Тиберий гракх выступает перед римлянами. Рим. Реформы Тиберия Гракха Трибуна тиберия гракха

Тиберий Гракх принадлежал к знатному римскому роду. Его отец, Тиберий Семпроний Гракх-старший, дважды избирался консулом, был цензором, а после побед в Испании и завоевания острова Сардинии сенат устраивал в его честь триумфы. Когда Тиберию было 11 лет, отец его умер. Все заботы о воспитании мальчика легли на плечи его матери, Корнелии, дочери знаменитого полководца Сципиона, победителя Ганнибала.

Корнелия старалась, чтобы ее дети, Тиберий и его младший брат Гай, были достойны славы отца и деда. Ее труды не пропали даром: по словам современников, братья Гракхи были самыми образованными, самыми талантливыми из всех римлян, а их заслуги перед римским народом навсегда прославили их имена. Пятнадцатилетним юношей Тиберий отправился в Африку, в ряды армии, сражавшейся под стенами Карфагена: в это время шла третья Пуническая война. Римляне решили уничтожить своего самого опасного соперника на Средиземном море.

Во время этой войны молодой Гракх и совершил свой первый подвиг. Случилось это так. Консул Сципион Эмилиан, командовавший римскими войсками, решил взять штурмом предместье Карфагена Мегару. Под покровом ночной темноты, стараясь неслышно ступать и не звенеть оружием, двинулись римляне к крепостным стенам, надеясь захватить врага врасплох. Но карфагенские часовые заметили и окликнули их. Римляне бросились на штурм. Разгорелся бой. Карфагеняне яростно оборонялись. Наконец группе римских воинов удалось захватить обособленно стоявшую башню. А с башни по колеблющимся доскам, переброшенным на головокружительной высоте, самые отважные устремились на стену крепости. Первым вбежал на нее Тиберий. Имя героя стало известно всей армии.

На войне Тиберий привык к полной опасностей и лишений солдатской жизни. Впоследствии он выгодно отличался от своих сверстников простотой, мужеством, требовательностью к себе. После разрушения Карфагена Тиберий вернулся в Рим настолько известным и уважаемым человеком, что, несмотря на молодость, был избран в коллегию авгуров, имевшую не только религиозное, но и политическое значение, так как она объединяла наиболее знатных и уважаемых граждан Рима. Гордый сенатор Аппий Клавдий - один из опытнейших политиков того времени после продолжительной беседы с Тиберием на пиру авгуров предложил ему в жены свою дочь. Рассказывали, что, придя домой, Аппий с порога крикнул жене: «Антистия, я просватал нашу дочь!» Та удивленно спросила: «К чему такая поспешность? Или- ее женихом стал Тиберий Гракх? Только тогда я пойму твою торопливость и буду рада счастью дочери». Так велико было уважение граждан к молодому Гракху.

Вскоре Тиберий был избран квестором и направлен вместе с консулом Манцином в Испанию, где в то время шла война с жителями крепости Нуманции, восставшими против римского владычества. Война была неудачной. В Риме говорили, что у республики еще никогда не было такого бездарного полководца, как Манцин. Но и в этих условиях Тиберий Гракх сумел оказаться полезным римскому народу.

Однажды в ставку консула проникли ложные слухи о разгроме второй римской армии, воевавшей в Испании. Испуганный Манцин приказал той же ночью отступить от стен Нуманции. Нумантинцы заметили отход и, преследуя римлян, стали оттеснять их в непроходимые горные ущелья. Гибель двадцатитысячной римской армии казалась неизбежной. Послы, отправленные Манцином, стали униженно просить нумантинцев начать мирные переговоры. «Мы согласны, - ответили те, - но пусть переговоры ведет Тиберий Гракх. Мы слышали, что он не только смел, но честен и справедлив». Тиберий был послан к нумантинцам. Он умело вел переговоры: в одном уступал, в другом упорствовал. Мир был заключен. Римскому войску разрешили вернуться на родину. Но среди добычи, доставшейся нумантинцам в захваченном ими римском лагере, оказались и восковые дощечки, на которых Тиберий вел счета, записывал денежные расходы армии. Если бы Тиберий вернулся в Рим без этих счетов, его легко могли бы обвинить в растратах. Тогда Тиберий в сопровождении нескольких друзей снова отправился к нумантинцам. Он обратился к их вождям с просьбой вернуть ему дощечки. Вчерашние враги так уважали Тиберия, что тотчас исполнили его просьбу и даже пригласили его принять участие в пире, которым они отмечали свою победу.

В Риме Тиберия ожидали серьезные неприятности. Значительная часть народа и сенаторы были недовольны заключенным миром, возмущались капитуляцией армии. Они говорили: «Кто позволил Тиберию говорить с врагом от имени римского народа?! Этот договор позорит римское оружие, не следует признавать его!» Некоторые даже вспоминали, как поступили в подобном случае их предки двести лет назад. Тогда, потерпев поражение в войне с самнитами, римские военачальники на свой страх и риск заключили с победителями мир. Сенат не признал заключенного соглашения, и опозоренные полководцы, квесторы, военные трибуны, словом, все, кто участвовал в мирных переговорах, были отданы на расправу врагам. В Риме раздавались" призывы так же поступить с Манцином и Тиберием. Однако Гракха спасли аристократические связи и заступничество той части римлян, которые видели в нем спасителя своих близких: солдат армии Манцина. Ради Гракха были помилованы и остальные военачальники. Только Манцина, босого, в одной рубахе, закованного в цепи, выдали нумантинцам. Однако нумантинцы не казнили несчастного полководца, а великодушно отпустили его на родину.

Тиберий Гракх много думал о положении римского народа. Еще направляясь в Испанию, Тиберий обратил внимание, что на полях совершенно не видно свободных крестьян. Повсюду он встречал лишь рабов, закованных в цепи, и надсмотрщиков с длинными бичами. То здесь, то там раздавался свист плети из воловьих жил да жалобный крик избиваемого раба. Куда же исчезли свободные крестьяне, еще недавно трудившиеся на этой земле? Положение народа, судьба римского государства глубоко взволновала Тиберия. Скоро он понял причину поразившего его явления. Пока крестьяне, составлявшие основную часть римского войска, сражались в Африке или Малой Азии, Испании или Греции, их хозяйство приходило в упадок, а земли захватывались богатыми землевладельцами (оптиматами). Разоренные крестьяне либо шли в батраки, либо уходили в города и жили там на подачки городских богачей. Чем меньше оставалось свободных крестьян, тем слабее становилось римское государство: ведь батрак или городской нищий не имел права служить в армии. А сильная армия защищала страну от внешних врагов и держала в повиновении сотни тысяч рабов в самой Италии. Все это понял Тиберий Гракх и решил бороться за преобразования в стране. По существовавшим в Риме обычаям предлагать проекты новых законов мог только человек, занимающий государственную должность. Поэтому Тиберий выставил свою кандидатуру на пост народного трибуна, обещая в случае избрания добиться передела земель. И действительно, став народным трибуном, Тиберий выступил с требованием предоставить землю народу. Обращаясь к римлянам, он говорил: «Дикие звери в Италии имеют логова и норы, куда они могут прятаться, а люди, которые сражаются и умирают за Италию, не владеют в ней ничем, кроме воздуха и света. Лишенные крова, точно кочевники, бродят они повсюду с женами и детьми. Полководцы обманывают солдат, когда на полях сражений призывают их защищать от врагов могилы отцов и храмы: ведь у множества римлян нет ни отчего дома, ни гробниц предков - они сражаются и умирают за чужую роскошь, чужое богатство. Их называют владыками мира, а они не имеют даже клочка земли».

По проекту закона, предложенного Тиберием Гракхом, общественные земли, незаконно присвоенные богачами - оптиматами, возвращались государству. А государство раздавало их малоземельным и безземельным гражданам. Владельцы не имели права продавать свой участок, который должен был переходить по наследству от отца к сыну.

Этот проект был восторженно встречен народом, но вызвал бурю негодования среди оптиматов. Они решили не допустить принятия закона, грозившего их богатству и влиянию. Оптиматы стали распространять клеветнические слухи о том, что Тиберий переделом земель хочет вызвать междоусобицу в стране и захватить власть в свои руки. Однако авторитет Тиберия был слишком велик, народ полностью доверял своему трибуну, и эти слухи не оказали никакого воздействия на массы.

Но враги Тиберия не дремали. Они нашли другой способ борьбы с ненавистным им законом. Оптиматы уговорили второго трибуна, богатого землевладельца Марка Октавия, наложить вето на законопроект Тиберия. Тиберий был потрясен: Октавий, в прошлом его друг, теперь выступает против закона, которого так жаждет народ, который так нужен республике. Думая, что Октавий боится потерять свои земли, Тиберий предложил возместить ущерб, который ему нанесет закон, из своих личных средств. Октавий отказался. Тогда Тиберий, пользуясь тем, же правом вето, приказал приостановить деятельность всех государственных учреждений до того дня, когда его законопроект будет поставлен на голосование в Народном Собрании. Прекратили работу магистраты, был опечатан храм Сатурна, в котором находилась государственная казна, и таким образом были прекращены все платежи.

В знак протеста против действий Тиберия оптиматы стали появляться на улицах Рима в траурных одеждах, не скрывая глубокой скорби по поводу решений трибуна. Наиболее решительные противники реформы стали готовить покушение на Тиберия. Но никакие угрозы не могли заставить его отступить. Гракх потребовал обсудить создавшееся положение перед народом. И вот настал день Народного Собрания. На центральной площади Рима - форуме, подле трибун, собралась многотысячная толпа. Люди приветствовали Тиберия, ободряли его. Но вдруг крик гнева и возмущения прокатился по площади. Оказалось, что оптиматы, желая сорвать голосование, похитили избирательные урны. Разгневанный народ был готов ринуться на расправу с ненавистными богачами. Тогда на трибуну, где находился Тиберий, поднялись бывшие Консулы, Манлий и Фульвий. Они стали умолять Гракха не допустить кровопролития и обратиться в сенат; ведь там заседают самые мудрые и уважаемые люди государства. Пусть они решат, как следует поступить. После долгих уговоров Тиберий согласился. Но когда сенаторы не поддержали его предложений, он снова созвал Народное Собрание.

Граждане! - обратился он к римлянам. - Трибуны, которых вы облекли столь большой властью, что одно лишь слово каждого из них может остановить жизнь государства, не могут прийти к соглашению. Поэтому я предлагаю: пусть волей народа один из нас будет отстранен от должности.

И, повернувшись к своему противнику, Тиберий спокойно произнес:

Октавий! Спроси мнение граждан. И если римский парод лишит меня звания трибуна, я тотчас отправлюсь в свой дом и буду жить как простой гражданин. Клянусь тебе, Октавий, ты не увидишь меня в числе своих недругов, если народ отметит тебя своим доверием.

Понимая, что народ ни за что не лишит Тиберия звания трибуна, ибо все знают, что Тиберий смело борется за народное счастье, Октавий молчал. Тогда вновь заговорил Тиберий.

Народный трибун, - сказал он, обращаясь к притихшей толпе, - лицо священное и неприкосновенное, так как деятельность его посвящена народу, и он призван защищать интересы народа. Но если трибун, отвернувшись от народа, причиняет ему вред, умаляет его власть, препятствует его свободе - такой трибун сам отстраняет себя от должности, ибо не исполняет своего долга. Если бы трибун разрушил Капитолий или поджег арсенал, - продолжал Тиберий, - он был бы дурным трибуном; но тот, кто ниспровергает демократию - уже не трибун. Я предлагаю решить, может ли занимать должность трибуна Марк Октавий, раз он препятствует принятию закона, который даст римскому народу кров, хлеб и работу.

