Краткое содержание очерка парадокс короленко. Онлайн чтение книги парадокс

Короленко Владимир Галактионович

Парадокс

В.Г.КОРОЛЕНКО

ПАРАДОКС

Подготовка текста и примечания: С.Л.КОРОЛЕНКО и Н.В.КОРОЛЕНКО-ЛЯХОВИЧ

Для чего собственно создан человек, об этом мы с братом получили некоторое понятие довольно рано. Мне, если не ошибаюсь, было лет десять, брату около восьми. Сведение это было преподано нам в виде краткого афоризма, или, по обстоятельствам, его сопровождавшим, скорее парадокса. Итак, кроме назначения жизни, мы одновременно обогатили свой лексикон этими двумя греческими словами.

Было это приблизительно около полудня знойного и тихого июньского дня. В глубоком молчании сидели мы с братом на заборе под тенью густого серебристого тополя и держали в руках удочки, крючки которых были опущены в огромную бадью с загнившей водой. О назначении жизни, в то время, мы не имели еще даже отдаленного понятия, и, вероятно, по этой причине, вот уже около недели любимым нашим занятием было - сидеть на заборе, над бадьей, с опущенными в нее крючками из простых медных булавок и ждать, что вот-вот, по особой к нам милости судьбы, в этой бадье и на эти удочки клюнет у нас "настоящая", живая рыба.

Правда, уголок двора, где помещалась эта волшебная бадья, и сам по себе, даже и без живой рыбы, представлял много привлекательного и заманчивого. Среди садов, огородов, сараев, двориков, домов и флигелей, составлявших совокупность близко известного нам места, этот уголок вырезался как-то так удобно, что никому и ни на что не был нужен; поэтому мы чувствовали себя полными его обладателями, и никто не нарушал здесь нашего одиночества.

Середину этого пространства, ограниченного с двух сторон палисадником и деревьями сада, а с двух других пустыми стенами сараев, оставлявшими узкий проход, занимала большая мусорная куча. Стоптанный лапоть, кем-то перекинутый через крышу сарая, изломанное топорище, побелевший кожаный башмак с отогнувшимся кверху каблуком и безличная масса каких-то истлевших предметов, потерявших уже всякую индивидуальность,- нашли в тихом углу вечный покой после более или менее бурной жизни за его пределами... На вершине мусорной кучи валялся старый-престарый кузов какого-то фантастического экипажа, каких давно уже не бывало в действительности, то есть в каретниках, на дворах и на улицах. Это был какой-то призрачный обломок минувших времен, попавший сюда, быть может, еще до постройки окружающих зданий и теперь лежавший на боку с приподнятой кверху осью, точно рука без кисти, которую калека показывает на паперти, чтобы разжалобить добрых людей. На единственной половинке единственной дверки сохранились еще остатки красок какого-то герба, и единственная рука, закованная в стальные нарамники и державшая меч, высовывалась непонятным образом из тусклого пятна, в котором чуть рисовалось подобие короны. Остальное все распалось, растрескалось, облупилось и облезло в такой степени, что уже не ставило воображению никаких прочных преград; вероятно, поэтому старый скелет легко принимал в наших глазах все формы, всю роскошь и все великолепие настоящей золотой кареты.

Когда нам приедались впечатления реальной жизни на больших дворах и в переулке, то мы с братом удалялись в этот уединенный уголок, садились в кузов,- и тогда начинались здесь чудеснейшие приключения, какие только могут постигнуть людей, безрассудно пускающихся в неведомый путь, далекий и опасный, в такой чудесной и такой фантастической карете. Мой брат, по большей части, предпочитал более деятельную роль кучера. Он брал в руки кнут из ременного обрезка, найденного в мусорной куче, затем серьезно и молча вынимал из кузова два деревянных пистолета, перекидывал через плечо деревянное ружье и втыкал за пояс огромную саблю, изготовленную моими руками из кровельного тесу. Вид его, вооруженного таким образом с головы до ног, настраивал тотчас же и меня на соответствующий лад, и затем, усевшись каждый на свое место, мы отдавались течению нашей судьбы, не обмениваясь ни словом!. Это не мешало нам с той же минуты испытывать общие опасности, приключения и победы. Очень может быть, конечно, что события не всегда совпадали с точки зрения кузова и козел, и я предавался упоению победы в то самое время, как кучер чувствовал себя на краю гибели... Но это ничему, в сущности, не мешало. Разве изредка я принимался неистово палить из окон, когда кучер внезапно натягивал вожжи, привязанные к обломку дышла,- и тогда брат говорил с досадой:

Что ты это, ей-богу!.. Ведь это гостиница... Тогда я приостанавливал пальбу, выходил из кузова и извинялся перед гостеприимным трактирщиком в причиненном беспокойстве, между тем как кучер распрягал лошадей, поил их у бадьи, и мы предавались мирному, хотя и короткому отдыху в одинокой гостинице. Однако случаи подобных разногласий бывали тем реже, что я скоро отдавался полету чистой фантазии, не требовавшей от меня внешних проявлений. Должно быть, в щелях старого кузова засели с незапамятных времен,- выражаясь по-нынешнему,- какие-то флюиды старинных происшествий, которые и захватывали нас сразу в такой степени, что мы могли молча, почти не двигаясь и сохраняя созерцательный вид, просидеть на своих местах от утреннего чая до самого обеда. И в этот промежуток от завтрака и до обеда вмещались для нас целые недели путешествий, с остановками в одиноких гостиницах, с ночлегами в поле, с длинными просеками в черном лесу, с дальними огоньками, с угасающим закатом, с ночными грозами в горах, с утренней зарей в открытой степи, с нападениями свирепых бандитов и, наконец, с туманными женскими фигурами, еще ни разу не открывавшими лица из-под густого покрывала, которых мы, с неопределенным замиранием души, спасали из рук мучителей на радость или на горе в будущем...

