Скифы и славяне. Иранские элементы в Скифии

Греческие колонии на берегу Босфора

Задолго до Р. X. ионийцы из Милета, дорийцы из Гераклеи Понтийской и некоторые другие греки, увлекаемые торговой предприимчивостью, основали целый ряд колоний по северным берегам Понта Эвксинского и Меотиды, т. е. Черного и Азовского морей. Наиболее значительными из этих колоний были Тира на Днестровском лимане, где ныне Аккерман, Оливия на лимане Гинаписа, т. е. Буга, Херсонес на южном берегу Таврического полуострова. Пантикапея (ныне Керчь) на западном берегу Босфора Киммерийского, Танаис на низовьях Дона, Фанагория (позднее византийская Таматарха, русская Тмутаракань) на восточном берегу Босфора Киммерийского. Поселившиеся в этих колониях греки завязали оживленную торговлю с соседними степными варварами, покупая у них скот, кожу, шерсть, хлеб, меха, воск, мед и рабов и сбывая им ткани, вино, оливковое масло и различные предметы искусства и роскоши (между прочим раскрашенную глиняную посуду) из Греции и Эгейских островов. Кроме торговли, ловля рыбы и заготовление ее в прок разными способами составляли один из важнейших промыслов этих греков. Торговые сношения сблизили греков с варварами, которые не только временно приезжали в греческие города, но даже оставались здесь на житье, научались греческому языку и усваивали греческие обычаи. Вследствие всего этого греки должны были хорошо знать этих варваров и их житье-бытье. В V веке до Р. X. одну из греческих черноморских колоний, именно Ольвию, посетил «отец истории» Геродот, прожил в ней довольно долгое время и, наслышавшись здесь рассказов о варварах, припомнив то, что писалось раньше его об этих краях (например, поэтом VII века Аристеем), составил этнографическое описание нашей страны, помещенное им в IV книге «Истории».

Расположение Геродотовой о Скифии

Все пространство земель к северу от Понта Эвксинского от Истра (Дуная) и до Танаиса (Дона) и на двадцать дней пути к северу Геродот называет страной скифов. Страна эта прежде была занята киммерийцами, которые оставили свои следы в названиях Босфора Киммерийского, Киммерийских бродов. Киммерийских стен. Киммерийской могилы на Тирасе (Днестре). Скифы, жившие ранее в Азии, теснимые массагетами, перешли Аксарт (Сыр-Дарью), вторглись в землю киммерийцев, которые ушли в Малую Азию. «Земля скифов, - говорит Геродот, - представляя собой равнину, изобилует травой и хорошо орошена; на ней протекают реки: пятиустный Истр (Дунай), за ним Тирас (Днестр), Гипанис (Буг); Борисфен (Днепр), Пантикап, Ипакирь, Герр, Танаис (Дон). Река Борисфен самая прибыльная: доставляет стадам прекраснейшие и очень питательные пастбища, превосходные луга, рыбу в огромном количестве; вода ее очень приятна на вкус и отличается чистотой среди мутных рек Скифии; вдоль ее тянется превосходная пахотная земля, или растет очень высокая трава, там, где почва не засевается; в устье ее сама собой залегает соль; в ней ловятся для соления большие рыбы без позвоночника, называемые осетрами»... Страна скифов производит, по словам Геродота, хлеб, чечевицу, лук, чеснок, лен и коноплю; из животных водятся в ней лошади, быки, ослы, кабаны, олени, зайцы, козы, а также пчелы. В общем, таким образом, Геродотова Скифия охватывала степную и отчасти лесостепную область бассейнов Днестра, Буга, Днепра и Дона. «Численности скифов, - пишет Геродот, - я не мог узнать с точностью, но слышал два разных суждения: по одному, их очень много, по другому, скифов собственно мало, а кроме них живут и другие народы». Сообразно с этим Геродот называет скифами то все племена, живущие в Скифии, то один только народ, который господствовал над всеми другими. И характеристика образа жизни скифов выходит у Геродота разная. С одной стороны, он говорит о бедности и бездомовности скифов, о том, что у них нет ни городов, ни укреплений, что они со своими семействами передвигаются на телегах, что все они - конные стрелки из лука, и пропитание получают от скотоводства, а не от землепашества. Но, с другой стороны, он же говорит о скифах-пахарях, которые живут плодами своего земледелия и торгуют хлебом. В частности, Геродот сообщает о населении Скифии следующее.

Ближайшие к Ольвии местности по Гипанису (Бугу) занимали каллипиды, а севернее их алазоны - народы оседлые и земледельческие, в остальном сходные с другими скифами, а еще севернее до самого истока Гипаниса - скифы-пахари (άροτήρες). Каллипидов Геродот называет эллинами-скифами, отмечая этим культурное влияние греков на скифов и, быть может, этнографическое слияние (позже их звали - Μιξέλληυες). По берегам Борисфена, выше лесистой местности Гилей (на низовьях Борисфена), доходя до р. Пантикапа на востоке, жили земледельцы (γεωργοί), которых греки называли борисфенитами. За р. Пантикапом начинались земли кочевых скифов-пастухов, не сеющих и не пашущих, на пространстве в 14 дней пути от запада к востоку до р. Герра. Далее за Герром жили царские скифы (βασιλείοι), храбрейший и многолюднейший из скифских народов, который считал всех прочих своими рабами. Их земля простиралась до Танаиса, за которым на востоке жили савроматы, и до Таврической земли. Савроматы занимали пространство на 16 дней пути к северу; во всей их земле нет ни диких, ни плодовых деревьев. Севернее же их живут будины, занимающие местность, сплошь покрытую разнородным лесом.

Все эти племена говорили на разных языках, вследствие чего для сношения с крайним восточным народом - агриппаями - скифы и эллины пользовались семью переводчиками и столькими же языками.

Таковы данные Геродота о населении Скифии. Из этих данных выносится впечатление, что имя Скифии уже во времена Геродота было чисто географическим термином, и что Скифия была населена в сущности разными народами, различной культуры, которые все назывались скифами, как обитатели Скифии. Это впечатление подтверждается разноречивыми данными о наружности скифов и их быте. Современник Геродота Гиппократ в своей книге «О воздухе, водах и местностях», говорит о скифах так, что в скифах можно видеть народ монгольской расы: «Скифы походят только на самих себя: цвет кожи их желтый; тело тучное и мясистое, они безбороды, что уподобляет их мужчин женщинам». Те же разноречия приходится встречать и в описании быта скифов. Геродот называет скифов единоженцами; Гиппократ говорит о полигамии скифов; по одним известиям, скифы употребляли такую пищу, какая свойственна кочевникам: мясо, кобылье молоко, масло, творог и особый напиток вроде кумыса; по другим известиям, скифы питались растительной пищей и т. д. Очевидно, что все эти разноречия происходят оттого, что писатели получали сведения о различных народах, разного происхождения, стоявших на разных степенях культур, но объединенных одним именем «скифов».

Скифы и славяне. Иранские элементы в Скифии

Здесь сам собой ставится вопрос: не было ли среди этих народов наших предков - славян? На этот вопрос ряд русских ученых отвечал утвердительно, основываясь на толковании речных названий и личных имен Геродотовой Скифии и на чертах быта, как он описывается Геродотом. Так, по мнению Забелина, некоторые имена скифских рек звучат совершенно по-славянски. Таковы - Борисфен (Днепр), Истр (Дунай), Тирас (Днестр), Пората (Прут). Борисфен, по догадке Забелина, испорченное греками имя Березины, как, вероятно, назывался в старину Днепр (теперь это название удержалось только за его верхним притоком, принимавшимся прежде за его верхнее течение); Тирас - очевидно, испорченное греками «Старый», как и называется теперь один из верхних притоков Днестра; Истр и Пората - несомненно, славянские имена. Забелин усматривает славянство и в самоназвании скифов, приводимом Геродотом: сколоты - то же, что позднейшие «склавы», греко-римских писателей; саклаб, секалиб, сиклаб - арабов. Аналогия быта скифов с бытом позднейшего приднепровского славянства также склоняет Забелина к мысли о тождестве скифских племен с славянами: то же занятие земледелием в среднем Приднепровье, та же торговля с Грецией, те же морские набеги на берега Малой Азии. Легко видеть, как шатка вся эта аргументация, основанная на рискованных филологических сближениях имен, на аналогиях быта, которые могли проистекать вовсе и не из родства племен, а из одинаковых условий жизни нашего юга. Между прочим в гипотезе Забелина не объясняется, почему же при постоянном славянском населении нашего юга исчезли старые якобы славянские имена рек «Борисфен», «Тирас», «Истр» и заменились новыми «Днепр», «Днестр» и «Дунай».

Самоквасов в своих «Исследованиях по истории русского права» пошел еще дальше Забелина и признал тождество скифов вообще с славянами. За это тождество, по его словам, говорит прежде всего литературная традиция греко-римских писателей, которые обычно называют нашу страну Скифией, а русских славян - скифами. Иорнанд, например, делит варварскую Европу на две части: Германию и Скифию, разделяемые р. Вислой; в Скифии он помещает «давний и многолюдный народ Винидский, по различию племен и поселений называемый различными именами, но преимущественно склавинами и антами». Византийские писатели, говорящие о нападении руссов на Царь-Град - патриарх Фотий, Георгий Амартол и др. - совсем даже не упоминают имени славян: определяя народность неприятеля, осадившего Царь-Град, они называют его россами, народом «скифского» происхождения. В то же время землеписец Равенский (около 886 года), перечисляя европейские страны, называет Скифией прародиной славян: Sexta ut hora noctis scytharum est patria, unde sclavinorum est prosapia. Лев Диакон в своем описании войны Святослава с болгарами и греческим царем Иоанном Цимисхием совсем не пользуется именами «славяне» и «анты». Русская земля называется у него Скифией; русские воины - скифами; лодки, одежда, вооружение и оружие руссов, русские верования и русский язык называются скифскими; сам Святослав Игоревич именуется скифом. Даже в нашей летописи, по словам Самоквасова, есть данные, свидетельствующие о тождестве славян и скифов. Начальная летопись, перечисляя славянские племена, жившие в восточной Европе, говорит между прочим: «улучи, тиверци, седяху по Днестру, по Бугу и по Днепру оли до моря; суть грады их и до сего дне; да то ся зваху от грек Великая Скуф». Но что следует из всех приведенных данных? Только то, что имя Скифии в приложении к нашей стране в литературной, книжной традиции греков и римлян пережило бытие самого племени скифов в нашей стране, что скифами они называли по книжной традиции всех обывателей нашего юга, независимо от их происхождения и только. Что касается известия нашей летописи, то оно, очевидно, заимствовано у греков. Само по себе это свидетельство таково, что из него нельзя в сущности вывести заключение о тождестве славян и скифов. Здесь констатируется только то, что страна, занятая известными славянскими племенами, называлась раньше у греков «Великой Скифией».

