Иван 3 годы жизни и правления. Эпоха правления Ивана III

«Держите имя мое честно и грозно!»
Иван III

Иван Васильевич был вторым сыном великого князя Василия II и его супруги Марии Ярославны. Родился он в Москве 22 января 1440 в бурный исторический период. В стране, то вспыхивая, то затухая, шла усобица между потомками великого князя Владимирского Дмитрия Донского. Первоначально (с 1425 по 1434) за московский престол боролся князь Звенигородский и Галицкий Юрий Дмитриевич, предъявлявший свои права на основе отцовского завещания, и его племянник Василий II, унаследовавший московский трон от отца Василия I. После смерти Юрия Дмитриевича в 1434 престол московский занял старший сын Василий Косой, однако младшие братья его княжения не признали и со словами: «Если не угодно было Богу, чтобы наш отец княжил, то тебя не хотим мы и сами» вынудили уступить трон Василию II.

Фигура Ивана Великого на памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде. У его ног (слева направо) поверженные литовец, татарин и балтийский немец

Неспокойно в те годы было и на восточных границах Руси - многочисленные ханы распавшейся Золотой Орды регулярно совершали на русские земли опустошительные набеги. Особенно «отличился» Улу-Мухаммед, возглавлявший Большую Орду, однако в 1436 прогнанный более удачливым конкурентом. Покочевав некоторое время, хан в конце 1437 захватил город Белев, намереваясь переждать здесь зиму. Против него выдвинулось войско во главе с Дмитрием Шемякой - вторым сыном покойного Юрия Дмитриевича. Русские, обладавшие численным перевесом, проявили беспечность и в декабре 1437 потерпели поражение. Ободренный Улу-Мухаммед двинулся к Волге и вскоре занял Казань, основав впоследствии Казанское ханство. В последующие десять лет он и его сыновья трижды совершали набеги на земли русские. Особенно успешным оказался последний поход 1445 - в битве под Суздалем в плен попал сам великий князь Василий II. А спустя несколько дней сгорела Москва - от огня даже обрушилась часть крепостных стен. Татары, к счастью, не решились наступать на беззащитный город.

В октябре этого же года Улу-Мухаммед, назначив громадный выкуп, освободил Василия Васильевича. Сопровождали великого князя домой татарские послы, которые должны были наблюдать за сбором выкупа в различных русских городах и селах. К слову, до тех пор, пока нужная сумма не была собрана, татары имели право управлять населенными пунктами. Разумеется, подобный договор с врагом нанес страшный удар по престижу Василия II, чем воспользовался Дмитрий Шемяка. В феврале 1446 Василий Васильевич с сыновьями Иваном и Юрием отправился в Троицкий монастырь на богомолье. В его отсутствие в Москву вьехал князь Дмитрий со своим войском и арестовал жену и мать Василия II, а также всех бояр, оставшихся верными великому князю. Сам Василий Васильевич был взят в Троице под стражу. О его детях заговорщики впопыхах забыли, и московский воевода Иван Ряполовский тайно вывез княжичей Юрия и Ивана в Муром. А в середине февраля их отец по распоряжению Дмитрия Шемяки был ослеплен (отчего впоследствии получил прозвище «Тёмный») и выслан в заточение в город Углич.

Удержание власти оказалось делом гораздо более трудным, чем ее захват. Старомосковская знать, справедливо опасавшаяся оттеснения от должностей пришедшими из Галича людьми Дмитрия Шемяки, стала постепенно покидать Москву. Поводом к тому послужили и действия новоиспеченного великого князя, давшего приказ доставить к нему Юрия и Ивана Васильевичей, гарантируя им при этом не только полную неприкосновенность, но и освобождение из-под заточения их отца. Но вместо этого Дмитрий Шемяка отправил ребятишек в тот же Углич под стражу. Уже к осени 1446 возник вакуум власти, и в середине сентября - спустя семь месяцев после вокняжения в городе Москве - великому князю пришлось сдержать свое обещание и отпустить на свободу слепого соперника, предоставив город Вологду в вотчину. Это стало началом его конца - вскоре в северном городе собрались все враги Дмитрия. Игумен Кирилло-Белозерского монастыря освободил Василия II от крестоцелования Шемяке, и спустя год после ослепления Василий Темный торжественно возвратился в Москву. Его противник бежал в свою вотчину и продолжил борьбу, однако в 1450 потерпел поражение в битве и потерял Галич. Поскитавшись со своими людьми по северным районам Руси, Дмитрий Шемяка обосновался в Новгороде, где и был отравлен в июле 1453.

Можно только догадываться, какие чувства обуревали князя Ивана Васильевича в детские годы. Самое малое три раза его должен был одолевать смертельный страх - пожар в Москве и пленение отца татарами, бегство из Троицкого монастыря в Муром, углицкое заключение после выдачи Дмитрию Шемяке - все это пришлось перенести пяти-шестилетнему мальчику! Его ослепший отец, вернув себе престол, перестал церемониться не только с явными противниками, но и с любыми потенциальными соперниками. Например, в июле 1456 неизвестно за что он отправил в Угличскую темницу своего шурина Василия Серпуховского. Правление слепца завершилось и вовсе публичными массовыми казнями - событие неслыханное прежде на Руси! Узнав о решении служилых людей освободить из заточения Василия Серпуховского, Василий II повелел «всех имати, и бити кнутием, и ногы резати, и сечи рукы, а иным отсекати главы». Скончался Василий Темный в конце марта 1462 от мучившей его сухотной болезни (костный туберкулез), передав великое княжение своему старшему сыну Ивану, а также наделив каждого из остальных четырех сыновей крупными владениями.

К тому времени двадцатидвухлетний Иван Васильевич обладал уже немалым политическим опытом - с 1456 он обладал статусом великого князя, являясь, тем самым, соправителем своего отца. В январе 1452 двенадцатилетний наследник престола формально возглавил выступление московских ратей против Дмитрия Шемяки, а летом этого же года женился на еще более юной дочери князя Бориса Тверского Марии. Их единственный сын родился в феврале 1458 и был назван также Иваном. А в следующем году Иван Васильевич встал во главе русских войск, отбивших попытку татаров под преводительством хана Сеид-Ахмета переправиться на северные берега Оки и вторгнуться на Московские земли. Стоит отметить, что в дальнейшем Иван Васильевич принимал участие в походах лишь в случае крайней нужды, предпочитая вместо себя посылать кого-либо из бояр или братьев. Военные действия при этом он готовил очень тщательно, четко объясняя каждому воеводе, что конкретно тот должен предпринять.

О действиях Ивана III по укреплению власти в первые годы известно очень мало. Общий характер его внутренней политики сводился к ревизии дворянского и боярского землевладения - в случае, если кто-либо не мог привести доказательств своих прав на ту или иную деревню или село, землю передавали великому князю. Это имело довольно ощутимые результаты - увеличилось количество служилых людей, непосредственно зависящих от великого князя. А это в свою очередь привело к возрастанию мощи его личного войска. Последствия сказались быстро - уже в самом начале правления Иван III перешел к наступательной тактике. Действовал он преимущественно на северо-восточном и восточном направлениях. Усмирив Вятку, давнего союзника Дмитрия Шемяки, великий князь организовал несколько походов на смежные финно-угорские племена: пермь, черемисов, югру. В 1468 русские войска совершили успешный поход на земли Казанского ханства, а в 1469, осадив Казань, вынудили хана Ибрагима принять все условия мира - в частности, возвратить пленников, попавших к татарам за последние сорок лет.

В апреле 1467 Иван Васильевич овдовел. Супругу его, по всей видимости, отравили - тело после смерти страшно распухло. Теперь великому князю предстояло найти новую жену. В 1469, благодаря посредничеству жившего в Москве купца Джанбаттиста делла Вольпе, из Италии прибыли послы с брачным предложением. Жениться Ивану III предлагали на племяннице последнего императора Византии Константина XI. Идея породниться со столь знаменитым родом представилась Ивану Васильевичу заманчивой, и он дал согласие. В ноябре 1472 Зоя Палеолог прибыла в Москву и была обвенчана с великим князем. На Руси ее прозвали Софьей Фоминишной, впоследствии она родила великому князю шестерых дочерей (из которых три умерли в младенчестве) и пятерых сыновей.

Этот брак, к слову, имел для Руси далекие последствия. Дело было вовсе не в царском происхождении девушки, а в установлении крепких связей с североитальянскими городами-государствами, являющимися в то время в Европе самыми развитыми в культурном отношении. Здесь необходимо отметить, что, придя к власти в 1462, юный государь помимо прочего озаботился коренной перестройкой старой Московской крепости. Задача эта была не из легких, и дело заключалось не только в скудости великокняжеской казны. Десятилетия культурного и экономического упадка, предшествующие правлению Ивана Васильевича, привели к тому, что на Руси были практически утрачены традиции каменного зодчества. Это наглядно продемонстрировала возведения Успенского собора - по окончании строительства стены нового здания искривились и, не выдержав собственной тяжести, обвалились. Иван III, используя связи своей супруги Зои Палеолог, обратился к итальянским мастерам. Первой ласточкой стал житель Болоньи Аристотель Фиораванти, известный своими передовыми техническими решениями. Он приехал в Москву весной 1475 и сразу взялся за дело. Уже в августе 1479 собор Успения Богородицы в Московском Кремле был окончен и освящен митрополитом Геронтием. К строительству православных храмов Аристотеля с той поры более не привлекали, предпочитая задействовать русских мастеров, учившихся у итальянца. Но в целом Иван Васильевич счел полученный опыт успешным, и следом за Аристотелем Фиорованти на Руси появились и другие иностранцы - Антонио Джиларди, Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари, Алоизио да Карезано. На Русь приезжали не только итальянские строители, но и пушечники, врачи, мастера серебряных, золотых и горных дел. Тот же Аристотель Фиорованти в дальнейшем использовался великим князем как литейщик и пушечник. Он принял участие во множестве походов, готовил артиллерию русских к бою, командовал обстрелами осажденных городов, наводил мосты и осуществлял множество иных инженерных работ.

В 1470-ые годы основной заботой Ивана III стало подчинение Новгорода. Испокон веков новгородцы контролировали весь север нынешней европейской России до Уральского хребта включительно, ведя обширную торговлю с западными странами, в первую очередь с Ганзейским союзом. Подчиняясь по традиции великому князю Владимирскому, они имели немалую автономию, в частности осуществляли самостоятельную внешнюю политику. В XIV веке в связи с усилением Литвы новгородцы взяли за обыкновение приглашать в свои города (например, в Корелу и Копорье) литовских князей на княжение. А в связи с ослаблением влияния Москвы у части новгородской знати и вовсе родилась мысль «отдаться» литовцам - порядки, существовавшие там, казались отдельным лицам более привлекательными, чем те, что сложились исторически в Руси Московской. Настроения, зревшие долгое время, выплеснулись в конце 1470 - к королю Польши Казимиру были отправлены послы с прошением взять Новгород под свое покровительство.

Иван Васильевич пытался погасить конфликт средствами мирными, однако к добру это не привело. И тогда летом 1471 московское войско, разделившись на четыре отряда, вышло в поход. На войну также по велению великого князя двинулись и псковичи. В Новгороде, между тем, царили шатания и разброд. Король Казимир прийти на подмогу не пожелал, и многие из жителей города - по преимуществу, простолюдины - биться с Москвой абсолютно не хотели. Это показало сражение на реке Шелони - в июле небольшой отряд князей Федора Стародубского и Данилы Холмского легко разбил новгородскую рать, превосходившую москвичей в восемь (а по некоторым оценкам - в десять) раз. Фактически новгородцы кинулись наутек сразу после начала битвы. Вскоре после этого к Ивану Васильевичу явилась делегация из Новгорода, возглавляемая архиепископом Феофилом. Послы униженно просили о пощаде, и Иван III смягчился. Согласно заключенному договору новгородцы обязались выплатить громадную контрибуцию, отдать Москве Вологду и Волок и полностью разорвать связи с Польско-Литовской державой.

Последовательность и четкость действий великого князя в деле покорения Новгорода поистине поражает. Иван III не допускал никаких импровизаций и каждый его шаг - едва ли не математически просчитанный - ограничивал жизненное пространство «демократии» Новгорода, превратившейся в XV веке в олигархический режим. В октябре 1475 Иван Васильевич снова отправился в Новгород. Целью этого «похода миром» формально стало рассмотрение поступавших на имя великого князя многочисленных жалоб на местные власти. Неспешно двигаясь по Новгородским землям, Иван III практически ежедневно принимал у себя послов от новгородцев, преподносивших великому князю богатые дары. В конце ноября Иван Васильевич торжественно въехал в город, а его войско заняло окрестности. Проведя судебное разбирательство, великий князь арестовал двух бояр и трех посадников и в оковах отправил их в Москву. Прочих же «винных» он отпустил на свободу, взяв с них предварительно по полторы тысячи рублей, которые ушли в пользу истцов и в казну. С начала декабря и до конца января с незначительными перерывами Иван III пировал, находясь в гостях у бояр Новгорода. Всего за сорок четыре дня было проведено семнадцать(!) пиров, превратившихся для новгородской знати в сущий кошмар. Однако до полного подчинения Новгородских земель было еще далеко - уже в 1479 новгородцы снова обратились за поддержкой к королю Казимиру. Осенью этого же года Иван Васильевич во главе огромного воинства осадил город. Мятежники предпочли сдаться, однако на этот раз победитель оказался не так милостив. После проведения розыска было казнено свыше сотни «крамольников», конфискована вся новгородская казна и арестован архиепископ Феофил.

В начале 1480 против Ивана III восстали его братья: Андрей Большой и Борис Волоцкий. Формальным поводом стал арест князя Ивана Оболенского, осмелившегося отъехать от великого князя на службу к Борису Волоцкому. В целом это соответствовало древним традициям, однако именно их Иван Васильевич считал необходимым поломать - они противоречили его замыслу стать «государем всея Руси». Разумеется, подобное отношение к суверенным правам вызвало возмущение братьев. Имелась у них и еще одна обида - старший брат не хотел делиться вновь приобретенными землями. В феврале 1480 Борис Волоцкий прибыл в Углич к Андрею Васильевичу, после чего они вместе с двадцатитысячным войском двинулись к границе с Литвой, собираясь отъехать к королю Казимиру. Однако тот воевать с Иваном III не собирался, позволив лишь семьям мятежных Васильевичей жить в Витебске. Иван Васильевич же, срочно вернувшись в Москву из Новгорода, по-хорошему попытался с братьями договориться, дав им слово уступить ряд волостей. Однако мириться родственники не пожелали.

Картина Н. С. Шустова «Иван III свергает татарское иго, разорвав изображение хана и приказав умертвить послов» (1862)

Еще в 1472 русские войска успешно отразили попытку татар форсировать Оку. Именно с этого момента времени Иван Васильевич перестал платить татарам дань. Подобное положение дел многолетним мучителям русских земель, само собой, не нравилось, и летом 1480 хан Ахмат - глава Большой Орды - заключил с королем Казимиром союз с целью взять и разорить Москву. Русские рати со всех подвластных Ивану Васильевичу земель, кроме Пскова и Новгорода, заняли позицию на северном берегу реки Оки, ожидая неприятеля. А вскоре на помощь подошли и тверичи. Ахмат, между тем, достигнув Дона, мешкал - обстановка в Литве обострилась, и Казимир, страшась заговора, решил не покидать свой замок. Лишь в сентябре, так и не дождавшись союзника, Ахмат пошел в сторону литовских владений на запад и остановился близ Воротынска. Иван Васильевич, узнав об этом, дал сыну приказ занять оборону на Угре, а сам тем временем вернулся в Москву. К этому времени его братья Борис и Андрей, ограбив землю Псковскую, окончательно убедились, что поддержки от короля Казимира им не видать, и приняли решение помириться с великим князем. К чести Ивана III стоит отметить, что он простил мятежных родственников, повелев им как можно быстрее двинуться на войну с татарами.

Сам Иван III, отправив казну и семью на Белоозеро, начал готовить Москву к осаде. В начале октября татары вышли к реке, однако после четырехдневных боев переправиться через Угру у них так и не вышло. Ситуация стабилизировалась - татары время от времени совершали попытки преодолеть естественный рубеж обороны русских, однако каждый раз получали решительный отпор. Успешные действия на Угре подарили Ивану III надежду на победное окончание войны. В середине октября великий князь направился к месту боевых действий, остановившись в пятидесяти километрах севернее реки, в Кременце. Подобная диспозиция давала ему возможность оперативно руководить русскими силами, расположенными на участке в семьдесят километров, а в случае неудачи - шанс избежать плена, поскольку о судьбе своего отца Иван Васильевич никогда не забывал. В конце октября ударили морозы, и спустя несколько дней лед сковал реку. Великий князь повелел войскам отступать к Кременцу, готовясь дать татарам решающее сражение. Но хан Ахмат переходить Угру не стал. Послав Ивану III грозное письмо с требованием выплатить дань, татары отступили - к тому времени они, полностью разорив верховья Оки, оказались «босы и нагы». Так провалилась последняя крупная попытка Орды восстановить над Русью свою власть - в январе 1481 был убит хан Ахмат, а вскоре перестала существовать и Большая Орда. Победоносно завершив войну с татарами, Иван III подписал с братьями новые договора, отдав Борису Волоцкому несколько крупных сел, а Андрею Большому - город Можайск. Больше он уступать им не собирался - в июле 1481 скончался еще один сын Василия Темного Андрей Меньшой, и все его земли (Заозерье, Кубена, Вологда) перешли к великому князю.

Диорама «Стояние на Угре»

В феврале 1481 Иван III отправил на помощь псковичам, долгие годы своими силами воевавшими с Ливонией, двадцатитысячную рать. В жестокие морозы русские воины, по словам летописца, «плениша и пожгоша земли Немецкие, за свое отмстиша в двадесятеро и более». В сентябре этого же года Иван Васильевич от имени псковичей и новгородцев (такова была традиция) заключил с Ливонией десятилетний мир, добившись в Прибалтике некоторого спокойствия. А весной 1483 русское войско ведомое Федором Курбским и Иваном Салтыком Травиным отправилось в поход на восток против вогуличей (они же манси). С боями дойдя до Иртыша, русские рати погрузились на корабли и добрались на них до Оби, а затем проплыли по реке до самых низовий. Подчинив там местных хантов, к наступлению зимы войско успело благополучно возвратиться домой.

В октябре 1483 Иван III стал дедом - у старшего сына Ивана Ивановича и его жены Елены - дочери господаря молдавского Стефана Великого - родился сын Дмитрий. Это стало началом многолетнего семейного конфликта, имевшего самые серьезные последствия. Великий князь, вздумавший наградить невестку, обнаружил исчезновение части фамильных ценностей. Выяснилось, что его супруга Софья Фоминишна (она же Зоя Палеолог) подарила часть казны жившему в Италии брату Андрею, а также своей племяннице, находящейся замужем за князем Василием Верейским. Иван Васильевич велел злоумышленников «поимати». Верейскому и его супруге удалось сбежать в Литву, но вскоре после этого свое существование прекратил верейско-белозерский удел. Гораздо более существенным событием стало то, что Иван III на долгие годы потерял к Софье Фоминишне доверие, приблизив к себе невестку Елену.

В 1483 Иван III фактически прибавил к своим владениям город Рязань - после кончины Василия Рязанского племянник его заключил с великим князем соглашение, по которому полностью отказывался от прав внешних сношений. В этом же году Иван Васильевич снова взялся за непокорных новгородцев. Новая партия крамольников была доставлена в Москву и подвергнута пыткам, после чего отправлена в темницы по различным городам. Окончательной точкой в деле «умиротворения» Новгорода стало расселение по русским городам свыше тысячи самых знатных и богатых новгородцев, вслед за которыми последовало около семи тысяч черных и житьих людей. Наделы выселенных передавались помещикам, прибывавшим в землю Новгородскую из Великого княжества Владимирского. Процесс этот продолжался не одно десятилетие.

Осенью 1485 Иван Васильевич покорил Тверь. Тверская земля, окруженная владениями Москвы практически со всех сторон, была обречена. Еще весной местному князю Михаилу Борисовичу был навязан договор, обязывавший его отказаться от всяких контактов с Литвой - единственным государством, способным гарантировать Твери независимость. Очень скоро москвичи узнали, что князь Тверской условий договора не соблюдает. Но Иван III только этого и ждал - в начале сентября его войска осадили город, Михаил Борисович бежал в Литву, а горожане предпочли сдаться на милость победителя. Спустя два года великого князя ждал новый успех. Вмешавшись в борьбу казанских «царей», он весной 1487 отправил к Казани огромную рать. В начале июля Али-хан, видя русское войско под стенами города, открыл ворота. Победители же посадили на Казанский престол своего ставленника именуемого Мухаммед-Эмином. Кроме того в городе обосновался русский гарнизон. Почти до самой кончины Ивана III ханство Казанское оставалось вассалом России.

Кроме объединения русских земель великий князь вел и энергичную внешнюю политику. Его крупнейшим достижением стало налаживание прочных связей с германскими императорами Фридрихом II и сыном его Максимилианом. Контакты со странами Европы помогли Ивану Васильевичу выработать действовавший несколько столетий государственный герб России и придворный церемониал. А в 1480 Ивану III удалось заключить стратегически крайне выгодный союз с крымским ханом Менгли-Гиреем. Крым сковывал силы как Польско-Литовской державы, так и Большой Орды. Набеги крымцев, нередко скоординированные с Москвой, обеспечивали спокойствие южных и ряда западных границ Русской державы.

К началу 1490 все земли, когда-либо входившие в Великое княжество Владимирское, подчинились Ивану Васильевичу. Кроме того у него получилось ликвидировать практически все княжеские уделы - свидетельства прошлой раздробленности страны. Оставшаяся к тому времени «братия» даже не помышляла о соперничестве с великим князем. Тем не менее, в сентябре 1491 Иван III, пригласив брата Андрея Большого к себе в гости, велел его «поимати». Cреди перечня старых обид великого князя имелась одна новая. Весной 1491 впервые в истории русские войска предприняли наступательный поход на татар в степь. Иван III отправил на подмогу своему союзнику Менгли-Гирею, сражавшемуся с Большой Ордой, огромное войско, однако Андрей Васильевич людей не дал и ничем не помог. Воевать, к слову, тогда не пришлось - хватило одной демонстрации силы. Расправа с братом была жестокой - посаженный «в железа» князь Андрей скончался в ноябре 1493, а его углицкий удел перешел к великому князю.

