Маяковский я достаю из широких. Владимир Маяковский — Я волком бы выгрыз бюрократизм (Стихи о советском паспорте)
Советская Россия была в конце 20-х годов для западного мира настоящим бельмом в глазу – её боялись, ею удивлялись, ненавидели и смотрели на новую страну, как смотрит абориген островов Кука на корабль с испанскими конкистадорами. На фоне таких отношений Маяковский пишет стихотворение, посвящённое советскому паспорту, выбрав последний символом нового строя. «Стихи о советском паспорте» с знаменитой фразой «Я достаю из широких штанин» - это не только ода пурпурной книжице, но плевок в сторону бюрократизма, который свободный дух поэта не переносил.
Анализ строк
Недоверие, боязнь и удивление страной Советов привели к установке между Западом и СССР железного занавеса, который, по мнению «продвинутой» буржуазии должен был остановить распространение «красной заразы». Мало кто из советских граждан выезжал за рубеж, одним из немногих был Маяковский. Он мог смотреть и сравнивать, видеть и чувствовать, замечать и передавать ощущения на бумаге. Стихотворение пишется не на фоне буйной фантазии, а основывается на личных ощущениях, которые возникают при пересечении границы и при нахождении в странах Европы.
Основа стихотворения – это взгляд советского человека на проверку документов таможней при выезде за границу. Автор описывает, как в вагоне собирают паспорта и как меняется отношение таможенного чиновника, в зависимости от гражданства пассажира. У кого-то документ берут с улыбкой раболепства, у других с почтение, у третьих с блеском в глазах и ожиданием солидных чаевых (кто же это может быть, если не американец). Когда в руки чиновника попадает советский паспорт, то он становится похож на ошпаренного кота:
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Паспорт-бомба
Чиновник принимает паспорт СССР, как бомбу, как змею. То ли красная книжица взорвётся у него в руках, то ли она его смертельно укусит… И у чиновника, и у жандарма пробуждается желание смешать владельца документа, удостоверяющего личность, с землей – распять его и уничтожить, но страшно…
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
<советский паспорт.
Ужас вселят «молоткастый». Пассажир достаёт паспорт из широких штанин, которые ассоциируются с презрением к западному миру и собственной независимостью, и считает его дубликатом бесценного груза – гражданина новой страны, под страшным для Запада названием СССР.
Завидуйте
Пусть завидуют, ведь старое всегда преклоняется перед молодым, всегда зависть к здоровой юности доминирует над старческим маразмом буржуйского мира. Для чиновников и жандарма абсолютно неважно, кто перед ними – дирижёр это или пахарь, личность обезличена – всё сознание занимает паспортина. Впечатление, что красная книжица вовсе не несколько печатных страниц, а манускрипт с древним, но возродившимся для мести проклятьем. Кто возьмёт его в руки, тот будет раздавлен воскресшими богами-уничтожителями.
Для увеличения художественной цены паспорта Маяковский сравнивает его сначала с бомбой, потом с бритвой и ежом. Поэт смеётся над западным миром, в глазах которого при виде красной книжицы видит одновременно страх и ненависть. Пару страничек в пурпурном переплёте вводят таможенника и жандарма в стопор, это смешит и радует автора стихотворения. Причина смеха понятна – Запад сам создал себе страшный образ советского человека и теперь сам же пугается этого образа. «Никто не напугает тебя так, как ты сам себя напугаешь» - лучше не скажешь.
Маяковский стихотворением «Паспорт» буквально кричит всему миру – я гражданин СССР – хотите бойтесь этого, хотите ненавидьте меня, но я выше вашего старого и гнилого внутри мира!
Моральную сторону такой гордости за советскую Россию оставим на совести автора, к счастью ему не пришлось увидеть репрессии середины 30-х годов, когда гордые носители советских паспортов безвозвратно эшелонами увозились на Калыму и Соловки.
Текст и видео
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту…
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам -
улыбка у рта.
К другим -
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский -
глядят,
как в афишу коза.
На польский -
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости -
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет -
как бомбу,
берет -
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту…
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза.
В завершении анализа предлагаю послушать аудиовариант стихотворения в исполнении юной девушки в форме курсанта.
«Стихи о советском паспорте» Владимир Маяковский
Я волком бы выграз бюрократизм. К мандатам почтения нету. К любым чертям с матерями катись любая бумажка. Но эту... По длинному фронту купе и кают чиновник учтивый движется. Сдают паспорта, и я сдаю мою пурпурную книжицу. К одним паспортам - улыбка у рта. К другим - отношение плевое. С почтеньем берут, например, паспорта с двухспальным английским левою. Глазами доброго дядю выев, не переставая кланяться, берут, как будто берут чаевые, паспорт американца. На польский - глядят, как в афишу коза. На польский - выпяливают глаза в тугой полицейской слоновости - откуда, мол, и что это за географические новости? И не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав, берут, не моргнув, паспорта датчан и разных прочих шведов. И вдруг, как будто ожогом, рот скривило господину. Это господин чиновник берет мою краснокожую паспортину. Берет - как бомбу, берет - как ежа, как бритву обоюдоострую, берет, как гремучую в 20 жал змею двухметроворостую. Моргнул многозначаще глаз носильщика, хоть вещи снесет задаром вам. Жандарм вопросительно смотрит на сыщика, сыщик на жандарма. С каким наслажденьем жандармской кастой я был бы исхлестан и распят за то, что в руках у меня молоткастый, серпастый советский паспорт. Я волком бы выгрыз бюрократизм. К мандатам почтения нету. К любым чертям с матерями катись любая бумажка. Но эту... Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я - гражданин Советского Союза.