Не ограничиваясь приведенными доказательствами, Самоквасов пытался найти подтверждение своей гипотезы о тождестве скифов и славян в остатках скифского языка, сохранившихся в собственных именах скифов. Но уже Шафарик в своих «Славянских древностях» пришел к иному выводу относительно этих остатков скифского языка. «Удивительно, - говорит он, - что даже при поверхностном знании языков зендского, мидийского и персидского замечается ясное и разительное сходство скифских слов с языками зендским и мидийским». Шафарик указывал на окончание xais в приводимых Геродотом личных именах, которые равняются зендскому kšies, новоперсидскому šah, в греческой передаче ξης; на окончание πειτης в тех же именах, которое равняется зендскому paitis, и т. д. Позднейшие исследования К. Цейса, К. Мюлленгофа, В. Томашека и В. Ф. Миллера над именами скифских царей и божеств вполне подтвердили эти первоначальные наблюдения и приводят к выводу, что скифы, если не все, то по крайней мере господствующие племена, были иранского происхождения. С этими выводами филологов вполне совпадают и некоторые известия о родстве скифов с иранцами, идущие от древних писателей. Сам Геродот роднит скифов с савроматами, жившими за Доном, позднейшими сарматами. Но сарматов Диодор Сицилийский называет выходцами из Мидии; Плиний считает их также ветвью мидян. Аммиан Марцеллин самих скифов считает единоплеменниками персов. Так падают вышеизложенные аргументы Самоквасова о тождестве скифов и славян.

Но центр тяжести в аргументации Самоквасова покоится на сопоставлении быта скифов и славяноруссов. Геродотовы скифы, - говорит он, - и славяноруссы последних столетий язычества одинаково поклонялись огню, небу, земле, солнцу, луне и богам борьбы с природой и людьми. Скифы и славяноруссы не имели храмов, поклонялись своим богам только посредством жертвоприношений, и особенно почитали бога войны, не имели специальных служителей богам - класса жрецов, но имели многочисленных гадателей, знахарей-волхвов, кудесников и т. д. И в разных подробностях верований и культа скифов и славян встречаем черты разительного сходства. Скифы, встречавшие труп царя, проделывали приблизительно то же самое, что и славяне на похоронах своих покойников, по туземным свидетельствам (житие Константина Муромского) и иноземным (Ибн-Даста), - отрезывали себе часть уха, обрезывали волосы, делали порезы на руках, царапали лоб и нос, прокалывали левую руку стрелами и т. д.; в могилу царя скифы клали одну из его жен, предварительно задушивши ее, а также виночерпия, конюха, вестовщика, т. е. делали то же самое, что позже делали русские, погребавшие вместе со своими государями их жен, рабов, рабынь и близких людей - секретаря, визиря, лекаря и любимца, как рассказывают арабы. Над могилой умершего царя скифы делали земляную насыпь, на которой по истечении года справляли поминки, принося в жертву 50 всадников, подобно тому как справляли тризну на могильном холме и родственники умершего у славян.

Но все это сходство верований и обрядов скифских и славянских вовсе еще не есть доказательство непременного тождества скифов и славян. Ведь с подобными же верованиями и обычаями, какие констатированы Геродотом у скифов, приходится встречаться и у других народов, а не у одних славян. Подобные же верования и обычаи можно констатировать и у германцев; отдельные черты можно заметить и в культе египтян и финнов и т. д. Очевидно, что в религиозной эволюции, через которую проходят разные народы, как в эволюции общечеловеческой психики встречаются сходные моменты.

То же самое в сущности приходится сказать и о сходстве юридических обычаев скифов и славян, на которые также ссылается Самоквасов в доказательство тождества славян и скифов. Скифские цари, по рассказу Геродота, вместе с преступником казнили и его детей мужского пола. Самоквасову этот обычай напоминает постановление Русской Правды, в силу которого разбойник осуждался на поток и разграбление с женой и детьми, и он не прочь видеть здесь одно из доказательств тождества скифов и славян. Но несомненно, что здесь проявляется не тождество племен, а общий всем первобытным народам инстинкт общественного самосохранения - желание уничтожить врагов общества со всем их отродьем. Точно так же у разных народов на известной ступени их политического развития существовал обычай решать свои тяжбы убийством и кровью - око за око, зуб за зуб, на что также указывает Самоквасов как на доказательство тождества скифов и славян.

Итак, в распоряжении исторической науки нет данных, которые бы давали право с уверенностью говорить не только о тождестве скифов и славян, но и нахождении среди скифов славян, о распространении первоначальной славянской оседлости в южных степях России. Лингвистические данные обнаруживают иранство скифов или, по меньшей мере, присутствие среди них иранских племен.

Сарматы в Скифии и сарматские племена

Господство скифов в степных пространствах нашего юга заменилось с течением времени господством сарматов, вследствие чего и наша страна получила у греков и римлян имя Сарматия, которое держалось в книжной традиции столь же долго, как и имя Скифия.

Сарматы, во времена Геродота кочевавшие где-то за Доном, в IV веке до Р. X., по свидетельству Скилакса, продвинулись на запад и жили уже по обеим сторонам Дона. В конце I века до Р. X. и в начале I века по Р. X., в известиях Страбона, Овидия, Диона Хризостома, сарматы выступают уже как главная орда на всем протяжении от Мэотиды (Азовского моря) до Истра, а Диодор Сицилийский поясняет, что «сарматы выведенные скифами из Мидии со временем размножились, опустошили и обратили в пустыню большую часть Скифии и прогнали ее население». Но как видно из показаний Страбона и других писателей того же времени, древнейшее «скифское» население наших степей не исчезло под сарматским натиском, но стало жить вперемежку с сарматами.

Новые племена, нахлынувшие в наши южные степи по словам Страбона, в большинстве были кочевниками и только кое-где, около Истра и Мэотиды, занимались земледелием. Они жили в войлочных кибитках, перевозимых на возах, и переходили со своими стадами с места на место. Народ этот был воинственный, славившийся уменьем вести войну на конях. Их всадники имели шлемы и панцири - кожаные и металлические; в битве употребляли копья, луки и мечи. Изображения сарматов-языгов на римских барельефах колонны Марка Аврелия и на керченских фресках вполне подтверждают эти сообщения: варварские всадники здесь имеют на себе или короткие кирассы, или длинные, ниже колен, халаты с нашитыми на них твердыми пластинками. По словам Павсания (II век по Р. X.), сарматы, за недостатком железа, очень искусно выделывали свои панцири из пластинок, нарезанных из конских копыт (такие панцири действительно находятся в раскопках). Говоря о наружности сарматов, античные писатели отмечают, что сарматы отличались длинными рыжеватыми (flavus) волосами, вид имели суровый и дикий; одежда их имела полное сходство с персидской.

В половине I века по Р. X. господствовавшая на правом берегу Днепра сарматская орда языгов передвинулась далее на запад и заняла земли между Дунаем и Тиссой. После ухода языгов господствующим племенем в наших степях стало другое сарматское племя - роксоланы, т. е. белые аланы. Во II веке за кочевниками наших степей утверждается имя алан, которое вытесняет собой из употребления прежнее имя сарматов. В конце II и начале III века на Черноморье проникают с севера германские племена готов и герулов. Готы заняли земли по Днепру и далее на запад до Дуная и предгорий Карпат, разделившись на восточных - остроготов, иначе грейтунгов и западных - визиготов, иначе тервингов; герулы расположились восточнее - над Мэотидой и частью в Крыму, аланы оттеснены были в Придонские и Прикавказские степи. Кроме того, по-видимому, часть их была покорена готами и вошла в состав Готской державы.

К какой же ветви народов относили сарматов древние писатели? Плиний говорит, что по слухам сарматы родственны с мидянами. Диодор Сицилийский прямо утверждает, что сарматы были выведены скифами из Мидии. Как же можно отнестись к этим утверждениям древних писателей? «Трудно думать, - говорит В. Ф. Миллер, - что такое убеждение древних писателей о родстве сарматов с мидянами не имеет никакого основания. Мидяне и персы были хорошо известны грекам и римлянам, и едва ли без основательной причины могла какому-нибудь древнему географу явиться мысль сближать между собой по происхождению два такие друг от друга отдаленные народа, как сарматы и мидяне. Мы можем не придавать значения утверждению Диодора Сицилийского, что сарматы были выведены скифами из Мидии, но должны допустить, что это утверждение было вызвано желанием объяснить положительный факт, представлявшийся странным, именно этническую близость сарматов с мидянами, состоявшую, конечно, в том, что оба народа говорят близкими друг к другу простыми языками. Родство сарматского языка с мидо-персидским должно было быть известно грекам, из которых многие, вследствие известных отношений к персам, имели случай хорошо изучить персидский язык» (Осетинские этюды III, 85, 86).