В 1490 Иван Васильевич озвучил новую внешнеполитическую цель - под своей властью объединить все исконно русские территории, став не на словах, а на деле «государем всея Руси». Отныне великий князь не признавал законными захваты русских земель, некогда осуществленные Польшей и Литвой, о чем и было доложено польским послам. Это было равносильно объявлению войны Польско-Литовской державе, контролировавшей в то время не только нынешние белорусские и украинские, но и верховские и брянские земли, входящие сегодня в состав России. Справедливости ради, необходимо отметить, что война эта уже шла с 1487. Изначально она носила характер мелких пограничных схваток, причем инициатива принадлежала подданным Ивана Васильевича. Великий князь отрицал свою причастность к подобным действиям, однако жителям спорных земель ясно дали понять, что спокойствие настанет лишь тогда, когда они примут решение присоединиться к «Русии». Еще одним фактором, позволившим Ивану III вмешаться во внутренние дела Литовской державы, стали участившиеся эпизоды насаждения католической веры и ущемления прав православных.

В июне 1492 умер польский король Казимир и на съезде знати новым государем был выбран его старший сын Ян Альбрехт. Великим князем Литовским на этом же съезде стал Александр, который, дабы остановить пограничную войну, предложил Ивану Васильевичу Фоминск, Вязьму, Березуйск, Перемышль, Воротынск, Одоев, Козельск и Белев, а также посватался к дочери великого князя Елене. Иван III дал согласие на брак, который после долгих согласований был заключен в феврале 1495. Однако все это лишь ненадолго отсрочило войну. Поводом к началу военных действии стала пришедшая в апреле 1500 о том, что великий князь Александр в нарушение условий «брачного договора» пытается навязать католическую веру своей супруге, а также русским князьям, имевшим на востоке страны земли.

Ответ Ивана III был скор и страшен - уже в мае три рати двинулись по направлениям Дорогобуж-Смоленск, Белый, Новгород-Северский-Брянск. Приоритетным было южное направление, и именно здесь удалось добиться наибольших результатов - под власть Москвы перешли Трубчевск, Мценск, Гомель, Стародуб, Путивль, Чернигов. В июле 1500 на реке Ведроши русское войско разбило основные силы литовцев, взяв в плен их командующего князя Константина Острожского. Итоги войны могли оказаться еще более впечатляющими, если бы на стороне Литвы не выступила Ливония. В конце августа 1501 ливонское войско, ведомое магистром Вальтером фон Плеттенбергом, нанесло поражение русским на реке Серице, а затем осадило Изборск. Русская рать вернула долг уже в ноябре - знаменитый полководец Даниил Щеня, вторгшись в земли Ливонии, разбил немецкое войско под Гельмедом. Взяв немалые трофеи в дерптском и рижском архиепископствах, силы русских благополучно вернулись к Ивангороду. Следующая встреча с немцами произошла спустя год. В сентябре 1502 они осадили Псков, однако благодаря своевременному подходу основного войска псковичам удалось нанести ливонцам поражение и захватить обоз противника. В целом же необходимость держать значительную рать в Прибалтике ограничивала возможности на литовском направлении, и предпринятая в конце 1502 осада Смоленска результата не принесла. Тем не менее, перемирие, заключенное весной 1503, закрепило успехи первых месяцев войны.

Иван III Васильевич. Гравюра из «Космографии» А. Теве, 1575 год

В конце жизни Иван Васильевич получил возможность наглядно видеть плоды своих трудов. За сорок лет его правления Русь из полураздробленной державы превратилась в могучее государство, вселявшее страх в соседей. Великому князю удалось уничтожить практически все уделы на землях бывшего Великого Владимирского княжества, достичь полного подчинения Твери, Рязани, Новгорода, значительно расширить границы Российского государства - именно так оно отныне именовалось! Кардинально поменялся статус и самого Ивана III. «Государями» великих князей называли еще в середине XIV века, но Иван Васильевич первым представил государство как систему власти, при которой все подданные, включая родных и родственников, являются лишь слугами. Рукотворное сокровище Ивана III - Московский Кремль - до настоящего времени представляет собой один из основных символов России, а среди нерукотворных достижений великого князя можно выделить введенный им в действие осенью 1497 Судебник - единый законодательный кодекс, настоятельно требовавшийся Руси в связи с объединением прежде раздробленных земель в единое государство.

Необходимо отметить, что Иван III был правителем жестоким. Многих он повергал в ужас одним своим «ярым оком» и, не колеблясь, мог отправить человека на смерть по вполне невинным сегодня причинам. К слову, осталась в России одна сила, которую Иван Васильевич одолеть так и не смог. Это была Русская Православная Церковь, превратившаяся в оплот оппозиции. Лишаясь вотчин и волостей, бояре и князья отчасти вынужденно, отчасти добровольно постригались в монахи. Предаваться, как подобает чернецам, аскезе бывшая знать не желала и стремилась к всяческому расширению монастырских земель, захватывая их у крестьян силой или получая от землевладельцев в дар (накануне 7000-го (1491) года от сотворения мира большинство бояр и дворян в ожидании второго прихода Христа безвозмездно жертвовало монастырям огромные земельные владения). Именно желание подчинить Церковь, а также обуздать неконтролируемое разрастание церковных земель подтолкнуло Ивана Васильевича к связам с группой вольнодумцев, названных впоследствии «жидовствующими» (по имени их организатора некоего «жидовина Схарии»). В их учениях Ивана III привлекала критика церковных стяжаний, определяющих назначение Церкви не в накоплении богатств, а в служении Богу. Даже после осуждения религиозного движения на церковном съезде 1490 в окружении великого князя остались приверженцы этого направления. Разочаровавшись в них впоследствии, Иван III сделал ставку на «нестяжателей» - последователей Нила Сорского, осуждавших погрязших в роскоши монахов и церковных иерархов. Противостояли им «иосифляне» - сторонники Иосифа Волоцкого, ратовавшие за богатую и сильную Церковь.

Любопытна история с вопросом престолонаследия, вставшим после кончины старшего сына великого князя Ивана Ивановича в марте 1490. В 1498 году Иван Васильевич, по-прежнему не доверяя своей супруге, объявил наследником престола не своего второго сына Василия, а внука Дмитрия. Однако поддержка пятнадцатилетнего юнца Боярской думой великого князя не обрадовала, и ровно через год - в начале 1499 - Иван III, опасаясь потерять бразды правления страной, освободил из заточения сына Василия. А весной 1502 он подверг внука и его мать опале, переведя из-под домашнего ареста в темницу, где они спустя годы и скончались.

Летом 1503 Ивана Васильевича хватил удар, и с тех пор он «своима ногама ходити одва можаше». К середине 1505 великий князь стал полностью недееспособен, и 27 октября этого же года скончался. Русский престол достался его сыну Василию III. Правил он самовластно и возражений не терпел, однако, не обладая талантами отца, сумел сделать очень немногое - в 1510 покончил с самостоятельностью Пскова, а спустя четыре года присоединил к своим землям Смоленск. Однако при его правлении обострились отношения с Казанским и Крымским ханствами.

По материалам книги Р.Г. Скрынникова «Иван III» и еженедельного издания «Наша история. 100 великих имен».

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Иван III Васильевич Великий. Подробнейшее описание жизни и государственной деятельности Великого князя Всея Руси. Брак с византийской царевной Софьей Палеолог, двуглавый орел - новый герб России, падение ордынского ига, строительство современного Кремля, его соборов, возведение колокольни Ивана Великого. Москва - Третий Рим, новая идеология укрепляющегося московского государства.

Иван III Васильевич ВЕЛИКИЙ . Великий Князь Всея Руси, правил с 1450 года по 1505 год. Детство и юность Ивана Великого .

В 1425 г. в Москве умирал великий князь Василий I Дмитриевич. Он оставлял великое княжение своему малолетнему сыну Василию, хотя и знал, что не смирится с этим его младший брат - князь галицкий и звенигородский Юрий Дмитриевич. Свои права на престол Юрий обосновывал словами духовной грамоты (т.е. завещания) Дмитрия Донского: «А по грехом отъимет Бог сына моего князя Василия, а хто будет под тем сын мои (т.е. младший брат Василия), тому княж Васильев удел». Мог ли знать великий князь Дмитрий, составляя в 1380 г. своё завещание, когда его старший сын ещё не был женат, а остальные и вовсе были отроками, что эта неосторожно брошенная фраза станет искрой, от которой зажжётся пламя междоусобной брани? В начавшейся после смерти Василия Дмитриевича борьбе за власть было всё: и взаимные обвинения, и взаимные наговоры при ханском дворе, и вооружённые столкновения. Энергичный и опытный Юрий дважды захватывал Москву, но в середине 30-х гг. XV в. он умер на великокняжеском престоле в момент своего триумфа. Однако смута на этом не закончилась. Сыновья Юрия - Василий Косой и Дмитрий Шемяка - продолжили борьбу. В такие времена войн и смут появился на свет будущий «государь всея Руси». Поглощённый водоворотом политических событий, лишь скупую фразу обронил летописец: «Родися великому князю сын Иван генваря 22» (1440 г.).

7 июля 1445 г. московские полки были разбиты в битве с татарами у Спасо-Евфимьева монастыря под Суздалем, а мужественно бившийся великий князь Василий Васильевич II, отец Ивана, попал в плен. В довершение бед вспыхнул пожар, поглотивший все деревянные строения Москвы. Осиротевшая великокняжеская семья покидала страшный полыхающий город... Василий II возвратился на Русь после внесения огромного выкупа в сопровождении татарского отряда. Москва бурлила, недовольная поборами и приходом татар. Часть московского боярства, купцов и монахов строила планы возведения на престол Дмитрия Шемяки, злейшего врага великого князя. В феврале 1446 г., взяв с собой сыновей Ивана и Юрия, великий князь отправился на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, видимо надеясь отсидеться. Узнав об этом, Дмитрий Шемяка без труда захватил столицу. Его союзник, князь Иван Андреевич Можайский, устремился к монастырю. В простых санях привезли захваченного в плен великого князя в Москву, а тремя днями позже его ослепили. Василий Васильевич II стал именоваться Темным. В то время как с отцом происходили эти трагические события, Иван и его брат укрывались в монастыре у тайных сторонников свергнутого великого князя. Забыли о них недруги, а может, и просто не нашли. После отъезда Ивана Можайского верные люди перевезли княжичей сначала в село Боярово - Юрьевскую вотчину князей Ряполовских, а потом в Муром. Так Ивану, ещё шестилетнему мальчику, пришлось многое испытать и пережить.

В Твери у великого князя Бориса Александровича семья изгнанников нашла приют и поддержку. И опять Иван стал участником большой политической игры. Великий князь тверской согласился помочь не бескорыстно. Одним из его условий был брак Ивана Васильевича с тверской княжной Марией. И ничего, что будущему жениху всего шесть лет, а невесте и того меньше. Вскоре состоялось обручение, в величественном Спасо-Преображенском соборе его совершил епископ Тверской Илия. Пребывание в Твери завершилось отвоеванием полыхающего Кремля, дорога в неизвестность. Таковы первые яркие впечатления детства Ивана. А в Муроме он, сам того не ведая, сыграл крупную политическую роль. Он стал зримым символом сопротивления, знаменем, под которое стекались все, кто остался верен свергнутому Василию Тёмному. Понимал это и Шемяка, поэтому и приказал доставить Ивана в Переяславль. Оттуда его привезли к отцу в Углич, в заточение. Вместе с другими членами семьи Иван Васильевич стал свидетелем исполнения хитроумного плана своего отца, который, едва приехав в Вологду (пожалованный ему Шемякой удел), устремился в Кирилло-Белозерский монастырь Москвы в феврале 1447 г. Год назад, спешно покидая Москву, уезжал в неизвестность испуганный мальчик; теперь же в столицу вместе с отцом въезжал официальный наследник престола, будущий зять могущественного тверского князя.

Василия Тёмного неотступно преследовала тревога за будущее своей династии. Слишком много он сам вытерпел и понимал поэтому, что в случае его смерти престол может стать яблоком раздора не только между наследником и Шемякой, но и между его, Василия, собственными сыновьями. Лучший выход - провозгласить Ивана великим князем и соправителем отца. Пусть подданные привыкают видеть в нём своего повелителя, пусть младшие братья растут в уверенности, что именно он их господин и государь по праву; пусть недруги видят, что управление государством в надёжных руках. Да и сам наследник должен был почувствовать себя венценосцем и постичь премудрости правления державой. Не в этом ли заключалась причина его грядущих успехов? Но Шемяке опять удалось уйти от погони. Основательно ограбив местное племя кокшаров, московские рати возвращались домой. В том же году настало время выполнить давнее обещание о породнении московского и тверского великокняжеских домов. «Того же лета женился князь великий Иван Васильевич месяца июня 4, в канун Троицева дню». Год спустя в Новгороде неожиданно умер Дмитрий Шемяка. Людская молва утверждала, что его отравили по-тайному. Уже с 1448 г. Иван Васильевич титулуется в летописях великим князем, так же как и его отец.

Задолго до вступления на престол в руках Ивана Васильевича оказываются многие рычаги власти; он выполняет важные военные и политические поручения. В 1448 г. он находился во Владимире с войском, прикрывавшим от татар важное южное направление, а в 1452 г. отправился в свой первый военный поход. Это был последний поход времён династической борьбы. Шемяка, давно уже бессильный, тревожил мелкими набегами, в случае опасности растворяясь в необъятных северных просторах. Возглавив поход на Кокшенгу, 12-летний великий князь должен был изловить недруга по заданию Василия II. Но как бы то ни было, перевернулась очередная страница истории, а для Ивана Васильевича кончилось детство, которое вместило столько драматических событий, сколько иной человек не переживал за всю жизнь. С начала 50-х гг. XV в. и до смерти своего отца в 1462 г. Иван Васильевич шаг за шагом овладевал непростым ремеслом государя. Мало-помалу в его руки сходились нити управления сложной системой, в самом сердце которой был стольный град Москва, наиболее сильный, но пока ещё не единственный центр власти на Руси. От этого времени дошли до наших дней грамоты, запечатанные собственной печатью Ивана Васильевича, а на монетах появились имена двух великих князей - отца и сына. После похода великого князя в 1456 г. на Новгород Великий в тексте мирного договора, заключённого в местечке Яжелбицы, права Ивана были официально приравнены к правам его отца. К нему должны были приезжать новгородцы, чтобы высказывать свои «обиды» и искать «управу». Появляется у Ивана Васильевича и другая важная обязанность: оберегать московские земли от непрошеных гостей - татарских отрядов. Трижды - в 1454, 1459 и 1460 гг. - полки, возглавляемые Иваном, выступали навстречу неприятелю и заставляли татар отойти, нанося им урон. 15 февраля 1458 г. Ивана Васильевича ожидало радостное событие: у него родился первенец. Назвали сына Иваном. Раннее рождение наследника давало уверенность, что усобица не повторится, а «отчинный» (т.е. от отца к сыну) принцип наследования престола восторжествует.

Первые годы правления Ивана III .

В конце 1461 г. был раскрыт заговор в Москве. Его участники хотели освободить томящегося в неволе серпуховского князя Василий Ярославича и поддерживали связь с лагерем эмигрантов в Литве - политических противников Василия II. Заговорщики были схвачены. В начале 1462 г., в дни Великого поста, их предали мучительной казни. Кровавые события на фоне покаянных великопостных молитв знаменовали собой смену эпох и постепенное наступление единодержавия. Вскоре, 27 марта 1462 г., в 3 часа ночи великий князь Василий Васильевич Тёмный умер. В Москве теперь был новый государь - 22-летний великий князь Иван. Как всегда в момент перехода власти, оживились внешние противники, словно хотевшие убедиться в том, крепко ли держит в своих руках бразды правления молодой государь. Новгородцы давно уже не выполняли условий Яжелбицкого договора с Москвой. Псковичи изгнали московского наместника. В Казани у власти был недружественный Москве хан Ибрагим. Василий Тёмный в своей духовной прямо благословил старшего сына «своей отчиной» - великим княжением.

С тех пор как Батый подчинил Русь, престолами русских князей распоряжался ордынский повелитель. Теперь же его мнения никто не спрашивал. Вряд ли мог смириться с этим Ахмат - хан Большой Орды, мечтавший о славе первых покорителей Руси. Неспокойно было и в самой великокняжеской семье. Сыновья Василия Тёмного, младшие братья Ивана III, получили по завещанию отца все вместе почти столько же, сколько унаследовал великий князь, и были недовольны этим. В такой обстановке молодой государь решил действовать напористо. Уже в 1463 г. к Москве был присоединён Ярославль. Местные князья в обмен на владения в Ярославском княжестве получили земли и сёла из рук великого князя. Псков и Новгород, недовольные властной рукой Москвы, легко смогли найти общий язык. В том же году в псковские пределы вошли немецкие полки. Псковичи обратились за помощью одновременно в Москву и Новгород. Однако новгородцы не спешили помочь своему «младшему брату». Великий князь же три дня не пускал «на очи» прибывших псковских послов. Лишь после этого он согласился сменить гнев на милость. В результате Псков принял наместника из Москвы, а его отношения с Новгородом резко обострились. Этот эпизод наилучшим образом демонстрирует приёмы, с помощью которых Иван Васильевич обычно добивался успеха: он старался сначала разъединить и рассорить противников, а потом заключить с ними мир поодиночке, добившись при этом выгодных для себя условий. На военные столкновения великий князь шёл лишь в исключительных случаях, когда были исчерпаны все другие средства. Уже в первые годы своего правления Иван умел вести тонкую дипломатическую игру. В 1464 г. на Русь задумал пойти надменный Ахмат - повелитель Большой Орды. Но в решительный момент, когда татарские полчища были готовы хлынуть на Русь, в тыл им ударили войска крымского хана Азы-Гирея. Ахмат вынужден был подумать о собственном спасении. Таков оказался результат соглашения, заранее достигнутого между Москвой и Крымом.

Борьба с Казанью.

Неотвратимо надвигался конфликт с Казанью. Боевым действиям предшествовала длительная подготовка. На Руси ещё со времён Василия II жил татарский царевич Касым, имевший несомненные права на престол в Казани. Именно его Иван Васильевич намеревался утвердить в Казани как своего ставленника. Тем более что местная знать настойчиво приглашала Касыма занять трон, обещая поддержку. В 1467 г. состоялся первый поход московских полков на Казань. С ходу город взять не удалось, а казанские союзники не осмелились выступить на стороне осаждавших. В довершение всего Касым вскоре скончался. Ивану Васильевичу срочно пришлось менять свои планы. Почти сразу после неудачной экспедиции татары совершили несколько набегов на русские земли. Великий князь распорядился укрепить гарнизоны в Галиче, Нижнем Новгороде и Костроме и занялся подготовкой большого похода на Казань. Были мобилизованы все слои московского населения и подвластных Москве земель. Отдельные полки целиком состояли из московских купцов и посадских людей. Братья великого князя возглавили ополчения своих владений. Войско делилось на три группировки. Первые две, руководимые воеводами Константином Беззубцевым и князем Петром Васильевичем Оболенским, сходились под Устюг и Нижний Новгород. Третья рать князя Даниила Васильевича Ярославского двинулась на Вятку. Согласно замыслу великого князя, основным силам следовало остановиться, не дойдя до Казани, тогда как «охочий люди» (добровольцы) и отряд Даниила Ярославского должны были заставить хана поверить, что главного удара следует ждать именно с этой стороны. Однако, когда стали выкликать желающих, почти вся рать Беззубцева вызвалась идти на Казань. Пограбив окрестности города, эта часть русских полков попала в трудное положение и вынуждена была с боем пробиваться к Нижнему Новгороду. В итоге главная цель вновь не была достигнута. Но не таков был Иван Васильевич, чтобы смириться с неудачей. В сентябре 1469 г. новая московская рать под командованием брата великого князя - Юрия Васильевича Дмитревского - вновь подступила к стенам Казани. В походе участвовала и «судовая» рать (т.е. войско, погруженное на речные суда). Осадив город и перекрыв доступ воды, русские вынудили хана Ибрагима капитулировать, «взяли мир на всей своей воле» и добились выдачи «полона» - соотечественников, томящихся в неволе.

Покорение Новгорода.

Новые тревожные вести пришли из Новгорода Великого. К концу 1470 г. новгородцы, воспользовавшись тем, что Иван Васильевич был поглощён сначала внутренними проблемами, а потом войной с Казанью, перестали платить Москве пошлины и вновь захватили земли, от которых отступились по договору с прежними великими князьями. В вечевой республике всегда была сильна партия, ориентировавшаяся на Литву. В ноябре 1470 г. новгородцы приняли князем Михаила Олельковича. В Москве не сомневались, что за его спиной стоял соперник московского государя на Руси - великий князь литовский и король польский Казимир IV. Иван Васильевич полагал, что конфликт неизбежен. Но он не был бы самим собой, если бы сразу вступил в вооружённое противостояние. На протяжении нескольких месяцев, вплоть до лета 1471 г., шла активная дипломатическая подготовка. Благодаря усилиям Москвы Псков занял антиновгородскую позицию. Главным покровителем вольного города был Казимир IV. В феврале 1471 г. его сын Владислав стал чешским королём, но в борьбе за престол у него появился могущественный конкурент - венгерский государь Матвей Корвин, которого поддержали Папа римский и Ливонский орден. Удержаться у власти без помощи отца Владислав не смог бы. Дальновидный Иван Васильевич почти полгода выжидал, не начиная боевых действий, пока Польша не втянулась в войну за чешский престол. Казимир IV не решился воевать на два фронта. Хан Большой Орды Ахмат тоже не пришёл на помощь Новгороду, опасаясь нападения союзника Москвы - крымского хана Хаджи-Гирея. Новгород остался один на один с грозной и могущественной Москвой. В мае 1471 г. был окончательно разработан план наступления против Новгородской республики. Решено было нанести удар с трёх сторон, чтобы заставить неприятеля раздробить силы. «Того же лета... князь велики с братию и с всею силою поиде к Новгороду Великому, с все стороны воюючи и пленяючи» - писал об этом летописец. Стояла страшная сушь, и это делало обычно непроходимые болота под Новгородом вполне преодолимыми для великокняжеских полков. Вся Северо-восточная Русь, послушная воле великого князя, сходилась под его знамена. Готовились к походу союзные рати из Твери, Пскова, Вятки, прибывали полки из владений братьев Ивана Васильевича. В обозе ехал дьяк Стефан Бородатый, умевший говорить по памяти цитатами из русских летописей. Это «оружие» весьма пригодилось потом при переговорах с новгородцами. Тремя потоками вошли московские полки в новгородские пределы. На левом фланге действовал 10-тысячный отряд князя Даниила Холмского и воеводы Федора Хромого. На правый фланг был послан полк князя Ивана Стриги Оболенского, чтобы не допустить притока свежих сил из восточных владений Новгорода. В центре, во главе самой мощной группировки, выступил сам государь.

