Так утопил ли Герасим Муму? О пользе внимательного чтения. Почему Герасим утопил Муму,а не взял её с собой в деревню

Настоящая статья посвящена творчеству И.С. Тургенева. В ней будут тщательно проанализированы мотивы поведения главного героя рассказа «Муму» - дворника Герасима. Наверное, тех, кто читал, но не обладал достаточной психологической проницательностью, со школы мучил вопрос о том, почему Герасим утопил Муму. В ходе «расследования» ответ на него будет дан.

Личность Герасима

Могучий немой Герасим был выкорчеван из родной избушки в деревне и пересажен в чуждую для себя городскую почву Москвы. Росту он был под два метра. В нем было с избытком природной мощи. Его присмотрела себе одна московская барыня и велела перевезти из деревни в свой дом. Определила она его дворником, ибо работником он был знатным.

Как бы ни казалась эта информация читателю далекой от ответа на вопрос о том, почему Герасим утопил Муму, она очень важна и имеет к нему непосредственное отношение. Это фундамент для понимания внутреннего мира героя.

Любовный треугольник: Герасим, Татьяна и Капитон

У барыни служила одна простая девушка - Татьяна (она трудилась прачкой). Молодая женщина приглянулась Герасиму, хотя и другие слуги, и сама хозяйка понимали, что такой брак вряд ли возможен по понятным причинам. Тем не менее Герасим нежно лелеял внутри себя робкую надежду, во-первых, на взаимность, а во-вторых, на то, что барыня даст согласие на брак.

Но, к сожалению, надеждам главного героя не суждено было сбыться. Вздорная и эгоцентричная барыня решила по-своему: отбившийся от рук башмачник-пьяница барским соизволением был назначен в мужья Татьяне. Он-то сам не против, но боялся реакции Герасима на сие известие. Тогда барская челядь пошла на хитрость: зная, что немой дворник не выносит пьяниц, слуги заставили Татьяну пройти перед Герасимом пьяной. Трюк удался - дворник сам толкнул свою зазнобу в объятия Капитона. Правда, эксперимент барыни ничем хорошим не закончился. Ее башмачник спился даже в руках трудолюбивой и, можно сказать, кроткой до рабства прачки. Дни несчастливой пары текли безрадостно в глухой деревне.

Любовный треугольник важен в контексте ответа на вопрос о том, почему Герасим утопил Муму, так как он раскрывает «химию» будущей привязанности дворника к своей собаке.

Герасим и Муму

Когда Герасим страдал от нерастраченной любви, он нашел собачку. Ей было всего три недели от роду. Дворник спас песика из воды, принес его в свою каморку, организовал собаке (оказывается, это девочка) там лежбище, поил ее молоком.

Другими словами, теперь невостребованная женщиной любовь простого русского немого мужика полностью вкладывается в нежданно появившееся в его жизни существо. Нарекает он собаку Муму.

Финал рассказа

Проблемы у главного героя возникли тогда, когда барыня, до того не видевшая собаку, вдруг обнаружила ее. Муму прожила у Герасима как у Христа за пазухой уже больше года. Хозяйка была в восторге от собачки. Она попросила немедленно принести ее в барские покои. Когда собака была доставлена, то в незнакомой обстановке она вела себя настороженно и агрессивно. Хозяйское молоко пить не стала, а на барыню принялась лаять.

Конечно, госпожа не смогла вынести такого отношения и приказала собаку удалить из ее владений. Так и сделали. Герасим ее искал-искал, но так и не нашел. Но Муму вернулась к хозяину в один прекрасный день с перегрызенным поводком вокруг шеи. Герасим понял, что собака не сама убежала от него, и принялся ее прятать от посторонних глаз в своей каморке, а выводил на улицу он ее только ночью. Но в одну такую прогулочную ночь у забора хозяйской усадьбы прилег пьяный. Муму не любила пьяниц, как и ее хозяин, и стала надрывно и визгливо лаять на выпивоху. Она перебудила весь дом, в то числе и барыню.

В итоге от собаки было приказано избавиться. Слуги поняли это слишком буквально и решили Муму лишить жизни. Герасим же вызвался переселить свою любимую питомицу в лучший мир собственноручно. Затем, не выдержав душевных мук, дворник возвратился (на самом деле сбежал) к себе на родную землю - в деревню, снова став обычным мужиком. Сначала его искали, а когда нашли, барыня сказала, что «такой неблагодарный работник ей и даром не нужен».

