Операционная медсестра рассказала о романах на работе, капризах хирургов и запоминающихся пациентах. «Медсестры спят с врачами, это у нас давно в порядке вещей
Из воспоминаний греческого духовника архимандрита Георгия Зумиса
В 70-е годы мне пришлось лечиться в больнице «Благовещение». В этом месте страданий и боли тогда еще работали женщины, которых люди улиц называли ханжами, а народ Божий – женщинами, посвятившими себя Господу и служению страждущим.
Эти праведницы были столпами веры, любви и самопожертвования посреди мира медицины, пропитанного духом рационализма. Ни одна из них не поколебалась в вере, ежедневно слыша безбожную похвальбу безрассудных людей. Они предали себя благодати Божией и были в послушании у духовника. Благодаря им слабый пол засиял в мире подобно яркой звезде, а больницы работали, как монастыри, так как в них был порядок, дисциплина и добрые нравы. У нынешних медсестер есть знания благодаря медицинским институтам, в которых они должны учиться, но где их научат и добрым нравам?
В этих благословенных сестричествах ковались добрые и серьезные характеры. В них воспитывался дух самопожертвования, милосердия и доброты. Ни одна из сестер даже не думала о том, когда закончится ее рабочее время, о том, что ей уже пора идти мыться и стирать вещи. Блаженной памяти врач Диамандопулос как-то раз, уйдя на работу, вернулся домой спустя пятнадцать дней и, выслушав приличные такому случаю речи своей жены, ответил: «как я мог раньше уйти из больницы, если сестрички зачастую задерживаются там больше месяца?»
Эти ученицы Христовы ежедневно распинали себя ради служения душе и телу больного.
За каждым организованным обществом стоят люди, проводящие ночи без сна, которым некогда даже умыться, смертельно уставшие. К сожалению, в наше время самопожертвование перестало считаться добродетелью. Трудягу, который везет тачку, работает веслом или ловит рыбу в течение целого дня, мир считает недоразвитым. И вот, люди, облеченные властью и не боящиеся Бога, запретили этим мироносцам Христовым трудиться в каком бы то ни было медицинском учреждении, и с тех пор больницы оказались в руках людей, которые и в Бога не веруют, и человека не уважают. Министр здравоохранения, издавший такой указ, позднее признался: «по правде говоря, без «ханжей» наши больницы стали работать хуже».
Эти посвятившие себя Богу женщины, как бульдозеры, подталкивали людей ко Христу и к жизни по Евангелию. Исповедь и причастие помогали больным радоваться и надеяться на лучшее.
В больнице «Благовещение» я стал свидетелем сцены любви и терпения сестрички и строптивости одного больного, который перенес операцию на желудке. Когда после операции прошло несколько дней и ему уже было пора понемногу принимать пищу, он ничего не хотел есть, а также не желал видеть свою несчастную жену. Он все время курил и кричал: «Мне надоело жить!»
Одна сестричка, как будто ничего не происходило, принесла ему йогурт:
– Я не хочу.
– Вы должны это съесть.
– А ну, дай-ка его сюда.
Он схватил чашку с йогуртом и выплеснул его прямо в лицо медсестры. Вся ее одежда оказалась залита. Через час он снова видит ее с йогуртом.
– Вы должны это съесть.
На этот раз омовение сестрички йогуртом сопровождалось руганью и проклятьями. Жена больного, забившись в угол, прошептала:
– Оставь его, дочка!
Спустя немного времени опять появилась чашка йогурта на тарелке в руках той же медсестры.
– Ты меня совсем замучила! Ладно, давай его сюда.
Святое терпение смягчило каменное сердце. В сердце больного заговорил Бог. Спустя немного дней он исповедовался, причастился, снова почувствовал вкус к жизни и обнял жену. Домой он уходил с таким признанием: «Терпение этих сестричек спасает и жизни, и души».
Фронтовые медсёстры
Говорят, что у войны не женское лицо. Сколько их юных, хрупких девочек на своих плечах под свист пуль и разрывы снарядов с поля боя, спасали, возвращали к жизни в полевых медсанбатах и тыловых госпиталях.
Сестричка, сестра, сестрица", - так ласково называли бойцы фронтовых медсестер.
Война!
Все силы – для Победы!
Призыв идёт на фронт.
Девчонка в форменку одета,
Велик ей кирзовый сапог.
Вчера – ты ученица.
Сегодня – медсестра!
Бойцы ей говорили:
Побереги себя.
Откуда силы брались?
Израненных бойцов
Из боя выносила
И старых, и юнцов.