Безвозвратно минули времена, когда в 1170 г. «мужи вольные» - новгородцы - наголову разбили рати московского князя Андрея Боголюбского. Словно тоскуя по тем временам, на исходе XV в. безвестный новгородский мастер создал икону, на которой изображена та славная победа. Теперь всё было иначе. 14 июля 1471 г. 40-тысячное войско - всё, что смогли собрать в Новгороде, - сошлось в битве с отрядом Даниила Холмского и Федора Хромого. Как повествует летопись, «...вскоре побежали новгородцы, гонимы гневом Божиим... Полки же великого князя гнались за ними, кололи их и секли». В плену оказались посадники, у которых был найден текст договора с Казимиром IV. В нём, в частности, были и такие слова: «А пойдёт князь великий Московский на Великий Новгород, ибо тебе нашему господину честному королю всести на конь за Великий Новгород противу великого князя». Государь московский пришёл в ярость. Пленные новгородцы были без жалости казнены. Прибывавшие из Новгорода посольства тщетно просили унять гнев и начать переговоры. Только когда в ставку великого князя в Коростынь прибыл архиепископ Новгородский Феофил, великий князь внял его мольбам, предварительно подвергнув послов унизительной процедуре. Вначале новгородцы били челом московским боярам, те в свою очередь обратились к братьям Ивана Васильевича, чтобы они упросили самого государя. Правота великого князя доказывалась ссылками на летописи, которые так хорошо знал дьяк Стефан Бородатый. II августа был заключён Коростынский договор. Отныне новгородская внешняя политика полностью подчинялась воле великого князя. Вечевые грамоты выдавались теперь от имени московского государя и скреплялись его печатью. Впервые он признавался верховным судьей в делах дотоле вольного Новгорода. Эта мастерски проведённая военная кампания и дипломатический успех делали Ивана Васильевича подлинным «государем всея Руси».

1 сентября 1471 г. въезжал он в свою столицу с победой под восторженные крики москвичей. Несколько дней продолжалось ликование. Все чувствовали - победа над Новгородом поднимает Москву и её государя на ранее недосягаемую высоту. 30 апреля 1472 г. состоялась торжественная закладка нового Успенского собора в Кремле. Он должен был стать зримым символом московского могущества и единства Руси. В июле 1472 г. напомнил о себе хан Ахмат, который всё ещё считал Ивана III своим «улусником», т.е. подданным. Обманув русские заставы, ждавшие его на всех дорогах, он внезапно появился под стенами Алексина - небольшой крепости на границе с Диким Полем. Ахмат осадил и зажёг город. Отважные защитники предпочли погибнуть, но не сложили оружия. Вновь грозная опасность нависла над Русью. Только соединение всех русских сил могло остановить ордынцев. Подошедший к берегам Оки Ахмат увидел величественную картину. Перед ним простиралась «многыя полкы великого князя, аки море колеблющеся, доспехи же на них бяху чисты вельми, яко сребро блистающи, и вооружени зело». Поразмыслив, Ахмат приказал отступать...

Женитьба на Софье Полеолог.

Первая жена Ивана III, тверская княжна Мария Борисовна, скончалась ещё 22 апреля 1467 г. А 11 февраля 1469 г. в Москве появились послы из Рима - от кардинала Виссариона. Они приехали к великому князю, чтобы предложить ему жениться на жившей в изгнании после падения Константинополя племяннице последнего византийского императора Константина XI Софье Палеолог. Для русских Византия долгое время была единственным православным царством, оплотом истинной веры. Византийская империя пала под ударами турок, но, породнившись с династией её последних «василевсов» - императоров, Русь как бы заявляла о своих правах на наследие Византии, на величественную духовную роль, которую эта держава когда-то играла в мире. Вскоре в Рим отправился представитель Ивана, итальянец на русской службе Джан Баттиста делла Вольпе (Иван Фрязин, как его называли в Москве). В июне 1472 г. в соборе Святого Петра в Риме Иван Фрязин обручился с Софьей от имени московского государя, после чего невеста в сопровождении пышной свиты отправилась на Русь. В октябре того же года Москва встречала свою будущую государыню. В недостроенном ещё Успенском соборе состоялся обряд венчания. Греческая принцесса стала великой княгиней московской, владимирской и новгородской. Отблеск тысячелетней славы некогда могучей империи озарил молодую Москву.

У венценосных владык почти не бывает спокойных дней. Таков уж жребий государя. Вскоре после свадьбы Иван III отправился в Ростов к больной матери и там получил известие о смерти брата Юрия. Всего на год Юрий был моложе великого князя. Вернувшись в Москву, Иван III решается на небывалый шаг. В нарушение древнего обычая он присоединяет все земли умершего Юрия к великому княжению, не поделившись с братьями. Назревал открытый разрыв. Примирить сыновей сумела в тот раз мать - Мария Ярославна. По заключённому ими соглашению Андрей Большой (Углицкий) получал город Романов на Волге, Борис - Вышгород, Андрей Меньшой - Тарусу. Дмитров, где княжил покойный Юрий, остался за великим князем. Давно Иван Васильевич лелеял мысль о том, чтобы добиться увеличения своей власти за счёт братьев - удельных князей. Ещё незадолго до похода на Новгород он провозгласил своего сына великим князем. По Коростынскому договору права Ивана Ивановича были приравнены к правам отца. Это поднимало наследника на небывалую высоту и исключало претензии братьев Ивана III на престол. И вот теперь был сделан ещё один шаг, закладывавший основу новых отношений между членами великокняжеской семьи. В ночь с 4 на 5 апреля 1473 г. Москва была объята пламенем. Сильные пожары, увы, были делом нередким. В эту ночь отошёл в вечность митрополит Филипп. Его преемником стал епископ Коломенский Геронтий. Ненадолго пережил покойного владыку Успенский собор, его любимое детище. 20 мая рухнули стены храма, уже почти достроенного. Великий князь решил сам заняться возведением новой святыни. По его поручению в Венецию отправился Семен Иванович Толбузин, который вёл переговоры с искусным каменных, литейных и пушечных дел мастером Аристотелем Фиораванти. В марте 1475 г. итальянец прибыл в Москву. Он возглавил строительство Успенского храма, доныне украшающего Соборную площадь Московского Кремля.

Поход «миром» на Великий Новгород. Конец вечевой республики

Побежденный, но не подчинившийся до конца, Новгород не мог не беспокоить великого князя московского. 21 ноября 1475 г. Иван III прибыл в столицу вечевой республики «миром». Он всюду принимал дары от жителей, а вместе с ними и жалобы на произвол властей. «Вятшие люди» - вечевая верхушка во главе с владыкой Феофилом - устроили пышную встречу. Почти два месяца продолжались пиры и приёмы. Но и здесь, должно быть, примечал государь, кто из бояр ему друг, а кто - скрытый «супротивник». 25 ноября представители Славковой и Микитиной улиц подали ему жалобу на самоуправство высших новгородских чиновников. После судебного разбирательства были схвачены и отправлены в Москву посадники Василий Онаньин, Богдан Есипов и ещё несколько человек, все - лидеры и сторонники «литовской» партии. Не помогли мольбы архиепископа и бояр. В феврале 1476 г. великий князь возвратился в Москву. Звезда Новгорода Великого неумолимо приближалась к закату. Общество вечевой республики давно уже разделилось на две части. Одни стояли за Москву, другие с надеждой смотрели в сторону короля Казимира IV. В феврале 1477 г. в Москву приехали новгородские послы. Приветствуя Ивана Васильевича, они назвали его не «господином», как обычно, а «государем». По тем временам подобное обращение выражало полное подчинение. Иван III немедленно воспользовался этим обстоятельством. В Новгород отправились бояре Федор Хромой, Иван Тучко Морозов и дьяк Василий Долматов, чтобы осведомиться, какого «государства» хотят от великого князя новгородцы. Собралось вече, на котором московские послы изложили суть дела. Сторонники «литовской» партии услышали, о чём идёт речь, и бросили в лицо побывавшему в Москве боярину Василию Никифорову обвинения в измене: «Переветник, был ты у великого князя и целовал ему крест против нас». Василий и ещё несколько активных сторонников Москвы были убиты. Шесть недель волновался Новгород. Послам было заявлено о желании жить с Москвой «по старине» (т.е. сохранить новгородскую вольность). Становилось ясно, что нового похода не избежать. Но Иван III, по своему обыкновению, не спешил. Он понимал, что с каждым днём новгородцы будут всё более погрязать во взаимных дрязгах и обвинениях, а число его сторонников станет расти под впечатлением нависшей вооружённой угрозы.

Когда великий князь выступил из Москвы во главе объединённых сил, новгородцы не смогли даже собрать полки, чтобы попытаться отразить нападение. В столице был оставлен молодой великий князь Иван Иванович. По дороге в ставку то и дело прибывали новгородские посольства в надежде завязать переговоры, но их даже не допускали к государю. Когда до Новгорода оставалось не более 30 км, приехал сам архиепископ Новгородский Феофил с боярами. Они называли Ивана Васильевича «государем» и просили «отложить гнев» на Новгород. Однако, когда дело дошло до переговоров, оказалось, что послы недостаточно отчётливо представляют себе сложившуюся ситуацию и требуют слишком многого. Великий князь с войскам прошёл по льду озера Ильмень и встал под самыми стенами города. Московские рати со всех сторон обложили Новгород. То и дело подходили подкрепления. Прибыли псковские полки с пушками, братья великого князя с войском, татары касимовского царевича Данияра. Феофилу, в очередной раз побывавшему в московском стане, был дан ответ: «Восхощет нам, великим князем, своим государем, отчина наша Новгород бити челом, и они знают, отчина наша, как... бити челом». Между тем положение в осажденном городе заметно ухудшалось. Не хватало продовольствия, начался мор, усилились междоусобные склоки. Наконец, 7 декабря 1477 г. на прямой вопрос послов, какого «государства» хочет Иван III в Новгороде, государь московский ответил: «Хотим государства своего как на Москве, государство наше таково: вечевому колоколу в отчине нашей в Новгороде не быть, посаднику не быть, а государство нам своё держать как у нас на низовской земле». Эти слова прозвучали приговором новгородской вечевой вольнице. Территория собираемого Москвой государства увеличилась в несколько раз. Присоединение Новгорода - один из важнейших итогов деятельности Ивана III, великого князя московского и всея Руси.

Стояние на реке Угре. Конец ордынского ига.

12 августа 1479 г. в Москве был освящен новый собор во имя Успения Божьей Матери, задуманный и построенный как архитектурный образ единого Русского государства. «Бысть же та церковь чюдна вельми величеством и высотою, светлостью и звонкостью и пространством, такова же преже того не бывала в Руси, опроче (помимо) Владимерскыя церкви...» - восклицал летописец. Торжества по случаю освящения собора продлились до конца августа. Высокий, чуть сутулившийся Иван III выделялся в нарядной толпе своих родственников и придворных. Не было рядом с ним только его братьев Бориса и Андрея. Однако не прошло и месяца с начала празднеств, как грозное предзнаменование грядущих бед потрясло столицу. 9 сентября Москва неожиданно загорелась. Пожар быстро распространялся, подступая к стенам Кремля. Все, кто мог, вышли на борьбу с огнем. Даже великий князь и его сын Иван Молодой тушили пламя. Многие оробевшие, видя своих великих князей в алых отблесках огня, также занялись тушением пожара. К утру стихию удалось остановить. Думал ли тогда уставший великий князь, что в зареве пожара начинается самый трудный период его княжения, который продлится около года? Именно тогда на кон будет поставлено всё, чего удалось достичь за десятилетия кропотливого государственного труда.

До Москвы доходили слухи о назревающем заговоре в Новгороде. Иван III вновь отправился туда «миром». На берегу Волхова он провёл остаток осени и большую часть зимы. Одним из результатов его пребывания в Новгороде был арест архиепископа Новгородского Феофила. В январе 1480 г. опального владыку под конвоем отправили в Москву. Новгородской оппозиции был нанесён ощутимый удар, однако тучи над великим князем продолжали сгущаться. Впервые за много лет Ливонский орден напал большими силами на земли Пскова. Из Орды доходили смутные известия о подготовке нового нашествия на Русь. В самом начале февраля пришла ещё одна плохая новость - братья Ивана III князья Борис Волоцкий и Андрей Большой решились на открытый мятеж и вышли из повиновения. Нетрудно было догадаться, что союзников они будут искать в лице великого князя литовского и короля польского Казимира и, может быть, даже хана Ахмата - врага, от которого исходила самая страшная опасность для русских земель. В сложившихся условиях московская помощь Пскову сделалась невозможной. Иван III спешно покинул Новгород и выехал в Москву. Государство, раздираемое внутренними смутами, перед лицом внешней агрессии было обречено. Иван III не мог не понимать этого, и потому первым его движением было желание уладить конфликт с братьями. Их недовольство было вызвано планомерным наступлением московского государя на принадлежавшие им удельные права полунезависимых властителей, уходившие своими корнями во времена политической раздробленности. Великий князь был готов идти на большие уступки, однако не мог перейти грань, за которой начиналось возрождение прежней удельной системы, принёсшей на Русь столько бедствий в прошлом. Начавшиеся переговоры с братьями зашли в тупик. Своей ставкой князья Борис и Андрей избрали Великие Луки - город на границе с Литвой - и вели переговоры с Казимиром IV. О совместных действиях против Москвы договорился с Казимиром и Ахмат.

Иван III разрывает ханскую грамоту

Весной 1480 г. стало ясно, что достичь соглашения с братьями не удастся. В эти же дни пришло страшное известие - хан Большой Орды во главе огромного войска начал медленное продвижение на Русь. Хан не торопился, ожидая обещанной помощи от Казимира. «Того же лета, - повествует летопись, - злоименитый царь Ахмат... поиде на православное христьяньство, на Русь, на святые церкви и на великого князя, похваляся разорити святые церкви и все православие пленити и самого великого князя, яко же при Батый беше (было). Летописец не напрасно вспомнил тут Батыя. Опытный воин и честолюбивый политик, Ахмат мечтал о полном восстановлении ордынского господства над Русью. Ситуация становилась критической. В череде плохих известий отрадным было одно, пришедшее из Крыма. Туда по указанию великого князя отправился Иван Иванович Звенец Звенигородский, который должен был любой ценой заключить с воинственным крымским ханом Менгли-Гиреем договор о союзе. Послу была поставлена задача добиться от хана обещания, что тот в случае вторжения Ахмата в русские пределы ударит ему в тыл или по крайней мере нападёт на земли Литвы, отвлекая силы короля. Цель посольства была достигнута.

Заключённый в Крыму договор стал важным достижением московской дипломатии. В кольце внешних врагов Московского государства была пробита брешь. Приближение Ахмата ставило великого князя перед выбором. Можно было запереться в Москве и ждать врага, надеясь на прочность её стен. В этом случае огромная территория оказалась бы во власти Ахмата и ничто уже не смогло бы помешать соединению его сил с литовскими. Был другой вариант - двинуть русские полки навстречу врагу. Именно так поступил в 1380 г. Дмитрий Донской. Последовал примеру своего прадеда и Иван III. В начале лета на юг были посланы большие силы под командованием Ивана Молодого и верного великому князю брата Андрея Меньшого. Русские полки разворачивались по берегу Оки, тем самым создавая мощный заслон на пути к Москве. 23 июня в поход выступил сам Иван III. В тот же день из Владимира в Москву была привезена чудотворная икона Владимирской Божьей Матери, с заступничеством которой связывали спасение Руси от войск грозного Тамерлана в 1395 г.

В течение августа и сентября Ахмат искал слабое место в русской обороне. Когда ему стало ясно, что Ока крепко охраняется, он предпринял обходной маневр и повёл свои войска к литовской границе, надеясь в районе устья реки Угры (приток Оки) прорвать линию русских полков. Иван III, озабоченный неожиданным изменением намерений хана, срочно выехал в Москву «на совет и думу» с митрополитом и боярами. В Кремле состоялся совет. Митрополит Геронтий, мать великого князя, многие из бояр и высшего духовенства высказались за решительные действия против Ахмата. Было решено готовить город к возможной осаде. Московские посады были сожжены, а их жители переселены внутрь крепостных стен. Как ни тяжела была эта мера, опыт подсказывал, что она необходима: в случае осады расположенные рядом со стенами деревянные постройки могли послужить неприятелю укреплениями или материалом для строительства осадных машин. В те же дни к Ивану III пришли послы от Андрея Большого и Бориса Волоцкого, которые заявили о прекращении мятежа. Великий князь пожаловал братьям прощение и повелел им двигаться со своими полками к Оке. Затем он вновь покинул Москву.

Тем временем Ахмат попытался форсировать Угру, но его атака была отбита силами Ивана Молодого. Несколько дней продолжались бои за переправы, которые также не принесли ордынцам успеха. Вскоре противники заняли оборонительные позиции на противоположных берегах реки. Началось знаменитое «стояние на Угре». То и дело вспыхивали перестрелки, но на серьёзную атаку ни одна из сторон не решалась. В таком положении начались переговоры. Ахмат потребовал, чтобы к нему с изъявлением покорности явился сам великий князь, или его сын, или по крайней мере его брат, а также чтобы русские выплатили дань, которую задолжали за несколько лет. Все эти требования были отклонены, и переговоры прервались. Вполне возможно, что Иван пошёл на них, стремясь выиграть время, поскольку ситуация медленно менялась в его пользу. На подходе были силы Андрея Большого и Бориса Волоцкого. Менгли-Гирей, выполняя своё обещание, напал на южные земли Великого княжества Литовского. В эти же дни Ивану III пришло пламенное послание архиепископа Ростовского Вассиана Рыло. Вассиан призывал великого князя не слушать лукавых советников, которые «не перестают шептать в ухо... слова обманные и советуют... не противиться супостатам», а последовать примеру прежде бывших князей, «которые не только обороняли Русскую землю от поганых (т.е. не христиан), но и иные страны подчиняли». «Только мужайся и крепись, духовный сын мой, - писал архиепископ, - как добрый воин Христов по великому слову Господа нашего в Евангелии: „Ты пастырь добрый. Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец...»

Наступала зима. Угра замерзала и из водной преграды с каждым днём всё более превращалась в крепкий ледяной мост, соединяющий враждующие стороны. И русские, и ордынские воеводы начинали заметно нервничать, опасаясь, что противник первым решится на внезапное нападение. Сохранение войска сделалось главной заботой Ивана III. Цена необдуманного риска была слишком велика. В случае гибели русских полков Ахмату открывалась дорога в самое сердце Руси, а король Казимир IV не преминул бы воспользоваться случаем и вступить в войну. Не было уверенности и в том, что сохранят лояльность братья и недавно подчинённый Новгород. Да и крымский хан, видя поражение Москвы, мог быстро позабыть о своих союзнических обещаниях. Взвесив все обстоятельства, Иван III в начале ноября приказал отвести русские силы от Угры к Боровску, который в зимних условиях представлял собой более выгодную оборонительную позицию. И тут случилось неожиданное! Ахмат, решив, что Иван III уступает ему берег для решающей битвы, начал спешное отступление, похожее на бегство. В погоню за отступающими ордынцами были отправлены небольшие русские силы. Иван III с сыном и всем воинством вернулся в Москву, «и возрадовашася, и возвеселишася все людие радостию велиею зело». Ахмат спустя несколько месяцев был убит в Орде заговорщиками, разделив судьбу другого неудачливого завоевателя Руси - Мамая.

Современникам спасение Руси показалось чудом. Однако неожиданное бегство Ахмата имело и земные причины, не исчерпывавшиеся цепочкой счастливых для Руси военных случайностей. Стратегический план обороны русских земель в 1480 г. был хорошо продуман и четко осуществлен. Дипломатические усилия великого князя предотвратили вступление в войну Польши и Литвы. Свою лепту в спасение Руси внесли и псковичи, к осени остановившие немецкое наступление. Да и сама Русь была уже не той, что в XIII в., во времена нашествия Батыя, и даже в XIV в. - перед лицом орд Мамая. На место полунезависимых, враждующих друг с другом княжеств пришло сильное, хотя ещё и не совсем окрепшее внутренне Московское государство. Тогда, в 1480 г., трудно было оценить значение случившегося. Многие вспоминали рассказы дедов о том, как всего через два года после славной победы Дмитрия Донского на Куликовом поле Москва была сожжена войсками Тохтамыша. Однако история, любящая повторы, на этот раз пошла по другому пути. Иго, тяготевшее над Русью два с половиной столетия, окончилось.

Покорение Твери и Вятки.

Спустя пять лет после «стояния на Угре» Иваном III был сделан ещё один шаг к окончательному объединению русских земель: в состав Русского государства было включено Тверское княжество.Давно прошли те времена, когда гордые и отважные тверские князья спорили с московскими о том, кому из них собирать Русь. История разрешила их спор в пользу Москвы. Однако Тверь ещё долго оставалась одним из крупнейших русских городов, а её князья были в числе самых могущественных. Совсем ещё недавно тверской монах Фома восторженно писал про своего великого князя Бориса Александровича (1425- 1461 гг.): «Много искал я в премудрых книгах и среди существовавших царств, но нигде не нашёл ни среди царей царя, ни среди князей князя, кто бы был подобен сему великому князю Борису Александровичу... И воистину подобает нам радоваться, видя его, великого князя Бориса Александровича, славное княжение, исполненное многого самовластья, ибо покоряющимся - от него честь, а непокоряющимся - казнь!»

Сын Бориса Александровича Михаил уже не имел ни могущества, ни блеска своего отца. Однако он хорошо понимал, что происходит на Руси: всё движется к Москве - вольно или невольно, добровольно или уступая силе. Даже Новгород Великий -и он не устоял перед московским князем и расстался со своим вечевым колоколом. Да и тверские бояре - разве они не перебегают один за другим на службу к Ивану Московскому?! Всё движется к Москве... Не придёт ли однажды и его, великого князя тверского, очередь признать над собой власть москвича?..Последней надеждой Михаила сделалась Литва. В 1484 г. он заключил с Казимиром договор, нарушивший пункты достигнутого ранее соглашения с Москвой. Остриё нового литовско-тверского союза было недвусмысленно направлено в сторону Москвы. В ответ на это в 1485 г. Иван III объявил Твери войну. Московские войска вторглись в тверские земли. Казимир не спешил помочь своему новому союзнику. Не имея сил сопротивляться в одиночку, Михаил поклялся, что больше не будет иметь никаких отношений с врагом Москвы. Однако вскоре после заключения мира свою клятву он нарушил. Узнав об этом, великий князь в том же году собрал новую рать. Московские полки подступили к стенам Твери. Михаил тайно бежал из города. Тверичи во главе со своими боярами открыли великому князю ворота и присягнули ему на верность. Независимое великое княжество Тверское прекратило своё существование. В 1489 г. к Русскому государству была присоединена Вятка - отдалённая и во многом загадочная для современных историков земля за Волгой. С присоединением Вятки дело собирания русских земель, не входивших в Великое княжество Литовское, было закончено. Формально самостоятельными оставались только Псков и великое княжество Рязанское. Однако они находились в зависимости от Москвы. Расположенные на опасных рубежах Руси, эти земли часто нуждались в военной помощи великого князя московского. Власти Пскова уже давно не решались ни в чём перечить Ивану III. В Рязани правил юный князь Иван, который приходился великому князю внучатым племянником и был ему во всём послушен.

