины 6-й гвардейской, 133-й и других танковых бригад подбили и подожгли 75 вражеских танков. Стойкость и мужество проявили бронебойцы 622-го стрелкового полка, а также бойцы 46-го артполка 124-й стрелковой дивизии. Ее позиции атаковали 80 фашистских танков с пехотой. Воины не дрогнули, подбили 12 вражеских машин. Обстановка севернее Харькова продолжала осложняться, фашисты превосходили здесь войска Красной Армии в людских силах и технике. В то же время отдельные наши части, продвигаясь вперед, достигли тылового рубежа врага на правом берегу реки Харьков. Город находился совсем близко. Бойцы уже видели высокие здания, заводские корпуса. Группы кавалеристов вступили на окраины Харькова, беседовали с его жителями, горячо ожидавшими своих освободителей. Но добиться перелома на этом направлении советскому командованию не удалось. Бои сразу стали жестокими и напряженными. Об этом говорили и пленные. Вот что рассказал, например, на допросе в штабе обер-ефрейтор Эрвин Пиц из 191-го полка 71-й пехотной дивизии: «Я попал в плен утром 17 мая, вскоре после нашей неудачной контратаки. Результаты этого боя были ужасными. Кругом лежали убитые и раненые немецкие солдаты и офицеры. Из всей нашей роты в живых осталось только несколько человек, которые были захвачены в плен». Враг нес огромные потери, однако под напором оккупантов одна из дивизий 28-й армии начала отходить, оголяя тыл соседних частей. С большим трудом фронт удалось стабилизировать. Для этого пришлось использовать всю имеющуюся здесь артиллерию и одну кавалерийскую дивизию, взятую из резерва. Соединения 38-й армии в это время отбивали атаки немецких танков под Старым Салтовом. Так что о продолжении нашего наступления севернее Харькова не могло быть и речи. Тимошенко и его штаб, как и раньше, не представляли себе истинные силы врага, масштабы возникшей опасности. Первые известия о неблагополучной обстановке на южном фасе барвенковского выступа поступили в Генштаб в первый же день немецкого наступления. Вечером А. М. Василевский, временно исполнявший тогда обязанности его начальника, доложил И. В. Сталину о тяжелом положении и предложил прекратить наступление Юго-Западного фронта, а часть сил ударных группировок направить на ликвидацию возникшей угрозы. В ответ он услышал, что Юго-Западный фронт будет продолжать наступление...» В течение 18-19 мая положение наших войск на барвенковском выступе значительно ухудшилось. Противник нанес новые удары из районов Барвенково и Долгенькое. Его танковые колонны рвались к Изюму. Немецкие танки и мотопехота прорвались вперед, в наши тылы. Советским солдатам пришлось занимать оборону часто на случайных, невыгодных для нас позициях. Противник хорошо знал наши наиболее уязвимые места. Нарушилась связь с 57й армией и штабом фронта. В результате советские войска в такой ответственный момент оказались без общего руководства и были вынуждены действовать изолированно. Самоотверженно действовал личный состав 51-й Перекопской стрелковой дивизии. Во время артподготовки фашисты выпустили по ее боевым порядкам лавину огня - до 5000 мин и снарядов. Ее позиции штурмовали мотопехота и танки. Чувствуя себя уверенно, гитлеровцы на барвенковском выступе шли напролом. Угроза для наших войск быть отрезанными нарастала с каждым часом. А наступление на Харьков согласно приказам главкома не прекращалось. Передовые части 6-й армии пробивались к Мерефе, а подвижной группы генерала Л.В. Бобкина - к Краснограду. Словом, наши войска сами лезли в «мешок», подготовленный гитлеровцами... Во второй половине дня 19 мая стало ясно, что нашим войскам угрожает полное окружение. Лишь тогда Тимошенко принял решение прекратить наступление на Харьков и организовать отпор врагу. Ставка утвердила его решение. Для выполнения нужна была соответствующая подготовка, в том числе и передислокация соединений. Однако времени для этого уже не оставалось. Наступил роковой день - 23 мая 1942 года. Около полудня обе немецкие группировки - танковые дивизии Клейста и части 6-й армии Паулюса - соединились в 10 километрах южнее Балаклеи, отрезав путь отступления нашим войскам. Отрезанные западнее Северского Донца части Красной Армии спешно объединили в группу «Юг». Ее и возглавил Ф. Я. Костенко. С 23 по 29 мая красноармейцы, в полном окружении вели жестокие бои. СМЕЛОГО ПУЛЯ БОИТСЯ Передовые полки и дивизии уже сражались под Мерефой, Борками, Кутузовкой - в 20 километрах от Харькова. И вдруг поступил приказ: отступать! Причем передавался он без всяких объяснений и уточнений, часто без указания маршрута движения. Солдаты и командиры недоумевали: пролито столько крови, остались считанные километры до главной цели, так почему надо уходить? Им не сообщали, что они окружены и над ними нависла смертельная опасность... Наспех похоронив погибших товарищей, бойцы походным маршем двигались назад. 99-я стрелковая дивизия только за два дня отразила в районе Лозовой 17 вражеских атак. Ведя непрерывные бои, дивизия 25 мая прорвалась к Северскому Донцу возле поселка Савинцы. Ряды ее сильно поредели, пришлось оставить много техники. Сохранив боевые знамена и основную часть бойцов, полки дивизии переправились на левый берег, избежали угрозы окружения. Гитлеровцы старались всячески изолировать наши части друг от друга, бить их в отдельности. Понятия «передовая» и «тыл» перестали существовать. Все смешалось, стало единым полем ожесточенного противоборства. Беззаветной отвагой отличалась боевая группа лейтенанта Нетапова. Она прикрывала отход частей 150-й стрелковой дивизии, попавшей в окружение возле железнодорожной станции Панютино. Группа насчитывала 9 бойцов. В ходе боев к ним примкнули пять воинов 106-й отдельной стрелковой бригады. Они имели на вооружении тягач с легкой пушкой, комплект снарядов к ней и станковый пулемет. Недалеко от Щебелинки группе пришлось принять свой последний бой. Солдаты отбили две фронтальные атаки гитлеровцев. Тогда на позицию артиллеристов двинулись немецкие танки. Там, где стояло орудие, взметнулся черный фонтан земли. Был уничтожен и расчет пулемета. Одного молодого воина взрывом отбросило в сторону. Раненый и контуженый, он наконец пришел в себя. Вокруг лежали убитые товарищи, грохот боя переместился дальше, на восток. Боец добрался до зеленой посадки, выломал прикорневую веточку ясеня и крепко перевязал руку выше раны. Только он вышел в поле, как налетел вражеский самолет, несколько пуль смертельно обожгли спину солдата. Женщины, которые прятались неподалеку отсюда, похоронили погибшего. На могилу положили каску. На черенке саперной лопаты прочитали фамилию: «Трегущенко». Прошел год второй, и на месте могильного холмика стало расти деревце. Видимо, от того зеленого отростка, который остался на руке павшего в неравном бою. Лишь после многих лет поисков удалось установить, что это был младший командир родом из села Евгеньевки Одесской области. Поредевшим частям Красной Армии с каждым часом становилось все труднее. Вокруг оборонявшихся лежала степь, редкие лесополосы. Они не позволяли укрыться воинам. Тактика фашистов была изуверской, отработанной до мелочей. С утра в небе появлялись