Началось голосование. Семнадцать триб из тридцати пяти высказались за то, чтобы Октавий был отстранен от должности трибуна. Но Тиберий приостановил голосование. Дружески взяв Октавия за руки, Тиберий вновь попытался убедить его в неразумности упорства.

Мой Октавий! Откажись от своего вето. Этого жаждет народ, терпящий лишение и горе. Взгляни, с какой надеждой смотрят сейчас на тебя граждане, и подумай, с каким презрением и ненавистью будут смотреть они, если ты обманешь доверие тех, кто тебя избрал. Не покрывай позором свое честное имя!

Октавий молчал. Его глаза наполнились слезами. Казалось, он внял убеждениям друга, внял голосу совести, внял воле народа. Но, когда Октавий взглянул на сгрудившихся в стороне аристократов, на их траурные одежды, на их лица, застывшие в напряженном ожидании, он, словно внезапно пробудившись, освободил свои руки из рук Тиберия и, глядя ему в лицо, произнес: «Нет!» Уважение кучки оптиматов оказалось для Октавия дороже, чем счастье народа.

Тиберий продолжил голосование. Большинством голосов Октавий был отстранен от должности. По приказу Тиберия сопротивлявшегося Октавия стали сводить с трибуны. Между разгневанным народом, бросившимся на Октавия, и защищавшими его богачами завязалась схватка. Октавий едва спасся: его выхватили из толпы и дали возможность бежать. У верного раба, прикрывавшего бегство своего опозоренного господина, вырвали глаза.

После отстранения Октавия и избрания на его место другого трибуна, клиента Тиберия по имени Муций, все препятствия были устранены. Аграрный закон Тиберия был принят. Для передела земель было избрано трое уполномоченных: сам Тиберий, его тесть Аппий Клавдий и брат Тиберия Гай. То, что все уполномоченные были членами одной семьи, не смущало граждан: напротив, в этом видели залог их успешной деятельности. Но сенат всячески мешал работе Тиберия: ему отказали в предоставлении за государственный счет палатки, назначили ничтожную плату и т. д. Враги продолжали плести заговор против Тиберия и его единомышленников. Один из друзей Тиберия внезапно умер. Когда тело умершего положили по обычаю на костер, кожа на трупе лопнула и из него вытекло столько жидкости, что костер погас. Это вызвало подозрение, что смерть наступила от отравления. Над самим Тиберием постоянно висела угроза покушения, и однажды он, в траурной одежде, привел свою жену и детей на площадь и обратился к народу с просьбой взять их под защиту.

Тем временем противники Тиберия получили новый предлог для нападок на трибуна. Умер Аттал, царь Пергама, одного из малоазийских государств. Посланец царя, Евдем, передал завещание, которое объявляло наследником покойного римский народ. Тиберий внес законопроект, по которому все сокровища пергамского царя распределялись между гражданами, получающими земельные участки по новому закому. При этом Тиберий подчеркнул, что он намерен решить этот вопрос с самим народом, не обсуждая его в сенате. Это вызвало у сенаторов чрезвычайное раздражение: они надеялись, что несметные богатства Пергама не минуют их рук. Вновь волна клеветы обрушилась на Тиберия. Один из сенаторов, Квинт Помпей, заявил: «Я сосед Тиберия, и мне известно, что Евдем привез в Рим и передал Тиберию корону пергамских царей. Разве не ясно всякому, что Гракх собирается стать царем Рима, погубить республику!» Затем выступил Квинт Метелл:

Когда Тиберий-отец, в бытность свою цензором, возвращался с позднего ужина домой, граждане тушили огни, чтобы цензор не подумал, что они засиделись в гостях или пьянствуют. Иное теперь! Тиберию-сыну самому освещают путь ночью. И кто?! Люди из черни, самые отчаянные и негодные! Так старался укорить Тиберия всякий, кому не нравилось, что трибун, встав на защиту народа, пренебрегает мнением богачей и аристократов. Но враги не только клеветали и укоряли: они продолжали угрожать, хотя по закону личность народного трибуна была неприкосновенной. По просьбе Тиберия его дом каждую ночь стали охранять вооруженные граждане.

Оптиматы с нетерпением ждали окончания срока полномочий Тиберия Гракха. Они надеялись, что тогда смогут легко расправиться с ним, а главное, отменить аграрный закон. Чтобы не погубить начатое дело, Тиберий решил вторично выставить свою кандидатуру на выборах народных трибунов. Это было нарушением древнего обычая, запрещавшего одному и тому же липу два года подряд избираться на государственную должность. Воспользовавшись этим, оптиматы стали обвинять Тиберия в намерении устроить государственный переворот. Они распространяли слухи о многочисленных дурных предзнаменованиях, якобы предвещавших гибель Тиберия. Будто бы в его боевой шлем заползли змеи и вывели там детенышей, а утром того дня, когда были назначены выборы народных трибунов, необычно вели себя священные куры: они не хотели выходить из клетки и отказывались клевать корм. А это считалось недобрым предзнаменованием.

В этот день неудачи преследовали Тиберия. Выходя из дому, чтобы идти на выборы, Тиберий так сильно ударился ногой о порог, что сломал ноготь большого пальца; сквозь обувь выступила кровь. Пройдя несколько шагов, он увидел на крыше дома двух дерущихся воронов. Камень, который столкнули птицы, упал у самых его ног. Некоторые из спутников Тиберия заколебались и стали советовать вернуться назад. Но проходивший мимо друг и учитель Гракха, философ Блоссий, сказал:

Велик будет стыд и позор, если ты, сын Гракха, внук Сципиона Африканского и вождь римского народа, испугавшись ворона, не отзовешься на призыв сограждан! А что скажут враги? Они, конечно, станут утверждать, что трибун считается с приметами больше, нежели с желанием народа.

И Тиберий продолжал свой путь.

Сначала все складывалось хорошо. Народ встретил трибуна восторженными кликами. Но в это время один из сторонников Тиберия, сенатор Фульвий Флакк, с трудом пробившись через толпу к трибуне, сообщил, что сенаторы готовятся к расправе с Гракхом и его единомышленниками и что с этой целью они собрали большое количество вооруженных сторонников. Друзья Тиберия, услышав о грозящей опасности, опоясали тоги и, разломав жерди, которыми ликторы оттесняют толпу, вооружились обломками. Стоявшие в задних рядах не слышали слов Фульвия и не могли понять причину тревоги. Тогда Тиберий, не надеясь, что его услышат, коснулся рукой головы, жестом желая показать, что его жизни грозит опасность. Враги поспешили истолковать этот жест по-своему и побежали в храм богини Верности, где происходило заседание сената. «Тиберий хочет стать царем! - кричали они. - Он хочет возложить на свою голову корону!» Главарь противников Тиберия, Сципион Назика, стал требовать от консула немедленной казни Гракха. Консул возразил:

Я не положу начала насилию и не нарушу правосудие. Но если народ, послушавшись Тиберия, нарушит законы республики, то я применю свою власть для ее защиты.

Спокойный тон консула еще более распалил ярость сторонников Назики. Он же, вскочив с места, крикнул:

Что я слышу? Даже консул предает республику! Кто хочет помочь мне, пусть следует за мной!

С этими словами он бросился к выходу. За ним устремились и другие сенаторы. Толпа людей, вооруженных палками, камнями, ножками от разбитых скамеек, хлынула на площадь, где происходило Народное Собрание. Стойких сторонников Тиберия на площади было немного. Крестьяне, обязанные Тиберию своей землей, отсутствовали, так как наступило время полевых работ. Среди городской бедноты было много людей, зависимых от аристократии, живших ее подачками. Они расступились перед сенаторами и не оказали им сопротивления. Друзья Тиберия были частью убиты, частью обращены в бегство. В схватке на площади погиб и Тиберий. Расправа над сторонниками Гракха продолжалась еще несколько дней: людей без суда предавали казни, ссылали. Даже трупы их подвергались надругательствам. Брат Тиберия, Гай, просил разрешения похоронить несчастного трибуна, но ему отказали, и тело Тиберия было брошено в реку. Заговор против Тиберия возник вследствие ненависти богатых к реформам, облегчавшим положение народа и ограничивающим произвол оптиматов. Обвинение Тиберия в стремлении к царской власти явилось лишь удобным предлогом для расправы с ним. Но, опасаясь гнева народа, сенат не посмел разогнать комиссию по переделу земель, в которую вместо Тиберия был избран один из его единомышленников. Народ свято чтил память героического трибуна и ненавидел его врагов. Назика - инициатор убийства Тиберия - несмотря на занимаемый им высокий пост верховного жреца, был вынужден покинуть Рим, где его в глаза называли убийцей, и умер в изгнании. Даже Сципион Эмилиан, необычайно популярный и всеми уважаемый в Риме, сразу лишился и уважения и любви, как только стало известно, что, услышав о гибели Тиберия, он процитировал греческого поэта Гомера: «Так да погибнет каждый, свершающий дело такое!» и неодобрительно отозвался о деятельности трибуна. Такова была короткая, но прекрасная жизнь славного сына римского народа Тиберия Гракха.

Тиберий Гракх является одной из самых известных личностей в истории Древнего Рима. Он прославился как законодатель, реформатор, политический и Немалую роль в распространении жизнеописания данного деятеля сыграли те обстоятельства, при которых погиб Тиберий Гракх. Биография этой исторической личности станет предметом нашего изучения.

Происхождение

Тиберий Гракх принадлежал к роду Семпрониев. Этот род, хотя и был плебейский, но относился к сословию нобилей - правящей элите Римской республики.

История плебейского рода Семпрониев начинает свой отсчет с III в. до н. э. Первым выдающимся представителям ветви Гракхов являлся прадед героя нашего повествования, который к тому же был его тезкой. Он был удостоен чести в 238 г. до н. э. стать консулом республики. Его старший сын Тиберий был консулом уже два раза - в 215 и в 213 гг. до н. э., но он погиб во время Второй пунической войны. Второй его ребенок - Публий - являлся дедом реформатора.

Сын Публия, носивший традиционное в семье имя Тиберий, также был удостоен звания консула в 177 и 163 гг. до н. э. До этого, в 187 г. до н. э., он был народным трибуном.

Публий женился на Корнелии - представительнице знатного патрицианского рода и дочери знаменитого победителя Ганнибала - Публия Корнелия Старшего. В этом браке было рождено 12 детей. Правда, до зрелого возраста удалось дожить лишь троим: Тиберию Гракху, о котором речь пойдет ниже, его младшему брату Гаю и сестре Семпронии.

Рождение и юность

Существует несколько версий относительно того, когда в Риме родился Тиберий Гракх. Наиболее вероятными считаются 166, 163 или 162 гг. до н. э.

Тиберий рано потерял отца - тот умер в 154 г. до н. э. Мать отказалась повторно выходить замуж. Хотя, по легенде, к ней сватался даже представитель Птолемеев - царского рода Египта. Она решила полностью посвятить себя воспитанию детей.

В возрасте около десяти лет от роду Тиберий вступил в жреческую коллегию авгуров, что считалось очень почетным.

Тиберий Гракх прославился ещё в юном возрасте. Он участвовал в захвате Карфагена в ходе выступал под командованием своего родственника по материнской линии Сципиона Эмилиана Африканского. И именно Тиберию в 146 г. до н. э. удалось первым из римлян взобраться на стены этого города.

