Тэффи любовь и весна

"Весна"

Балконную дверь только что выставили. Клочки бурой ваты и кусочки замазки валяются на полу. Лиза стоит на балконе, щурится на солнце и думает о Кате Потапович.

Вчера, за уроком географии, Катя рассказала ей о своем романе с кадетом Веселкиным. Катя целуется с Веселкиным, и еще у них что-то такое, о чем она в классе рассказать не может, а скажет потом, в воскресенье, после обеда, когда будет темно.

А ты в кого влюблена? - спрашивает Катя.

Я не могу тебе сказать этого сейчас, - ответила Лиза. - Я скажу тоже потом, в воскресенье.

Катя посмотрела на нее внимательно и крепко прижалась к ней.

Лиза схитрила. Но что же оставалось ей делать? Ведь не признаться же прямо, что у них в доме никаких мальчиков не бывает, и что ей и в голову не приходило влюбиться.

Это вышло бы очень неловко.

Может быть, сказать, что она тоже влюблена в кадета Веселкина? Но Катя знает, что она кадета никогда и в глаза не видала. Вот положение!

Но, с другой стороны, когда так много знаешь о человеке, как она о Веселкине, то ведь имеешь право влюбиться в него и без всякого личного знакомства. Разве это не так?

Легкий ветерок вздохнул свежестью только что растаявшего снега, пощекотал Лизу по щеке прядкой выбившихся из косы волос и весело покатил по балкону клубки бурой ваты.

Лиза лениво потянулась и пошла в комнату.

После балкона комната стала темной, душной и тихой.

Лиза подошла к зеркалу, посмотрела на свой круглый веснушчатый нос, белокурую косичку - крысиный хвостик и подумала с гордой радостью:

"Какая я красавица! Боже мой, какая я красавица! И через три года мне шестнадцать лет, и я смогу выйти замуж!"

Закинула руки за голову, как красавица на картине "Одалиска", повернулась, изогнулась, посмотрела, как болтается белокурая косичка, призадумалась и деловито пошла в спальню.

Там, у изголовья узкой железной кроватки, висел на голубой ленточке образок в золоченой ризке.

Лиза оглянулась, украдкой перекрестилась, отвязала ленточку, положила образок прямо на подушку и побежала снова к зеркалу.

Там, лукаво улыбаясь, перевязала ленточкой свою косичку и снова изогнулась.

Вид был тот же, что и прежде. Только теперь на конце крысиного хвостика болтался грязный, мятый голубой комочек.

Красавица! - шептала Лиза. - Ты рада, что ты - красавица?

Сердцем красавица, Как ветерок полей, Кто ей поверит, Но и обман.

Какие странные слова! Но это ничего. В романсах всегда так. Всегда странные слова. А может быть, не так? Может быть, надо:

Кто ей поверит, Тот и обман.

Ну, да! Обман - значит, обманут.

Тот и обманут.

И вдруг мелькнула мысль:

А не обманывает ли ее Катя? Может быть, у нее никакого романа и нет. Ведь уверяла же она в прошлом году, что в нее на даче влюбился какой-то Шура Золотивцев и даже бросился в воду. А потом шли они вместе из гимназии, видят - едет на извозчике какой-то маленький мальчик с нянькой и кланяется Кате.

Это кто?

Шура Золотивцев.

Как? Тот самый, который из-за тебя в воду бросился?

Ну да. Что же тут удивительного?

Да ведь он же совсем маленький!

А Катя рассердилась.

И вовсе он не маленький. Это он на извозчике такой маленький кажется. Ему же двенадцать лет, а старшему его брату - семнадцать. Вот тебе и маленький.

Лиза смутно чувствовала, что это - не аргумент, что старшему брату может быть и восемнадцать лет, а самому Шуре все-таки только двенадцать, а на вид восемь. Но высказать это она как-то не сумела, а только надулась, а на другой день, во время большой перемены, гуляла по коридору с Женей Андреевой.

Лиза снова повернулась к зеркалу, потянула косичку, заложила голубой бантик за ухо и стала приплясывать.

Послышались шаги.

Лиза остановилась и покраснела так сильно, что даже в ушах у нее зазвенело.

Вошел сутулый студент Егоров, товарищ брата.

Здравствуйте! Что? Кокетничаете?

Он был вялый, серый, с тусклыми глазами и сальными, прядистыми волосами.