самолеты-разведчики и выискивали цели. По их сигналам бомбардировщики налетали даже на небольшие скопления советских бойцов и техники, методично их бомбили. Затем сюда двигались танки и мотопехота. Попытки восстановить прерванные коммуникации, помочь окруженным предпринимались не раз, но особых результатов не приносили. Успех был достигнут лишь в полосе обороны 38-й армии. Командиры и штабы отдельных дивизий 38-й армии проявляла инициативу. По их заданию за линию фронта уходили разведчики и смельчаки-добровольцы. За ночь они должны были найти и собрать разрозненные группы бойцов и вывести их к передовой. Часто приходилось пробиваться назад с боем. И все-таки многие солдаты были спасены, вернулись в строй. Участь тех, кто не смог перейти фронт, добраться до своих, была предрешена. Фашисты действовали беспощадно. На деревьях возле реки сидели «кукушки» - немецкие снайперы, убивавшие каждого, кто пробирался к берегу. Советских воинов теснили в балки и овраги. После налета бомбардировщиков туда на большой скорости въезжали танки и давили гусеницами всех подряд, расстреливали из пулеметов. Добивали раненых автоматчики, а тех, кто еще в состоянии был держаться на ногах, сгоняли в колонны. На первой же остановке выявляли командиров, политруков, евреев и здесь же убивали. Выживших ждали концлагеря, голод, нечеловеческие издевательства. Даже радость вышедших из окружения была преждевременной. Рассказывает В. Ф. Ропотов: «Меня сразу же направили на спецпроверку: не шпион ли? На заседании одной комиссии задали вопрос: «Почему вышел из окружения без людей и оружия?». Не выдержав, я ответил: «Тимошенко и Хрущев сотни тысяч не могли вывести, а что я мог сделать?». За такой «нетактичный» ответ меня направили в штрафной батальон. Были случаи, когда красноармейцы выходя из окружения ночью атаковали гитлеровцев «тихой смертью» - без единого выстрела, без привычного «ура», расчищая себе дорогу штыком, ножом и лопаткой. То было жестокое месиво. После одного такого прорыва на поле боя осталось около пяти тысяч солдат и командиров. Трудным и смертельно опасным был путь из окружения. Несмотря ни на что, удалось пробить спасительную полосу. Она была узкой, не более километра, гитлеровцы не переставали простреливать и бомбить ее, часто атаковали. Однако советские воины выстояли, добились своего. 28 мая были спасены 22 тысячи красноармейцев и командиров. Прорыв изнутри возглавили член Военного совета фронта дивизионный комиссар К.А. Гуров и начальник штаба 6-й армии генерал-майор А.Г. Батюня. Словами трудно передать всю радость спасенных от гибели... Сколько тогда явилось на сборные пункты воинов, точно неизвестно. Имеются лишь отдельные сведения. Так, из состава 150-й, 270-й и 349-й стрелковых дивизий пробилось к своим соответственно 450, 370 и 425 бойцов и командиров. Но основная масса окруженных погибла или попала в руки врага. ПОРАЖЕНИЕ: ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ Вечером 29 мая бои на правом берегу Северского Донца окончились. Сохранились лишь небольшие очаги нашего сопротивления, которые быстро гасли. Поражение войск Юго-Западного и Южного фронтов было катастрофическим. Не случайно только через полстолетия в стране обнародовали число жертв Харьковского сражения. Официально с 12 по 29 мая 1942 года безвозвратные и санитарные потери (убитые в бою, умершие от ран, пропавшие без вести, раненые и контуженые, эвакуированные из района боевых действий) составили около трехсот тысяч бойцов и командиров. Каждый день из строя выходило по пятнадцать тысяч воинов. Это один из самых высоких показателей ежедневных потерь за весь период Великой Отечественной войны. Столько мы теряли солдат только во время штурма Берлина. Но, судя по многим данным, эти цифры занижены, не отвечают действительности. Ведь известно, что только в плен под Харьковом попало 229 тысяч солдат и командиров. Ощутимым был и материальный урон советских войск: 5060 орудий и минометов, 775 танков, сотни самолетов. Среди погибших - видные военачальники, десятки высших и старших командиров. Все они до последней возможности сражались с врагом, рядом с солдатами, и разделили их судьбу. Командующий 6-й армией генерал-лейтенант А. М. Городнянский погиб в штыковом бою. Пораженные его бесстрашием, гитлеровцы привезли тело командарма на захваченном танке в село Орлиноорское и похоронили с воинскими почестями. Но одними людскими и материальными потерями майская трагедия под Харьковом в 1942 году не закончилась. Мы вдобавок ко всему лишились важного оперативного плацдарма, завоеванного дорогой ценой в трудных зимних условиях. Освобождение Харьковского промышленного района отодвинулось на много месяцев. Соотношение сил на южном крыле советско-германского фронта резко изменилось в пользу противника, причем именно там, где он планировал свое новое решающее наступление. Это обеспечило ему прорыв к Сталинграду и на Кавказ. Над советским народом вновь нависла смертельная опасность. Вместо больших надежд май 1942 года принес по сути катастрофу... Как же все это могло произойти? О планах Гитлера осуществить в мае 1942 года крупную военную операцию с далеко идущими целями в Ставке и Генштабе знали хорошо. Донесение об этом пришло от «Красной капеллы» - самой большой и самой эффективной разведывательной организации в оккупированной Европе. Передал его из Брюсселя знаменитый разведчик Леопольд Треппер. Однако Сталин не поверил одному из лучших советских разведчиков. Великая тайна третьего рейха, раскрытая с огромным трудом, полученная из надежных источников, оказалась никому не нужной. На исход Харьковского сражения повлияла и нехватка опытных командиров, прежде всего среднего звена. Ни одна армия не потеряла в войнах столько своих военачальников и офицеров, сколько Красная Армия в мирное время, в период сталинских репрессий. Невольно возникает вопрос: почему за эту катастрофу никто не понес наказания? Видимо, потому, что виновны были главным образом Ставка и Генеральный штаб, а они себя, естественно, наказывать не могли. Харьковское сражение явилось для советского командования суровым и горьким уроком. Побывайте на бывшем барвенковском выступе. Везде - обелиски, памятники, братские могилы. В них вечным сном спят десятки тысяч советских воинов. А сколько еще по оврагам, на перекрестках дорог, в лесах лежит останков тех, кто до сих пор числится пропавшим без вести! Все они жертвы кровавой драмы, которая разыгралась здесь в мае далекого сорок второго года. И одновременно герои. Они не победили в том сражении. Однако в упорной борьбе сбили спесь с тех, кто хотел уничтожить само звание человека. Ведь только ощутив горечь сокрушительных поражений мы по настоящему можем оценить, чего стоила наша победа. И поэтому не стоит забывать о том, что враг рода человеческого плетет свои сети, а фашизм это лишь орудие, и его задача разделить людей, лишить человека главной черты богоподобия - духовной свободы и равенства. И как джин, загнанный в бутылку нашими дедами, он ждет своего часа, чтобы воспрянуть вновь, ждет, когда мы забудем уроки прошлого. В. Казак, кандидат исторических наук ("Тайны века" № 9, 2004 г.)

