Возвращение руси уходящей. «Порт-Артур» Неожиданные результаты литературно-архивного поиска Генерал белый василий федорович

Для людей любознательных и талантливых жизнь представляет немало примеров небесной помощи в трудных обстоятельствах быта, нужно только разумно и с благодарностью воспринимать проявления сил бесплотных, и пребывать в духе. Не остаётся духовный человек оставленным в одиночестве, он под покровом благодати, простёртой Свыше. Чуткие писатели пробовали это выразить в своих произведениях, появился даже особый литературный жанр «святочных рассказов», и тут мы имеем прекрасные примеры в творческом наследии наших классиков: А.П. Чехова, Д.Н. Мамина-Сибиряка и других мастеров слова. Крупных и авторитетных из них читали и почитали, а рядовых презрительно относили к разряду «низовых». Между тем, как «низовая литература», нравственная по сути, и была поистине душепитательной, полезной для человека и в первую очередь для подрастающих детей. Живое слово, занимательное и поучительное повествование не оставят равнодушными и юных читателей, повеселят и согреют душу бывалых людей. Пробудить добрые чувства в людях - это и есть главный нравственный долг любого прозаика и поэта. В какой-то мере старая традиция в нашей словесности не отмирала никогда, но выражалась по-разному. В русском Зарубежье она нашла продолжателей в лице православных писательниц и поэтесс.

Одна из них Лидия Васильевна Хижинская, по мужу Кобеляцкая - с этой фамилией и вошла в литературу. В её рассказах, записанных в конце жизни, воссоздана жизнь в Северном краю, на берегу Свири - могучей реки в Олонецкой губернии. Лидия попала сюда из невской столицы шестилетним ребёнком в самом начале Двадцатого века, когда её отец Василий Павлович был направлен на службу ротмистром воинской стражи. Здесь, в доме Пограничного кордона в нескольких верстах от села Сермаксы, семья Хижинских прожила два года. Это село постоянно упоминается в рассказах Кобеляцкой, как и своенравная река Свирь, и подлинные люди тех мест - простодушные, находчивые и отзывчивые. В Сермаксах была церковь, куда со всей семьёй - с матерью, Софьей Петровной, старшей сестрой Евгенией и маленьким братом Васей - ходила помолиться быстроглазая девочка Лида, набираясь живых впечатлений от встреч с добрыми людьми и роскошью цветотравья, ещё не тронутым девственным лесом. Глава семьи Василий Павлович Хижинский раньше служил в Санктпетербургском корпусе Пограничной стражи, размещённой в Лахте, затем на Портовой таможне. В северной столице офицер-пограничник и нашёл себе Софью Петровну, владелицу двух доходных домов на Шлиссельбургской улице, ласковую и деятельную подругу. Переехали в Олонецкий край в 1901 году, на Пограничный кордон. Сколько ни пришлось потом увидеть всего и перетерпеть бедствий, а Олонецкий край, река Свирь остались в душе на радость, как и само детство, проведённое светло в намоленных, святых местах. Родина - она ведь повсюду с нами!

О чём конкретно писала? Прежде всего, о встречах с необыкновенно отзывчивыми людьми, о подаваемой небесной помощи погибающим, настигнутым внезапной бедой, о нечаянной радости благополучного спасения, благодаря расторопности и находчивости близких, а то и совсем незнакомых добрых людей. Материал для рассказов представляла, в частности, жизнь Лидии Васильевны среди народа-сказителя, памятливого на мудрое, ладно сказанное слово. Живая старина ими хранилась, как заветное добро, а церковь выпрямляла душу. Колокольный благовест сзывал в храм напитать святой благодатью труженика, ущедрить свою жизнь любовью друг к другу. Олонецкая земля освящена подвигами святого Александра Свирского, почитаемого здесь уже несколько столетий, и люди тут богомольные, не буйные, живут согласно дедовским заветам.

О том, как целительна святая молитва, семья Хижинских узнала въявь на собственном опыте. А было так. Как только Василия Павловича назначили командиром на Пограничный кордон, расположенный возле олонецкого села Сермаксы, срочно надо было переезжать из Петербурга. Добирались суровой зимой в кибитках в сопровождении солдат, ведь путь пролегал сквозь дикие леса, населённые волками, рысями, а то и медведями-шатунами, проснувшимися не вовремя. В поезде из трёх санных кибиток, кроме В.П. Хижинского и сопровождающих, ехала жена командира, Софья Петровна, и малолетние дети - Евгения, Лида и младенец Василий. Ехали в мороз, глухими лесами пятеро суток с отдыхом на постоялом дворе, ежели попадался в необжитом краю. И когда семья командира наконец поселилась в тёплом каменном доме Пограничного кордона, Софья Петровна, 24-летняя хозяйка и мать троих малолетних детей, сильно расхворалась. С каждым днём воспаление лёгких становилось опаснее, и пособия врача не помогали. Доктор лишь разводил руками и недвусмысленно намекал, что болящую из когтей смерти вырвет разве чудо.

