Николай михайлович языков краткая биография. Языков, Николай Михайлович – краткая биография
Среди поэтов пушкинского окружения Н. М. Языков был наиболее близок к поэзии революционных романтиков. Талантливый и своеобразный поэт, он по-своему выразил вольнолюбие передовой молодежи декабристской поры. Но это было только в первый период его литературной деятельности. С конца 20-х годов в мировоззрении и творчестве Языкова назревает резкий перелом, который делает его «бардом» реакционного лагеря.
Оригинальная тематика языковского романтизма проявилась и в своеобразии его поэтической речи. Черты «высокого», гражданского стиля, характерные для поэзии декабристов, были свойственны историческим балладам, дружеским посланиям, а иногда даже элегиям Языкова, содержавшим раздумья поэта над вопросами общественно-политической жизни. Но уже современники отметили яркое своеобразие языковского стиля. Прекрасно об этом сказал Н. В. Гоголь: «Имя Языков пришлось ему не даром. Владеет он языком, как араб диким конем своим, и еще как бы хвастается своею властью. Откуда ни начнет период, с головы ли, с хвоста, он выведет его картинно, заключит и замкнет так, что остановишься пораженный» (VIII, 387). В. Г. Белинский указал, что «смелыми и резкими словами и оборотами своими Языков много способствовал расторжению пуританских оков, лежавших на языке и фразеологии»; критик имел в виду «пошлый морализм и приторную элегическую слезливость», отличавшие стихи эпигонов Жуковского (V, 561). Стилистическая резкость проявлялась у Языкова в необычной метафоризации, в сочетании слов различных семантических и стилистических рядов. О своей поэзии он писал:
Развитие наиболее своеобразного жанра его лирики было связано с бытовой обстановкой, в которой проходили молодые годы Языкова, студента Дерптского университета. Это студенческие песни, полные юношеского задора и смелого вольномыслия. Подобно тому как Денис Давыдов на основе жизненных впечатлений ввел в литературу образ «гусара», Языков создал лирический характер гуляки-студента, у которого, однако, за внешней бравадой скрывается любовь к родине и свободе. «Сердца – на жертвенник свободы!» – с бокалом вина в руках призывал поэт своих друзей-студентов («Мы любим шумные пиры…», 1823). Эти песни, положенные на музыку, распевались в кружке русских студентов, организованном по инициативе Языкова в противовес немецким студенческим корпорациям. Широкую популярность в кругах демократической молодежи приобрели более поздние песни.- «Из страны, страны далекой…» (1827) и «Пловец» (1829). В студенческом вольнолюбии Языкова не было сознательности и последовательности дворянских революционеров, вступивших на путь борьбы с царизмом. Но дерптский студент писал и антиправительственные стихи, которые становились известными в списках (песня «Счастлив, кому судьбою дан…», 1823; послание 1823 г. «Н. Д. Киселеву», опубликованное А. И. Герценом в «Полярной звезде»).
Значительное место в поэзии Языкова занимает жанр исторической баллады, популярный среди революционных романтиков. С К. Ф. Рылеевым и другими поэтами-декабристами Языков сближается и в выборе, и в трактовке исторической тематики. Это были «святые битвы за свободу», т. е. события освободительной борьбы русского народа, показанные в свете общественно-политических задач, стоявших перед дворянскими революционерами. В отличие от декабристов, облюбовавших тему вольного Новгорода, Языков с особенной любовью писал о борьбе русских людей с монголо-татарскими завоевателями. «Песнь барда во время владычества татар в России» (1823), «Баян к русскому воину при Димитрии Донском, прежде знаменитого сражения при Непрядве» (1823), «Евпатий» (1824) – эти исторические баллады Языкова писались и печатались одновременно с думами Рылеева. Образ древнерусского народного певца, популярный в романтической поэзии, свидетельствует, что Языков, подобно Рылееву, связывал жанр исторической баллады с национально-народными традициями.