Сарматы и славяне

Не все, однако, историки умозаключали таким образом. По мнению Забелина, те народы, которые греко-римские писатели называют сарматами, были на самом деле не сарматы, а славяне. Сарматами греко-римские писатели называли наших славян ради высокого стиля, избегая простонародных имен и прибегая к книжным. Ранее таким книжным именем было имя скифов. Но после поражения скифов Митридатом Понтийским во II веке по Р. X. слава этого имени померкла, и греко-римские писатели взяли другое имя - «сарматы». Имя сарматов прочно утвердилось у них за славянами в отличие от германцев, а Сарматией римские писатели стали называть именно область славянских поселений.

Что так называемые сарматы были собственно славяне, это, по мнению Забелина, видно из их племенных имен, как они передаются у Страбона († 45 год) и Птолемея (II век по Р. X.). Страбон около Днестра помещает тирегетов, а за ними далее на восток языгов, на север бастарнов, между Днепром и Доном роксолан, на низовьях Дуная певкинов, а на западном побережье Каспия - витиев. По Забелину все эти племена не кто иной, как тиверцы нашей летописи, жившие по Днестру, языки, быстряне, русь, буковины, вятичи. Таким образом здесь открываются не только исторически известные племена восточных славян, но и еще новые - языки, быстряне, буковины. Другие племена восточных славян Забелин открывает у Птолемея. В ставанах Птолемея он видит словен нашей летописи и путем разных догадок открывает их местожительство как раз около озера Ильменя; в саварах Птолемея - наших северян; в стурнах - обитателей бассейна Припяти, в которую де впадает р. Стырь, неподалеку от которой находится Тур-озеро, Туриск город. Турья река и Туров город: стурны - это туровцы нашей летописи; в идрах Птолемея Забелин усматривает дреговичей, а в хунах - кыян нашей летописи. Воображение Забелина уносится так далеко, что он открывает позднейшие русские города в городах, о которых упоминает Птолемей: Азагарион - это Чигирин (кстати сказать, построенный заведомо во второй половине XVI века), Лейнон - Волынь, Сарвакон - Червень и т. д. Так как ни у Страбона, ни у Птолемея нет собственно определенных показаний о местожительстве этих племен и расположении городов, то Забелин свободно производит все свои сближения и толкования. Но при этом он наталкивается на одно серьезное препятствие: сарматы в известиях римских и греческих писателей являются кочевниками, между тем как славяне изображаются у них народом оседлым, земледельческим. Забелин старается обойти это препятствие таким образом. По его мнению, римские и греческие писатели изображали быт сарматов не по действительным наблюдениям, а по установившимся представлениям о Скифии и ее обитателях. Скифия по древним понятиям означала степь; кто жил в скифии, тот необходимо был кочевником. Так поступил, между прочим, и Аммиан Марцеллин, давший наиболее подробное, но чисто фантастическое изображение быта этих мнимых сарматов.

Нельзя, однако, не видеть искусственности и натянутости этого последнего соображения. Трудно допустить, чтобы римляне не знали хорошо сарматов, с которыми у них было так много дел в I, II и III веках по Р. X., и оседлых земледельцев представляли только по традиции кочевниками. С роксоланами они воевали в 69 году по Р. X. по случаю вторжения их в Мизию. Тацит, рассказывая об этом, изображает роксолан кочевниками: по его словам, они вовсе неспособны к пешим сражениям; когда же поотрядно пускаются в бой на конях, то едва ли какая рать может устоять против них. Чтобы избавиться от их нападений, римляне должны были посылать им ежегодные подарки. При Марке Аврелии сарматские племена - языги, роксоланы, аланы и др. - воевали с римлянами в союзе с маркоманнами. Но особенно ожесточенную борьбу с сарматами империя вела в последние три десятилетия III века при императорах Аврелиане и Пробе, которые получили даже титул «Сарматский». Борьба эта продолжалась и при их преемниках до Константина Великого включительно. Все это дает полное основание предполагать, что в римское общество должны были проникать более или менее верные сведения о сарматах. Поэтому нет основания не доверять известиям современных римских писателей, изображающих сарматов кочевниками. А если так, то нельзя видеть в них славян, о которых с самого начала греко-римские писатели говорят как об оседлом, земледельческом народе.

Народность сарматов

Что касается сближения имен, то оно является также натянутым и несостоятельным. Наблюдения новейших исследователей над остатками языка сарматов, сохранившимися в их собственных именах, приводят к заключению, что сарматы были иранцы, и таким образом вполне подтверждают заявления древних писателей о родстве сарматов с мидянами и персами. Покойный В. Ф. Миллер указывает, что имя царя языгов, приводимое Дионом Кассием, - Βαυάδασπος находит себе этимологическое объяснение в иранских корнях van - побеждать и aspa - конь (укротитель коней); другое имя Ζαντικός сводится к иранскому глагольному корню zan - рождать; воинственный сарматский крик marha, упоминаемый Аммианом Марцеллином; сопоставляется с авестийским marha - смерть, новоперсидским marg - смерть; имя одного из сарматских племен Ρωξολανοί, объясняется из иранского корня rohs - светлый и значит «светлые аланы»; имя языгов объясняется из корня yazu - большой, высокий и т. д. Иранство сарматов Миллер доказывает и другими косвенными уликами. Одним из самых видных сарматских племен являются аланы. В средние века имя «алан» прилагается к кавказскому народцу, именуемому у грузин ос, у нас в старину ясы, теперь осетины. Исследование же языка осетин совершенно определенно указывает на его принадлежность к иранской семье. По историческим свидетельствам и данным лингвистическим, нынешние осетины являются только остатками крупного племени, которое кочевало когда-то на равнинах Предкавказья до самого Дона и даже по Дону. Но роксоланы, кочевавшие от Днепра до Дона, были теми же аланами (светлые аланы). Значит, по всему протяжению наших степей до конца IV века господствовал иранский элемент. Этим объясняются названия крупнейших рек нашего юга - Дон, Днепр, Днестр, в которых слышатся корни, родственные осетинскому дон, что значит река. Этим же объясняется, вероятно, существование многих имен в греческих надписях Ольвии, Пантикапеи и особенно Танаиды, которые выводятся из иранских корней; этим же объясняются и иранские названия некоторых городов нашего юга, как, например, Ардабда (Феодосия), т. е. семисторонний город, Сугдая (Судак) - святой, чистый.

Итак, на памяти истории степи нашего юга в течение продолжительного периода, почти в тысячу лет, были обиталищем преимущественно иранских племен. Как скифы, так и сарматы поддерживали деятельные сношения, с одной стороны, с греческими колониями, раскиданными по берегам Черного и Азовского морей, с другой стороны, с восточными соплеменниками - иранцами, которые присылали их князькам оружие, драгоценные ткани и т. д. Таким образом, скифы и сарматы подвергались двойному влиянию эллинской и иранской культур, и под этим влиянием сложился у них своеобразный быт, своя собственная скифо-сарматская культура, памятники которой в огромном количестве остались на юге нашей страны и в настоящее время усердно изучаются нашими археологами.

Литература:

И. Е. Забелин. История русской жизни. Ч. 1. М., 1908.

Д. Я. Самоквасов. Исследования по истории русского права. М., 1894.

Д. И. Иловайский. Разыскания о начале Руси. М., 1882.

В. Ф. Миллер. Осетинские этюды. Т. 3. М., 1887.

© Дмитрий Логинов, директор Института богословия РСТ СВА, Куда исчезли скифы – откуда появились славяне (лекция), 23.03.2013

«Прославившего Меня прославлю» (св. Серафим Саровский)

«Лета 3113 (2385 г. до Р.Х.) великий князь Словен поставиша град… и от того времени новопришельцы скифы начаша именоватися словяня» (хартия Мазуринский Летописец)

В учебниках по истории можно встретить, увы, фразу вроде: «Славянские племена появляются приблизительно во 2-5 веке новой эры». И далее перечисляются названия племен, имена многочисленных земель и побережья морей, и реки, на протяжении которых «появляются» во 2-5 веке н.э. славяне.

Так прямо и видишь, читая, это грандиозное массовое явление природы, сиречь истории: стремительное самозарождение славянских племен из, по-видимому, природных стихий. Прошелестел во втором или пятом веке какой-то ласковый дождь и после, словно грибы…

В конце предыдущего раздела тех же учебников можно прочесть не менее «высокоумную» фразу на другую, вроде как, тему: «Согласно изысканиям ведущих специалистов, скифы начинают исчезать приблизительно во 2 веке новой эры и в 5 веке уже исчезают полностью, повсеместно».

Как ухитряются «ведущие специалисты» не замечать, что исчезновение скифов и появление славян есть две стороны одной медали? Как и почему они не задумываются, что ничего не может появиться на пустом месте? Или – что ничего не может возникнуть из ничего?

Закон сохранения энергии вроде как бы знаем из физики. Закон сохранения вещества – из химии. А в данном случае какой самоочевидный закон еще следовало бы вывести, чтобы специалисты, ведущие, как-то все-таки не заводили бы своим неведением неспециалистов из области реальной истории на пространства таинственных исчезновений и, напротив, материализации духов.

Другое дело, намеренное извращение истории тоже суть часть исторического процесса и должно быть исследовано.

Действительно, начиная с 1-2 века после Р.Х. и заканчивая 5-7 СЛАВЯНО-СКИФОВ перестают, в основном, именовать СКИФАМИ и начинают их называть, как правило, именем СЛАВЯНЕ. Это исторический факт, он документирован рядом сохранившихся хартий. Это переходный период именования, когда встречаются и такое, и этакое. То есть можно проследить перетекание одного преимущественного именования в преимущественно другое.

Факт изменения названия устраивает круги, заинтересованные представить историю славянства куцей. Вроде того, что славяне не имеют никакого отношения к скифам – просто вот самозародились из ничего веков пятнадцать назад… Подразумевается, что с деревьев слезли! А скифы – это вроде как было нечто совсем иное. Они исчезли, те скифы – так чего ж о них говорить? Подразумевается: вымерли как мамонты или как динозавры…

Этакое вот положение принято в академической науке. Абсурдность такого положения – да и других подобных – бросается в глаза всем. Однако говорить об этом почему-то не любят, в основном. Наверное, потому не любят, что грантов не платят за подобные разговоры. А то, так даже и платят за их отсутствие: за то, чтобы не было интереса к теме.