70 лет назад разразилась "харьковская катастрофа": наступление двух советских фронтов на Харьков закончилось их разгромом, открыв немцам дорогу на Сталинград и Северный Кавказ.

Промедление с принятием ключевого решения всего на два дня привело к потере более 400 тысяч человек и тысячи танков.

Фактор внезапности к тому времени давно иссяк. Несмотря на гигантские потери 1941 года, к апрелю 42-го численность Красной армии восстановилась, достигнув 5,6 млн человек. В первом полугодии 1942 года по сравнению со вторым полугодием 1941 года выпуск танков увеличился в 2,3 раза (11178 единиц), артиллерийских орудий - в 1,8 раза, автоматов - в шесть раз. В феврале советские ВВС получили от промышленности 822 самолета, а в апреле уже 1423. Начала поступать помощь по ленд-
лизу.

Однако и 1942 год ознаменовался для СССР тяжелыми поражениями. Потери Красной армии убитыми, ранеными и пленными за это время составили около семи миллионов человек, у вермахта - почти в четырнадцать раз меньше, всего 519 тысяч.

Главную причину аналитики видят в непрофессионализме и шапкозакидательских настроениях политического руководства и высшего командования.

"Советские маршалы придумали своим провалам совершенно уникальное оправдание: оказывается, в 1942 году они еще не умели воевать! Командующие фронтами и армиями, начальники штабов с детской непосредственностью сообщают, что они пока только учились, присматривались к противнику, накапливали опыт", - пишет современный исследователь Владимир Бешанов.

В работах советского периода фигурировало устоявшееся определение каждого военного года: "трагический" 41-й, "переломный" 43-й, "победный" 44-й, "завершающий" 45-й. 1942 год чуть ли не официально окрестили "учебным".

Партийный аппарат во главе со Сталиным не понимал реальной картины

По оценкам историков, после разгрома немцев под Москвой Сталин впал в теоретически осуждавшееся им "головокружение от успехов", находился в плену аналогий с 1812 годом и считал войну практически выигранной.