Продолжение военной службы

Затем Тиберий продолжил военную службу в Испании. Он состоял квестором у Гая Гостилия Манцина. Но отряд его командира был окружен иберами. Благодаря переговорам, участие в которых принимал и Тиберий, удалось не только вывести войска из окружения, но и заключить с иберами выгодный мирный договор.

Впрочем, по возвращении Тиберия в Рим сенат отказался ратифицировать этот документ, так как он был составлен без его позволения.

Значение личности

Тиберий Гракх навсегда останется одной из самых знаковых личностей в истории Древнего Рима. Он одним из первых стал внедрять законы, которые, в первую очередь, были приняты в интересах самых незащищенных слоев граждан. Хотя до сих пор полностью не ясны все мотивы его поведения, так как некоторые историки считают одной из причин его бурной политической деятельности личную конфронтацию с крупными собственниками земли, но тем не менее положительное их влияние на демократизацию римского общества не подвергается сомнению.

Некоторые исследователи считают, что именно Тиберий Гракх основал то политическое направление, которое в будущем преобразовалось в демократическую партию популистов.

Именно начало противостояния Гракхов с крупными землевладельцами иногда трактуется как открытие периода гражданских войн в Римской республике.

Нельзя переоценить ту пользу, которую принесли простому римскому народу Гракхи. Тиберий и Гай навсегда вошли в мировую историю, благодаря своим деяниям.

Тиберий Гракх

Между событиями в Сицилии и Малой Азии и тем сложным движени­ем, которое связано с именем Гракхов, существует тесная связь. Конечно, не только восстания рабов заставили Т. Гракха выдвинуть свой проект воз­рождения крестьянства. Но сознание опасности для имущих от скопления бесправных и жестоко эксплуатируемых людей было, по-видимому, тем мотивом, который побудил его окончательно оформить свой аграрный за­конопроект.

Движение Гракхов было вызвано причинами как экономического, так и политического порядка. В сфере политической движение являлось борь­бой новой демократии с нобилитетом за власть и демократизацию римско­го общества. В области экономической оно выражало тягу к земле разо­рявшегося римского и италийского крестьянства. Наконец, большое мес­то в идеологии движения занимали консервативно-утопические взгляды некоторой части нобилитета, стремившейся путем аграрной реформы ос­тановить развитие рабства и возродить старое крестьянство - главный оплот римского военного могущества.

Этот круг идей, правда, в весьма осторожной форме, культивировал­ся так называемым сципионовским кружком, состоявшим из Сципиона Эмилиана и его друзей: Лелия Младшего, историка Полибия, стоика Панеция и др. Однако дальше разговоров дело здесь, по-видимому, не шло. Попытка практического осуществления этих идей была сделана другой группой нобилитета, вначале связанной со Сципионом. Это была груп­па Гракхов.

Род Семпрониев принадлежал к старым нобильским родам плебей­ского происхождения. С отцом будущих реформаторов Тиберием Семпронием Гракхом мы не раз встречались на предыдущих страницах. Он прошел все ступени римской служебной лестницы вплоть до самых выс­ших. Мы видим его народным трибуном, претором, консулом (дваж­ды), цензором. Тиберий был женат на Корнелии, дочери Сципиона Аф­риканского. От этого брака родилось 12 детей, из которых в живых оста­лось только два сына - Тиберий и Гай и дочь Семпрония, выданная замуж за Сципиона Эмилиана.

Корнелия сравнительно рано овдовела. О том, какой известностью и уважением пользовалась эта выдающаяся женщина, говорит тот факт, что ее руки домогался Птолемей VI. Однако она не захотела вступить в новый брак, посвятив всю свою жизнь воспитанию сыновей. Оба они получили блестящее греческое образование. Учителями Тиберия были известный ритор Диофан Митиленский и философ Блоссий из Кум.

Еще юношей Тиберий принимал участие в Третьей Пунической войне, находясь в свите своего шурина Сципиона Эмилиана. Близость к сципионовской группе (в Африку Сципиона сопровождали Гай Лелий и Полибий) не могла не оказать влияния на формирование политических взглядов Тиберия: здесь, вероятно, нужно искать один из зародышей идеи об аграрной реформе. Под Карфагеном молодой Гракх проявил большую храбрость и снискал себе широкую популярность в армии. В этот же период Тиберий женился на дочери princepsa сената Аппия Клавдия.

В 137 г. мы застаем Тиберия в должности квестора в армии Манцина, осаждавшей Нуманцию. Отказ сената признать договор, заключенный фак­тически Тиберием (он избежал участи Манцина только благодаря своим связям), явился первым его столкновением с сенаторской олигархией. Он на практике мог убедиться в несовершенстве римского государственного механизма и в порочности правящей клики.

Поездка в Испанию, если верить Плутарху, дала Тиберию еще одно сильное впечатление, укрепившее его решимость покончить с существую­щим порядком вещей. Проезжая через Этрурию, он увидел опустевший край, где вместо свободного трудолюбивого крестьянства работали «чу­жеземцы и варвары».

Летом 134 г. Тиберий выставил свою кандидатуру в народные трибуны на 133 г. Выборы сопровождались страстной агитацией за аграрную ре­форму.

«Сильнее всего, - пишет Плутарх, - пробудил в нем честолюбивые стремления и решимость действовать сам римский народ, призывавший Тиберия надписями на портиках, стенах и памятниках отнять у богатых государственные земли для раздачи их неимущим» (там же).

Вступив в должность 10 декабря 134 г., он сразу же внес свой аграр­ный законопроект. В это время вокруг Тиберия уже образовалась неболь­шая группа сторонников из рядов нобилитета. К ним принадлежал, напри­мер, его тесть Аппий Клавдий. В редактировании законопроекта Тиберию помогали крупнейшие юристы того времени - Публий Муций Сцевола и Публий Лициний Красс.

В агитации за свой законопроект Тиберий исходил из основного тезиса сципионовской группы о возрождении римского военного могущества.

«Цель Гракха, - говорит Аппиан, - заключалась не в том, чтобы создать благополучие бедных, но в том, чтобы в лице их получить для государства боеспособную силу».

И содержание речи, которую он произносит перед голосованием, в сущ­ности, не выходит за рамки этого консервативного тезиса. Но массовое народное движение, начавшееся в связи с аграрным законом, захватило Тиберия и заставило его пойти гораздо дальше. Подлинным пафосом де­мократа и защитника обездоленных звучит отрывок одной из его речей, приводимой Плутархом:

«И дикие звери в Италии имеют логова и норы, куда они могут пря­таться, а люди, которые сражаются и умирают за Италию, не владеют в ней ничем, кроме воздуха и света, и, лишенные крова, как кочевники, бро­дят повсюду с женами и детьми. Полководцы обманывают солдат, когда на полях сражений призывают их защищать от врагов гробницы и храмы. Ведь у множества римлян нет ни отчего алтаря, ни гробниц предков, а они сражаются и умирают за чужую роскошь, чужое богатство. Их называют владыками мира, а они не имеют и клочка земли».

Законопроект Тиберия не дошел до нас текстуально. Но содержание его в общих чертах может быть установлено. Первый пункт представлял развитие старого закона Лициния и Секстия. Каждому владельцу государ­ственной земли (ager publicus) разрешалось удержать в собственность 500 югеров. Если у него были сыновья, то на каждого полагалось по 250 юге­ров, однако с тем ограничением, что одна семья не могла иметь более 1 тыс. югеров (250 га) государственной земли.

Второй пункт гласил, что излишки государственной земли должны быть возвращены в казну и из них нарезаны небольшие участки (вероятно, в 30 югеров каждый), которые раздаются бедным гражданам в наследствен­ную аренду. По словам Аппиана (I, 10), эти участки запрещалось прода­вать. Последний момент весьма существен, так как путем такого запреще­ния Тиберий надеялся остановить новую пролетаризацию крестьянства.

Наконец, третий пункт законопроекта предусматривал образование полномочной комиссии из трех лиц, которой поручалось проведение аг­рарной реформы (triumviri agris iudicandis assignandis). Комиссия должна была избираться народным собранием на 1 год с правом последующего переизбрания ее членов.

Из-за отсутствия у нас текста закона и плохого состояния традиции о гракховом движении ряд существенных деталей не может быть выяснен. Таков, например, вопрос о первоначальной, более мягкой по отношению к посессорам, редакции законопроекта, и позднейшей - более суровой. Точ­но так же нельзя установить, весь ли ager publicus подпадал под действие закона или некоторые его категории подлежали изъятию. Не ясен и важ­ный вопрос о том, кто должен был пользоваться правом получения наде­лов из государственной земли: только ли римские граждане, или также и некоторые категории италиков?

Аграрный законопроект затрагивал прежде всего интересы крупных посессоров государственной земли. Но его радикальный характер должен был испугать даже те круги нобилитета, которые хоть и являлись сторон­никами аграрной реформы, но реформы умеренной (сципионовская груп­па). Поэтому огромное большинство сената выступило против ротации Тиберия.

Началась борьба. Нобилитет прибег к трибунской интерцессии, чтобы сорвать законопроект. В числе коллег Тиберия был некто Марк Октавий, его личный друг. Но он сам являлся крупным владельцем государственной земли, и поэтому враги реформы избрали его орудием своей политики. После некоторого колебания Октавий наложил трибунское veto на зако­нопроект.

Попытки Тиберия уговорить Октавия не дали результатов. Тогда Тибе­рий решил, в свою очередь, воспользоваться трибунским правом, чтобы сломить оппозицию. Сначала он запретил магистратам заниматься госу­дарственными делами впредь до того дня, когда законопроект будет по­ставлен на голосование. Когда же это не помогло, он запечатал храм Са­турна, где хранилась государственная казна, и таким путем остановил весь государственный механизм.

Атмосфера накалялась все больше и больше. Тиберий, боясь покуше­ния на свою жизнь, стал носить с собой оружие. Когда трибутные комиции были созваны вторично и Октавий снова заявил свой протест, дело чуть было не дошло до открытого столкновения. Но Тиберий сделал еще одну, явно безнадежную, попытку кончить дело миром. Под влиянием уговоров некоторых лиц народные трибуны отправились в сенат, как раз заседав­ший в это время, и вынесли на его рассмотрение свой спор. Однако ниче­го, кроме насмешек и оскорблений, Тиберий там не услышал. Вернувшись к народу, он заявил, что назначает новые комиции на следующий день и поставит на них вопрос о том, «должен ли народный трибун, действую­щий не в интересах народа, продолжать оставаться в своей должности».

Таким образом, логика событий заставила Тиберия отказаться от ле­гальных методов борьбы и встать на революционный путь. Теоретически это не было революционным путем. Идея верховенства народа, во имя которой хотел действовать Тиберий, не была чужда римской конституции, но теория народного суверенитета на практике почти не проявлялась в римской государственной жизни. Тиберий Гракх впервые попытался это сделать, и в этом состояло революционное значение его деятельности в политической области.

Когда на другой день вновь собрались трибы, Тиберий еще раз попы­тался уговорить Октавия снять свое veto и только после его отказа поста­вил на голосование вопрос о нем самом. Все 35 триб единодушно ответи­ли, что не может оставаться народным трибуном тот, кто идет против на­рода. Этим голосованием Октавий был лишен своего звания, и на его место было избрано другое лицо.

После этого законопроект без всяких затруднений был проведен в том же собрании и стал законом (lex Sempronia.) В триумвиры избрали самого Тиберия, его тестя Аппия Клавдия и брата Гая, находившегося тогда под Нуманцией. Такой родственный состав аграрных триумвиров должен был служить гарантией их работоспособности. Но он, конечно, вызвал новые обвинения со стороны противников реформы.