И все это вмещалось в тихом уголке, между садом н сараями, где, кроме бадьи, кузова и мусорной кучи, не было ничего... Впрочем, были еще лучи солнца, пригревавшие зелень сада и расцвечивавшие палисадник яркими, золотистыми пятнами; были еще две доски около бадьи и широкая лужа под ними. Затем, чуткая тишина, невнятный шопот листьев, сонное чирикание какой-то птицы в кустах и... странные фантазии, которые, вероятно, росли здесь сами по себе, как грибы в тенистом месте,- потому что нигде больше мы не находили их с такой легкостью, в такой полноте и изобилии... Когда, через узкий переулок и через крыши сараев, долетал до нас досадный призыв к обеду или к вечернему чаю,- мы оставляли здесь, вместе с пистолетами и саблями, наше фантастическое настроение, точно скинутое с плеч верхнее платье, в которое наряжались опять тотчас по возвращении.

Однако с тех пор как брату пришла оригинальная мысль вырезать кривые и узловатые ветки тополя, навязать на них белые нитки, навесить медные крючки и попробовать запустить удочки в таинственную глубину огромной бадьи, стоявшей в углу дворика, для нас на целую неделю померкли все прелести золотой кареты. Во-первых, мы садились оба, в самых удивительных позах, на верхней перекладине палисадника, углом охватывавшего бадью и у которого мы предварительно обломали верхушки балясин. Во-вторых, над нами качался серебристо-зеленый шатер тополя, переполнявший окружающий воздух зеленоватыми тенями и бродячими солнечными пятнами. В-третьих, от бадьи отделялся какой-то особенный запах, свойственный загнившей воде, в которой уже завелась своя особенная жизнь, в виде множества каких-то странных существ, вроде головастиков, только гораздо меньше... Как ни покажется это странно, но запах этот казался нам, в сущности, приятным и прибавлял, с своей стороны, нечто к прелестям этого угла над бадьей...

В то время как мы сидели по целым часам на заборе, вглядываясь в зеленоватую воду, из глубины бадьи то и дело подымались стайками эти странные существа, напоминавшие собой гибкие медные булавки, головки которых так тихо шевелили поверхность воды, между тем как хвостики извивались под ними, точно крошечные змейки. Это был целый особый мирок, под этою зеленою тенью, и, если сказать правду, в нас не было полной уверенности в том, что в один прекрасный миг поплавок нашей удочки не вздрогнет, не пойдет ко дну и что после этого который-нибудь из нас не вытащит на крючке серебристую, трепещущую живую рыбку. Разумеется, рассуждая трезво, мы не могли бы не придти к заключению, что событие это выходит за пределы возможного. Но мы вовсе не рассуждали трезво в те минуты, а просто сидели на заборе, над бадьей, под колыхавшимся и шептавшим зеленым шатром, в соседстве с чудесной каретой, среди зеленоватых теней, в атмосфере полусна и полусказки...

Вдобавок мы не имели тогда ни малейшего понятия о назначении жизни...

Однажды, когда мы сидели таким образом, погруженные в созерцание неподвижных поплавков, с глазами, прикованными к зеленой глубине бадьи,- из действительного мира, то есть со стороны нашего дома, проник в наш фантастический уголок неприятный и резкий голос лакея Павла. Он, очевидно, приближался к нам и кричал:

Панычи, панычи, э-эй! Идить бо до покою!

"Идти до покою",- значило идти в комнаты, что нас на этот раз несколько озадачило. Во-первых, почему это просто "до покою", а не к обеду, который в этот день действительно должен был происходить ранее

Урок внеклассного чтения в 8 классе на тему: «Человек создан для счастья…» (По очерку В.Г.Короленко «Парадокс»)

Цели:

Образовательная: познакомиться с очерком В.Г.Короленко «Парадокс», фильмом-призером Всероссийского кинофестиваля «Семья России» «Нарицаешься Верою…», повторитькомпозицию художественного произведения;

Развивающая: развивать устную речь, навыки сопоставительного анализа;

Воспитательная: воспитывать понимание и сострадание к окружающим людям.

Оборудование: мультимедийный проектор, компьютер, интерактивная доска, индивидуальные рабочие листы. Ход урока 1. Оргмомент. Тема нашего урока: «Человек создан для счастья…» Как вы думаете, о чем нам сегодня предстоит говорить? (О счастье, о жизни…)

Чтение учителем стихотворения Э.Асадова «ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ?»(в сокращении)

Что же такое счастье?
Одни говорят:- Это страсти:
Карты, вино, увлеченья -
Все острые ощущенья.

Другие верят, что счастье -
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье -
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.

А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!

В своих сочинениях «Что такое счастье?», «Счастливый человек. Какой он?» вы пытались ответить на этот вечный вопрос. (Презентация с озвучиванием: читаются выдержки из ученических сочинений) - Сегодня мы попытаемся в процессе беседы обогатить (пополнить) наши знания о счастье и смысле жизни человека. Самый великий дар, данный человеку, - чуткое сердце, способное воспринять состояние других людей, понять их, проникнуть в их внутренний мир, посочувствовать им, разделить с ними радость или горе. И таким даром - чутким сердцем - обладал, по воспоминаниям современников, Владимир Галактионович Короленко. Друзья называли его «совестью эпохи» «солнцем России». - Посмотрите на названия произведений писателя и скажите: о ком писал писатель, кто был героями его произведений. («Дети подземелья», «Слепой музыкант», «Чудная»______________________ (Короленко писал о нищих, обездоленных, несчастных людях). В основе мироощущения Короленко лежат сострадание, сочувствие, ощущение чужой боли как своей. И эти чувства (вы со мной, надеюсь, согласитесь) мы испытываем, читая очерк «Парадокс».

2. Основной этап урока.

2.1. Работа по тексту: сюжет, композиция.

Что означает это слово?

(Парадокс (греч.) - мнение, расходящееся с общепринятым, даже противоречащее здравому смыслу).