Высшие военачальники не пытались вывести его из этого состояния. На совещании 5 января 1942 года командующие фронтами, как один, докладывали о грандиозных успехах и просили резервов, обещая немедленно кого-нибудь разбить. Результатом стало директивное письмо от 10 января, в котором ставилась задача "обеспечить полный разгром гитлеровских войск в 1942 году".

Шапкозакидательским настроениям способствовали фантастические данные ГРУ, оценившего потери вермахта к 1 марта 1942 года в 6,5 млн человек, тогда как на деле они едва превысили один миллион.

"Инициатива теперь в наших руках. Потуги разболтанной ржавой машины Гитлера не могут сдержать напор Красной Армии", - утверждал Сталин в праздничном приказе 23 февраля.

"В Ставке ослабло критическое отношение к обстановке, многое представлялось в слишком розовом цвете. Разрабатывая гигантские планы, Ставка не учитывала реальную действительность", - писал после войны генерал-полковник Павел Белов.

"Многие из нас предполагали, что Красная Армия уже в состоянии немедленно выбросить захватчиков с советской земли", - вспоминал маршал Москаленко.

"Ну, шапка была набекрень у всех тогда", - заявил маршал Жуков в 1966 году на встрече с сотрудниками "Военно-исторического журнала".

"Точно так же, как Гитлер при нападении на Советский Союз, теперь русское командование переоценило свои силы", - указывал в мемуарах германский генерал Курт фон Типпельскирх.

Британский министр иностранных дел Энтони Иден 16-20 декабря 1941 года находился в Москве, чтобы подписать официальный договор о союзе в войне против Германии и послевоенном сотрудничестве. К его удивлению, Сталин практически не интересовался открытием второго фронта, а всецело сосредоточился на вопросе о признании Лондоном территориальных приобретений СССР по пакту Молотова-Риббентропа. В результате Иден уехал ни с чем.

20 января 1942 года советский полпред в Вашингтоне Максим Литвинов запросил Москву, не следует ли, в связи со вступлением США в войну, поднять вопрос о втором фронте перед Рузвельтом. Молотов ответил: "Подождем момента, когда, может быть, сами союзники поставят этот вопрос перед нами".

Изменил эту позицию только разгром под Харьковом. Когда Молотов, в те дни находившийся с визитом в Лондоне, сообщил, что Британия по-прежнему не готова включить в договор пункт о признании границ 1941 года, Сталин ответил: "Согласись без этого". Документ был подписан 26 мая.

На переоценку своих сил наложился крупный стратегический просчет.

Цитата:
"История Великой Отечественной войны абсолютно неправдивая… Это не история, которая была, а история, которая написана. Она отвечает духу современности. Кого надо прославить, о ком надо умолчать"

Маршал Георгий Жуков, из интервью "Литературной газете"

После поражения под Москвой и вступления в войну США Германия оказалась перед лицом затяжной войны, в которой решающую роль играют материальные ресурсы. Главной целью Гитлера стали кубанская пшеница и кавказская нефть.

"Москва как цель наступления совершенно отпадает", - записал после совещания в ставке фюрера 28 марта генерал Вальтер Варлимонт.

Сталин до лета 1942 года не сомневался, что немцы повторят попытку захватить Москву, и считал южное направление второстепенным и отвлекающим. Основные силы Красной армии были брошены на то, чтобы оттеснить подальше от столицы группу армий "Центр", и германское командование перемалывало их, уйдя на этом участке фронта в глухую оборону.

"Наступательными действиями мы изматывали свои войска во много раз больше, чем вражеские. Это изматывание было выгодно противнику, а не нам", - писал в мемуарах маршал Рокоссовский. Фраза была вычеркнута цензурой и впервые вошла в издание 1990 года.

22 января был освобожден последний занятый немцами населенный пункт на территории Московской области - деревня Уваровка.

Но взять Ржев в 200 км к западу от Москвы удалось только в марте 1943 года. Потери в бесконечных боях за Ржев составили полмиллиона человек. Александр Твардовский посвятил им одно из самых пронзительных стихотворений во всей военной литературе: "Я убит и не знаю, наш ли Ржев, наконец?"

Общие потери Западного и Калининского фронтов Жукова и Конева с 8 января по 20 апреля 1942 года, когда наступление окончательно выдохлось, составили 776889 человек.

Цитата:
"Наше счастье, что силы советского тыла неисчислимы"

Маршал артиллерии Николай Воронов

Однако и после этого Верховный продолжал гнуть свое.

"Всей Красной Армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев", - писал он в первомайском приказе.

Ход операции

Первая попытка отбить захваченный вермахтом в октябре 1941 года Харьков была предпринята в январе. Она завершилась неудачей, но привела к возникновению так называемого "барвенковского выступа", вклинивавшегося в немецкие позиции на глубину до ста километров.

22 марта главком Юго-Западного направления Семен Тимошенко, член Военного совета Никита Хрущев и начальник штаба Иван Баграмян предложили Ставке осуществить грандиозное наступление, обещая освободить не только Харьков, но и всю левобережную Украину, если в дополнение к имевшимся 92 дивизиям и 480 танкам им дадут еще 40 дивизий и 1500 танков.

28 марта Сталин, считавший тогда приоритетным западное направление, приказал Юго-Западному фронту Тимошенко и Южному фронту генерала Родиона Малиновского, также подчинявшемуся Тимошенко как главкому направления, провести более ограниченную операцию по взятию Харькова.

Подкреплений Тимошенко получил меньше желаемого: 10 дивизий, 26 танковых бригад и 18 артполков. Однако имевшиеся в его распоряжении силы все равно превосходили германские, насчитывая 640 тысяч солдат и офицеров и 1200 танков. Во всей группе армий "Юг" имелись 64 дивизии и 450 танков, в находившейся непосредственно в районе Харькова 6-я армии Фридриха фон Паулюса - 13 дивизий, из них одна танковая.