Успехи внешней политики Ивана III.

К концу 80-х гг. Иван окончательно принял титул «великого князя всея Руси». Названный титул был известен в Москве ещё с XIV в., но именно в эти годы он сделался официальным и из политической мечты превратился в реальность. Два страшных бедствия - политическая раздробленность и монголо-татарское иго - ушли в прошлое. Достижение территориального единства русских земель было важнейшим итогом деятельности Ивана III. Однако он понимал, что останавливаться на этом нельзя. Молодое государство нуждалось в укреплении изнутри. Надлежало обеспечить безопасность его границ. Ждала своего решения и проблема русских земель, попавших в последние столетия под власть католической Литвы, которая время от времени усиливала нажим на своих православных подданных. В 1487 г. великокняжеские рати совершили поход на Казанское ханство - один из осколков распавшейся Золотой Орды. Казанский хан признал себя вассалом Московского государства. Тем самым почти на двадцать лет было обеспечено спокойствие на восточных рубежах русских земель. Дети Ахмата, владевшие Большой Ордой, уже не могли собрать под свои знамена войско, сравнимое по численности с войском их отца. Крымский хан Менгли-Гирей оставался союзником Москвы, и дружественные отношения с ним ещё более укрепились после того, как в 1491 г. во время похода детей Ахмата на Крым Иван III послал на помощь Менгли русские полки.

Относительное спокойствие на востоке и юге позволило великому князю обратиться к решению внешнеполитических задач на западе и северо-западе. Центральной проблемой тут оставались взаимоотношения с Литвой. В результате двух русско-литовских войн (1492-1494 гг. и 1500- 1503 гг.) в состав Московского государства удалось включить десятки древних русских городов, среди которых были такие крупные, как Вязьма, Чернигов, Стародуб, Путивль, Рыльск, Новгород-Северский, Гомель, Брянск, Дорогобуж и др. Титул «великого князя всея Руси» наполнился в эти годы новым содержанием. Иван III провозгласил себя государем не только подвластных ему земель, но и всего русского православного населения, которое проживало на землях, входивших некогда в состав Киевской Руси. Не случайно Литва долгие десятилетия отказывались признать законность этого нового титула. К началу 90-х гг. XV в. Россия установила дипломатические отношения со многими государствами Европы и Азии. И с императором Священной Римской империи и с султаном Турции великий князь московский соглашался разговаривать только как равный. Московское государство, о существовании которого ещё несколько десятилетий назад мало кто знал в Европе, быстро получало международное признание.

Внутренние преобразования.

Внутри государства постепенно отмирали пережитки политической раздробленности. Князья и бояре, ещё недавно обладавшие огромной властью, теряли её. Множество семей старого новгородского и вятского боярства насильно были переселены на новые земли. В последние десятилетия великого княжения Ивана III, наконец, исчезли удельные княжества. После смерти Андрея Меньшого (1481 г.) и двоюродного дяди великого князя Михаила Андреевича (1486 г.) прекратили своё существование Вологодский и Верейско-Белозерский уделы. Печальна была судьба Андрея Большого, удельного князя углицкого. В 1491 г. он был арестован и обвинён в измене. Старший брат припомнил ему и мятеж в тяжёлом для страны 1480 году, и другие его «неисправления». Сохранилось свидетельство, что впоследствии Иван III раскаивался в том, сколь жестоко он обошёлся с братом. Но что-либо изменить было уже поздно - после двух лет заключения Андрей умер. В 1494 г. скончался последний брат Ивана III - Борис. Свой Волоцкий удел он оставил сыновьям Федору и Ивану. По завещанию, составленному последним, большая часть причитавшегося ему отцовского наследства в 1503 г. перешла к великому князю. После смерти Ивана III удельная система в прежнем своём значении никогда уже не возрождалась. И хотя он наделил своих младших сыновей Юрия, Дмитрия, Семена и Андрея землями, они уже не имели в них реальной власти. Уничтожение старой удельно-княжеской системы потребовало создания нового порядка управления страной.

В конце XV в. в Москве начали формироваться органы центрального управления - «приказы», которые были прямыми предшественниками петровских «коллегий» и министерств XIX в. В провинции главную роль стали играть наместники, назначавшиеся самим великим князем. Претерпевало изменение и войско. На место княжеских дружин приходили полки, состоящие из помещиков. Помещики получали от государства на время своей службы населённые земли, которые и приносили им доход. Земли эти назывались «поместьями». Провинность или раннее прекращение службы означали потерю поместья. Благодаря этому помещики были заинтересованы в честной и долгой службе московскому государю. В 1497 г. был издан Судебник - первый общегосударственный свод законов со времён Киевской Руси. Судебник вводил единые правовые нормы для всей страны, что явилось важным шагом к упрочению единства русских земель. В 1490 г. в возрасте 32 лет скончался сын и соправитель великого князя, талантливый полководец Иван Иванович Молодой. Его смерть привела к долгому династическому кризису, который омрачил последние годы жизни Ивана III. После Ивана Ивановича остался малолетний сын Дмитрий, представлявший старшую линию потомков великого князя. Другим претендентом на престол был сын Ивана III от второго брака, будущий государь всея Руси Василий III (1505-1533 гг.). За обоими претендентами стояли ловкие и влиятельные женщины - вдова Ивана Молодого валашская принцесса Елена Стефановна и вторая жена Ивана III, византийская принцесса Софья Палеолог. Выбор между сыном и внуком оказался для Ивана III делом крайне непростым, и он несколько раз менял своё решение, стремясь отыскать такой вариант, который бы не привёл к новой череде междоусобий после его смерти.

Поначалу верх взяла «партия» сторонников Дмитрия-внука, и он в 1498 г. был коронован по неизвестному до того чину великокняжеского венчания, несколько напоминавшему обряд венчания на царство византийских императоров. Юный Дмитрий был провозглашен соправителем деда. На плечи ему были возложены царственные «бармы» (широкие оплечья с драгоценными камнями), а на голову - золотая «шапка». Однако торжество «великого князя всея Руси Дмитрия Ивановича» продолжалось недолго. Уже в следующем году он и его мать Елена попали в опалу. А ещё через три года за ними сомкнулись тяжёлые двери темницы. Новым наследником престола стал княжич Василий. Ивану III, как и многим другим великим политикам эпохи средневековья, пришлось в очередной раз принести в жертву государственной надобности и свои родственные чувства, и судьбы своих близких. Между тем к великому князю незаметно подкрадывалась старость. Ему удалось завершить дело, завещанное отцом, дедом, прадедом и их предшественниками, дело, в святость которого уверовал ещё Иван Калита, - «собирание» Руси.

Летом 1503 г. у великого князя случился удар. Настало время задуматься о душе. Иван III, нередко круто обходившийся с духовенством, был тем не менее глубоко набожен. Больной государь отправился на богомолье по монастырям. Посетив Троицу, Ростов, Ярославль, великий князь вернулся в Москву. В 1505 г. Иван III, «божиею милостию государь всея Руси и великий князь Володимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский, и иных» умер. Личность Ивана Великого была противоречива, как и время, в которое он жил. В нём уже не было пылкости и удали первых московских князей, но за его расчётливым прагматизмом ясно угадывалась высокая цель жизни. Он бывал грозен и часто внушал ужас окружающим, но никогда не проявлял бездумной жестокости и, как свидетельствовал один его современник, был «до людей ласков», не гневался на мудрое слово, сказанное ему в упрёк. Мудрый и осмотрительный, Иван III умел ставить перед собой ясные цели и достигать их.

Первый государь всея Руси.

В истории Русского государства, центром которого стала Москва, вторая половина XV столетия была временем юности - быстро расширялась территория, одна за другой следовали военные победы, завязывались отношения с далёкими странами. Старый обветшавший Кремль с небольшими соборами уже казался тесным, и на месте разобранных древних укреплений выросли мощные стены и башни, сложенные из красного кирпича. Внутри стен поднялись просторные соборы. Засияли белизной камня новые княжеские терема. Сам великий князь, принявший гордый титул «государя всея Руси», облачился в златотканые одеяния, а на своего наследника торжественно возложил богато расшитые оплечья - «бармы» - и драгоценную «шапку», похожую на корону. Но, для того чтобы каждый - будь он русский или иноземец, крестьянин или государь соседней страны - осознал возросшее значение Московского государства, одного внешнего великолепия было недостаточно. Необходимо было найти и новые понятия - идеи, в которых отразились бы и древность русской земли, и её независимость, и сила её государей, и истинность её веры. Этим поиском занялись русские дипломаты и летописцы, князья и монахи. Собранные воедино, их идеи составили то, что на языке науки называется идеологией. Начало формирования идеологии единого Московского государства относится к периоду княжения великого князя Ивана III (1462-1505 гг.) и его сына Василия (1505-1533 гг.). Именно в это время были сформулированы две основные идеи, остававшиеся неизменными на протяжении нескольких столетий, - идеи богоизбранности и независимости Московского государства.

Теперь всем предстояло узнать, что на востоке Европы появилось новое и сильное государство - Россия. Иван III и его окружение выдвинули новую внешнеполитическую задачу - присоединить западные и юго-западные русские земли, находившиеся под властью Великого княжества Литовского. В политике далеко не всё решается одной военной силой. Стремительное возвышение власти великого князя московского привело его к мысли о необходимости искать достойные обоснования своим действиям. Следовало объяснить вольнолюбивым новгородцам и гордым тверичам, почему именно московский князь, а не тверской или рязанский великий князь, является законным «государем всея Руси» - единственным владыкой всех русских земель. Нужно было доказать чужеземным монархам, что их русский собрат ни в чём не уступает им - ни в знатности, ни в могуществе. Надо было, наконец, заставить Литву признать, что она владеет древними русскими землями «не по правде», незаконно. Тем золотым ключом, который подобрали создатели идеологии единого Русского государства сразу к нескольким политическим «замкам», стало учение о древнем происхождении власти великого князя. Об этом думали и раньше, но именно при Иване III Москва со страниц летописей и устами послов громко заявила, что власть свою великий князь получил от самого Бога и от своих киевских прародителей, владевших в Х-XI вв. всей русской землёй.

Подобно тому, как возглавлявшие русскую церковь митрополиты жили сначала в Киеве, затем во Владимире, а позднее в Москве, так и киевские, владимирские и, наконец, московские великие князья самим Богом были поставлены во главе всех русских земель в качестве наследных и полновластных христианских государей. Именно на это ссылался Иван III, обращаясь в 1472 г. к непокорным новгородцам: «Вотчина моя это, люди новгородские, изначала: от дедов, от прадедов наших, от великого князя Владимира, крестившего землю Русскую, от правнука Рюрика, первого великого князя в вашей земле. И от того Рюрика и до сегодняшнего дня знали вы единственный род тех великих князей, сначала киевских, и до самого великого князя Дмитрия-Всеволода Юрьевича Владимирского (Всеволод Большое Гнездо, владимирский князь в 1176- 1212 гг.), а от того великого князя и до меня... владеем мы вами...» Тридцать лет спустя, во время мирных переговоров с литовцами после удачной для России войны 1500-1503 гг., посольские дьяки Ивана III подчёркивали: «Русская земля от наших предков, из старины, наша отчина... хотим за свою отчину стояти, как нам Бог поможет: у нас Бог помочник и наша правда!» «Старину» дьяки вспомнили не случайно. В те времена это понятие было очень важным.

Именно поэтому великому князю было очень важно заявить о древности своего рода, показать, что он - не выскочка, а правитель русской земли по «старине» и «правде». Не менее важна была и мысль о том, что источником великокняжеской власти является воля самого Господа. Это ещё больше возвышало великого князя над его подданными, которые, как писал один иностранный дипломат, побывавший в начале XVI в. в Москве, постепенно начинали верить, что «воля государя есть воля Божья». Провозглашаемая «близость» к Богу накладывала на монарха ряд обязанностей. Ему надлежало быть благочестивым, милостивым, заботиться о сохранении его народом истинной православной веры, творить справедливый суд и, наконец, «боронить» (защищать) свою землю от врагов. Конечно, в жизни далеко не всегда великие князья и цари соответствовали этому идеалу. Но именно такими хотел их видеть русский народ. Новые идеи происхождения власти великого князя московского, древности его династии позволили ему уверенно заявить о себе среди европейских и азиатских правителей. Русские послы давали понять иностранным владыкам, что «государь всея Руси» - независимый и великий правитель. Даже в отношениях с императором Священной Римской империи, который в Европе признавался первым монархом, Иван III не желал поступаться своими правами, считая себя равным ему по положению.

По примеру того же императора он приказал вырезать на своей печати символ власти - увенчанного коронами двуглавого орла. По европейским образцам был составлен и новый великокняжеский титул: «Иоанн, Божиею милостию государь всея Руси и великий князь Володимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский, и иных». При дворе начали вводиться пышные церемонии. Своего внука Дмитрия, впоследствии попавшего в немилость, Иван III венчал на великое княжение по новому торжественному обряду, напоминавшему обряды венчания византийских императоров. О них Ивану могла рассказывать его вторая жена - византийская принцесса Софья Палеолог... Так во второй половине XV в. в Москве создавался новый образ великого князя - сильного и полновластного «государя всея Руси», равного по своему достоинству императорам. Вероятно, в последние годы жизни Ивана III или вскоре после его смерти в придворных кругах было написано сочинение, призванное ещё больше прославить род московских князей, наложить на него отблеск величия древних римских и византийских императоров.

Это сочинение получило название «Сказание о князьях владимирских». Автор «Сказания» старался доказать, что род русских князей связан с самим царём «веса вселенныа» Августом - императором, правившим в Риме с 27 г. до н.э. по 14 г. н.э. У этого императора, говорилось в «Сказании», был некий «сродник» (родственник) по имени Прус, которого он послал правителем «на берега Вислы-реки в города Мальборк, и Торунь, и Хвоини, и преславный Гданьск, и во многие другие города по реке, называемой Неманом и впадающей в море. И жил Прус очень много лет, до четвёртого поколения; и с тех пор до нынешних времён зовётся это место Прусской землей». А у Пруса, говорилось дальше, был потомок, которого звали Рюрик. Этого-то Рюрика и позвали новгородцы к себе на княжение. От Рюрика произошли все русские князья - и великий князь Владимир, крестивший Русь, и правнук его Владимир Мономах, и все последующие - вплоть до великих князей московских. Связать свою родословную с древними римскими императорами стремились почти все европейские монархи того времени. Великий князь, как мы видим, не стал исключением. Однако на этом «Сказание» не кончается. Далее оно повествует о том, как в XII в. древние царские права русских князей были особо подтверждены византийским императором Константином Мономахом, приславшим великому князю киевскому Владимиру (1113-1125 гг.) знаки императорской власти - крест, драгоценный «венец» (корону), сердоликовую чашу императора Августа и другие предметы. «И с тех пор, - гласит «Сказание», - великий князь Владимир Всеволодыч стал именоваться Мономахом, царем великой Руси... С тех пор и доныне тем венцом царским, который прислал греческий царь Константин Мономах, венчаются великие князья владимирские, когда ставятся на великое княжение русское».

У историков достоверность этого предания вызывает большие сомнения. Но современники отнеслись к «Сказанию» иначе. Его идеи проникли в московское летописание XVI столетия и сделались важным звеном официальной идеологии. Именно на «Сказание» ссылался Иван IV (1533- 1584 гг.), добиваясь признания за собой царского титула. Центром, где создавалась новая идеология, была Москва. Однако о новом значении Московского государства задумывались не только в Кремле. Долгими бессонными ночами при дрожащем свете лучины думал о судьбе России, о её настоящем и будущем монах Псковского Елеазарова монастыря Филофей. Свои мысли он изложил в посланиях великому князю Василию III и его дьяку Мисюрю Мунехину. Филофей был уверен, что Россия призвана сыграть в истории особую роль. Она - последняя страна, где сохранилась истинная православная вера в своём первоначальном, неиспорченном виде. Вначале чистоту веры сохранял Рим, но постепенно вероотступники замутили чистый источник. На смену Риму пришёл Константинополь, столица Византии, - «второй Рим». Но и там от истинной веры отступили, согласившись на унию (объединение) с католической церковью. Произошло это в 1439 г. А в 1453 г. в наказание за этот грех древний город был предан в руки «агарян» (турок). «Третьим» и последним «Римом», центром мирового православия, стала с тех пор Москва. «Так знай, - писал Филофей Мунехину, - что все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве... и это - российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвёртому не бывать!» Из этого Филофей сделал вывод, что русский государь «во всей поднебесной есть христианам царь» и является «сохранителем... святой вселенской апостольской церкви, возникшей вместо римской и константинопольской и существующей в богоспасаемом граде Москве». Однако Филофей отнюдь не предлагал великому князю силою меча привести все христианские земли под свою власть. Чтобы Россия стала достойна этого высокого предназначения, он призвал великого князя «хорошо урядить своё царство» - искоренить в нём несправедливость, немилосердие и обиды. Идеи Филофея в совокупности составили так называемую теорию «Москва - третий Рим». И хотя эта теория не вошла в официальную идеологию, она подкрепила одно из важнейших её положений - о богоизбранности России, став вехой в развитии русской общественной мысли. Идеология единого Московского государства, основа которой была заложена во второй половине XV - начале XVI вв., продолжала развиваться в XVI-XVII столетиях, приобретая более законченные и вместе с тем неподвижные, окостеневшие формы. О первых же десятилетиях её создания напоминают величественные соборы Московского Кремля и гордый двуглавый орёл, в начале 90-х гг. XX столетия вновь ставший государственным гербом России.

Константин Рыжов - Иван III

Брокгауз-Ефрон - Иван III

С. Ф. Платонов - Иван III

В. О. Ключевский - Иван III

Иван III и объединение России. Походы на Новгород. Битва на реке Шелони 1471. Брак Ивана III с Софьей Палеолог. Укрепление самодержавия. Поход на Новгород 1477-1478. Присоединение Новгорода к Москве. Конец новгородского веча. Заговор в Новгороде 1479. Переселения новгородцев. Аристотель Фиораванти. Поход хана Ахмата. Стояние на Угре 1480. Вассиан Ростовский. Конец ордынского ига. Присоединение Твери к Москве 1485. Присоединение Вятки к Москве 1489. Союз Ивана III с крымским ханом Менгли-Гиреем. Войны с Литвой. Переход Верховских и Северских княжеств к Москве.

Желая узаконить новый порядок престолонаследия и отнять у враждебных князей всякий предлог к смуте, Василий II еще при жизни своей назвал Ивана великим князем. Все грамоты писались от имени двух великих князей. К 1462 году, когда умер Василий, 22-летний Иван был уже человек много повидавший, со сложившимся характером, готовый к решению трудных государственных вопросов. Он имел крутой нрав и холодное сердце, отличался рассудительностью, властолюбием и умением неуклонно идти к избранной цели.

Иван III на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

В 1463 году под нажимом из Москвы уступили свою вотчину ярославские князья. Вслед за тем Иван III начал решительную борьбу с Новгородом . Здесь издавна ненавидели Москву, но самостоятельно вступать в войну с Москвой считали опасным. Поэтому новгородцы прибегли к последнему средству - пригласили на княжение литовского князя Михаила Олельковича. Вместе с тем заключен был и договор с королем Казимиром, по которому Новгород поступал под его верховную власть, отступался от Москвы, а Казимир обязывался охранять его от нападений великого князя. Узнав об этом, Иван III отправил в Новгород послов с кроткими, но твердыми речами. Послы напоминали, что Новгород - отчина Ивана, и он не требует от него больше того, что требовали его предки.

Новгородцы выгнали московских послов с бесчестием. Таким образом надо было начинать войну. 13 июля 1471 года на берегу реки Шелони новгородцы были разбиты наголову. Иван III, прибывший уже после битвы с главным войском, двинулся добывать Новгород оружием. Между тем из Литвы не было никакой помощи. Народ в Новгороде заволновался и отправил своего архиепископа просить у великого князя пощады. Как бы снисходя усиленному заступничеству за виновных митрополита, своих братьев и бояр, великий князь объявил новгородцам свое милосердие: "Отдаю нелюбие свое, унимаю меч и грозу в земле новгородской и отпускаю полон без окупа". Заключили договор: Новгород отрекся от связи с литовским государем, уступил великому князю часть Двинской земли и обязался уплатить "копейное" (контрибуцию). Во всем остальном договор этот был повторением того, какой заключили при Василии II.

В 1467 году великий князь овдовел, а два года спустя начал свататься за племянницу последнего византийского императора, царевну Софью Фоминичну Палеолог. Переговоры тянулись три года. 12 ноября 1472 года невеста наконец приехала в Москву. Свадьба состоялась в тот же день. Брак Московского государя с Греческой царевной был важным событием русской истории. Он открыл путь связям Московской Руси с Западом. С другой стороны, вместе с Софьей при московском дворе утвердились некоторые порядки и обычаи византийского двора. Церемониал стал величественнее и торжественнее. Сам великий князь возвысился в глазах современников. Они заметили, что Иван III после брака на племяннице императора византийского явился самовластным государем на московском великокняжеском столе; он первый получил прозвание Грозного, потому что был для князей дружины монархом, требующим беспрекословного повиновения и строго карающим за ослушание.

Он возвысился до царственной недосягаемой высоты, перед которою боярин, князь и потомок Рюрика и Гедимина должны были благоговейно преклониться наравне с последними из подданных; по первому мановению грозного Ивана головы крамольных князей и бояр ложились на плаху. Именно в то время Иван III стал внушать страх одним своим видом. Женщины, говорят современники, падали в обморок от его гневного взгляда. Придворные, со страхом за свою жизнь, должны были в часы досуга забавлять его, а когда он, сидя в креслах, предавался дремоте, они неподвижно стояли вокруг, не смея кашлянуть или сделать неосторожное движение, чтобы не разбудить его. Современники и ближайшие потомки приписали эту перемену внушениям Софии, и мы не имеем права отвергать их свидетельства. Герберштейн, бывший в Москве в княжение сына Софии, говорил о ней: "Это была женщина необыкновенно хитрая, по ее внушению, великий князь сделал многое".