Каков сюжет произведения? (Пересказ учащегося).

Давайте вспомним составляющие композиции. (Даны определения, нужно подписать понятия)

Вступительная часть литературного (музыкального) произведения, содержащая мотивы, которые развиваются в дальнейшем -

Событие, знаменующее начало развития действия в эпических и драматических произведениях -

Момент наивысшего напряжения действия в художественном произведении -

Один из элементов сюжета, заключительный момент в развитии действия в художественном произведении -

Какова композиция произведения? (Определить, что является экспозицией, развитием действия, завязкой, развязкой произведения?

	Развязка

2.2. Работа по содержанию (с таблицами):

А) заполнение таблиц №1, №2.

Феномен (книжн.) - человек (явление), выдающийся, исключительный в каком-нибудь отношении.

Таблица №1

1. Каковы были представления братьев, героев рассказа, о назначении жизни человека?
До появления феномена	После появления феномена
«…мы не имели тогда ни малейшего понятия о назначении жизни...»	«…теперь это почему-то не доставляло нам прежнего удовольствия. Впрочем, причина была: в дремоте обоим нам являлось лицо феномена и его глаза, то холодные и циничные, то подернутые внутренней болью...»
2. Какое впечатление производит феномен
на собравшийся народ?	на мальчиков?
«какое-то испуганное сожаление», «послышался визг», « послышался почти истерический женский плач»	«…зажмурился,-так резко и болезненно ударило мне в глаза обнаженное уродство этих узких плеч…»

Работа со словом АФОРИЗМ.

Афоризм (греч.) - краткое выразительное изречение, емко и остро выражающее какую-либо идею. Идея афоризма рассказа в том, что счастье - естественное состояние человека.

Таблица №2

Б) Устная работа по вопросам:

Таблица №3

2. Чем можно объяснить такое отношение?
Таким поведением он защищается от людей. Его жизнь - жизнь калеки - это цирковое представление для людей, имеющих руки и ноги. Цинизмом он закрывает свою израненную душу.
3. Почему деньги, которые кинул ему Дударев, феномен отдает нищему? Не ценит его подаяния?
Это снисхождение. Большего калека не заслужил. Деньги, поданные без души.
	4. Как вы объясните суть афоризма, написанного феноменом для мальчиков?
	Стремление к счастью - естественная цель человеческой жизни, к нему надо постоянно стремиться, какой бы сложной и трудной не была жизнь.
	5 . Почему именно мальчикам он написал это афоризм? Почему он повторил его несколько раз?
	У них вся жизнь еще впереди. Внушил им надежду. Настойчивым напоминанием афоризма он как бы желает внушить юным слушателям, что это суждение особо важно для них.
	6. Почему этот афоризм прозвучал как парадокс?
	Парадокс в том, что жалкий калека - автор афоризма о счастье. Если бы этот афоризм изрек здоровый человек, то смысл бы не исказился, афоризм бы не превратился в необычное высказывание.

Жизнь в фантазии сменилась для мальчиков реальной жизнью, которая заставляет задуматься, для чего живет человек. Произошел духовный перелом - резкое изменение в сознании.

«Жизнь вообще, в самых мелких и самых крупных своих явлениях, кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого добро и счастье. А если нет счастья? Ну, что ж, исключение не опровергает правила. Нет своего - есть чужое, а все-таки закон жизни есть стремление к счастью и его осуществлению. Только это я и пытался сказать своим парадоксом».

Эти слова были написаны в один из самых трагических моментов в жизни писателя, когда он узнал о смерти своей маленькой дочери Лели. Но он считает, что надо не сдаваться в жизни.

- Чтение учеником стихотворения:

Природа-мать не наделила

Его руками, как всех нас,

И счастье в душу не вселила,

Не дав вкусить его хоть раз.

А как же жить, когда смеются

И пальцем тычут в спину все?

В душе ручьями слезы льются-

Вся жизнь словно в кошмарном сне…

Людей своим уродством тешит,

В коляске ездит, как паук.

Но кто поможет? Кто утешит?

Он сам себе и мать, и друг.

Жестоко, страшно, будто в маске

Его лицо, но вот глаза…

В них столько жизни, столько ласки,

В них мысль, что жизнь всего одна,

Что счастья все должны добиться-

Ведь для того мы рождены.

Мы с вами, как в полете птицы:

Мы можем все, а он - увы!

Он никогда не испытает

Того, что чувствуют вокруг.

Ведь рана та не зарастает,

Ведь нет у человека рук!

Такой, обиженный судьбою,

Не понимает он людей,

В ком жизнь бурлит, течет рекою,

Но только без счастливых дней.

А счастья нужно добиваться-

Само не постучится в дверь.

Но как?! Шутить, любить, смеяться,

Стать интересней и добрей.

Уродлив, но душа прекрасна;

Он потому нас учит жить,

Что рождены мы все для счастья,

Что нужно счастьем дорожить!

