Своеобразие темы родины в лирике блока. Сочинение: Тема Родины в лирике А.А.Блока. Анализ стихотворения «Родина»
|
Блока – и в художественном творчестве, и в публицистике - становится Россия.
Тема родины относится к числу вечных в поэзии. К ней обращались художники слова во все времена. Но в творчестве А.Блока эта тема обретает особое звучание. Сам поэт писал: «Родина - это огромное, родное, дышащее существо, подобное человеку, но бесконечно более уютное, ласковое беспомощное, чем отдельный человек; человек – маленькая монада, состоящая из весёлых стальных мышц телесных и душевных, сам себе хозяин в мире, когда здоров и здрав, пойдёт куда захочет, и сделает, что пожелает, ни пред кем, кроме бога и себя не отвечает он за свои поступки. Так пел человека ещё Софокл, таков он всегда, вечно юный.
Родине суждено быть некогда покинутой, как матери, когда сын её, человек вырастает до звёзд и найдёт себе невесту. Эту обречённость на покинутость мы всегда видим в больших материнских глазах родины, всегда печальных, даже тогда, когда она тихо радуется. Не родина оставит человека, а человек родину. Мы ещё дети и не знаем сроков, только читаем их по звёздам; однако читаем уже, что близко время, когда границы сотрутся и родной станет вся земля, а потом и не одна земля, а бесконечная вселенная, только мало крыльев из полотна и стали некогда крылья Духа понесут нас в объятия вечности».
Тема родины, России захватывает Блока всецело. Ощущение отчизны как живого существа сливается со сверх чувством жгучей любви. Личная трагедия одиночества поднимается до уровня трагедии народа.
«В поэтическом ощущении мира нет разрыва между личным и общим»,- говорит поэт. От своих предшественников Блок отличается тем, что к судьбе России он подходит не как мыслитель, не отвлечённой идеей, а как поэт – с интимной любовью. Написаны они в угарное время увлечений, но несут на себе печать объективизма, кризисного спокойствия и эстетизм правды. Пропитаны они и современными ужасами, но остались в сфере и атмосфере идейного равновесия и умного такта.
Утончённое мастерство совпадает в стихах о России со всем богатством творческого опыта и достигает истинной классичности. Любовь, муки, мудрость, вся сложность чувств современного мира соединены в них с величественной, в веках теряющейся духовной генеалогией. Образ родины в русской литературе обычно ассоциировался с образом матери. Блок связывает его с образом молодой красавицы, невесты, жены, тем самым, придавая ему глубоко интимный характер «Твои мне слёзы ветровые - как слёзы первые любви», и в то же время – с вечной и нетленной красотой Прекрасной Дамы, Мировой Души, мировой гармонии. В блоковском образе родины - полной сил и страсти женщин, надёлённой «разбойной красотой»,- интимно личное неотделимо от вселенского, чувственное – от духовного, национальное – от общечеловеческого, природное – от культурных традиций, высокое – от будничного. В свете романтического идеала родина предстаёт не только поэтической, одухотворённой, прекрасной, нетленной, но и нищей - с серыми избами, расхлябанными дорогами, острожной тоской, глухой песней ямщика. Чувство живой нетленной красоты помогает Блоку верить в её будущее, в то, что она преодолеет все тяготы и препятствия на своём трудном пути. Он надеется, что тяжёлый путь во мгле, «в тоске безбрежной», бесстрашно будет пройден: «Домчимся. Озарим кострами степную даль». Разум и духовность сразятся со всем, что делает жизнь грязной, пошлой, беспросветной. «Но узнаю тебя, начало высоких и мятежных дней!» Только в неуспокоенности и движении к добру видит автор смысл существования: «Не может сердце жить покоем…» Блок часто подчёркивает, что дела победы – кровь. Кровь сопутствует свету. «Закат в крови» Звучит призыв к действию.
И вечный бой! Покой нам только снится.
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
Внимание его сосредоточено на судьбе народа, на волновавшем его вопросе о взаимоотношениях интеллигенции и народа. Он утверждал, что только с народом «все пути», что народ является единственным источником всякой «жизненной силы», в том числе и творческой силы художника, поэта.
В лирическом предисловии к сборнику «Земля в снегу» Блок прочерчивает восходящий путь своей поэзии, неумолимую логику выпущенных своих трёх книг: «Стихи о Прекрасной Даме» - ранняя утренняя заря… «Печальная радость» - первые жгучие и горестные восторги, первые страницы книги бытия … И вот «Земля в снегу», плод горестных восторгов, чаша «горького вина, когда безумец потеряет дорогу, - уж не вы ли укажете ему путь? Не принимаю – идите своими путями. Я сам знаю страны света, звуки сердца, лесные тропинки, глухие овраги, огни в избах моей родины, очи моей спутницы. Но не победит и Судьба, ибо в конце пути, исполненного падений, противоречий, горестных восторгов и ненужной тоски, расстилается одна вечная и бескрайняя равнина - изначальная родина, может быть, сама Россия…»
Так в лирических образах блоковской прозы возникает тема его стихов – «тема о России».
Блок находится в центре перелома, общеевропейского кризиса, в конечном счете, приведшего к первой мировой войне и межреволюционной реакции в России. Россия, «вырвавшись из одной революции, жадно смотрит в глаза другой…»
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы-
Кровавый отсвет в лицах есть.
И мнёт ковыль…
В ранней поэзии А.Блока тема России не звучит как самостоятельная. Но все события его духовной жизни проходят на фоне русского пейзажа. Например, в стихотворении 1901 года "Видно дни золотые пришли...":
Видно, дни золотые пришли,
Все деревья стоят как в сиянье.
Ночью холодом веет с земли;
Утром белая церковь вдали
И близка и ясна очертаньем.
Героиня блоковских стихов ранних лет обретает черты сказочной царевны из русских сказок, жилище ее - заколдованный терем, а герой- царевич, князь, жених. Поэзию А.Блока этих лет пронизывают образы русской культуры, нередко в их романтическом облике, например, в стихотворении "Ночь на Новый год" возникает образ Светланы, героини баллады В.Жуковского. Мир ранней поэзии А.Блока - это мир прекрасной мечты, и этой прекрасной мечтой окутан образ России.
К постижению родины подлинной, далекой от чарующей сказки, поэт шел через мотивы страшного мира. Именно в этот страшный мир попадает блоковский герой, уйдя от Прекрасной Дамы, выйдя из заповедного сада своих ранних стихов в страшный мир природы, где звезды и зори сменяет мир мхов, болот с хромыми лягушками, ржавых кочек и пней. Населяют эту природу диковинные существа: колдуны и косматые ведьмы, "твари весенние", чертенята, "больная русалка". Не менее страшен и облик людей, обитающих в этом мире: это герои зловещего балагана, носители "всемирной пошлости", живые мертвецы, как, например, в цикле стихов "Пляски смерти". Наиболее известное стихотворение этого цикла - "Ночь, улица, фонарь, аптека...", в котором самой композицией подчеркнута полная безысходность, замкнутость жизни в страшный круг. Однако страшный мир - это не только мир вокруг поэта, это и мир в нем самом. Так, в самом своем известном стихотворении, надолго ставшем символом поэзии А.Блока - "Незнакомка" - лирический герой принадлежит двум мирам: миру мечты, поэзии, где все окутано дымкой тайны, а поэт - хранитель этой тайны. Но он же не отделяет себя и от низменного, пошлого мира "испытанных остряков", бездушной и мертвенной природы, в которой самое поэтичное ее явление - луна на небе - превращается в мертвый диск. Недаром заканчивается стихотворение возвращением лирического
героя от мечты к реальности. Страшный мир, созданный А.Блоком, - это тоже Россия, и высшее мужество поэта не в том, чтобы не видеть этого, а в том, чтобы видеть и принять, полюбить свою страну даже в таком неприглядном обличье.