Вперёд ползла под пули
На линию огня…
Четыре года гнули
Картечные ветра!
За подвиг твой священный,
За непосильный труд,
Ты, медсестра… Сестричка!
Благословенна будь.
Татьяна Тан
Герой Советского Союза Зинаида Александровна
Самсонова, пошла на фронт, когда ей было всего лишь семнадцать лет. Зинаида
или, как её мило звали однополчане, Зиночка, родилась в деревне Бобково,
Егорьевского района, Московской области. Перед самой войной поступила учиться в
Егорьевское медицинское училище. Когда враг вступил на её родную землю, и
страна была в опасности, Зина решила, что она обязательно должна идти на фронт.
И она устремилась туда.
В действующей армии она с 1942 года и сразу же
оказывается на передовой.
Была Зина санитарным инструктором стрелкового
батальона. Бойцы любили её за улыбку, за её самоотверженное оказание помощи
раненым. Со своими бойцами Зина прошла самые страшные бои, участвовала в
Сталинградской битве. Воевала она и на Воронежском фронте, и на других фронтах.
Осенью 1943 года участвовала в десантной
операции по захвату плацдарма на правом берегу Днепра в районе села Сушки
Каневского района, ныне Черкасской области. Здесь она, вместе со своими
однополчанами сумели захватить этот плацдарм.
Из поля боя Зина вынесла более
тридцати раненых и переправила их на другой берег Днепра.
Горела, плавилась земля,
Горели все вокруг поля,
Стоял один кромешный ад,
Но лишь «Вперёд, а не назад»,-
Кричали храбрые сыны,
Герои той былой войны.
А Зиночка вела бойцов,
Скрывала боль её лицо,
Тащила на себе, «везла»,
Расправив, будто б два крыла.
Снаряды рвались, как назло,
«Прошу спаси нас, милый Бог»,
Шептали губы у неё,
Молила, только лишь, Его.
Об этой хрупкой девятнадцатилетней девушке
ходили легенды. Зиночка отличалась храбростью и смелостью.
Когда погиб командир у деревни Холм в 1944 году,
Зина, не раздумывая, взяла на себя командование боем и подняла бойцов в атаку.
В этом бою последний раз услышали друзья-однополчане её удивительный, чуть
хрипловатый голос: «Орлы, за мной!»
Зиночка Самсонова погибла в этом бою 27 января
1944 года за деревню Холм в Белоруссии. Её похоронили в братской могиле в
Озаричах, Калинковского района, Гомельской области.
За стойкость, мужество и отвагу Зинаиде
Александровне Самсоновой посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Школе, где когда-то училась Зина Самсонова, было
присвоено её имя.
Фронтовая медсестра
Горел закат солдатской
кровью!
Мы, устояли до конца.
А медсестра с такой любовью
Спасала старого бойца.
Худая, юная девчонка
В окопах, на передовой...
Глаза её как у ребёнка,
С какой-то искоркой живой.
Ну, потерпи ещё немного!
- Сейчас тебя перевяжу.
- Лежи спокойно, ради Бога!
- Тут безопасно, я слежу.
- Ещё чуть-чуть, чуть-чуть осталось!
- Не умирай! Сойду с ума!
И сердце девичье сжималось
Как - будто ранена сама.
Отец и дочь в одной землянке.
Кто бы такое представлял...
Горели вражеские танки.
Кто был живой, по ним стрелял.
Земля, родимая, рыдала
От раны каждого бойца!
А медсестра? Она узнала
В солдате раненом отца...
А сколько их, сестёр–девчушек,
В окопах на передовой,
Вселяли жизни в наши души.
И укрывали нас собой?
Закончен бой, поставим точку.
В себя пришедший в блиндаже.
Боец сказал:
- Спасибо, дочка! Ты стала взрослою уже!
Пленный русский офицер и японская медсестра... Сто с лишним лет тому назад они встретились и полюбили друг друга. И не столь важно, как сложилась их дальнейшая судьба. Главное, что они подарили нам необычную и яркую историю, которая и век спустя привлекает наше внимание, считает Кэнъити Умэки, главный научный сотрудник музея археологии из небольшого городка Мацуяма на юге Японии.
История монеты
В 1985 году на территории замка Мацуяма проходили раскопки. Тогда было решено восстановить в прежнем виде засыпанный после Второй мировой войны искусственный пруд. Он десятилетиями использовался как водохранилище для замковых служб.
Нижний ярус замка Мацуяма, сто лет назад здесь располагалась больница, где лечились русские пленные.