2.3. Просмотр фильма и его обсуждение. - Доводилось ли вам в жизни встречать таких людей? Сегодня я хочу познакомить вас с Верой Петровной Костелянец, жительницей Калужской области. Прежде чем познакомиться, посмотрите вопросы, которые нам предстоит обсудить потом. А) Просмотр фильма-призера IV Всероссийского кинофестиваля «Семья России» «Нарицаешься Верою…» Сюжет фильма: Родилась Вера на Урале. Родилась без обеих рук. Мать оставила ее в детдоме. Там и научилась она всему: шить, работать, обслуживать себя. Как только ей исполнилось 16 лет, директор детдома определила ее в дом престарелых. Запахи, трупы чуть не довели девушку до отчаяния. Ее определяют в обычную школу учиться. На переменах появлялось в классе много зевак, которые приходили посмотреть на необыкновенного человека, который писал, как все, но только зубами или зажимая ручку плечом и подбородком. Вера закончила школу. Выпускной. Не такая нарядная, как все, но счастливая. По направлению приехала в калужский сельхозтехникум. Когда посмотрели на нее, то подумали: кто же за ней будет ухаживать? Но когда увидели, что Вера сама себя обслуживает, разрешили ей остаться. Стала встречаться с парнем. Забеременела. Он сказал, что помогать ей не будет, что она должна сделать аборт. Но Вера мечтала о девочке. Родила. И с этой трудностью справилась сама. Пока ребенок маленький, переносила его в зубах, стирала, пеленала…В собесе помогли: дали комнату. Когда дочери исполнилось три года, к ним в село приезжает корреспондент журнала «Работница». Вере стали приходить письма, посылки. И однажды она получила письмо с казенным адресом. Это из тюрьмы. Завязалась переписка. Вера поехала в тюрьму на Украину. Там они и расписались. Снова беременность. Снова предательство. Вера понимает, что муж хочет развод, но не решается сказать. Тогда она предлагает сама развестись. Родился мальчик. Вера счастлива снова. Однажды, возвращаясь со службы (это было Прощеное воскресенье), Вера зашла в лес и стала искренне и слезно просить прощение у своей матери, она сама давно простила свою мать за все. Несмотря ни на что, Вера счастлива. Счастлива, потому что скоро наступит весна, скоро будет копаться в земле. Счастлива, потому что вырастила хороших детей, дала им все, что могла, а теперь все зависит от них. - Несчастные всегда виноваты, виноваты в том, что существуют, что говорят, что нуждаются в других и что не могут оказать им услуг. (Оноре Мирабо) Б) Работа по вопросам: - Что удивило, что поразило вас в судьбе героини? (Необыкновенная сила воли, безграничная доброта в глазах) - Что сближает двух героев (Яна Залусского и Веру), кроме того, что они оба без рук? (Сближает то, что герои для окружающих удивительные существа, на которых глазеют как в цирке, но никто из них не озлобился на людей за то, что они здоровы; и Вера, и феномен заботятся о детях (у Веры свои дети, у феномена - племянники), несмотря на то, что они без рук. - Василий Розанов писал: «Нужно, чтобы о ком-нибудь болело сердце. Как это ни странно, а без этого пуста жизнь». И для наших героев жизнь наполнена смыслом: заботой об окружающих. - После нашей беседы, после знакомства с героями пополнились ли ваши представления о счастье? (Одной из составляющих счастья является сама жизнь) В) Какая из цитат могла бы быть эпиграфом к нашему уроку. Эпиграфом, который бы отражал задумку авторов сегодняшних произведений. - Цель художника не в том, чтобы неоспоримо разрешить вопрос, а в том, чтобы заставить любить жизнь в бесчисленных, никогда не истощимых всех ее проявлениях. Лев Толстой - Петру Боборыкину - Любая книга - это исповедь, а книга воспоминаний - это исповедь без попытки прикрыть себя тенями вымышленных героев. Илья Эренбург - В писателе должны действовать одновременно мыслитель, художник и критик. Критик должен быть умнее мыслителя и талантливее художника, но он не творец, он беспощаден. А.Н.Толстой

3. Заключительный этап работы.

Наш урок мне хочется закончить цитатами из ваших сочинений (презентация): - Самое большое счастье - это сама жизнь. - В течение жизни человек сталкивается с трудностями и горем. И если он умеет преодолеть все это, сохранить доброту и человечность, не озлобиться - это тоже счастье. - Счастье - это чудо, которое мы сами создаем. - Счастье - счастье - это умение радоваться жизни. - Если человек не будет стараться делать жизнь счастливой, то она перестанет ему нравиться. - Счастье не надо искать, оно не вокруг да около. Оно в нас самих. - Дерзай, пробуй, испытывай, узнавай неизвестное. Ведь чем больше у человека интересов, чем разностороннее его увлечения, тем интереснее жизнь, тем больше у него шансов быть по-настоящему счастливым. Вы созданы для счастья, но не забывайте, что окружающие вас люди тоже созданы для него. Поэтому не унижайте людей, цените их, любите их, берегите их. Краткий пересказ. Герои очерка - мальчики десяти и восьми лет, ничего еще не знающие о жизни. Любимым их занятием была игра во дворе: ловля рыбы или путешествия. Они представляли, что они кого-то спасают, что ночуют где-то в поле или в гостинице. И в один прекрасный день слуга Павел прервал их игру, заставив смутиться, и позвал идти в комнаты. Мальчики были удивлены, но послушались. Когда они пришли к крыльцу их дома, то увидели много народа. Стали вспоминать, что же они такого натворили. Но вскоре увидели на какой-то телеге человека с большой головой, маленьким телом, длинными ногами, его груди из-за бороды не было видно. Человек был без рук. Это был Ян Криштоф Залуский. Его называли феноменом. Он все делал ногами: и причесывался, и кланялся, и посылал воздушные поцелуи, и даже крестился. За то, что он показывал все это, ему давали деньги. Матвей (он был вместе с калекой) сообщил, что феномен еще пишет афоризмы. Кто желает, может подойти и получить афоризм от человека, который знает и прошедшее, и настоящее, и будущее. Никто не решался. Тогда феномен подозвал к себе мальчиков и написал им: «Человек создан для счастья, как птица для полета». Когда уезжал, то несколько раз повторил им эту фразу. Мальчики, вернувшись к себе во двор, играть уже не хотели. Ночью спали плохо и даже вскрикивали.

Д.А. Завел ьская

К творчеству В.Г. Короленко характеристика парадоксальности прежде никогда не применялась. На первый взгляд, она и вовсе не подходит для определения его творческой индивидуальности.