Однако есть исключения из печального такого молчания. Не всем из официально признанных историков оно по нутру. Есть вот, например, доктор исторических наук Петр Золин . Он и без грантов готов свидетельствовать, что скифы – это был тот самый народ, который теперь здравствует под именем славяне. И славяне, соответственно, не самозародились по берегам европейских рек пятнадцать веков назад, а есть тот самый народ, который тысячелетиями был известен всему человечеству как скифы, властители Евразии.

Скифов еще за долгие тысячелетия до Р.Х. именовали и славянами (словенами), и руссами. Уж за два с половиной тысячелетия точно. Потому что тогда братья Словен и Рус воздвигли город Словенск (предтечу Новгорода Великого), о чем повествует сохранившееся во многих списках «Сказание о Словене и Русе» (именуемое русофобами и славянофобами «несерьезным» — без малейших попыток с их стороны привести какие-либо АРГУМЕНТЫ в пользу такого именования, хотя бы даже и несерьезные).

Славян и до сего времени иногда называют, и сами они себя именуют, бывает, скифами. В поэме «Скифы» у Александра Блока: «Да, скифы – мы!.. Для вас – века, для нас – единый час… Вы сотни лет глядели на Восток, копя и плавя наши перлы»…

Вопрос: а почему вдруг народ, у которого не изменилась ни кровь, ни вероисповедание, ни обычаи — почему он вдруг за какие-то два-три века (не слишком большой срок по исторической мерке) поменял название? Почему все остальные народы мира привыкли за это время звать его по-другому?

Золин этот вопрос не оставляет без ответа. И отвечает он вот как. Изменение именования народа приблизительно совпало со временем распространения на планете христианской веры. А значит, и с распространением по земле Библии. А в Библии князья скифов, основатели древних родов, именуются Рошь, Мосох, Магог… И вот, читая Библию, стали называть великую Скифию – Россией: землями князя Роша (или Роса). Или еще Московией — от Мосоха.

Насчет Магога Золин особо не расписывает. А вообще-то имя действительно славяно-скифское. И — несущее интересную информацию. Одна из вариаций произнесения имени Великой Матери это Магужь. Причем это есть одна из наиболее древних транскрипций (немало свидетельств чему приводится в работах Валерия Чудинова).

То есть Магог – или, кратче, Маг — есть жрец Магужи. Надо сказать, на Руси волхвы Макоши в древности действительно чаще были называемы МАГАМИ, чем волхвами. Это уже потом как-то так случилось, что слово МАГ (жрец Магужи) стало восприниматься как западное (не пойми откуда на Западе взявшееся) а не русское. (Точно такая судьба постигла, между прочим, и слово «рыцарь».)

Итак, ответ который предлагает Петр Золин, интересен. Тем более, что в такой манере ответа чувствуется осознание исследователем: у всего славянства есть русский, российский корень. Изначально были древние руссы, и вот они разветвились на различные славянские племена.

Однако Золин, фактически, отвечает не на вопрос, почему скифы начали называться славянами, а на вопрос, почему скифы стали называться руссами, московитами. И связывает ответ с процессом распространения христианства, со становлением христианства все более мощной мировой религией. И в этом безусловно есть смысл.

Но, все же, ответ не полон. Попробуем ответить более точно на вопрос, почему сей великий народ — славяно-скифы — долгие тысячелетия до Р.Х. назывались, в основном, скифы, а в первые века после Р.Х. и до сего времени называются славяне.

Первое. Славяне – или, точнее говоря, словене — всегда почитали Даждьбога. Все славянские племена почитали Даждьбога, здесь не было исключений, тогда как относительно других богов могли иметься разночтения в пантеонах разных племен. А Даждьбог — это Бог Слово. Почему и словене — Даждьбожьи внуки. А то вот все знают, слава Богу, что славяне называются Даждьбожьи внуки «Словом о полку Игореве» многажды. А ПОЧЕМУ они именно так называются, мало кто понимает в точности. А вот потому так и называемся, что СЛОВЕНЕ — то есть внуки Бога СЛОВА Даждьбога. И долгие тысячелетия хранили словенские племена предсказание: Слово станет плотью. Даждьбог воплотится на земле. Ису – громовая стрела («ису» на санскрите и протосанскрите означает «стрела») — ударит в камень земной и камень станет живым. Так символизировал ведизм, то что в христианстве называется «непорочное зачатие». Поэтому и апостол Петр говорит в послании: «Он есть камень живой» (1 Пет 2:4) о Христе. И еще предрекаемого воплощенного Даждьбога называли Ис — это в основном славяно-скифы скандинавских земель называли — то есть Лёд. Вспомним начертание соответствующей руны – I – Футарка. Лед есть, можно сказать, воплощение (материализация) водяных паров, которые рассеяны в воздухе. Однако до того, как Даждьбог действительно воплотился на земле и стал известен как Христос, до того, как Слово воистину стало плотью, – народы мира не понимали или понимали с трудом, почему это народ наш называется «словене». И какое это такое предсказание они с начала своего бытия хранят. А вот что славяно-скифские племена есть именно скифы, то есть находники, пришельцы, скитающиеся по всей Евразии выходцы с ее крайнего севера — это народы другие помнили. Об этом книга Мавра Орбини, как сколоты — то есть с Кола Великого выходцы — стали скифами. То есть распространились и распространили свое влияние на всю Евразию, а некогда на весь мир.

Тут, кстати, мы подошли ко второй стороне медали. Выше ведь мы ответили на первую сторону вопроса, почему славяно-скифы стали называться «славяне». Оборотная сторона оного: почему славяно-скифы перестали называться «скифы». Об этом хорошо писал еще Александр Щербаков, открывший Асгард: «В первые века после Р.Х. весь фракийский район Средиземноморья пришел в движение. Скифы отходили на север. Расселялись во все более северных местах по Днепру, по Волге»… Только Щербаков не уточнил один очень важный момент. Скифские племена не просто переместились на север — мы ВОЗВРАТИЛИСЬ на север. Мы вернулись из тех земель, где было воплощение Бога Слово в земли наших великих пращуров. Мы увидели своими глазами то, что должно было свершиться согласно предсказанию этих пращуров. Мы не позволили уничтожить в зародыше весть об этом свершении. Напротив мы распространили весть эту по всему миру. То есть мы сделали христианство мировой религией. И нам больше стало незачем бывать скифами. В смысле – находниками, скитающимися в не исконных землях своих. Мы возвратились в земли своих отцов, дедов, прадедов. И в этом смысле перестали быть скифами. Только лишь в этом смысле. По крови, по обычаям и по вере славяно-скифы остаются и ныне практически тем же самым, чем были они всегда, – за исключением естественных прецессий, конечно же, неминуемо накладываемых течением веков. И, главное, за исключением того, что пророчества скифской древлеправославной веры – исполнились. И теперь все скифо-славянские племена уже не только прославлены, но, говоря языком церковным, прославлены паки и паки: как принадлежащие народу все ключевые предсказания веры коего СБЫЛИСЬ. Скифы называются славянами, можно сказать, по слову «прославившего Меня прославлю»! Ибо многозначительны речения святых и не единственный может быть у них смысл, но множество взаимоусиливающих.

Подробнее о главных пророчествах скифской древлеправославной веры в книгах:

Лала Виольева, Дмитрий Логинов « »

Древнерусские "Сказы Захарии" являются частью устной традиции культурного наследия нашего народа, сфальсифицировать которую, в отличие от письменных источников крамешникам и их слугам не удалось. Именно в эпосе народов и сохранились неизменными информационные пазлы о подлиной истории человечества и отдельных народов. Среди этих "Сказов Захарии" есть "Сказание про Кныша-царя", которое описывает войну армии этого древнерусского персонажа с войсками напавшего на наших предков персидского царя Дария. А ведь согласно историческим данным, царь Дарий воевал со скифами еще за 500 лет до начала новой эры.

И что из того, что греки называли наших предков "скифами"? А сомнений в том, что это были именно наши предки - нет никаких. По всей территории России и даже за ее пределами полно древних скифских курганов, городищ, и даже остатков металлургического производства, подтверждающего, что не все скифы вели кочевой образ жизни. И, конечно, для производства того же оружия и доспехов необходимо было иметь развитую металлургию. Этот факт подтверждают и многочисленные, выполненные в высокохудожественном "зверином" стиле скифские металлические предметы обихода.

Фальсификаторы постарались сделать все возможное для того, чтобы отрезать русский народ от многотысячелетней культурной традиции его предков, придумав мифы о "дикости и варварстве", "отсутствии письменности" и "отсутствии собственной государственности" у наших предков до призвания из Западной Руси русского князя Рюрика - внука новгородского князя Гостомысла. Но сегодня, все больше свободных ученых и независимых исследователей срывают покровых с этих псевдо-исторических мифов, доказывая тот очевидный факт, что культурная традиция Руси имеет своим источником культурную традицию Великой Скифии.

Понять это как раз можно из подлинных древнерусских источников, таких как "Сказание о Словене и Русе и городе Словенске", рассказывающем о событиях, происходивших за тысячи лет до новой эры, а также из "Велесовой Книги" и уже упомянутого "Сказания про Кныша-царя", в котором народ, названный греками "скифами", однозначно идентифицируется с нашими предками - древними русами. Вот, например, что об этом можно прочесть в книге Ю.Максименко "Правда и ложь академической истории":

"В одном из сказов говорится о нападении иранского царя Дария на русов. По исторической традиции это произошло в 512 году до н.э. Из Велесовой книги известно, что русы владели степью 1000 лет с VIII века до н.э по II век н.э. С VIII века до н.э. у русов было государство под названием Русколань. А по В.Татищеву, греки полагали, что от первого короля скифов до нашествия Дария не более как 1000 лет скифы именовались.