Это вытекало из общих творческих принципов Языкова, сближавшихся с эстетикой декабристов. Языков заявил себя сторонником национально-самобытного содержания и формы литературы. Одним из источников этого он признавал русское народное творчество. На этом основании он отрицательно относился к элегическому романтизму В. А. Жуковского и пропагандировал высокую гражданскую поэзию. Характерно, что Языков, как и декабристы, не понял реализма пушкинского «Евгения Онегина», в первых главах которого «вдохновенный поэт» (слова А. С. Пушкина о Языкове) усмотрел «отсутствие вдохновения» и «рифмованную прозу»
Своеобразным обобщением, в котором молодой Языков выразил свое отношение к декабристам, явились прочувствованные строки небольшого стихотворения (1826), посвященного памяти казненного Рылеева и его товарищей:
Николай Михайлович Языков родился 4 марта 1803 года. Его отец, богатый симбирский помещик, оставил детям значительное состояние, которое позволило им получить хорошее образование и вести впоследствии независимый образ жизни.
Оба старших брата Языкова, Петр Михайлович и Александр Михайлович, учились в Горном кадетском корпусе, считавшемся одним из лучших учебных заведений в России. Туда же был отдан в 1814 году одиннадцатилетний Языков.
Через пять лет, не окончив курса, он перешел в Институт корпуса инженеров путей сообщения, пробыл там год и был исключен за непосещение занятий. Математические науки и казенный дух заведения тяготили Языкова, вкусы и наклонности которого к этому времени уже успели определиться.
Еще в Горном корпусе Языков, по-видимому, поверил в свое поэтическое дарование. Этому способствовали и литературные знакомства старших братьев, и непосредственное окружение Языкова в корпусе.
Особая роль тут принадлежала преподавателю А.Д. Маркову, который занимался с Языковым приватно русским языком и, первым предузнав в нем поэта, поощрял его к поэтическим занятиям. Марков привил Языкову вкус к поэзии XVII века, в частности – к Ломоносову и Державину. Ему, должно быть, Языков обязан и пробуждением интереса к русской истории, существенного для его поэзии и формирования общественных взглядов.
Среди корпусных соучеников Языкова многие писали стихи, а иные даже печатались в журналах (А.Н. Кулибин, А.Бальдауф). Молодые поэты обменивались стихотворными посланиями, были друг для друга ценителями и критиками. Например, первое опубликованное стихотворение Языкова было посвящено Кулибину.
Исключенный из института, Языков некоторое время провел на родине, в Симбирске, но весной 1821 года, по настоянию братьев, он возвращается в Петербург с намереньем продолжить образование – уже в университете. Однако в 1821 году в Петербургском университете, с приходом на должность попечителя известного реакционера Рунича, начались преследования либеральной профессуры. Поэтому на семейном совете было решено, что Языкову лучше поступить в Дерптский университет, славившийся своими научными силами и сохранявший некоторые привилегии и вольности.
Осенью 1822 года Языков отправляется в Дерпт, ныне Тарту, и весной следующего года, усовершенствовавшись в немецком языке, поступает на философский факультет.
Последний год, проведенный в Петербурге, утвердил Языкова в намерении стать поэтом. «Большая часть времени» его проходит, как он признается он брату, «в сочинении стихов». «Важнейшее и почти единственное…удовольствие его в Петербурге» составлял в этот год театр. В это же время он увлекается Байроном.
Переехав в Дерпт, Языков не только не утратил свои связи с литературной средой, но еще более расширил и укрепил их. По совету А.Ф. Войекова, жившего в то время в Дерпте, он поселился у секретаря Дерптского уездного суда, известного переводчика русских поэтов на немецкий язык Фон Дер Борга, и почти сразу принялся помогать ему а работе, помогая выбирать для переводов все наиболее примечательное в русской литературе.
Ловкий и предприимчивый издатель и известный поэт, почувствовавший в молодом поэте незаурядный талант, Войеков оказывал Языкову всяческое внимание. Имея в виду нужды своего журнала («Новости литературы») и не желая терять из виду Языкова, он рекомендовал его своим знакомым и родным.
Здесь, в Дерпте, Языков познакомился с А.А. Войековой (племянницей Жуковского), увлечение которой оставило заметный след в его жизни. Она оказала на поэзию Языкова самое благотворное влияние: заставляла относиться с уважением к своему призванию, побуждала писать стихи и была их строгим и разборчивым ценителем.
Несмотря на рассеянный образ жизни и активную творческую деятельность, Языков приобрел в эти годы солидные познания в области русской и мировой истории, овладел в совершенстве немецким языком, открывшим ему путь к немецкой литературе; небезуспешно занимался он латинским и греческим языками, статистикой, государственным правом и даже политической экономией.