Однако более внимательно изучая тексты Короленко, мы встретим немало примеров парадокса. Но он вплетается автором в общую конфигурацию произведения таким образом, что не только не разрушает гармонии, а определенным образом обуславливает и подкрепляет ее. Достаточно вспомнить хотя бы хрестоматийную повесть “Слепой музыкант”. Герой этой повести безнадежно слеп, но в финале дядя Максим убежденно произносит: “он прозрел”. Разумеется, здесь прозрение употреблено в метафорическом смысле. Однако именно этот смысл для произведения основной и вполне реальный, веский, полноценный. Более того, именно благодаря слепоте физиологической, герой с особенной остротой жаждет обрести полноту восприятия жизни и в итоге приходит к подлинному прозрению души. Сама конструкция, и природа метафоры заключает в себе определенную парадоксальность, объединяя и уравновешивая разнородные понятия.

И в других произведениях парадокс встречается довольно часто: притча об ангеле в новелле “Сказание о Флоре, Агриппе и Менахеме, сыне Иегуды”; роман “Без языка”, в основе которого лежит принцип неостановимо колеблющейся динамики; образ Тыбурция из новеллы “В дурном обществе” и картина человеческих взаимоотношений, рисуемая этим нищим философом; образы Тюлина из рассказа “Река играет” и Маруси из “Марусиной заимки”. Парадокс лежит в основе новеллы “Не страшное” и очерка “Чудная”. Часто встречаются в произведениях Короленко образы, типы, характеры, ситуации, трактуемые самими героями неоднозначно, с противоположных, а иногда и взаимоисключающих позиций. Между тем наиболее близка к правде сама динамика трактовок, выражающая идею динамики жизни, объединяющая противоположности в целое.

Чтобы лучше рассмотреть проблему, обратимся к тексту новеллы, которая; так и называется “Парадокс”. Эта новелла также является свернутой метафорой и насыщена метафорами. Метафоричны сюжет, образы и детали изображения. Сам же парадокс представлен конкретным человеком, это человек-феномен, внешность, биография и способности которого - метафоры парадокса.

Важно заметить, что все происходящее в рассказе представлено через внутренний мир ребенка, входящего в жизнь. Перед нами - метафора познания, почти та же метафора прозрения, но прозрения парадоксального и драматичного. В.Г. Короленко писал: “...этот рассказ явился для меня самого неожиданным результатом всего, что пришлось пережить в последнее время... (смерть маленькой дочери. - Д.З.). Жизнь вообще в самых мелких и самых крупных своих явлениях кажется ее проявлением общего великого закона, главные основные черты второго - добро и счастие. А если нет счастия? Ну что ж, исключение опровергает правила. Нет своего - есть чужое, а все-таки общий закон жизни есть стремление к счастью, и все более широкое его осуществление.

При чтении этих строк создается впечатление, словно Короленко оправдывается. Перед собой? Перед читателем?

Своим парадоксом и “Парадоксом” он выразил значительную, объемную художественную мысль синтетическими средствами. Объем невозможно расшифровать, его можно лишь расчленить, разложить, утратив суть объемности. Трудно найти в творческом наследстве Короленко рассказ менее дидактический, чем “Парадокс”, хотя, казалось бы, сама коллизия располагает к дидактизму, и формула, являющаяся лейтмотивом рассказа, дидактична: “Человек создан для счастья, как птица для полета”. Но все сюжетное, изобразительное обрамление этой формулы вступает с ней в ужасающий контраст. И прежде всего тот, кто сам произносит этот оптимистический афоризм - калека, от рождения лишенный рук и возможности передвигаться, зато обладающий поразительной способностью делать ногами то, что обычные люди делают руками.

Обратимся к ассоциативному потенциалу метафоры. Всякий конкретный вещественный смысл, заключенный в ней помимо переносного, неизбежно ассоциируется у читателя с целым комплексом понятий и представлений. Птица в полете - вот вполне ясный вещественный и динамичный образ, наполненный силой, свободой и движением, тогда как несчастный феномен обречен передвигаться не иначе, как на тележке.

“Голова его была большая, лицо бледно, с подвижными острыми чертами и большими, проницательными бегающими глазами. Туловище было совсем маленькое, плечи узкие, груди и живота не было видно из-под широкой, с сильной проседью бороды, а руки я напрасно разыскивал испуганными глазами... Ноги странного существа, длинные и тонкие, как будто не умещались в тележке и стояли на земле, точно длинные лапки паука. Казалось, они принадлежали одинаково этому человеку, как и тележке, и все вместе каким-то беспокойным, раздражающим пятном рисовалось под ярким солнцем, точно в самом деле какое-то паукообразное чудовище”.

Итак, из уст чудовища звучит афоризм о птице. Образы паука и птицы в культурном контексте должны резко контрастировать друг с другом. Нечто прекрасное, вольное, поднебесное, крылатое и уродливо ползающее где-то в темных углах, вызывающее омерзение, - таковы естественные эмоциональные ассоциации с этими образами. Собственной судьбой и бросающейся в глаза ущербностью феномен опровергает свой афоризм, но тем не менее продолжает на нем настаивать. Перед нами конфликт между жизнеутверждающей идеей и чудовищной уродливой реальностью.

Теоретически возможны различные варианты разрешения этого конфликта. Первый вариант - пессимистический. Человек-паук никогда не станет птицей. Да и сам феномен говорит: “Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него”. Тогда счастье предстает как некая субстанция, совершенно от человека не зависящая; мечта, к которой все стремятся, но отнюдь не все могут достичь. Остается лишь смириться со своей жалкой и грустной долей. И тем более трагично звучит эта мечта о счастье в устах человека, обреченного всю жизнь говорить лишь о чужом счастье.

Другой, противоположный вариант - оптимистичен. Ведь феномен, несмотря ка неизлечимое уродство, деятелен, бодр и даже способен использовать это уродство для зарабатывания денег, способен кормить племянников. Не зря же он провожает испуганных, обескураженных героев рассказа все той же фразой: “Создан для счастья. Да, создан для счастья, как птица для полета”, словно вопреки всему утверждая радость бытия. И в небесах над ним действительно парит птица, реальная и живая, но мальчики смотрят на нее как на чудо, подобное знамениям древних авгуров. Так значит, все-таки - счастье? “Общий закон”, о котором говорит Короленко?

