Муратов путешествие по италии читать онлайн. Павел муратов

III. Искусство Италии

В 1918-1922 работал в отделе охраны памятников Наркомпроса РСФСР, вместе с И.Грабарем участвовал в реставрации храмов Москвы и Новгорода. В 1918, пытаясь поддержать литераторов, организовал вместе с Ходасевичем и М.Осоргиным Книжную лавку писателей.

Воспитывался в кадетском корпусе, учился в Институте путей сообщения в Петербурге, в 1904-1905 - на военной службе. После путешествия за границу (1905-1906) поступил на службу в Румянцевский музей (до 1914). Дружил с Б.Зайцевым, В.Ходасевичем, Н.Берберовой, художником Н. П. Ульяновым, печатался в журналах «Весы», «Золотое руно», «Аполлон», «Старые годы». Занимался русской живописью допетровского периода, сотрудничал с И.Грабарём в его многотомной «Истории русского искусства». В 1913-1914 издавал художественный журнал «София». Участник Первой мировой войны, награжден орденами.

В 1918-1922 работал в отделе охраны памятников Наркомпроса РСФСР, вместе с И.Грабарем участвовал в реставрации храмов Москвы и Новгорода. В 1918, пытаясь поддержать литераторов, организовал вместе с Ходасевичем и М.Осоргиным Книжную лавку писателей. Основал Общество итальянских исследований (итал. Studio Italiano), здесь читали лекции писатели и историки культуры (М.Осоргин, Б.Грифцов, А.Дживелегов и др.), весной 1921 здесь прошло последнее публичное выступление А.Блока. Принимал участие в деятельности Комитета помощи голодающим, в 1921 был арестован вместе с Б.Зайцевым и другими членами Комитета. С 1922 за границей, сначала в Германии. В 1923 поселился в Риме (в его квартире бывали Вяч.Иванов, Джорджо де Кирико и др.). В 1927 перехал в Париж. Его тогдашнюю политическую публицистику в газете «Возрождение» высоко ценил Бунин. Член-основатель общества «Икона» в Париже (1927). Занялся военной историей, в частности - историей Первой мировой войны. Перед началом Второй мировой войны переехал в Великобританию, подготовил монографии о событиях 1941-1945 на советско-германском фронте (вместе с историком У.Алленом), о военной истории Кавказа в XIX веке. Незадолго до смерти поселился в Ирландии. Умер от сердечного приступа.

Творчество

Перевел эссе Уолтера Патера, новеллы П.Мериме, «Ватека» У.Бекфорда, прозу Ж.де Нерваля и др. Выступал как публицист, литературный и художественный критик, историк русского и европейского искусства от иконописи до Сезанна. Писал рассказы, пьесы, оставил исторический роман «Эгерия» (1922). Наиболее известна книга его тонких и наблюдательных, отмеченных меланхолией очерков «Образы Италии» (посвящены Б. К. Зайцеву, т.1 - 1911, т.2 - 1912, т.3 - 1924, изд. в Берлине; переизд. в России в 1993, 1994, 2005).