И чудо проявилось! Сестра отца, Наталия, узнав из телеграммы о грозной опасности спешно сообщила: необходимо обратиться к праведному Иоанну Кронштадтскому, с просьбой его усердных молитв перед Престолом Божиим о ниспослании милости болящей. Так и произошло. Телеграммой просили батюшку Иоанна помочь. Его горячая молитва была услышана, и помощь явилась. Болящей стало легче, на щеках заиграл живой румянец, а через день-два она стала приподниматься, а затем и вовсе бодро ходить. На радость всех, особенно детей, Софья Петровна словно преобразилась и сделалась такой же, какой была - ласковой, весёлой, заботливой. Сама написала благодарственное письмо Всероссийскому молитвеннику, батюшке Иоанну, за ниспосланную помощь. И развернулась во всей красе жизнь семьи Хижинских на лесном Пограничном кордоне. Весна-красна и чудо-лето насыщали девочку Лиду незабываемыми впечатлениями, а подвижные картины природы Отчего края будут возникать на экране памяти и в зрелые, и в преклонные годы, позволяя воссоздавать правдивые описания в её задушевных рассказах.

Свою чудодейственную святую молитву праведный Иоанн Кронштадтский проявил к семье Хижинских и позже, после выздоровления Софьи Петровны от недуга, грозящего её жизни. Младший сын Хижинских, Василий, четырёх лет, страдал головными болями: на его голове не срастались теменные кости, оставляя открытым «родничок». А было известно, что батюшка Иоанн каждый год отправляется на свою родину в село Сура, переплывая на пароходе Ладожское озеро, а затем на короткое время сходит на пристань Ладога и беседует с почитателями. Василий Павлович Хижинский вместе с семьёй собрался повидать Чудотворца и лично поблагодарить его за молитвенные труды. И вот все уже в сборе, уселись на катер, и удалые гребцы всплеснули вёслами, и судно понеслось по Свири, навстречу батюшке Иоанну. Надо его просить об исцелении болящего отрока Васеньки, мучимого недугом. Вот рейсовый пароход «Царица» причалил, и долгожданный Батюшка уже проворно спускается по сходням. Встреча с людьми, прихлынувшими к пристани Ладога, самая благоговейная - все сосредоточенно, тихо слушают отца Иоанна, утешающего и окидывающего проницательным взглядом таких родных его сердцу верующих чад. Вот он подошёл к семье Хижинских. Ротмистр Василий Павлович, в парадном мундире, его жена, София Петровна, их детки - Евгения, Лида и Василий - все встали на колени перед Всероссийским молитвенником и чудотворцем Иоанном Кронштадтским и просят его благословения. Когда после благословения все Хижинские приподнялись, Василий Павлович, поблагодарив Батюшку за оказанную ранее помощь, кратко поведал и о тревожном недуге отрока Васи. Батюшка благословил его, возложил свои ладони на темя и сказал, что будет молиться о выздоровлении дитяти. Через некоторое время теменные кости мальчика стали срастаться, и отрок мог свободно гулять и играть со сверстниками, чего раньше ему не позволялось: даже лёгкий ушиб головы был смертельно опасен. Вскоре Вася совсем выздоровел, и развитие его пошло нужным путём. Рассказ Лидии Кобеляцкой о памятных встречах с праведным Иоанном Кронштадтским на видном месте среди рассказов самовидцев этого Чудотворца.