Читал Языков в это время очень много, и по-русски, и по-немецки, увлекался Шекспиром, Кернером, Тиком, Кальдероном, с интересом относился к творчеству Пушкина, Крылова, увлекался Карамзиным, как автором «Истории государства Российского», очень много и серьезно занимался историей.
Правда, уехал Языков из Дерпта «свободно-бездипломным», так как не решился держать экзамен за университет, но дело было вовсе не в недостатке познаний. По его словам, он не хотел терять времени, добиваясь чего-то, что ему не нужно, так как чувствовал себя «способным существовать для одной поэзии и одной поэзией».
В творчестве Языкова легко выделить два периода. Первый – дерптский – охватывает 1820-е годы и завершается примерно 1833 годом, выходом первого сборника стихотворений поэта. Второй – московский и заграничный – тянется с 1834 по 1846 год.
Конечно, это деление условно, однако конец 1820-х – начало 1830-х действительно явились в поэзии Языкова своего рода высшей точкой подъема и одновременно отправным пунктом его движения в другом направлении. В эти годы по общественным и политическим взглядам Языкова можно сблизить с декабристами. Хотя его и нельзя назвать оным. Крайне расплывчаты были его идеалы, его вольнолюбие не было особенно стойким и серьезным. Однако искреннее возмущение, отвращение к гнету и тирании побудили Языкова создать в период с 1823 по 1826 год произведения, что называется, революционного характера.
Поэтическая индивидуальность Языкова сформировалась в 1823 года. Это было время общественного подъема, предшествовавшего восстанию 1825 года, а в литературе - ожесточенных споров о направлении русской поэзии и первых побед романтизма.
Большинство из дошедших до нас ранних стихотворений Языкова явно несамостоятельны; однако ими он сразу заявил о своей приверженности романтизму.
Послания Языкова к Кулибину, Очкину, брату («Столицы мирный житель») и даже стихотворение 1823 года «Мое уединение» с их характерными темами (невзгоды судьбы, утешения любви и дружбы, сладость уединенной жизни и воспоминаний) были типичными для того времени подражаниями Жуковскому и Батюшкову. И в этих первых стихотворения еще нет ничего собственно языковского, это лишь первые романтические опыты и не более.
Только в «Песне короля Регнера», «Моей родине» и посвящении брату А.М. Языкову («Тебе, который с юных дней…»), написанных в конце 1822 года, обнаруживается талант молодого поэта, время от времени возникают характерные для него в будущем мотивы и поэтические интонации, привлекши впоследствии внимание Дельвига, а вскоре после него и Пушкина.
В 1820-е годы Языков одним из первых среди декабристских поэтов обратился к своеобразному «жанру» песен баянов или бардов на поле битвы.
Языков, как подмечает Ю.М. Лотман, в отличие от своих предшественников, не боится брать эпохи порабощения и поражения русского народа, и это только увеличивает связь его «песен» с современностью, резче обозначает их агитационную направленность. (стихотворения «Ротчеву» 1826 г. и «Бард на поле битвы» 1826-1828гг.)
Стихи Языкова полны энергии и блеска, смелых образов и стремительных ритмов: они принадлежат к золотому фонду русской литературы 19 века. На его стихи многие профессиональные композиторы и любители написали десятки произведений различных вокальных жанров.
Поэт часто вспоминает о своем детстве в Симбирске: описывает отцовское имение, родной город и Волгу, где он услышал раздольные и грустные песни бурлаков, впитал напевы крепостных людей. К Волге были обращены многие стихи Николая Языкова. Здесь, на родине, в Симбирском крае, поэтом было создано не одно замечательное произведение, переложенное композиторами на музыку.
Основной темой застольных и разгульных песен является тема свободы, буйного веселья, любви и студенческой дружбы. Они тут же кладутся на музыку Науманом и другими композиторами – любителями, распеваются студенческими хорами и становятся популярными.
Так бы и осталась за поэтом репутация певца «буйной» студенческой вольности, если бы ни его огромная любовь к Родине и России, к природе родного края, к русскому народу, к историческому прошлому славян. Живя на чужбине, он всё острее ощущает эти чувства, которые воплощаются в незабываемые строки.
Героями его поэзии становятся герои русской истории – Олег, Игорь, Святослав, Александр Невский, Дмитрий Донской. И параллельно со студенческими песнями, посланиями и гимнами поэт создаёт большой цикл стихов на национально-историческую тему.
