Тайны брестской крепости. Тайны Брестской крепости: алмазы вместо динамита. Защитники Брестской крепости: последние тайны
Фото из открытых источников
Продолжавшаяся более месяца оборона Брестской крепости стала одним из символов героического и трагического начала войны. Однако, несмотря на значимость тех событий, они до сих пор являются для историков поводом для споров.
Трудная крепость
До сих пор остается дискуссионным вопрос о соотношении сил в боях за Брестскую крепость. И если состав немецких войск более менее понятен, то вопрос о численности защитников крепости остается более сложным. На июнь 1941 года Брестская крепость как оборонительное сооружение во многом утратила свою защитную функцию. Помещения крепости использовались прежде всего для размещения войск. Немецким войскам была поставлена задача овладеть крепостью к 12 часам дня 22 июня.
Ставка делалась, прежде всего, на внезапность нападения. По другому сложно объяснить столь сжатые сроки, отведенные на взятие крепости. В 1939 году крепость, которую оборонял далеко не самый мощный польский гарнизон, немцы не могли взять три дня. В июне 1941 года штурм сооружений крепости возлагался на части 45-ой немецкой дивизии. Вопреки распространенному мнению, 45-ая дивизия, укомплектованная в основном уроженцами Австрии, усиленной не была и имела обычный для немецкой дивизии состав.
Она принимала в 1939-1940 годах участие в боевых действиях в Польше и Франции. Кроме того, части дивизии имели опыт преодоления водных преград и укреплений. Всего на участке крепости немецкое командование сосредоточило до 20 тыс. человек (вместе со смежными с 45-ой дивизией частями), действия которых поддерживались мощной артиллерийской группой. От масштабного применения танков в боях за крепость немецкое командование отказалось и бронетехнику использовало эпизодически. Авиация в первые дни боев за крепость противником также не привлекалась.
Силы обороны
Каковы были силы защитников крепости? До сих пор невозможно определить общую численность гарнизона крепости. Всего в районе крепости, в Бресте и его окрестностях находилось около 32 тыс. солдат и офицеров Красной Армии.
Непосредственное участие в боях в районе крепости приняли от 4,5 тыс. до 8 тыс. человек. В любом случае, оказавшиеся в окружении советские части представляли внушительную силу и, несмотря на очаговый характер обороны, сходу овладеть крепостными сооружениями, полагаясь на лобовой штурм, было нелегко. С советской стороны известно об использовании в боях за крепость нескольких плавающих танков Т-38, контратака которых на немецкие позиции оказалась неудачной. Обладали защитники крепости несколькими зенитными и противотанковыми орудиями. Именно снарядом зенитного орудия будет подбита одна из немецких самоходок, приблизившихся к крепости.
Штурм
С самого начала бои носили хаотичный, но ожесточенный характер. Преследуя цель быстрого взятия крепости, немецкие войска втянулись в ближние бои с использованием, прежде всего, стрелкового вооружения, которые неизбежно вели к большим потерям для обеих сторон.
Нередко бои носили и встречный характер. Одна из таких успешных контратак у Тереспольских ворот крепости 22 июня, закончившаяся уничтожением немецкой штурмовой группы, была запечатлена на картине Кривоногова «Защитники Брестской крепости». И наибольшие потери части 45-й дивизии понесли именно в первый день боев, проведя не менее 8 масштабных атак.
К 24 июня немецким войскам удалось овладеть большей частью крепости. Одним из последних укреплений, где продолжалось организованное сопротивление, стал Восточный форт, который удалось взять только после бомбардировки с воздуха.
К 30 июня основные очаги обороны были подавлены. Сопротивление с этого момента оказывалось небольшими и группами и отдельными бойцами Красной Армии. В то же время и действия немецких войск в июле носили последовательный, но уже не столь активный характер. Теперь против оборонявшихся действовали в основном охранные части.
Немцы, по сути, блокировали несколько участков на которых еще продолжалось сопротивление, методично уничтожая последних защитников крепости. Одним из свидетельств о длительности обороны крепости является плита одного из казематов крепости, на которой оставшийся неизвестным боец оставил надпись «Прощай Родина. Умираю, но не сдаюсь. 20 VII 1941» Это дата нередко считается днем окончания обороны крепости, хотя определить день точного окончания боев за крепость, наверное, уже невозможно.
Потери
Суммарные потери 45-й немецкой пехотной дивизии по немецким (и не бесспорным) данным составили на 30 июня 1941 года 482 убитых, в том числе 48 офицеров, и более 1000 раненых. Потери очень значительные, если учесть, что та же дивизия в 1939 году во время нападения на Польшу потеряла 158 убитыми и 360 ранеными.
К этому числу, видимо, следует прибавить потери понесенные противником в отдельных перестрелках в июле 1941 года. Значительная часть защитников крепости попала в плен, а около 2,500 тыс. человек погибли.