Другой рассказ Лидии Кобеляцкой под названием «Вещий сон» также связан с проявлением чуда и относится к январю 1904 года, когда объявили начало Русско-Японской войны. В тот день Хижинские с детьми завтракали в Большой Московской гостинице. Тревога, вызванная событиями на Дальнем Востоке, была всеобщей, и к кушаньям никто не прикасался, все разговоры велись вокруг свежих сообщений. В эту минуту в зал вошёл статный молодой человек, его привлекательное лицо обрамляла тёмно-русая бородка. Это был Александр Сергеев, опытный морской офицер, друг Василия Павловича. Ему требовалось срочно отправляться к боевым действиям, а перед тем он захотел отслужить молебен в Иверской часовне. Пошли все туда. Проникновенная служба наполняла душу святыми чувствами, успокаивала растревоженные сердца. В тот день Александр Сергеев поведал другу о своём вещем сне: привиделось то, что произойдёт с командир миноносца «Стерегущий» А.С. Сергеевым и его экипажем в морском бою. Ни один японский миноносец не смог выдержать дуэль со «Стерегущим», но когда их и стаей привалило, то и они один за другим пошли на дно. Тогда японцы выдвинули против наших героев броненосцы. Разгорелся последний бой. Все палубные батареи разбиты, экипаж во главе с командиром, сражаясь до последнего, погиб, и враг ринулся на «Стерегущий», чтобы захватить трофей. Не знали они, что в одном из трюмов оставались два наших морских братца. Превозмогая смертельную боль, эти смельчаки сумели открыть люк кингстона. Лавина воды хлынула внутрь корабля, и судно моментально начало тонуть, совлекая с палубы ко дну и всех японцев. Так геройски погиб «Стерегущий» вместе со своим командиром А.С. Сергеевым. Этот боевой факт наших сражений явился вдохновляющим примером начала той жестокой войны. Героям «Стерегущего» посвятили гимн, а на Каменноостровском проспекте Петербурга поставили бронзовый памятник с изображением героев-моряков, открывающих кингстон, чтоб не отдать врагу свой героический корабль и отомстить ненавистникам, посмевшим ступить на нашу палубу. На памятнике изображён и командир миноносца А.С. Сергеев - в углублении над открытым кингстоном - он как бы отдаёт свой последний приказ…

Жить под церковным омофором, поступать по совести, каких бы испытаний не выпало - обо всём этом талантливо рассказано Лидией Кобеляцкой. Для неё Русь уходящая не ушла, и она любуется ею. Вот ещё рассказ из семейной хроники Хижинских, относится уже к лету 1916-го года, к последнему периоду войны с немцами. На передовой добровольцем пал муж Жени, старшей сестры Лидии Васильевны. Вдова убивается и тает на глазах. Как помочь ей, совершенно потерянной и ко всему безучастной? Побывка сестёр в имении друзей на Дону с его колоритными окрестностями не развеяла и даже не ослабила горе юной вдовы. И тут добрая подсказка благочестивых хозяев, у которых остановились: надо поехать в Задонский монастырь, к святителю Тихону. Видите его образ в божнице, как живой, светится добрыми глазами? Надо ехать, и вот уже пара рысаков мчит повозку-ландо вдоль полей и рощ, перемежающихся прохладными лесами. Ничто не отвлекало Женю от её горестных дум - плакала и молилась для облегчения души. Встретились по дороге богомолки - тоже к Святителю Тихону стремились. Но идти им жарким днём особенно тягостно. Наши паломники сажают попутчиц в свой экипаж, хотят подвезти. Оказывается, эти сельские женщины идут в монастырь помолиться о своих близких - «оградить от смерти» тяжело раненого на войне сына одной и находящегося на передовой мужа другой. Горе и тревога их понятны - они сродни тому, что переживает сестра. В монастыре благостыня всем существом чувствуется. Сначала торжественная служба и благоговейное припадение к мощам Святого, затем надо усердно помолиться и поставить свечи в память убиенного. И вот вроде бы стало полегче горестной душе Евгении. Стала она слушать и вникать в то, что представляла действительность в паломническом пути. А монастырь и вправду лечебница для страждущих и обездоленных, спасительной благодатью он наделил и горестную вдову.

Лидия Кобеляцкая большую часть своих рассказов посвятила православным праздникам, святым вечерам и семейным радостям, что исстари на Руси отмечались тепло и радостно. Другая грань её таланта - создавать образы народных мудрецов, даровитых на складное слово и самобытные увлечения для пользы людей. Таков травник Пахом, собиратель целебных трав, знаток их силы в пору роста и развития. В какое время суток надо собирать, как сушить и хранить впрок сборы - всё это целитель помнит со слов старых людей и пополняет мудрость через свой опыт. А есть ещё травы волшебные - в них разбираются знахари и ведуны. К ним-то и приходили за приворотным зельем молодки, чтоб не распадались пары из-за остуды. На картине великого М.В. Нестерова как раз и показана такая сцена: к старцу-ведуну пришла молодая особа за приворотным зельем. Но травник Пахом собирает целебные растения, и ему надо многое знать, чтобы помогать хворым. Народная медицина ведь немало поделилась с учёными аптекарями, а живой опыт травника Пахома, описанный Лидией Кобеляцкой, редок в литературе.