"Было извлечено несколько десятков тонн земли. Ну и, конечно, мусор - черепки посуды, шприцы, пузырьки от лекарств - в этом месте в начале века располагалась больница. Одной из немногих находок, представлявших исторический и археологический интерес, была русская монета - 10 рублей золотом выпуска 1899 года", - рассказывает Умэки.
Макет нижнего яруса замка, в центре - пруд, где была найдена монета.
Находка не вызвала особого удивления - во время русско-японской войны город принял тысячи русских пленных. Раненых разместили в больнице при замке, другие были расквартированы у его подножия, в построенном там лагере.
Русско-японскую войну сами японцы часто называют "последней войной, которая велась по правилам чести", когда сдавшегося противника не добивают, когда спасают тонущих с потопленного вражеского судна, а раненых пленных лечат.
Для Японии это была первая война, которую она вела после присоединения к Гаагской конвенции. Страна, еще совсем недавно закрытая для иностранцев, стремилась показать цивилизованному миру, что готова стать равноправным партнером и выполнять требования, предъявляемые к передовой державе.
Город Мацуяма с населением 30 тысяч человек принял 6 тысяч русских пленных. Это почти десятая часть всех русских пленных, находившихся в Японии. Когда лагерь при замке оказался переполнен, их стали размещать в буддийских и синтоистских храмах.
Порт Мацуямы, куда прибывали русские пленные. За сто лет почти ничего не изменилось.
Сохранилось множество свидетельств того, что отношение к пленным в Мацуяме было более чем гуманным. Офицеры пользовались свободой перемещения, посещали горячие источники, гуляли по торговым улочкам Мацуямы, совершали велосипедные прогулки и устраивали спортивные состязания. Солдаты могли участвовать в коллективных поездках за город. По желанию пленные могли работать, и их труд оплачивался зачастую более высоко, чем работа местного населения. Русские привлекли в Мацуяму торговцев со всей страны. Одну из торговых улочек даже называли Русский городок.
История любви
Золотую монету, найденную на месте лагеря военнопленных, сдали на хранение в местный музей археологии. Там она и пролежала, не привлекая к себе большого внимания, еще четверть века. Два года назад музей готовил выставку, составленную из находок, сделанных в замке Мацуяма.
Монета 10 рублей золотом выпуска 1899 года
"Золотая монета - это зрелищно, ярко. Мы решили выставить ее среди других экспонатов. Именно тогда один из сотрудников обратил внимание на странные царапины. Я сфотографировал монету и, увеличив изображение на компьютере, обнаружил, что там написаны имена. Мой знакомый смог разобрать в надписи русскую фамилию М. Костенко. Японские иероглифы мы читали сначала как мужское имя - Татибана Тикара. Найти следы человека с таким именем нам не удалось. И только позже один из экспертов предложил другое чтение - Такэба Нака", - рассказывает археолог Умэки.
"Посмотрите на фотографию персонала больницы: я уверен, вы сами ее найдете. Она самая красивая из всех медсестер. Наши артисты почти все сразу же указали на нее", - говорит директор театра "Боттян" Ёити Оти.
Специально для этого театра была написана пьеса о любви пленного русского офицера и японской медсестры. Постановка с успехом шла в Японии, а в середине сентября театр "Боттян" покажет спектакль и в России. В основе сюжета мюзикла "Клятва на монете" - история внезапно вспыхнувшей любви мужчины и женщины из враждующих стран, любви, которая смогла преодолеть границы, барьеры языка и культуры, но так и не увенчалась счастливым концом.
Факты, которые можно восстановить через сто с лишним лет, гораздо суше и жестче. Известно, что Михаил Костенко, послуживший прототипом главного героя театральной постановки, был ранен в ногу и попал в плен в битве при Ялу. В больницу Мацуямы он был доставлен в мае 1904 года. Такэба Нака в качестве медсестры Красного Креста работала в этой больнице с весны 1904 года. В декабре того же года Михаил был выписан из больницы и переведен в лагерь в Сидзуоке. Но еще за два месяца до того японская медсестра покинула госпиталь и возвратилась под родительский кров. Вскоре девушку сосватали и выдали замуж. Какое-то время она жила с мужем в Токио, а затем уехала в префектуру Оита на Кюсю. Умерла она в 1975 году.