Лиза вся замерла от стыда и тихо пролепетала:

Нет... я... завязала ленточку...

Он чуть-чуть улыбнулся.

Что ж, это очень хорошо, это очень красиво.

Он приостановился, хотел сказать еще что-нибудь, успокоить ее, чтобы она не обижалась и не смущалась, да как-то не придумал, что, и только повторил:

Это очень, очень красиво!

Потом повернулся и пошел в комнату брата, горбясь и кренделяя длинными, развихленными ногами.

Лиза закрыла лицо руками и тихо, счастливо засмеялась.

Красиво!.. Он сказал - красиво!.. Я красивая! Я красивая! И он это сказал! Значит, он любит меня!

Она выбежала на балкон гордая, задыхающаяся от своего огромного счастья, и шептала весеннему солнцу:

Я люблю его! Люблю студента Егорова, безумно люблю! Я завтра все расскажу Кате! Все! Все! Все!

И жалко и весело дрожал за ее плечами крысиный хвостик с голубой тряпочкой.

(Надежда Александровна Лохвицкая) Тэффи - Весна , читать текст

См. также Тэффи (Надежда Александровна Лохвицкая) - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :

ВОСТОК
Н. С. Гумилеву. Мерангов много путешествовал. Он любил Восток и хорошо...

Где-то в тылу
Прежде чем начать военные действия, мальчишки загнали толстую Бубу в п...

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Надежда Тэффи
Весна весны

Ехать по железной дороге всегда было интересно, а тут еще это странное приключение…

Началось так: тетя Женя задремала. Лиза достала книгу – стихотворения Алексея Толстого – и стала читать. Стихи Ал. Толстого она давно знала наизусть, но держать в руках эту книгу было само по себе очень приятно: зеленая с золотом, а на внутренней стороне переплета наклеена бумажка ведомства Императрицы Марии, свидетельствующая, что «книга сия дана ученице второго класса Елизавете Ермаковой в награду за хорошее поведение и отличные успехи».

Лиза раскрывала наугад страницы и читала.

А против нее сидел чернобородый господин, «старый, наверное лет сорока», и внимательно ее рассматривал.

Заметив это, Лиза смутилась, заправила волосы за уши. А господин стал смотреть на ноги. Тут уж наверное все обстояло благополучно – башмаки были новые. Чего же он смотрит?

Господин опять перевел глаза на ее лицо, чуть-чуть улыбнулся, покосился на тетю Женю, снова улыбнулся и шепнул:

– Какая прелесть!

Тут Лиза поняла: он влюбился.

И сейчас же инстинкт, заложенный в каждом женском естестве, даже в таком, пятнадцатилетнем, потребовал: «Влюблен – доканать его окончательно!»

И, скромно опустив глаза, Лиза развернула книгу так, чтобы он мог видеть похвальный лист. Пусть поймет, с кем имеет дело.

Подняла глаза: а он даже и не смотрит. Не понимает, очевидно, что это за лист наклеен.

Повернула книгу совсем боком. Будто рассматривает корешок. Теперь уж и дурак сообразит, что недаром здесь казенная печать и всякие подписи…

Какой странный! Никакого внимания. Смотрит на шею, на ноги. Или близорукий?

Подвинула книгу на коленях к нему поближе.

Тетка проснулась, вытянулась вверх, как змея, и водит глазами с Лизы на бородача и обратно. И щеки у нее трясутся.

Лиза подняла брови удивленно и обиженно. Пересела.

Бородач – как он умеет владеть собой! – спокойно развернул газету и стал читать.

Лиза закрыла глаза и стала думать.

Ей было жаль бородача. Она его не любила, но могла бы выйти за него замуж, чтобы покоить его старость. Она знала, что для него это была роковая встреча, что он никогда ее не забудет и ни с одной женщиной с этих пор не найдет не только счастья, но даже забвения. И всегда, как тень, он будет следовать за ней… Вот она выходит из церкви в подвенечном платье под руку с мужем… И вдруг над толпой… черная борода. Поднимается молча, но с упреком… И так всю жизнь. А когда она умрет, все будут страшно поражены, увидя у ее гроба черную бороду, бледную, как смерть, с огромным венком из лилий… нет, из роз… из красных роз… Нет, из белых роз… из белых тюльпанов…

Лиза долго выбирала венок на свой гроб. И когда наконец прочно остановилась на белых розах, поезд тоже остановился.