Известно, что в последние годы жизни Владимир Маяковский очень много путешествовал, бывая, в том числе, и за границей. Благодаря своим революционным и патриотическим стихам этот поэт был одним из немногих, кому при советской власти позволено было в качестве собкора различных изданий бывать и в Европе, и в США. Маяковский никогда не писал путевых заметок, однако мог в коротких и емких фразах стихов передать ощущения от той или иной поездке. К одной из таких зарисовок можно отнести и «Стихи о советском паспорте», которые были написаны в 1929 году, но увидели свет уже после трагической гибели автора.
В этом произведении поэт рассуждает на тему того, как пограничные службы относятся к паспортам и их обладателям. Сам Маяковский терпеть не может бюрократизм, а потому любые документы, которые он презрительно именует «бумажками», вызывают у него брезгливость, граничащую с отвращением. Но к советскому паспорту он относится с особым почтением, так как эта «пурпурная книжица» вызывает у чиновников таможенных служб различных стран настоящее отвращение. Он берет ее в руки «как бомбу, берет – как ежа, как бритву обоюдостороннюю». Поэт проецирует отношение к советскому паспорту на себя , понимая, что подобные чувства его оппонент испытывает не из-за документа, удостоверяющего личность, а из-за того человека, которому он принадлежит. И в том нет ничего удивительного, ведь во второй половине 20 века граждане СССР, пересекающие открыто государственную границу, являются чем-то экзотическим. Ну, а общее отношение к представителям этой страны, изолированным от всего мира, носит настороженный характер. Попросту говоря, советского человека боятся и в Париже, и в Нью-Йорке, так как никто не знает чего от него можно ожидать. И этот страх доставляет Маяковскому истинное наслаждение.
Обладая от природы великолепной наблюдательностью, поэт отмечает, что к британским паспортам пограничники относятся с уважением, к американским – заискивающе, к датским и норвежским – равнодушно и обыденно. Польские паспорта вызывают у них брезгливость, и лишь советские – некую смесь ужаса и почтения. Поэтому Маяковский именует паспорт «дубликатом бесценного груза», открыто заявляя: «Завидуйте, я – гражданин Советского Союза!». Он действительно гордится тем, что живет в великой и непобедимой стране, которая внушает страх всему миру и заставляет даже обычного пограничника трепетать при виде красного советского паспорта.
Это стихотворение мы все учили в школе. Если его сегодня перечитать — как звучит ведь! Писал Маяковский о паспорте, а написал о политике. Даже о геополитике.
Ведь в 1914 году начался процесс разрушения мира. Того, который был до этого столетиями. И в 1918 году человечество жило уже совершенно в другом мире. Сейчас мы живем точно в такую же эпоху «перемен» и слома мировых устоев.
Так давайте читать Маяковского. И, читая его, помнить, что Польша как государство исчезла после третьего раздела в 1795 году. И её не было 123 года. Вообще не было. Выросли многие поколения, для которых Польша была таким же непонятным образованием, как для сегодняшнего школьника Австро-Венгрия. Но в 1918 году Польша вновь появилась на карте.
Давайте помнить, что Российская империя, созданная Петром Великим в 1721 году, погибла из-за предательства в 1917. И не большевики, а либералы из партии кадетов её погубили.
Кстати, а помните название партии кадетов? Полное название её было «Партия народной свободы». Или коротко – ПАРНАС. Те, кто выбирал название для либеральной партии, чувствовали и понимали себя наследниками разрушителей России в феврале 1917 года.
Выводов может быть два:
- Ничего не проиграно раз и навсегда. А границы государств есть самая изменяемая субстанция в мировой политике.
- Будем бороться и поддерживать государственников, а не предателей – будет у нас Великая Россия .
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм .
К мандатам
почтения нету .
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка .
Но эту …
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется .
Сдают паспорта ,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу .
К одним паспортам —
улыбка у рта .
К другим —
отношение плевое .
С почтеньем
берут , например ,
паспорта
с двухспальным
английским левою .
Глазами
доброго дядю выев ,
не переставая
кланяться ,
берут ,
как будто берут чаевые ,
паспорт
американца .
На польский —
глядят ,
как в афишу коза .
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда , мол ,
и что это за
географические новости ?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав ,
берут ,
не моргнув ,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов .
И вдруг ,
как будто
ожогом ,
рот
скривило
господину .
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину .
Берет —
как бомбу ,
берет —
как ежа ,
как бритву
обоюдоострую ,
берет ,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую .
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика ,
хоть вещи
снесет задаром вам .