В... сказе как раз и подтверждается, что с нашествием Дария боролись русы. С друой стороны, от Геродота из его исторических трактатов, нам также известно о поражении Дария, но от скифов. Скифы по исторической традиции были якобы ираноязычными. Получаем, что Дарий, властитель огромной Персидской империи, не мог завоевать своих же сородичей - ираноязычных скифов - и пошел на них войной, не использовав для присоединения их к империи мирные средства. Какая-то нелогичная ситуация получается по академической науке. Мало того, и Кира великого русы одолели, царица Сиромахова его обезглавила. Так что в степи жили далеко не родственные иранцам народы.

А все дело состоит в искажении наукой реальных фактов. Кому-то было выгодно представить скифов ираноязычными, пришедших сарматов - варварами, буквально вырезавшими скифов и т.д. Реалии говорят нам об обратном.

Первое: скифами причерноморские народы называли греки, которые не уделяли должное внимание истинным именам народов, живших вокруг них. Грекам было все равно, лишь бы урвать побольше от других и поработить другие народы.

Второе: На территории Причерноморья жили русы. Об этом говорится и в "Сказах" и в Велесовой книге. И эти русы вели кочевой образ жизни, так как в степи по-другому жить со стадами нельзя. Стада требуют зеленотравных пастбищ, а это подразумевает кочевой образ жизни и пребывание в постоянном поиске новых пастбищ. Причерноморские русы пользовались акинаками - скифскими короткими мечами.

Третье: исследования, проведенные историком Е.Классеном в середине XIX века, подтвердили, что под названиями скифов, сарматов, языгов, роксолан, аланов и др. подразумевались русы...

Четвертое: скифы - читай: русы - не были ираноязычным народом. Это подтверждат и народные предания, Велесова книга, а также Е.Классен в своем историчеком труде "Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени в особенности"."

Центр Льва Гумилева начинает публикацию серии материалов по альтернативной этнографии под провокационным для многих названием «Русские не славяне». В исторических статьях А. В. Галанина мы попробуем найти скифские, кимерийские, норманские корни нашего народа и их проявление в нашей жизни.

Скифы

Скифы были известны окружающим народам с древнейших времен. Они упоминаются уже у греческого поэта Гесиода (8 в. до н.э.). В сказаниях о Геракле описано, как он получил свой лук из рук скифа Тевтара, который и обучил его стрельбе. Деятельность Геракла относится к первой половине XIII в. до н.э. Наконец, предания о скифах входят в самые архаичные греческие мифы, такие, как миф об изобретении земледелия, лука, технологии выплавки меди и др. В отличие от киммерийцев скифы умели выплавлять железо и делать из него орудия труда и оружие. Совершенство технологии позволяло им теснить киммерийцев.

Большинство населения Скифии железного века составляли все те же киммерийцы, только сменившие свое название, принявшие обычаи завоевавших их скифов. Геродот между прочим замечал, что вообще-то народ скифов весьма многочисленный, хотя настоящих скифов (то есть пришедших из «Азии», из-за Дона) было мало.

Скифы говорили на одном из индо-иранских языков, они доминировали над Понтийской степью на протяжении всего периода классической древности. Большая часть дошедшей до нас информации о скифах идет от греческого историка Геродота (440 гг. до н.э.) и из археологических раскопок скифских могильных курганов в Украине и в южной России. Влияние скифской культуры прослеживалось на обширной территории, включающей современную Украину, Россию и Среднюю Азию. Ученые считают скифов носителями протоиндоевропейского языка и предками народов, населяющих эти земли сейчас. Скифы жили в добровольной политической ассоциации, которая регулировала использование пастбищ и организовывала общую защиту против вторгающихся соседей. Геродот связывает три главных племени скифов как племена, произошедшие от трех братьев — Lipoxais, Arpoxais, и Colaxais. Этот королевский клан также называют в других классических источниках «Королевским Dahae». Богатые похороны скифских царей в курганах являются свидетельством существования в их обществе сильной элиты и имущественного расслоения.

Согласно Геродоту, древние иранцы назвали всю Скифию «Saca» (Геродот.VII 64). Их основное племя — царские скифы, — управляло обширными землями, занятыми этим суперэтносом в целом (Геродот. IV 20); и они называли себя Skolotoi. На исторической арене скифы появились в начале первого тысячелетия до нашей эры. Древние персидские и греческие источники упоминают скифов как народ, живший в степи между Днепром и Доном. Геродот утверждал, что киммерийцы (возможно, прямые предки кельтов) – это коренное племя, вытесненное скифами из северного Черноморского побережья. В своей работе Геродот определенно различал кочевых скифов на юге и земледельцев скифов на севере.

С 500 по 300 гг. до н.э. государство скифов процветало. Скифы, очевидно, получили свое богатство от контроля над работорговлей с севера в Грецию через Черное море и их колониальные порты – Ольвию, Херсонес, Киммерийский Босфор и Горгиппию. Они также выращивали зерно, разводили скот и отправляли в Грецию пшеницу и сыр.

Из так называемой археологами Толстой могилы были извлечены многие изделия скифов. Наибольший интерес представляют не изображения воинов, всадников, охотников, котрые были известны и ранее, а изображения скифов, врачующих раны, совершающих ритуальные обряды, убивающих львов. Здесь впервые можно видеть, как могучие мужчины отбросили грозные колчаны и зашивают меховую куртку. В руке одного скифа видна даже нитка. Здесь нашли также изображения скифянок: одна из них доит овцу, а другая выливает молоко в амфору.

По всей вероятности, европейские причерноморские скифы — это результат смешения местных племен, издавна живших в Северном Причерноморье, с пришлыми с Волги племенами, переселение которых происходило несколькими волнами в конце II — начале I тысячелетия до нашей эры.

Скифы пришли в степи Северного Причерноморья в начале I тысячелетия откуда-то из Азии. Ох уж эта Азия, ну никак не угомонится! Выбрасывает в Европу все новые и новые пассионарные этносы, которые уходят на запад и не возвращаются, утрачивая в Европе свою былую пассионарность и становясь европейцами.

И на этот раз на историческую сцену Европы вышел новый и беспокойный этнос — скифы (саки, они же сколоты). Они изгнали правящую династию кимров и стали новыми правителями прежнего народа — прежних племен, населявших эту территорию. Утвердившись в Северном Причерноморье, скифы ринулись на юг, в Переднюю Азию, в самые богатые страны того времени.

Сначала скифы устремились на Ассирию — крупнейшее государство Закавказья. Но Асархаддону — ассирийскому царю — удалось переманить скифов на свою сторону, выдав замуж за скифского царя свою дочь. При этом скифы получали богатые дары от Ассирии, но от возможности грабежа так и не отказались. Помимо Ассирии здесь было достаточно богатых стран и народов.

Скифские набеги достигали Палестины и Египта. Библейский пророк говорит о скифах как о «народе сильном, древнем, которого языка он не знал и не понимал, что они говорят. И фараон Псамметих богатыми дарами стремился отвратить скифов от вторжения в свою страну — Египет».

Позже скифы владычествовали над Мидией. «Скифы… своими излишествами и буйством разорили и опустошили всю Азию, - писал Геродот. - Кроме того, что с каждого народа они взимали наложенную ими дань, скифы совершали набеги и грабили все, что тот или другой народ имел у себя. Киаксар и индийцы пригласили их однажды на пир, напоили и перебили». Оставшиеся после этого разгрома скифы ушли обратно, в причерноморские степи.

Скифские изделия из золота, меди, серебра находят в погребениях на Кубани, на Киевщине и в Донбассе. Геродот писал о существовании кладбища скифских царей — целом «городе мертвых», где скрываются несметные золотые, серебряные и медные сокровища скифов. Он писал, что скифский царский некрополь находился в той земле, до которой был судоходен Днепр.

Геродот, видимо, пользовался в основном не столько личными наблюдениями, сколько рассказами ольвиополитов, ибо чем ближе к Ольвии живет какое-то скифское племя, тем точнее его местожительство определяет Геродот, чем дальше он удаляется в своем повествовании от Ольвии, тем его сообщения менее точны и более противоречивы. Кто же, по Геродоту, населяет Скифию? Севернее Ольвии, по обоим берегам Буга, вплоть до Днепра живут калипиды и алазоны - районы их обитания настолько ясно определил Геродот, что здесь мало оснований для споров и сомнений. В низовьях Днепра живут скифы-земледельцы, однако сведения об их северной и восточной границах неопределенны. А дальше всякая ясность исчезает окончательно. До сих пор неизвестны границы земель, населенных скифами-пахарями, скифами-кочевниками и царскими скифами, которые всех прочих скифов считали своими рабами (скорее всего, поддаными, а не рабами).

Следовательно, настоящими генетическими скифами были именно царские скифы, а все остальные были разными этносами, подчиненными (завоеванными) царскими скифами — скифским суперэтносом. Позднее такими же полиэтническими империями были и империя гуннов, и Тюркский каганат, и древняя Русь, и Монгольская империя.

Исследователи уже в течение полутора столетий пытаются определить территорию того или иного скифского племени, однако до сих пор ни одна из многочисленных попыток не получила всеобщего признания. Культура Северного Причерноморья и Украины в скифское время представлена различными, хотя и близкими друг другу вариантами. Какие из них принадлежали скифам, а какие нет - каждый ученый решает по-своему. В результате карт Скифии создано почти столько, сколько было исследователей, занимавшихся этой проблемой.