Софья Палеолог. Реконструкция по черепу С. А. Никитина

Прежде всего продолжилось собирание Русской земли. В 1474 году Иван III выкупил у ростовских князей оставшуюся еще у них половину Ростовского княжества. Но гораздо более важным событием было окончательное покорение Новгорода. В 1477 году в Москву приехали два представителя новгородского веча - подвойский Назар и дьяк Захар. В своей челобитной они назвали Ивана III и его сына государями, тогда как прежде все новгородцы именовали их господами. Великий князь ухватился за это и 24 апреля отправил своих послов спросить: какого государства хочет Великий Новгород? Новгородцы на вече отвечали, что не называли великого князя государем и не посылали к нему послов говорить о каком-то новом государстве, весь Новгород, напротив, хочет, чтобы все оставалось без перемены, по старине. Иван III пришел к митрополиту с вестью о клятвопреступлении новгородцев: "Я не хотел у них государства, сами с тем присылали, а теперь запираются и нас во лжи обвиняют". Тоже объявил матери, братьям, боярам, воеводам и, по общему благословению и совету, вооружился на новгородцев. Московские отряды были распущены по всей новгородской земле от Заволочья до Наровы и должны были жечь людские поселения и истреблять жителей. Для защиты своей свободы у новгородцев не было ни материальных средств, ни нравственной силы. Они отправили владыку с послами просить у великого князя мира и правды.

Послы встретили великого князя в Сытынском погосте, близ Ильменя. Великий князь не принял их, а велел своим боярам представить им на вид вину Великого Новгорода. В заключение бояре сказали: "Если Новгород хочет бить челом, то он знает, как ему бить челом". Вслед за тем великий князь переправился через Ильмень и стал за три версты от Новгорода. Новгородцы еще раз отправили своих послов к Ивану, но московские бояре, как и прежде, не допустили их до великого князя, произнеся все те же загадочные слова: "Если Новгород хочет бить челом, то он знает, как ему бить челом". Московские войска захватили новгородские монастыри, окружили весь город; Новгород оказался замкнутым со всех сторон. Опять отправился владыка с послами. Великий князь и на этот раз не допустил их к себе, но бояре его объявили теперь напрямик: "Вече и колоколу не быть, посаднику не быть, государство Новгородское держать великому князю точно так же, как он держит государство в Низовой земле, а управлять в Новгороде его наместникам". За это их обнадеживали тем, что великий князь не станет отнимать у бояр землю и не будет выводить жителей из Новгородской земли.

Шесть дней прошло в волнении. Новгородские бояре, ради сохранения своих вотчин, решились пожертвовать свободой; народ не в силах был защищаться с оружием. Владыка с послами снова приехал в стан великого князя и объявил, что Новгород соглашается на все условия. Послы предложили написать договор и утвердить его с обеих сторон крестным целованием. Но им отвечали, что ни великий князь, ни его бояре, ни наместники креста целовать не будут. Послов задержали, осада продолжались. Наконец в январе 1478 года, когда горожане стали жестоко страдать от голода, Иван потребовал, чтобы ему отдали половину владычных и монастырских волостей и все новоторжские волости, чьи бы они не были. Новгород на все согласился. 15 января все горожане были приведены к присяге на полное повиновение великому князю. Вечевой колокол был снят и отправлен в Москву.

Марфа Посадница (Борецкая). Уничтожение новгородского веча. Художник К. Лебедев, 1889

В марте 1478 года Иван III возвратился в Москву, благополучно завершив все дело. Но уже осенью 1479 года ему дали знать, что многие новгородцы пересылаются с Казимиром, зовут его к себе, и король обещает явиться с полками, причем сносится с Ахматом, ханом Золотой Орды, и зовет его на Москву. К заговору оказались причастны братья Ивана. Положение было нешуточным, и, вопреки своему обычаю, Иван III стал действовать быстро и решительно. Он утаил свое настоящее намерение и пустил слух, будто идет на немцев, нападавших тогда на Псков; даже сын его не знал истинной цели похода. Новгородцы между тем, понадеявшись на помощь Казимира, прогнали великокняжеских наместников, возобновили вечевой порядок, избирали посадника и тысяцкого. Великий князь подошел к городу с итальянским архитектором и инженером Аристотелем Фиораванти который поставил против Новгорода пушки: его пушки стреляли метко. Тем временем великокняжеская рать захватила посады, и Новгород очутился в осаде. В городе начались беспорядки. Многие сообразили, что нет надежды на защиту, и поспешили заранее в стан великого князя. Руководители заговора, будучи не в силах обороняться, послали к Ивану просить "спаса", то есть грамоты на свободный проезд для переговоров. "Я вам спас, - отвечал великий князь, - я спас невинным; я государь вам, отворите ворота, войду - никого невинного не оскорблю". Народ отворил ворота Иван вошел в храм св. Софии, молился потом поселился в доме новоизбранного посадника Ефрема Медведева.

Тем временем доносчики представили Ивану список главных заговорщиков. По этому списку он приказал схватить и пытать пятьдесят человек. Под пытками те показали, что владыка был с ними в соумышлении, владыку схватили 19 января 1480 году и без церковного суда отвезли в Москву, где заточили в Чудовом монастыре. Архиепископская казна досталась государю. Обвиненные наговорили ни других, и так было схвачено еще сто человек. Их пытали, а потом всех казнили. Имущество казненных описано было на государя. Вслед за тем более тысячи семей купеческих и детей боярских было выслано и поселено в Переяславле, Владимире, Юрьеве, Муроме, Ростове, Костроме, Нижнем Новгороде. Через несколько дней после того московское войско погнало более семи тысяч семей из Новгорода в Московскую землю. Все недвижимое и движимое имущество переселенных сделалось достоянием великого князя. Многие из сосланных умерли по дороге, так как их погнали зимой, не дав собраться; оставшихся в живых расселили по разным посадам и городам: новгородским детям боярским давали поместья, а вместо них поселяли в Новгородскую землю москвичей. Точно так же вместо купцов, сосланных в Московскую землю, отправили других из Москвы в Новгород.

Н. Шустов. Иван III топчет ханскую басму

Расправившись с Новгородом, Иван III поспешил в Москву; приходили вести, что на него двигается хан Большой Орды, Ахмат. Фактически Русь была независима от Орды уже много лет, но формально верховная власть принадлежала ордынским ханам. Русь крепла - Орда слабела, но продолжала оставаться грозной силой. В 1480 году хан Ахмат, узнав о восстании братьев великого князя и согласившись действовать заодно с Казимиром Литовским, выступил на Москву. Получив весть о движении Ахмата, Иван III выслал полки на Оку, а сам поехал в Коломну. Но хан, видя, что по Оке расставлены сильные полки, взял направление к западу, к литовской земле, чтоб проникнуть в Московские владения через Угру; тогда Иван велел сыну Ивану и брату Андрею Меньшому спешить к Угре; князья исполнили приказ, пришли к реке прежде татар, заняли броды и перевозы. Иван, человек далеко не храбрый, находился в большой растерянности. Это видно из его распоряжений и поведения. Жену вместе с казной он сейчас же отправил на Белоозеро, давши наказ бежать далее к морю, если хан возьмет Москву. Сам он испытывал большое искушение поехать следом, но был удержан своими приближенными, особенно Вассианом, архиепископом Ростовским. Побыв некоторое время на Оке, Иван III приказал сжечь Каширу и поехал в Москву, якобы для совета с митрополитом и боярами. Князю Даниилу Холмскому он дал приказ по первой присылки от него из Москвы ехать туда же вместе с молодым великим князем Иваном. 30 сентября, когда москвичи перебирались из посадов в Кремль на осадное сидение, вдруг увидели великого князя, который въезжал в город. Народ подумал, что все кончено, что татары идут по следам Ивана; в толпах послышались жалобы: "Когда ты, государь великий князь, над нами княжишь в кротости и тихости, тогда нас обираешь понапрасну, а теперь сам разгневал царя, не платя ему выхода, да нас выдаешь царю и татарам". Ивану пришлось стерпеть эту дерзость. Он проехал в Кремль и был встречен здесь грозным Вассианом Ростовским. "Вся кровь христианская падет на тебя за то, что, выдавши христианство, бежишь прочь, бою с татарами не поставивши и не бившись с ними, - говорил он. - Зачем боишься смерти? Не бессмертный ты человек, смертный; а без року смерти нет ни человеку ни птице, ни звею; дай мне, старику, войско в руки, увидишь, уклоню ли я лицо свое перед татарами!" Пристыженный Иван не поехал в свой Кремлевский двор, а поселился в Красном сельце, Отсюда он послал приказ сыну ехать в Москву, но тот решился лучшие. навлечь на себя отцовский гнев, чем ехать от берега. "Умру здесь, а к отцу не пойду", – сказал он князю Холмскому, который уговаривал его оставить войско. Он устерег движение татар, хотевших тайно переправиться через Угру и внезапно броситься на Москву: татар отбили от берега с большим уроном.

Тем временем Иван III, прожив две недели под Москвой, несколько оправился от страха, сдался на уговоры духовенства и решил ехать к войску. Но до Угры не доехал, а стал в Кременце на реке Луже. Здесь опять начал его одолевать страх и он совсем было решился уже кончить дело миром и отправил к хану Ивана Товаркова с челобитьем и дарами, прося жалованья, чтоб отступил прочь. Хан отвечал: "Жалуют Ивана; пусть сам приедет бить челом, как отцы его к нашим отцам ездили в Орду". Но великий князь не поехал.

Стояние на реке Угре 1480

Ахмат, которого не пускали за Угру московские полки, все лето хвалился: "Даст Бог зиму на вас: когда все реки станут, то много дорог будет на Русь." Опасаясь исполнения этой угрозы, Иван, как только стала Угра, 26 октября, велел сыну и брату Андрею со всеми полками отступать к себе в Кременец, чтобы биться соединенными силами. Но и теперь Иван III не знал покоя - он дал приказ отступить дальше к Боровску, обещая дать битву там. Но Ахмат не думал пользоваться отступлением русских войск. Он стоял на Угре до 11 ноября, как видно дожидаясь обещанной литовской помощи. Но тут начались лютые морозы, так что нельзя было стерпеть; татары были наги, босы, ободрались, по выражению летописца. Литовцы так и не пришли, отвлеченные нападением крымцев, и Ахмат не решился преследовать русских дальше на север. Он повернул назад и ушел обратно в степи. Современники и потомки восприняли стояние на Угре как зримый конец ордынского ига. Возросло могущество великого князя, и вместе с тем заметно возросла жестокость его характера. Он сделался нетерпимым и скорым на расправу. Чем далее, тем последовательнее, смелее прежнего Иван III расширял свое государство и укреплял свое единовластие.

В 1483 году верейский князь завещал свое княжество Москве. Затем наступила очередь давнего соперника Москвы - Твери, В 1484 году в Москве узнали, что князь Тверской Михаил Борисович завязал дружбу с Казимиром Литовским и женился на внучке последнего. Иван III объявил Михаилу войну. Москвичи заняли Тверскую волость, взяли и сожгли города. Литовская помощь не являлась, и Михаил принужден был просить мира. Иван дал мир. Михаил обещал не иметь никаких отношений с Казимиром и Ордою. Но в том же 1485 году был перехвачен гонец Михаила в Литву. На этот раз расправа была скорее и жестче. 8 сентября московское войско окружило Тверь, 10-го были зажжены посады, а 11-го тверские бояре, бросив своего князя, приехали в лагерь к Ивану и били ему челом, просясь на службу. Михаил Борисович ночью бежал в Литву. Тверь присягнула Ивану, который посадил в ней своего сына.

В 1489 году окончательно присоединена была Вятка. Московское войско взяло Хлынов почти без сопротивления. Вожаки вятчан были биты кнутом и казнены, остальные жители выведены из Вятской земли в Боровск, Алексин, Кременец, а на их место посланы помещики московской земли.

Точно так же удачлив был Иван III в войнах с Литвой. На южной и западной границе под власть Москвы то и дело переходили мелкие православные князья со своими вотчинами. Первыми передались князья Одоевские, затем Воротынские и Белевские. Эти мелкие князья постоянно вступали в ссоры со своими литовскими соседями - фактически на южных границах не прекращалась война, но и в Москве и в Вильно долгое время сохраняли видимость мира. В 1492 году умер Казимир Литовский, стол перешел его сыну Александру. Иван III вместе с Менгли-Гиреем немедленно начал против него войну. Дела пошли счастливо для Москвы. Воеводы взяли Мещовск, Серпейск, Вязьму; Вяземские, Мезецкие, Новосильские князья и другие литовские владельцы волею-неволею переходили на службу московскому государю. Александр сообразил, что трудно будет ему бороться разом с Москвой и с Менгли-Гиреем; он задумал жениться на дочери Ивана, Елене, и таким образом устроить прочный мир между двумя соперничающими государствами. Переговоры шли вяло до января 1494 года. Наконец был заключен мир, по которому Александр уступил Ивану волости перешедших к нему князей. Тогда Иван III согласился выдать дочь за Александра, но ожидаемых результатов брак этот не принёс. В 1500 году натянутые отношения между тестем и зятем перешли в явную вражду по поводу новых переходов на сторону Москвы князей, подручных Литве. Иван послал зятю разметную грамоту и вслед за тем отправил на Литву войско. Крымцы, по обычаю, помогали русской рати. Многие украинские князья, чтобы избежать разорения, поспешили передаться под власть Москвы. В 1503 году заключено было перемирие, по которому Иван III удержал за собой все завоеванные земли. Вскоре после этого Иван III умер. Погребен в Москве в церкви Михаила Архангела.

Константин Рыжов. Все монархи мира. Россия

Великий князь московский, сын Василия Васильевича Темного и Марии Ярославовны, род. 22 янв. 1440 г., был соправителем отца в последние годы его жизни, вступил на великокняжеский престол до смерти Василия, в 1462 г. Сделавшись самостоятельным правителем, он продолжал политику своих предшественников, стремясь к объединению Руси под главенством Москвы и с этою целью уничтожая удельные княжества и независимость вечевых областей, а также вступая в упорную борьбу с Литвой из-за присоединившихся к ней русских земель. Действия Ивана III не отличались особой решительностью и смелостью: осторожный и расчетливый, не обладавший личной храбростью, он не любил рисковать и предпочитал достигать намеченной цели медленными шагами, пользуясь удобными случаями и благоприятно складывавшимися обстоятельствами. Сила Москвы достигла к этому времени уже весьма значительного развития, тогда как ее соперники заметно ослабели; это придавало широкий размах осторожной политике Ивана III и вело ее к крупным результатам. Отдельные русские княжества были слишком слабы для борьбы с великим князем; не хватало средств для этой борьбы и у вел. княжества Литовского, а соединению этих сил мешало установившееся уже в массе русского населения сознание своего единства и враждебное отношение русских к упрочивавшемуся в Литве католицизму. Новгородцы, видя возрастание московского могущества и опасаясь за свою самостоятельность, решили было искать защиты у Литвы, хотя в самом Новгороде сильная партия была против этого решения. Иван III сперва не предпринимал никаких решительных действий, ограничиваясь увещаниями. Но последние не действовали: литовская партия, руководимая семьей Борецких (см. соотв. статью), окончательно взяла верх. Сперва был приглашен в Новгород (1470) один из служилых литовских князей, Михаил Олелькович (Александрович), а затем, когда Михаил, узнав о смерти брата своего Семена, бывшего киевским наместником, ушел в Киев, заключен договор с королем польским и вел. кн. литовским Казимиром, Новгород отдался под его власть, с условием сохранения новгородских обычаев и привилегии. Это дало московским летописцам повод называть новгородцев "иноязычниками и отступниками православия". Тогда Иван III выступил в поход, собрав многочисленное войско, в котором, кроме рати собственно вел. князя, были вспомогательные отряды трех его братьев, Твери и Пскова. Казимир не подал помощи новгородцам, и их войска, 14 июля 1471 года, потерпели решительное поражение в битве у р. Шелони от воеводы Ивана, кн. Дан. Дм. Холмского; несколько позже другая рать новгородская была разбита на Двине кн. Вас. Шуйским. Новгород просил мира и получил его, под условием уплаты вел. князю 15500 р., уступка части Заволочья и обязательства не вступать в союз с Литвою. После того, однако, началось постепенное стеснение новгородских вольностей. В 1475 г. Иван III посетил Новгород и судил здесь суд по старине, но затем жалобы новгородцев стали приниматься и в Москве, где по ним и творили суд, вызывая обвиняемых за московскими приставами, вопреки привилегиям Новгорода. Новгородцы терпели эти нарушения своих прав, не давая предлога к полному их уничтожению. В 1477 г. такой предлог явился, однако, у Иван: новгородские послы, подвойский Назар и вечевой дьяк Захар, представляясь Ивану, назвали его не "господином", как обыкновенно, а "Государем". Немедленно был отправлен запрос к новгородцам, какого государства они хотят. Напрасны были ответы новгородского веча, что оно не давало своим посланникам подобного поручения; Иван обвинил новгородцев в запирательстве и нанесении ему бесчестья и в октябре выступил в поход на Новгород. Не встречая сопротивления и отвергая все просьбы о мире и помиловании, он дошел до самого Новгорода и осадил его. Лишь здесь новгородские послы узнали условия, на которых вел. князь соглашался помиловать свою отчину: они заключались в полном уничтожении самостоятельности и вечевого управления в Новгороде. Окруженный со всех сторон великокняжескими войсками, Новгород должен был согласиться на эти условия, равно как на отдачу в. князю всех Новоторжских волостей, половины владычних и половины монастырских, успев только выторговать небольшие уступки в интересах бедных монастырей. 15 января 1478 г. последовала присяга новгородцев Ивану на новых условиях, после чего он въехал в город и, захватив вождей враждебной ему партии, отослал их в московские тюрьмы. Новгород не сразу примирился со своей участью: в следующем же году в нем произошло восстание, поддержанное внушениями Казимира и братьев Ивана - Андрея Большого и Бориса. Иван III принудил Новгород покориться, казнил многих виновников восстания, заточил владыку Феофила и выселил из города в московские области более 1000 семей купеческих и детей боярских, переселив на их место новых жителей из Москвы. Новые заговоры и волнения в Новгороде вели только к новым репрессивным мерам. Особенно широко применял Иван III к Новгороду систему выселений: за один 1488 г. было выведено в Москву более 7000 житых людей. Путем таких мер окончательно сломлено было свободолюбивое население Новгорода. Вслед за падением новгородской самостоятельности пала и Вятка, в 1489 г. принужденная воеводами Ивана III к полной покорности. Из вечевых городов только Псков сохранял еще свое старое устройство, достигая этого полной покорностью воле Ивана, изменявшего, впрочем, исподволь и псковские порядки: так, наместников, избираемых вечем, заменили здесь назначаемые исключительно вел. князем; отменены были постановления веча о смердах, и псковичи вынуждены были согласиться с этим. Одно за другим падали перед Иваном и удельные княжества. В 1463 г. присоединен был Ярославль, путем уступки своих прав тамошними князьями; в 1474 г. ростовские князья продали Ивану остававшуюся еще за ними половину города. Потом очередь дошла до Твери. Кн. Михаил Борисович, опасаясь возраставшей силы Москвы, женился на внучке литовского кн. Казимира и заключил с ним, в 1484 г., союзный договор. Иван III начал войну с Тверью и вел ее удачно, но по просьбе Михаила дал ему мир, на условии отречения от самостоятельных сношений с Литвой и татарами. Сохранив самостоятельность, Тверь, как раньше Новгород, подверглась ряду притеснений; особенно в пограничных спорах тверичи не могли добиться правосудия на москвичей, захватывавших их земли, вследствие чего все большее число бояр и детей боярских переходило из Твери в Москву, на службу вел. князя. Выведенный из терпения Михаил завел сношения с Литвой, но они были открыты, и Иван, не слушая просьб и извинений, в сентябре 1485 г. подступил к Твери с войском; большинство бояр передалось на его сторону, Михаил бежал к Казимиру и Тверь была присоединена к вел. княжеству Московскому. В том же году Иван получил Верею по завещанию тамошнего князя Михаила Андреевича, сын которого, Василий, еще раньше, испугавшись опалы Ивана, бежал в Литву (см. соотв. статью).

Внутри Московского княжества также уничтожались уделы и падало значение удельных князей перед властью Ивана. В 1472 г. умер брат Ивана, кн. дмитровский Юрий, или Георгий (см. соотв. статью); Иван III взял себе весь его удел и ничего не дал другим братьям, нарушая тем старые порядки, по которым выморочный удел должен был идти в раздел между братьями. Братья поссорились было с Иваном, но помирились, когда он дал им некоторые волости. Новое столкновение произошло в 1479 г. Покорив Новгород с помощью братьев, Иван не дал им участия в Новгородской волости. Недовольные уже этим, братья великого князя были еще более оскорблены, когда он приказал одному из своих наместников схватить отъехавшего от него к кн. Борису боярина (кн. Ив. Оболенского-Лыко). Князья волоцкий и углицкий, Борис (см. соотв. статью) и Андрей Большой (см. соотв. статью) Васильевичи, снесшись между собою, вступили в сношения с недовольными новгородцами и Литвой и, собрав войска, вступили в новгородские и псковские волости. Но Иван III успел подавить восстание Новгорода. Казимир не подал помощи братьям вел. князя, одни же они не решились напасть на Москву и оставались на литовском рубеже до 1480 г., когда нашествие хана Ахмата дало им случай с выгодой помириться с братом. Нуждаясь в их помощи, Иван согласился заключить с ними мир и дал им новые волости, причем Андрей Большой получил Можайск, принадлежавший ранее Юрию. В 1481 г. умер Андрей Меньшой, младший брат Иван; задолжав ему 30000 руб. при жизни, он по завещанию оставил ему свой удел, в котором другие братья не получили участия. Десять лет спустя Иван III арестовал в Москве Андрея Большого, за несколько месяцев до того не выславшего своей рати на татар по его приказу, и посадил его в тесное заключение, в котором тот и умер, в 1494 г.; весь удел его был взят вел. князем на себя. Удел Бориса Васильевича, по смерти его, наследовали два его сына, из которых один умер в 1503 г., оставив свою часть Ивану. Таким образом, число уделов, созданных отцом Ивана, сильно сократилось к концу княжения самого Ивана. Вместе с тем, прочно было установлено новое начало в отношениях удельных князей к великим: завещание Ивана III формулировало правило, которому следовал он сам и по которому выморочные уделы должны были переходить к вел. князю. Этим правилом уничтожалась возможность сосредоточения уделов в чьих-либо руках мимо вел. князя и, следовательно, в корень подрывалось значение удельных князей.