Таким образом, если кто-то (скорее всего, школьник) задумает писать сочинение «Почему Герасим утопил Муму», ему следует дать ответ на этот вопрос в контексте всей истории, чтобы повествование автора приобрело глубину и насыщенность.

Мораль истории

Тургенев специально рисует Герасима таким могучим, чтобы на контрасте показать вместе с тем его духовную нерешительность и робость, можно сказать, рабство. Дворник утопил свою собаку не потому, что пожалел ее: вообразил, как она будет без него слоняться по чужим дворам в поисках еды. Он ее убил, так как не смог противостоять барскому наказу и давлению других слуг. И когда читатель понимает всю суть внутреннего мира Герасима, его шокируют две вещи: мастерство писателя и глубокая трагичность повествования. Герасиму ведь никто не мешал сбежать вместе с собакой, вообще, так сказать, подготовить побег заранее, когда он понял, что дело плохо. Но он не сделал этого, а все из-за холопской психологии.

Таким образом, на вопрос о том, почему Герасим утопил Муму, ответы не предполагают разнообразия. Ключ к пониманию произведения И.С. Тургенева - в рабской психологии русского человека, которую классик виртуозно воплотил в образе бессловесного дворника.

Родители недоумевают, зачем эта жуткая и малопонятная история детям в пятом классе. Даже еще до того, как они про крепостничество узнали. Почему оно прочно в школьной программме с советских времен - понятно, обличение "жизни при царе" во весь рост. Почему так рано - думаю, очень просто, потому что про собачку. Детям будет жалко собачку и они невзлюбят крепостничество. И вообще, про собачек - это детям.

Я в свое время уже на эти грабли наступала. Моя дочь во втором классе как-то утром вдруг вспомнила, что рассказ заданный не прочла. Ну, это для нее типично, ничего страшного, читала она уже быстро, говорю: пока я тебя буду заплетать, прочтешь.

А рассказ оказался "Лев и собачка". Доброго к детям ненасильственного графа Толстого. Ну, вы помните. Там не ту, неправильную собачку лев разорвал, потому что любил правильную. Через пять минут я имела полузаплетенного и безутешно рыдающего ребенка, совершенно непригодного к получению образования. Помянула незлым тихим словом и графа, и программу, и учительницу, и себя, что не посмотрела сразу, что она там читает.

А вы говорите - пятый классс. К нему у детей уже защитная смазка образуется, обильно выделяемая при столкновении с великой русской литературой. В виде хохмочек, шуточек и прочего обесценивания. Поскольку история про Муму - на самом деле очень страшная, то и фольклора защитного про нее особенно много.

Да что там дети - редкий взрослый захотел бы на досуге это перечитать.

И выносит от этого рассказа вовсе не потому, что про собачку. И даже не потому, что про крепостничество.

Давайте я попробую объяснить, как мне видится.

То, что барыня была во многом списана с матери Тургенева, известный факт. И история похожая была, только там бедолага никуда не ушел. Все стерпел и остался верен госпоже.

Детям в школе про это рассказывают, а вот все подробности детства писателя благоразумно не сообщают.

А была там жуть жуткая, жестокое обращение на уровне истязаний. Мамочка была, похоже, психопатом эпилептоидного склада, и сама, видимо, посттравматиком, детей била за все подряд, и ни за что - тоже. Любимая забава была - наказывать, а за что - не говорить: "Тебе лучше знать". Стратегии избегания не было - изобьют по-любому. На детей доносили все слуги, а мамочка еще любила в процессе экзекуции изобразить, что она так расстроена, что аж сердце болит, сейчас помрет, и потом в письме описывала, как трогательно пугался за нее сынок, которого она только что хлестала розгами. Защищать детей было некому, власть матери над ними была полной, другие привязанности не допускались.

То есть имел место самый тяжелый по последствиям сценарий насилия над ребенком:

тотальность (нет стратегии избегания, как ни хорошо себя веди, все равно изобьют,
амбивалентность (единственный человек, которого ты любишь, истязает тебя),
обвинение жертвы (неблагодарный, довел мамочку)
нет защитника, кроме самого насильника.

Короче, сука была та еще, не в обиду Муму будь сказано.