"Прошло не так много времени, поэтому было решено не искать никаких новых свидетельств, чтобы ненароком не допустить вмешательства в личную жизнь бывшей медсестры и ее семьи. По всей видимости, тогда, в начале прошлого века, она рассталась с любимым и уехала домой не по собственному желанию. Их разлучили. Это очевидно. Слишком невероятной и недопустимой была эта история для того времени. Судя по монете, из нее был сделан медальон, который затем бросили в пруд. Никто не знает, бросили ли они его вдвоем в знак своей любви или кто-то один из них от отчаяния разлуки. Еще совершенно очевидно, что имена были выгравированы профессиональным инструментом часовщиков", - считает Кэнъити Умэки.
"К сожалению, мы знаем только японскую часть этой истории. И фотографии есть только девушки. Возможно, Михаил Костенко, как и персонаж нашего спектакля, пропал во время революции", - предположил в разговоре с корреспондентом РИА "Новости" директор театра "Боттян".
Отчасти прояснить русскую часть истории помог исследователь русско-японской войны Дмитрий Николаев, с которым удалось связаться с помощью посольства РФ в Японии.
"Вообще-то специально историей Михаила Костенко я не занимался, но дело в том, что он сын генерал-майора Михаила Ивановича Костенко - участника обороны Порт-Артура, а я уже лет тридцать собираю сведения о судьбах участников обороны Порт-Артура, занимаюсь изучением ее истории и русско-японской войны в целом", - рассказал исследователь.
В коллекции Николаева есть и мемуары генерал-майора Костенко "Осада и сдача крепости Порт-Артур" (Киев, 1907), в которых он упоминает, что его сын был пленен в бое при реке Ялу и находится в Японии.
Фотографии героев истории, которые предоставил в распоряжение РИА "Новости" Дмитрий Николаев, ранее не публиковались и увидят свет впервые.
По данным исследователя, после плена Михаил Костенко вернулся на родину, продолжил военную службу. О дальнейшей судьбе можно только догадываться - революция, Белое движение, эмиграция?.. Достоверно известно только, что в 1928 году он умер в США в возрасте 47 лет и похоронен на кладбище больницы Леннокс Хилл.
Русские в Мацуяме
В начале прошлого века появление нескольких тысяч русских пленных стало толчком для развития Мацуямы, поэтому, наверное, до сих пор здесь сохранилась хорошая память о русских.
На витрине магазина текстиля в центре города выведено название Lyublyu Matsuyama.
"Это русское слово. Два года назад решили так назвать магазин. У Мацуямы тесная связь с Россией: в прошлом веке здесь жило очень много русских", - поясняет менеджер магазина.
Синтоистский храм Исанива недалеко от горячего источника Дого. Участники русско-японской войны пожертвовали храму картину об осаде Порт-Артура. Служители храма называют ее "эма" - так же, как ритуальные раскрашенные дощечки с написанными на них пожеланиями.
Торговые ряды около горячего источника Дого - место, где часто бывали русские.
"Думаю, что смысл пожертвования в том, чтобы война больше не повторялась", - считает служитель храма.
Написанная на доске картина выполнена в манере традиционных свитков, повествующих о крупных средневековых битвах. В море - корабли на рейде и их затонувшие останки. На суше - взрывы. Над взятыми японцами высотами развеваются красно-белые флаги, над теми, которые продолжают удерживать русские, - Андреевские стяги.
Кладбище
Но главную память о русских хранят не улицы, не храмы и даже не фотографии.
Уже почти 30 лет каждую вторую субботу месяца около ста школьников средней школы Кацуяма приходят на русское кладбище. Здесь покоится прах 98 солдат и офицеров, умерших в Мацуяме от ран. Каждый месяц повторяется одно и то же - школьники приходят сюда, выпалывают проросшую между надгробиями траву, моют могильные плиты, ставят цветы и благовония, проводят минуту молчания.
Японские школьники на уборке на русском кладбище.
"Я уже второй год прихожу сюда как волонтер. Зачем? - тринадцатилетняя Мию Кигути недоумевает над вопросом. - Ну чтобы русские, которые обрели покой не у себя на родине, а в моей стране, могли упокоиться с миром".
"Никакого особенного способа преподавания в нашей школе нет. Мы не заставляем детей. Для них это прежде всего традиция - их предшественники, школьники других поколений, часто - их родители приходили на это кладбище каждую вторую субботу месяца. И для детей сначала смысл в том, чтобы поддержать традицию. Остальное приходит само собой, видимо. Я начал работать в этой школе четыре года назад, и тогда на меня глубокое впечатление произвело отношение детей к этому ритуалу", - говорит преподаватель школы Синъя Хамамото.