Немцы, со своей стороны, сами намеревались срезать барвенковский выступ, запланировав на 18 мая операцию под кодовым названием "Фридрихус".

В отличие от лета 1941 года, советскому командованию удалось перехватить инициативу, атаковав шестью днями раньше. Но и это не привело к успеху.

Цитата:
"Для запланированного немецкого наступления попытка русских помешать ему была только желанным началом"

Курт фон Типпельскирх, германский генерал

Для удара с юга по горловине барвенковского выступа немцы сосредоточили танковую группу генерала фон Клейста.

Советское командование проглядело концентрацию вражеских сил и вообще не предполагало, что немцы осмелятся контратаковать.

"Наши прогнозы строились больше на догадках, чем на реальных сведениях", - признавал после войны Баграмян.

Современные исследователи установили, что начальник Особого отдела Юго-Западного фронта Владимир Рухле все-таки предупредил Москву, но его сообщение проигнорировали. По имеющимся данным, руководитель контрразведки Виктор Абакумов не пожелал идти вразрез с господствовавшими в Ставке настроениями и не нашел ничего лучше, как обсудить полученную информацию с Хрущевым, который якобы отсоветовал ему докладывать Сталину.

Как писал впоследствии маршал Александр Василевский, в те дни вступавший на пост начальника Генерального штаба, его предшественник Борис Шапошников считал харьковскую операцию недостаточно подготовленной, но Сталин "приказал Генштабу считать ее делом Тимошенко и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться".

Цитата:
"Летом 1942 года Сталин окончательно убедился, что "гинденбургов" у него нет. Их и не могло быть. Для той Большой войны, которую он по-дилетантски готовил, они ему не требовались. Являясь всего лишь "винтиками" и "шестеренками" советской военной машины, генералы интересовали Сталина исключительно с точки зрения "надежности". Полководцев ему пришлось лично готовить в ходе войны, осваивая постепенно военное дело "

Владимир Бешанов, историк

"Уже одно то, что товарищ Сталин, наш великий друг и учитель, одобрил наступательные планы фронта, может служить верным залогом в предстоящем успехе нашего наступления", - заявил Тимошенко на совещании с командирами в Купянске 11 мая.

В тот же день в частях прошли митинги, на которых предстоящее наступление называлось "операцией по полному и окончательному освобождению Украины от немецко-фашистских захватчиков".

"Дух оптимизма витал на командном пункте фронта, - вспоминал командующий 38-й армией, будущий маршал Кирилл Москаленко. - Как это ни странно, Военный совет фронта уже не считал противника опасным".

Операция началась в 07:30 утра 12 мая и на первых порах развивалась успешно. 15 мая советские танки находились в 20 км от Харькова.

17 мая Клейст нанес отсекающий удар в тыл советским войскам и уже к вечеру продвинулся на 25 км к северу.

В тот же день Василевский доложил об изменении обстановки Сталину, но приказ приостановить наступление и развернуться фронтом к немцам последовал только 19 мая.

Как писал в своих мемуарах Москаленко, два дня советские дивизии "сами лезли в мешок, в пасть к врагу".

Возможно, и после 19 мая было еще не поздно спасти положение. Однако, по словам Москаленко, для этого "необходимо было в ограниченное время произвести перегруппировку больших масс войск, разбросанных на большом пространстве, а мы тогда еще не умели делать это должным образом".

"Они не умели ничего, кроме как стучать кулаком по столу, требовать "Стоять насмерть!", грозить трибуналом, "внушать бодрость" войскам при помощи заградительных отрядов и забрасывать врага трупами красноармейцев", - комментирует Бешанов.

Как и в 1941 году, возможность перехода к обороне не предусматривалась даже теоретически. На 180-километровом фронте под Харьковом за весну было построено всего 11 км проволочных заграждений.

Маршал Тимошенко потерял управление войсками и в самые критические дни 22 и 23 мая покинул командный пункт, чтобы лично налаживать переправу через Северский Донец в районе Ивановки. Приказ о прекращении наступательной операции он отдал лишь 28 мая.

22 мая Клейст соединился с Паулюсом, окружив три советские армии. К 30 мая их уничтожение закончилось. Попытки прорыва успехом не увенчались, хотя командир одной из немецких дивизий генерал Ланц вспоминал о "чудовищных атаках русской пехоты".

Погибли 171 тысяча человек, в том числе семь генералов, в плен попали 240 тысяч. Из окружения вышли всего 22 тысячи человек.

Цитата:
"Посылать людей на войну, не обучив, значит предавать их"

Конфуций

Немецкие потери составили около 20 тысяч. Паулюс получил от Гитлера Рыцарский крест.

"В огненном смерче даже мертвые не обретали покой, - вспоминал царивший под Харьковом ад фронтовой разведчик, впоследствии писатель Борис Витман. - Вместе с живыми их швыряло взрывной волной, кромсало уже искореженные тела. К исходу 29 мая длина колонн пленных достигала нескольких километров. "Сколько же вас, родимых, - услышал я женский голос, - второй день мимо нас идете, а конца не видать!"

В результате огромных потерь советская оборона на юге оказалась существенно ослаблена, чем немецкое командование не преминуло немедленно воспользоваться. 28 июня 4-я танковая армия генерала Гота прорвала фронт и устремилась к Дону. 7 июля пал Воронеж, 23 июля - Ростов-на-Дону. В начале августа 6-я армия Паулюса вышла на дальние подступы к Сталинграду.