В конце VI века до нашей эры в Скифию вторглись полчища персидского царя Дария, царя самой могущественной державы того времени, простиравшейся от Египта до Индии. По некоторым данным — наверняка преувеличенным, — войско Дария насчитывало 700 тысяч человек. Скифы избрали тактику партизанских действий. Избегая решительного сражения, они заманивали персов вглубь своей территории, постоянно тревожа их нападениями. В конце концов Дарий, не проиграв ни одного крупного сражения — ибо таковых просто не было, — потерял в мелких стычках значительное число своих воинов. Возмущенный Дарий послал предводителю скифов письмо: «… зачем ты все убегаешь… если ты считаешь себя в силах противостоять моему могуществу, то остановись, прекрати свои блуждания и сразись со мной; если же признаешь себя слабее, то также остановись в своем бегстве и приди для переговоров к своему владыке с землею и водою». Царь скифов ответил, что если персы хотят сразиться со скифами, то они должны найти и разрушить гробницы их предков, так как скифы не имеют ни городов, ни посевов. Скифы будут продолжать вести свою войну так, как вели ее раньше, «а за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты поплатишься». В результате, измотав силы и потеряв большую часть войска, персы поспешно покинули Скифию без трофеев и без победы.
…Это случилось на четвертый день после того, как Дандамис и Амизок стали побратимами: по старинному скифскому обычаю они смешали в чаше свою кровь и, предварительно погрузив в нее меч, стрелы, секиру и копье, одновременно отведали напиток с клятвой жить вместе и в случае надобности умереть друг за друга. Десять тысяч вражеских всадников да еще тридцать тысяч пехоты внезапно обрушились на скифский лагерь, расположенный на берегах Танаиса, нынешнего Дона. На восток, вздымая тяжелую степную пыль, потянулись телеги с награбленной добычей и пленными. Среди пленных был и Амизок. Весть о том, что Амизок попал в плен, дошла до Дандамиса. Не раздумывая, бросился он в Танаис и переплыл на занятый врагами левый берег реки. С поднятыми дротиками воины кинулись к безрассудному скифу, но Дандамис закричал: «Выкуп!»

…Воины отвели Дандамиса к своему вождю. Дандамис сказал, что у него нет никакого имущества; единственное, что у него есть, - это жизнь, и ее он с радостью отдаст в обмен за друга. После долгого раздумья вождь решил испытать Дандамиса. Он готов войти в его положение, более того, он согласен всего лишь на часть того, что осталось у Дандамиса. «На какую же?» - спросил обрадованный скиф. «Мне нужны твои глаза».

И Дандамис без колебаний выдержал испытание. Он просил лишь об одном: скорее лишить его зрения, чтобы освободить побратима. Обратно он возвращался с пустыми глазницами, но радостно улыбаясь, держась за плечо освобожденного. Вождь-завоеватель призадумался. Людей, подобных Дандамису, можно одолеть в неожиданном нападении, но каков будет исход настоящей войеы? И он решил не искушать судьбу. С наступлением ночи он отдал приказ отступить, предав огню телеги и бросив большую часть скота.

Но и Амизок недолго оставался зрячим. Желая разделить судьбу друга, он ослепил сам себя. Оба они остаток своей жизни провели спокойно, окруженные почетом и вниманием соплеменников. Еще при жизни они стали легендой, и легенда эта, передававшаяся из уст в уста в бескрайних скифских степях, в конце концов дошла до древних греков. Спустя много веков писатель Лукиан увековечил ее в одной из своих новелл.

Попытки персов и греков покорить скифов всякий раз терпели провал. Когда в 331 году до н. э. один из наместников Александра Македонского Зопирион с 30 тысячами воинов предпринял поход в Скифию, он был уничтожен вместе со всем своим войском. И все же IV век — век расцвета Скифии — стал прелюдией заката скифского могущества. Но период заката длился 500 лет.

С востока на скифов надвигались сарматы, понемногу они стали переходить на правый берег Дона. А во II веке до нашей эры сарматы перешли в решительное наступление. Территория, подвластная скифам, значительно сократилась и оказалась разрезанной надвое. Столица скифского царства была перенесена в Крым, на место нынешнего Симферополя. Греки называли ее Неаполь — «Новый город». Быт скифской знати к этому времени подвергся сильной эллинизации, скифы к тому времени утратили былую пассионарность, элита погрязла в роскоши и разврате, простолюдины ненавидели элиту.

Скифы все больше и больше смешивались с окружающими их народами, культура скифов постепенно теряла своеобразные черты. В III веке нашей эры жизнь в Неаполе скифском прекратилась, и скифы исчезли с арены истории, где почти тысячелетие были одними из главных героев.

Египетские памятники донесли до нас внешний вид «народов моря» — воинов Киммерин, боровшихся с фараоном Рамсесом. Они изображены «с бритыми бородами и головами, с длинными торчащими врозь усами и чубом, какой носили наши запорожцы в XVI-XVII вв.; черты лица суровые, с прямым лбом, длинным прямым носом… На головах высокие конические барашковые шапки; на туловищах рубахи с каймой по подолу и нечто вроде кольчуг или кожаных курток. На ногах штаны и большие сапоги с голенищами до колен и узкими носками… Сапоги настоящие, современные, какие носят и теперь простые казаки. На руках рукавицы… Вооружение: короткое копье, лук и секира».

Следует отметить также, что египетские источники называли «народы моря» гитами (гетами), а это имя издревле было одним из самых распространенных в скифской среде; так, во времена Геродота «геты» жили на Дунае, «фисса-геты» на Волге и «масса-геты» — в Средней Азии… Судя по изображениям, эти древние скифы-геты были удивительно похожи на средневековых казаков. Не оттого ли казачьи руководители носили титул «гетман»?.

О войнах скифов в Египте сообшает русская Никаноровская летопись, она упоминает о походах на Египет предков русских, братьев «Скифа и Зардана». «Зардана» из этого сообщения можно сопоставить с названием одного из «народов моря», напавших на Египет, а именно с «шарданами»; эти «шарданы» через некоторое время после похода на Египет вторглись на о. Сардинию и дали ему свое имя — Шардания, позднее трансформировавшее в Сардинию. Упоминание о «Скифе и Зардане» позволяет отнести сообщение Никаноровской летописи не к скифским походам VI-VII веков до н.э. но к нашествию «народов моря», известному по египетским источникам, около 1200 г. до н.э. Это одно из самых ранних событий русской истории, сохранившееся в национальной историографии, событие, которое можно надежно датировать.

Скифы, савроматы, массагеты, исседоны, аримаспы — это народы, которые упоминаются в античных письменных источниках. Жителей закаспийских степей и Средней Азии греки называли «массагетами», а персы «саками». Ясно, что оба названия значат совершенно одно и то же. Более того, «саками» персы именовали и причерноморских скифов, а греки называли «скифами» жителей Средней Азии. При этом древние авторы прекрасно понимали, что все эти названия относятся, по-существу, к одному и тому же народу, что саки, массагеты и аримаспы — это просто расселившиеся скифы или народы, попавшие в зависимость от скифов и перенявшие их язык и отчасти культуру.

Ни один из древних авторов не указывал на серьезные языковые различия между ними. Геродот, когда считал это необходимым, упоминал, что описываемый им народ северной Евразии говорит на «языке особом, отнюдь не скифском». Ничего подобного он не сообщил относительно массагетов и исседонов, а о савроматах сказал, что они говорят на слегка «испорченном» скифском языке. Надо полагать, что языки жителей Средней Азии и Южной Сибири раннего железного века не отличались вообще (или отличались незначительно, на диалектном уровне) от языка родственных им народов волго-донских и причерноморских степей.

Вот что писали о Великой Скифии IV в. до н.э.: Племя скифов находится недалеко от Фракии (северных Балкан), распространяется на восток и север, но не граничит с сарматами, как некоторые полагали, а составляет их часть. Они граничат с Бактрией (Средней Азией и Афганистаном), они населяют земли на севере, далее начинаются дремучие леса и обширные безлюдные края. Те, что живут вдоль Танаиса (Дона) и Бактра (Средняя Азия), принадлежат к одной культуре.

Названия скифских народов, упоминаемые в древних источниках, по-существу, представляют собой территориальные обозначения, или соответствуют разным государственно-политическим объединениям. Проще говоря, греческие «массагеты» и персидские «саки» означают скифов — жителей Закаспийских степей и Средней Азии; греческие «исседоны и аримаспы», так же как китайские «усуни и динлины» означают скифов-сибиряков, и т.д.

На основании исследований, проведенных в ходе раскопок большого курганного могильника «Мамай Гора» в селе Великая Знаменка Запорожской области (Украина), учёные смогли сделать некоторые интересные выводы. В могильнике, датированном концом V-IV веками до н.э., были выделены останки 341 человека. Могильник принадлежал рядовому населению, что позволило наряду с хорошей сохранностью археологического материала смоделировать демографическую ситуацию в скифском обществе того времени. Из числа погребённых дети составляли 27%, мужчины — 32,2%, женщины — 39,6%, юноши — 1,2%. Как и в других ранее исследованных могильниках, было отмечено преобладание останков женщин, что связано скорее всего с тем, что многие мужчины были захоронены на чужбине во время военных походов. Смертность среди младенцев составляла 16% от всех умерших в детском возрасте. Среди детей старше 12 лет смертность составила 14%, что говорит о том, что подростки гибли в ходе ристалищ и набегов врагов. Средний возраст смерти взрослых скифов (без учета детской смертности) – 35 лет. К этому возрасту в живых оставалось меньше половины, примерно 49% от родившихся в одно время. Средний возраст смерти мужчин — 39 лет, а женщин – 31. Соответственно женщины жили на 7-8 лет меньше мужчин. Объяснить меньшую продолжительность жизни женской части населения скифов можно скученностью людей в поселениях, антисанитарными условиями, частыми неудачными родами. Большая часть женщин умирала в молодом, активном детородном возрасте, до 30 лет их умирало 42%. В то же время мужчины вели менее оседлый образ жизни и не так часто сталкивались с инфекционными заболеваниями. Если кто доживал до 50 лет, то вероятность умереть у мужчин становится намного выше, чем у женщин. Женщины, дожившие до этого возраста, становились долгожительницами.