Перед комиссией с первых же шагов ее деятельности встали огромные трудности. Во многих случаях почти невозможно было установить, какие земли являются государственными, а какие - частными. Посессоры так привыкли к мысли о том, что государство никогда не воспользуется своим правом собственника по отношению к ager publicus, что вкладывали в ок­купированные земли свои капиталы, передавали их по наследству, закла­дывали и т. п. Теперь каждый посессор государственной земли старался всяческими способами доказать, что она является его частной собственно­стью. Тем не менее комиссия энергично работала, опираясь на сочувствие народной массы и широко применяя свои диктаторские права.

Однако возникла новая трудность. Аграрный закон говорил только о наделении беднейших граждан землей, но не предусматривал выдачи им некоторой денежной суммы на обзаведение инвентарем, покупку семян и т. п. Такая выдача была совершенно необходима, так как в противном слу­чае вся реформа повисала в воздухе. Но как раз летом 133г. в Рим было привезено завещание Аттала III. Согласно конституционной практике, сенат хотел принять наследство пергамского царя. Однако Тиберий внес в народное собрание законопроект, по которому сокровища Аттала должны быть употреблены в качестве денежного фонда для субсидирования новых собственников. Вместе с тем Тиберий заявил, что вопрос о том, как по­ступить с городами пергамского царства, совершенно не касается сената, и что он предложит решить дело народу.

Это было новым провозглашением теории народного суверенитета и вместе с тем новым вызовом сенату. В этот момент нападки на Тиберия со стороны реакционных кругов достигли высшей точки. Его обвиняли в стремлении к царской власти, не стеснялись прибегать к самым глупым сплетням, вроде, например, того, что из Пергама ему как будущему царю Рима привезли пурпуровую мантию и диадему Аттала!

В это же время, по-видимому, Тиберий выдвинул новые проекты де­мократических реформ: о сокращении срока военной службы, о праве апел­ляции к народу на судебные решения, о включении в число членов судеб­ных комиссий наряду с сенаторами равного количества всадников, а так­же, быть может, о даровании прав гражданства италийским союзникам и лавинам. Все эти реформы позднее будут вновь поставлены и частично проведены Гаем Гракхом. Тиберий же осуществить их не успел.

Приближался срок выборов народных трибунов на 132 г. Для успеха реформ было чрезвычайно важно, чтобы Тиберий был избран и на следую­щий год, поэтому летом 133 г. он выставил свою кандидатуру. Это послу­жило новым предлогом для обвинения его в стремлении к тирании. Но­билитет решил дать Тиберию генеральное сражение. На одно из собраний аристократы явились в большом количестве со своими клиентами и сорва­ли его. Собрание было перенесено на следующий день. С утра сторонники Тиберия заняли площадь на Капитолии, где должны были происходить ко­миции. Их собралось сравнительно мало, так как основная масса крестьян в это время была занята на сельскохозяйственных работах. Нобили снова попытались помешать собранию. Произошла свалка, и их прогнали с пло­щади. Одновременно с этим происходило заседание сената, тоже на Капи­толии, в храме богини Верности. Среди страшного шума, стоявшего в на­родном собрании, когда нельзя было разобрать слов оратора, Тиберий сде­лал знак рукой, показывая на свою голову. Этим он хотел сказать, что ему угрожает смертельная опасность. В сенат сейчас же сообщили, что Тибе­рий требует себе царского венца. Верховный понтифик Сципион Назика с толпой сенаторов и массой клиентов выбежал на площадь, где происходи­ло народное собрание, и бросился на демократов. Произошло столкнове­ние, в результате которого Тиберий и 300 его сторонников были убиты. Ночью тела их были выброшены в Тибр.

Из книги 100 великих казней автора Авадяева Елена Николаевна

Из книги Галерея римских императоров. Принципат автора Кравчук Александр

ТИБЕРИЙ Tiberius Claudius Nero 16 ноября 42 г. до н. э. - 16 марта 37 г. н. э. Правиле 14 г. н. э. до смерти под именем Tiberius Caesar Augustus. После смерти не был причислен к сонму богов Ему было 55 лет, когда он стал императором. Это был высокий мужчина крепкого телосложения, с правильными, резкими,

автора Моммзен Теодор

ГЛАВА II ДВИЖЕНИЕ ЗА РЕФОРМЫ И ТИБЕРИЙ ГРАКХ. В течение целого поколения после битвы при Пидне римское государство пользовалось глубочайшим внутренним покоем, едва нарушавшимся кое-где на поверхности. Владения Рима распространились по трем частям света. Блеск римского

Из книги История Рима. Том 2 автора Моммзен Теодор

ГЛАВА III РЕВОЛЮЦИЯ И ГАЙ ГРАКХ. Тиберий Гракх погиб, но дело его - раздача земель и революция - пережило своего творца. В борьбе против разложившегося земледельческого пролетариата сенат мог отважиться на убийство, но он не мог использовать это убийство для отмены

автора Ковалев Сергей Иванович

Из книги История Рима (с иллюстрациями) автора Ковалев Сергей Иванович

Из книги История Рима (с иллюстрациями) автора Ковалев Сергей Иванович

Из книги История Древнего Рима в биографиях автора Штоль Генрих Вильгельм

27. Тиберий Семпроний Гракх Сципион Эмилиан, разрушитель Карфагена, как цензор молил богов, чтобы они не приумножали более римского государства, а охраняли его. Это изменение цензорской молитвы коренилось, надо думать, в том же тревожном предчувствии грядущей гибели его

Из книги Нашествие. Суровые законы автора Максимов Альберт Васильевич

ТИБЕРИЙ Согласно традиционной истории первым римским императором (Caesar Augustus) стал пасынок Юлия Цезаря Октавиан Август (его полное имя - Гай Юлий Цезарь Октавиан Август). Событие произошло в 27 году до нашей эры. За четыре года до этого победой над Марком Антонием и

Из книги История Рима автора Ковалев Сергей Иванович

Тиберий Гракх Между событиями в Сицилии и Малой Азии и тем сложным движени­ем, которое связано с именем Гракхов, существует тесная связь. Конечно, не только восстания рабов заставили Т. Гракха выдвинуть свой проект воз­рождения крестьянства. Но сознание опасности для

Из книги История Рима автора Ковалев Сергей Иванович

Из книги История Рима автора Ковалев Сергей Иванович

Тиберий Время правления четырех преемников Августа - Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона (14-68 гг.), принадлежавших к двум родам, Юлиев и Клавдиев, - мы называем эпохой террористического режима. Это название можно мотивировать тем, что все четыре императора (в меньшей

Из книги Императорский Рим в лицах автора Федорова Елена В

Тиберий Тиберий Клавдий Нерон, вошедший в историю под именем Тиберия, старший сын Ливии от первого брака, родился в 42 г. до н. э.; после усыновления его Августом в 4 г. стал именоваться Тиберий Юлий Цезарь; сделавшись императором, официально называл себя Тиберий Цезарь

автора Аврелий Виктор Секст

LVII Тиберий Семпроний Гракх Тиберий Семпроний Гракх, происходивший из очень знатного рода, не допустил, чтобы Сципион Азиатский, хоть он и был его противником, был отведен в тюрьму. (2) Будучи претором, он усмирил Галлию, консулом - Испанию, во второе консульство -

Из книги О знаменитых людях автора Аврелий Виктор Секст

LXIV Тиберий Гракх Тиберий Гракх, внук [Сципиона] Африканского, сын его дочери, был квестором при Манцине и одобрил его постыдный договор. (2) Он избежал опасности быть выданным врагу благодаря своему красноречию. (3) Народным трибуном он провел закон, чтобы никто не обладал

Из книги О знаменитых людях автора Аврелий Виктор Секст

LXV Гай Гракх Гай Гракх, получив по жребию для службы в качестве квестора охваченную чумой Сардинию, самовольно выехал из нее, так как преемник его не являлся. (2) Против него была направлена ненависть за отпадение Аскула и Фрегелл. (3) Став народным трибуном, он провел

Братья Тиберий и Гай Гракхи

Уважаемый читатель! Даже если у тебя из школьных лет сохранились лишь самые отрывочные воспоминания о римской истории, я почти уверен, что в них наряду с именами Цезаря, Августа или Нерона фигурируют и братья Гракхи. Ты, наверное, припомнишь, что оба они были народными трибунами и оба заплатили своей жизнью за защиту народа. Так оно и было, и об этом далее следует подробный рассказ. Но начать я хочу с родословной братьев. Из нее складывается впечатление, что личное достоинство и высокий склад души могут быть в какой-то мере качествами наследственными. А это, согласись, заключение немаловажное.

На предыдущих страницах уже появлялись два представителя знатного и старинного плебейского семейства Семпрониев Гракхов. Первый из них, Семпроний Гракх, консул 216-го года, прославился в войне с Ганнибалом. Это дед наших трибунов. В четвертой главе я имел возможность рассказать о его глубоко гуманном и благородном отношении к воинам - бывшим рабам, призванным в критическую минуту на защиту Рима. Когда в 212 году он погиб в бою, его сыну, тоже Тиберию, было два года. В следующей, пятой, главе ему уже 27 лет, он - народный трибун и в высшей степени достойно проявляет себя, встав на защиту неправедно преследуемого Публия Корнелия Сципиона Африканского. Этот Тиберий Гракх - отец будущих трибунов. Он тоже сыграл немаловажную роль в Римской истории. Дважды его избирали консулом, а в 169-м году - цензором. В 178-м году в Испании он не только одержал победу над повстанцами, но так разумно и справедливо устроил отношения Рима с ними, что спустя сорок лет, во время очередного столкновения с римлянами, испанцы соглашаются вести переговоры о перемирии только с его сыном. В качестве цензора Тиберий Гракх так же суров и привержен традициям героической римской старины, как знаменитый Катон. Быть может, эта приверженность, как и у Катона, была причиной его расхождений со Сципионом Африканским. Однако события, связанные со злополучным судом, настолько заслонили эти расхождения, что победитель Ганнибала отдал замуж за Тиберия Семпрония Гракха свою дочь Корнелию. Нельзя, конечно, исключить менее благородную, но зато более романтическую версию и предположить, что Тиберий полюбил Корнелию до суда над ее отцом. Пусть так. Я лишь хочу отметить, что и по материнской линии братья-трибуны принадлежали к знаменитому своим достоинством и благородством роду - Корнелиев Сципионов.

Корнелия родила мужу двенадцать детей, но в живых осталось только трое: старший сын, по традиции тоже Тиберий, младший сын Гай и дочь Семпрония. Когда в 154-м году умер их отец, Тиберию было 9 лет, а Гай едва успел появиться на свет. Тем не менее, судьба подарила мальчикам прекрасное воспитание. Корнелия была женщиной умной, волевой и прекрасно образованной. Но, наверное, самым важным и счастливым обстоятельством детства и юности обоих ее сыновей была их близость с Публием Сципионом Эмилианом.

Мы слишком недавно расстались с этим замечательным человеком, чтобы была нужда напоминать читателю о его достоинствах. Надеюсь, что не забылся и тот факт, что Сципион Эмилиан был усыновлен Сципионом Африканским. Кроме того, он женился на сестре братьев Гракхов, Семпроний, и таким образом оказался с ними как бы в двойном родстве. Когда мальчики осиротели, Эмилиану был уже 31 год, и он заменил им отца. О том, что это было именно так, мы может уверенно судить хотя бы по тому, что Сципион Эмилиан взял 17-летнего Тиберия с собой в лагерь под Карфагеном, где тот, кстати говоря, отличился при штурме крепости. А спустя 13 лет и младший брат Гай под начальством Эмилиана участвовал в осаде Нуманции.