Расширению московских владений на счет Литвы способствовали внутренние смуты, происходившие в вел. княжестве Литовском. Уже в первые десятилетия правления Ивана III многие служилые князья литовские перешли к нему, сохраняя свои вотчины. Наиболее видными из них были князья Ив. Мих. Воротынский и Ив. Вас. Бельский. По смерти Казимира, когда Польша избрала королем Яна-Альбрехта, а литовский стол занял Александр, Иван III начал открытую войну с последним. Сделанная литовским вел. князем попытка прекратить борьбу путем родственного союза с московской династией не привела к ожидавшемуся от нее результату: Иван III не ранее согласился на брак своей дочери Елены с Александром, как заключив мир, по которому Александр признал за ним титул государя всея Руси и все приобретенные Москвой во время войны земли. Позже самый родственный союз сделался для Иоанна только лишним предлогом для вмешательства во внутренние дела Литвы и требования прекратить притеснение православных (см. соотв. статью). Сам Иван III устами отправленных в Крым послов так объяснял свою политику по отношению к Литве: "Вел. князю нашему с литовским прочного миру нет; литовский хочет у вел. князя тех городов и земель, какие у него взяты, а князь вел. хочет у него своей отчины, всей земли Русской". Эти обоюдные притязания уже в 1499 т. вызвали новую войну между Александром и Иваном, удачную для последнего; между прочим, 14 июля 1500 г. русские войска одержали над литовцами большую победу у р. Ведроши, при чем взят был в плен гетман литовский кн. Константин Острожский. Заключенный в 1503 г. мир закрепил за Москвой ее новые приобретения, в том числе Чернигов, Стародуб, Новгород-Северск, Путивль, Рыльск и 14 других городов.

При Иване московская Русь, усиленная и сплоченная, окончательно сбросила с себя татарское ярмо. Хан Золотой Орды Ахмат еще в 1472 г. предпринял, по внушениям польского короля Казимира, поход на Москву, но взял только Алексин и не мог перейти Оки, за которой собралось сильное войско Ивана. В 1476 г. Иван, как говорят - вследствие увещаний второй своей жены, вел. княгини Софьи, отказался платить далее Ахмату дань, и в 1480 г. последний вновь напал на Русь, но у р. Угры был остановлен войском вел. князя. Сам Иван, однако, и теперь еще долго колебался, и лишь настойчивые требования духовенства, особенно ростовского епископа Вассиана (см. соотв. статью), побудили его лично отправиться к войску и затем прервать начатые уже было переговоры с Ахматом. Всю осень русское и татарское войска простояли одно против другого на разных сторонах р. Угры; наконец, когда стала уже зи_blank ма и сильные морозы начали беспокоить плохо одетых татар Ахмата, он, не дождавшись помощи от Казимира, отступил, 11 ноября; в следующем году он был убит ногайским князем Иваком, и власть Золотой Орды над Русью рухнула окончательно.

Мемориал в честь стоян/pия на реке Угре. Калужская область

Вслед за тем Иван предпринял нас, то есть грамоты на свободный проезд для переговоров. тупательные действия по отношению к другому татарскому царству - Казани. В первые годы княжения Ивана III враждебные отношения его к Казани выражались в ряде набегов, производившихся с обеих сторон, но не приводивших ни к чему решительному и по временам прерывавшихся мирными договорами. Смуты, начавшиеся в Казани, по смерти хана Ибрагима, между его сыновьями, Али-ханом и Мухаммед-Аминем, дали Ивану случай подчинить Казань своему влиянию. В 1487 г. изгнанный братом Мухаммед-Аминь явился к Ивану, прося помощи, и вслед за тем войско вел. князя осадило Казань и принудило Али-хана к сдаче; на его место был посажен Мухаммед-Аминь, фактически ставший в вассальные отношения к Ивану. В 1496 г. Мухаммед-Аминь был свергнут казанцами, призвавшими ногайского кн. Мамука; не ужившись с ним, казанцы опять обратились за царем к Ивану, прося только не присылать к ним Мухаммед-Аминя, и Иван III послал к ним незадолго перед тем пришедшего к нему на службу крымского царевича Абдыл-Летифа. Последний, однако, уже в 1502 г. был низложен Иваном III и заточен на Бело-озеро за непослушание, а Казань получил опять Мухаммед-Аминь, который в 1505 г. отложился от Москвы и начал войну с ней, нападением на Н. Новгород. Смерть не позволила Ивану восстановить утраченную власть над Казанью. С двумя другими мусульманскими державами - Крымом и Турцией - Иван III поддерживал мирные отношения. Крымский хан Менгли-Гирей, сам угрожаемый Золотой Ордой, был верным союзником Ивана III как против нее, так и против Литвы; с Турцией не только производилась выгодная для русских торговля на Кафинском рынке, но с 1492 г. были завязаны и дипломатические сношения, при посредстве Менгли-Гирея.

А. Васнецов. Московский Кремль при Иване III

Характер власти московского государя при Иване подвергся значительным изменениям, зависевшим не только от фактического его усиления, с падением уделов, но и от появления на подготовленной таким усилением почве новых понятий. С падением Константинополя, русские книжники стали переносить на московского кн. то представление о царе - главе правосл. христианства, которое раньше связывалось с именем византийского императора. Такому перенесению способствовала и семейная обстановка Ивана III. Первым браком он женат был на Марии Борисовне Тверской, от которой имел сына Иоанна, прозванного Молодым (см. соотв. статью); сына этого Иван III назвал вел. князем, стремясь упрочить за ним престол. Марья Борисовна ум. в 1467 г., а в 1469 г. папа Павел II предложил Ивану руку Зои, или, как она стала называться в России, Софьи Фоминишны Палеолог, племянницы последнего византийского императора. Посол вел. кн. - Иван Фрязин, как его называют русские летописи, или Жан-Баттиста делла Вольпе, как было его имя в действительности (см. соотв. статью), - окончательно устроил это дело, и 12 ноября 1472 г. Софья въехала в Москву и обвенчалась с Иваном. Вместе с этим браком сильно изменились и обычаи московского двора: византийская принцесса сообщила своему мужу более высокие представления о его власти, внешним образом выразившиеся в увеличении пышности, в принятии византийского герба, в введении сложных придворных церемоний, и отдалившие вел. кн. от бояр.

Московский герб в конце XV века

Последние враждебно относились, поэтому, к Софье, а после рождения у нее в 1479 г. сына Василия и смерти в 1490 г. Ивана Молодого, у кот. был сын Димитрий (см. соотв. статью), при дворе Ивана III явно образовались две партии, из которых одна, состоявшая из наиболее знатных бояр, в том числе Патрикеевых и Ряполовских, отстаивала права на престол Димитрия, а другая - по преимуществу незнатные дети боярские и дьяки - стояла за Василия. Эта семейная распря, на почве которой столкнулись враждебные политические партии, переплелась еще с вопросом церковной политики - о мерах против жидовствующих (см. соотв. статью); мать Димитрия, Елена, склонялась к ереси и воздерживала Ивана III от крутых мер против нее, а Софья, напротив, стояла за преследование еретиков. Сперва победа была, казалось, на стороне Димитрия и бояр. В декабре 1497 г. открыт был заговор приверженцев Василия на жизнь Димитрия; Иван III арестовал сына, казнил заговорщиков и стал остерегаться жены своей, уличенной в сношениях с ворожеями. 4 февр. 1498 г. Димитрий был венчан на царство. Но уже в следующем году опала постигла сторонников его: Сем. Ряполовский был казнен, Ив. Патрикеев с сыном пострижены в монахи; вскоре Иван, не отнимая еще у внука вел. княжения, объявил сына вел. князем Новгорода и Пскова; наконец, 11 апр. 1502 г. Иван явно положил опалу на Елену и Димитрия, посадив их под стражу, а 14 апреля благословил Василия великим княжением. При Иване дьяком Гусевым был составлен первый Судебник (см.). Иван III старался поднять русскую промышленность и искусства и с этой целью вызывал из-за границы мастеров, из которых самым известным был Аристотель Фиораванти, строитель московского Успенского собора. Иван III ум. в 1505 г.

Успенский собор Московского кремля. Построен при Иване III

Мнения наших историков о личности Ивана III сильно расходятся: Карамзин называл его великим и даже противопоставлял Петру I, как пример осторожного реформатора; Соловьев видел в нем главным образом "счастливого потомка целого ряда умных, трудолюбивых, бережливых предков"; Бестужев-Рюмин, соединяя оба эти взгляда, более склонялся в сторону Карамзина; Костомаров обращал внимание на полное отсутствие нравственного величия в фигуре Ивана.

Главные источники для времени Ивана III: "Полн. Собр. Росс. Летоп." (II-VIII); Никоновская, Львовская, Архангельская летописи и продолжение Несторовской; "Собр. Г. Гр. и Дог."; "Акты Арх. Эксп." (т. I); "Акты ист." (т. I); "Доп. к актам историческим" (т. I); "Акты Зап. России" (т. I); "Памятн. дипломатических сношений" (т. I). Литература: Карамзин (т. VI); Соловьев (т. V); Арцыбашев, "Повествование о России" (т. II); Бестужев-Рюмин (т. II); Костомаров, "Русская история в жизнеописаниях" (т. I); Р. Pierliug, "La Russie et l"Orient. Mariage d"un Tsar au Vatican. Ivan III et Sophie Paléologue" (есть русский перевод, СПб., 1892), и его же, "Papes et Tsars".

В. М-н.

Энциклопедия Брокгауз-Ефрон

Значение Ивана III

Преемником Василия Темного был его старший сын Иван Васильевич. Историки смотрят на него различно. Соловьев говорит, что только счастливое положение Ивана III после целого ряда умных предшественников дало ему возможность смело вести обширные предприятия. Костомаров судит Ивана еще строже, – он отрицает в нем всякие политические способности в Иване, отрицает в нем и человеческие достоинства. Карамзин же оценивает деятельность Ивана III совсем иначе: не сочувствуя насильственному характеру преобразований Петра, он ставит Ивана III выше даже Петра Великого. Гораздо справедливее и спокойнее относится к Ивану III Бестужев-Рюмин. Он говорит, что хотя и много было сделано предшественниками Ивана и что поэтому Ивану было легче работать, тем не менее он велик потому, что умел завершить старые задачи и поставить новые.

Слепой отец сделал Ивана своим сопроводителем и еще при своей жизни дал ему титул великого князя. Выросши в тяжелое время междоусобий и смут, Иван рано приобрел житейский опыт и привычку к делам. Одаренный большим умом и сильной волей, он блестяще повел свои дела и, можно сказать, закончил собирание великорусских земель под властью Москвы, образовав из своих владений единое Великорусское государство. Когда он начал княжить, его княжество было окружено почти отовсюду русскими владениями: господина Великого Новгорода, князей тверских, ростовских, ярославских, рязанских. Иван Васильевич подчинил себе все эти земли или силой, или мирными соглашениями. В конце своего княжения он имел лишь иноверных и иноплеменных соседей: шведов, немцев, литву, татар. Одно это обстоятельство должно было изменить его политику. Ранее, окруженный такими же, как он сам, владетелями, Иван был одним из многих удельных князей, хотя бы и самым сильным; теперь, уничтожив этих князей, он превратился в единого государя целой народности. В начале своего княжения он мечтал о примыслах, как мечтали о них его удельные предки; в конце же он должен был думать о защите целого народа от иноверных и иноземных его врагов. Коротко говоря, сначала его политика была удельной, а затем эта политика стала национальной .

Приобретя такое значение, Иван III не мог, разумеется, делиться своей властью с другими князьями московского дома. Уничтожая чужие уделы (в Твери, Ярославле, Ростове), он не мог оставлять удельных порядков в своей собственной родне. Для изучения этих порядков мы имеем большое количество духовных завещаний московских князей XIV и XV вв. и по ним видим, что постоянных правил, которыми бы устанавливался однообразный порядок владения и наследования, не было; все это определялось каждый раз завещанием князя, который мог передать свои владения кому хотел. Так, например, князь Семен, сын Ивана Калиты, умирая бездетным, завещал свой личный удел жене, помимо братьев. Князья смотрели на свои земельные владения, как на статьи своего хозяйства, и совершенно одинаково делили и движимое имущество, и частные земельные владения, и государственную территорию. Последняя обыкновенно делилась на уезды и волости по их хозяйственному значению или по историческому происхождению. Каждый наследник получал свою долю в этих землях, точно так же как получал свою долю и в каждой статье движимого имущества. Самая форма духовных грамот князей была та же, что и форма духовных завещаний лиц; точно так же грамоты совершались при свидетелях и по благословению духовных отцов. По завещаниям можно хорошо проследить отношения князей друг к другу. Каждый удельный князь владел своим уделом независимо; младшие удельные князья должны были слушаться старшего, как отца, а старший должен был заботиться о младших; но это были скорее нравственные, нежели политические обязанности. Значение старшего брата обусловливалось чисто материальным количественным преобладанием, а не излишком прав и власти. Так, например, Дмитрий Донской дал старшему из пяти сыновей треть всего имущества, а Василий Темный – половину. Иван III уже не хотел довольствоваться избытком одних материальных средств и желал полного господства над братьями. При первой возможности он отнимал уделы у своих братьев и ограничивал их старые права. Он требовал от них повиновения себе, как государю от подданных. Составляя свое завещание, он сильно обделил своих младших сыновей в пользу старшего их брата, великого князя Василия и, кроме того, лишил их всяких державных прав, подчинив великому князю, как простых служебных князей. Словом, везде и во всем Иван проводил взгляд на великого князя, как на единодержавного и самодержавного монарха, которому одинаково подчинены как его служилые князья, так и простые слуги. Новыя мысль о народном единодержавном государе вела к переменам в дворцовой жизни, к установлению придворного этикета ("чина"), к большей пышности и торжественности обычаев, к усвоению разных эмблем и знаков, выражавших понятие о высоком достоинстве великокняжеской власти. Так, вместе с объединением северной Руси совершалось превращение московского удельного князя в государя-самодержца всей Руси .

Наконец, став национальным государем, Иван III усвоил себе новое направление во внешних отношениях Руси . Он сбросил с себя последние остатки зависимости от золотоордынского хана. Он начал наступательные действия против Литвы, от которой Москва до тех пор только оборонялась. Он даже заявил притязания на все те русские области, которыми со времен Гедимина владели литовские князья: называя себя государем "всея Руси", он под этими словами разумел не только северную, но и южную, и западную Русь. Твердую наступательную политику вел Иван III и относительно Ливонского ордена. Он умело и решительно пользовался теми силами и средствами, которые накопили его предки и которые он сам создал в объединенном государстве. В этом и заключается важное историческое значение княжения Ивана III. Объединение северной Руси вокруг Москвы началось давно: при Дмитрии Донском обнаружились первые его признаки; совершилось же оно при Иване III. С полным правом поэтому Ивана III можно назвать создателем Московского государства.

Покорение Новгорода.

Мы знаем, что в последнее время самостоятельной новгородской жизни в Новгороде шла постоянная вражда между лучшими и меньшими людьми. Часто переходя в открытые усобицы, эта вражда ослабляла Новгород и делала его легкой добычей для сильных соседей – Москвы и Литвы. Все великие московские князья старались взять Новгород под свою руку и держать там своих служилых князей в качестве московских наместников. Не раз за неповиновение новгородцев великим князьям москвичи ходили войной на Новгород, брали с него окуп (контрибуцию) и обязывали новгородцев к послушанию. После победы над Шемякой, который скрылся в Новгороде, Василий Темный разгромил новгородцев, взял с них 10 000 рублей и заставил присягнуть на том, что Новгород будет ему послушен и не будет принимать никого из враждебных ему князей. Притязания Москвы на Новгород заставляли новгородцев искать союза и защиты у литовских великих князей; а те, со своей стороны, при всякой возможности старались подчинить себе новгородцев и брали с них такие же окупы, как Москва, но в общем плохо помогали против Москвы. Поставленные между двух страшных врагов, новгородцы пришли к убеждению в том, что они сами не могут охранить и поддержать свою независимость и что только постоянный союз с кем-либо из соседей может продлить существование Новгородского государства. В Новгороде образовались две партии: одна – за соглашение с Москвой, другая – за соглашение с Литвой. За Москву стояло по преимуществу простонародье, за Литву – бояре. Простые новгородцы видели в московском князе православного и русского государя, а в литовском – католика и чужака. Передаться из подчинения Москве в подчинение Литве значило бы для них изменить своей вере и народности. Бояре же новгородские, с семьей Борецких во главе, ожидали от Москвы полного разрушения старого новгородского строя и мечтали сохранить его именно в союзе с Литвой. После разгрома Новгорода при Василии Темном литовская партия в Новгороде взяла верх и стала подготовлять освобождение от московской зависимости, установленной при Темном, – путем перехода под покровительство литовского князя. В 1471 г. Новгород, руководимый партией Борецких, заключил с литовским великим князем и королем польским Казимиром Ягайловичем (иначе: Ягеллончиком) союзный договор, по которому король обязался защищать Новгород от Москвы, дать новгородцам своего наместника и соблюдать все вольности новгородские и старину.

Когда в Москве узнали о переходе Новгорода к Литве, то взглянули на это, как на измену не только великому князю, но и вере и русскому народу. В этом смысле великий князь Иван писал в Новгород, убеждая новгородцев отстать от Литвы и короля-католика. Великий князь собрал у себя большой совет из своих военачальников и чиновников вместе с духовенством, объявил на совете все новгородские неправды и измену и спрашивал у совета мнения о том, начать ли немедля войну с Новгородом или ждать зимы, когда замерзнут новгородские реки, озера и болота. Решено было воевать немедля. Походу на новгородцев придан был вид похода за веру на отступников: как Дмитрий Донской вооружился на безбожного Мамая, так, по словам летописца, благоверный великий князь Иоанн пошел на этих отступников от православия к латинству. Московская рать разными дорогами вошла в новгородскую землю. Под начальством князя Даниила Холмского она скоро победила новгородцев: сначала один московский отряд на южных берегах Ильменя разбил новгородское войско, а затем в новой битве на р. Шелони главные силы новгородцев потерпели страшное поражение. Посадник Борецкий попал в плен и был казнен. Дорога на Новгород была открыта, а Литва не помогла Новгороду. Пришлось новгородцам смириться пред Иваном и просить пощады. Они отказались от всяких сношений с Литвой и обязались быть неотступными от Москвы; сверх того они заплатили великому князю огромный окуп в 15,5 тыс. рублей. Иван возвратился в Москву, а в Новгороде возобновились внутренние смуты. Обижаемые своими насильниками, новгородцы жаловались великому князю на обидчиков, и Иван лично отправился в 1475 г. в Новгород для суда и управы. Правосудие московского князя, не пощадившего на своем суде сильных бояр, повело к тому, что новгородцы, терпевшие обиды у себя дома, стали ездить из года в год в Москву просить суда у Ивана. Во время одного из таких приездов два чиновника новгородских титуловали великого князя "государем", тогда как раньше новгородцы звали московского князя "господином". Разница была большая: слово "государь" в то время значило то же, что теперь значит слово "хозяин"; государем тогда называли своего хозяина рабы и слуги. Для вольных же новгородцев князь не был "государем", и они его звали почетным титулом "господин", так же точно, как звали и свой вольный город "господином Великим Новгородом". Естественно, что Иван мог схватиться за этот повод, чтобы покончить с новгородской вольностью. Его послы спросили в Новгороде: на каком основании новгородцы называют его государем и какого хотят государства? Когда же новгородцы отреклись от нового титула и сказали, что никого не уполномочивали называть Ивана государем, то Иван пошел походом на Новгород за их ложь и запирательство. Новгород не имел сил бороться с Москвой, Иван осадил город и начал переговоры с новгородским владыкой Феофилом и боярами. Он потребовал безусловной покорности и объявил, что хочет в Новгороде такого же государства, как в Москве: вечу не быть, посаднику не быть, а быть московскому обычаю, как государи великие князья держат свое государство у себя в московской земле. Долго думали новгородцы и, наконец, смирились: в январе 1478 г. согласились они на требование великого князя и целовали ему крест. Новгородское государство перестало существовать; вечевой колокол был увезен в Москву. Туда же была отправлена семья бояр Борецких, во главе которой стояла вдова посадника Марфа (ее считали руководительницей противомосковской партии в Новгороде). Вслед за Великим Новгородом были подчинены Москвой и все новгородские земли. Из них Вятка оказала некоторое сопротивление. В 1489 г. московские войска (под начальством князя Даниила Щеняти) силой покорили Вятку.

В первый год после подчинения Новгорода великий князь Иван не налагал своей опалы на новгородцев" и не принимал крутых мер против них. Когда же в Новгороде попробовали восстать и вернуться к старине, – всего через год пос0ле сдачи великому князю, – тогда Иван начал с новгородцами крутую расправу. Владыка новгородский Феофил был взят и отправлен в Москву, а взамен его был прислан в Новгород архиепископ Сергий. Много новгородских бояр было казнено, еще больше было переселено на восток, в московские земли. Исподволь все лучшие люди новгородские были выведены из Новгорода, а земли их взяты на государя и розданы московским служилым людям, которых великий князь в большом числе поселил в новгородских пятинах. Таким образом исчезла совсем новгородская знать, а с ней исчезла и память о новгородской вольности. Меньшие люди новгородские, смерды и половники, были избавлены от боярского гнета; из них были образованы крестьянские податные общины на московский образец. В общем, их положение улучшилось, и они не имели побуждения жалеть о новгородской старине. С уничтожением новгородской знати пала и новгородская торговля с Западом, тем более что Иван III выселил из Новгорода немецких купцов. Так была уничтожена самостоятельность Великого Новгорода. Псков пока сохранил свое самоуправление, ни в чем не выходя из воли великого князя.

Подчинение Иваном III удельных княжеств

При Иване III деятельно продолжалось подчинение и присоединение удельных земель. Те из мелких ярославских и ростовских князей, которые до Ивана III сохранили еще свою независимость, при Иване все передали свои земли Москве и били челом великому князю, чтобы он принял их к себе в службу. Становясь московскими слугами и обращаясь в бояр московского князя, эти князья сохраняли за собой свои родовые земли, но уже не в качестве уделов, а как простые вотчины. Они были их частными собственностями, а "государем" их земель почитался уже московский великий князь. Таким образом все мелкие уделы были собраны Москвой; оставались только Тверь и Рязань. Эти "великие княжения", когда-то боровшиеся с Москвой, теперь были слабы и сохраняли только тень своей независимости. Последние рязанские князья, два брата – Иван и Федор, были родными племянниками Ивана III (сыновьями его сестры Анны). Как мать их, так и сами они не выходили из воли Ивана, и великий князь, можно сказать, сам правил за них Рязанью. Один из братьев (князь Федор) скончался бездетным и завещал свой удел дяде великому князю, отдав, таким образом, добровольно половину Рязани Москве. Другой брат (Иван) умер также молодым, оставив малютку сына по имени Иван, за которого правила его бабушка и брат ее Иван III. Рязань оказалась в полной власти Москвы. Повиновался Ивану III и тверской князь Михаил Борисович. Тверская знать ходила даже с москвичами покорять Новгород. Но позднее, в 1484–1485 гг., отношения испортились. Тверской князь завел дружбу с Литвой, думая от литовского великого князя получить помощь против Москвы. Иван III, узнав об этом, начал войну с Тверью и, конечно, победил. Михаил Борисович убежал в Литву, а Тверь была присоединена к Москве (1485). Так совершилось окончательное объединение северной Руси.