Правда, приводимая немецкими документами о 7 тыс. пленных в Брестской крепости, вероятно, включает не только военных, но и гражданских лиц. Нередко в исследованиях, посвященных обороне Брестской крепости приводится цифра о том, что из 4500 защитников крепости до победного 1945 года в живых осталось около 400 человек.
Это фото Холмских (Южных) ворот Цитадели.
Обратите внимание, что кольцевая казарма справа от ворот разрушена.
То же фото Холмских ворот изнутри, стена, соответственно, слева разрушена. Кажется, что разрушение этих стен заставило полкового комиссара Фомина отвести своих бойцов внутрь Цитадели.
на фото 1941г. немцы обстреливают эти ворота из противотанковых орудий..
Холмские ворота советским бойцам пришлось оставить довольно скоро и перейти внутрь цитадели с тем, чтобы попытаться прорваться из крепости на север.. Ошибка это или нет, может прорываться надо было на юг. В любом случае, в северной части крепости гарнизон стал добычей немецких саперов. Они взрывали казармы цитадели, в которых сражались бойцы. Контуженный руководитель обороны комиссар Фомин попал, похоже, в плен в казарме 33 инженерного полка, где сейчас находится музей Брестской крепости. Командира выдал предатель и комиссара расстреляли - по первому описанию Смирнова - у Холмских ворот, где теперь установлена памятная доска. Позже появились другие версии даты пленения и места расстрела комиссара.
Переходим по мосту на Южный остров, где находился Госпиталь.
Сразу сталкиваемся с памятным камнем, посвященным его защитникам. Однако как протекали здесь сражения? С описанием сражений здесь похуже. Поэтому попробую описать всё известное, чтобы задать тут же вопросы.
Воспоминания старшего сержанта Данияла Абдуллаева:
"В этот первый день войны (22/06) нам трижды пришлось отбивать атаки противника (на Холмские ворота - Д.О.) со стороны госпиталя. Фашисты, как правило, не выдерживали штыкового боя и в панике отступали."
Многочисленные корпуса госпиталя (брестский военный госпиталь и военный госпиталь 28 стрелкового корпуса) располагались как раз на Южном острове. Также здесь находилась Школа младшего командного состава 84 стрелкового полка им.Коминтерна 6 стрелковой дивизии, большая часть курсантов была выведена из крепости на полигон. И в госпитале, и в школе курсантов врагу оказывали сопротивление дежурные курсанты, врачи, больные, пограничники 17-ого пограноотряда. Но, как видно из схемы госпиталя, немцы более-менее свободно проскочили по дороге от внешних Волынских ворот к мосту перед Холмскими воротами.
Старшая медсестра Ткачёва Прасковья
"Утром (23.06. в подвале госпиталя) вновь появились фашисты. Маслов хорошо говорил по-немецки. Он что-то объяснил им. Гитлеровцы отделили женщин и детей. Раненых и больных увезли, а мы ждали решения своей участи. Очень запомнился мне сын врача Григорьева, смышленый, четырехлетний мальчик. Он все время повторял: «Пусть уж добивают».
Во время наступления на Цитадель враги прикрывались женщинами и детьми. Женщины кричали нашим бойцам, чтобы они стреляли, не считаясь с тем, что их гнали впереди вражеской цепи..." Из воспоминаний Ткачевой не следует, что она была в этом живом щите.. Скорее всего, эпизод имел место 23 июня. В фильме "Брестская крепость" применение фашистами живого щита привела к тому, что женщины и дети легли, и наши бойцы стреляли, атаковали от Холмских ворот поверх заложников. С.Смирнов же пишет о том, что: "когда наши пулемётчики огнём с верхнего этажа казарм отбили и эту атаку, гитлеровцы сами перестреляли женщин, за спинами которых им не удалось укрыться."
Лейтенант Леонид Кочин:
"Со стороны госпиталя мы заметили группу людей, двигавшихся в нашу сторону. В бинокль были хорошо видны немецкие автоматчики, которые гнали перед собой людей в больничных халатах и в гражданской одежде. Это были больные из госпиталя и медицинский обслуживающий персонал, которых фашисты решили использовать как живой заслон. Они гнали их перед собой, зная, что в своих людей мы стрелять не будем. Тех, кто сопротивлялся, немцы расстреливали, больные что-то кричали нам, махали руками, а когда приблизились, мы услышали их призывы стрелять, не обращая ни на что внимания. Немцам удалось вплотную подойти к речке, и там они закрепились. Тогда мы поднялись в атаку и уничтожили большую часть их гранатами."
В этом отрывке очевидца в отличие от Ткачевой почему-то нет упоминаний о детях-заложниках, а весь характер быстрого изложения говорит о том, что это могло быть и 22.06.41г... Более определенное указание дает однако
Сержант Сос Нуриджанян:
"В конце второго дня (23.06. -Д.О.) во время атаки фашисты погнали впереди себя вольнонаемных, больных и раненых, захваченных в госпитале, женщин и детей. Спрятавшись за этим живым «барьером», гитлеровцы продвигались вперед. Мы подпустили их к мосту. Стали слышны возгласы наших людей: «Стреляйте, не щадите нас!»