Вопиющая некомпетентность

В известном докладе XX съезду КПСС Хрущев возложил всю вину за харьковское поражение на Сталина, который, по его словам, загубил дело, упорно не давая перейти к обороне.

В воспоминаниях Никиты Сергеевича досталось и маршалу Василевскому за то, что он 17 мая не настоял перед Верховным на прекращении наступления и тем самым, по мнению Хрущева, "не выполнил своего долга воина".

Как указывал в воспоминаниях Жуков, 17-18 мая "Военный совет [Юго-Западного] фронта особого беспокойства не проявил".

С одной стороны, Сталин возглавил вооруженные силы воюющей страны, будучи гражданским человеком, притом давно уверовав в собственную непогрешимость и внушив всем, а маршалам и генералам больше, чем кому-либо, что противоречить ему смертельно опасно.

Жуков, уже находясь на пенсии, на вопрос Константина Симонова, каким был Верховный, ответил коротко: "Он был страшен".

С другой стороны, подавляющее большинство выдвинутых им военачальников имели за плечами лишь начальную школу да разные краткосрочные курсы. В результате Большого террора крупными соединениями пришлось командовать людям, недавно пришедшим, в лучшем случае, с дивизионного уровня.

"Мы не имели заранее подобранных и хорошо обученных командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями. Во главе фронтов встали люди, которые проваливали одно дело за другим. Все эти командиры учились войне на войне, расплачиваясь за это кровью наших людей", - указывал Жуков в письме начальнику Главного управления кадров наркомата обороны 22 августа 1944 года.

Цитата:
"Когда задумываешься о любимцах Сталина, которым вверялась власть над миллионами наших солдат, то невольно возникает вопрос: как мы вообще эту войну с Германией выиграли?"

Валентин Пикуль, писатель

Вплоть до 1943 года Сталин в форме приказов направлял командующим фронтами и армиями пространные инструкции и, по их собственным словам, "открывал глаза" на вещи, которые обязан знать любой курсант, вроде необходимости концентрации сил на решающих участках и артиллерийской поддержки наступления, использования радиосвязи и инженерных заграждений.

"Не имевшие достаточного опыта, не отягощенные образованием, скороспелые сталинские полководцы, заняв генеральские должности, в своем подавляющем большинстве остановились в развитии и ничему учиться не желали. Они готовились только наступать, но, как выяснилось, наступать тоже не умели. Во-первых, сразу терялось управление; во-вторых, "не хватало опыта"; в-третьих, мешал противник, создававший своими действиями "сложную обстановку", - пишет Владимир Бешанов.

"Расплачиваться за невежество пришлось долго и большой кровью. Не своей, конечно", - резюмирует исследователь.

27 мая 1942 года Сталин ответил Тимошенко и Хрущеву на просьбу о дополнительных резервах: "Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого в стране. Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь".

"Тот факт, что мы отступили далеко от границы и дали противнику возможность занять и разорить Украину, Белоруссию, часть Российской Федерации, явился результатом просчетов и неумелого руководства. Многие люди, которым доверили дело, были достаточно примитивны", - утверждал Хрущев.

По оценкам современных историков, Иосифу Виссарионовичу следовало бы вместо "вам" сказать "нам", а Никите Сергеевичу - включить в число "примитивных людей" себя самого.

Цитата:
"Врать не хочу, а правду все равно написать не позволят"

Маршал Иван Конев о своем решении не описывать в мемуарах начальный период войны

Маршал Семен Тимошенко не захотел участвовать в запоздалом обмене упреками. Единственный из крупных советских военачальников второй мировой войны, он отказался писать мемуары и публично делиться воспоминаниями.

Знаменитый актер Евгений Весник рассказывал, что через много лет после войны ехал с Тимошенко в одном купе. Как водится, налегли на коньячок.

Захмелев, Весник, по его словам, "набрался наглости" и спросил маршала: как же нам все-таки удалось выиграть войну?

"А хрен его знает!" - ответил тот.

Колоссальные силы Красной армии в 1941 и 1942 годах попали в окружение. Сотни тысяч советских солдат погибли или оказались в плену.

«Котлы» для РККА

Журнал: журнал Дилетант №19 , июль 2017 года
Рубрика: 1941-й - трагедия и её авторы

Козлы отпущения

Виновными в поражениях первых недель войны были объявлены сразу несколько высших командиров Красной армии. Но расстрел этих людей ничего не изменил. Другие командующие оказались не лучше. Котлы продолжились. Но число расправ над генералами резко пошло на убыль, иначе бы армия могла вообще остаться без командующих.
Дмитрий Павлов - Генерал-полковник, командующий Западным фронтом
Николай Клич - Генерал-лейтенант, начартиллерии Западного фронта
Владимир Климовских - Генерал-майор, начштаба Западного фронта

Белосток и Минск 320000

В районе Белостока и Минска к началу июля 1941 года были окружены сразу четыре советские армии. В кольце оказались 320 тысяч солдат, более 3300 танков, 250 самолётов

Киев 700000

В районе Киева в сентябре 1941 года в окружении оказалась крупнейшая группировка в истории войн. Кроме 700 тысяч солдат немцы захватили 400 танков, 28000 орудий и 400 самолётов. Катастрофа под Киевом была столь невероятна для высшего руководства страны, что об оставлении Киева даже не было официального сообщения.

Умань 100000

В начале августа 1941 года в Уманском «котле» оказались более ста тысяч советских солдат. Немцам досталось 300 танков и 850 орудий.