Сам А.Блок предельно открыто выразил эту свою, любовь-ненависть в стихотворении "Грешить бесстыдно, непробудно...", написанном в 1914 году. В нем возникает крайне отвратительный, безмерно отталкивающий облик человека бездуховного, лавочника, вся жизнь которого - это беспробудный сон духа, даже покаяние его лишь минутно. Подавая грошик в церкви, он тут же, вернувшись, обманывает на этот грош своего ближнего. Тогда, о себе и своих современниках он сказал: "Мы - дети страшных лет России". Предчувствие "неслыханных перемен" и "невиданных мятежей" отбрасывало особый отблеск на любовь А.Блока к России, делало ее противоречивой и обостренной, стихотворение звучит почти как сатира. Герой его обретает черты символические. И тем неожиданнее и сильнее звучит финал стихотворения:
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне.
У Гоголя Россия – тройка, несущаяся вдаль, у Блока она «cтепная кобылица» и та же тройка. В записях к стихотворению «Я пригвождён к трактирной стойке…» Блок пишет об этом образе: «Слышите ли Вы задыхающийся гон тройки? Это Россия летит неведомо куда – в сине-голубую пропасть… Видите ли Вы её звездные очи – с мольбой, обращённой к ним: «Полюби меня, полюби красоту мою!….» Кто же проберётся навстречу летящей тройке тропами тайными и мудрыми, кротким словом остановит взмыленных коней, смелой рукой опрокинет коней, смелой рукой опрокинет демонского ямщика….»
Стихотворение «Россия» (1908 г.) звучит как признание в любви нищей, но прекрасной Родине, Чистота и неподдельность народной силы питают надеждой:
И невозможное возможно,
Дорога долгая легла….
Все стихи зрелого Блока написаны от лица сына «страшных лет России», обладающего отчётливой исторической памятью и обострённым предчувствием будущего.
Из низких нищих деревень
Не счесть, не смерить оком,
И светит в потемневший день
Костёр в лугу далёком.
Стихи наполнены верой в высокую миссию поэта, сознанием сложной противоречивости жизни и др.
Одним из первых непосредственных обращений А.Блока к теме России как к самостоятельной стало его стихотворение 1906 года "Русь". Страна предстает в этом стихотворении как заповедная, сказочная. Таково само
ее пространство:
Русь опоясана реками
И дебрями окружена
С болотами и журавлями
И смутным взором колдуна...
Россия в этом произведении как бы спящее заколдованное царство, и лирический герой проникается ее тайной, его живая душа погружена в дремоту. Русь убаюкала ее на своих просторах. Итогом размышлений А.Блока о судьбах своей страны стал цикл стихов "Родина", который создавался с 1907 по 1916 годы. К самым различным аспектам сложной и драматической темы обращается поэт в этом цикле. Здесь и размышления о Руси как о заповедной стране, чья хозяйка - сказочная княжна, которую отличает традиционный облик русской красавицы - статной, с косой. Символом этой страны становится тихий дом в густой траве, покинутый героем ради тревог и битв. В этот цикл входит и стихотворение "На железной дороге", в чем-то перекликающееся с некрасовским "Что ты жадно глядишь на дорогу..." Здесь судьба России осмысливается через женскую судьбу, горькую и трагическую, и это тоже традиционно для русской поэзии.
Одно из наиболее известных стихотворений цикла - "Россия" ("Опять, как в годы золотые..."). В последних произведения цикла "Родина" появляется новая нота, связанная с тем, что в судьбе страны наступил поворот, началась война 1914 года, все яснее звучат в стихах поэта мотивы будущей трагической судьбы России. Это ощущается в стихотворениях "Петроградское небо мутилось дождем..", "Я не предал белое знамя...", "Коршун" и других.
Однако тема трагического предвидения звучит в стихотворениях из цикла Родина, написанных задолго до войны 1914 года, в стихотворениях, объединенных темой, обозначенной в названии: "На поле Куликовом". Написаны эти стихотворения в 1908 году и посвящены одному из самых значительных событий русской истории. В 1912 году Блок писал: "Куликовская битва принадлежит, по убеждению автора, к символическим событиям русской истории. Таким событием суждено возвращение. Разгадка их еще впереди". Значение Куликовской битвы (восьмое сентября 1380 года) было не столько военным, политическим, сколько духовным. И не случайно обращается к этому событию поэт в предвидении трагических лет России. Мне хотелось бы проанализировать первое стихотворение цикла "На поле Куликовом":
Река раскинулась. Течет, грустит лениво,
И моет берега.
Над скудной глиной же того обрыва
В степи грустят стога.
О Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь степной, наш путь - в тоске безбрежной.
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы - ночной и зарубежной -
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
И ханской сабли сталь...
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль...
И нет конца! Мелькают версты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится; Плачь, сердце, плачь...
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!
Стихотворение посвящено осмыслению исторической судьбы России. И судьба эта пророчески описывается автором как трагическая. Символом ее становится стремительно мчащаяся степная кобылица. Возникает традиционное для поэзии осмысление единства жизни людей и жизни природы. Сами природные явления здесь окрашены в кровавый трагический цвет ("Закат в крови!"). Этот мотив встречается и в других стихотворениях цикла "Родина", например, в стихотворении "Петроградское небо мутилось дождем...":
В закатной дали
Были дымные тучи в крови.
В стихотворении "Река раскинулась..." несколько раз меняется объект поэтической речи. Начинается оно как описание типично русского пейзажа; скудного и грустного. Затем звучит прямое обращение к России, и, надо сказать, в свое время оно многим показалось шокирующим - ведь А.Блок называл свою страну "О, Русь моя! Жена моя!". Однако в этом нет поэтической вольности, есть высшая степень единения лирического героя с Россией, особенно если учесть смысловой ореол, данный слову "жена" символистской поэзией. В ней он восходит к евангельской традиции, к образу величавой жены.
И, наконец, в финале стихотворения возникает новый объект обращения: "Плачь, сердце, плачь..." В стихотворении А.Блок употребляет авторское "мы", размышляя о судьбах людей своего поколения. Они представляются ему трагическими, стремительное движение - это движение к гибели, вечный бой здесь не радостен, а драматичен. Теме стихотворения соответствует его интонационный строй, сам темп поэтической речи. Она начинается спокойно, даже замедленно, затем темп стремительно нарастает, предложения делаются короткими, в половину, а то и в треть поэтической строки (например: "Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами".). Нарастают восклицательные интонации - это реализовано и на уровне синтаксическом: в семи строфах стихотворения автор семь раз употребляет восклицательный знак. Поэтическая речь здесь предельно взволнованна. Это ощущение создается и стиховым строем текста. Произведение написано разностопным ямбом, что придает ему особую динамичность и стремительность, передавая безудержный и страшный порыв, вечный бой, трагическое приближение к гибели.
Стихотворение А.Блока о России, прозвучавшее в те годы, когда судьба ее неуклонно приближалась к катастрофе, когда сама любовь к родине обретала внутренний драматизм, звучат сегодня удивительно современно и являет нам образец той мужественной всевидящей преданности своей стране, которая была воспринята поэтом от лучших традиций классической русской литературы.