Не могла не привлечь композиторов и любовная лирика поэта – волшебная по своей выразительности, проникновенная и неповторимая. Для Языкова его любовь сливается с образом самой Музы, «звезды любви и вдохновений». И гений поэта создавал прекрасные элегии, стихи, которые легко ложились на музыку и сохраняли свою популярность в виде романсов и песен.
Для детей на этой странице есть два произведения: драматическая сказка и элегия (о ночной природе). Но им также будут интересны и другие стихи: каждый найдет для себя что-то интересное.
Около 200 лет минуло с тех пор, как были написаны Языковым стихотворения о смысле жизни и поэзии, о Пушкине и Карамзине. Но, может быть, никогда не звучал голос поэта так современно, как сегодня.
Все эти процессы, общие для литературы начала 1820-х гг., в значительной мере определили собою творчество одного из наиболее значительных поэтов пушкинской поры — Н. М. Языкова (1803—1846).
Языков вступает в литературу в 1819 г. Воспитанный на Ломоносове и Державине, он усвоил их уроки, как и уроки школы Батюшкова и Жуковского.
Его первые дружеские послания во многом зависят от этой последней — в своей шуточно-камерной тональности, в образе повествователя — беспечного поэта, «лентяя-мудреца», преданного жизненным радостям. Несколько позднее, в 1823—1824 гг., он станет вводить в стихи и «вакхический» анакреонтизм молодых поэтов.
Подобно Д. Давыдову, он не чуждается сниженно-бытового образа автора, но это образ не гусара, а кутилы-студента (с 1823 г. Языков учится в Дерптском университете); он поэтизирует студенческую пирушку, застольное веселье, буршество; все это идет рядом с прославлением вдохновения и высокой поэзии.
В его элегиях нередко сочетаются оба эти начала — и он вносит свой ощутимый вклад в дело разрушения традиционной элегической системы; однако в целом языковский «поэт» гораздо менее монистичная фигура, нежели «поэт» кружка Баратынского — Дельвига. В нем ясно выражена гражданская ипостась, идущая от декабристской поэзии; мы найдем у него и «слова-сигналы», и ораторскую эмоциональную напряженность (Гоголь писал, что Языков рожден «для дифирамба и гимна»), и обращение к теме героического прошлого народа.
Тема барда-воина в поэзии 1820-х гг., пожалуй, наиболее ярко представлена стихами Языкова («Песнь барда во время владычества татар в России», 1823; «Баян к русскому воину...», 1823; две «Песни баяна», 1823). Он пишет и прямые политические элегии («Элегия», 1824), но еще чаще политическая формула возникает у него в дружеском послании или высоком одическом периоде с нарастающей эмоцией, где она образует своего рода эмоционально-семантический центр.
В этом было своеобразие Языкова по сравнению с политической поэзией 1820-х гг., которая уже начала вырабатывать свой канон: Языков богаче и разнообразнее в интонационном, ритмо-мелодическом, семантическом и эмоциональном отношениях; его поэзия, сохраняя одическое «парение», уже далеко отошла от дидактического рационализма.
Поэтическое слово у него также не сводимо к логически-рациональному понятию, хотя все же ближе к нему, нежели слово у Жуковского и даже поэтов «новой школы».
Языков — поэт слова и периода. Он обнажает этимологические значения, создает смелые неологизмы, сталкивает стилистические пласты и меняет контексты. Он воздействует интонацией, вовлекающей читателя в мелодический и эмоциональный поток экзотическим звучанием аллитераций, намеренно «неточными» и в силу этого выразительными образами:
Море блеска, гул, удары,
И земля потрясена;
То стеклянная стена
О скалы раздроблена,
То бегут чрез крутояры
Многоводной Ниагары
Ширина и глубина!
(«Водопад», 1830)
Все это станет типичным позднее, в поэзии 1830-х гг.; сейчас это обеспечивает Языкову совершенно особое место в литературном движении. Тем не менее его поэзия непосредственно подготовлена поэтической традицией 1820-х гг.; открытие Языкова заключалось в совершенно особом сочетании тех элементов, которые уже определились в стихах его предшественников — хотя бы Д. Давыдова.
Связанный с поэзией декабризма, Языков испытал и «кризис 1823 года». Его политические элегии тронуты нотой социального пессимизма — в них проскальзывает мотив «спящей России», безмолвной и покорной самовластию. Все это — не случайность, а симптом дифференциации в гражданской поэзии 1820-х гг.