Смоленск и Рославль 310000

В результате двух плохо подготовленных контрнаступлений Красной армии в окружение под Смоленском и Рославлем в июле - сентябре 1941 года попали более 300 тысяч солдат. Кроме сотен тысяч пленных немцы смогли захватить более трёх тысяч советских танков.

Любань 40000

В лесах Северо-Запада во в неудачной попытки прорыв Ленинградской блокады летом 1942 года в окружение попала 2-я ударная армия. В кольце оказались 40 тысяч бойцов, 170 танков, 650 орудий.

Брянск и Вязьма 600000

В ходе немецкого наступления на Москву в начале осени 1941 года были окружены почти все армии Западного и Резервного фронтов. Более 600 тысяч советских солдат оказались в котле и не смогли выйти из окружения. Были потеряны 1200 танков и 5 тысяч орудий.

Харьков 270000

Попытка наступления Красной армии в мае 1942 года в районе Харькова обернулась катастрофой. В кольце оказались почти 300 тысяч солдат. Было потеряно более 1200 танка.

Азов 100000

В ходе осеннего наступления в 1941 году на юге германские армии окружили в районе Бердянска-Мариуполя 100-тысячную группировку Советской армии.

Наступая в условиях лесисто-болотистой местности при глубоком снежном покрове советские войска 25 февраля завершили окружение 6 дивизий 16-й немецкой армии. Ликвидация их затянулась из-за недостатка сил.

Противнику удалось 23 апреля прорвать фронт окружения и образовать т.н. рамушевский коридор. Дальнейшие попытки советских войск ликвидировать демьянскую группировку успеха не принесли. В ходе демянского котла противник понес значительные потери (по немецким меркам).

Советские войска сковали крупную группировку войск, сорвали планы наступления противника на Осташков навстречу другой группировке, имевшей задачу наступать из района Ржева. Длительная борьба в районе Демьянска отличалась исключительным упорством и напряжением.

Прорыв у юго-восточного берега озера Ильмень был перехвачен немцами в западном направлении еще в районе Старой Руссы, но имел полный успех в южном направлении. Крупные силы русских, которым 16-я армия почти ничего не могла противопоставить, проложили себе путь на юг западнее долины реки Ловать и вместе с силами, продвигавшимися из района города Холм на север, 8 февраля окружили шесть дивизий 2-го и 10-го армейских корпусов, образовав демянский котел.

Около 100 тыс. человек, минимальная суточная потребность которых в продовольствии, боеприпасах и горючем составляла примерно 200 тонн, теперь оказались в окружении, и их в течение нескольких месяцев пришлось снабжать только по воздуху.

Русские действовали здесь так же, как раньше против 9-й армии: они упорно стремились к тому, чтобы непрерывными атаками с введением крупных сил сжать кольцо окружения и уничтожить находившиеся в нем войска.

Несмотря на сокращение нормы продовольствия наполовину, предельную физическую нагрузку, вызванную низкой температурой, доходившей до - 50°, и непрерывные атаки противника, которому в нескольких местах удалось прорвать растянутые до предела боевые порядки немецких войск и вести бои уже внутри котла, окруженные дивизии выдерживали натиск противника. Они отступили совсем немного.

Дивизия "Мертвая голова" была переброшенна на западный край периметра, где ею заткнули прорыв 34-й советской армии. "Мертвая голова" отбила все атаки русских и уничтожила элитную 7-ю гвардейскую дивизию.

С целью освободить окруженные дивизии, немецкие войска начали наступление из района юго-западнее Старой Руссы. Кюхлер сформировал у Старой Руссы пять специальных ударных дивизий (5-я,122-я,329-я пехотные дивизии) под командованием генерал-лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха и 21 марта отправил их в бой.

Пробившись через пять линий оборонительных сооружений и в ходе боев, длившихся несколько недель, они пробились до западной оконечности котла через упорно обороняемый противником 40-километровый коридор. 20 апреля связь с окруженными дивизиями была восстановлена.

Город Холм, также окруженный и снабжаемый по воздуху, держался в течение нескольких месяцев, пожалуй, в еще более трудном положении, являясь единственным немецким опорным пунктом между демянским котлом и Великими Луками. В Холме пятитысячный гарнизон был окружен войсками 3-й ударной русской армии. Только 5 мая 122-я пехотная дивизия прорвалась к городу.

Перед Северо-Западным фронтом, во главе которого находился генерал П. А. Курочкин, стояла задача разгромить вражеские войска в демянском выступе. Следовало двумя ударами (с севера - 11-й армией и с юга- 1-й ударной армией) завершить окружение демянской группировки противника, а затем, с переходом в наступление остальных войск фронта, полностью ее уничтожить.

Наступление началось 3 мая. Фронт получил для усиления из резерва Ставки 5 стрелковых дивизий, 8 стрелковых и 2 танковые бригады.

Однако, несмотря на наличие достаточных сил и средств, наступление Северо-Западного фронта, продолжавшееся в течение мая, закончилось безрезультатно. Немецкое командование разгадало замысел операции и перебросило подкрепления с других участков в район рамушевского коридора, через который демянская группировка имела связь с основными силами 16-й немецкой армии.

Летом войска Северо-Западного фронта пытались уничтожить демянскую группировку, организуя наступательные действия в районе так называемого рамушевского коридора, который связывал эту группировку с основными силами 16-й немецкой армии.

Вследствие недостаточной подготовки операции и упорного сопротивления врага ликвидировать его группировку на демянском плацдарме (протяженность линии фронта внутри его составляла 150 км) не удалось. Немецкое командование перебросило в район коридора значительные подкрепления с других участков демянского выступа, а внутри его оставило всего около пяти дивизий.