- Век мятежных настроений
- Ученический период
- Зрелый период
- Заключение
Век мятежных настроений
Михаил Юрьевич Лермонтов родился в 1814 году. Он жил в эпоху крушения надежд и идеалов, духовной опустошённости и отсутствия веры в возможность улучшения ситуации. Его детство пришлось на время распространения идей декабризма, а юношеские годы – на подавление декабристских восстаний и запретов на подпольную деятельность. Будущий писатель воспитывался в свободолюбивой атмосфере, не признающей прагматизма. Поэтому подобные общественные события не могли не сказаться на мировосприятии и миропонимании поэта. Будучи человеком с глубоко лирическим складом сознания, Лермонтов живо переживал и реагировал на мятежи и последующие за ними казни участников декабристского движения. Тема Родины в лирике Лермонтова неоднократно звучит, как одна из ключевых тем декабристской идеологии.
Для начала нужно сказать, что в этот период меняется само понимание литературы, меняются её функции и общекультурное значение. Вплоть до начала XVIII века литературная жизнь была сосредоточена в церкви. Однако ближе к XVII веку начали появляться сатиры, высмеивающие церковные реалии, грехи отцов церкви, взяточничество и пьянство священников. Вследствие этого авторитет церкви падал. Соответственно, вместо церкви, утратившей власть и влияние, нужно было найти новый ориентир. Начиная с XVII века, русская литература постепенно брала на себя роль информатора о быте, религии, нравственных устоях и политических событиях. К XIX веку на фоне ухудшения общественной жизни, крепостного права и отсутствия личных свобод, духовная и культурная роль литературы значительно возросла, что повлекло за собой совершенно новое культурологическое явление – литературоцентризм. XIX век был веком национального подъёма, формирования самосознания народа. Появляются произведения, лирический герой которых устремлен к идеалу, он свободен и априори не может найти общий язык или же прийти к консенсусу с обществом или властью. Именно благодаря распространению в литературе идей гуманизма и сформировалась русская интеллигенция.
Этапы творчества М. Ю. Лермонтова
Ученический период
В литературоведении принято делить творчество писателя на два этапа. Тема родины в поэзии Лермонтова всегда была одной из главных тем, к которым писатель обращался в разные годы своей жизни. В стихотворениях Лермонтова, которые относятся к первому, так называемому ученическому периоду творчества, отчётливо виден культ декабризма, несмотря на то, что к 1828 году декабристское восстание было полностью подавлено. Неоднократно повторяются мотивы свободы и тираноборчества, борьбы с монархией и возможности нового бунта. Тема родины в творчестве Лермонтова «ученического» периода звучит иначе, чем у его предшественников (например, у А. Пушкина или у К. Рылеева). Лирический герой в произведениях этого времени решителен и бескомпромиссен. Он остро реагирует на несправедливость этого мира, отдаляясь от него и возвышаясь над действительностью. Это – типический романтический герой, характерный для западной литературы. В первом периоде творчества у Лермонтова преобладает романтическое начало. Повествование отражает авторские идеалы, лирический герой зачастую является Альтер-эго самого автора. Это многогранная, бесконечная и неисчерпаемая личность, стремящаяся к абсолютной свободе. Как говорилось ранее, лирический герой не может найти точек соприкосновения с окружающей действительностью, в том числе и со своей Родиной:
«Я пробегал страны России,
Как бедный странник меж людей;
Везде шипят коварства змии»
1829 г., «К Д…ву (Я пробегал страны России…)»
Интересно, что гражданская лирика в чистом виде у Лермонтова практически не встречается. Очень часто в произведениях открывается сложный синтез философского, гражданского и личностного начал. В гражданской лирике нашёл отражение протест против рабства и угнетения:
«Зачем не могу в небесах я парить
И одну лишь свободу любить?»
«Последний потомок отважных бойцов
Увядает среди чуждых снегов;
Я здесь был рожден, но нездешний душой…
О! зачем я не ворон степной?..»
1831 г., «Желание (Зачем я не ворон степной?)»
В первых строках повторяется мотив свободы и стремления к ней. В финале этот мотив усиливается, выходит на новый уровень благодаря упоминанию родных земель. Получается, что лирическому герою Лермонтова чуждо не только общество с некими устоявшимися стандартами, но и сам менталитет. Примечательно: поэт использует слово «отчизна», а не «родина», это даёт основания полагать, что ему чужд и непонятен именно политический уклад государства.
Призыв бескомпромиссно следовать гражданскому долгу прослеживается в таких стихотворениях, как «Из Паткуля» ,1831.
«Напрасна врагов ядовитая злоба,
Рассудят нас бог и преданья людей;
Хоть розны судьбою, мы боремся оба
За счастье и славу отчизны своей».
И в стихотворении «Три ночи я провёл без сна»:
«Кровь собратий,
Кровь стариков, растоптанных детей -
Отяготела на душе моей,
И приступила к сердцу, и насильно
Заставила его расторгнуть узы
Свои, и в мщенье обратила все».
Зрелый период
В 1837 году, к 25-тилетию победы над французами в войне 1812 года, Лермонтов пишет «Бородино» - одно из наиболее известных нынешнему кругу читателей стихотворение. Именно с 1837 года начинается второй период творчества поэта. На зрелом этапе писательства Лермонтов несколько отходит от принципов романтизма, в его творчество проникают реалистические тенденции. Однако, при движении от романтической концепции к реалистической, наблюдается не замещение, а синтез, совмещение принципов двух литературных жанров. В «Бородино» впервые появляется не лирический герой, а рассказчик, который являлся участником событий. Это – обычный старый солдат, воевавший за свободу своей земли. Не военачальник или генерал, ведущий в бой армию, рефлексирующий и сомневающийся, одолеваемый сомнениями и тяжёлыми мыслями о том, что сражение может быть проиграно. «Бородино» написано с демократической, народной точки зрения. В стихотворении отчётливо прослеживается уравнивание «я» с «мы». Не «я» иду в бой, дожидаюсь картечи и иду на французов, а всеобъемлющее «мы», движущееся в едином порыве и с единой целью:
«И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой».
Тема Родины здесь сопряжена с темой Отчизны. Лермонтов не разделяет понятия государства и родного края, потому что в сознании простых бойцов они неразрывны. Солдаты готовы служить и умирать за родную землю просто лишь потому, что она для них родная. Они сражаются не с именами военачальников на устах, а с криками:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
Одним из ключевых произведений в цикле о родине есть одноимённое стихотворение, написанное в 1841 году. Первые строки стихотворения стали крылатыми, именно они характеризуют отношение Лермонтова к родному краю:
«Люблю отчизну я, но странною любовью!»
Здесь дан цельный, единый, нерасчленённый образ крестьянской России. Тема родины и природы неразрывно связаны между собой. Автор вновь показывает, что его привлекает красота природы, духовное богатство народа, потрясающей красоты пейзажи, буквально дышащие размеренной жизнью и «преданиями старины». Здесь появляются описания бытовых реалий, тонкое изящество резных ставень и уют соломенных избушек. Поэт очарован буквально всем, что попадает в поле его зрения. Можно сказать, общий настрой произведения мечтательно-пасторальный, с негромкими нотками меланхолии.
Предположительно в 1841 году Лермонтов пишет ещё одно стихотворение – «Прощай, немытая Россия…». Оно противоположно по отношению к описанной ранее «Родине». Речь идёт о государстве с прогнившим изнутри политическим строем и народом, которого устраивает такое положение. Стихотворение состоит из двух четверостиший. Первое можно назвать обвинительным, во втором говорится о Кавказе.
«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.Быть может, за стеной Кавказа
Укроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей».
Очевидно, что за поэтической фигурой «стены Кавказа» скрываются горы. Кавказ, безусловно, оказал большое влияние на формирование Лермонтова как поэта и как личности, однако, стоит заметить: автор говорит о побеге, но не из одной страны в другую, а из государства в другой, свободный от условностей и схем, край. Как и в «Родине» тут звучат мотивы природы, в которой лирический герой стремится найти убежище.