В простонародье обреталось много поэтических поверий и вымыслов, и все они, в основном, направлены на предузнавание дальнейшей жизни, личной судьбы. Одно из поверий описано в рассказе «Потонувший венок». Хотелось девушкам узнать, что с ними будет в скором времени, конечно, задумывались они и о замужестве. Вот и ходили на Троицкой неделе к источникам пускать венки, сплетённые из диких цветов, перевитых стеблями трав. Пускали на водную гладь и всматривались: в какую сторону поплывёт венок, оттуда и надо ждать жениха. Верили, надеялись: не изменит ли чувство? Поэтическая забава оканчивалась по-всякому, об этом и речь в рассказе Л. Кобеляцкой. Наша писательница весьма чутко относилась к народным поверьям и дорожила ими. Уходящая прикровенная Русь для неё оставалась живой, потому что православная душа хранит всё своё неизбывное, памятное.

Литературное наследство оригинальной писательницы невелико - выявлено свыше двух десятков рассказов, напечатанных ею в журнале «Православная Русь» и его приложении «Православная жизнь» (Джорданвилль, США) в 50-е и начале 60-х годов прошлого века. Странно, конечно, что с таким ярким талантом Лидия Васильевна так долго таилась и развернулась лишь к концу жизни. Но тому были объяснения. Революционные события в России, ущемления новых властей, затем крест изгнанничества, неустройство беженцев. Известно лишь, что мать нашей писательницы, София Петровна, и её брат Василий погибли в Ленинграде в 1937 году, а сама Лидия Васильевна со своей дочерью и мужем сперва скиталась по европейским столицам, а после войны осели за океаном, в Штатах. О своих американских впечатлениях она поведала в рассказе «Пожар в горах». Публикации в «Православной Руси» вызвали благожелательный отклики русских беженцев, и журнал охотно отводил Кобеляцкой видное место. Редактором-издателем в те годы был архимандрит Константин (Зайцев), крупный публицист и литературный бытописатель, мирское имя его - Кирилл. Журнал «Православная Русь» имеет свою историю и предысторию. Его предшественник «Православная Карпатская Русь» выходил в свет с 1928 по 1940 год и печатался в Словенском Ладомирове (Владимирове), где приютились монахи и бельцы, ушедшие от большевицких погромов. Были они выходцами из Святой Почаевской Лавры и никаким поновлениям не поддавались - ревностно блюли Православие, касалось ли это строя церковной службы, или русской орфографии на письме. Там же выходил с 1935 года журнал «Детство и юность во Христе», рассчитанный на душеполезное чтение юношеством. Долгое время бессменным духовным руководителем монастырской общины в Ладомирове был епископ Виталий (Максименко), и при нём инициативный игумен Серафим (Л. Иванов). Возобновился журнал под названием «Православная Русь» в Джорданвилле в 1949 году, с периодичностью два номера в месяц. У журнала было два приложения - «Православная жизнь» и «Православный путь». Выходит он и теперь, нисколько не изменяя своим установкам. Большинство рассказов Лидии Васильевны Кобеляцкой воспроизводятся впервые, в современной орфографии.

Интересно, что у нашей Лидии Васильевны Кобеляцкой была, по воле случая, полная тёзка - всё сходилось, кроме годов рождения и личных занятий. В библиографических материалах к словарю «Писательницы России» (составитель Ю.А. Горбунов), доступном интернет-ресурсе, эти два лица, совершенно разные, объединены в одно. И получилась путаница. Наша писательница, урождённая Хижинская, назовём условно «Олонецкая», потому как брала для своих рассказов действительность Олонецкого края, где жила ряд лет. А другая Кобеляцкая Лидия Васильевна - «Дальневосточная», в юности связана с защитой Порт-Артура от японцев, и девичья фамилия её - Белая, она дочь доблестного генерала Василия Фёдоровича Белого, начальника Квантунской крепостной артиллерии, занятого обороной фронтового города. Там, на передовой, смелая девушка была сестрой милосердия и под взрывами снарядов спасала раненых. Её образ с именем Вари Белой трогательно выведен Александром Степановым в романе «Порт-Артур». Эта Кобеляцкая, насколько известно, литературой не занималась, известно лишь её интервью журналу «Родина» (1962, № 2). Была врачом, ухаживала за могилой отца, похороненного в Царском селе в 1913 году. Жила последние годы в Кисловодске. Разного рода казусы и недоумения происходят, разумеется, от неразработанности биографий малоизвестных и забытых литераторов, чьи имена возвращаются соотечественникам только теперь.

И всё же полегоньку возвращаются!..

А.Н. Стрижев, М.А. Бирюкова

Шагая по темной улице, Стессель чутко прислушивался к ночным шорохам города. Над Артуром стояла тихая туманная ночь. Город был погружен в тьму и мирный сон, только собаки заливисто лаяли в китайской части города да изредка ветер доносил звуки музыки из морского собрания.