Но, конечно же, намного большую роль, чем. месяцы, проведенные под стенами крепостей, в формировании личности и мировоззрения каждого из братьев сыграло десятилетие со 145-го по 134-й год, когда сначала старший, а потом и оба они имели возможность общаться с членами знаменитого кружка Сципиона Эмилиана.

В середине II века до Р.Х. после освободительных войн в Греции римляне испытывают весьма заметное влияние греческой культуры и философии. Этому способствует переселение в Италию тысячи заложников из семей греческих аристократов, а также установление связей с малоазиатскими греческими колониями и Александрией. Эллинизм находит для себя благоприятную почву в высших сферах римского общества. Совершенное знание греческого языка, мифологии и драматургии, знакомство, хотя бы неглубокое, с сочинениями Платона и Аристотеля, с новыми философскими школами греков становятся признаками принадлежности к кругу избранных. Одновременно приобщение к греческим обычаям и языку через возвратившихся с Востока воинов, через многочисленных рабов, торговцев и переселенцев распространяется и в простонародье.

Видные римские нобили держат в своем окружении греческих поэтов и философов. Греческим учителям поручают обучение и воспитание детей. В свое время первые примеры восприятия греческой культуры римлянам подали Сципион Африканский и Луций Эмилий Павел. Теперь такую же роль играет Сципион Эмилиан. Мы помним, что еще юношей он перевез в Рим богатейшую греческую библиотеку царя Персея, и в течение многих лет его ближайшим другом был историк Полибий. Сейчас в доме Сципиона Эмилиана собираются самые выдающиеся умы Рима. Здесь и комедиограф Теренций, и сатирик Луцилий, и философ Панэций, и один из наиболее дальновидных и просвещенных политических деятелей консул 140-го года Гай Лелий.

Развивая учение стоиков о мировом разуме как сущности природы и бытия, Панэций утверждает, что единственно прекрасное благо, счастье и смысл жизни человека состоит в служении истине, в активной деятельности на пользу людям для установления справедливого общественного устройства. Эти возвышенные мысли жадно впитывает юноша Тиберий. Внимательно прислушивается он и к обсуждению состояния дел в Риме. В триклинии и перистиле дома Сципиона звучат взволнованные споры о Республике, о судьбе и предназначении римского народа. Недаром спустя восемьдесят лет Цицерон напишет свой трактат «О Государстве» в форме беседы, происходящей в кружке Сципиона Эмилиана. Друзей-единомышленников тревожат явные признаки падения былого могущества Рима. Если за первые полстолетия после ужасных людских потерь в Ганнибаловой войне, согласно цензовым записям, число военнообязанных, то есть способных приобрести вооружение граждан, увеличилось с 210 до 328 тысяч человек, то за последующие 60 лет это число не только не увеличилось, но упало до 319 тысяч. Причина этому в оскудении основного слоя граждан Республики - мелких землевладельцев, испокон веков составлявших главную силу римского ополчения. Разгоревшаяся в последние годы алчность сенатской аристократии разорила массу крестьян, отняла у них землю, прогнала в городские трущобы - неимущих, неспособных и недостойных встать под знамена римских легионов.

Сципион и Гай Лелий обсуждают необходимость отобрать незаконно захваченные аристократами государственные земли и раздать их крестьянам. Ведь еще два с лишним века тому назад был принят закон, запрещающий владеть более чем 500 югерами земли. Не пора ли восстановить силу этого закона? Они даже было решают выступить с таким предложением в сенате. Но умудренные жизненным опытом друзья понимают, что сопротивление сенаторов будет ожесточенным и сломить его можно лишь апелляцией к народу. А призвать народ к выступлению против сената - опоры и основы римской государственности - означает вновь посеять смуту и раздор в Риме, подобные тем, о которых повествует легендарная история первых веков существования Республики. Сципион и Лелий отказываются от своего намерения. Извечная проблема цены, которую придется уплатить за самые что ни на есть благие политические преобразования. Особенно, если общество к ним еще не вполне готово.

Осторожность и сомнения отвергает романтическая благородная юность. Разве не учил Панэций, что служение истине превыше всего и смысл жизни в борьбе за справедливость? Юный Тиберий решает добиться того, от чего отступились его наставники. У него мягкий, покладистый, открытый характер, он приветлив и доброжелателен. Роль бунтаря и возмутителя общественного спокойствия, казалось бы, совсем не для него. Но жажда справедливости и тревога за судьбу отечества не дают ему покоя, настоятельно побуждают к действию. Чтобы получить право обращения к народу и сенату Тиберий должен добиться избрания народным трибуном. Искать популярности настоящему римлянину подобает не подачками толпе, а отличиями на полях сражений, и он отбывает квестором в Испанию, где идет война с нумантинцами. Как я упоминал, именно благодаря его посредничеству на переговорах окруженная римская армия смогла заключить мир на приемлемых условиях.

Спустя три года, вернувшись в Рим, Тиберий выставляет свою кандидатуру на выборах трибунов на 133-й год. Хотя ему едва исполнилось 30 лет. он избран единодушно. Давно обдуман и готов проект земельного закона. Если Тиберий показывал его Сципиону Эмилиану то вряд ли получил одобрение, но Сципион как раз в это время убывает в Испанию. Зато необходимость реформы понимают самые уважаемые люди Города: бывший консул и цензор принцепс сената Аппий Клавдий и составитель первого свода римских законов Публий Сцевола, только что избранный консулом на тот же 133-й год. С Аппием Клавдием Тиберия связывает и недавнее родство - он женился на его дочери.

По-видимому, многоопытные покровители Тиберия не советовали ему выносить проект закона на предварительное обсуждение сената, как это обычно делалось, зная, чем закончится такое обсуждение. Проект земельного закона предлагается непосредственно в комиции - на усмотрение народа. Закон предписывал всем крупным землевладельцам, занявшим общественные земли, оставить по 500 югеров на главу семьи и по 25 на взрослых сыновей, но не более 1000 югеров (250 га) всего. Зато в полноправное и вечное владение. Все земли сверх этой нормы следовало вернуть государству, чтобы, разделив на участки по 30 югеров, раздать в наследственное пользование (без права продажи) лишившимся земли крестьянам. За постройки, насаждения и прочие вложения в конфискуемые земли закон предусматривал выплату компенсации. Изъятие и раздел земель предлагалось возложить на комиссию из трех человек, ежегодно переизбираемых народным собранием до тех пор, пока все государственные земли в Италии не будут таким образом справедливо перераспределены. Комиссия наделялась правом решать все спорные вопросы о принадлежности земель.

Само существо земельной реформы, предложенной Тиберием, ничем не подрывало основы государственного устройства Республики и даже не слишком сильно ущемляло тех, кто сумел обогатиться за ее счет. Но предложение насильственного изъятия земли, которую сенатская аристократия уже привыкла считать своей собственностью, вызвало слепую ярость большинства сенаторов. Вот как описывает Плутарх ситуацию, сложившуюся в Городе перед началом обсуждения в народном собрании проекта Гракха:

«И мне кажется, никогда против такой страшной несправедливости и такой алчности не предлагали закона снисходительнее и мягче! Тем, кто заслуживал суровой кары за самоволие, кто бы должен был уплатить штраф и немедленно расстаться с землею, которою пользовался в нарушение законов, - этим людям предлагалось, получив возмещение, уйти с полей, приобретенных вопреки справедливости, и уступить их гражданам, нуждающимся в помощи и поддержке.

При всей мягкости и сдержанности этой меры народ, готовый забыть о прошлом, радовался, что впредь беззакониям настанет конец. Но богатым и имущим своекорыстие внушало ненависть к самому закону, а гнев и упорство - к законодателю, и они принялись убеждать народ отвергнуть предложение Тиберия, твердя, будто передел земли только средство, настоящая же цель Гракха - смута в государстве и полный переворот существующих порядков». (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Тиберий и Гай Гракхи. 116)

Однако вскоре стало ясно, что настроить народ против Тиберия не удастся. Прослышав о законе, на собрание из деревень прибыла масса обездоленных крестьян. Сенаторам оставалось только прибегнуть к последнему средству, могущему помешать принятию неугодного закона, - трибунской интерцессии. Трибун Марк Октавий, сам крупный землевладелец, накладывает вето на обсуждение закона в комициях. Еще недавно отношения двух трибунов были дружескими, но сейчас все попытки Тиберия уговорить Октавия снять свое вето оказываются тщетными. Негласное давление сената, да и собственный корыстный интерес не позволяют Октавию уступить. Хватаясь за последнюю надежду, Тиберий все-таки обращается к сенату Он должен убедить «отцов» своим авторитетом повлиять на Октавия. Теперь только сенат может предотвратить падение могущества и величия Рима. Речь Тиберия пересказывает Аппиан:

«Римляне, - говорил он, - завоевали большую часть земли и владеют ею; они надеются подчинить себе и остальную часть. В настоящее время перед ними встает решающий вопрос: приобретут ли они остальную землю благодаря увеличению числа боеспособных людей или же и то, чем они владеют, враги отнимут у них вследствие их слабости и зависти. Напирая на то, какая слава и какое благополучие ожидают римлян в первом случае, какие опасности и ужасы предстоят им во втором, Гракх увещевал богатых поразмыслить об этом и отдать добровольно, коль скоро это является необходимым, эту землю ради будущих надежд тем, кто воспитывает государству детей; не терять из виду большого, споря о малом». (Аппиан. Гражданские войны. I, 11)

Гракх понимает, к кому адресуется, и потому говорит не о справедливости и чести, а о сугубо материальном интересе в первую очередь тех же аристократов. Но большинство жадных и близоруких сенаторов уже неспособно воспринять резонные аргументы трибуна. На его взволнованную речь они отвечают насмешками. В отчаянии возвращается Тиберий на Форум. Он бессилен! Запретительное вето народного трибуна непреодолимо. В глубокой древности плебеи отвоевали для себя право на этот запрет, чтобы противостоять произволу патрицианских магистратов. И хотя впоследствии аристократы научились использовать трибунское вето в своих интересах, никто не осмелится оспорить священное право трибунов на него. Видимо, придется отложить принятие закона на год и тем временем убедить народ избрать новыми трибунами только сторонников земельной реформы. Но тогда уже не Гракх будет проводить ее через комиции: повторное избрание в трибуны запрещено законом. Досада, обида, нетерпение (проклятие многих реформаторов) и тревога за свое детище овладевают Тиберием с такою силой, что в голову ему приходит простая, но кощунственная мысль: если нельзя отменить вето, то можно попытаться избавиться от того, кто на нем настаивает. Нет, конечно, не убить, но сместить его с должности досрочно. И Тиберий обращается к собранию народа с предложением лишить Октавия трибунской власти. А это уже действительно «смута в государстве и полный переворот существующих порядков» . Ведь несменяемость магистратов до окончания срока их полномочий - один из главных принципов существования и действия всех властных структур Республики. Это - революция, к тому же направленная прямо против сената. Мало того, что мятежный трибун (и надо же - из такого хорошего рода!) ставит в комициях важнейший вопрос о судьбе государственных земель вопреки прямому неодобрению «отцов», он поднимает руку на трибунскую интерцессию - единственное средство, каким сенату удавалось до сих пор обуздывать самоуправство простонародья...