Павел Павлович Муратов

Муратов Павел Павлович (19.02.1881-5.10.1950), писатель. Родился в г. Бобров Воронежской губ. Начал печататься в 1906. Сотрудничал в журнале «Весы», «Старые годы», издавал журнал «София» (1914). С 1922 - в эмиграции. Выступал преимущественно как искусствовед по вопросам классической и современной живописи. Наиболее значительный труд Муратова - «Образы Италии» (Т. 1-2. 1911-12; Полное изд. Т. 1-3. Берлин, 1924), где описание страны перемежается с обширными экскурсами в ее историю и искусство. Муратову принадлежат переводы (в т. ч. новелл итальянского Возрождения), сборники новелл, роман «Эгерия» (1922), несколько пьес, яркие эссе о Ж. де Нервале, У. Бекфорде. Произведениям Муратова присущи умелая стилизация и вместе с тем зависимость от литературных образцов. Во время второй мировой войны Муратов находился в Англии, где выступал как военный историк и обозреватель.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Муратов Павел Павлович (19.02(3.03).1881, Бобров Воронежской губ. - 5.10.1950, поместье Уайтчёрч-Хаус, графство Уотерфорд, Ирландия) - писатель, публицист, культуролог . Окончил петербургский Институт путей сообщения (1903). Переехав в Москву, служил в библиотеке Московского университета помощником, затем хранителем отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея. Печатался с 1906 года в газете «Утро России», журналах «Заря», «Старые годы», «Золотое руно», «Аполлон», «Весы» как художественный критик. По эстетическим пристрастиям Муратов - «классик»; от увлечения постимпрессионизмом ему передался вкус к распознаванию предвечных форм, оценка пластических возможностей фактуры, но не в отвлеченном плане, а применительно к «теплому», «живому». Главной сферой интересов Муратова стало итальянское искусство: книга очерков «Образы Италии» (М., 1911-1912. Т. 1-2), принесшая автору широкое при знание, сделала Италию для русского символизма мифом и перекрестком культурного смысла. Сила классического итальянского искусства обусловлена, по Муратову, синтезом античных и христианских начал, «природной латинской религией», символической активностью, не столько порожденной христианством, сколько освобожденной им и «направленной к цели». Параллельно с изучением итальянского искусства у Муратова обостряется интерес к иконописи. Он принимает участие в организации выставки русской старины (1913), становится одним из пионеров расчистки икон в Кремлевских соборах, предлагает принципы накопления и систематизации иконографического материала (Древнерусская живопись. М., 1914); написал 4 из 5 вып., посвященных допетровской иконописи, 6 тома изданной И. Э. Грабарем «Истории русской живописи» (М., 1913). Трактуя икону преимущественно эстетически, М. видит в ней единство западного и восточного начал, а также проявление высшего художественного аристократизма. С начала 1914 года Муратов - редактор журнула «София», затем призывается в действующую армию. Революцию встретил в Севастополе, по возвращении в Москву избирается в президиум Комитета по охране художественных и научных сокровищ России (1918), сотрудничает в антибольшевистских журналах («Народоправство» и др.). В 1922 году выехал в командировку за рубеж, откуда не вернулся. Жил в Германии, с 1924 г. - в Риме, с 1927 года - в Париже. Печатался в основных органах эмиграции: «Последние новости», «Звено», «Воля России», «Русская мысль», «Современные записки» и др. В Германии опубликовал роман «Эгерия» (1922), во Франции трагикомедии «Приключения Дафниса и Хлои» (1926), «Мавритания» (1927). В 1924 г. издательство Гржебина выпустило окончательную 3-томную редакцию «Образов Италии». С 1927 года Муратов вошел в число сотрудников парижской газ. «Возрождение», занялся политической журналистикой. Резкое неприятие левого крыла эмиграции вызвала его неподписанная статья «О дедушках и бабушках русской революций» (1931), Перед 2-й мировой войной Муратов переехал в Англию, последняя работа «Русские военные кампании 1944-1945» (1946) написана им в соавторстве с дублинским коллекционером У. 3. Алленом. Муратов явился воплощением «эстетизма 1910 года» (Г. В. Иванов). Он мало внимателен к религиозной проблематике, рассматривает русскую идею в контексте общезападного опыта. Революция, по его мнению, отбросила Россию в Азию. Н. Н. Берберова назвала италофильски окрашенный символизм Муратова «не декадентским, вечным». В цикле эссе («Анти-искусство», 1924; «Искусство и народ», 1924; «Кинематограф», 1925) главной темой М. становится возможность преодоления кризиса культуры. Новую культурологическую ситуацию он называет «пост-Европой» и оценивает ее в плане конфликта между «человеком органическим» и «человеком механическим», искусством и «антиискусством». Корень кризиса культуры - в утрате искусством чувства «пейзажа» как связующего звена между «рукой» художника и его интеллектом. Критицизм новейших форм художнического самовыражения (экспрессионизм, сюрреализм, театр Мейерхольда) не в состоянии соответствовать душе «народного человека», приведенного в состояние варварства индустриализмом XIX века. Специализация искусства - следствие триумфа науки, или «тирана естества», который форсирует силы природы, добывая энергии и скорости, делающие нереальными параметры данного человеку его физических ощущениях мира. Уничтожение пластического («статического») образа, или «выпадение из пейзажа», привело к торжеству в искусстве механических форм знания, неспособных внушать эстетическое наслаждение. По мнению Муратова, ситуация «механического абсурда» парадоксальна. С позиций эстетизма «пост-Европу», памятуя о классическом искусстве, следует ненавидеть; в плане же кипения беспредметной интеллектуальности - отчасти приветствовать. Однако игра интеллекта все же аморальна: перестройка культуры на механический лад неизбежно убивает в творце «народное», ремесленническое начало, притупляет эмоциональность. Оценивая перспективу развития искусства, Муратов не пессимистичен: параллельно с «анти-искусством» как следствием индустриализма существуют, пусть и в искаженном виде, пласты культуры, способные возродить органические формы творчества. Кинематограф, детективы общедоступны и, несмотря на значительную тривиальность и пошлость, являются вопреки всему способом удовлетворения стихийной эстетической потребности народа. Подобно Г. К. Честертону (эссе «В защиту детективной литературы», 1901), Муратов склонен видеть в массовой культуре (кинематографе) проявление тяги к морализму и «порядку», а также протест против автоматизма и «хаоса» цивилизации, которые внушает элитарное искусство.

В. М Толмачев

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина . Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков. – М., 2014, с. 392-393.