Ложись! - крикнул Бабаларян в ответ.
Увидев, что шедшие впереди немцев полегли, мы открыли огонь..."
С заложниками у немцев не получилось, и они подкатили орудия к мосту. Огонь прямой наводкой, вероятно, в т.ч. и вынудил Фомина покинуть Холмские ворота и уйти внутрь Цитадели.
Младший лейтенант Федор Забирко:
"Немцы ожесточились. В один из дней они подтянули артиллерию к насыпи за рекой со стороны госпиталя и, выкатывая орудия наверх, прямой наводкой на расстоянии 100-120 метров вели огонь по окнам. Из здания бывшей церкви гитлеровцы корректировали огонь."
Александ Филь, рядовой:
"Враг наступал со всех сторон. Тяжелый оборонительный бой вели бойцы взвода противотанковых орудий. В нашем расположении осталось по человеку на одно, а кое-где и на два окна. Боеприпасы были только трофейные.
В полдень (по логике этого рассказа - 24.06.41) комиссар Фомин приказал нам оставить незаметно свои боевые места (Холмские ворота) и перебраться в здание отдельного саперного батальона."
Старшина Александр Дурасов:
"Увидев меня, Фомин приказал двумя-тремя пулеметами по возможности задержать продвижение немцев со стороны госпиталя, а все остальные защитники в это время должны были отойти (от Холмских ворот - казармы 84-ого полка - Д.О.) в казармы саперного батальона. Вместе с группой, уходящей на это задание, я послал и Решетова, а сам установил на окне пулемет «максим». Среди оставшихся бойцов пулеметчиков не оказалось, поэтому мне пришлось вести огонь самому.". Позднее. "На противоположной стороне, в казармах 84-го полка (Холмские ворота - Д.О.), которые остались у нас в тылу, засели гитлеровцы и вели оттуда сильный обстрел из пулеметов, автоматов. Мы вынуждены были держать круговую оборону."
Однако сбивка по датировке может произойти за счет рассказа сержанта Соса Нуриджаняна
"Ночью 26 июня фашисты установили метрах в 100 от нас 3 орудия и на рассвете открыли огонь прямой наводкой. Снаряды попадали в стены, но особого вреда не причиняли. Один снаряд влетел через окно, ударился о противоположную стену, и казарма заполнилась слезоточивыми газами. Противогазов у нас не было, если не считать нескольких учебных." По логике текста вроде бы вытекает, что речь идет, скорее всего, о Холмских воротах и казармах 84 полка, а не казармах отдельного саперного батальона, куда ушли защитники Холмских ворот. Последующее описание говорит о том, что 29 июня Нуриджанян четко помнил, что прошла неделя боев. Несмотря на горячку боя, дни не потеряли свой счет. - "28-го все вспоминали предыдущую субботу и крепость с ее полноценной мирной жизнью."
Но сравните рассказ старшего сержанта Ивана Долотова, который расставляет все на свои места. Может, из рассказа Нуриджаняна вытекает, что все-таки казармы саперного батальона у Белого дворца (как ранее и Холмские ворота) немцы расстреливали прямой наводкой 27 июня?
Долотов: "26 июня утром, после ожесточенного артиллерийского огня, немцы пошли в атаку со стороны казармы 84-го полка (то есть от Холмских ворот на Белый дворец). Пулеметным и винтовочным огнем атаку остановили, хотя некоторые из фашистов уже находились метрах в 100 от нас."
Теперь последуем по Южному острову от Холмских ворот к Волынским воротам, что открывают дорогу через внешние валы к крепости. Слева в порослях я заметил какое-то сооружение.
Судя по схеме, разысканной в интернет - это здание управления Госпиталем. Экскурсоводы в музее сходу, кстати, не могли вспомнить, что это. - "Много там всего". Но, боже, в каком оно состоянии. - А ведь здесь 22 июня, возможно, тоже шел бой, хотя госпиталь и разбомбили уже в первые часы войны. Установить, оборонялись ли в здании управления, я пока не могу. Смирнов же пишет следующее.. "Полковые миномётчики нашли в этом складе небольшой запас мин и теперь стреляли из окон по расположению противника в районе госпиталя. Возникло даже своеобразное состязание в меткости стрельбы - миномётчики били по большому флагу со свастикой, который был поднят над крышей главного госпитального корпуса. Дважды гитлеровцы устанавливали этот флаг, и дважды миномётчики сбивали его."
Вот внутренняя сторона Волынских ворот на крепостных валах.
Справа находится женский монастырь (Свято-Рождество-Богородицкий), а в 1941г. в этом доме была полковая школа (84-ого полка).
Видео Госпиталя
Большинство курсантов школы 84-ого полка было выведено на полигон для учений юго-восточнее деревни Волынка.