– Танцуют… – грубо выругался Стессель. – Японцев прозевали за танцами, шаркуны паркетные!

В штабе Стессель застал Рознатовского и Дмитриевского. Вполне войдя уже в роль полководца, генерал поздравил их с началом военных действий и, заметив волнение своего начальника штаба, сухо сказал ему:

– Ваше превосходительство, теперь не время нервничать, когда коварный враг напал на русскую твердыню на Дальнем Востоке. Возьмите себя в руки.

Было ровно два часа ночи.

Вечеринка у Белого сильно затянулась. После ужина, несмотря на поздний час, молодежь продолжала усердно отплясывать, а старшие все еще хлопали картами по зеленому сукну. Тахателов, соскучившись за картами, присоединился к танцующим, возбуждая общее веселье своей неповоротливой огромной фигурой. Подпевая самому себе, полковник пытался танцевать кавказскую лезгинку с младшей дочерью Белого семнадцатилетней Варей .

– Эх, зурнача нет. Я бы вам показал, как наурскую танцуют! Варя, невеста моя, достань ноты для лезгинки, сейчас женюсь, – смеялся полковник.

Варя, живая, веселая вертушка с остреньким личиком, в ответ громко смеялась, показывая ровные белые зубы. За лезгинкой последовала мазурка, в которой во всем блеске проявил себя Юницкий, награжденный бурными аплодисментами присутствующих.

Телефонный звонок из штаба крепости со срочным вызовом Белого к Стесселю переполошил всех.

Было ясно, что произошло что-то экстраординарное, если Стессель бодрствовал среди ночи.

Подоспевший в это время из штаба пакет разъяснил все. Сразу приняв официальный тон. Белый громко обратился к своим гостям:

– Господа офицеры! Японцы совершили дерзкое нападение на наш флот в Чемульпо и Артуре. Война началась. Прощу вас немедленно отправиться по своим частям

Офицеры дружно щелкнули шпорами и стали спешно прощаться. Дамы взволнованно зажужжали, обсуждая страшную новость.

В штаб Стесселя вскоре собрались: высокий, мумиеобразный начальник Четвертой Восточносибирской стрелковой дивизии генерал-майор Фок, всегда добродушно улыбающийся, неизменно спокойный и уравновешенный начальник вновь формируемой Седьмой Восточносибирской стрелковой дивизии генерал-майор Кондратенко, генерал-майор Белый и, наконец, неизменный ротмистр Водяга.

Стессель прочитал собравшимся сообщение штаба наместника и предложил высказаться. Первым заговорил Кондратенко.

– Надо не говорить, а действовать. Поднять полки по тревоге и направить их в пункты, намечаемые мобилизационным планом, – коротко произнес он.

– В том-то и беда, что у нас мобилизационного плана до сих пор нет, – возразил Рознатовский.

– То есть как это нет? – изумился Кондратенко. – Крепость существует шестой год, а мобилизационный план до сих пор не разработан?

– Сколько раз говорил я вам, Владимир Семенович, чтобы вы поторопились с составлением мобилизационного плана. Безобразие это нетерпимо дальше! – накинулся Стессель на Рознатовского.

– Но, ваше превосходительство, я вам три варианта докладывал, а вы не удосужились их рассмотреть и утвердить, – отпарировал Рознатовский.

– Теперь не время для споров. Надо срочно наметить план обороны крепости и всего Квантунского полуострова, – оборвал его Стессель.

– Моя бригада разбросана в Дальнем, Цзинджоу , Артуре и у железнодорожной станции Нанталин, – начал Фок. – Ее необходимо срочно сосредоточить в одном месте, полагал бы, или в Артуре для защиты крепости, или у Нангалина, как узловой станции, откуда полки легко могут быть переброшены по любому направлению.

– Мы не знаем, где японцы, – заметил Дмитриевский, – быть может, они уже высаживают на побережье десант, связь у нас по берегу плохая.

Упоминание о десанте вновь повергло Стесселя в панику. Он вскочил с места.

– Четвертую дивизию надо не сосредоточивать, а рассыпать по всему берегу для наблюдения за морем, Седьмую дивизию, как еще не вполне укомплектованную, оставить в Артуре или двинуть поблизости – в Голубиную бухту или в бухту Луизы. Нет, лучше двинуть лишь одну бригаду туда, а другую сосредоточить при штабе крепости; Роман Исидорович, я вас прошу остаться при мне. С уходящими полками направьте генерала Горбатовского.

Приняв это решение, Стессель немного успокоился. Наличие целой бригады в непосредственной близости к его штабу и присутствие Кондратенко, успокоительно действующего на него, придало ему бодрости.