Сочинения: Образы Италии. М., 1994; Искусство и народ // Литература русского зарубежья: Антология. М., 1990. Т. 1, кн. 1. С. 377-390. 

Литература: Зайцев Б. Далекое. Вашингтон, 1965. С. 89-99; Из истории сотрудничества П. П.. Муратова с издательством К. Ф. Некрасова (Публ. И. В. Вагановой) //Лица. М.; Спб., 1993. Вып. 3. С. 155-265; Толмачев В. М Образ красоты // Муратов П. П. Образы Италии. М., 1994.

Далее читайте:

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).

Сочинения:

Герои и героини. М., 1918;

Кофейня. М., 1922;

Магические рассказы. М., 1922.

Образы Италии. М., 1994;

Искусство и народ // Литература русского зарубежья: Антология. М., 1990. Т. 1, кн. 1. С. 377-390. 

Литература:

Зайцев Б. Далекое. Вашингтон, 1965. С. 89-99;

Из истории сотрудничества П. П.. Муратова с издательством К. Ф. Некрасова (Публ. И. В. Вагановой) //Лица. М.; Спб., 1993. Вып. 3. С. 155-265;

Толмачев В. М Образ красоты // Муратов П. П. Образы Италии. М., 1994.

Перед читателем книга, которая в буквальном смысле стала настольной не для одного поколения русской интеллигенции. Первые два тома вышли в 1911-1912 гг., третий том был выпущен в Германии уже во время расставания автора с Россией.

Павел Павлович Муратов (1881-1950) - один из самых талантливых представителей русской культуры. Он известен как писатель, историк, искусствовед и издатель. "Образы Италии" - соединение всех его талантов в единое целое, которое можно определить как талант видеть и ценить прекрасное в жизни, тонко чувствовать и наслаждаться образами искусства.

П.П. Муратов родился в южной части Воронежской губернии в небольшом городке Боброве. Отец его был военным врачом. После обучения в кадетском корпусе, Павел Муратов поступил в санкт-петербургский Институт путей сообщения и получил диплом инженера. Обстоятельства сложились так, что в 1903 году Муратов приехал в Москву, и в Москве он жил в семье брата, офицера генерального штаба, в самом центре на Арбате, у Никитских ворот. Атмосфера художественной и политической жизни столицы захватила молодого и талантливого человека. Муратов устроился на службу в Библиотеку Московского университета, а позже стал хранителем отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, затем стал сотрудником Исторического музея. Школа знаточества, которую П.П. Муратов прошел в Румянцевском музее, воспитала в нем исключительный вкус, тонкий и верный взгляд, а работа в Историческом музее дала твердое основание его историческому образованию, воспитала в нем умение видеть историческую перспективу и объемно представлять каждое явление культурной и исторической жизни. Большую роль в его судьбе сыграло его первое путешествие в Париж. П.П. Муратов открыл для себя Сезанна и постимпрессионистов. А в 1908 году он впервые попал в Италию.

Италия была, пожалуй, главной любовью этого необыкновенно умного и тонкого знатока европейской культуры. Вслед за Пушкиным, мечтавшим увидеть "Италию златую", Баратынским, рвавшимся душой "к гордым остаткам падшего Рима", за Герценом, испытавшим благоговение перед Римом, за Гоголем, писавшим, что "вся Европа для того, чтобы смотреть, а Италия для того, чтобы жить", и другими русскими, навсегда слившимися душой с великой культурой замечательной страны, П.П. Муратов повествует о своей верной любви к Италии, о том как ему дороги и Венеция с ее гондолами, и "великолепный холод Уффиций, и жар простых сельских дорог Сеттиньяно и Фьезоле".

С восторгом истинного поэта он признается в своем восхищении перед всем, что связано с образами Италии: "Своей ногой ступал я однажды на камни Испанской лестницы, своим лицом чувствуя горячие веяния сирокко! Своей рукой срывал розы на склонах Монте Берико, в оградах палладианских вилл и своими пальцами ощущал тонкую пыль, осевшую на тяжелых гроздьях и виноградниках Поджибонси или Ашьяно".