Старшего сына она полностью сломала, судя по его жизни, он был глубоко виктимным человеком. А Иван сопротивлялся хоть как-то, убежать хотел, но поймали и высекли до полусмерти. Кроме избиений, был тотальный контроль всех сторон жизни, постоянное психологическое насилие.

И вот в контексте всего этого история про Герасима читается как попытка осмысления своего опыта, нарративная практика самопсихотерапии. Написан рассказ был, когда Тургенев сидел под арестом,что само по себе создает условия. С одной стороны, есть триггер: ты опять в чьей-то власти. С другой, есть время, покой и достаточная безопасность. Самое оно.

Герасим - глухонемой богатырь, которого насильно привезли в дом барыни.

Это же метафора одаренного ребенка, который не мог выбрать, где ему родиться, который не имеет ни слов, ни прав, а главное - изначально искренне хочет быть "хорошим мальчиком", заслужить любовь матери (кстати, сам Тургенев был тоже богатырского сложения).

Ему очень тяжело, но он очень старается, проявляет преданность и усердие и долго надеется, что ему удастся стать настолько "достойным" (сшить кафтан), что ему разрешат просто жить, иметь свою тайную личную жизнь души, любить кого-то. А уж за ним дело не станет - он всегда будет верным слугой.

Сама Татьяна, тихая, кроткая, безропотная - это та субличность, на которую ребенок в такой ситуации надеется, как на спасительную. Если быть очень-очень-очень милым и послушным, то, может быть, не уничтожат, не выжгут в тебе все, пощадят.

"Как бы не так! - отвечает на это барыня-мамаша, - тайную жизнь души ему, любовь ему, накося выкуси!" - и устраивает мерзкую историю с якобы напившейся Татьяной и насильственным замужеством. То есть отдает эту самую кроткую субличность на поругание, растаптывает ее, да еще обставив все так, что, мол, она сама виновата, дрянь такая.

И приходится с этой надеждой проститься. Этот путь оказывается закрыт. В ситуации такого насилия сохранить свою душу живой, любящей, развивающейся (могли же быть и дети) невозможно.

Ребенок все еще не сломлен, он не готов сдаться и превратиться в зомби, пустую услужливую оболочку без души, стать полным рабом.

Новая попытка - затаиться, ужать все свое живое и уязвимое до совсем малого, пренебрежимого размера - подумаешь, собачка, ну кому она помешает. Мелкая тварь, крошечный кусочек живого и теплого, лично значимого, а так - я вот он, весь ваш покорный слуга.

Но нет, насильника не обманешь. Он спинным мозгом чует, где осталась зона свободная от его контроля.

Как в разговоре Уинстона с О, Брайеном: "Я не предал Джулию" - и ухмылка в ответ, почти сочувственная: предашь, дорогой, куда денешься. Все будет зачищено, до закоулочка. Они оба понимают, как это важно - даже крохотный уголок любви и привязанности в сердце стоит между тобой и Большим Братом, это последний оплот перед уничтожением души. Особая близость и полное взаимопонимание жертвы и палача.

Положение ребенка, который находится во власти жесткого родителя, всегда еще хуже. Потому что он при всем при том любит насильника всей душой и мечтает о его любви - до последнего. И нет такой жертвы, котрую бы он не принес - не из страха, а просто потому, что до самой глубины души уверен, что так правильно. Он же ребенок, он принадлежит родителю по праву, и его душа тоже.

Вот этот последний крохотный кусочек надежды на материнскую любовь, зависимую субличность безрассудно надеящегося на чудо и милость ребенка, Герасим и топит, а сначала заботится о ней, прощается и оплакивает. Как оно и бывает в терапии.

Теперь он может уйти, он больше не привязан - ни в каком смысле. И больше не ребенок.

В жизни, конечно, все сложнее.

Знаете, что мамаша Тургенева велела написать над входом в дом, когда сыновья ушли из-под ее власти? "Они вернутся".

Такой риск всегда есть, виктимность тянет. Он даже маленькую дочь старухе поручал на время, но потом опомнился.

Хорошо, когда удается осмыслить свой опыт в образах, выговориться, разыграть по ролям внутреннюю драму своей души. Тогда можно уйти, пусть с потерями и ранами, но все же освободиться. И прожить свою, непростую, не очень счастливую, но свою жизнь, со своими чувствами и своими выборами.

Возвращаясь к детям и чтению - "1984" мы дали ребенку читать в 14.

А "Муму" и в 14 рано, потому что семейные ужасы страшнее ужасов режима.