Вспоминает Николай Кюнг, заместитель политрука полковой школы:
"Мы спали, завернувшись в плащ-палатки и шинели. В небе (22.06.41 - Д.О.) засверкали зарницы. Потом они разрослись в сплошную завесу. Снаряды точно ложились в расположении нашей школы (то есть лагеря, а не казармы - Д.О.) ...
Первым желанием каждого из нас было прорваться за валы и укрыться за кирпичной стеной Цитадели. Но жестокий артиллерийский огонь преградил туда путь. В руках винтовка СВТ, пять холостых патронов и три взрывпакета. И так у каждого. У командиров пустые кобуры. И все-таки 19-20 человек, в числе которых я помню Кислицкого, Тарасова, Негодяева, Пушкарева, Алексея Кропачева, Максима Карповича, Чомаева, прорвались. Минуя Волынку, вышли к валам и недалеко от перекрестка заняли оборону."
Валы Южного острова мы видим. Бойцы, таким образом, намеревались оборонять крепость, её внешнюю ограду извне - на необстреливаемом участке.
Внешняя стороны ворот волынских укреплений
Что делалось же в самой школе, - вот это для меня большая загадка. Есть очень краткое описание в литературе. Всего одна строчка о том, что группе суточного наряда курсантов лейтенанта Михаила Егоровича Пискарева удалось закрепиться в казематах главного вала у Южных ворот и что она сражалась от 3 дней до(чуть ли)7 дней, - это уже в зависимости от источника. Например, пишут так: "Во второй половине дня 24 июня 2-й батальон 133-го пехотного полка противника захватил Волынское укрепление." - Это можно установить на основе немецких реляций о боях на Южном острове. http://www.brest-fortress.by/photo-gal lery/category/42-the-last-centres-of-res istance.html
Однако, что случилось на самом деле с Михаилом Пискаревым, понять трудно (я прошу поэтому откликнуться всех, кто знает этого человека). Между прочим Пискарев уцелел идолгоработал после войны в г. Вязьма. Тем не менее, где найти его воспоминания? - Нет их в открытых публикациях сайтаhttp://www.fire-of-war.ru собравшего воспоминания и работы по Брестской крепости. Что касается об упоминании в литературе (В.Бешанов, н-р) группы старшего политрука Леонида Кислицкого, сражающегося на южном острове, то она же действовала за внешними валами крепости - по ту сторону оборонительного комплекса. Бойцы не успели, не сумели возвратиться из полевого лагеря к месту своей постоянной дислокации (монастырь - школа командиров 84 полка). В этот отряд как раз входил наш рассказчик Кюнг.
Николай Кюнг о 23 июня 1941г.: "Сзади слышались беспрерывные взрывы, как будто падал большой водопад - это гитлеровцы обстреливали из минометов и гаубиц Цитадель нашей крепости. На Южном же острове только изредка раздавались пулеметные и автоматные очереди. Госпиталь, по словам разведчиков (из группы Кислицкого - Д.О.) , лежал в развалинах, полковая школа наша была цела, но вокруг нее виднелись фашистские пехотинцы."
Другими словами, на 23 июня Кюнг об ожесточенном сражении на Южном острове не говорит. Неужели, в основном сопротивление уже подавили? Как говорят германские источники, немцы были вынуждены ввести на остров дополнительные резервы. По книге Бешанова "А на следующий день (23 июня) командир 133-го пехотного полка доложил, что на острове сложилось критическое положение, и попросил выделить ему бронеавтомобиль. Бронеавтомобилей в дивизии нет, и саперы приступают к подрыву отдельных зданий и казематов."
На южном острове я нашёл также дот, который смотрит в сторону Буга. Это картинка, наверно, уже для другого рассказа.
Ранней осенью 1939 года немецкие армейские части проходили через территории Западной Польши максимально быстро — впереди ещё держали оборону защитники Гданьска и Варшавы, под Радомом и Кутно, между Вислой и Бзурой рыли окопы в полный профиль потерявшие под авианалётами лошадей храбрые уланы, били из пушек по чёрным немецким танкам артиллеристы, а с Востока шла на земли Западной Украины и Белоруссии Красная армия. Люфтваффе специально отрабатывали над дорогами Польши возникшие в период войны в Испании приёмы воздушной охоты за отдельными целями и уничтожения колонн беженцев. До последнего человека…
Обычно принято считать, что буржуазная Польша разваливалась в считанные дни буквально на глазах под ударами немецких армий. Но почему-то практически все историки и исследователи периода Второй мировой войны забывают, что именно Польша, первой подвергшаяся немецкой агрессии, — конечно, не считая Чехословакии, — оказалась и первой страной, не вставшей на колени перед Гитлером и его бронированными ордами. И не только первой, но и одной из немногих! Славяне сопротивлялись отчаянно, значительно сильнее и успешнее, чем Франция, Бельгия, Голландия, Норвегия, Чехословакия, Дания. И значительно дольше, чем они.