Но рассказ этот не дидактичен. Из его объемной, динамической структуры, невозможно сделать одностороннего дидактического вывода, надо полагаться на комплексное впечатление, возникающее при прочтении. А впечатление возникает удивительное, парадоксальное. Общий смысл одновременно заключает в себе и пессимистическое, и оптимистическое разрешение; ни одно не правильно, и оба правильны.

Эго ощущение колеблющейся стрелки весов, которые никогда не уравновесятся. Однако суть именно в самом колебании, как в неоспоримом свидетельстве противодействия и взаимодействия противоположностей.

Рассказ построен на противопоставлениях. Но для их понимания нужно обратиться ко всему обрамлению основных центральных контрастов (горе - счастье; феномен - афоризм; паук - птица).

Прежде всего обратим внимание на образы бадьи и кареты в старом саду, где играют маленькие герои новеллы. Эти образы - и декорации развертывающейся драмы, и вещественные детали того мира, в котором живут герои, и развернутые метафоры, несущие на себе немалую смысловую нагрузку.

Вернемся к началу. Братья заняты тем, что сидят на заборе и удят несуществующую рыбу в бадье с загнившей водой. “О назначении жизни в то время мы не имели еще даже отдаленного понятия, и, вероятно, по этой причине вот уже около недели любимым нашим занятием было сидеть на заборе, над бадьей, с опущенными в нее крючками из простых медных булавок и ждать, что вот-вот, по особой к нам милости судьбы, в этой бадье и на эти удочки клюнет у нас “настоящая”, живая рыба”.

Обратим внимание на логическую конструкцию, на причинно-следственную связь в этом фрагменте. Мальчики ждут невозможного появления рыбы в бадье как бы потому, что не имеют понятия о назначении жизни. Конечно, никакого назидательного смысла тут нет: будто бы жизнь без осмысления так же тщетна и суетна, как многочасовое ожидание улова в бадье, где его нет и быть не может. Это мягкая ирония, столь свойственная писателю, удивительное смешение взрослого, “умного” взгляда на действия детей и детской Дивной мотивации.

Разумеется, для того, чтобы отказаться от столь бесплодного занятия, надо лишь твердо осознать, что рыбе в бадье взяться неоткуда, а не постичь всю глубину “назначения” жизни, что, наверное, просто невозможно. Скорее всего, братья вполне могли бы понять бесплодность своей рыбалки, но в том лишь случае, если бы на самом деле преследовали чисто прагматическую цель. И здесь перед нами - первый парадокс.

Ловля несуществующей рыбы - игра и не игра. Поразительное смешение игры и реального дела, которому отдаешься всей душой. Короленко точно и тонко подмечает особенности детской мотивации: гдавным смыслом игры является как раз подобие реальности, неотличимость от правды на определенном уровне восприятия. И на стыке игры с искренней верой в реальность рождается ощущение близкого чуда, “Разумеется, рассуждая трезво, мы не могли бы не придти к заключению, что событие выходит за пределы возможного. Но мы вовсе не рассуждали трезво в те минуты, а просто сидели на заборе, над бадьей, под колыхавшимся и шептавшим зеленым шатром, в соседстве с чудесной каретой, среди зеленоватых теней, в атмосфере полусна и полусказки..."

В этом “а просто” выражена вся сущность детской психологии, все изящество наивности и глубины сродни народной сказке. И если идти дальше, то именно “а просто” является той точкой, от которой отталкивается ход событий в рассказе.

Но для Короленко важен предметный план изображения. И вне всякого сомнения, бадья и карета имеют весомый вещественный смысл в контексте новеллы. В том, как описывает их Короленко, мы видим любование, присущее мировосприятию писателя и в какой-то мере даже совпадающее с самим желанием воспринимать окружающую действительность. Особенно это заметно, когда предмет описания и любования - нечто, на первый взгляд, не слишком эстетичное. Так обстоит дело с бадьей и каретой - они отнюдь не прекрасны: пыльная, трухлявая, потемневшая от времени карета и старая бадья с загнившей водой, “...в которой уже завелась своя собственная жизнь, в виде множества каких-то странных существ вроде головастиков, только гораздо меньше... Как ни покажется это странно, но запах этот казался нам, в сущности, приятным и прибавлял со своей стороны нечто к прелестям этого угла над бадьей”.

Это вряд ли покажется странным, если помнить, что наблюдение и любование ведется через взгляд и восприятие ребенка, жадно отыскивающего и вбирающего все чудеса мироздания, ребенка, для которого жизнь крошечных, едва видных глазу рачков и инфузорий не менее интересна, чем жизнь подводных глубин и коралловых рифов. Однако в рассказе это не только взгляд маленького героя, от лица которого ведется повествование, не только обобщенный абстрактный взгляд ребенка как такового. Это взгляд ребенка, живущего в авторе и сохранившегося в читателе. Через непосредственную экспрессию мы яснее ощущаем настроение момента и психологию героев в начале рассказа. Интересно и прозрачное наложение временного плана, совмещающее оценку как бы из более старшего возраста с живой эмоциональностью синхронного восприятия.

Но для Короленко помимо экспрессивной не менее важна собственно предметная, пространственно-временная роль вещественных деталей. Короленко не просто обставляет свой вымышленный мир, но организует его, промеряет, в определенной мере создает. Перед нами - неповторимый уголок сада, маленький тенистый мир, в которомживут герои рассказа, и мы входим в этом мир, видим его, ощущаем вокруг себя, проникаемся его атмосферой.