К середине десятилетия дифференциация приводит к брожению в обществе «соревнователей». Здесь мало-помалу складываются литературные группы — не враждебные, однако конкурирующие. Декабристы-литераторы во главе с Рылеевым и Бестужевым концентрируют силы вокруг альманаха «Полярная звезда»(1823—1825); дельвиговский круг начинает издавать альманах «Северные цветы». Поэты и прозаики «декабристской периферии» сотрудничают в обоих изданиях; обособление кружков происходит медленно и постепенно.
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
Происхождение
Родился в помещичьей семье, в Симбирске, отец - прапорщик Михаил Петрович Языков (1774-1836), мать - Екатерина Александровна Ермолова (1777-1831). Сестра Николая Екатерина впоследствии стала женой философа и поэта А. С. Хомякова. На 12-м году Николай был отдан в Корпус горных инженеров в Петербурге, а по окончании в нём курса поступил в инженерный корпус; но не чувствуя призвания к занятиям математикой и увлекаясь поэзией, решил, по совету профессора словесности в Дерптском университете, известного литератора А. Ф. Воейкова, перейти в этот университет (1820). В 1819 году дебютировал в печати (на страницах «Соревнователя просвещения и благотворения»).
Студенческие годы
Учёба на этико-политическом отделении философского факультета в Дерпте продолжалась 7 лет, с 1822 по 1829 годы. Увлечение «традиционными для немецких студентов пирушками и амурами» было главной причиной того, что Языков не успел за все это время окончить университетский курс. Благодаря условиям свободной и веселой жизни тогдашнего студенчества Языков создает в своих стихах самобытный, яркий и праздничный мир молодого раздолья и вольнолюбия - новый торжественный дифирамбический стиль «лёгкой поэзии». Его анакреонтические стихотворения во славу вина и веселья вскоре были замечены Жуковским. Дельвиг искал его стихи для своих «Северных цветов», а Пушкин приглашал к себе в Михайловское.
Из Дерпта поэт лишь на короткое время уезжал в Москву и Петербург. В 1826 году гостил в Псковской губернии, в Тригорском у Прасковьи Осиповой, матери А. Вульфа. Здесь он встречался с отбывавшим ссылку Пушкиным. В это время было написано знаменитое стихотворение «Тригорское». Впоследствии Языков с удовольствием вспоминал об этой поездке в проникновенном стихотворном послании к Арине Родионовне.
Симбирские годы
В 1829 году, накопив в Дерпте долгов, Языков переселился в Москву, в дом своих друзей Елагиных, якобы для подготовки к экзаменам в Казанском университете, но в начале 1830-х годов переехал в свою симбирскую деревню, Языков, где и прожил несколько лет, «наслаждаясь», как он сам говорил, - «поэтической ленью». В сентябре 1833 года проездом в Оренбург и обратно здесь бывал А. С. Пушкин.
Во время пребывания в деревне Языков через своего будущего зятя (мужа сестры) А. С. Хомякова и племянника Д. А. Валуева начинает сближаться со славянофилами. В 1831 году вместе с П. В. Киреевским принимается за сбор материалов по русской народной поэзии. Также в этот период увлёкся гомеопатией, стал переводить с немецкого сочинения на эту тему.
На водах
«Здоровье, подорванное дерптскими излишествами, стало изменять ему очень рано».Осенью 1836 года с новой силой возобновились одно время было ослабевшие его недуги - солитер, болезнь спинного мозга (нейросифилис) и др., которые начали так быстро прогрессировать, что поэт вскоре не мог прямо ходить и весной следующего года принужден был уехать для лечения в Москву, куда сопровождал его П. В. Киреевский. Знаменитый врач Иноземцев, осмотрев Языкова, посоветовал ему как можно скорее ехать за границу.
Киреевский сопровождал его сначала в Мариенбад, потом в Ганау, Крейцнах и Гаштейн. В Ганау Языков сблизился с Гоголем, который в 1842 году повёз его с собой в Венецию и Рим. Гоголь называл Языкова своим любимым поэтом: «Имя Языков пришлось ему недаром. Владеет он языком, как араб диким конём своим, да ещё как бы хвастается своею властью». «Землетрясение» Языкова великий писатель называл «лучшим русским стихотворением». Дружба их вначале была горячей и искренней, хотя выражалась преимущественно в сочувственном отношении каждого из них к таланту другого, свойственной им обоим религиозности и сходных телесных недугах. Из-за мелких житейских дрязг они расстались, но продолжали переписываться.