– Где же начальник инженеров крепости полковник Григоренко ? – вдруг спохватился Стессель. – Я хочу знать, в каком состоянии находится сухопутная оборона крепости.

– Я его вызвал в штаб, но его не застали дома, верно, где-либо в городе на именинах застрял, – доложил Дмитриевский.

– Черт знает что такое! Враг у ворот крепости, а как дело обстоит с сухопутной обороной – неизвестно. Роман Исидорович, быть может, вы знаете, как идет постройка сухопутных фортов и батарей? – спросил Стессель. – Григоренко я целую вечность не видел. Он ко мне только за деньгами является, а я ему не – даю, больно много тратит, их.

– И напрасно, ваше превосходительство. У Григоренко не хватает денег для расчета с рабочими-китайцами, и постройка чего-то да стоит. С положением на сухопутных фортах я знаком хорошо. Недавно сам с Григоренко объезжал работы. Положение там очень плохое. Готов, да и то далеко не совсем, лишь один форт номер два, но и на нем еще артиллерийские позиции не оборудованы. На фортах номер один и номер три ведутся еще только земляные работы. Работы там не меньше чем на три-четыре месяца. Форт номер четыре лишь разбивается на местности, к работам на фортах номер пять и номер шесть и на всех промежуточных батареях и укреплениях еще не приступали. Так что сухопутной обороны в настоящий момент фактически не существует, – резюмировал свой доклад Кондратенко;

– Что же инженеры четыре года делали? – кричал Стессель.

– Инженеры дома в Новом городе себе строили, на это и деньги ушли, – буркнул Фок.

– Береговые укрепления закончены. Сооружены двадцать две батареи. Очевидно, инженеры этим и занимались, – заметил Белый.

– Кроме того, крепостные артиллеристы уверяют, что у них и людей для обслуживания сухопутного фронта нет, – вставил Дмитриевский.

– Совершенно верно, – подтвердил Белый. – В конце января из Варшавы к нам должен отправиться вновь сформированный Третий батальон, но едва ли раньше марта он будет здесь. Без него людей у меня не хватит.

– Не оставить ли в таком случае полки Четвертой дивизии в Артуре? – предложил Рознатовский.

– Ни в коем случае, – горячо запротестовал Стессель. – Нельзя допустить высадки японцев где-либо на Квантуне. Для этого необходимо везде быть готовыми к отражению десанта.

– Я считаю, что опасность десанта явно преувеличивается, – спокойным тоном сказал Кондратенко. – Морской десант на неприятельскую территорию очень трудная вообще операция. При наличии же зимней штормовой погоды и пусть ослабленного, но все же еще боеспособного флота десант для японцев может кончиться катастрофой. Едва ли они в ближайшее время рискнут на него, но все же следует иметь в виду эту возможность. Наблюдать за морем необходимо.

– Что же мне делать? – не унимался Фок.

– Тебе дана задача – охранять берег, сам думай, как ее лучше выполнить, – уже миролюбиво промолвил Стессель.

– Хороша задача – охранять двести верст берега. При этом еще немедленно, по тревоге, среди ночи, неизвестно где, – недовольно ворчал Фок, поднимаясь с места.

– А вам ясна задача, Роман Исидорович?

Уникальная открытка музейного уровня, отправленная Леонидом Белым из Японии своей сестре Лидии в Порт - Артур 1902 год. Василий Федорович (отец) - в будущем генерал, герой Порт - Артура.Смотрите и читайте, все ниже.

Роман Степанова А. Н. "Порт - Артур" - посвящённый русско-японской войне 1904-1905 гг. Считается одним из лучших исторических романов советской литературы, рассказывает о героической многомесячной обороне крепости Порт-Артур в котором художественно-достоверно описываются образы русских патриотов - адмирала Макарова, генерала Белого, Кондратенко, многих офицеров и солдат.

Варя Белая - прототипом этой героини романа послужила дочь генерала Белого Лидия, которая была в начале войны в Порт-Артуре.