И в этот тихий уголок детских игр, тайн и выдумок вторгается нечто доселе неведомое, нечто жестокое и противоречивое. Можно было бы предположить, что в мир равновесия, покоя и гармонии вторгается парадокс и разрушает их. Но это не так. Мы могли убедиться, что сама гармония эта по сути парадоксальна, как детское “а просто”, ловля несуществующей рыбы, очарование затхлого запаха; как всесильное воображение, заставляющее брошенную карету мчаться в неведомые дали навстречу приключениям и опасностям, не сдвигаясь при этом с места, преображающее маленьких мальчиков в отважных героев, раздвигающее до беспредельности границы глухого заброшенного уголка и основанное все на том же “а просто”, для которого нет преград.

Что же тогда так безжалостно и разрушительно действует на идиллию старого сада? Предположим, что не сам парадокс, а осознание его, жестокая очевидность. Мечтая о появлении серебряной рыбки в старой бадье, мальчики не разграничивают реальности и невозможности. Принцип “а просто” смешивает правду с воображением, уравнивает детскую игру с красотой сквозной древесной тени, цель со способом. Принципу “а просто” противостоит безжалостное “непросто”, воплощенное образом человека-парадокса, человека-паука с ногами, заменившими руки. Резко и разительно меняется внутренняя динамика произведения от первой к последующим частям, от экспозиции к непосредственному развитию действия.

В первой части мы словно медленно кружим по тихому заглохшему уголку сада, узнавая все новые подробности и возвращаясь то и дело к бадье с загнившей водой. Начиная со второй части, тон и темп повествования меняются. Появляется Павел, который с чисто прагматической точки зрения критикует удилища, сделанные мальчиками. Он всколыхивает воду в бадье, толкает обветшалую карету, зовет юных панычей “побачить” нечто новое, удивительное. И вот герои из этого пошатнувшегося в своем основании мирка выходят на открытый двор. С психологической точки зрения открытость вызывает ассоциацию защищенности, и эта ассоциация - часть смысла метафор открытого и закрытого, важных в контексте рассказа.

Все последующее развитие строится на динамике противопоставлений, как бы выстроенных в цепочку.

1. Внимание приковано к удивительному человеку-феномену, но он внушает своим видом самые неприязненные чувства.

2. Вид его неприятен, но все же удерживает внимание.

3. У него нет рук, но зато ногами он может делать все то, что люди делают руками.

4. Это явное уродство, но именно его феномен и выставляет напоказ как особое искусство, достойное восхищения.

5. Искусство феномена восхищает, но и в то же время пугает.

6. Феномен осознает ущербность, но ничуть не смущен, наоборот - гордится ею и возможностью извлекать из нее выгоду.

7. Феномен умеет извлечь выгоду из своего ущерба, но это отнюдь не делает его полноценным человеком.

8. Феномен явно обделен судьбой, несчастен, но нисколько не жалуется.

9. Он держится бодро, с задором, но этот задор лишь усугубляет внешний резкий диссонанс между его бравадой и реальным положением дел.

Эти смысловые контрасты являются как бы перепадами, составляющими ритм внутреннего действия рассказа, его пульс, в то время как внешнее действие движется ровно, безо всяких скачков и открытых сюжетных конфликтов. Именно внутренняя эмоциональная противоречивость рассказа удерживает внимание и напряжение.

Эмоциональный план вполне может быть основным, а отнюдь не добавочным к вещественно-событийному. Однако и предметный план в произведениях Короленко никогда не бывает добавочным, бледным или схематичным, не выполняет одну лишь служебную роль по отношению к внутреннему смыслу происходящего. Материальность предметных деталей выражает в произведениях Короленко важный смысл соотнесения с реальным миром, с его правдой. И крыльцо, на котором сидят зрители, и белый передник матери, и фуражка, и курточка самого феномена, “в которую можно было одеть и ребенка”, и тележка, с которой он словно сросся, и вроде бы не имеющие отношения к развитию действия такие выразительные детали, как трубка полковника Дударева, и длинные усы спутника феномена, катящего его тележку, - все это конкретные предметы того мира, той жизни, что полноценно существуют в произведении. Для Короленко идея воплощается только в действительности, а каждый миг действительности, каждая ее крупица насыщены реальным смыслом.

Но в таком случае и парадокс - не только логическая фигура, а свойство самой жизни, часть общего порядка. Это вытекает из всей пульсирующей, резкой, неспокойной динамики рассказа, не дающей остановиться на каком-либо окончательном и единичном итоге. Стрелка весов вечным своим колебанием свидетельствует вечное движение жизни, неостановимый ее ритм.

Финал рассказа словно смыкает кольцо, возвращая героев, писателя ж читателя снова в тот же запущенный уголок сада.

Основное ощущение, пронизывающее финал, - драматичная необратимость, словно от момента появления Павла, пошатнувшего основы маленького тайного мирка, до возвращения в старый сад прошел очень значительный отрезок жизни героев - переломный, решающий. Так оно и есть, в масштабах детского мировосприятия, мимолетное событие может быть равным серьезному катаклизму. Но не надо забывать, что реальное детство в рассказе несет и смысл детства метафорического как восприимчивости, постоянного обучения, нескончаемого процесса познания.

Здесь вполне правомерно употребить понятие экзистенциальной философии - пограничная ситуация. Ситуация, при которой некий важный жизненный смысл, затененный прежде, предстает во всей беспощадной ясности. Перед героями и, само собой, перед читателями предстала жестокая противоречивость жизни, человеческой судьбы, ее парадоксальность.

Но парящая в небе птица реальна, как сами герои рассказа, как человек-феномен и тот переулок, по которому удаляется его тележка, как бадья и карета, потерявшие свою прелесть. Но так же реальна и вечная мечта человека о счастье, ... реальны страдание и боль. И птица находится в том же пространстве, что все герои, дом и сад. И залита она тем же солнцем, которое освещает теперь карету “как-то скучно”. Это исключительно яркий пример актуализации мифа, на котором строилась метафора. Мифологическое ядро афоризма о счастье высвобождается, сохраняя метафорическую сущность и облекая ею все предметные детали текста. Теперь это колебание стрелки между единичным и обобщенным, между мифом и действительностью. Птица тоже является воплощенным парадоксом.