1901-1907 годов развивается в разных направлениях, чаще параллельных, нежели пересекающихся. Все они по-разному проявляются в разделе «Родина», куда вошло 27 стихотворений 1907-1916 годов. Важнейшую роль в нём играет цикл «На поле Куликовом» (1908).
Известную битву А.Блок рассматривает как событие символическое, главный смысл которого раскрывается через два многозначных образных ряда, являющих собой противоположные жизненные начала. Все пять стихотворений пронизывает начало светлое, святое, божественное: «святое знамя», «светлый стяг», «за святое дело», «светлая жена», «в одежде, свет струящей», «светел навсегда», «светлые мысли», «озарим кострами», «что княжна фатой» и т.д. Ему противостоит начало тёмное, ночное, зловещее: «тучей чёрной двинулась орда», «сожжённые тёмным огнём», «и даже мглы - ночной и зарубежной», «пусть ночь», «в ночь, когда Мамай», «перед Доном тёмным и зловещим» и т.д.
Данные образные ряды - своеобразная ось координат всего цикла. Лирический герой, Русь находятся на пересечении этих начал, стихий. Отсюда и борьба на разных уровнях: военно-нацио- нальном и личностном, борьба со злом во вне и в себе, борьба с переменным успехом:
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль.
(«Река раскинулась. Течёт, грустит лениво...») Вздымаются светлые мысли В растерзанном сердце моём, И падают светлые мысли, Сожжённые тёмным огнём.
(«Опять с вековою тоскою...»)
Однако наличие противоположных начал в цикле, антитеза, используемая в качестве основного художественного приёма, не свидетельствуют о двойничестве этих начал, что присуще творчеству символистов. «На поле Куликовом» отличает христианская иерархичность, подчинённость системы образов, ценностной шкалы источнику света - Богу (отсюда та неслучайная символика, о которой шла речь). К Творцу по-разному обращены мысли героев в наиболее критические минуты:
Чтоб не даром биться с татарвою, За святое дело мёртвым лечь!
(«Мы, сам-друг, над степью в полночь стали...») Теперь твой час настал. - Молись!
(«Опять на поле Куликовом...»)
Божественное начало, наличествующее во всех пяти стихотворениях, как начало ценностное и структурно определяющее, ни разу не подвергается сомнению, тем более дискредитации, как было до июня 1908 года и после него неоднократно.
Этот цикл не столь характерен для творчества поэта и отношением к другому бессознательному чувству - тоске. Она, один из ключевых образов в лирике А.Блока, - порождение двух стихий: природной и человеческой («Река раскинулась. // Течёт, грустит лениво...»). Природная тоска-грусть существует как данность, как прародина русского человека. К этой тоске своеобразно привито азиатское начало: «Наш путь - стрелой татарской древней воли // Пронзил нам грудь». И как результат - беспредельность, безбрежность, вечность русской тоски.
В данном контексте стало традицией приводить слова А.Пуш- кина «На свете счастья нет, но есть покой и воля» как выражение идеала, предваряющего блоковскую тоску-волю. Думаю, почва для подобных утверждений отсутствует. В плане к продолжению отрывка «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит...» А.Пушки- ным вполне определённо сказано: «О, скоро ли перенесу мои пенаты в деревню, - поля, сад, крестьяне, книги; труды поэтические - семья, любовь etc. - религия, смерть» (Пушкин А. Полн. собр. соч.: В 10 т. - Т. 3- - М., 1957). То есть данный идеал никак не совпадает с азиатским из «На поле Куликовом»: воля у Пушкина «привязана» к основным «культам», лежащим в основе традиционного национального мировосприятия, - земли, семьи, народа, религии, смерти.
Отношение Блока к азиатскому пути, к тоске-воле принято трактовать как неосознанное, противоречивое. Такой подход порождён прежде всего констатирующими характеристиками цикла, не выражающими авторских оценок В четвёртом стихотворении, где позиция поэта обнажена, о влиянии татарской воли - на уровне отдельного человека и уровне вечном - сказано следующее: «Развязаны дикие страсти // Под игом ущербной луны»; «И падают светлые мысли, // Сожжённые тёмным огнём». Понятно, что влияние это положительным не назовёшь.
Показателен выход, предлагаемый в данной ситуации: Явись, моё дивное диво! Быть светлым меня научи!
На первый взгляд, «дивное диво» - это не тютчевское: «Я верю, Боже мой! Приди на помощь моему неверью!...» («Наш век»). Однако если «дивное диво» возьмём в контексте «светлого» образного ряда цикла, заканчивающегося итоговой мыслью пятого стихотворения: «Теперь твой час настал. - Молись!», - то станет ясно: перед нами редкий случай, когда позиции А.Блока и Ф.Тютчева совпадают.
Конечно, нельзя не заметить: то, что у Ф.Тютчева существует как естество, у А.Блока - труднейшее волевое решение, у которого на уровне чувства и мысли есть серьёзный противовес. Это обусловливает дальнейшее развитие темы Родины в творчестве поэта. Христианская вертикаль в той или иной степени определила направленность стихотворений «Там неба осветлённый край...» (1910), «Сны» (1912), «Я не предал белое знамя...» (1914), «Рождённые в года глухие...» (1914), «Дикий ветер» (1916). Азиатская вертикаль, завершающаяся «Двенадцатью» и «Скифами», породила произведения, ставшие знаковыми.
В стихотворении «Россия» (1908) можно выделить три равнозначных части. В первой задаётся тон в изображении Родины, который станет преобладающим, часто единственным в последующих произведениях цикла: «И вязнут спицы росписные // В расхлябанные колеи», «нищая Россия», «избы серые». Здесь же звучит тонкая лирическая нота («Твои мне песни ветровые, // Как слёзы первые любви»), которую трудно оценить однозначно, ибо такое отношение героя к отчизне соседствует с признанием: «Тебя жалеть я не умею...». Если это любовь, то не традиционно-русская, где жалость и любовь - чувства, по крайней мере, одного корня.
Во второй части появляются прямые характеристики России: «разбойная краса», «прекрасные черты». Возникает вопрос: такое соседство, такой знаменательный ряд - это случайность или закономерность? Оксюморонное словосочетание «разбойная краса» даёт основание предположить, что данный ряд - закономерность.
Здесь же содержится и объяснение неумению жалеть: «Не пропадёшь, не сгинешь ты...». Вера Блока держится на двух «китах», первый из которых - «мгновенный взор из-под платка». С большой долей точности можно предположить, что речь идёт о взоре, ввергающем в водоворот плотских страстей.
Вторая составляющая веры героя-автора - «глухая песня ямщика», звенящая «тоской острожной». Понятно, что ключевой является последняя часть образа, порождённая известной «левой» традицией, подразумевающей в этой тоске «освободительный» пафос. Таким образом, Блок, игнорируя сущность России, создаёт миф, который по-разному реализуется в «Кармен», «Двенадцати», «Скифах» и других произведениях, в частности, в стихотворении «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?..» (1910).
Уже в первой строфе разбойно-острожный мотив получает естественное, только теперь государственное продолжение: Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
О сущности русской государственности в таком контексте гадать не приходится...
Тема любви к Родине в этом стихотворении обретает новое и неожиданное звучание:
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться... Вольному сердиу на что твоя тьма?
Позиция героя - это позиция человека, не только вынужденно мающегося с Россией, в силу обстоятельств живущего на Родине и подумывающего о разлуке с ней, но и выступающего по отношению к отчизне в роли судьи.
Используя кольцевую композицию, А.Блок вводит в первую и последнюю строфы антитезы (вольные сердце и дух героя противопоставляются тьме и сонному мареву России), которые предопределяют и объясняют суровый приговор отчизне во второй строфе.