Вступив на путь нарушения традиции и закона, Тиберий, как и все революционеры, апеллирует к эмоциям собравшихся на площади:

«Народный трибун, - говорит он, - лицо священное и неприкосновенное постольку, поскольку он посвятил себя народу и защищает народ. Стало быть, если он, изменив своему назначению, чинит народу обиды, умаляет его силу, не дает ему воспользоваться правом голоса, он сам лишает себя чести, не выполняя обязанностей, ради которых только и был этой честью облечен. Даже если он разрушит Капитолий и сожжет корабельные верфи, он должен остаться трибуном. Если он так поступит, он, разумеется, плохой трибун. Но если он вредит народу, он вообще не трибун...» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Тиберий и Гай Гракхи. XV)

Бесспорно демагогический прием Тиберия достигает своей цели. Голосами 18 триб из 35, впервые за всю историю римской Республики, законно избранный народный трибун Марк Октавий лишается своих полномочий. Тут же вслед за этим Народное собрание принимает и земельный закон Тиберия Гракха. У нас нет оснований сомневаться в чистоте побуждений Тиберия, но не с этого ли голосования началась в Риме столетняя гражданская смута? Волеизъявление народа выше закона! Ведь сам закон был некогда принят решением народа. Но, быть может, его следует после спокойного обсуждения изменить или даже отменить, но не так вот - одним голосованием лишить силы.

Но пока что одержана великая победа, и обездоленные крестьяне смогут вернуться на землю. В комиссию по ее перераспределению избраны сам Тиберий, его брат Гай и Аппий Клавдий. Они энергично принимаются за дело. Однако подвигается оно медленно. Границы государственных земель не были в свое время точно определены. Многие давным-давно присвоенные участки были с тех пор не раз перепроданы, и нынешние владельцы считают их своей собственностью. Конфликты возникают на каждом шагу. На их разбор уходит масса времени. И вот уже прошла большая часть года. Приближается срок перевыборов трибунов, а дело реформы только-только начало налаживаться. Не будет ли оно похоронено новоизбранными трибунами? Тем более что противодействие и озлобление сенаторов усиливаются. И в этом виноват сам Тиберий. В тот год умер царь Пергама Аттал III. Чтобы оградить свое царство от посягательства воинственных соседей, мудрый владыка завещал его покровительству Рима. Новым римским землевладельцам нужны средства для обзаведения скотом и инвентарем, и Тиберий в комициях предлагает ссудить их деньгами за счет казны пергамского царя. Но это опять узурпация полномочий сената - ведь распоряжение финансами государства испокон веков было только в его ведении.

И вот наступает день выдвижения кандидатур новых трибунов. Нет сомнения, что сенаторы приложат все усилия, чтобы не допустить избрания сторонников реформы. А ведь только трибун имеет право обращаться к народу в комициях и предлагать законы. И неумолимая логика борьбы толкает Тиберия на новое нарушение закона. Он выставляет свою кандидатуру для повторного избрания в трибуны. Народ его поддержит. А волеизъявление народа выше, чем закон! Но избирательные комиции бывают летом, как раз в разгар полевых работ. Крестьяне в Рим не пришли. Противники Тиберия на форуме и в базилике энергично настраивают против него горожан, упирая на противозаконность его притязаний. Клиенты богачей и продажный городской плебс готовы их поддержать. Тиберий видит, что ему не получить большинства в комициях. Можно понять его отчаяние. Но почему он опасается за свою жизнь? Ведь еще никогда политическая борьба в Риме не решалась путем физической расправы. А между тем Аппиан пишет, что...

Гракх, боясь не получить большинство голосов в свою пользу, перенес голосование на следующий день. Отчаявшись во всем деле, он хотя и продолжал еще оставаться в должности, надел траурную одежду, ходил остальную часть дня по форуму со своим сыном, останавливался с ним около отдельных лиц, поручал его их попечению, так как самому ему суждено очень скоро погибнуть от своих недругов». (Аппиан. Гражданские войны. I, 14)

По-видимому, Тиберий понимает, что там, где отступает закон, на сцене должна появиться грубая сила. Он этого не хочет, он подавлен, но обстоятельства уже сильнее него - они диктуют ход дальнейших событий.

«Вечером, - продолжает Аппиан, - бедные пошли провожать с плачем Гракха до его дома, убеждали его смело встретить грядущий день. Гракх ободрился, собрал еще ночью своих приверженцев, дал им пароль на случай, если дело дойдет до драки, и захватил храм на Капитолии, где должно было происходить голосование...» (Там же. I, 15)

С утра народ собирается на площади перед храмом, чтобы приступить к выборам. Противники Тиберия настроены столь же решительно. И происходит то, чего уже нельзя избежать, что было предопределено еще противозаконным лишением Октавия трибунской власти:

«Выведенный из себя трибунами, - пишет далее Аппиан, - не позволявшими ставить на голосование его кандидатуру, Гракх дал условленный пароль. Внезапно поднялся крик среди его приверженцев, и с этого момента пошла рукопашная. Часть приверженцев Гракха охраняла его как своего рода телохранители, другие, подпоясав свои тоги, вырвали из рук прислужников жезлы и палки, разломали их на части и стали выгонять богатых из собрания. Поднялось такое смятение, нанесено было столько ран, что даже трибуны в страхе оставили свои места, а жрецы заперли храмы. В свою очередь, многие бросились в беспорядке искать спасения в бегстве, причем стали распространяться недостоверные слухи, будто Гракх отстранил от должности всех остальных трибунов, такое предположение создалось на основании того, что трибунов не было видно, или что сам Гракх назначил себя без голосования трибуном на ближайший год». (Там же)

А в это время в храме богини Верности собирается сенат. Приходят преувеличенные известия о насилии, учиненном на Капитолийском холме. Нет сомнения - Тиберий Гракх домогается тирании! Он готов уничтожить Республику и, конечно же, расправиться с сенатом. Промедление может оказаться роковым. Сейчас же, пока они все вместе, пока народ еще не совсем утратил почтения к «отцам», надо выступить против узурпатора. В стенах сенатской курии, как на поле боя перед сражением, звучит единодушное: «На Капитолий!» Вот как описывает Аппиан трагическое окончание этого злополучного дня:

«Сенат с принятым им решением отправился на Капитолий. Шествие возглавлял Корнелий Сципион Назика, Верховный понтифик. Он громко кричал: «Кто хочет спасти отечество, пусть следует за мною». При этом Назика накинул на свою голову край тоги, для того ли, чтобы этой приметой привлечь большинство следовать за ним, или чтобы видели, что этим самым он как бы надел на себя шлем в знак предстоящей войны, или, наконец, чтобы скрыть от богов то, что он собирался сделать. Вступив в храм, Назика наткнулся на приверженцев Гракха; последние уступили ему дорогу из уважения к лицу, занимавшему такой видный пост, а также и потому, что они заметили сенаторов, следующих за Назикой. Последние стали вырывать из рук приверженцев Гракха куски дерева, скамейки и другие предметы, которыми они запаслись, собираясь идти в народное собрание, били ими приверженцев Гракха, преследовали их и сталкивали с обрывов Капитолия вниз. Во время этого смятения погибли многие из приверженцев Гракха. Сам он, оттесненный к храму, был убит около дверей его, у статуи царей. Трупы всех погибших были брошены ночью в Тибр». (Там же. I, 16)

Так случилось в Риме тягчайшее преступление - убийство народного трибуна, неприкосновенность которого охранял закон. Но разве не сам он подал пример пренебрежения законами? Кто посеет ветер...

Плутарх утверждает, что в тот день было убито более трехсот человек.

«Как передают, - пишет он далее, - после изгнания царей это был первый в Риме раздор, завершившийся кровопролитием и избиением граждан, все прочие, хотя бы и нелегкие и отнюдь не по ничтожным причинам возникавшие, удавалось прекратить благодаря взаимным уступкам и власть имущих, которые боялись народа, и самого народа, который питал уважение к сенату». (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Тиберий и Гай Гракхи. XX)

Таким образом, нарушилось сохранявшееся веками гражданское равновесие. Конечно, изначально в этом была повинна неуемная алчность богачей. Но свою пагубную роль сыграли и противозаконные действия трибуна. Ирония судьбы: мягкому и добросердечному Тиберию суждено было открыть эпоху беззакония, гражданских конфликтов и насилия, которое, чем дальше, тем в более жестокой форме станет решающим аргументом политической борьбы в Риме.

Между тем, отбив главную атаку на власть сената и опасаясь возмущения крестьян, аристократы не осмеливаются оспорить принятый в комициях земельный закон Тиберия Гракха. Да и в самом сенате уже многие понимают необходимость реформы. В борьбе вокруг ее реализации в Риме складываются две силы, или, если угодно, две партии: «оптиматов», как себя именуют сторонники аристократического правления, и «популяров», претендующих на роль защитников интересов народа. В комиссию по конфискации и перераспределению государственных земель регулярно избирают видных популяров. И результаты их деятельности довольно скоро сказываются вполне ощутимо: к 125-му году число военнобязанных увеличивается с 319 до 395 тысяч человек. Так что в этом плане реформа Тиберия достигла цели. Между тем по мере ее дальнейшей реализации все чаще возникают конфликты по поводу спорных случаев определения принадлежности земель. В эти споры втягиваются латиняне и влиятельные граждане союзных Риму общин Италии - им тоже в свое время были переданы во временное пользование завоеванные земли. Возникает угроза прочности военного союза римлян с италиками. Обиженные союзники жалуются возвратившемуся из Испании Сципиону Эмилиану, чей авторитет и влияние по-прежнему велики и в в сенате, и в народе. Эллинистическая образованность Эмилиана не мешает ему сохранять приверженность к староримской традиции и убежденность в необходимости сенатского правления. Он явным образом становится на сторону оптиматов. В 129-м году по его предложению Народное собрание отбирает у земельной комиссии право самой разрешать конфликтные ситуации и передает его цензорам и консулам, которые затем явно саботируют дело. По городу ползут слухи о предстоящей отмене земельного закона. В том же году Эмилиана находят мертвым в его собственном доме. Есть основания предполагать, что убийство совершено популярами. Однако расследование не проводилось и достоверных сведений по этому поводу нет.

По-видимому, уже после смерти Сципиона популярам в комициях удается провести закон о разрешении повторного избрания в трибуны. Между тем лишенная судебных полномочий земельная комиссия постепенно сворачивает свою деятельность, и дальнейшее перераспределение земли прекращается. Число военнообязанных в 115 году будет таким же, как в 125-м.

А в это время вдали от Рима, на военной службе сначала в Испании, потом в Сардинии, мужает новый и, как вскоре выяснится, еще более грозный противник сената Гай Гракх - младший брат убитого трибуна. Ему тоже еще нет тридцати, когда он возвращается в Рим и выставляет свою кандидатуру на выборах трибунов. Все самые видные и состоятельные граждане выступают против него. Но благодаря посмертной славе брата да и собственным уже известным достоинствам, по свидетельству Плутарха,

«...народ, поддерживавший Гая, собрался со всей Италии в таком количестве, что многие не нашли себе в городе пристанища, а Поле всех не вместило, и крики голосующих неслись с крыш и глинобитных кровель домов». (Там же. XXIV)

В 123-м году, через 10 лет после Тиберия, Гай Гракх становится одним из трибунов римского народа. Если в характере старшего брата современники отмечали некоторую сентиментальность и даже мечтательность, то Гай - страстная натура, человек действия, целеустремленный и заряженный энергией, как стрела натянутого лука. Он блестяще образован, храбр, тверд характером и великолепный оратор. Впоследствии сам Цицерон в диалоге о знаменитых ораторах напишет о нем: «Согласись, Брут, что никогда не существовал человек, одаренный для красноречия полнее и богаче». Вынужденная скрытность в течение девяти лет после гибели Тиберия закалила его волю. Теперь настал час расплаты. Вся сокрытая в этом молодом человеке сила устремляется к одной цели - отмщению за смерть брата.