Она открыла глаза. Кто-то вылезал из их купе. Чемодан застрял в дверце. Вылезающий обернулся… Бородач! Бородач уходил… Спокойно и просто, даже газету прихватил. И глаз на Лизу не поднял…

И это после всего того, что было!

Какие странные бывают на свете люди…

В пять часов вышли на вокзал обедать.

Празднично было в огромной зале буфета. Цветы в вазах, то есть собственно говоря не цветы, а крашеный ковыль, посреди стола группами бутылки с вином, блеск никелированных блюд, исступленная беготня лакеев. И все плавает, как в соусе, в упоительном вокзальном воздухе, беспокойном и радостном, с его весенним быстрым сквознячком и запахом чего-то пареного, перченого, чего дома не бывает. И чудесно это чувство беспричинной тревоги: знаешь, что твой поезд отойдет только через двадцать пять минут, а каждый выкрик, стук, звонок, быстро прошагавшая фигура волнует, торопит, ускоряет пульс.

– Время есть, торопиться нечего.

Нечего-то нечего, а все-таки…

И когда швейцар ударит два раза в колокол, густо и однотонно прокричит, жутко скандируя слова: «Второй звонок. Поезд на Жмеринку – Волочиск», и сидящий насупротив господин, швырнув салфетку, вскочит с места и, схватив чемодан, ринется к двери, вы уже невольно отодвинете тарелку и станете искать глазами своего носильщика.

Рядом с Лизой сидел молоденький студент в нарядном белом кителе и гвардейской фуражке. Надувал верхнюю губу, щупая, не растут ли усы, и смотрел на Лизу глазами, блестящими, пустыми и веселыми, как у молодой собаки.

Он был очень благовоспитанный, очень светский. Взял со стола солонку с дырочками и, прежде чем посолить свой суп, спросил у Лизы:

– Вы разрешите?

И рука с солонкой так и оставалась поднятой, ожидая ответа в полной готовности поставить соль назад, если Лиза не разрешит.

Лиза с аппетитом принялась было за свою куриную котлетку, но после этой истории с солонкой почувствовала себя такой прелестной и томной, что уплетать за обе щеки было бы совершенно неприлично. Она со вздохом отодвинула тарелку.

– Что же ты? – спросила тетка. – Вечные теории. А через полчаса есть запросишь.

Как все это грубо! «Есть запросишь!»

После «этого» на него и взглянуть было страшно. Вдруг – смеется?

Потом гуляли с теткой под окнами вагона.

Вечер был удивительный. Пахло дымом, углем. Железный стук, железный звон. Розовое небо, на котором странно горели два огонька семафора – зеленый и красный, – точно для кого-то уже началась ночь. А удивительнее всего была маленькая березка, вылезшая на самую дорогу, в деловой, технический и официальный поворот между двумя путями рельс. Глупенькая, лохматая – вылезла и не понимает, что ее раздавить могут.

И во всем этом – и в розовом небе, и в звонках, и в березке – была для Лизы особая тревога – ну как это объяснить? – тревога, которую мы выразили бы в образе молоденького студента с солонкой в руке. Но это мы так выразили бы, а Лиза этого не знала. Она просто только удивлялась – отчего так необычен этот весенний вечер, и чувствовала себя прекрасной.

– Зачем ты делаешь такое неестественное лицо? – недоумевала тетка. – Стянула рот сердечком, как просвирнина дочка…

Третий звонок.

Проходя в свое купе, Лиза увидела студента в коридоре. Он ехал в том же вагоне.

* * *

Тетка спит. Но, еще укладываясь, сказала Лизе:

– Постой в коридоре, если тебе душно.

И она стоит в коридоре и смотрит в окно на мутные лунные полянки, на серые кусты, сжавшиеся в ночном тумане в плотные упругие купы. Смотрит.

– Я сразу понял, кто вы, какая вы, – говорит студент, надувая верхнюю губу и потрагивая усики, которых нет. – Вы тип пантеры с зелеными глазами. Вы не умеете любить, но любите мучить. Скажите, почему вам так нравится чужое страдание?

Лиза молчала, делая «бледное лицо», то есть втягивая щеки, закатывала глаза.

– Скажите, – продолжал студент, – вас никогда не тревожат тени прошлого?

– Д-да, – решилась Лиза. – Одна тень тревожит.