Белый Василий Федорович (1854–1913) - потомственный казак Кубанского казачьего войска. В 1869 г. начал службу в артиллерии Кубанского казачьего войска. В 1873 г.– хорунжий, в 1877 г. – сотник, в 1879 г. – есаул. В том же году переименован в капитаны. В 1877–1878 гг. отличился при штурме Карса. В 1886–1892 гг. служил в крепостной артиллерии Карса. В 1892 г. получил чин подполковника и был переведен в Севастополь, В 1900 гг. – Севастополя. В 1900 г. в звании полковника был назначен начальником Квантунской крепостной артиллерией. В 1903 г. получил звание генерал-майора. В ходе русско-японской войны вместе с семьей находился в осажденном Порт-Артуре. На посту начальника крепостной артиллерией разработал новые правила сигнализации и дозорной службы. Впервые в русской армии применил стрельбу с закрытых позиций. Успешно организовал взаимодействие артиллерии и флота; под его руководством были оборудованы укрепленные пункты Ляотешань и Высокая гора. Резко выступал против сдачи крепости японцам. Отказался подписывать соглашение с японцами, позволяющее вернуться в Россию, и на 11 месяцев попал в японский плен. По возвращении был назначен председателем комиссии по приему наших пленных. В 1906 г. стал начальником Владивостокской крепостной артиллерии. В 1908 г. получил звание генерал-лейтенанта. В 1911 г. вышел в отставку в чине генерала от артиллерии. Имел многие награды.22 марта 1905 года награждён орденом Святого Георгия 4-го класса «за отличие в делах против японцев при отбитии штурмов Порт-Артура в октябре месяце и с 7 по 19 ноября 1904 г.»

Белый Леонид Васильевич (1878 - ?) - в службу вступил 31.08.1896. Окончил Михайловское артиллерийское училище. Выпущен в 13-ю артиллерийскую бригаду. Подпоручик (ст. 13.08.1897). Поручик (ст. 13.08.1901). Участник похода в Китай 1900-01 и русско-японской войны 1904-05. Командир 4-й орудийной батареи (с 11.04.1904). Ст. адъютант управления нач. арт. 3-го Сибирского арм. корпуса (с 25.05.1904). Штабс-Капитан (ст. 13.07.1904). Капитан (ст. 15.06.1909). Подполковник (пр. 26.11.1912; ст. 26.11.1912; за отличие). Командир 1-й батареи 4-го Сибирского мортирного арт. дивизиона (с 06.01.1913). На 15.05.1913 в том же чине и должности. Участник мировой войны. На 03.04.1915 в том же чине и должности. Полковник (пр. 03.04.1915; ст. 24.11.1914; за отличия в делах...). На 20.05.1915 в том же чине к-щий той же батареей. Командир 1-го дивизиона 10-й Сибирской стр. арт. бригады (с 10.02.1916). На 01.08.1916 в том же чине и должности. В 1918 служил в армии Украинской Державы. Командир 4-го арт. полка (с 07.09.1918). Помощник командира 1-й артиллерийской бригады (с 30.09.1918). Имел многие награды. Высочайшим приказом от 5 июня 1912 г. Награжден орденом Святого Георгия 4-й степени «за выдающиеся мужество, храбрость и самоотверженность, выказанные им при отбитии штурмов на Высокую гору, с 6 по 10 сентября 1904 года, в Порт-Артуре, причем он действием своей артиллерии замедлял осадные работы по овладению горой, и тем способствовал 9 сентября переходу наших войск в контратаку, которая увенчалась полным успехом».

Белая (Кобеляцкая) Лидия Васильевна - в нашей литературе появилось немало произведений, в которых речь идёт о действительных событиях, о конкретных людях. Одно из таких произведений - исторический роман А. Степанова «Порт-Артур». Мне довелось быть непосредственной участницей событий, описанных в романе, хорошо знать людей, о которых говорится в нём, и даже попасть на его страницы в образе Вари Белой. Шёл мне в ту пору пятнадцатый год. Помню, как нашу семью навещали знакомые, в том числе адмирал Макаров. Война многих застала врасплох, но русские воины проявили железную стойкость. Отец командовал крепостной артиллерией, всё время находился на передовых позициях. В боях участвовал и мой брат Леонид. Будучи подпоручиком, он командовал одним из подразделений артиллерии. За доблесть и мужество отец и Леонид были награждены георгиевскими крестами. Неустрашимо вёл себя в боях большой друг нашей семьи, любимец матросов и солдат адмирал Макаров. В трудную минуту он всегда находился в самом жарком месте. Так и пал он в самый разгар сражения, как истинный герой. Мне сейчас за семьдесят. Конечно, я уже не такая «стройная, гибкая Варя Белая», о которой пишет в романе Степанов. Но скорбеть об ушедшей молодости не приходится... (Лидия КОБЕЛЯЦКАЯ, дочь генерала В.Ф. Белого, выдержки из воспоминаний в журнале "Родина" №2 (март - апрель) 1962 года) на последнем фото.