Каждый год глаза младших школьников заволакиваются слезами. В школах, гимназиях и лицеях они читают "Муму" Тургенева. И с тех пор, как в 1854 году в журнале "Современник" был опубликован этот рассказ, "всё прогрессивное человечество" осуждает жестокосердного Герасима.
Причём осуждает абсолютно напрасно. Нет, в отличие от Пастернаковского "Доктора Живаго", тургеневский "креатиффчег" читали. Но читали, во-первых, с заранее промытыми мозгами, во-вторых - крайне невнимательно. В третьих, иллюстраторы детской литературы халявят уже почти 160 лет.

Типичный "слезоточивый" рисунок.

На самом деле, Герасим не утопил Муму . Он просто расстался с ней по-человечески. Не верите? Открываем официальное издание И.С. Тургенева и читаем внимательно вместе, время от времени прерываясь на рассуждения.

Авторский текст я буду цитировать по Cобранию сочинений в десяти томах, Гослитиздат, Москва, 1961 OCR Конник М.В.
Для начала, определимся, а какого размера была Муму?
Услужливые иллюстраторы наперебой предлагают свои рисунки.

Рисунок В.Кожевниковой.

В 1949 году был издан диафильм "Муму". Помните такое раритетное развлечение из детства? Википедия услужливо подсказывает, что диафильмы широко применялись в СССР "для учебных, художественных, развлекательных (детские сказки и кадры из мультфильмов), лекционных и пропагандистских целей". Многое оставлю на совести пропагандистов. Но не "Муму".

Впечатлившись "мимимишно-пусечной" собачкой, внимательно прочитаем окончание второй строки текста на кадре диафильма. Посмотрим на картинку. Когнитивный диссонанс не ощущаете?

Слово И.С. Тургеневу: "...превратилась в очень ладную собачку испанской породы , с длинными ушами, пушистым хвостом в виде трубы и большими выразительными глазами. " А теперь, насмешливо прищурив глаз, я спрошу: Так какой породы-то была Муму? Испанской? А сейчас как эта порода называется? Как по-английски "испанский"? Spanish. А по-немецки? Spanisch. Сами скажете современное название породы или мне сказать, что это спаниель ?
Пока Муму увеличивается в размерах из "масюсенькой утипусечной" собачечки в собаку высотой в холке 40-60 сантиметров, весом до 30-35 килограммов (французский и немецкий спаниели), иллюстраторы хором икают, а мы с вами отметим, что одним детским заблуждением стало меньше.

Читаем дальше.
Пообещав "уничтожить Муму" (кстати, а можно ли верить глухонемому "на слово"?!), Герасим, по словам свидетеля Ерошки, уйдя со двора "вошел в трактир вместе с собакой ". Там он "спросил себе щей с мясом ". "Принесли Герасиму щей. Он накрошил туда хлеба, мелко изрубил мясо и поставил тарелку на пол. ". Роль углеводов, в частности, полисахаридов, в избытке присутствующих в хлебе, как источников быстровысвобождаемой энергии для живого организма, была открыта позднее, но природная смекалка подсказала Герасиму оптимальный в предстоящей ситуации баланс питательных веществ в корме Муму. Кстати, там же Тургенев отмечает общую ухоженность собаки: "Шерсть на ней так и лоснилась... " Вы видели когда-нибудь впроголодь живущую собаку с лоснящейся шерстью? Я - нет.

Продолжаем внимательно читать.
"Муму съела полтарелки и отошла, облизываясь. " Мне кажется, единственный аутентичный синоним - Муму наелась до отвала. То есть, собака была сыта и больше не хотела есть. Для лучшего усвоения пищи, глухонемой дворник, опять-таки ведомый врожденной сметливостью, выгулял собаку: "Герасим шел не торопясь и не спускал Муму с веревочки. " Во время прогулки "На дороге он зашел на двор дома, к которому пристроивался флигель, и вынес оттуда два кирпича под мышкой. "
Отвлечёмся от действий Герасима и слегка погрузимся в историю архитектуры. При определении времени кирпичной кладки учёные наряду с другими свидетельствами используют размеры кирпичей. Для каждой эпохи эти размеры свои. До отсутствия единого стандарта, кирпичи делались "под руку", чтобы каменщику было удобно брать кирпич. Бюро стандартизации при ВСНХ в 1925 году зафиксировало «нормальный» размер кирпича: 250х120х65 мм. Вес такого изделия не может превышать 4,3 кг. Сегодня этот стандарт закреплён ГОСТом 530-2007. Возьмите современный кирпич в руку. Великоват? Неудобен? А вы подлинные мундиры той эпохи видели? В большинстве своём они сшиты на худых людей ростом 160-170 сантиметров. Вы считаете, что руки у них были крупнее, чем сейчас? Или люди делали для себя кирпичи, с которыми не удобно работать?
Всё ещё не верите? Попробуйте взять под мышку одной руки два кирпича и пройти с ними метров 300. Почему в отличие от вас это удалось Герасиму? Да потому, что кирпичи были меньше !