Впрочем, как ни отчаянно бились поляки с превосходящими силами врага, к середине сентября 1939 года исход военных действий уже не мог вызвать никаких сомнений: западные союзники, обещавшие Польше помощь и поддержку, подло бросили её, обманув не только правительство, но и многомиллионный народ, обречённый на ужас гитлеровской оккупации.
— Мы должны показать русским, насколько сильно германское оружие, — назидательно сказал фюрер своим генералам. — Мы на время перейдём через демаркационную линию новой границы.
— Советы подойдут к ней ещё не скоро, — засмеялся Геринг. — Наши танки окажутся там быстрее.
Верховное командование вермахта дало приказ, и 19-й танковый корпус под командованием апологета «войны моторов» и «тактики блицкрига» генерала Гейнца Вильгельма Гудериана совершил молниеносный бросок из Восточной Пруссии. Как ножом рассекая польские военные части, во второй половине дня 14 сентября 1939 года корпус Гудериана взял город Брест-Литовск, который теперь называется Брестом.
Город никто не защищал — польские воинские подразделения находились в Брестской крепости, — поэтому немцы вошли на улицы без единого выстрела. Они свалились словно снег на голову. Конечно, поляки и белорусы, жившие в Бресте, не сомневались, что рано или поздно появятся либо русские, наступавшие с Востока, либо двигавшиеся с Запада немцы, но никто не ждал врага столь быстро. Испуганное население затаилось.
Воодушевлённые лёгким успехом немецкие части двинулись к Брестской крепости, намереваясь с ходу овладеть и ею, как городом, практически без единого выстрела. Гудериану очень хотелось показать себя в самом лучшем свете перед Гитлером — в прошлом году, во время аншлюса Австрии, генерал повёл свой корпус на Вену и почти треть танков оставил на дороге: они просто заглохли и застряли. Но теперь он пришёл в Брест-Литовск во всей красе и мощи, стремительный и неудержимый.
В крепости находился польский гарнизон. Он не был постоянным, а представлял собой не имевшее точного названия воинское объединение, наскоро собранное из солдат и офицеров разных родов войск, служивших в разбитой и отступавшей польской оперативной войсковой группе «Полесье». Короче говоря, в Брестской крепости поляки собрали уцелевшие остатки нескольких разбитых отступавших частей. Командовать этим своеобразным воинским соединением поручили бывшему офицеру русской императорской армии, ещё довольно молодому польскому генералу Константину Плисовскому. Его заместителем стал полковник Хорак.
Спешно сформированный гарнизон под командой генерала Плисовского состоял из трёх батальонов пехоты, батальона охраны, пары старых французских танков «рено» образца 1917 года, доставшихся полякам в подарок от французов после окончания Первой мировой войны, и сборной артиллерийской батареи. В ней насчитывалось порядка десяти стволов, в том числе зенитные орудия, но не было ни одного противотанкового. Хорошо ещё нашлись к каждой пушке по несколько лотков снарядов, а к пулемётам запас снаряжённых патронами лент. Автоматического оружия у польских пехотинцев не имелось — только карабины и винтовки.
Генерал Плисовский обладал определённым военным опытом, и, самое главное, он прошёл прекрасную офицерскую школу в русской императорской армии. Заранее предполагая, что немцы могут появиться около вверенной ему крепости внезапно, генерал приказал гарнизону оборудовать долговременные огневые точки для пулемётов, усилить охранение и занять оборону на внешних валах крепости. Он надеялся на крепкие и толстые стены цитадели, храбрость своих солдат и воинское счастье.
Отступать или сдаваться Плисовский не желал — честь русского и польского офицера не позволяла ему проявлять позорную трусость. Он решил сражаться до конца, но при этом прекрасно понимал, что шансов остаться в живых у него самого и оборонявших крепость солдат совсем немного. Немцы значительно превосходили польский гарнизон численностью, вооружением, огневой мощью и даже выучкой. Но не духом!
Первый штурм немецкие части предприняли в ночь с 14 на 15 сентября. Немного приведя себя в порядок после взятия Брест-Литовска и перегруппировавшись, германские части атаковали крепость со стороны города. Впереди шли танки Гудериана, за ними россыпью бежала пехота. Не стоит верить расхожей версии, что немецкие части не умели воевать в ночных условиях: они прекрасно вели бой как при свете дня, так и под покровом ночи, подсвечивая себе осветительными ракетами. Просто вермахт часто относился к ведению боевых действий как к планомерной работе и по ночам предпочитал отдыхать, одерживая победы днём.
Первый удар вермахта оказался очень сильным, и поляков тут же вышибли с внешних валов. Однако дальше немцам, как они ни старались, продвинуться не удалось, генерал Плисовский неплохо продумал и построил оборону крепости.
— Мы не станем зря терять солдат, — сказал генерал Гудериан и приказал артиллерии открыть огонь по цитадели.