– Расскажите! Расскажите!

– Один человек… совсем недавно… и он преследует меня всю жизнь… с черной бородой, безумно богатый. Я не виновата, что не люблю его!

– А в том, что вы сознательно увлекали его, вы тоже не виноваты?

Лиза вспомнила, как подсовывала ему книгу с похвальным листом. Потом ей показалось, что она сверкала на каких-то балах, а он стоял у стены и с упреком следил за ней… Вспомнился и венок из белых роз, который он, кряхтя и спотыкаясь, тащил ей на гроб…

– Без-зумная!.. – шептал студент. – Пантера! Я люблю вас!

Лиза закрыла глаза. Она не знала, что рот у нее от волнения дрожит, как у маленькой девочки, которая собирается заплакать.

– Я знаю, нам суждена разлука. Но я разыщу вас, где бы вы ни были. Мы будем вместе! Слушайте, я сочинил для вас стихи. Вы гуляли по платформе с вашей дам де компани, а я смотрел на вас и сочинял.

Он вынул записную книжку, вырвал листок и протянул ей.

– Вот возьмите. Это посвящается вам. Посмотрите, какой у меня хорошенький карандашик. Это мне мама… – и он осекся, – …одна дама подарила.

Лиза взяла листок и прочла:

Погас последний луч несбыточной мечты,
Волшебной сказкою прошли весна и лето,
Песнь дивная осталась недопета,
А в сердце – ты.

– Почему же «прошли весна и лето»? – робко удивилась Лиза.

Студент обиделся.

– Какая вы странная! Ведь это же поэзия, а не протокол. Как же вы не понимаете? В стихах главное – настроение.

Подошел кондуктор, посмотрел у студента билет, потом спросил, где его место. Оба ушли.

Милые, тревожные, вагонные полусны…

Веки горят. Плывут в мозгу лунные полянки, лунные кусты. Кусты зовутся «я люблю вас», полянки – «а в сердце ты»…

На долгой остановке она проснулась и оттянула край тугой синей занавески.

Яркое желтое солнце прыгало по забрызганным доскам платформы. От газетного киоска бежал без шляпы пузатый господин, придерживая рукой расстегнутый ворот рубашки. А мимо самого Лизиного окна быстро шел студент в белой гвардейской фуражке. Он приостановился и сказал что-то носильщику, несшему желтый чемодан. Сказал, и засмеялся, и блеснул глазами, пустыми и веселыми, как у молодой собаки. Потом скрылся в дверях вокзала.

Носильщик с чемоданом пошел за ним следом.

* * *

Началось лето. Шумное, прозаическое в большой помещичьей семье с братьями-гимназистами, с ехидными взрослыми кузинами, с гувернантками, ссорами, купаньями и ботвиньей.

Лиза чувствовала себя чужой.

Она – пантера с зелеными глазами. Она не хочет ботвиньи, она не ходит купаться и не готовит заданных на лето уроков.

И не думайте, пожалуйста, что это смешно. Уверяю вас, что пятидесятилетний профессор ведет себя точно так же, если войдет в поэтически-любовный круг своей жизни.

Так же туманно, почти бессознательно мечтает он, и так же надеется, сам не зная на что, но сладко и трепетно, и так же остра для него горькая боль разочарования.

Ах, все то же и так же!..

«Он поэт, – думает Лиза. – Он разыщет меня, потому что у поэтов в душе вечность».

И ночью встает и босиком идет к окошку смотреть, как бегут на луну облака.

– «Угас последний луч несбыточной мечты», – шепчет она целый день.

– Что ты все это повторяешь? – спрашивает ехидно кузина. – Это романс, который еще тетя Катя пела.

– Ну да. Еще кончается «а в сердце – ты».

– Не ммо-может ббыть… Это стихи одного поэта… Не мо…

– Ну так что же? Написан романс лет десять тому назад. Чего ты глаза выпучила? И вся зеленая. Ты, между прочим, ужасная рожа!

Лет десять тому назад!..

Лиза закрыла глаза.

О, как остра горькая боль разочарования!

– Чай пи-ить! – закричал из столовой звонкий, пошлый голос. – Землянику принесли! Кто хочет земляники? Скорей! Не то Коля все слопает!..

Лиза вздохнула и пошла в столовую.

Основным лейтмотивом произведения является наступление весны, с приходом которого в каждом человеке возникает надежда на осуществление всех его желаний и чувствуется острое желание на проявление нежных, искренних изъявлений.