Продолжим чтение. "Герасим выпрямился, поспешно , с каким-то болезненным озлоблением на лице, окутал веревкой взятые им кирпичи, приделал петлю,... " Желающие убедиться, что под действием силы тяжести, окутанные (не обвязанные, а именно окутанные!) верёвкой кирпичи упадут на землю, - берегите ноги. А ещё лучше - возьмите учебник литературы и хрестоматию, обмотайте их верёвкой, и возьмите верёвку за свободный конец. Силу земного тяготения не обмануть, груз, не будучи прикреплён к верёвке упадёт, а верёвка просто останется у вас в руке. Тургенев же в свою очередь нигде не отмечает, что Муму или Герасим могли управлять гравитацией.

Я вас всё ещё не убедил? На тот случай, если силу тяжести отменили и кирпичи не упадут, вспомним про закон Архимеда. Приблизительно в 250 г. до н.э. в трактате "О плавающих телах" авторитетный грек написал: "Тела более тяжелые, чем жидкость, опущенные в эту жидкость, будут опускаться пока не дойдут до самого низа, и в жидкости станут легче на величину веса жидкости в объеме, равном объему погруженного тела ". Снова вспомним настоящие размеры Муму и кирпичей той эпохи. А так же, как спаниели, являясь охотничьими собаками, находят в камышах и приносят охотникам, зачастую вплавь, подстреленную дичь. Сколько неразделаный гусь весит?

Всё ещё сомневаетесь? Специально для вас И.С.Тургенев 160 лет назад написал: "...и когда он снова раскрыл глаза, по-прежнему спешили по реке, как бы гоняясь друг за дружкой, маленькие волны, по-прежнему поплескивали они о бока лодки, и только далеко назади к берегу разбегались какие-то широкие круги . " То есть Муму выплыла и вышла на сушу, поэтому круги были около берега.

Надеюсь, я обелил в ваших глазах образ Герасима? Из-за его бессловесности ему и при жизни несладко доставалось. Вспомним, как кинула его с женитьбой прачка Татьяна. Да тут ещё и барыня на Муму взъелась. Вот поэтому уходя в полную неизвестность, не желая, чтобы и собака страдала вместе с ним, он её отпустил, инсценировав её смерть для шпионящей за ним дворни.

Знание, как известно, сила. Дав вам силу, я прошу вас осторожнее с ней обращаться. Моя дочь, вооружённая этим знанием надолго вогнала в ступор свою учительницу литературы. Пожалейте учителей.

Не зачем утопил, а зачем эта жуткая и малопонятная история детям в пятом классе. Даже еще до того, как они про крепостничество узнали.

Почему оно прочно в школьной программе с советских времен – понятно, обличение “жизни при царе” во весь рост. Почему так рано – думаю, очень просто, потому что про собачку. Детям будет жалко собачку и они невзлюбят крепостничество. И вообще, про собачек – это детям.

А рассказ оказался “Лев и собачка”. Доброго к детям ненасильственного графа Толстого. Ну, вы помните. Там не ту, неправильную собачку лев разорвал, потому что любил правильную. Через пять минут я имела полузаплетенного и безутешно рыдающего ребенка, совершенно непригодного к получению образования. Помянула незлым тихим словом и графа, и программу, и учительницу, и себя, что не посмотрела сразу, что она там читает.

А вы говорите – пятый класс. К нему у детей уже защитная смазка образуется, обильно выделяемая при столкновении с великой русской литературой. В виде хохмочек, шуточек и прочего обесценивания. Поскольку история про Муму – на самом деле очень страшная, то и фольклора защитного про нее особенно много.

Да что там дети – редкий взрослый захотел бы на досуге это перечитать.