Тем не менее наступательные действия Северо-Западного фронта в районе Демянска оказали существенное влияние на общий ход борьбы на северо-западном направлении и ослабили врага. Вражеское командование не смогло предпринять запланированное наступление на Осташков навстречу другой своей группировке, имевшей задачу наступать из района Ржева.

В результате активных действий советских войск на демянском плацдарме были не только скованы крупные силы 16-й немецкой армии, но и нанесены серьезные потери многим ее соединениям.

Для отражения ударов советских войск противник перебросил в район Демянска часть соединений 18-й армии, а также использовал большое количество самолетов транспортной авиации для снабжения 16-й армии в ущерб интересам своей главной группировки, наступавшей на юге Восточного фронта. Истребительная авиация 6-й воздушной армии, которой командовал генерал Д. Ф. Кондратюк, принимала активное участие в борьбе с немецкой транспортной авиацией и сбила несколько десятков самолетов.

Действия советских войск под Ленинградом и в районе Демянска весной 1942 года лишили немецкое командование возможности перебрасывать силы группы армий "Север" из этих районов на юг.

Более того, противник был вынужден пополнять свою группировку на ленинградском участке фронта для возобновления штурма Ленинграда, планировавшегося на осень того же года.

Существенную помощь наземным войскам врага оказывала его авиация, совершившая за это время около 2 тыс. самолето-вылетов, в то время как авиация Северо-Западного фронта сделала немногим более 700 самолето-вылетов. Все это вместе с недостатками в организации и проведении наступления привело к неудаче.

Боевые действия войск Юго-Западного и Южного фронтов под Харьковом во время Великой Отечественной войны в период 12-29 мая. По указанию Ставки в мае 1942 было предпринято наступление войск Юго-Западного фронта (командующий Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко, он же главком Юго-Западного направления) с целью разгрома харьковской группировки противника, освобождения города и создания условий для наступления на Днепропетровск. По замыслу операции войска фронта должны были нанести два удара по сходящимся направлениям на Харьков - с Северо-Востока, из района Волчанска, и с Юга, из барвенковского выступа. Южному фронту (командующий генерал-лейтенант Р.Я.Малиновский) надлежало прочной обороной южного фаса барвенковского выступа обеспечить главную ударную группировку Юго-Западного фронта с Юга Соотношение сил и средств наших войск и противника было примерно равным. Противник также готовил наступательную операцию, рассчитывая не только удержать Харьков, но и овладеть местностью западнее реки Северный Донец, юго-восточнее Харькова для последующего наступления на Восток.
Наступление Юго-Западного фронта началось 12 мая. За 3 дня ударные группировки фронта прорвали оборону противника и продвинулись севернее Харькова на 18-25 километров (28-я армия) и южнее - на 25-50 километров (6-я армия и оперативная группа генерал-майора Л.В.Бобкина). Создались выгодные условия для ввода в бой подвижных соединений с целью развития успеха, однако командование фронта, введённое в заблуждение данными разведки о сосредоточении в районе Змиева крупной танковой группировки противника, задержало ввод в бой танковых корпусов. Наступавшие войска истощили свои силы, и темп продвижения в последующие дни резко снизился. Только 17 мая командование фронта ввело в сражение 21-й танковый корпус, но момент был упущен. Отсутствие активных наступательных действий на других участках фронта позволило противнику беспрепятственно перебрасывать к местам прорыва свои резервы с других направлений. К 17 мая немецко-фашистское командование сумело создать сильную ударную группировку у основания барвенковского выступа против 9-й армии Южного фронта. Действовавшие там войска армейской группы «Клейст» (1-я танковая и 17-я армии) превосходили 9-ю армию в пехоте в 1,5, в артиллерии в 2, в танках в 6,5 раза. Командование Юго-Западного направления и Южного фронта недооценило опасность возможного удара противника в полосе 9-й армии и не приняло соответствующих мер. 17 мая немецко-фашистские войска перешли в наступление и вышли в тыл главной ударной группировки Юго-Западного фронта. Одновременно они нанесли контрудары с Севера и Юга по флангам ударной группировки 28-й армии. Войска Юго-Западного фронта всё же продолжали наступление на Харьков, что ещё больше осложнило обстановку. Только во 2-й половине дня 19 мая главком Юго-Западного направления отдал приказ войскам фронта перейти к обороне в барвенковском выступе, по это решение оказалось запоздалым. 23 мая войска армейской группы «Клейст» соединились южнее Балаклеи с войсками 6-й немецкой армии, перерезав советским войскам пути отхода из барвенковского выступа за реку Северный Донец. Попытка деблокировать их ударом извне силами 38-й армии успеха не имела. Небольшими группами они прорывались через фронт противника и переправлялись на восточный берег Северного Донца. Из окружения вышли около 22 тысяч человек.
Неудачный исход Xарьковского сражения явился результатом неверной оценки командованием Юго-Западного направления и Южного фронта оперативно-стратегической обстановки, отсутствия хорошо организованного взаимодействия, запоздалого ввода в сражение танкового корпуса, недостаточного оперативного обеспечения и недочётов в управлении войсками. В результате Xарьковского сражения войска Юго-Западного и Южного фронтов понесли большие потери в живой силе и технике, лишились важного оперативного плацдарма на Северном Донце и не смогли осуществить намеченные на лето наступательные операции. Всё это привело к дальнейшему осложнению общей обстановки на Юго-Западном направлении.
Литература: История второй мировой войны. 1939-1945. Т.5. М., 1975, с.126-131; Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. Изд. 2-е. М., 1970, с.161-165.
Д.3.Муриев