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика ,
сыщик
на жандарма .
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то ,
что в руках у меня
молоткастый ,
серпастый
советский паспорт .
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм .
К мандатам
почтения нету .
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка .
Но эту …
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза .
Читайте ,
завидуйте ,
я —
гражданин
Советского Союза .
В.В. Маяковский <1929>
P.S. Кстати, обратите внимание, какие государства были гегемонами в 1929 году: Великобритания и США. О чём и пишет Маяковский. Что изменилось с тех пор? А то, что, потеснив их влияние ценой большой крови в Великой Отечественной и потеряв это влияние при Горбачёве и Ельцине, мы вновь живём в мире, где именно ИХ паспорта берут «с уважением». Но ничего — борьба продолжается… © Николай Стариков
К мандатам почтения нету.
№4
любая бумажка, Но эту...
По длинному фронту купе и кают
чиновник учтивый движется.
Сдают паспорта, и я сдаю
№8
мою пурпурную книжицу.
К одним паспортам - улыбка у рта.
К другим - отношение плевое.
С почтеньем берут, например, паспорта
№12
с двухспальным английским левою.
Глазами доброго дядю выев,
не переставая кланяться,
берут, как будто берут чаевые,
№16
паспорт американца.
На польский - глядят, как в афишу коза.
На польский - выпяливают глаза
в тугой полицейской слоновости -
№20
откуда, мол, и что это за
географические новости?
И не повернув головы кочан
и чувств никаких не изведав,
№24
берут, не моргнув, паспорта датчан
и разных прочих шведов,
И вдруг, как будто ожогом, рот
скривило господину.
№28
Это господин чиновник берет
мою краснокожую паспортину.
Берет - как бомбу, берет - как ежа,
как бритву обоюдоострую,
№32
берет, как гремучую в двадцать жал
змею двухметроворостую.
Моргнул многозначаще глаз носильщика,
хоть вещи снесет задаром вам.
№36
Жандарм вопросительно смотрит на сыщика,
сыщик на жандарма.
С каким наслажденьем жандармской кастой
я был бы исхлестан и распят
№40
за то, что в руках у меня молоткастый,
серпастый советский паспорт.
Я волком бы выгрыз бюрократизм.
К мандатам почтения нету.
№44
К любым чертям с матерями катись
любая бумажка. Но эту...
Я достаю из широких штанин
дубликатом бесценного груза.
№48
Читайте, завидуйте, я - гражданин
Советского Союза.
K mandatam pochtenia netu.
lyubaya bumazhka, No etu...
Po dlinnomu frontu kupe i kayut
chinovnik uchtivy dvizhetsya.
Sdayut pasporta, i ya sdayu
moyu purpurnuyu knizhitsu.
K odnim pasportam - ulybka u rta.
K drugim - otnosheniye plevoye.
S pochtenyem berut, naprimer, pasporta
s dvukhspalnym anglyskim levoyu.
Glazami dobrogo dyadyu vyev,
ne perestavaya klanyatsya,
berut, kak budto berut chayevye,
pasport amerikantsa.
Na polsky - glyadyat, kak v afishu koza.
Na polsky - vypyalivayut glaza
v tugoy politseyskoy slonovosti -
otkuda, mol, i chto eto za
geograficheskiye novosti?
I ne povernuv golovy kochan
i chuvstv nikakikh ne izvedav,
berut, ne morgnuv, pasporta datchan
i raznykh prochikh shvedov,
I vdrug, kak budto ozhogom, rot
skrivilo gospodinu.
Eto gospodin chinovnik beret
moyu krasnokozhuyu pasportinu.
Beret - kak bombu, beret - kak yezha,
kak britvu oboyudoostruyu,
beret, kak gremuchuyu v dvadtsat zhal
zmeyu dvukhmetrovorostuyu.
Morgnul mnogoznachashche glaz nosilshchika,
khot veshchi sneset zadarom vam.
Zhandarm voprositelno smotrit na syshchika,
syshchik na zhandarma.
S kakim naslazhdenyem zhandarmskoy kastoy
ya byl by iskhlestan i raspyat
za to, chto v rukakh u menya molotkasty,
serpasty sovetsky pasport.
Ya volkom by vygryz byurokratizm.
K mandatam pochtenia netu.
K lyubym chertyam s materyami katis
lyubaya bumazhka. No etu...
Ya dostayu iz shirokikh shtanin
dublikatom bestsennogo gruza.
Chitayte, zaviduyte, ya - grazhdanin
Sovetskogo Soyuza.
Stikhi o sovetskom pasporte
R vfylfnfv gjxntybz ytne/
k/,fz ,evf;rf, Yj "ne///
Gj lkbyyjve ahjyne regt b rf/n
xbyjdybr exnbdsq ldb;tncz/
Clf/n gfcgjhnf, b z clf/
vj/ gehgehye/ ryb;bwe/
R jlybv gfcgjhnfv - eks,rf e hnf/
R lheubv - jnyjitybt gktdjt/
C gjxntymtv ,then, yfghbvth, gfcgjhnf
c lde}