Последние годы
В 1843 году затосковавший по родине Языков вернулся в Москву в состоянии уже совершенно безнадежном. Никуда не выходя из своей квартиры, он медленно угасал; единственным развлечением были для него устроенные им у себя еженедельные собрания знакомых литераторов. Под влиянием друзей окончательно перейдя на позиции славянофильства, он в довольно грубой форме критиковал западников, а в 1844 году обрушился на них бранным посланием «К не нашим» (ходило в списках, опубликовано в 1871 году), в котором все члены западнического кружка объявлены были врагами отечества. В ответ Некрасов в стихах, а Белинский и Герцен в прозе резко осудили Языкова, и к нему пристал ярлык реакционера. Как писал сам Языков:
…Эти стихи сделали дело, разделили то, что не должно было быть вместе, отделили овец от козлищ, польза большая!.. Едва ли можно называть духом партии действие, какое бы оно ни было, противу тех, которые хотят доказать, что они имеют не только право, но и обязанность презирать народ русский, и доказать тем, что в нём много порчи, тогда как эту порчу родило, воспитало и ещё родит и воспитывает именно то, что они называют своим убеждением!
Кончина
Языков умер 26 декабря 1846 года холостым и был похоронен в Даниловом монастыре под одним надгробием с племянником Д. А. Валуевым. Неподалёку от его могилы позднее были преданы земле Гоголь и Хомяков. В 1930-х годах все трое были перезахоронены на Новодевичьем кладбище.
После смерти Николая Михайловича Языкова 2 325 книг из его личной библиотеки были переданы его братьями Петром и Александром в фонд Карамзинской общественной библиотеки в Симбирске.
Д. Мирский о Языкове
Пушкин говорил, что кастальский ключ, из которого пил Языков, течет не водой, а шампанским. Почти физическое опьянение, производимое стихами Языкова, хорошо знакомо его читателям. Поэзия его холодна и пенится, как шампанское или как минеральный источник. Потрясающая - физическая или нервная - энергия его стихов не имеет себе равных. Нетрудно вообразить, что он сделал из такого сюжета, как «Водопад» (1828), но и более мирные стихи о природе («Тригорское» или стихи о Чудском озере) совершенно так же бьют искрящейся жизнью в своем холодном хрустальном великолепии.
Лучшие и самые прекрасные его стихи надо принимать именно как чисто словесное великолепие: таковы знаменитое «Землетрясенье» (1844), где языковская избыточность, строго направляемая и очищенная, достигает особого блеска; и, может быть, самые лучшие строки из всех («К Рейну», 1840), где он приветствует немецкую реку от имени Волги и всех её притоков; перечисление этих притоков, непрерывный каталог в пятьдесят строчек - один из величайших триумфов русского словесного искусства и непревзойденный рекорд длинного дыхания: чтение этих стихов - самое трудное и, в случае удачи, самое славное достижение декламатора.
Издания
- Стихотворения Н. Языкова. - Санкт-Петербург: тип. вдовы Плюшар с сыном, 1833. - Х, 308 с
- Новые стихотворения Н. Языкова. - Москва: Унив. тип., 1845. - , II, IV, 332 с
- Стихотворения Николая Михайловича Языкова. - Москва: Унив. тип. (М. Катков), 1887. - , IV, 136 с
- Лирические стихотворения: Со вступ. ст. Вадима Шершеневича / [Н.М. Языков]. - Москва: Универс. б-ка, 1916. - 171 с.
- Полное собрание стихотворений. Ред., вступ. статья и комментарии М. К. Азадовского. Москва - Ленинград: Academia, 1934.
- Собрание стихотворений. Вступ. статья, ред. и примечания М. К. Азадовского. Ленинград: Советский писатель, 1948 (Библиотека поэта. Большая серия).
- Стихотворения. Сказки. Поэмы. Драматические сцены. Письма. Составление, подготовка текста, вступ. статья и примечания И. Д. Гликман. Москва - Ленинград: Гослитиздат, 1959.
- Полное собрание стихотворений. Вступ. статья, подготовка текста и примечания К. К. Бухмейер. Москва - Ленинград: Советский писатель, 1964 (Библиотека поэта. Большая серия).