И выносит от этого рассказа вовсе не потому, что про собачку. И даже не потому, что про крепостничество.

Давайте я попробую объяснить, как мне видится.

То, что барыня была во многом списана с матери Тургенева, известный факт. И история похожая была, только там бедолага никуда не ушел. Все стерпел и остался верен госпоже.
Детям в школе про это рассказывают, а вот все подробности детства писателя благоразумно не сообщают.

А была там жуть жуткая, жестокое обращение на уровне истязаний. Мамочка была, похоже, психопатом эпилептоидного склада, и сама, видимо, посттравматиком, детей била за все подряд, и ни за что – тоже. Любимая забава была – наказывать, а за что – не говорить: “Тебе лучше знать”. Стратегии избегания не было – изобьют по-любому. На детей доносили все слуги, а мамочка еще любила в процессе экзекуции изобразить, что она так расстроена, что аж сердце болит, сейчас помрет, и потом в письме описывала, как трогательно пугался за нее сынок, которого она только что хлестала розгами. Защищать детей было некому, власть матери над ними была полной, другие привязанности не допускались.

То есть имел место самый тяжелый по последствиям сценарий насилия над ребенком:

тотальность (нет стратегии избегания, как ни хорошо себя веди, все равно изобьют),
амбивалентность (единственный человек, которого ты любишь, истязает тебя),
обвинение жертвы (неблагодарный, довел мамочку)
нет защитника, кроме самого насильника.

Герасим – глухонемой богатырь, которого насильно привезли в дом барыни.

Это же метафора одаренного ребенка, который не мог выбрать, где ему родиться, который не имеет ни слов, ни прав, а главное – изначально искренне хочет быть “хорошим мальчиком”, заслужить любовь матери (кстати, сам Тургенев был тоже богатырского сложения).

Ему очень тяжело, но он очень старается, проявляет преданность и усердие и долго надеется, что ему удастся стать настолько “достойным” (сшить кафтан), что ему разрешат просто жить, иметь свою тайную личную жизнь души, любить кого-то. А уж за ним дело не станет – он всегда будет верным слугой.

Сама Татьяна, тихая, кроткая, безропотная – это та субличность, на которую ребенок в такой ситуации надеется, как на спасительную. Если быть очень-очень-очень милым и послушным, то, может быть, не уничтожат, не выжгут в тебе все, пощадят.

“Как бы не так! – отвечает на это барыня-мамаша, – тайную жизнь души ему, любовь ему, накося выкуси!” – и устраивает мерзкую историю с якобы напившейся Татьяной и насильственным замужеством. То есть отдает эту самую кроткую субличность на поругание, растаптывает ее, да еще обставив все так, что, мол, она сама виновата, дрянь такая.

Новая попытка – затаиться, ужать все свое живое и уязвимое до совсем малого, пренебрежимого размера – подумаешь, собачка, ну кому она помешает. Мелкая тварь, крошечный кусочек живого и теплого, лично значимого, а так – я вот он, весь ваш покорный слуга.

Но нет, насильника не обманешь. Он спинным мозгом чует, где осталась зона, свободная от его контроля.

Как в разговоре Уинстона с О, Брайеном: “Я не предал Джулию” – и ухмылка в ответ, почти сочувственная: предашь, дорогой, куда денешься. Все будет зачищено, до закоулочка. Они оба понимают, как это важно – даже крохотный уголок любви и привязанности в сердце стоит между тобой и Большим Братом, это последний оплот перед уничтожением души. Особая близость и полное взаимопонимание жертвы и палача.

Положение ребенка, который находится во власти жесткого родителя, всегда еще хуже. Потому что он при всем при том любит насильника всей душой и мечтает о его любви – до последнего. И нет такой жертвы, которую бы он не принес – не из страха, а просто потому, что до самой глубины души уверен, что так правильно. Он же ребенок, он принадлежит родителю по праву, и его душа тоже.

Вот этот последний крохотный кусочек надежды на материнскую любовь, зависимую субличность безрассудно надеющегося на чудо и милость ребенка, Герасим и топит, а сначала заботится о ней, прощается и оплакивает. Как оно и бывает в терапии.
Теперь он может уйти, он больше не привязан – ни в каком смысле. И больше не ребенок.

В жизни, конечно, всё сложнее.

Знаете, что мамаша Тургенева велела написать над входом в дом, когда сыновья ушли из-под ее власти? “Они вернутся”.
Такой риск всегда есть, виктимность тянет. Он даже маленькую дочь старухе поручал на время, но потом опомнился.