Артобстрел оказался плотным, долгим, по-немецки методичным. Била издалека тяжёлая артиллерия, разнося всё фугасами и превращая день в настоящий затяжной кошмар. Обстрел начался с рассветом и продолжался несколько часов кряду. Наконец немцы решили, что любое сопротивление подавлено, и снова пошли в атаку. Это было 15 сентября 1939 года. Удар по крепости одновременно нанесли с трёх направлений — на первом вела наступление танковая дивизия, на втором гренадерская моторизованная дивизия и на третьем тоже танковая. Положение поляков оказалось в крайней степени тяжёлым. Немецкие танки сумели прорваться к самым воротам крепости с её северной стороны.
Тогда Плисовский приказал забаррикадировать крепостные ворота… старыми тяжёлыми французскими танками! Всё равно в бою от них никакого толку, а так они помогут удержать цитадель. Пушки по приказу генерала польские артиллеристы выкатили на прямую наводку. В том числе и зенитные орудия.
— Пулемётам отсекать пехоту! — приказал Плисовский. — Орудия: огонь!
Станковые пулемёты поляков срезали немцев кинжальным огнём из заранее подготовленных и укреплённых огневых точек. Орудия били прямой наводкой, и длинноствольные зенитки всё же прошибали крупповскую броню. Смертельная дуэль горстки храбрых защитников крепости и трёх дивизий немцев продолжалась до полной темноты.
Оставляя убитых, штурмовые группы корпуса Гудериана откатились назад, но перегруппировались и вновь пошли в атаку. Потом отступили, снова перегруппировались, опять отступили… И так каждые час-полтора: одна атака следовала за другой. Немцы упорно стремились завладеть крепостью. Генерал Гудериан хотел как можно скорее бодро отрапортовать фюреру о завершении операции, а проклятый гарнизон мешал ему, как острая заноза в интересном месте.
Каждой атаке предшествовала артподготовка — немцы не жалели снарядов. В крепости всё перепахало взрывами, много защитников цитадели погибло от осколков, взорвались склады боеприпасов и горели склады с амуницией, чадно коптя небо чёрным дымом. Но поляки держались. Они даже отчаянно контратаковали немцев и ходили на них в штыковую!
Но самое главное, — польский гарнизон не позволил противнику полностью замкнуть кольцо окружения и продолжал из последних сил удерживать небольшой мост через реку Буг на местечко Тересполь. По нему ночью переправляли раненых и вывозили убитых. Но всё равно казематы и подвалы очень быстро заполнялись новыми ранеными и телами героически погибших бойцов. Тем не менее поляки сумели выстоять и во время штурма 15 сентября. Правда, к концу дня у них осталось всего пять орудий и число защитников крепости значительно уменьшилось.
На рассвете 16 сентября над Брестской крепостью появились немецкие бомбардировщики и градом посыпались бомбы, превращая утренний лёгкий туман в багровые отсветы адского пламени. От грохота взрывов можно было оглохнуть — одновременно по крепости методично била немецкая артиллерия. Когда наступила тишина, никто не поверил, что всё кончилось. И действительно: вскоре вдали раздался гул танковых моторов и скрежет гусениц — немцы пошли на новый штурм.
Гарнизон сопротивлялся с яростным отчаянием обречённых, однако силы оказались далеко не равны. Два батальона немцев при поддержке танков атаковали укрепления около брестских ворот и захватили их.
— В атаку! — поднял солдат генерал Плисовский, и сам пошёл в штыковую на врага впереди атакующих.
Конечно, это следует расценивать как акт безысходного отчаяния смертников, и контратака поляков быстро захлебнулась. Отбить захваченные немцами укрепления им не удалось. Константин Плисовский был ранен. Его заместитель полковник Хорак получил контузию. Много польских солдат погибло и получило ранения.
А немцы, как заведённые, по какому-то установленному ими распорядку, продолжали упорно атаковать. Они почувствовали, как ослаб упрямый гарнизон крепости, и постоянно усиливали нажим: била артиллерия, прилетали бомбардировщики, потом шли танки, и за ними бежала пехота, поливая всё перед собой очередями свинца. Крепость горела. И всё же храбрые поляки выстояли и 16 сентября. С наступлением темноты немцы временно прекратили атаки.
Генерал Плисовский пригласил на совещание немногих оставшихся в живых офицеров и прямо сказал:
Поляки уход или из Брестской крепости в ночь с 16 на 17 сентября очень скрытно, переходя по единственному, как ниточкой связывавшему их с жизнью мосту на Тересполь, на западный берег Буга. Немецкие части не обнаружили отступления и продолжали бомбардировать крепость тяжёлыми снарядами. Утром 17 сентября они вошли в опустевшую цитадель…
22 сентября 1939 года в Брест-Литовске появились части Красной армии, которыми командовал комбриг Кривошеин. Немцы встретили «союзников» вежливо и достаточно радушно. В тот же день устроили совместный парад на главной улице, и, принимая его, на почётной трибуне рядом стояли немецкий генерал Гудериан и советский комбриг Кривошеин.