Мало того, объединительная национальная политика Москвы влекла к московскому государю и таких служилых князей, которые принадлежали не северной Руси, а Литовско-Русскому княжеству. Князья вяземские, одоевские, новосильские, воротынские и многие другие, сидевшие на восточных окраинах Литовского государства, бросали своего великого князя и переходили на службу московскую, подчиняя московскому князю и свои земли. Именно переход старых русских князей от католического государя Литвы к православному князю северной Руси и давал повод московским князьям считать себя государями всей Русской земли, даже и той, которая находилась под литовским владычеством и хотя еще не соединялась с Москвой, но должна была, по их мнению, соединиться по единству веры, народности и старой династии Св. Владимира.

Семейные и придворные дела Ивана III

Необыкновенно быстрые успехи великого князя Ивана III в собирании русских земель сопровождались существенными переменами в московском придворном быту. Первая жена Ивана III, тверская княжна Мария Борисовна, умерла рано, в 1467 г., когда Ивану не было еще и 30 лет. После нее у Ивана остался сын – князь Иван Иванович "Молодой", как его обыкновенно называли. В ту пору уже завязывались сношения Москвы с западными странами. По разным причинам, римский папа был заинтересован тем, чтобы установить сношения с Москвой и подчинить ее своему влиянию. От папы и вышло предположение устроить брак молодого московского князя с племянницей последнего константино польского императора Зоей-Софией Палеолог. После взятия Царьграда турками (1453) брат убитого императора Константина Палеолога, по имени Фома, бежал с семейством в Италию и там умер, оставив детей на попечение папы. Дети были воспитаны в духе Флорентийской унии, и папа имел основания надеяться, что, выдав Софью за московского князя, он получит возможность ввести унию в Москву. Иван III согласился начать сватовство и отправил в Италию послов за невестой. В 1472 г. она приехала в Москву и брак состоялся. Однако надеждам папы не было суждено осуществиться: папский легат, сопровождавший Софью, не имел никакого успеха в Москве; сама Софья ничем не содействовала торжеству унии, и, таким образом, брак московского князя не повлек за собой никаких видимых последствий для Европы и католичества [*Роль Софьи Палеолог основательно исследована проф. В. И. Саввою ("Московские цари и Византийские василевсы", 1901).].

Но он имел некоторые последствия для московского двора. Во-первых, он содействовал оживлению и укреплению завязавшихся в ту эпоху сношений Москвы с Западом, с Италией в особенности. Вместе с Софьей прибыли в Москву греки и итальянцы; приезжали они и впоследствии. Великий князь держал их у себя, как "мастеров", поручая им строение крепостей, церквей и палат, литье пушек, чеканку монеты. Иногда этим мастерам вверялись дипломатические дела, и они ездили в Италию с поручениями от великого князя. Выезжих итальянцев в Москве называли общим именем "фрязин" (от "фряг", "франк"); таким образом действовали в Москве Иван Фрязин, Марк Фрязин, Антоний Фрязин и т. п. Из итальянских мастеров особой известностью пользовался Аристотель Фиоравенти, построивший в Московском Кремле знаменитые Успенский собор и Грановитую палату. Вообще трудами итальянцев при Иване III Кремль был обстроен и украшен заново. Рядом с "фряжскими" мастерами у Ивана III работали и немецкие, хотя в его пору они не играли первой роли; выдавались только лекаря-"немчины". Кроме мастеров, в Москве появлялись иноземцы гости (например, греческая родня Софьи) и послы от западноевропейских государей. (Между прочим, посольство от римского императора предлагало Ивану III титул короля, от которого Иван отказался). Для приема гостей и послов при московском дворе был выработан определенный "чин" (церемониал), совсем отличный от того чина, который соблюдался прежде при приемах татарских посольств. И вообще порядок придворной жизни при новых обстоятельствах изменился, стал сложнее и церемоннее.

Во-вторых, появлению в Москве Софьи московские люди приписывали большие перемены в характере Ивана III и замешательства в княжеской семье. Они говорили, что, как пришла Софья с греками, так земля замешалася, и пришли нестроения великие. Великий князь изменил свое обращение с окружающими: стал держать себя не так просто и доступно, как прежде, требовал знаков внимания к себе, стал взыскателен и легко опалялся (налагал немилость) на бояр. Он стал обнаруживать новое, непривычно высокое представление о своей власти. Женившись на греческой царевне, он как будто считал себя преемником исчезнувших греческих императоров и намекал на это преемство тем, что усвоил себе византийский герб – двуглавого орла. Словом, после брака с Софьей Иван III проявил большое властолюбие, которое потом испытала на себе и сама великая княгиня. В конце своей жизни Иван совсем было поссорился с Софьей и отдалил ее от себя. Ссора их произошла по вопросу о престолонаследии. Сын Ивана III от первого брака, Иван Молодой, умер в 1490 г., оставив великому князю маленького внука Дмитрия. Но у великого князя был другой сын от брака с Софьей – Василий . Кому было наследовать престол московский: внуку Дмитрию или же сыну Василию? Сначала Иван III решил дело в пользу Дмитрия и при этом наложил свою опалу на Софью и Василия. Дмитрия он при своей жизни венчал на царство (именно на царство, а не на великое княжение). Но через год отношения переменились: Дмитрий был отстранен, а Софья с Василием снова вошли в милость. Василий получил титул великого князя и стал соправителем отца. При этих переменах терпели придворные Ивана III: с опалой на Софью попали в немилость ее приближенные, причем несколько человек было даже казнено смертью; с опалой на Дмитрия великий князь также воздвиг гонение на некоторых бояр и одного из них казнил.

Вспоминая все то, что происходило при дворе Ивана III после его женитьбы на Софье, московские люди высказывали осуждение Софье и считали ее влияние на мужа скорее вредным, чем полезным. Ей они приписывали падение старых обычаев и разные новизны в московском быту, а также и порчу характера ее мужа и сына, ставших властными и грозными монархами. Не следует, однако, преувеличивать значение личности Софьи: если бы ее и вовсе не было при московском дворе, все равно московский великий князь сознал бы свою силу и полновластие, и сношения с Западом все равно завязались бы. К этому вел весь ход московской истории, в силу которого московский великий князь стал единым государем могучей великорусской народности и соседом нескольких европейских государств.

Внешняя политика Ивана III.

Во время Ивана III существовали уже три самостоятельных татарских орды в пределах нынешней России. Золотая Орда, истощенная усобицами, доживала свой век. Рядом с ней в XV в. образовалась в Черноморье Крымская Орда, в которой утвердилась династия Гиреев (потомков Ази-Гирея). В Казани золотоордынские выходцы основали, также в середине XV в., особую орду, объединив под татарской властью финских инородцев: мордву, черемису, вотяков. Пользуясь несогласиями и постоянными междоусобиями среди татар, Иван III исподволь добился того, что подчинил Казань своему влиянию и сделал своим подручником казанского хана или "царя" (тогда ханов москвичи называли царями). С крымским царем у Ивана III образовалась прочная дружба, так как оба они имели общего врага – Золотую Орду, против которой и действовали вместе. Что же касается до Золотой Орды, то Иван III прекратил всякие зависимые к ней отношения: не давал дани, не ехал в Орду, не оказывал почтения хану. Рассказывали, что однажды Иван III даже бросил на землю и топтал ногой ханскую "басму", т.е. тот знак (по всей вероятности, золотую пластину, "жетон" с надписью), который хан вручил своим послам к Ивану, как доказательство их полномочий и власти. Слабый золотоордынский хан Ахмат пытался действовать против Москвы в союзе с Литвой; но так как Литва не давала ему верной помощи, то он ограничивался набегами на московские границы. В 1472 г. он пришел к берегам Оки и, пограбив, ушел назад, не смея идти на саму Москву. В 1480 г. он повторил свой набег. Оставив вправо от себя верховья Оки, Ахмат пришел на р. Угру, в пограничные между Москвой и Литвой места. Но и здесь он не получил никакой помощи от Литвы, а Москва встретила его сильной ратью. На Угре и стали друг против друга Ахмат и Иван III – оба в нерешимости начать прямой бой. Иван III велел готовить столицу к осаде, отправил свою жену Софью из Москвы на север и сам приезжал с Угры к Москве, боясь как татар, так и своих родных братьев (это прекрасно показано в статье А. Е. Преснякова "Иван III на Угре"). Они были с ним в ссоре и внушали ему подозрение в том, что изменят в решительную минуту. Осмотрительность Ивана и медлительность его показались народу трусостью, и простые люди, готовясь в Москве к осаде, открыто негодовали на Ивана. Духовный отец великого князя, архиепископ ростовский Вассиан, и словом и письменным "посланием", увещевал Ивана не быть "бегуном", а храбро стать против врага. Однако Иван так и не решился напасть на татар. В свою очередь и Ахмат, простояв на Угре с лета до ноября месяца, дождался снегов и морозов и должен был уйти домой. Сам он скоро был убит в усобице, а его сыновья погибли в борьбе с Крымской Ордой, и самая Золотая Орда окончательно распалась (1502). Так окончилось для Москвы "татарское иго", спадавшее постепенно и в последнюю свою пору бывшее номинальным. Но не окончились для Руси беды от татарp. Как крымцы, так и казанцы, и нагаи, и все мелкие кочевые татарские орды, близкие к русским границам и "украйнам", постоянно нападали на эти украйны, жгли, разоряли жилища и имущество, уводили с собой людей и скот. С этим постоянным татарским разбоем русским людям пришлось бороться еще около трех столетий.

Отношения Ивана III к Литве при великом князе Казимире Ягайловиче не были мирными. Не желая усиления Москвы, Литва стремилась поддерживать против Москвы Великий Новгород и Тверь, поднимала на Ивана III татар. Но у Казимира не было достаточно сил, чтобы вести с Москвой открытую войну. После Витовта внутренни alt=е осложнения в Литве ослабили ее. Усиление польского влияния и католической пропаганды создало в Литве много недовольных князей; они, как мы знаем, уходили в московское подданство со своими вотчинами. Это еще более умаляло литовские силы и делало для Литвы очень рискован (т. I); ным открытое столкновение с Москвой. Однако оно стало неизбежным по смерти Казимира (1492), когда Литва избрала себе великого князя особо от Польши. В то время как королем Польши стал сын Казимира Ян Альбрехт, в Литве вокняжился его брат Александр Казимирович. Воспользовавшись этим разделением, Иван III начал войну против Александра и добился того, что Литва формально уступила ему земли князей, перешедших в Москву (вяземских, новосильских, одоевских, воротынских, белевских), и кроме того, признала за ним титул "государя всея Руси". Заключение мира было закреплено тем, что Иван III выдал свою дочь Елену замуж за Александра Казимировича. Александр был сам католик, но обещал не принуждать к католичеству своей православной супруги. Однако ему трудно было сдержать это обещание из-за внушений своих католических советников. Судьба великой княгини Елены Ивановны была очень печальна, и ее отец напрасно требовал от Александра лучшего с ней обращения. С другой стороны, и Александр обижался на московского великого князя. К Ивану III на службу продолжали проситься православные князья из Литвы, объясняя свое нежелание оставаться под властью Литвы гонением на их веру. Так, Иван III принял к себе князя бельского и князей новгород-северского и черниговского с громадными вотчинами по Днепру и Десне. Война между Москвой и Литвой стала неизбежна. Она шла с 1500 по 1503 г., причем сторону Литвы принял Ливонский орден, а сторону Москвы – крымский хан. Окончилось дело перемирием, по которому Иван III удержал за собой все приобретенные им княжества. Было очевидно, что Москва в ту минуту была сильнее Литвы, точно так же как она была сильнее и ордена. Орден, несмотря на отдельные военные удачи, заключил с Москвой также не особенно почетное перемирие. До Ивана III, под напором с запада, Московское княжество уступало и проигрывало; теперь московский великий князь сам начинает наступать на своих соседей и, увеличивая с запада свои владения, открыто высказывает притязание на присоединение к Москве всех вообще русских земель.

Воюя со своими западными соседями, Иван III искал дружбы и союзов в Европе. Москва при нем вступила в дипломатические сношения с Данией, с императором, с Венгрией, с Венецией, с Турцией. Окрепшее русское государство входило понемногу в круг европейских международных отношений и начинало свое общение с культурными странами Запада.

С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории

Объединение России при Иване III и Василии III

Таковы новые явления, которые замечаются в территориальном собирании Руси Москвой с половины XV в. Сами местные общества начинают открыто обращаться к Москве, увлекая за собой и свои правительства или увлекаемые ими. Благодаря этому тяготению московское собирание Руси получило иной характер и ускоренный ход. Теперь оно перестало быть делом захвата или частного соглашения, а сделалось национально-религиозным движением. Достаточно короткого перечня территориальных приобретений, сделанных Москвой при Иване III и его сыне Василии III, чтобы видеть, как ускорилось это политическое объединение Руси.

С половины XV в. и вольные города со своими областями, и княжества быстро входят в состав московской территории. В 1463 г. все князья ярославские, великий с удельными, били Ивану III челом о принятии их на московскую службу и отказались от своей самостоятельности. В 1470-х годах покорен был Новгород Великий с его обширной областью в Северной Руси. В 1472 г. приведена была под руку московского государя Пермская земля, в части которой (по р. Вычегде) начало русской колонизации положено было еще в XIV в., во времена св. Стефана Пермского. В1474 г. князья ростовские продали Москве остававшуюся за ними половину Ростовского княжества; другая половина еще раньше была приобретена Москвой. Эта сделка сопровождалась вступлением князей ростовских в состав московского боярства. В 1485 г. без боя присягнула Ивану III осажденная им Тверь. В 1489 г. окончательно покорена Вятка. В 1490-х годах князья Вяземские и целый ряд мелких князей черниговской линии - Одоевские, Новосильские, Воротынские, Мезецкие, а также сейчас упомянутые сыновья московских беглецов, князья черниговский и северский, все со своими владениями, захватывавшими восточную полосу Смоленской и большую часть Черниговской и Северской земель, признали над собой, как уже сказано было, верховную власть московского государя. В княжение Иванова преемника [Василия III] присоединены были к Москве в 1510 г. Псков с его областью, в 1514 г. - Смоленское княжество, захваченное Литвой в начале XV в., в 1517 г. - княжество Рязанское; наконец, в 1517 - 1523 гг. княжества Черниговское и Северское включены были в число непосредственных владений Москвы, когда северский Шемячич выгнал своего черниговского соседа и товарища по изгнанию из его владений, а потом и сам попал в московскую тюрьму. Мы не будем перечислять территориальных приобретений, сделанных Москвой в царствование Ивана IV за пределами тогдашней Великороссии, по Средней и Нижней Волге и в степях по Дону и его притокам. Довольно того, что было приобретено отцом и дедом царя [Василием III и Иваном III], чтобы видеть, насколько расширилась территория Московского княжества.

Не считая шатких, неукрепленных зауральских владений в Югре и земле вогуличей, Москва владела от Печоры и гор Северного Урала до устьев Невы и Наровы и от Васильсурска на Волге до Любеча на Днепре. При восшествии Ивана III на великокняжеский стол московская территория едва ли заключала в себе более 15 тысяч квадратных миль. Приобретения Ивана III и его сына [Василия III] увеличили эту территорию по меньшей мере тысяч на 40 квадратных миль.

Иван III и Софья Палеолог

Иван III был женат два раза. Первая жена его была сестра его соседа, великого князя тверского, Марья Борисовна. По смерти ее (1467 г.) Иван III стал искать другой жены, подальше и поважнее. Тогда в Риме проживала сирота племянница последнего византийского императора Софья Фоминична Палеолог. Несмотря на то, что греки со времени флорентийской унии сильно уронили себя в русских православных глазах, несмотря на то что Софья жила так близко к ненавистному папе, в таком подозрительном церковном обществе, Иван III, одолев в себе религиозную брезгливость, выписал царевну из Италии и женился на ней в 1472 г.

Эта царевна, известная тогда в Европе своей редкой полнотой, привезла в Москву очень тонкий ум и получила здесь весьма важное значение. Бояре XVI в. приписывали ей все неприятные им нововведения, какие с того времени появились при московском дворе. Внимательный наблюдатель московской жизни барон Герберштейн, два раза приезжавший в Москву послом германского императора при Ивановом преемнике, наслушавшись боярских толков, замечает о Софье в своих записках, что это была женщина необыкновенно хитрая, имевшая большое влияние на великого князя, который по ее внушению сделал многое. Ее влиянию приписывали даже решимость Ивана III сбросить с себя татарское иго. В боярских россказнях и суждениях о царевне нелегко отделить наблюдение от подозрения или преувеличения, руководимого недоброжелательством. Софья могла внушить лишь то, чем дорожила сама и что понимали и ценили в Москве. Она могла привезти сюда предания и обычаи византийского двора, гордость своим происхождением, досаду, что идет замуж за татарского данника. В Москве ей едва ли нравилась простота обстановки и бесцеремонность отношений при дворе, где самому Ивану III приходилось выслушивать, по выражению его внука, "многие поносные и укоризненные слова" от строптивых бояр. Но в Москве и без нее не у одного Ивана III было желание изменить все эти старые порядки, столь не соответствовавшие новому положению московского государя, а Софья с привезенными ею греками, видавшими и византийские и римские виды, могла дать ценные указания, как и по каким образцам ввести желательные перемены. Ей нельзя отказать во влиянии на декоративную обстановку и закулисную жизнь московского двора, на придворные интриги и личные отношения; но на политические дела она могла действовать только внушениями, вторившими тайным или смутным помыслам самого Ивана III. Особенно понятливо могла быть воспринята мысль, что она, царевна, своим московским замужеством делает московских государей преемниками византийских императоров со всеми интересами православного Востока, какие держались за этих императоров. Потому Софья ценилась в Москве и сама себя ценила не столько как великая княгиня московская, сколько как царевна византийская. В Троицком Сергиевом монастыре хранится шелковая пелена, шитая руками этой великой княгини, которая вышила на ней и свое имя. Пелена эта вышита в 1498 г. В 26 лет замужества Софье, кажется, пора уже было забыть про свое девичество и прежнее византийское звание; однако в подписи на пелене она все еще величает себя "царевною царегородскою", а не великой княгиней московской, и это было недаром: Софья, как царевна, пользовалась в Москве правом принимать иноземные посольства.

Таким образом, брак Ивана III и Софьи получал значение политической демонстрации, которою заявляли всему свету, что царевна, как наследница павшего византийского дома, перенесла его державные права в Москву как в новый Царьград, где и разделяет их со своим супругом.

Новые титулы Ивана III

Почувствовав себя в новом положении и еще рядом с такой знатной женой, наследницей византийских императоров, Иван III нашел тесной и некрасивой прежнюю кремлевскую обстановку, в какой жили его невзыскательные предки. Вслед за царевной из Италии выписаны были мастера, которые построили Ивану III новый Успенский собор. Грановитую палату и новый каменный дворец на месте прежних деревянных хором. В то же время в Кремле при дворе стал заводиться тот сложный и строгий церемониал, который сообщал такую чопорность и натянутость придворной московской жизни. Точно так же, как у себя дома, в Кремле, среди придворных слуг своих, Иван III начал выступать более торжественной поступью и во внешних сношениях, особенно с тех пор, как само собою, без бою, при татарском же содействии, свалилось с плеч ордынское иго, тяготевшее над северо-восточной Русью два с половиной столетия (1238 - 1480). В московских правительственных, особенно дипломатических, бумагах с той поры является новый, более торжественный язык, складывается пышная терминология, незнакомая московским дьякам удельных веков.

Между прочим, для едва воспринятых политических понятий и тенденций не замедлили подыскать подходящее выражение в новых титулах, какие появляются в актах при имени московского государя. Это целая политическая программа, характеризующая не столько действительное, сколько искомое положение. В основу ее положены те же два представления, извлеченные московскими правительственными умами из совершавшихся событий, и оба этих представления - политические притязания: это мысль о московском государе как о национальном властителе всей Русской земли и мысль о нем как о политическом и церковном преемнике византийских императоров.

Много Руси оставалось за Литвой и Польшей, и, однако, в сношениях с западными дворами, не исключая и литовского, Иван III впервые отважился показать европейскому политическому миру притязательный титул государя всея Руси , прежде употреблявшийся лишь в домашнем обиходе, в актах внутреннего управления, и в договоре 1494 г. даже заставил литовское правительство формально признать этот титул.

После того как спало с Москвы татарское иго, в сношениях с неважными иностранными правителями, например с ливонским магистром, Иван III титулует себя царем всея Руси. Этот термин, как известно, есть сокращенная южнославянская и русская форма латинского слова цесарь , или по старинному написанию цьсарь, как от того же слова по другому произношению, кесарь произошло немецкое Kaiser. Титул царя в актах внутреннего управления при Иване III иногда, при Иване IV обыкновенно соединялся со сходным по значению титулом самодержца - это славянский перевод византийского императорского титула αυτοκρατωρ. Оба термина в Древней Руси значили не то, что стали значить потом, выражали понятие не о государе с неограниченной внутренней властью, а о властителе, не зависимом ни от какой сторонней внешней власти, никому не платящем дани. На тогдашнем политическом языке оба этих термина противополагались тому, что мы разумеем под словом вассал . Памятники русской письменности до татарского ига иногда и русских князей называют царями, придавая им этот титул в знак почтения, не в смысле политического термина. Царями по преимуществу Древняя Русь до половины XV в. звала византийских императоров и ханов Золотой Орды, наиболее известных ей независимых властителей, и Иван III мог принять этот титул, только перестав быть данником хана. Свержение ига устраняло политическое к тому препятствие, а брак с Софьей давал на то историческое оправдание: Иван III мог теперь считать себя единственным оставшимся в мире православным и независимым государем, какими были византийские императоры, и верховным властителем Руси, бывшей под властью ордынских ханов.