Возвращаясь к детям и чтению – “1984” мы дали ребенку читать в 14.

А “Муму” и в 14 рано, потому что семейные ужасы страшнее ужасов режима.

Глухонемой дворник Герасим, прислуживающей старой барыне, имел возлюбленную – прачку Татьяну, кусок хлеба и крышу над головой. Однажды Герасим спасает из воды тонущую собачку и решает оставить ее себе, дав спасенной кличку «Муму». Со временем дворник крепко привязывается к животному и заботится о нем, как о собственном ребенке. Особенно его чувства по отношению к Муму укрепляются после того, как выдает его любимую Татьяну за Капитона, не спросив у той согласия на этот брак.

В те времена помещики были известны своей полной безнаказанностью и плохим отношением к крепостным.

Повесть Тургенева «Муму» не оставляет равнодушных читателей. Каждый, внимая последние строки произведения, если не плачет, то, как минимум, испытывает чувство глубокого сожаления то ли за Герасима – крепостного дворника, то ли за Муму – безобидную дворнягу, которая встретила свою смерть в руках собственного хозяина.

Почему читатель не понимает Герасима

Когда выясняется, что Герасим после убийства своей собаки не возвращается на службу к барыне, а в родную деревню, возникает глубокое недопонимание между читателем и автором, выражаемое в простом вопросе: «Зачем же Герасим утопил несчастную Муму?» Действительно, со стороны кажется, что этот верзила мог сбежать вместе с любимым питомцем, раз уж он не собирался оставаться во владениях барыни, которой это животное было так ненавистно. Однако действия Герасима можно объяснить его чувствами. Глубокие переживания, основанные на несчастной судьбе, побудили его к совершению трагического убийства.

Несчастная любовь и разбитое сердце

Жизнь Герасима до появления в ней Муму была лишена того привычного быта и уклада, который глухонемой имел в родной деревне. Привыкший к тяжелому физическому труду, он был вынужден приспосабливаться к городской жизни и обилию свободного времени. Не умея находиться в бездействии, Герасим сам себе искал работу, за что считался отличным , тем самым он находил себе утешение. Вскоре утешением и в то же время увлечением, подарившим ему смысл и радость жизни, стала придворная девушка Татьяна, скромная прачка, за которой Герасим ненастойчиво ухаживал. Когда Татьяну выдали замуж за башмачника, еще и пьяницу, коих Герасим ненавидел, он снова потерял стремление к жизни и окунулся в уже привычную угрюмость, застывшую на его лице.

Собачка, спасенная им однажды ночью, вновь вдохновила дворника, подарив ему новые краски жизни и осмысленность. Любовь к собаке заполнила пустоту в его сердце, оставленную вышедшей замуж Татьяной, и Герасим был по-своему , привязавшись к питомцу. Когда барыня приказала избавиться от животного, Герасим взял на себя ответственность за его убийство. Он не мог позволить постороннему человеку причинить боль любимой собаке. Ревность пробирала Герасима, когда кто-то даже пытался погладить Муму, что же говорить об убийстве? Ослушаться барыню он не мог, таков уж порядок: хозяин – барин. Это легко понять. Но почему же он не мог уйти вместе с собакой?

Когда Герасим понял, что положение его во дворе неизбежно и сохранить жизнь Муму не получится, он взялся избавиться не просто от животного, он решился утопить единственное любимое ему существо, ведь до тех пор любовь и привязанность приносили ему лишь боль и отчуждение. О разочаровании Герасима в светлых чувствах счастья говорит его дальнейшая одинокая жизнь, которую он вел уже в деревне – «он совсем перестал водиться с женщинами, даже не на них, и ни одной собаки у себя не держит». Боясь боли, испытываемой Герасимом каждый раз, когда его сердце наполнялось любовью, он не решался больше повторять свою судьбу. Видя, что чувства к Муму, как и чувства к Татьяне не способны осчастливить его, Герасим решается убить то единственное, что ему было дорого, тем самым убить источник глубокого несчастья.

Разочаровавшись в любви и осознав, что она оборачивается лишь болью и безысходностью, Герасим не смог найти смысл сохранения жизни Муму, как и дальнейший смысл службы при дворе барыни, сбежав на свою родину и занявшись привычным делом – работой в поле.