Однако книга П.П. Муратова дорога нам не только как опыт движения его жизни в жизненной стихии Италии, но и как раскрытие всей сущности итальянской культуры в ее развитии. Как человек, наделенный необычайно точным и верным эстетическим чувством, П.П. Муратов заново открывает для читателя Джотто и Мантенью, Мелоццо да Форли и Бенноццо Гоццоли. Как удивительно прочитывает он творчество Витторе Карпаччо! Кто еще так написал о прекрасном венецианском утре, проведенном перед рыцарским великолепием сцены "Святого Георгия", перед романтическим очарованием пейзажей, открывющихся сквозь окна в сценах цикла "Святой Урсулы"! А описание венецианского быта! В 1514 году, когда Карпаччо создавал свои прославленные картины, венецианский сенат решил обложить налогом всех куртизанок, и по переписи их оказалось ни много, ни мало, а около одиннадцати тысяч. "Чтобы нарядить и убрать всех этих женщин и всех патрицианок, сколько нужно было золота, сколько излюбленного венецинками жемчуга, сколько зеркал, сколько мехов, сколько кружев и драгоценных камней! Никогда и нигде не было такого богатства и разнообразия тканей, как в Венеции XVII века. В дни больших праздников и торжеств залы дворцов, церкви, фасады домов, гондолы и самые площади бывали увешаны и устланы бархатом, парчой, редкими коврами. Во время процессий сотни гондол бывали покрыты алым шелком". А вот определение роли государства в той же прославленной Венеции: "Трудно забыть, что времена наибольшего

великолепия совпадают как раз с наибольшим

развитием тягостей венецианской государственности. Сенат не только облагал налогом куртизанок, он во всем точно определял их ремесло. Государство надзирало за всем: не преувеличивая, можно сказать, что ему был известен каждый шаг каждого человека. Оно следило за нарядами, за семейными нравами, за привозом вин, за посещением церквей, за тайными грехами, за новыми модами, за старыми обычаями, за свадьбами, за похоронами, балами и обедами. Оно допускало только то, что находило нужным, и как раз в оценке того, что можно и чего нельзя, оно и проявляло свою изумительную мудрость".

П.П. Муратов возвращался в Италию много раз, итальянская культура легла в основу его мировидения. Особую привязанность он питал к Риму. Рим был и остается для всей европейской культуры колыбелью, истоком, к которому человечество будет возвращаться вновь и вновь. И есть одно чувство, которое объединяет всех, кто хотя бы раз побывал в вечном городе - это "чувство Рима". "Рим не такой город, как все другие города. У Рима есть очарование, которое трудно определить и которое принадлежит только ему одному, Испытавшие силу этого очарования понимают друг друга с полуслова, для другого это загадка" - эти слова принадлежат замечательному французскому мыслителю и писателю Ж.Ж. Амперу, но вслед за автором "Образов Италии" их готов повторить каждый, кто уже побывал в Риме. П.П. Муратов обладал удивительным чутьем истории, он был словно камертон, чутко улавливавший движения и суть событий. Он писал об исторических событиях, словно разглядывая "узоры прошедших здесь разнообразных судеб и индивидуальностей". Сила и подлинность очарования Рима, которая ощущается и на Пьяцца ди Спанья, и на Римском Форуме, и на Аппиевой дороге, и в Станцах Рафаэля в подлинной мере ощущается на каждом шагу, который мы совершаем вместе с автором "Образов Италии".

П.П. Муратов не рассматривал историю и историю искусства как некое поступательное движение. Ни история, ни искусство не укладывалось для него в какие-либо схемы. Он осознавал каждое событие и каждое произведение искусства как факт, который нуждается в осознании и понимании. И ему дано было это счастье осознавать, понимать, любить и наслаждаться. Возможно, именно поэтому так притягивает к себе его книга, в эпилоге к которой он пишет: Увидеть снова Италию - для скольких не сбылось и не сбудется это желание! Для скольких, однако, запечатлелись в образах Италии все образы божества, природы и человека".

"Образы Италии" приобщили к познанию Италии многие поколения. "Не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души, живая страница нашей жизни, биение сердца, взволнованного великим и малым, такова Италия, и в этом ничто не может сравниться с ней" - так писал Муратов о любимой стране, каждое путешествие в Италию придавало ему новые душевные силы, возрождало новые способности, умножало новые желания. "Мы возвращаемся из Италии с новым мироощущением слиянности начал и концов, единства истории и современности, неразрывности личного и всемирного, правды вечного круговорота вещей, более древней правды, чем скудная идея прогресса…" - такими словами заканчивает автор свою восхитительную книгу, которую мы воспроизводим в своем издании.

Более чем две тысячи репродукций, сопровождающих текст "Образов Италии" П.П. Муратова, помогут узнать, понять и полюбить Италию и совершить это великое путешествие во времени и пространстве, которое в "недрах нашего существа, в глубинах души очерчивает свой блистательный круг". О. Гасанова

Рекомендуем почитать

Служба

Открытый урок "Правописание приставок пре- и при-"6 класс «Правописание приставок при- и пре-«

Воинский учет

Десять открытий российских ученых, которые потрясли мир

Болезни

«Правописание суффиксов причастий

Болезни

Секретные фото луны Загадочные объекты на луне

Служба

Книга: Генри Форд. Моя жизнь. Мои достижения. Генри Форд: Моя жизнь, мои достижения

Военный билет

Как отличаются баллы ЕГЭ по регионам: результаты школьников и региональное неравенство