Не менее важны и последние строки о материнской тревоге, материнском стремлении защитить детей от жестоких противоречий жизни: они тесно связаны с метафорой птицы-счастья. Крестное знамение обозначает прикрывающую, заслоняющую чудесную защиту от враждебных сил. Но забота матери тщетна, ибо мальчики успели уже ощутить жестокость парадокса. Но также они успели увидеть яркую птицу в поднебесье и не смогут оставить стремления к счастью. А именно в этом стремлении заложена возможность несчастья: выход в открытый мир, взросление и прозрение неизбежно предполагают множество будущих испытаний.

Ключевые слова: Владимир Короленко, парадокс в творчестве В. Короленко, критика на творчество Владимира Короленко, анализ творчества В. Короленко, скачать критику, скачать анализ, скачать бесплатно, русская литература конца 19 века

Сюжет

Рассказчик с братиком ловил рыбу в бадье, когда их позвали посмотреть на удивительного человека. Вокруг диковинки собрались люди. Сопровождающий объявил, что это Ян Криштоф, который родился безруким, но он делает всё ногами лучше, чем любой - руками. И Ян действительно демонстрировал удивительные вещи - он снимает сапогами и головной убор ногами, считает деньги пальцами ног, расчесывается, посылает воздушные поцелуи, видит людей насквозь, пишет ногой. Он написал рассказчику с братом на бумаге, что человек создан для счастья, как птица для полета. Затем он собрал деньги за представление и ушел в своем кресле. По пути ему встретились нищие, и он отдал часть денег им.

Вывод (моё мнение)

Дети были потрясены увиденным, и привычные игры теперь не доставляли им радость. У них остался осадок после представления Яна и его девиза о счастье. Они поняли, что не ценят имеющееся - целые руки и ноги, ум, зрение, слух и другие простые блага, которых нет у многих.

Повествование идет от имени мальчика, которому примерно десять лет, а его брату – восемь. Ребята очень любили играть в тихом уголке двора, между палисадниками, деревьями и пустыми стенами сараев. Здесь они часами напролет пытались самодельными удочками поймать рыбу из старой бадьи с застоявшейся водой. Мальчикам казалось, что живая рыба обязательно попадется на крючок из булавки, хотя в бадье не водилась живность, кроме крошечных головастиков.

Однако для малолетних героев важен был сам процесс. Мальчики пребывали еще в том прекрасном и беззаботном возрасте, когда о назначении жизни не имеешь ни малейшего представления.

В любимом уголке двора были и другие притягательные предметы. Например, на вершине мусорной кучи находился кузов какого-то старинного экипажа. Ребята часто в него садились и представляли себя героями различных приключений, пускались в неведомый путь.

II

В один из жарких июньских дней, когда мальчики удили рыбу из бадьи, к ним неожиданно прибежал лакей Павел и срочно позвал в дом. Появление этого человека насторожило ребят. Дело в том, что отец посылал Павла только в экстренных случаях, обычно приглашала мальчиков к обеду служанка Килимка.

Лакей с удивлением и несколько презрительно осмотрел самодельные удочки ребят, затем взболтнул воду в бадье. Павел заметил, что удочки для ловли рыбы нужно делать из орешника, вместо нитки необходимо использовать конский волос, а крючки из булавки вообще никуда не годятся.

Ребята спустились с забора и нехотя побрели к дому. Им было обидно, что увлекательное занятие ловли рыбы сорвано, самодельный инвентарь раскритикован, а впереди ожидало какое-то не очень радостное событие.

III

У крыльца дома собралось много людей. Там же были отец и мать мальчиков, военный доктор Дударев, старый холостяк пан Ульяницкий и другие знакомые люди. Внимание собравшихся привлекала небольшая, почти игрушечная телега, в которой сидел странный маленький человек с большой головой. Рядом с ним стоял высокий господин с длинными усами по имени Матвей. Он и представил собравшимся инвалида в тележке. Долгоусый сказал, что привез шляхтича из Заславского повета – Яна Криштофа Залуского. Этот господин – чудо природы, феномен!

Когда Матвей снял с Залуского курточку, оказалось, что у феномена нет рук, а ноги чем-то напоминают длинные паучьи лапы. Ими инвалид стал проделывать невероятные трюки: снимать со своих ног сапоги, а с головы – картуз. Впоследствии оказалось, что феномен умеет еще расчесываться и писать ногами.

Это мастерство он продемонстрировал публике, когда обратился к героям очерка с предложением получить жизненный афоризм от человека, который знает не только прошлое, но и будущее.

Мальчики робко подошли к инвалиду. Тот, немного подумав, написал им следующее: «Человек создан для счастья, как птица для полета». Ребята плохо понимали значение афоризма, но в нем было что-то хорошее, даже глаза их матери заметно подобрели.

Однако отец мальчиков заметил, что такой афоризм из уст калеки больше похож на парадокс. Феномен оценил философскую мысль мужчины и решил, что за парадокс можно попросить отдельную плату.

IV

Мать мальчиков пригласила долгоусого и Залуского пообедать. Инвалида она кормила с ложки. Насытившись, гости поблагодарили хозяйку и отправились в обратный путь.

Мальчики решили проследить за Матвеем и Залуским. Вскоре они увидели, что к тележке подошел нищий в сопровождении девочки. Феномен приказал Матвею отдать этим людям серебряную монету, которую пожертвовал доктор Дударев. Долгоусому было жалко расставаться с «сороковцем», но вынужден был подчиниться.

После того, как тележка с феноменом исчезла из виду, мальчики отправились в свою любимую часть двора. Однако удить рыбу в старой бадье почему-то уже не хотелось. Этой ночью ребята плохо спали, часто вскрикивали и плакали. Первое противоречие жизни им требовалось еще понять и осознать. Мать вставала и крестила своих детей.

• «Парадокс», анализ рассказа Короленко
• «Огоньки», анализ рассказа Короленко