В сарматскую эпоху цивилизация южнорусских степей значительно усилилась. Это выразилось в территориальном росте политической системы: под властью сарматов оказалось все северное Причерноморье, Приазовье, Волго-Донские степи и лесостепи. Это стало возможным только при усилении государственно-общинного строя, после избавления от элиты, занятой личным накопительством золота и гаремов. Если скифы в поздний период своего владычества (IV-III вв. до н.э.) постоянно подвергались натиску со стороны эллинистического Средиземноморья, то сарматам удалось этот натиск отбить, и сдержать на своих западных рубежах сильного врага — Римскую империю.

Сарматское государство, распространившись до Дуная, активно вмешивалось в дела балкано-малоазийского региона. Так, Полибий сообщает, что в договор 179 г. до н.э. между Понтом, Пергамом, Вифинией и Каппадокией (эллинистическими государствами Малой Азии) был заключен при содействии сарматского царя Гатала.

Разумеется, политическое могущество Сарматии опиралось на соответствующее развитие экономики и культуры. В сарматский период северное Причерноморье и Приазовье покрылось сетью городов и крепостей, и южнорусские степи превратились в крупнейшего экспортера зерна, в средиземноморские «полисы». В зависимость от поставок приазовского хлеба (через Боспор) уже в IV веке до н.э. попали Афины. Античные авторы этого времени убедились на собственном опыте, что скифы и сарматы — это не только скотоводы, но и прекрасные земледельцы.

Металлургия в сарматском царстве достигла высокого уровня, что позволило сарматским всадникам перейти на новый, тяжелый тип вооружения, включавший пластинчатую кольчугу и шлем, тяжелые и длинные обоюдоострые мечи, длинные копья. Это вооружение превосходило военное снаряжение римских легионеров, представителей «цивилизованного» Средиземья. С помощью этого оружия сарматы установили контроль чуть ли не над всей Евразией!

Одновременно с рождением нового сильного царства среднеазиатские «родственники» сарматов также создали свои государственные объединения. В III веке до н.э. парфяне, одна из групп среднеазиатских саков (скифов), обитавших на территории современной Туркмении, разгромили эллинистическую империю Селевкидов и завоевала Иран. Тогда же на последний островок, оставшийся от завоеваний Александра Македонского — Греко-Бактрийское царство — обрушилась волна нашествия, видимо, из Южной Сибири. В Средней Азии было создано Кушанское царство, которое позднее завоевало Афганистан и северную Индию.

Как и все первобытные народы, скифы были чрезвычайно суеверны. Они верили в колдовство, волшебство и силу амулетов. Их колдуны предсказывали будущее при помощи пучка прутьев или разорванных лубяных волокон так же, как это делали некоторые группы кельтов, а в средние века германцев. Скифские маги говорили высокими, пронзительными голосами и носили женские одежды. Вероятно, они были евнухами, но скифы верили, что женские черты у них — это наказание за оскорбление Великой Богини, за разграбление ее святилища в Аскалоне. Если маг неправильно предсказывал будущее, то его и его родственников-мужчин сажали в повозку, нагруженную хворостом, и сжигали.

Среди разнообразных обычаев, унаследованных славянами от скифов, самым главным является почитание предков. В соответствии со скифскими традициями, славяне так же хоронили своих покойников в могилах и снабжали их всем жизненно необходимым на том свете. Как и скифы, они устраивали погребальную камеру для усопшего, помещали в могилу его жену, облаченную в свадебное платье, но приводили они ее туда живую, чтобы она встретила свою смерть там. Над этими захоронениями они насыпали холмы, делали жертвоприношения на их вершине, устраивали поминальные тризны и турниры.

Славянин, чей конь был убит в сражении, воздавал своему погибшему скакуну почести, намного превосходившие скифские. Тело коня помещали на высокий помост, над которым затем насыпали холм такой же высоты, как и над могилой погибшего воина.

Обычай славян класть меч рядом с новорожденным мальчиком и сажать ребенка на коня в день исполнения ему трех лет также шел от скифских традиций. Таким образом, население юга европейской части сегодняшней России и Украины несомненно происходят от скифов и сарматов. Разумеется, кроме скифов предками южных русских являются и другие этносы. Но основа южнорусского этноса все же несомненно скифская.

Скифы поклонялись стихиям. Их главным божеством была женщина — Великая Богиня, которую называли Табити. Она была богиней огня и всего живого. Позднее у славян она превратилась в богиню по имени Жива, а после принятия христианства превратилась в Богоматерь. На Руси Божью Матерь почитали не меньше, чем Христа.

Табити фигурирует в искусстве скифов, главенствуя при произнесении клятв, причащении или помазании вождей. В южных регионах теперешней России ей поклонялись задолго до того, как здесь появились скифы — еще в киммерийские времена. Изображающие ее глиняные статуэтки были распространены еще в бронзовом веке на территории между Уральскими горами и Днепром, вдоль рек Буг и Донец.

Найденные в Крыму фигурки Великой Богини датируются не ранее чем IX веком до н. э. Эта богиня изображалась стоящей с ребенком на руках. У скифов она олицетворяла собой богиню плодородия и материнства. Скифы считали ее своей защитницей, ее культ был особенно широко распространен на Кавказе у мореходов, которых греки считали аргонавтами. Скифы с Таманского полуострова очень возмущались вторжением чужаков на свои берега и, взяв их в плен, приносили в жертву Великой Богине. В искусстве скифов она иногда изображалась в виде полуженщины-полузмеи, иногда стоящей, иногда сидящей между своими священными животными — вороном и собакой, а иногда беседующей с сопровождающим ее вождем.

Поклонение Великой Богине — явный признак недавнего матриархата.

Скифы также поклонялись Папаю — богу воздуха; Апи — богине земли, Гайтосиру — богу солнца, и Аргимпасе — богине луны. Помимо этих богов, царские скифы почитали Тамумаса — бога воды, и приносили в жертву богам скот и каждого сотого пленника. Геродота удивляло отсутствие у скифов изображений богов, алтарей и храмов, пока еще не открыто ни культовых мест, ни предметов, которые можно было бы наверняка связать с проведением религиозных церемоний. Для отправления религиозных ритуалов скифы собирались в условном месте и уходили оттуда по их окончании, но при этом не считали, что проведенная церемония каким-то образом освятила то место, где ее проводили.
Вместо храмов и святынь скифы расточали все благоговение, на которое только были способны, могилам своих умерших, напоминая этим китайцев своей готовностью пожертвовать жизнью, охраняя захоронения предков. И все же их забота и бдительность не смогли уберечь могилы их предков от осквернения грабителями, которые почти всякий раз проникали в курганы после похорон и обыскивали их с такой тщательностью, что едва ли осталась хотя бы одна скифская могила, оказавшаяся нетронутой.

Славяне на территории России постепенно комбинировали культ солнца с культом Великой Богини, добавляя к ее символике солнечные знаки. Они почитали ее с не меньшим пылом, чем скифы. Эта вера пустила глубокие корни в лесистых регионах России, где крестьяне поклонялись Великой Богине в священных рощах и у истоков ручьев. Этот обычай продолжал существовать в некоторых глухих уголках страны вплоть до начала великой отечественной войны.

Участники ритуала находили одиноко стоящую на открытом месте березу и выбирали ее как олицетворение богини, облачали ее в женское платье и вешли на одну из ее ветвей священное полотнище с вышитым красным цветом изображением богини, ее служителей и атрибутов. Не потому ли и сегодня так любят березки русские люди? Вспомните Василия Шукшина…

Если такого дерева не находилось, то на открытое место ставили юную девушку, в волосы которой вплетали ветки березы, а священное полотнище вешали на любой удобный сук. Затем люди вставали кольцом вокруг девушки, изображающей богиню, и начинали танцевать в хороводе, притопывая ногами, как бы изображая звук копыт бегущих лошадей.

Церемониальное полотнище считалось семейной реликвией. Оно было сделано руками какой-нибудь прародительницы и вместе с семейными иконами входило в состав наиболее оберегаемой и ценной части имущества. Рисунки на полотнище напоминали ранние прототипы. Главным мотивом неизменно была богиня. Она часто появляется в одной и той же позе, в которой показана на скифских изделиях из металла, со стоящими обычно по бокам двумя величавыми всадниками, держащими подношения, в волосы которых иногда вплетены ветки березы. Фон картины был заполнен разнообразными солнечными знаками и символами, такими как петухи, лошади, утки, зайцы и жар-птицы.

В заключение следует сказать, что скифская цивилизация в истории Европы сыграла не меньшую роль, чем древний Египет, античные Персия, Греция и Рим вместе взятые. Постепенно ее западная ветвь диффиренцировалась в цивилизацию кельтов, а восточная — в цивилизацию сармат и протославян. Менялись правящие династии, изменялись языки, в меньшей степени изменялись верования, искусство и обычаи, еще в меньшей степени менялся генотип и фенотип людей. Волны переселенцев не были столь многочисленны, чтобы генетически поглотить местное население. На территории Восточной Европы происходило примерно то же самое, что и на Великой китайской равнине. Все, кто приходили на эту равнину как завоеватели, быстро растворялись в китайском этносе и принимали китайскую культуру. То же самое происходило и в Великой Скифии. Так что прав поэт, сказав: «Да, скифы мы!»

Но уже в скифское время этносы, которые населяли северную часть Европы, принципиально отличались от скифов и развивались по-своему. Да, они взаимодействовали со скифами и сарматами: торговали, воевали, уводили в плен и делали пленниц то рабами, то женами, обменивались технологиями, но при этом оставались разными этносами. Назовем северный этнос норманами (точнее нордманами — северными людьми) — так его называли и в древних письменных источниках. Позднее в средние века (в VII-VIII веках н.э.) из этого северного этноса дифференцировались дочерние этносы — шведы, норвежцы и русь.