Реформа Тиберия была продиктована исключительно заботой о сохранении могущества Рима. Оказавшееся роковым противоборство с сенатом явилось следствием тупого эгоизма и ненависти сенаторов и вовсе не входило в первоначальные планы трибуна. Теперь же целый ряд законов, которые один за другим удается провести в комициях Гаю Гракху целенаправленно наносят удары по сенату, постепенно лишая его влияния и власти.

Он начинает с того, что обеспечивает себе устойчивую поддержку Народного собрания. По самому существу и смыслу государственного устройства римской Республики, главный голос в этом собрании должен был принадлежать воинам-крестьянам. Но теперь крестьянские усадьбы в большинстве своем оказались расположены далеко от Рима. Их владельцы лишь изредка и только в свободное от сельской страды время являются в комиции, и потому, как показал горький опыт брата, опираться на их поддержку ненадежно. Зато в самом Городе скопилось множество неимущих, но полноправных граждан. Во время выборов магистратов многие из них продают свои голоса претендентам. Гай решает привлечь их на свою сторону Для этого он проводит закон, обязывающий государство регулярно обеспечивать всех неимущих очень дешевым хлебом - разумеется, за счет поставок из завоеванных провинций. Хлебные раздачи и распродажи случались и раньше, но это были отдельные эпизоды, связанные со стремлением кого-либо из богачей обеспечить себе поддержку на ближайших выборах. Теперь иждивенчество римского плебса становится узаконенной нормой. А поскольку в списки получателей хлеба, согласно закону, включают каждого заявившего о своей нужде жителя города, то в Рим устремляется масса бедноты из деревень, пополняя собой число сторонников трибуна - своего благодетеля.

Для того же, чтобы неимущие граждане действительно могли влиять на решения комиций, Гракх добивается отмены древнего порядка очередности подачи голосов, определявшегося цензовым старшинством центурий. Ведь пример первых голосующих играет подчас решающую роль! Теперь очередность подачи голосов центуриями будет определять жребий.

Полуголодное, буйное и безответственное большинство в собраниях народа лишает обсуждение и решение государственных дел в комициях их прежнего демократического смысла. Логика антисенатской революции толкает Гракха на подрыв самого существа республиканского общественного устройства. Вместо власти народа устанавливается самоуправство толпы люмпенов. Ослепленный ненавистью к сенату, Гай не отдает себе в этом отчета. Римский плебс становится с этих пор обузой и проклятием государства.

Между тем стратегия войны с сенатом продумана основательно. Ее второй этап - внесение раскола в ряды оптиматов. Для этого Гай хочет обеспечить себе поддержку богатой верхушки всадничества. Есть все основания опасаться, что без нее сенатская аристократия сумеет купить симпатии продажной толпы. Гракх предлагает новый закон о доходах из недавно завоеванной провинции Азия. Поначалу в этой наиболее богатой из римских провинций был установлен определенный денежный налог, который азиатские общины вносили через квестора прямо в римскую казну Потом вместо налога решено было взимать десятую часть урожая и прочих доходов жителей провинции. Десятину надлежало каждый год определять заново. До сих пор ее откупали знатные провинциалы. По закону Гракха, все это баснословно выгодное предприятие передавалось ассоциациям римских публиканов из сословия всадников.

Обеспечив себе такими образом надежную опору, Гай наносит сенату сокрушительный удар. Воспользовавшись очередными скандальными разоблачениями подкупа судей и оправдания ими злостных взяточников - управляющих провинциями (что было делом вовсе не новым), он предлагает лишить сенаторов права заседать в судах по рассмотрению жалоб провинциалов на лихоимство, а заодно и в прочих постоянных судебных коллегиях в Риме. Всю судебную власть его закон передает римским всадникам. И оптиматам не удается этому помешать. Вот как описывает Аппиан последствия их поражения:

«Говорят, Гай немедленно после того, как закон был принят, выразился так: я одним ударом уничтожил сенат. Эти слова Гракха оправдались еще ярче позднее, когда реформа, произведенная Гракхом, стала осуществляться на практике. Ибо предоставление всадникам судейских полномочий над римлянами, всеми италийцами и самими сенаторами, полномочие карать их любыми мерами воздействия, денежными штрафами, лишением гражданских прав, изгнанием - все это вознесло всадников как магистратов над сенатом...

И скоро дело дошло до того, что сама основа государственного строя опрокинулась: сенат продолжал сохранять за собой лишь свой авторитет, вся же сила сосредоточилась в руках всадников». (Аппиан. Гражданские войны. I, 22)

Конечно же, по истечении некоторого времени суды всадников окажутся столь же коррумпированными, как ранее сенаторские суды. Но Гаю Гракху уже не придется убедиться в этом. На следующий год Гай вновь избран трибуном, благо теперь это уже разрешено. Он проводит через комиции еще ряд законов, хотя и не столь значительных, как названные выше. Но главное, чем он добивает охваченный параличом сенат, это бурная организаторская деятельность. Реализуются обширные планы нового строительства, в первую очередь - дорог. Всадники получают множество подрядов на производство общественных работ, дающих заработок бедноте. Расширяются торговые связи Рима. Оживление в районе торговой пристани бросается в глаза. За последний год здесь, на берегу Тибра, появилось множество новых контор и складов, в том числе обширных хранилищ для предназначенного к раздаче зерна. Стимулируется развитие ремесленного производства. Плутарх с восхищением пишет, что Гай...

«...во главе всех начинаний становился сам, нисколько не утомляясь ни от важности трудов, ни от их многочисленности, но каждое из дел исполняя с такой быстротой и тщательностью, словно оно было единственным, и даже злейшие враги, ненавидевшие и боявшиеся его, дивились целеустремленности и успехам Гая Гракха. А народ и вовсе был восхищен, видя его постоянно окруженным подрядчиками, мастеровыми, послами, должностными лицами, воинами, учеными, видя, как он со всеми обходителен и приветлив и всякому воздает по заслугам, нисколько не роняя при этом собственного достоинства...» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Тиберий и Гай Гракхи. XXVII)

Еще недавно всемогущий и всепроникающий сенат теперь практически отстранен от дел. То, что началось как месть, благодаря энергии и таланту Гая Гракха обретает смысл как новая форма государственного управления. По существу говоря, это - единовластие (своего рода демократическая диктатура). Однако время для него еще не наступило. Пройдет еще почти столетие, прежде чем сначала Юлий Цезарь, а потом Август утвердят необходимость замены изживших себя полисно-республиканских институтов единовластием римских императоров. Но их предтечей есть все основания считать народного трибуна Гая Гракха. Это обстоятельство мне кажется поучительным. Оно говорит о том, что дистанция между защитником народа и диктатором может порой оказаться очень небольшой.

Между тем быстрый рост массы люмпенов угрожает стабильности жизни Города. Кардинальное решение этой проблемы путем дальнейшего расширения фронта общественных работ явно невозможно. Гай ищет новые пути для возвращения неимущих горожан в деревню. Возможности конфискации и передела государственных земель явно исчерпаны. Но нельзя ли попытаться решить проблему не в индивидуальном, а как бы в коллективном плане? Еще в начале века, после победы римлян в Пунической войне и покорения Цизальпинской Галлии, на конфискованных у италийских союзников врага землях было основано немало римских колоний. Нельзя ли вновь обратиться к этой практике? Сейчас нет войн и отбирать освоенные земли у союзников или даже данников Рима невозможно. Но есть земли, отданные им в аренду от казны, а также заброшенные с давних военных лет, которые можно сообща вновь освоить. Таковые находятся в окрестностях Капуи и Тарента. Там основываются колонии. Но они слишком малочисленны, чтобы решить проблему расселения римского плебса.

Тогда у Гая Гракха возникает смелая идея создания большой колонии за пределами Италии. Нынешнее могущество Рима надежно обеспечит безопасность колонистов. И здесь тоже Гай интуитивно вступает на путь, предначертанный Империи, когда Риму суждено будет шагнуть далеко за границы Апеннинского полуострова. Вместе со своим единомышленником, бывшим консулом, а ныне тоже трибуном, Фульвием Флакком Гай отправляется на разведку в Северную Африку. Их выбор падает на пустующие земли, некогда принадлежавшие Карфагену. Здесь решено основать обширную колонию Юнония. Гай и Флакк возвращаются в Рим. Решение о создании колонии принято в комициях, и даже составлен список первых шести тысяч колонистов.

В это же время Гай выступает еще с одной законодательной инициативой. Он предлагает предоставить права полного римского гражданства латинянам, а гражданам союзных италийских городов даровать «латинское право» (избирать, но не быть избранными в число римских магистратов). Распространение полного гражданства на весь Лациум будет способствовать расселению римлян из Города, а избирательное право союзников усилит популяров. Эти предложения тоже предвосхищают неизбежную для Империи консолидацию и уравнивание в правах всех италийцев под эгидой Рима. Но сейчас предложение Гая отвергается. И не только сенатом, но и в комициях римским плебсом, который усматривает в нем опасность увеличения числа нахлебников государства.

Ободренный этим успехом, сенат начинает контрнаступление на Гракха. Один из трибунов, противник Гая, Марк Ливий Друз, ссылаясь на одобрение «отцов», предлагает отменить подать, которую должны платить владельцы новых земельных наделов. Кроме того, он вносит проект закона об учреждении в самой Италии двенадцати новых колоний по 3 тысячи человек в каждой. Автор закона не утруждает себя объяснением, откуда возьмется земля для этих колоний. Но легковерная и легкомысленная толпа - детище Гая - этих объяснений и не требует. Ее симпатии смещаются в пользу Друза и сената. Одновременно по городу начинают циркулировать слухи о том, что волки вырыли межевые столбы, поставленные Гракхом и Флакком на земле будущей Юнонии. Авгуры толкуют это как дурное предзнаменование, вспоминают о проклятии, которому была предана карфагенская земля. Они предлагают отменить закон об учреждении злополучной колонии в Африке.

В это время как раз происходят выборы трибунов на следующий, 121-й год. За Гая снова голосуют очень многие, но поссорившиеся с ним трибуны после подсчета голосов не называют Гракха в числе избранных. Плутарх полагает, что это был прямой обман избирателей, хотя явных тому доказательств у него нет. Тут же назначается народное собрание для пересмотра решения об Юнонии. Его созывает новоизбранный консул Луций Опимий - один из наиболее решительных и неразборчивых в средствах вождей оптиматов.

С раннего утра на Капитолии собираются как сторонники, так и противники Гракха и Флакка. Самого Гая еще нет на площади, но атмосфера накалена. Памятуя о насильственной смерти Тиберия и его сторонников, кое-кто из окружения Флакка под складками тоги прячет оружие. Начинается традиционное жертвоприношение. Один из ликторов консула обзывает негодяями стоящих рядом популяров, кто-то из них, теряя самообладание, отвечает ударом кинжала. Ликтор убит. Это - прямое посягательство на власть, и консул распускает собрание. В тот же день он созывает сенат, велит внести труп убитого ликтора и требует полномочий для подавления вооруженного мятежа.