Начало её: «Знала ли что? Или в Бога ты верила? // Что там услышишь из песен твоих?» - это риторические вопросы, усугубляющие беспросветность оценок, в том числе, скрытым сарказмом. Беспросветность усиливают и строчки, где даются прямые характеристики России: «Чудь начудила, да Меря намерила // Гатей, дорог, да столбов верстовых», - и строфа, построенная по принципу дискредитации, перечёркивания сделанного:
Лодки да грады по рекам рубила ты, Но до Царьградских святынь не дошла... Соколов, лебедей в степь распустила ты - Кинулась из степи чёрная мгла...
Среди образов, иллюстрирующих в той или иной степени авторское видение истории, отметим «двойнический», предваряющий «Скифы»: «красное зарево» - «сонное марево».
Стихотворение «Новая Америка» (1913) представляет интерес прежде всего тем, что содержит редчайшее принципиальное признание: «Твоего мне не видно лица», - отчасти объясняющее позицию автора в «Руси», «России» и других названных и неназванных произведениях. Природно-антуражное восприятие страны («за снегами, лесами, степями») мешает понять главное - суть, дух России; то, что в стихотворении названо «лицом». И если вопрос второй строфы: «Только ль страшный простор пред очами, // Непонятная ширь без конца?» - несёт в себе внутреннюю неудовлетворённость таким эмоционально-пространственным видением России, то последовавшее затем объяснение помогает понять, почему недоступно «лицо» Родины.
Недоступно, в первую очередь, потому, что нет веры в Россию православную, в Русь «богомольную». В «Новой Америке», «Грешить бесстыдно, непробудно...» и некоторых других стихотворениях в разъятом виде уже представлен образ «Святой Руси» из «Двенадцати» - «кондовой, избяной, толстозадой». И ясно одно, что в отношении к ней автор солидарен с двенадцатью красногвардейцами. Правда, пока речь не идёт о том, чтобы «пальнуть» в «Святую Русь».
В «Новой Америке» Блок-двоемирец вновь одномерен, однолинеен. Через «атрибуты» веры: «глас молитвенный», «звон колокольный», «кресты» - герою видится иное, являющееся для него определяющим, на что лишь «намёкнуто»:
Нет, не старческий лик и не постный Под московским платочком цветным! <...> Шепотливые, тихие речи, Запылавшие щёки твои...
Так реализуется постоянное желание видеть в России Кармен, готовность верить в Россию-Кармен.
Постоянство проявляется и в другом: у Н.Некрасова (чьё восприятие отчизны было явно созвучно поэту) Русь, как общеизвестно, «и убогая, и обильная...», у АБлока же в «Новой Америке» - лишь «убогая финская...». Этот «левый» дальтонизм - способность видеть только одну сторону многогранного явления - встречается в творчестве писателя неоднократно: в «России», «Осеннем дне», «Возмездии», «Двенадцати» и других произведениях.
Е.Эткинд, комментируя статью поэта «Без божества, без вдохновенья», задаёт вопрос: «Откуда у Блока такой - свирепо-прорабо- точный слог?». И чуть позже сам на него отвечает, ссылаясь на свидетельства мемуариста и биографа о психическом заболевании поэта, которое сопровождалось «беспричинными вспышками бешенства» (Эткинд Е. Кризис символизма и акмеизма // Эткинд Е. Там, внутри. О русской поэзии XX века. - СПб., 1995).
Примечательно, что однобокие характеристики России, пере- иначивание её духовной сущности не вызвали ни у одного известного блоковеда возражений. Более того, многие, как Г.Федотов, «хотели обогатить через Блока <...> знание о России» (Федотов Г. На поле Куликовом // «Литературная учёба», 1989, № 4). Вот, например, как с помощью поэта «обогатился» В.Орлов, всю свою жизнь посвятивший изучению его творчества: «Это - та историческая, «византийская» Россия, что называется святой на языке Катковых и Леонтьевых, Победоносцевых и Столыпиных, Меньшиковых и Пуриш- кевичей, «страна рабов, страна господ», где всё казалось раз и навсегда поставленным на место: бог на иконе, царь на троне, поп на амвоне, помещик на земле, толстосум на фабрике, урядник на посту. Здесь трясли жирным брюхом и берегли добро, судили и засуживали, мздоимствовали и опаивали водкой, насиловали и пороли, а в гимназиях учили, что Пушкин обожал царя и почитал начальство» (Орлов В. Гамаюн. - М., 1981).
Я не ставлю под сомнение наличие в действительности блоков- ской России, но сомневаюсь в продуктивности такого взгляда, такого художественного метода. О возможности и необходимости иного подхода справедливо писал и сам поэт в октябре 1911 года: «Нам опять нужна вся душа, всё житейское, весь человек.. Возвратимся к психологии... Назад, к душе, не только к «человеку», но и ко всему человеку - с духом, душой и телом, с житейским - трижды так» (БлокА.
Дневник. - М., 1989). К сожалению, этот принцип применительно к России чаще всего не соблюдается Блоком: в его зрелой лирике дух, душа отчизны практически отсутствует.
У Н.Некрасова (который, по общепринятому и справедливому мнению, был созвучен поэту в понимании многих вопросов) в гениальном стихотворении «Тишина» есть строки, передающие состояние души, явно недоступное А.Блоку, автору третьего тома лирики:
Войди!Христос положит руки И снимет волею святой С души оковы, с сердца муки И язвы с совести больной... Я внял... я детски умилился... И долго я рыдал и бился О плиты старые челом, Чтобы простил, чтоб заступился.
В стихотворении «Грешить бесстыдно, непробудно...» (1914) А.Блок в изображении Родины идёт по наезженной колее, на которой он печально предсказуем (вновь отчизна предстаёт в виде «тёмного царства»). Удивление вызывает то, что поэт психологически неубедительно соединяет в лирическом герое два несовместимых человеческих типа.
Социальная ограниченность авторского видения человека и России проявляется в данном случае со всей очевидностью. Так, герой - представитель «тёмного царства» - лишён АБлоком каких- либо здоровых начал. Если он и совершает благое деяние (жертвует деньги на храм), то тут же поэт это деяние перечёркивает: «А во- ротясь домой, обмерить // На тот же грош кого-нибудь». Схематизм, однобокость в изображении жизни здесь и далее в тексте проявляется в предельной степени: И под лампадой у иконы Пить чай, отщёлкивая счёт, Потом переслюнить купоны, Пузатый отворив комод, И на перины пуховые В тяжёлом завалиться сне...
Подобные стереотипы в изображении «старой» России найдут своё отражение в «Двенадцати», «Интеллигенции и революции».
Однако в первой части стихотворения повествуется, думается, не о «Диких», а об их судьях - интеллигентах, ибо «пройти сторонкой в Божий храм», «Тайком к заплёванному полу // Горячим прикоснуться лбом» - это поведение человека, оторванного от религиозно-на- циональных корней. Плохо также стыкуются факты из двух частей, условно говоря, «интеллигентской» и «мещанской»: с одной стороны, «счёт потерять ночам и дням», «голова от хмеля трудная», с другой - пусть и с сарказмом, но речь идёт всё же о работе. То есть для того, чтобы появились «переслюнявленные купоны», нужно трудиться.
Именно это соединение боли, жалости, любви к Родине и непонимание, неприятие её сути, духовного предназначения определило пафос «Коршуна» (1916) - стихотворения, завершающего раздел «Родина». Материнскому завету «крест неси» Блок придаёт негативный смысл. Поэтому ответ на вопрос, венчающий произведение, не вызывает у него сомнений: избавление человека, России от несчастий, «коршуна» возможно лишь на пути непокорства, пере- ступления через крест.
Когда это вскоре произошло, Блок, как следует из всего сказанного, был уже готов воскликнуть: «Чёрная злоба, святая злоба», «Эх, эх, без креста...».