После парада русские пригласили «немецких друзей» на импровизированный банкет. После официальных тостов, в приватной беседе генерал Гудериан обронил, что его корпус понёс ряд серьёзных потерь под Брестом. Насколько известно из остававшихся долгое время под грифом секретности немецких трофейных документов, после почти трёх суток непрерывных боёв с польским гарнизоном Брестской крепости, специальные команды вермахта подобрали на поле боя и захоронили несколько сотен убитых солдат и офицеров. Конечно, необходимо признать, что и потери героических защитников цитадели тоже оказались просто ужасающими.
Начиная с конца сентября 1939 года и включительно до конца мая 1941 года в ряде районов Польши, которые первоначально оккупировала немецкая армия, а затем передала их под контроль Красной армии и советских властей, согласно договору о новой границе между СССР и Германией, работали специальные миссии немцев по эксгумации останков погибших солдат и офицеров вермахта и отправке их праха в Фатерланд. Работала такая миссия и в Бресте. Входивших в её состав офицеров регулярно приглашали на праздники и на парадах частей Красной армии неизменно ставили для «немецких друзей» специальную почётную трибуну. Потом немецкая миссия удивительно быстро свернула свою работу и в срочном порядке убыла в Германию.
Как раз в начале июня 1941 года…
Когда мы возвращались в Брест из Польши, то приехали туда утром. Дело в том, что из четырех электричек Тересполь-Брест 7 января почему-то отменили три, оставили только утреннюю, и нам ничего не оставалось, как ехать на ней.
Зато в Бресте у нас оказался свободным практически полный световой день, и мы отправились осматривать Бресткую крепость.
Конечно, о всяких разных тонкостях того, как ее построили, каким способом укрепили и для чего она служила (возвели ее еще в 19 веке) я рассказывать вам не буду. Потому что все равно мало чего понимаю в технических подробностях, ибо женщина, да к тому же, блондинка. :)) А расскажу я вам о том, что она из себя представляет сейчас!
Удивительное рядом, но, несмотря на Рождество и даже работающий музей в крепости, народа в ней было очень мало. Вот это, к примеру, центральный вход!
Вообще же, если честно, сейчас от самой крепости мало чего осталось. Стен почти нет, а те укрепления, из-за которых вели бои ее защитники в 1941 году, после войны... были разобраны на кирпичи. Правда, потом их восстановили, но, согласитесь, это уже не то! :((Холмские ворота - одни из наиболее сохранившихся в Брестской крепости.
Многие защитники сразу после того, как крепость пала, попали в немецкий плен. Но, несмотря на то, что они боролись за Брест до последнего, Сталин не посчитал их героями. Наоборот в то время считалось, что, если солдат попал в плен, то он - предатель! Поэтому героев Брестской крепости, вернувшихся после войны из немецкого плена, не награждали орденами и медалями. Лишь в 1965 году справедливость восторжествовала, и в Брестской крепости установили памятный монумент!
Эта композиция называется "Жажда". Раненый солдат тянется к ручью, чтобы набрать в каску воды. Особенно она впечатляет летом. Дело в том, что ручей действительно существует, и создается впечатление, что солдат как будто живой! Сейчас же ручей подо льдом...
«Просвещённые» европейцы и прочие никогда не поймут нормальных русских людей, отдававших жизнь за Родину во время войны! Не за булку с колбасой и шнапсом, а за Родину. Они пока ещё не догадываются, что Родина важнее колбасы...
70 лет назад, в 4 часа утра, произошло событие, перевернувшее жизнь каждого гражданина нашей страны. Вроде бы времени с того момента прошло немало, но и тайн, и недоговорённостей до сих пор осталась масса. Над частью из них мы попытались приподнять завесу.
Подземные герои
«Потери очень тяжёлые. За всё время боёв – с 22 по 29 июня – мы потеряли 1121 человека убитыми и ранеными. Крепость и город Брест захвачены, бастион находится под полным нашим контролем, несмотря на жестокую смелость русских. По солдатам до сих пор стреляют из подвалов – фанатики-одиночки, но мы скоро с ними справимся».
Это выдержка из доклада в Генштаб генерал-лейтенанта Фрица Шлипера, командира 45-й пехотной дивизии вермахта – той самой, что штурмовала Брестскую крепость. Официальная дата падения цитадели – 30 июня 1941 г. Накануне немцы предприняли масштабный штурм, овладев последними укреплениями, включая Холмские ворота. Оставшиеся в живых советские бойцы, утратив своих командиров, ушли в подвалы и наотрез отказались сдаться. К 70-летию начала Великой Отечественной войны «АиФ» провёл специальное расследование и постарался выяснить, кем были последние герои Брестской крепости, и сколько дней продолжалась их подземная война…
Призраки-одиночки
– После захвата цитадели партизанская война в казематах шла как минимум месяц, – объясняет Александр Бобрович, историк-исследователь из Могилёва. – В 1952 г. на стене казармы у Белостокских ворот найдена надпись: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.VII.1941». Воевали по тактике «стреляй-беги»: делали пару точных выстрелов по немцам и уходили обратно в подвалы. 1 августа 1941 г. унтер-офицер Макс Клегель записал в своём дневнике: «В крепости погибли двое наших – полумёртвый русский зарезал их ножом. Здесь до сих пор опасно. Я слышу стрельбу каждую ночь».