Главной героиней рассказа писатель представляет шестнадцатилетнюю девушку Лизу, описываемую в качестве некрасивого, конопатого подростка, имеющую крысиную косичку, кажущеюся самой себе неописуемой красавицей.

С наступлением весеннего периода, принесшего свежесть в воздухе, теплый свет и нежные птичьи напевы, героиня ощущает невообразимое душевное волнение, которое обостряется ее острым желанием обрести любовное наслаждение.

Мечта Лизы усиливается в связи с начавшимся романом ее лучшей подруги Кати, которая влюблена в мальчика, старше ее по возрасту, являющегося курсантом кадетского училища. Девушка чувствует щемящую тоску, стесняясь признаться подруге в отсутствии у нее объекта любовных отношений, и жутко завидует Кате, которая уже испытала на себе всю прелесть первых поцелуев.

Стоя на раскрытом балконе, Лиза вглядывается в лица прохожих людей в надежде разглядеть среди них своего суженого, размышляя о потенциальном кавалере подруги, о котором слышит исключительно положительные характеристики, в качестве собственного возлюбленного. Однако подумав, девушка приходит к выводу о невозможности таких отношений, поскольку они кажутся Лизе непорядочными и нечестными.

Неожиданно в дом героини заглядывает в гости товарищ брата, представляющий собой непонятного, хилого юношу, явно неподходящего на кандидата в возлюбленного девушки. Но стоит лишь молодому человеку произнести незначительный комплимент Лизе, восторженно оценив ее бантик, являющийся на самом деле, грязной ленточкой, как девушка вспыхивает навеянным приходом весны чувством и в собственных мыслях считает, что любовь наконец-то пришла и к ней в сердце. Юный студент, по-видимому, также находится во власти весеннего настроения, опьяненный теплыми солнечными лучами, поскольку не замечает непритязательность внешнего вида девушки.

Писатель, используя художественный прием тонкой иронии, раскрывает невероятное душевное состояние, присущее представителям юного возраста, которые открыты для будущих, светлых, искренних чувств, необременённые пока еще жизненными трудностями и проблемами.

Сочинение 2

Надежда Александровна Тэффи – русская писательница и поэтесса. Основными направлениями ее творчества являются юмористическая и детская проза. В своих произведениях писательница особое внимание уделяет душевному состоянию героев, внутренние переживания которых становятся главной темой ее рассказов.

В рассказе Н.А.Тэффи «Весна» пробуждение от зимней стужи можно проследить не только в изменениях, происходящих в окружающей природе, но и в желании главной героини – тринадцатилетней девочки Лизы, любить и быть любимой. Так действует на нее весеннее время года. Ее жизнерадостное настроение прослеживается в каждой строчке. Девочке хочется влюбиться, и она упорно ищет объект для своей симпатии.

На уроке географии подружка Лизы Катя призналась, что влюблена в кадета Веселкина. Подробности она пообещала рассказать девочке в воскресенье вечером, а потом еще и спросила у Лизы, кого любит она. Но Лиза не была влюблена, ни в кого, ведь как пишет автор, идея влюбляться вообще не приходила в голову героини. Однако, признавать этот факт перед подружкой она не захотела. Поэтому девочка, не зная, что ответить, сказала, что также сообщит о своих чувствах в воскресенье. До выходных Лизе срочно нужно было влюбиться и не важно в кого, поэтому неудивительно, что объектом своей симпатии она выбрала студента Егорова, серого и вялого товарища брата. Он зашел в комнату, где Лиза рассматривала в себя в зеркало, и, чтобы не смущать девочку, похвалил ее бантик.

Волнения и внутренние переживания героини занимают центральное место в рассказе. Девочка, находясь в оживленном настроении, не может усидеть на одном месте: она, то выйдет на балкон, где пригревают солнечные лучи и дует свежий ветер, то убежит к зеркалу, чтобы поправить бантик и полюбоваться на свое отражение. В образе Лизы писательница выделяет лишь две основные черты: круглый веснушчатый нос и белокурую косичку. Но читателю хватает их для того, чтобы представить, как выглядит эта взволнованная приходом весны девочка. Название произведения и душевное состояние героини тесно переплетаются между собой. Весь рассказ наполнено чувством любви: к себе, к противоположному полу, да и просто к жизни.