А.А. Блок «Россия»
Образ Родины А.А. Блок раскрывает в стихотворении «Россия» через любовь к женщине:
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые —
Как слезы первые любви!
Россия, её просторы — «дорожная даль», «расхлябанные колеи», «река», «лес, да поле» — сливаются воедино с образом возлюбленной, которая имеет «разбойную красу» и одновременно «прекрасные черты». Кажется, что Россия — это и есть непредсказуемая, прекрасная и нищая дева, которую поэт может постичь, обратившись к образу женщины и сопоставив её с любимой Родиной. Практически каждое четверостишие начинается с описания страны, ее красот, а заканчивается обращением к образу возлюблённой:
А ты всё та же — лес, да поле,
Да плот узорный до бровей…
Дорога долгая легка,
Когда блеснёт в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка…
Россия манит Блока, завораживает своей красотой, обаянием, хотя «избы серые» говорят о бедственном положении большинства населения страны. Стихотворение «Россия» Александр Блок пишет, опираясь на традицию изображения образа Родины в русской классической литературе. Так, Н.В. Гоголь в своей поэме «Мёртвые души» в конце первого тома в одном из лирических отступлений выводит образ Руси как «птицы-тройки». Так же и у Блока:
Опять, как в годы золотые,
Три стёртых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи…
Подобно поэтическим произведениям Н.А. Некрасова, здесь «дорога долгая легка» под звуки «глухой песни ямщика». Блоковское стихотворение написано четырёхстопным ямбом, который придает всему поэтическому произведению особый ритм, мелодию. Здесь поэтом используются ярких эпитетов («годы золотые», «спицы росписные», «расхлябанные колеи», «нищая Россия», «песни ветровые», «разбойную красу», «в дали дорожной»); метафоры («треплются шлеи», «вязнут спицы», «плат узорный до бровей»); олицетворения («одной слезой река шумней», «блеснет … мгновенный взор», «звенит …песня»). Все художественно-выразительные средства помогают создать глубокий, емкий, красочный образ России.
Цикл «На поле Куликовом»
(1919). Родина для А. Блока понятие многогранное. В цикле «На поле Куликовом» поэт пишет об историческом прошлом Руси. Еще в 1908 году А. Блок писал К.С. Станиславскому: «В таком виде стоит передо мной моя тема, тема о России… Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь. Все ярче сознаю, что это — первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный… Недаром, может быть, только внешне наивно, внешне бессвязно произношу я имя: Россия. Ведь здесь — жизнь или смерть, счастье или погибель».
Цикл «На поле Куликовом» состоит из пяти стихотворений. В примечании к циклу Блок писал: «Куликовская битва принадлежит… к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди».
Лирический герой цикла ощущает себя современником двух эпох. Первое стихотворение цикла играет роль пролога и вводит тему России: О Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь!.. На необозримых просторах Руси идет «вечный бой», «летит, летит степная кобылица».
В третьем стихотворении появляется символический образ Богородицы как воплощение светлого, чистого идеала, который помогает выстоять в годину тяжелых испытаний: И когда, наутро, тучей черной Двинулась орда, Был в щите Твой лик нерукотворный Светел навсегда.
Заключительное стихотворение цикла окончательно проясняет его общий замысел: поэт обращается к прошлому для того, чтобы найти соответствия настоящему. По мнению Блока, время «возвращения» наступает, грядут решающие события, которые по своему накалу, размаху не уступают Куликовской битве. Цикл завершается строками, написанными классическим четырехстопным ямбом, в которых выражена устремленность лири-ческого героя в будущее: Не может сердце жить покоем, Недаром тучи собрались. Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал. — Молись!
Тема России в лирике Александра Блока
Приюти ты в далях необъятных,
Как и жить и плакать без тебя…
По словам Блока, теме Родины он посвятил жизнь. Поэт утверждал, что абсолютно все его стихотворения - о Родине. Стихи цикла «Родина» подтверждают это высказывание автора. В третьем томе лирических стихотворений Блока цикл «Родина» ярко свидетельствует о величине и глубине поэтического дарования его создателя. Этот цикл принадлежит к позднему этапу творчества Блока.
I. Связь блоковского образа России с традициями русской классической литературы.
II. Своеобразие блоковского видения России.
1. Колдовская, необычайная Русь в раннем творчестве. («Русь» 1906 г.)
Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями
И мутным взором колдуна.
2. Ассоциация родины с женщиной (невестой, женой, возлюбленной):
а) по-женски трагическая судьба России («На железной дороге»)
б) нищая Россия и её разбойничья краса в стихотворении «Россия»;
в) образ «светлой жены» в цикле «На поле Куликовом».
3. Мотив пути, осмысление судьбы России в цикле «На поле Куликовом»:
а) связь времён, величие России в исторических событиях;
б) прошлое взывает к будущему, устремлённость к будущему - страшным годам;
в) слитность лирического героя с судьбой России.
Трагическая история страны, ее народа - это крестный путь, который она должна пройти, чтобы достичь истинного величия.
5. Восторг и отчаяние, ожидание фатальных катаклизмов и «поэтизация гибели» («Два века», поэма «Возмездие»; Россия - спящая красавица)
6. Образ Христа в осмыслении темы. («Я не предал белое знамя», «Родина», «На поле Куликовом»)
7. Боль за Россию, безмерная к ней любовь. Желание быть с ней в самые страшные годы. («Осенняя воля», «Коршун», «Земное сердце стынет вновь…»)
Идут века, шумит война,
Встает мятеж, горят деревни.
А ты все та ж, моя страна,
В красе заплаканной и древней. —
Доколе матери тужить?
Доколе коршуну кружить?
8. Россия - сфинкс, с, варварски-гордой и нежной душой. Призыв к миру. «Скифы»
III. Восторг и отчаяние, безмерная боль и любовь, роковые предсказания и вера в Россию.
Как и большинство поэтов Серебряного века, Блок был озабочен историческим будущим страны, в его стихах звучат сомнения и тревога. В то же время поэт наполняет свои произведения большой любовью к Родине. Он верит в талантливость и духовную силу народа, верит, что Россия пройдет через очистительный огонь катастроф и выйдет из них невредимой и обновленной:
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты.
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка.
Есенин «Гой ты, Русь, моя родная…» (1914)
Поэт ввел в стихотво¬рение библейские образы: хаты, кроткий Спас, рать святая, рай. Лирический герой сопоставляется поэтом с богомольцем. При¬рода воспринимается поэтом как божественный храм. Бог, дере¬венский пейзаж и родина сливаются, образуя единую картину мира. «Голубая Русь» является для лирического героя лучшим местом мира: Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою».
В стихотворении используются глаголы в форме будущего времени или условного наклонения: лирический герой только собирается отправиться в путь для того, чтобы познать беско¬нечные просторы родной земли. Используемые Есениным худо¬жественно-выразительные средства, прежде всего олицетворе¬ния, создают живой образ мира, раскинувшегося между небом и землей. В стихотворении употребляются аллитерации (повторя¬ются свистящие согласные звуки), которые создают выразитель¬ный звукописный образ разъедающей до слез сини бескрайних русских просторов: Не видать конца и края — Только синь сосет глаза. Стихотворение написано четырехстопным хореем. Есенин¬ский хорей романсово протяжен, богат пиррихиями, которые придают напевность, лирическую плавность, задушевность все¬му произведению.
С. Есенин «Запели тесаные дроги»
Запели тёсаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.
Опять я тёплой грустью болен
От овсяного ветерка,
И на извёстку колоколен
Невольно крестится рука.
О Русь, малиновое поле
И синь, упавшая в реку,
Люблю до радости и боли
Твою озёрную тоску.
Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу.
Я научиться не могу.