…Архивы вермахта бесстрастно фиксируют героизм защитников Брестской крепости. Фронт ушёл далеко вперёд, бои шли уже под Смоленском, но разрушенная цитадель продолжала сражаться. 12 июля «русский бросился с башни на группу сапёров, держа в руках две гранаты, – четверо убиты на месте, двое умерли в госпитале от ран». 21 июля «капрал Эрих Циммер, выйдя за сигаретами, был задушен ремнём». Сколько бойцов пряталось в казематах, неясно.
Не существует и единого мнения о том, кем мог быть самый последний защитник Брестской крепости. Историки Ингушетии ссылаются на показания Станкуса Антанаса, пленного офицера СС: «Во второй половине июля я видел, как из казематов выбрался офицер Красной армии. Увидев немцев, он застрелился – в его пистолете был последний патрон. При обыске тела мы обнаружили документы на имя старшего лейтенанта Умат-Гирея Барханоева».
Самый поздний случай – пленение майора Петра Гаврилова, руководителя обороны Восточного форта. Он был взят в плен 23 июля 1941 г. на Кобринском укреплении: израненный человек в перестрелке убил двух немецких солдат. Позже Гаврилов рассказал, что прятался в подвалах три недели, совершая вылазки по ночам вместе с одним из бойцов, пока тот не погиб. Сколько ещё в Брестской крепости оставалось таких призраков-одиночек?
…В 1974 г. Борис Васильев, автор книги «А зори здесь тихие…», опубликовал роман «В списках не значился», получивший не меньшую известность. Герой книги, лейтенант Николай Плужников, в одиночку сражается в Брестской крепости… вплоть до апреля 1942 г.! Смертельно раненный, он узнаёт новость, что немцы разбиты под Москвой, выходит из подвала и умирает. Насколько достоверна эта информация?
– Должен заметить, что роман Бориса Васильева – сугубо художественное произведение, – разводит руками Валерий Губаренко, директор мемориального комплекса «Брестская крепость-герой», генерал-майор. – И приведённые там факты гибели последнего защитника Бреста никаких документальных подтверждений, к сожалению, не имеют.
Малоизвестные факты
1. Брестскую крепость штурмовали не немцы, а австрийцы. В 1938 г., после аншлюса (присоединения) Австрии к Третьему рейху, 4-я австрийская дивизия была переименована в 45-ю пехотную дивизию вермахта – ту самую, что перешла границу 22 июня 1941 г.
2. Майор Гаврилов не был репрессирован, как указано в титрах кинохита «Брестская крепость», но в 1945-м его исключили из партии… за утерю в плену партбилета!
3. Помимо крепости, гитлеровцы 9 дней не могли взять Брестский вокзал. Железнодорожники, милиция и пограничники (около 100 человек) ушли в подвалы и ночами совершали вылазки на перрон, расстреливая солдат вермахта. Бойцы питались печеньем и конфетами из буфета. В итоге немцы затопили подвалы вокзала водой.
Огнемёты против мужества
Между тем, 15 августа 1941 года в нацистской прессе появилось фото солдат с огнемётами, «выполняющих боевую задачу в Брестской крепости», – живое доказательство того, что перестрелки в казематах шли почти два месяца после начала войны. Потеряв терпение, немцы использовали огнемёты, чтобы выкурить из убежищ последних храбрецов. Полуослепшие во тьме, без еды, без воды, истекая кровью, бойцы отказывались сдаваться, продолжая сопротивление. Жители деревень вокруг крепости утверждали: стрельба из цитадели слышалась до середины августа.
– Предположительно, финалом сопротивления советских пограничников в крепости можно считать 20 августа 1941 г., – полагает Тадеуш Крулевский, польский историк. – Чуть раньше немецкого коменданта Бреста, Вальтера фон Унру, посетил полковник генштаба Блюментритт и приказал «срочно привести крепость в порядок». Трое суток подряд, днём и ночью, используя все виды вооружений, немцы проводили тотальную зачистку Брестской крепости – наверное, в эти дни и пали её последние защитники. А уже 26 августа мёртвую крепость посетили два человека – Гитлер и Муссолини…
…Сам генерал-лейтенант Фриц Шлипер в том же докладе указал: он не может понять смысла столь ожесточённого сопротивления – «наверное, русские сражались сугубо из боязни расстрела». Шлипер дожил до 1977 года и, думается, так и не понял: когда человек бросается с гранатой на вражеских солдат, он делает это не из-за чьих-то угроз. А просто потому, что воюет за свою Родину…
Алексей Середин, Георгий Зотов