Здравствуйте уважаемые покупатели, о лоте прошу судить по фотографиям, я не эксперт. Вышлю то что на фото. Пожалуйста, делайте обдуманные ставки. Можете по всем лотам делать разумные предложения, обязательно рассмотрю. Оплата лотов в течении 3-х дней, на карту Сбербанка, другие способы оплаты обсуждаются. В связи подорожанием и моей удаленностью стоимость почтовых услуг может менятся. По возможности я объединяю нескольких лотов в одно отправление. Лоты высылаю только после полной предоплаты, обычно в течении 3 - 5 дней. После отправки, высылаю почтовый индефикатор. За границу не высылаю. Отвественность за работу почты не несу, но чеки сохраняю до Вашего получения посылки. По всем вопросам пишите в форму: " Задать вопрос продавцу ". После получения лота прошу Вас оставить отзыв, а я в свою очередь оставлю свой. Я живу далеко от Москвы, поэтому прошу Вас учитывать мою разницу во времени с Москвой + 8 часов. Спасибо за понимание, Ваш старецFura.

Белый, Василий Федорович

Отст. генерал, один из доблестных защитников П.-Артура в 1904 г. Род. в 1854 г.; произведен в офицеры в 1873 г. в Кубанскую каз. артиллерийскую бригаду, с которой участвовал в камп. в 1877-78 гг., и за боев. отличия награжден чинами сотника и есаула и орденами святой Анны 4 степени и святого Станислава 3 степени с мечами; особенно же отличился он при штурме Карса. В 1886 г. Б. был переименован в капитаны и переведен в Карск. кр. артиллерию, а в 1892 г. назначен завед. практич. занятиями Севастоп. кр. артиллерии. Произведенный в 1899 г. в полковники, Б. в 1900 г. был назначен начальником Квантунской кр. артиллерии и в 1903 г. произведен в генерал-майоры. Командуя ею, Б. выдержал всю осаду П.-Артура, проявив большую энергию по организации артиллер. обороны крепости, и умелыми распоряжениями содействовал отбитию попыток яп. брандеров заградить рейд и яростн. штурмов с суши. При его же деят. содействии были вооружены Ляотешань и Высокая гора, и Б. готов был вооружить весь горный хребет до "Бухты десяти кораблей". Однако это предложение Б. не встретило поддержки со стороны высш. нач-ва. Он лично разработал также правила сигнализации и дозорн. службы и организовал стрельбу по закрытой цели. На в. сов. 16 декабр. 1904 г. Б. мужественно высказался за продолжение обороны, заявив, что снарядов хватит на отбитие двух штурмов, и это заявление оправдал на суде документами. За отличие в делах против японцев Б. был награжден орденами святого Георгия 4 степени, святого Владимира 2 степени и святых Анны и Станислава 1 степени с мечами. По сдаче П.-Артура японцам Б. не воспользовался правом вернуться в Россию и отправился в плен, надеясь быть там полезным офицерам и н. ч. своей артиллерии. По возвращении из 11-мес. плена во Владивосток Б. был назначен председателем комиссии по приему наших пленных, возвращавшихся из Японии, а по окончании этой работы назначен начальником Владивост. кр. артиллерии (1906 г.). На этой должности Б. немало потрудился как по реорганизации самой кр. артиллерии, так и по приведению в порядок ее материальной части и улучшению быта офицеров и н. ч. В 1908 г. Б. был произведен в генерал-лейтенанты. Серьезная болезнь, поведшая за собой лишение ноги, заставила Б. в начале 1911 г. покинуть службу, причем он награжден чином генерала от артиллерии.

Некролог: Русский Инвалид . 1913 г . № 9.

Лит.: Советская военная энциклопедия . 2-е изд . Г . I . С . 367. Степанов А . Н . Порт-Артур . Сорокин А . И . Оборона Порт-Артура 1904- 1905 гг . М . 1956.

{Воен. энц.}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Белый, Василий Федорович" в других словарях:

Русский генерал от артиллерии (1911), герой обороны Порт Артура. Из кубанских казаков. С 1869 служил в артиллерии Кубанского казачьего войска, в 1873 произведён в офицеры. Участник… … Большая советская энциклопедия

- … Википедия

Белый, Василий Федорович - БѢЛЫЙ, Василій Ѳедоровичъ, отст. ген., одинъ изъ доблестныхъ защитниковъ П. Артура въ 1904 г. Род. въ 1854 г.; произведенъ въ оф ры въ 1873 г. въ Кубанскую каз. арт. бр ду, съ к рою участвовалъ въ камп. въ 1877 78 гг., и за боев. отличія… … Военная энциклопедия

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Белый. Василий Фёдорович Белый Дата рождения … Википедия

Василий Фёдорович Белый 19 января 1854 7 января 1913 Место рождения Екатеринодар Место смерти Царское Село Принадлежность … Википедия

19 января 1854 7 января 1913 Место рождения Екатеринодар Место смерти Царское Село Принадлежность … Википедия