И не отдам я эти цепи,
И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи
Молитвословным ковылём.
<1916>
В стихотворении «Запели тесаные дроги» проявился типичный для С.А. Есенина прием: развитие патриотической темы через пейзажную зарисовку, обращение к родине через любование ее богатейшей природой. В основе данного произведения лежит традиционный для русской классической поэзии путевой сюжет, где тема дороги связана с темой исторического пути России. Отсюда столь динамичное начало, воплощающее семантику движения:
Запели тесаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Дроги — простая повозка без кузова для езды в поле.
Часовни и колокольни — неотъемлемая часть типичного русского пейзажа, а вот определение «молитвословный» ковыль, несомненно, выступает средством создания возвышенного поэтического стиля. С.А. Есенин подчеркивает, что христианство для русского народа даже не столько философские убеждения, сколько традиционный уклад жизни, воспринимающийся как естественный, привычный, а потому «И на известку колоколен Невольно крестится рука».
В стихотворении необычайно много слов с семантикой настроения: «теплая грусть», «люблю до радости и боли», «озерная тоска», «холодная скорбь». Они призваны передать глубину патриотического чувства лирического героя, подчеркнуть эмоциональную насыщенность его переживаний.
Оксюморонно окрашенные душевные порывы («теплая грусть», «люблю до радости и боли») эффектно оттеняют сопряжения других контрастных образов в стихотворении. Часовни и кресты, например, напоминают о том, что душа человека возносится на небо, а тело уходит в землю. Примечателен также пейзаж в третьей строфе, построенный на цветовом контрасте: «малиновое поле И синь, упавшая в реку». Синь — одновременно и небо, отраженное в воде, и цвет чистой воды в реке. А эпитет «малиновое» к слову «поле» не столько отражает пышное и цветастое разнотравье родных полей, сколько призвано подчеркнуть возвышенное отношение к родине, на древний манер названной Русью, а не Россией, придать стихотворному повествованию большую значимость и торжественность. Малиновый цвет привносит праздничный оттенок. Известно, что он широко использовался в нарядном народном костюме. Синий и малиновый — яркое, благородное цветовое сочетание, как нельзя более удачно соответствующее образу величавой отчизны.
В четвертой строфе стихотворения «Запели тесаные дроги» иносказательно выражена тревога о дальнейшей судьбе России:
Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу.
В 1916 году, когда было создано это стихотворение, в стране уже ощущался натиск назревших социальных противоречий, ветер предстоящих исторических перемен, но, тревожась неведением, поэт все-таки вверяет свою судьбу судьбе отчизны.
Но не любить тебя, не верить —
Я научиться не могу,
—- восклицает он.
Все стихотворение пронизано ощущением раздолья, широты горизонтов бескрайних родных степей и полей. Словно последний аккорд, представлен в стихотворении финальный звуковой образ: «звенят родные степи Молитвословным ковылем». «Звон» — характерный звуковой образ для Есенинской поэтики. В его лирике звенеть может буквально все: ветер, ивы, березы, тополя. Причем во многих стихотворениях с темой звона связаны изобразительно-выразительные средства языка религиозной тематики. Не есть ли в этих образах своеобразная отсылка к церковному колокольному звону, приглашающему на службу всех христиан и воплощающему в конечном итоге идею соборности, духовного единения?
Сергей Есенин «Спит ковыль. Равнина дорогая…»
«Спит ковыль. Равнина дорогая…» (1925). В стихотворении поэт размышляет о родине, ее судьбе. Лирический герой знает только одну родину и считает себя «поэтом золотой бревенчатой избы» И теперь, когда вот новым светом И моей коснулась жизнь судьбы, Все равно остался я поэтом Золотой бревенчатой избы.
Стихотворение философично: лирический герой размышляет о бренности земного бытия. Стихотворение наполнено трагиче¬ским пафосом.
Как и В.В. Маяковский, и А.А. Блок, С.А. Есенин встретил революцию с восторженным воодушевлением.
Мать моя — родина,
Я — большевик,
— восклицает он в произведении «Иорданская голубица». Однако не все перемены в общественной жизни пришлись поэту по праву.
В стихотворении «Спит ковыль. Равнина дорогая…» заключена скрытая полемика с теми, кто за порывами безудержного стремления к новаторству забывает о корнях, об истоках, о традициях. С.А. Есенин осторожно относился к новомодным переменам. Он не пытался выпячивать противоречия в своих взглядах, но и замалчивать их не мог и не хотел. Стихотворение открывается картиной мирно спящей природы:
Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой тяжести полынь.
В нем противопоставлен свет луны (как символ традиционалистского начала) и новый свет (символ новой эпохи). В стихотворении возникает образ раздольного степного пейзажа. Горькая степная трава полынь — образ, навевающий тоску. Журавли символизируют разлуку. Эпитет «золотой» по отношению к избе подчеркивает значимость для поэта деревенского жизненного уклада. «Свинцовый» же в выражении «свинцовой свежести полынь», наоборот, выступает в этом стихотворении только как цветовой эпитет.
Во второй строфе лирический герой размышляет о мучительном поиске смысла существования, о стремлении души каждого русского человека вернуться домой:
Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси —
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси?
С глубокой искренностью лирический герой размышляет о жизни, в которой каждый человек должен занимать предназначенное судьбой место. Для русского крестьянина таким местом исконно являлась изба — воплощение традиционного размеренного уклада жизни, ориентированного на согласие с природой и миром.
Яркая, запоминающаяся фраза «Все равно остался я поэтом золотой бревенчатой избы»- итог жизненных исканий поэта.
«Я последний поэт деревни»,
— пишет С.А. Есенин в одноименном стихотворении. И в этом категоричном заявлении звучит глубокое осознание важности своей социальной миссии как своеобразного долга перед земляками.
Патриархальная деревня есенинского детства противопоставлена в них уверенным и неизбежным шагам слепого технического прогресса. В стихотворении «Я последний поэт деревни…» это сделано более конкретно:
На тропу голубого поля
Скоро выйдет железный гость.
В произведении «Спит ковыль. Равнина дорогая…»
заявление о том, что прогресс несет в себе не только созидательное, но и негативное, разрушительное начало сформулировано более абстрактно, оно граничит с недосказанностью:
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новыо
На мои поляны и луга.
Нет столь обычного для ранних есенинских произведений сладостного любования красотами родной земли. Вернее, любование это становится лишь увертюрой для предстоящего проблемного взгляда на современную поэту деревню.
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть.
Сколько безысходности и душевной боли в этом невольно выплеснувшемся горьком возгласе!
М.Ю. Лермонтов «Родина» (1841) .
По своему содержанию стихотворение рез-ко контрастирует с другим лирическим произведением поэта «Прощай, немытая Россия». В «Родине» выражена тонкая, чистая любовь к России народной. Композиционно в произведении можно выделить две части: в первой части поэт с присущей ему экспрессивностью, страстностью отвергает все формы казенного патриотизма, его не прельщает
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Поэт признается в искренней любви к истинной родине:
Люблю отчизну я,
Но странною любовью,
Не победит ее рассудок мой…
Лирический герой видит в России и долготерпенье русского народа, и величавую неподвижность, и патриархальность.
Со слов «Но я люблю, за что, не знаю сам…» начинается вторая часть стихотворения, в которой сначала изображается широкая панорама всей России, затем вместе с лирическим героем движемся по ее дорогам. Взгляд поэта останавливается на все более конкретных деталях, он видит
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно…
Поэт как бы вбирает все то, что дорого обычному крестьянину, простому русскому человеку.