Около 750 года до н. э. на черноморском побережье возникли первые колонии ионических городов-метрополий. Очень скоро Понт Аксинский («негостеприимный») сменил свой эпитет на Эвксинский - «гостеприимный». Литературным следствием греческой колонизации Черного моря было появление первого историко-этнографического описания северной части ойкумены, принадлежавшее Геродоту (ок. 484-425 гг. до н. э.). Более десяти лет им владела «охота к перемене мест». За это время он объездил почти все страны Передней Азии и побывал в Северном Причерноморье. Геродот наблюдал и изучал обычаи и нравы чужих народов без тени расового высокомерия, с неистощимым интересом подлинного исследователя, «чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности», - за что был причислен Плутархом (ок. 46-после 119 г. н. э.) к «филоварварам» - любителям чужого, презираемым образованными людьми того времени.
К сожалению, исконно славянские земли остались совершенно неизвестными «отцу истории».

Области за Дунаем, пишет он, «по-видимому, необитаемы и беспредельны». Он знает только одну народность, живущую севернее Дуная, а именно сигиннов, кочевое ираноязычное племя. Сигинны во времена Геродота заняли территорию почти по всему степному левобережью Дуная; на западе их земли простирались до владений адриатических венетов. Из этого можно заключить, что в V веке до н. э. области славянского поселения все еще находились к северу от почти непрерывной горной цепи - Рудных гор, Судет, Татр, Бескид и Карпат, - протянувшейся по Центральной и Восточной Европе с запада на восток.
Гораздо больше сведений Геродоту удалось собрать о Скифии и скифах.
Скифы, в VIII веке до н. э. вытеснившие из Северного Причерноморья полулегендарных киммерийцев, вызывали живой интерес у греков из-за их соседства с греческими колониями в Крыму, снабжавшими хлебом Афины и другие эллинские города-государства. Аристотель даже упрекал афинян за то, что они целые дни проводят на площади, слушая волшебные повести и рассказы людей, возвратившихся с Борисфена (Днепра). Скифы слыли по-варварски храбрым и жестоким народом: они сдирали кожу с убитых врагов и пили вино из их черепов. Сражались они как пешими, так и конными. Особенно славились скифские лучники, чьи стрелы были обмазаны ядом. В изображении образа жизни скифов античным писателям редко удавалось избежать тенденциозности: одни рисовали их людоедами, пожиравшими собственных детей, тогда как другие, наоборот, превозносили чистоту и неиспорченность скифских нравов и упрекали своих соотечественников за то, что они развращают этих невинных детей природы, приобщая их к достижениям эллинской цивилизации.
Помимо личных пристрастий, заставлявших греческих писателей выпячивать те или иные черты скифских нравов, правдивому изображению скифов мешало одно, чисто объективное затруднение. Дело в том, что греки постоянно путали скифов, принадлежавших к ираноязычным народностям, с другими народами Северного Причерноморья. Так, Гиппократ в своем трактате «О воздухе, водах и местностях» под именем скифов описал каких-то монголоидов: «Скифы походят только на самих себя: цвет кожи их желтый; тело тучное и мясистое, они безбороды, что уподобляет их мужчин женщинам» (1). Сам Геродот затруднялся сказать что-либо определенное о преобладающем в «Скифии» населении. «Численности скифов, - пишет он, - я не мог узнать с точностью, но слышал два разных суждения: по одному, их очень много, по другому, скифов собственно мало, а кроме них живут (в Скифии. - С.Ц.) и другие народы». Поэтому Геродот называет скифами то всех обитателей причерноморских степей, то только один народ, господствующий над всеми другими. При описании образа жизни скифов историк также вступает в противоречие сам с собой. Его характеристика скифов как бедного кочевого народа, не имеющего ни городов, ни укреплений, а живущего в повозках и питающегося продуктами скотоводства - мясом, кобыльим молоком, творогом и проч., тут же разрушается рассказом о скифах-пахарях, торгующим хлебом.

1. А. Блок в соответствии с «монгольской» теорией происхождения скифов, популярной в конце XIX - начале XX в., наделил их в своем известном стихотворении «раскосыми очами», каковых у них в действительности никогда не было.

Это противоречие проистекало из того, что античные писатели плохо представляли себе политическое и социальное устройство степняков. Скифское государство, представлявшее собой конфедерацию собственно скифских родов, было устроено по образцу всех прочих кочевых империй, когда одна сравнительно небольшая в численном отношении орда господствовала над чужеплеменными кочевыми ордами и оседлым населением.
Согласно Геродоту, главной скифской ордой были «царские скифы» - их самоназвание было «сколоты» (2), которых историк называет самыми доблестными и наиболее многочисленными. Всех прочих скифов они считали подвластными себе рабами. Цари скифов-сколотов одевались с поистине варварской пышностью. На одежде одного такого владыки из так называемой Куль-Обской могилы близ Керчи были пришиты 266 золотых бляшек общим весом до полутора килограммов. Кочевали сколоты в Северной Таврии. Восточнее, в соседстве с ними, жила другая орда, именуемая у Геродота скифами-кочевниками. Обе эти орды и составляли собственно скифское население Северного Причерноморья.

2. Академик Б. А. Рыбаков в своих трудах настойчиво отождествлял скифов-сколотов с протославянами. В качестве главного аргумента он использовал слово «сколотный» в значении «внебрачный сын», ссылаясь на один сюжет из древнерусских былин, повествующий о рождении у Ильи Муромца сына от степной поляницы-богатырши. Этого мальчика по имени Сокольник (или Подсокольник) его сверстники и дразнили «сколотным». Обидчики были жителями степи, следовательно, делал вывод Рыбаков, «сколоты» в их устах есть древнейшее название славян, т.е. геродотовских скифов-сколотов. Удивительно, что уважаемый ученый, увлеченный своей смелой гипотезой, не удосужился в данном случае заглянуть хотя бы в словарь Даля, где слово «сколотный» в его упомянутом значении отнесено к глаголам «сколачивать, сколотить». Таким образом, «сколотный сын», «сколоток», «сколотыш» означает то же, что и более позднее выражение «б… сын», т. е. «семибатечный» ребенок, зачатый гулящей матерью от неизвестного отца (по аналогии со «сколотным платьем» - одеждой, сшитой из нескольких лоскутов ткани). Скифы-сколоты на поверку оказываются совершенно ни при чем.

Скифия простиралась на север не очень далеко (днепровские пороги не были известны Геродоту), охватывая довольно узкую в то время степную полосу Северного Причерноморья. Но как любые другие степняки, скифы нередко отправлялись в военные набеги на своих близких и дальних соседей. Судя по археологическим находкам, они достигали на западе бассейна Одера и Эльбы, разоряя по пути славянские поселения. Территория лужицкой культуры подвергалась их нашествиям с конца VI века до н. э., и эти удары в спину, надо полагать, значительно облегчили венетам покорение славян. Археологами обнаружены характерные скифские наконечники стрел, застрявшие в валах лужицких городищ с внешней стороны. Часть городищ, относящихся к этому времени, хранит следы пожаров или разрушений, как, например, городище Вицин в Зеленогурском регионе Чехии, где помимо прочего найдены скелеты женщин и детей, погибших во время одного из скифских набегов. Вместе с тем своеобразный и изящный «звериный стиль» скифского искусства находил множество поклонников среди славянских мужчин и женщин. Многочисленные скифские украшения на местах лужицких поселений свидетельствуют о постоянных торговых сношениях славян со скифским миром Северного Причерноморья.
Торговля велась скорее всего через посредников, так как между славянами и скифами вклинились известные Геродоту племена ализонов и «скифов-земледельцев», живших где-то по течению Буга. Вероятно, это были какие-то подчиненные скифами ираноязычные народности. Далее на север простирались земли невров, за которыми, по словам Геродота, «идет уже безлюдная пустыня». Историк сетует, что проникнуть туда невозможно из-за метелей и вьюг: «Земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению». О самих неврах Геродот рассказывает с чужих слов и очень скупо - что обычаи у них «скифские», и сами они колдуны: «…каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик». Впрочем, Геродот добавляет, что не верит этому, и, разумеется, правильно делает. Наверное, в данном случае до него дошли в сильно искаженном виде сведения о каком-то магическом обряде, или, быть может, обычае невров во время ежегодного религиозного праздника одеваться в волчьи шкуры. Высказывались предположения о славянской принадлежности невров, поскольку легенды об оборотнях-волкодлаках позднее были чрезвычайно распространены на Украине. Однако это маловероятно. В античной поэзии есть короткая строка с выразительным описанием невра: «...невр-супостат, в броню одевший коня». Согласимся, что невр, восседающий на бронированном коне, мало похож на древнего славянина, каким его рисуют античные источники и археология. Зато известно, что кельты были искусными металлургами и кузнецами; культ лошади был у них чрезвычайно популярен. Поэтому более естественно допустить кельтскую принадлежность геродотовских невров, связав их имя с названием кельтского племени нервиев (Nervii).
Такова Скифия и прилегающие к ней земли по сообщениям Геродота. В классическую эпоху Греции, когда сложилась и оформилась античная литературная традиция, скифы были самым могущественным и, главное, наиболее известным грекам народом варварской Европы. Поэтому впоследствии имя Скифии и скифов использовалось античными и средневековыми писателями как традиционное название Северного Причерноморья и обитателей юга нашей страны, а иногда вообще всей России и русских. Об этом писал уже Нестор: улучи и тиверцы «седяху по Днестру, по Бугу и по Днепру до самого моря; суть грады их и до сего дня; прежде эта земля звалась греками Великая Скуфь». В X веке Лев Диакон в своем описании войны князя Святослава с болгарами и византийским императором Иоанном Цимисхием назвал русов их собственным именем - 24 раза, зато скифами - 63 раза, тавроскифами - 21 и таврами - 9 раз, не упомянув при этом вообще имени славян (Сюзюмов М. Я., Иванов С. А. Комментарии к кн.: Лев Диакон. История. М., 1988. С. 182). Западноевропейцы очень долго использовали эту традицию, именуя «скифами» жителей Московского государства даже в XVI-XVII веках. 
_______________________________________ ________________________________________ _

Оригинал взят у