"Сейчас я чувствую себя как отец, ребенок которого вырос и начал самостоятельную жизнь. Находка уже переросла 10-рублевую монету - она стала спектаклем, связала между собой десятки людей: артистов, дипломатов, исследователей... Каждый, кто с ней соприкасался за эти сто лет, шел до конца. В этом, наверное, ее смысл. Она - как послание от этих двоих влюбленных к нам: дает нам шанс восстановить нити, которые связывали Мацуяму и Россию раньше", - считает Кэнъити Умэки, под чьими руками впервые проявились нацарапанные на монете имена.
Я работаю в операционной уже больше десяти лет. До этого была обычной медсестрой, потом стала медсестрой операционной. Сначала работала в Таллинне, затем встретила любовь в другом городе и переехала туда.
Работа физически довольно тяжелая - постоянно на ногах, операции по 8-12 часов, и несмотря на это медсестра постоянно должна быть предельно внимательна и предугадывать все желания хирурга. Голова все время вниз, шея напряжена, к тому же иногда стоять очень неудобно - мало места, везде аппаратура.
Вдобавок много возни с инструментами и вспомогательным материалом - нужно поднимать порой очень тяжелые ящики, следить за стерильностью, смотреть, чтобы при полостной операции врач ничего не забыл внутри пациента.
Новеньких мы не очень любим. Дедовщину, конечно, не устраиваем, но можем вчерашнюю студентку как-то разыграть или недобро над ней подшутить. Я сама к тем, кто помоложе, отношусь не очень хорошо: возни с ними много, поначалу ошибка на ошибке, да и врачи-мужчины на молоденьких больше внимания обращают. Те хлопают ресничками и строят глазки. С учетом того, что у некоторых медсестер есть долгоиграющие романы с хирургами, молоденькие конкурентки им не очень нужны. Некоторые вообще женаты уже много лет, другие тоже много лет женаты, но у них романы на работе.
Да, об этом особо не говорят, и отношения на работе не приветствуются, но роман между медсестрой и врачом - не редкость. Хотя руководство это категорически запрещает, особенно в такой ответственной сфере, как хирургия, но чувства нет-нет да и вспыхивают.
Дело в том, что когда люди долго находятся вместе, они притираются. Бывает, что операции длятся по 6-8 часов.
Вы находитесь бок о бок, хорошая медсестра понимает хирурга без слов и уже заранее знает, какие инструменты и когда ему понадобятся.
За эти годы я работала с разными хирургами. Некоторые очень милые и добрые, иные - страшные хамы. Бывают профессионалы, бывают люди настроения. Выспался, не выспался, проблемы дома или на работе - у несдержанных это вымещается на сестре. Мы выслушиваем все его претензии, выполняем капризы, лишь бы настроение улучшилось и не случилось роковой ошибки во время операции. Иногда даже по тембру голоса понимаешь, в каком он сегодня настроении.
Во время операции хирург может психануть из-за того, что у него что-то не получается. Или что сестра подала не тот инструмент. Некоторые берут инструменты сами, некоторые просят конкретный инструмент и со словом «пожалуйста», иные же тянут руку и ждут, и ты должен в эту руку положить нужное. У каждого врача свои любимые инструменты и свой подход. В идеале у каждого врача должна быть и своя операционная сестра, которая знает его особенности.
У меня была пара врачей, с которыми сложились хорошие отношения, я понимала их без слов. Это очень важно, когда хирург и медсестра - сплоченная команда: когда они работают много лет вместе, в ходе операции уже все происходит слаженно. К сожалению, сначала один уехал в Финляндию, затем и второй вышел на пенсию. С нынешним хирургом мы уже вроде сработались, но я все равно частенько вспоминаю тех двоих.
Было несколько пациентов, которых помню до сих пор. У одного мужчины был рак, последняя стадия. Делали ему операцию, врач открыл, посмотрел, что ничего сделать уже нельзя, и закрыл его.
На следующий день я случайно проходила мимо него, он остановил меня и спросил: «Я буду жить?» Я не знаю, как он меня узнал, мы же в операционной в шапочках, очках и масках, видны только глаза. Мне было его очень жаль, но я не могла ему ничего сказать. Я отвела взгляд и сказала, что ему лучше спросить у врача. Мы не можем ничего говорить пациенту о состоянии его здоровья.
Была еще милая белокурая девочка, которой нужно было делать сложную операцию. Она очень боялась, и я держала ее за руку, пока не подействовала анестезия. Я не знаю, что с ней сейчас, поправилась ли она, но я частенько ее вспоминаю.