История создания. Стихотворение «Родина» в автографе имеет дату 13 марта 1841 года и называется «Отчизна». Показательно, что написанное на Кавказе стихотворение рисует пейзажи среднерусской полосы. Известно, что незадолго до создания этого произведения Лермонтов на короткий срок приезжал из действующей армии в Петербург. Его впечатления от путешествия через Россию и легли в основу стихотворения.
Жанр и композиция. В стихотворении «Родина» преобладают реалистические тенденции, которым соответствуют принципы изображения. Стиль лишен патетики, но в соответствии с художественной идеей он неоднороден. Стихотворение можно условно разделить на две неравные части:
1-я часть — полемическая, она составляет начальные шесть строк стихотворения; 2-я часть — элегия, в которой выражены патриотические чувства поэта как глубоко личные. 1-я часть представляет общий тезис, особенностью которого является то, что он дается не в виде утверждения, а как отрицание всего того, что не может для автора быть объяснением его любви к родине. Он трижды дает отрицание того, что могло для других стать таким объяснением.
Вся вторая часть стихотворения и есть это объяснение, но оно особое. Это не система доказательств, не подбор соответствующих доводов, а эмоциональная, пропитанная авторским лиризмом картина родной страны. Здесь преобладает описание, а не рассуждение, причем композиция этого описания тоже весьма необычна. Взгляд автора идет от общего плана, чему соответствует как бы «взгляд сверху», при котором возможно обозревать «ее степей холодное молчанье, / Ее лесов безбрежных колыханье, / Разливы рек ее, подобные морям». Затем точка зрения смещается: вместе с лирическим героем взгляд «спускается на землю», и тогда появляются «проселочный путь», встреченные по дороге «дрожащие огни печальных деревень», увиденная им «на холме средь желтой нивы» «чета белеющих берез». Затем движение взгляда как будто останавливается, сосредоточиваясь на деталях той картины, которая окружает поэта: «полное гумно», крестьянская изба, «с резными ставнями окно». А в конце лирический герой перестает быть только наблюдателем и сам становится участником того, что происходит в глубинах жизни родной страны:
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.
Так уже композиционная организация стихотворения показывает, насколько необычны были идеи, заложенные в нем.
Лермонтов «Прощай, немытая Россия» (1841)
В стихотворении выражено презрение к России официальной, к народу, терпящему тиранию и превратившемуся в нацию рабов:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Лирический герой мечтает покинуть «страну рабов, страну господ», скрыться от постоянного преследования властей:
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.
По мнению С. Наровчатова: «Эти стихи — эпитафия всей николаевской России».
Любовь Лермонтова к Родине иррациональна, это “странная любовь”, как признается сам поэт (“Родина”)
. Ее нельзя объяснить рассудком.
Но я люблю — за что не знаю сам?
Ее степей холодное молчанье
Ее лесов безбрежных колыханье.
Разливы рек ее подобные морям…
Позже о похожем своем чувстве к Отчизне почти афористично скажет Ф. И. Тютчев
:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить…
У ней особенная стать:
В Россию можно только верить
В чувстве Некрасова к
Родине заключены боль от сознания ее убожества и в то же время глубокая надежда и вера в ее будущее. Так, в поэме “Кому на Руси жить хорошо” е
сть строки:
Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и могучая,
Ты и бессильная,
Матушка-Русь!
А есть и такие:
В минуту унынья, о родина-мать!
Я мыслью вперед улетаю.
Еще суждено тебе много страдать,
Но ты не погибнешь, я знаю.
Сходное чувство любви, граничащее с болью, обнаруживает и А. А. Блок
в стихах, посвященных России:
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться…
Вольному сердцу на что твоя тьма
Тема родины в лирике А. А. Блока. Образ России у А. А. Блока сложен и многогранен. Он вобрал в себя все: и радость, и горе, двойственность и противоречивость. Родина имеет важное значение в жизни народа и каждой отдельной личности. Образ России в творчестве Блока с годами наполняется все более значительным содержанием, становится конкретнее и реалистичнее.
Любовь к своей стране дает поэту мощный творческий толчек, она вызывает восторг даже скромными приметами: «наша русская дорога, наши русские туманы, наши шелесты в овсе…». Россия может быть нищей, но нет страны дороже ее сердцу Блока. Тема родины звучит уже в ранних стихотворениях поэта. В «Осенней воле» (1905) образ родины неотделим от родной русской природы. И пусть этот осенний пейзаж невзрачен, поэт восклицает:
Приюти ты в далях необъятных!
Как и жить и плакать без тебя!
Стихотворение «Русь» вышло в свет в 1906 году, оно посвящено России. В нем Русь представляется как нечто святое, священное. Она древняя, заколдованная, языческая:
Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна…
Молитвенная тональность стихотворения завораживает читателя:
Она и в снах необычайна.
Ее одежды не коснусь.
Лирический герой благодарит
Русь за спасение души:
Живую душу укачала,
Русь, на своих просторах ты,
И вот - она не запятнала
Первоначальной чистоты.
Поэт говорит о постижении тайны духа русского народа, духа Руси, которым она жива.
Образ России поэт отождествляет с женщиной. В цикле стихотворений «На поле Куликовом» он восклицает:
О, Русь моя! Жена моя!
До боли Нам ясен долгий путь!
Никто из поэтов до А.. А.. Блока так не обращался к России. Блок сравнивает Русь с женщиной, женой, с которой ему предстоит проделать долгий путь, полный лишений, разочарований и потерь. «На поле Куликовом» - предчувствие грядущих бурь, трагедий. Поэт видит весь путь страны - «от поля Куликова» до современных дней. Блок придает исключительное значение Куликовской битве как историческому событию. Он называет ее «символическим событием русской истории», которому «суждено возвращение» и разгадка которого впереди.
Ряд символов передает нам переживания лирического героя, полные тревоги, внутренней силы и энергии:
И нет конца! Мелькают версты, кручи…
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Образ России многогранен: «слышал я Твой голос сердцем вещим / В криках лебедей», «Твой лик нерукотворный». Образ Руси отождествляется и с образом Богоматери.
Образы у Блока имеют глубокую внутреннюю наполненность, а символы обретают новые смыслы:
Опять с вековою тоскою
Пригнулись к земле ковыли.
Опять за туманной рекою
Ты кличешь меня издали…
Много тревоги, тяжелых предчувствий. Неоднократно встречаются словосочетания «вековая тоска», «тоска могучая». Как бы ни описывал поэт настоящее своей отчизны, он всегда верил в ее будущее. В пятом стихотворении цикла «На поле Куликовом» лирический герой предвидит «начало высоких и мятежных дней». Тревога, беспокойство подчеркнуто словами «как бывало». Последняя строфа звучит как предостережение:
Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал. - Молись!
Любовь к Родине, к народу А. А. Блок выразил в стихотворении «Россия», датированным 1908 годом. Это произведение сочетает в себе реалистическое начало и романтическую приподнятость: Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые -
Как слезы первые любви!
Реальный образ России лишен ярких красок:
Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы расписные В расхлябанные колеи…
(Но поэт верит в родину, он восхищается ей:
Пускай заманит и обманет, -
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты…
И вновь Блок сравнивает Россию с женским образом:
Ну что ж? одной заботой боле -
Одной слезой река шумней,
А ты все та же - лес, да поле,
Да плат узорный до бровей…
Несколькими словами поэт рисует яркий, знакомый образ.
В судьбе и творчестве А. А. Блока Россия - совершенно особенная тема. Именно Россия стала счастьем и болью поэта, надеждой и утешением. По словам В. М. Жирмунского, «от своих предшественников Блок отличался тем, что к судьбе России он подходит не как мыслитель - с отвлеченной идеей, а как поэт - с интимной любовью». Россия в творчестве А. А. Блока предстает как стихия, как страна еще непознанной энергии и силы. Она ведет на «вечный бой», указывает путь вперед, в будущее.