Усвоив эти новые пышные титулы, Иван III нашел, что теперь ему не пригоже называться в правительственных актах просто по-русски Иваном, государем великим князем, а начал писаться в церковной книжной форме: "Иоанн, божиею милостью государь всея Руси". К этому титулу как историческое его оправдание привешивается длинный ряд географических эпитетов, обозначавших новые пределы Московского государства: "Государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Пермский, и Югорский, и Болгарский, и иных", т. е. земель. Почувствовав себя и по политическому могуществу, и по православному христианству, наконец, и по брачному родству преемником павшего дома византийских императоров, московский государь нашел и наглядное выражение своей династической связи с ними: с конца XV в. на его печатях появляется византийский герб - двуглавый орел.

В. О. Ключевский. Русская история. Полный курс лекций. Отрывки из лекций 25 и 26

Иван 3 был назначен судьбой восстановить единовластие на Руси, не вдруг принял сие великое дело и не считал всех средств дозволенными.

Карамзин Н.М.

Правление Ивана 3 длилось с 1462 по 1505 годы. Это время вошло в историю России как начало объединения земель удельной Руси вокруг Москвы, что создавало основы единого государства. Так же именно Иван 3 был тем правителем, при котором Русь избавилась от татаро-монгольского ига, длившегося практически 2 века.

Иван 3 начал правление в 1462 году в возрасте 22 лет. Престол к нему перешел по завещанию от Василия 2.

Управление государством

Начиная с 1485 года, Иван 3 провозглашает себя государем всея Руси. С этого момента начинается единая политика, направленная на укрепление международного положения страны. Что касается управления внутреннего, то власть князя тяжело назвать абсолютной. Общая схема управления Москвой и всем государством при Иване 3 представлена ниже.

Князь, конечно, возносился над всеми, но церковь и боярская дума совсем немного уступали по значимости. Достаточно отметить, что:

• Власть князя не распространяется на церковные земли и боярские вотчины.
• Церковь и бояре имеют право чеканить собственную монету.

Благодаря Судебнику 1497 году на Руси приживается система кормления, когда княжеские чиновники получают широкие полномочия в плане местного управления.

При Иване 3 впервые была реализована система передачи власти, когда князь назначал себе приемника. Так же именно в эту эпоху начали формироваться первые Приказы. Были основаны приказ Казна и Дворец, которые ведали поступлением налогов и распределением земли дворянам за службу.

Объединение Руси вокруг Москвы

Покорение Новгорода

Новгород в период прихода к власти Ивана 3 сохранял принцип управления через вече. Вече выбирало посадника, который определял политику Великого Новгорода. В 1471 году обострилась борьба боярских группировок «Литвы» и «Москвы». Это велелось в бойню на вече, в результате которой победу одержали литовские бояре, которых возглавила Марфа Борецкая, жена вывшего посадника. Сразу же после этого Марфа подписала вассальную присягу Новгорода Литве. Иван 3 тут же отправил в город грамоту, требуя признать в городе главенство Москвы, но новгородское вече было против. Это означало войну.

Летом 1471 году Иван 3 отправляет войска на Новгород. Сражение случилось у реки Шелони, где новгородцы потерпели поражение. 14 июля случилось сражение у стен Новгорода, где москвичи победили, а новгородцы потеряли убитыми порядка 12 тысяч человек. Москва укрепила свои позиции в городе, но сохранила новгородцам самоуправление. В 1478 году, когда стало очевидно, что Новгород не прекращает попыток уйти под власть Литвы, Иван 3 лишил город всякого самоуправления, окончательно подчинив его Москве.

Новгородом теперь правил московский наместник, а знаменитый колокол, символизировавший вольность новгородцев, был отправлен в Москву.

Присоединение Твери, Вятки и Ярославля

Тверской князь Михаил Борисович, желая сохранить независимость своего княжества, женился на внучке великого князя Литовского Каземира 4. Это не остановило Ивана 3, который в 1485 году начинает войну. Положение для Михаила осложнялось тем, что многие тверские бояре уже перешли на службу к московскому князю. Вскоре началась осада Твери, а Михаил бежал в Литву. После этого Тверь без сопротивления сдалась. Иван 3 оставил для управления городом своего сына Ивана. Так произошло подчинение Твери Москве.

Ярославль при правлении Ивана 3 формально сохранил свою независимость, но это был жест доброй воли самого Ивана 3. Ярославль полностью зависел от Москвы, и его самостоятельность выражалось только в том, что местные князья имели право наследования власти в городе. Женой ярославского князя была сестра Ивана 3, Анна, поэтому он и позволил ее супругу и сыновьям наследовать власть и править самостоятельно. Хотя все важные решения принимались в Москве.

Вятка имела систему управления схожую с Новгородом. В 1489 году Тверь подчинилась власти Ивана III, перейдя в управление Москвой вместе с старинным городом Арск. После этого Москва укрепилась как единый центр объединения русских земель в единое государство.

Внешняя политика

Внешняя политика Ивана 3 выражалась в трех направлениях:

• Восточное – освобождение от ига и решение проблемы казанского ханства.
• Южное – противостояние с Крымским ханством.
• Западное – решение пограничных вопросов с Литвой.

Восточное направление

Ключевая задача восточного направления – избавление Руси от татаро-монгольского ига. Результатом стало стояние на реке Угре в 1480 году, после которого Русь обрела независимость от Орды. 240 лет ига были завершены и началось возвышение московского государства.

Жены князя Ивана 3

Иван 3 дважды был в браке: первая жена – тверская княгиня Мария, вторая жена – Софья Палеолог из рода византийских императоров. От первого брака у князя был сын – Иван Молодой.

Софья (Зоя) Палеолог была племянницей византийского императора Константина 11, но после падения Константинополя она переехала в Рим, где жила под покровительством римского папы. Для Ивана III это был прекрасный вариант для брака, после смерит княгини Марии. Этот брак позволял соединить правящие династии России и Византии.

За невестой в Рим в январе 1472 года было отправлено посольство, которое возглавил князь Иван Фрязин. Папа римский согласился отправить Палеолог в Россию при 2-ух условиях:

1. Россия склонит Золотую Орду к войне с Турцией.
2. Россия в той или иной форме примет католичество.

Послы приняли все условия, и Софья Палеолог отправилась в Москву. 12 ноября 1472 года она въехала в столицу. Примечательно, что на въезде в город, движение было на несколько дней остановлено. Связано это было с тем, что во главе делегации ехали католические священники. Иван 3 считал преклонение перед чужой верой признаком неуважения к собственной, поэтому потребовал, чтобы католические священники спрятали кресты и перешли вглубь колонны. Только после удовлетворения этих требований движение продолжилось.

Престолонаследие

В 1498 возник первый спор о престолонаследии. Часть бояр требовали, чтобы наследником Ивана 3 стал его внуку Дмитрий. Это был сын Ивана Молодого и Елены Волошанки. Иван Молодой был сыном Ивана 3 от брака с княжной Марией. Другая группировка бояр высказывалась за Василия, сына Ивана 3 и Софьи Палеолог.

Великий князь заподозрил свою жену, что она хотела отравить Дмитрия и его мать Елену. Было объявлено о заговоре, и некоторые люди были казнены. В результате у Ивана 3 возникло подозрение к своей жене и сыну, поэтому в 4 февраля 1498 году Иван 3 называет своим приемником Дмитрия, которому на тот момент было 15 лет.

После этого в настроениях великого князя случились перемены. Он решил вновь расследовать обстоятельства покушения на Дмитрия и Елену. В результате уже Дмитрий был заключен под стражу, а Василий назначен князем Новгорода и Пскова.

В 1503 году умерла царевна Софья, и здоровье князя стало заметно хуже. Поэтому он собрал бояр и объявил своим наследником Василия, будущего князя Василия 3.

Итоги правления Ивана 3

В 1505 году князь Иван 3 умирает. После себя он оставляет великое наследство и великие дела, которые было суждено продолжать его сыну Василию. Итоги правления Ивана 3 можно охарактеризовать следующим образом:

• Устранение причин раздробленности Руси и объединение земель вокруг Москвы.
• Начало создание единого государства
• Иван 3 был одним из сильнейших правителей своей эпохи

Иван 3 не был образованным человеком, в классическом смысле этого слова. Он не мог в детстве получить достаточно образование, но это компенсировалось его природной смекалкой и сообразительностью. Многие называют его хитрым царем, поскольку он очень часто хитростью добивался нужных ему результатов.

Важным этапом правления князя Ивана третьего был брак с Софье Палеолог, в результате которого Россия стала сильной державой, и ее стали обсуждать во всей Европе. Это, бесспорно, дало толчок для развития государственности в нашей стране.

Ключевые события правления Ивана III:

• 1463 – присоединения Ярославля
• 1474 – присоединение Ростовского княжества
• 1478 – присоединение Великого Новгорода
• 1485 – присоединения Тверского княжества
• Освобождение Руси от ордынского ига
• 1480 – стояние на Угре
• 1497 – принятие судебника Ивана 3.

Досье: отец, Иван III Васильевич

Иван Васильевич, будущий великий князь и государь всея Руси, родился 22 января 1440 года, в самый разгар войны за великое княжение между его отцом Василием II Васильевичем Московским и сыном Юрия Дмитриевича Звенигородского (ум. 1434) Дмитрием Шемякой. Как раз в том же 1440 году скончался брат Шемяки - Дмитрий Красный, и претендентов на власть осталось всего двое.

Через несколько лет, в 1446 году, отец Ивана Василий II будет схвачен своим врагом, ослеплен, после чего получит прозвище Темный. Однако он не смирится с поражением и начнет создавать антишемякинскую коалицию. И хотя мальчик рос в княжеском тереме, вдали от этих потрясений и передряг, кто знает, как он улавливал тревоги и страхи взрослых, как осмыслял случайно услышанные разговоры и как переживал ослепление отца?

В 1447 году семилетний Иван Васильевич впервые почувствует себя пешкой в большой политической игре: в этом году его обручили с дочерью тверского князя Марией Борисовной, тем самым заручившись если не поддержкой, то по крайней мере нейтралитетом могучей Твери. Свадьба состоится позже, в 1452 году, когда жениху исполнится 12 лет (невеста была еще младше).

В этом отношении судьбы Софьи и будущего Ивана III были немного схожи: оба с младых лет узнали, что представители императорского и великокняжеского родов - не хозяева своей жизни и их судьбы - не более чем разменная монета в планах сильных мира сего. Может быть, поэтому оба потом с такой силой и стремились стать этими самыми «сильными мира сего», творцами своего будущего?

Ранний брак не пошел на пользу Марии Тверской. В 1467 году она умерла. От нее остался всего один сын, Иван, родившийся 15 февраля 1458 года. Именно Иван Молодой считался наследником престола и опорой Ивана III. Его мы видим рядом с государем во многих политических акциях начиная с конца 1470-х годов.

В последующих строках вряд ли возможно описать все деяния Ивана III, взошедшего на московский престол 28 марта 1462 года. Об этом написаны многие тома. Но эскизно сказать о них все-таки надо, чтобы стала более понятной та историческая атмосфера, в которой подрастал будущий Василий III. По завещанию Василия II Иван III получил больше половины территории страны, в том числе такие крупные центры, как Москву, Владимир, Нижний Новгород, Суздаль и др. Остальные владения были распределены между четырьмя его братьями: Юрием, Андреем Большим, Борисом и Андреем Меньшим. Таким образом, борец за централизацию государства - Василий II Темный - своей последней волей фактически возродил удельную систему.

В этом Иван III видел угрозу новой междоусобной войны. Поэтому он принял решение покорить как можно больше княжеств и земель Руси своей власти. Первоначально механизм собирания территорий представлял собой поглощение более сильным Московским княжеством более слабых. То есть Иван III как бы строил свою огромную личную вотчину. Однако изменения политического строя, сопровождавшие этот процесс, оказались столь серьезными, что в их ходе возникло принципиально новое образование - единое Русское государство.

Масштаб и скорость собирания земель впечатляют. Около 1464 года было присоединено Ярославское княжество, в 1471–1478 годах - Великий Новгород, в 1472-м - Пермь, в 1474-м - Ростов, в 1485-м - Тверь, в 1489-м - Вятка, в 1500-м - Югорская земля (район Печоры - Урала, населенный ханты, манси, ненцами и самоедами). В 1503 году, после победы в русско-литовской войне, к России отошли Северские земли. Всего во время правления Ивана III подвластная ему территория выросла более чем в шесть раз (с 430 тысяч квадратных километров до 2800 тысяч).

Необходимо обратить внимание на две особенности процесса объединения русских земель под властью Москвы. Во-первых, он был в значительной степени насильственным. Очереди из земель, желающих добровольно войти в состав государства всея Руси, не наблюдалось. Политика центра была жесткой, недаром о московской династии Калитичей Рогожский летописец применительно к более ранним событиям XIV века писал: московские князья, «…надеясь на свою великую силу, князей русских начали приводить в свою волю, а которые не повиновались их воле, на тех начали посягать злобою».

Но эта злоба в большинстве случаев касалась элит. От присоединения к Москве страдали местные княжеские роды и связанная с ними региональная служилая аристократия, которой надо было искать свое место уже в новой, общерусской иерархии. Во избежание сопротивления Москва широко практиковала «вывод», то есть принудительное переселение представителей местной элиты с семьями на другое место. Тем самым разрушались корпоративные и служилые связи и аристократия становилась неопасна.

Рядовое же население - крестьян, посадских людей и мелкий служилый люд - эти перемены в большинстве случаев затрагивали мало (если они не попадали под карательные акции устрашения, которых, впрочем, было немного). Менялись сборщики податей и военные командиры, но жизнь и занятия оставались прежними. Поэтому объединительная политика Москвы не встречала серьезного сопротивления: локальные элиты не смогли поднять свое население на борьбу с «агрессией».

На этом фоне резко выделяется только одна акция, сопровождавшаяся серьезным конфликтом с населением, - присоединение Великого Новгорода (1471–1478). Здесь ярко проявилась вторая особенность объединительного процесса. Ее можно охарактеризовать как трагедию непонимания. Историческая правда - создание единой Руси, сильного государства, способного защитить свободу русского народа перед лицом любых врагов, - была за Москвой. Но кирпичами в величественное здание «Всея Руси» должны были лечь региональные культуры, земли, народы с их свободами. И там, где политическое сознание населения было более развито, - как, например, в Новгородской республике с ее вечевыми традициями, - «к Москве не хотели», не понимали, зачем надо поступаться своим частным, новгородским, во имя торжества целого - но чужого, московского.

Взаимоотношения Москвы и Новгорода в XV веке с каждым годом становятся все более непримиримыми. Показательна летописная оценка похода 1456 года великого князя Василия II на Новгород. Воеводы великого князя Московского, оказавшиеся перед лицом превосходящих сил новгородцев, говорят себе: «…помрем с ними за правду своего государя, а за их измену ». То есть противопоставляются понятия «правды» (она за Москвой) и «измены» интересам Москвы (ее совершают новгородцы).

Понятно, что в городе на Волхове на ситуацию смотрели диаметрально противоположно, с точки зрения защиты своих прав и свобод - но в этом и заключалась трагедия непонимания, что оценки были противоположенными и непримиримыми и консенсус был возможен только путем истребления или по крайней мере покорения одной из сторон. Московский летописец, описывая поражение Новгорода, изображает его жителей сокрушающимися о том, что они наказаны «за свою измену к великому князю». То есть новгородские свободолюбивые мотивы в Москве просто не рассматривались и не воспринимались: какая там борьба за свободу? - это дьявол их попутал, и только поражение заставило протрезветь и раскаяться.

Показательны оценки и подбор фактов, которые приводятся о событиях 1471 года в московской летописи. Сторонников новгородской независимости московский летописец называет «…наученными дьяволом изменниками, прельстителями хуже бесов». Он обращает внимание на приезд в Новгород литовского князя Михаила Олельковича, сына киевского князя Александра Владимировича, потомка знаменитого Ольгерда, - вот он, несомненный признак готовящейся измены! Столкновения в ноябре 1470 года на новгородском вече «промосковской» и «пролитовской» «партий» летописец изображает как торжество коварства предателей: победили «литовцы», нанявшие специальных людей, в давке коловших своих противников шилами - «шильников». Люди в давке кричали от боли, а другие думали, что они криком голосуют за нужные предателям решения.

6 июня 1471 года начался поход московских войск под командованием Д. Д. Холмского и Ф. Д. Хромого против мятежного Новгорода. Вскоре выступили еще две группировки - под началом Стриги-Оболенского и самого Ивана III. Против Новгорода двинулись и силы Тверского княжества. Была взята и сожжена Русса, разгромлена судовая рать новгородцев на озере Ильмень. Пленным новгородцам воеводы велели «носы, уши и губы резати».

Данный жестокий акт, если он в самом деле имел место, показывает, в каком смысловом контексте оценивали москвичи поведение новгородцев. В Библии сказано: «Так говорит Господь Бог: вот, Я возбужу против тебя любовников твоих, от которых отвратилась душа твоя, и приведу их против тебя со всех сторон… красивых юношей, областеначальников и градоправителей, сановных и именитых, всех искусных наездников. И придут на тебя с оружием, с конями и колесницами и с множеством народа, и обступят тебя кругом в латах, со щитами и в шлемах, и отдам им тебя на суд, и будут судить тебя своим судом. И обращу ревность Мою против тебя, и поступят с тобою яростно: отрежут у тебя нос и уши, а остальное твое от меча падет ; возьмут сыновей твоих и дочерей твоих, а остальное твое огнем будет пожрано; и снимут с тебя одежды твои, возьмут наряды твои. И положу конец распутству твоему и блужению твоему… Ибо так говорит Господь Бог: вот, Я предаю тебя в руки тех, которых ты возненавидела, в руки тех, от которых отвратилась душа твоя. И поступят с тобою жестоко, и возьмут у тебя все, нажитое трудами… Это будет сделано с тобою за блудодейство твое с народами, которых идолами ты осквернила себя» (Иез. 23:22–30 ).

Пророк Иезекиль говорил здесь о Иерусалиме, который за свои грехи, прежде всего грех неверности Богу, был низвергнут и подвергся нашествию иноплеменных. То есть в глазах Москвы Новгород был «изменником веры», который просто обязан за свой грех, за осквернение контактами с католической Литвой чистоты православия быть подверженным позорному насилию и разграблению. Москвичи, совершая на берегах реки Шелони страшный обряд и отрезая новгородцам носы и уши, чувствовали себя исполнителями Божьего суда. О том, что чувствовали и думали новгородцы, мы не знаем, но вряд ли они ощущали себя и свой город библейской блудницей, заслуживавшей Небесной кары… Московский летописец далее пишет, что в знак презрения к изменникам москвичи не брали себе их доспехи, как того требовала средневековая традиция, а метали оскверненное оружие в воду. Новгородцы, вышедшие на берега Шелони отстаивать свою вольность, воспринимались как носители грязи, греха.

Трагедия непонимания - иными словами трудно это назвать. И такими трагедиями эпоха отца Василия, Ивана III, была пропитана. Наверное, иначе было невозможно - великие государства всегда строятся железом и кровью. Государство всея Руси Ивана III - еще сравнительно мягкий вариант по сравнению с кровавыми сценариями объединения Англии в Войну Алой и Белой розы или Бургундскими войнами во Франции {1} . Но новгородцам (да и другим) от этого было не легче.

Территориальный рост сопровождался созданием общерусского аппарата управления, общерусского Судебника (1497), государственной символики (двуглавый орел, первое упоминание - 1497 год). Успешной была и внешняя политика: Россия в 1480 году свергла татарское иго, выиграла две войны с Литвой (1487–1494 и 1500–1503), одну войну с Ливонским орденом (1500–1503). В 1487 году под протекторат России попала Казань. Именно при Иване III налаживаются постоянные дипломатические отношения России как единого суверенного государства с европейскими державами: в 1491 году - со Священной Римской империей, в 1493-м - с Данией, в 1496-м - с Турцией и т. д.

Причем великий князь использовал как политический инструмент и династические браки: в 1483 году Иван Молодой женился на Елене Волошанке, дочери молдавского господаря Стефана. Тем самым между Россией и Молдавией был заключен политический союз, к которому примкнула Венгрия. То есть Иван III вышел на международную арену как создатель и участник европейских военно-политических коалиций.

Каковы были черты характера, особенности личности этого человека? Среди главных я бы назвал ум и способность быстро принимать решения, ориентируясь по ситуации. Иван III вовсе не был храбрецом - по некоторым источникам, в 1480 году при известии о приближении татарского войска хана Ахмата он хотел бежать из Москвы, но бояре, горожане и церковь доходчиво объяснили ему, что сражаться придется, пути назад уже нет. Иван III осознал, что позволить себе струсить будет куда хуже, чем рискнуть и выступить против татар с оружием в руках - в 1480 году у бежавшего от врага московского князя просто не было бы будущего. Иван III смог это понять, превозмочь свой страх, отринуть лукавые советы «сребролюбцев», шептавших князю, что татар невозможно победить, - выступил и победил. Данный эпизод очень четко характеризует Ивана Васильевича и дает ответ на вопрос, почему же он смог стать «государем всея Руси». Потому что в критических ситуациях был способен быстро принять верное решение и поступиться личными чувствами и эмоциями во имя общегосударственных задач.

Политиком Иван III был весьма жестким - недаром прозвище «Грозный» впервые зафиксировано как относящееся именно к этому правителю. Он мог проявлять твердость характера и даже злопамятность (так и не простил митрополита Филиппа за его неприязнь к Софье Палеолог). Отличался широким кругозором, проницательностью и дальновидностью, гордостью и в то же время гибкостью. Однако не был чужд и эмоциям - в конце жизни заработал инсульт из-за припадка гнева в ходе обсуждения с монахами пустячного земельного спора. Болезнь он воспринял как знак свыше, стал каяться в грехах, прощать опальных (чем осложнил политическую ситуацию в стране и вызвал немалую досаду сына, великого князя Василия III).

Мы не знаем подробностей семейной жизни Ивана III. Ясно лишь, что она была непростой и в очень значительной мере подчинялась принципу политической целесообразности. Жертвой этого принципа сначала стали братья Ивана III, чьи удельные права и земельные владения были сильно урезаны. В 1486 году братья официально признали Ивана III своим господином и государем всея Руси. Это им помогло мало: в 1491 году был арестован Андрей Большой, через два года скончавшийся в тюрьме в оковах. Не безоблачными были и отношения с Софьей Палеолог: известен случай, когда великий князь наложил на нее опалу, а приближенных к ней «баб» приказал утопить в Москве-реке (подробнее об этом речь пойдет ниже). Но самой большой проблемой в конце жизни, когда отношения с братьями были более-менее урегулированы (в основном в результате смерти последних), для Ивана III стала следующая: что же делать с собственными детьми?