Тогда сенат решается на беспрецедентный поступок, на крайний шаг - впервые за всю историю он в мирное время провозглашает сакраментальную формулу: «Да позаботятся консулы, чтобы государство не понесло ущерба!» Напомню, что эта, на первый взгляд безобидная, рекомендация означала введение чрезвычайного положения. Консул получал право применять к гражданам города любые меры принуждения, вплоть до смертной казни без суда. Нужды в этом сейчас нет. Убийца ликтора известен и можно наказать только его, но оскорбленный и напуганный сенат стремится уничтожить своих противников. Опимий приказывает сенаторам и перешедшим на их сторону всадникам вместе со своими клиентами и рабами явиться на следующий день на Капитолий вооруженными. Той же ночью, узнав об этом, люди Флакка тоже вооружаются и с утра занимают оплот бедноты - Авентинский холм. Впервые в самом Риме возникает вооруженное противоборство. Семена насилия, посеянные еще Тиберием Гракхом, проросли! Свершается следующий, неотвратимый шаг нарастания гражданского противостояния. Теперь в ход пойдут не кулаки и палки, а мечи. Гражданский спор будет решаться пролитием крови!

Флакк отправляет к Опимию своего сына с предложением вступить в переговоры. Оно отвергнуто. Консул требует капитуляции. Флакк отказывается. Гай Гракх не хочет участвовать в кровопролитии. Храбрости ему не занимать - он это доказал в сражениях. Но сейчас ему открывается весь ужас предстоящего братоубийства. На Авентин Гай приходит безоружным.

Как это делается и ныне, для подавления гражданского мятежа консул решает использовать армию. Древний закон и обычай запрещают войску даже находиться внутри городских стен. Но никто уже не считается с законами, не чтит обычаев. На штурм Авентинского холма идет большой отряд римской пехоты и критских наемников. Тем, кто сдастся, обещано помилование. За головы Гракха и Флакка назначена награда золотом - по весу голов. Сражение длится недолго. Силы неравны, ряды сторонников мятежных трибунов быстро тают. Городской плебс, разумеется, предпочитает остаться в стороне. Захвачен и убит Флакк. Гай хочет покончить с собой, но друзья уговаривает его бежать и, жертвуя жизнью, прикрывают мост, по которому он уходит за Тибр. Увидев, что погоня его настигает, Гракх приказывает сопровождающему его рабу убить себя. Головы Флакка и Гракха доставляют Опимию...

В сражении за Авентин убито около 250 человек, а затем следует жестокая расправа над мирными сторонниками Гракха.

Казнено более трех тысяч граждан. После чего сенат повелевает Опимию совершить торжественное очищение города от скверны убийств, а на конфискованные у казненных средства воздвигнуть новый храм Согласия на месте старого, полуразрушенного, построенного в глубокой древности еще Камиллом.

Римляне были потрясены и опечалены свершившимся в тот день, они долго с благодарностью чтили память братьев Гракхов. Как утверждает Плутарх:

«Народ открыто поставил и торжественно освятил их изображения и благоговейно чтил места, где они были убиты, даруя братьям первины плодов, какие рождает каждое из времен года, а многие ходили туда, словно в храмы богов, ежедневно приносили жертвы и молились». (Там же. XXXIX)

Запоздалая любовь народа к «невинно убиенным» его защитникам вполне понятна. А как нам, из нашего далека, зная все, что произошло потом, судить о жизни и делах братьев Гракхов? Чистота и благородство их намерений у меня лично не вызывают сомнений. А вот их действия? Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад.

Много лет нас учили, что нет ничего выше, чем освободительная революция. Что ее святые цели оправдывают и беззаконие, и жестокость, и насильственное изменение уклада жизни, и неизбежные человеческие жертвы. Братья Гракхи нам представлялись первыми революционерами и первыми жертвами многовековой борьбы угнетенных со своими угнетателями.

Так ли все просто? Тебе, читатель, судить об этом.

Из книги Римская империя. Величие и падение Вечного города автора Азимов Айзек

Тиберий После смерти Августа, его жена Ливия (которая пережила мужа на пятнадцать лет и умерла в 29 г. н. э., в исключительном для того времени возрасте восьмидесяти семи лет) немедленно отправила гонцов к Тиберию. В этот момент он во главе армии направлялся в Иллирик,

Из книги Римская республика [От семи царей до республиканского правления] автора Азимов Айзек

Братья Гракхи Среди тех, кто понимал необходимость реформ, были два брата, - Тиберий Семпроний и Гай Семпроний Гракхи. Их обычно так и называют - братья Гракхи (Gracchi). Их матерью была дочь Сципиона Африканского, которую звали Корнелия (женщины из благородных семейств, по

автора Плутарх

АГИД И КЛЕОМЕН И ТИБЕРИЙ И ГАЙ ГРАКХИ [Перевод С.П.

Из книги Сравнительные жизнеописания автора Плутарх

Тиберий и Гай Гракхи [ТИБЕРИЙ ГРАКХ]1. Закончив первое повествование, обратимся теперь к не менее тягостным бедствиям римской четы, которую будем сравнивать со спартанской, – к жизни Тиберия и Гая. Они были сыновья Тиберия Гракха – цензора, дважды консула и дважды

Из книги Сексуальная жизнь в Древнем Риме автора Кифер Отто

Тиберий Личность Тиберия, наследника Августа, и по сей день служит темой для дискуссий. Однако не будем на нем останавливаться, поскольку его фигура не представляет интереса с сексуальной точки зрения; похоже, в этом отношении он был совершенно нормальным человеком. Все,

Из книги Галерея римских императоров. Принципат автора Кравчук Александр

ТИБЕРИЙ Tiberius Claudius Nero 16 ноября 42 г. до н. э. - 16 марта 37 г. н. э. Правиле 14 г. н. э. до смерти под именем Tiberius Caesar Augustus. После смерти не был причислен к сонму богов Ему было 55 лет, когда он стал императором. Это был высокий мужчина крепкого телосложения, с правильными, резкими,

Из книги Скандалы советской эпохи автора Раззаков Федор

Скандальные «братья…» («Братья Карамазовы») Фильм «Братья Карамазовы» по Ф. Достоевскому стал последним в карьере кинорежиссера Ивана Пырьева. Он приступил к работе над ним весной 1967 года, а осенью планировал закончить все работы. Однако в самом начале октября Пырьев

Из книги История Рима (с иллюстрациями) автора Ковалев Сергей Иванович

Из книги Нашествие. Суровые законы автора Максимов Альберт Васильевич

ТИБЕРИЙ Согласно традиционной истории первым римским императором (Caesar Augustus) стал пасынок Юлия Цезаря Октавиан Август (его полное имя - Гай Юлий Цезарь Октавиан Август). Событие произошло в 27 году до нашей эры. За четыре года до этого победой над Марком Антонием и

Из книги Римская история в лицах автора Остерман Лев Абрамович

Глава VIII Братья Гракхи (133-121 гг.)

Из книги Книга 1. Античность - это Средневековье [Миражи в истории. Троянская война была в XIII веке н.э. Евангельские события XII века н.э. и их отражения в и автора Фоменко Анатолий Тимофеевич

2.11. Тиберий и Констанций II а. ТИБЕРИЙ, рис. 3.29. Изображен как христианский царь. b. КОНСТАНЦИЙ II. Рис. 3.29. «Античный» римский император Тиберий. Из «Всемирной Хроники» X. Шеделя, якобы 1493 года. В руках Тиберия - скипетр и держава с христианскими крестами. Следовательно,

Из книги История Рима автора Ковалев Сергей Иванович

Тиберий Время правления четырех преемников Августа - Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона (14-68 гг.), принадлежавших к двум родам, Юлиев и Клавдиев, - мы называем эпохой террористического режима. Это название можно мотивировать тем, что все четыре императора (в меньшей

Из книги Императорский Рим в лицах автора Федорова Елена В

Тиберий Тиберий Клавдий Нерон, вошедший в историю под именем Тиберия, старший сын Ливии от первого брака, родился в 42 г. до н. э.; после усыновления его Августом в 4 г. стал именоваться Тиберий Юлий Цезарь; сделавшись императором, официально называл себя Тиберий Цезарь

Из книги Италия. История страны автора Линтнер Валерио

Гракхи Этот тревожный век начался трибунатом Тиберия Гракха, человека свободомыслящего и проницательного, понимавшего серьезность положения Республики и сумевшего в 133 году до н. э. найти «лекарство» для Рима в аграрной реформе. Он предложил усилить законодательные

Из книги Всемирная история в лицах автора Фортунатов Владимир Валентинович

3.4.1. Римские народные трибуны братья Гракхи Что такое трибуна? В переводе с латинского языка это помост, возвышение, используемое для торжественных заседаний, а также род кафедры, с которой говорят речи, обращенные к собравшимся людям. От слова «трибуна» образовалось

Из книги Юлий Цезарь. Политическая биография автора Егоров Алексей Борисович

2. Гракхи (133–122 гг. до н.э.) Первая попытка выйти из кризиса была связана с деятельностью Гракхов. В 133 г. народный трибун Тиберий Семпроний Гракх предложил аграрный закон, ограничивающий размеры аренды на ager publicus 500 югерами земли (1000 югеров при наличии двух взрослых сыновей).

что, когда Сципион, будучи еще в Нуманции, узнал о гибели Тиберия, он процитировал стих Гомера:

«Так да погибнет каждый, свершающий дело такое!».

Позднее Сципион отрицательно отозвался в народном собрании о деятельности своего шурина.

Народ так ненавидел убийц Тиберия, что главный виновник его гибели Сципион Назика был вынужден покинуть Рим и отправиться в Малую Азию, где вскоре и умер. Лициний Красс погиб в борьбе с Аристоником, и приблизительно в это же время умер Аппий Клавдий. Взамен их в аграрную комиссию народ избрал демократов Марка Фульвия Флакка и Гая Папирия Карбона. Третьим членом комиссии неизменно оставался Гай Гракх.

Трудности реформы возрастали, по мере того как истощались запасы бесспорных государственных земель, и в раздел все чаще стали поступать такие участки, юридический титул которых являлся спорным. Недовольство посессоров и их сопротивление увеличивались. В комиссии начались бесконечные спорные дела. Особенно много жалоб поступило со стороны посессоров из числа италийских союзников. Здесь юридическая сторона дела являлась особенно сложной, так как союзники были связаны с Римом специальными договорами, и конфискация их земель в ряде случаев могла нарушить эти договоры.

В 129 г. в дело вмешался Сципион Эмилиан. Он выступил защитником италийских посессоров и добился постановления сената, чтобы у триумвиров было отнято право решать, какие земли являются государственными, и передано консулу Гаю Семпронию Тудитану. Но консул отправился в поход в Иллирию и под этим предлогом прекратил разбор спорных дел. Деятельность триумвиров фактически приостановилась, а народ страшно негодовал на Сципиона, думая, что он намерен вообще отменить аграрный закон.

Таково традиционное изображение событий 129 г, основанное исключительно на Аппиане (I, 19), так как другие источники о них умалчивают. Однако изложение Аппиана вызывает ряд сомнений. Прежде всего не понятно, каким образом право триумвиров решать спорные вопросы, данное им постановлением народного собрания, могло быть у них отнято простым решением сената. Кроме этого, утверждение Аппиана о прекращении деятельности триумвиров противоречит другим данным. По Ливию (периохи LIX - LX кн.), число римских граждан, внесенных в цензовые списки между 131 и 125 гг., выросло с 318823 до 394736. Как это могло случиться, если деятельность триумвиров после 129 г. почти прекратилась? Это противоречие современные исследователи пытаются объяснить различными гипотезами. Предполагают, например, что во время ценза 131 г. в списки вносились, как обычно, только имущие, а в 125 г. туда стали вносить и пролетариев, чем и объясняется огромное увеличение числа граждан. Другое предположение кажется более вероятным. Сенат имел право вмешаться в дело потому, что-

Рекомендуем почитать