Настоящего социализма в ссср никогда не было. Почему в ссср не было русской республики

Признаться, меня всегда поражало странное и, может быть, даже уникальное качество нашего народа: все обо всём всё знают, но официально как бы даже ни о чём и не слышали. Помните, как говорили мы в прежние времена: одни делают вид, что платят, другие делают вид, что работают. В магазинах шаром покати, в холодильниках есть всё. Секса в СССР нет, но дети рождаются…

В СССР секса нет! — крылатая фраза, источником которой послужило высказывание Людмилы Николаевны Ивановой — одной из участниц телемоста Ленинград-Бостон, записанного 28 июня и вышедшего в эфир 17 июля 1986 года. Существует несколько версий того, что́ именно она сказала…

В 1986 году телеведущие Владимир Познер и Фил Донахью организовали один из первых советско-американских телемостов, который режиссировал Владимир Мукусев.

В ходе общения американская участница телемоста задала вопрос:
...У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?

Советская участница, Людмила Николаевна Иванова (в то время — администратор гостиницы «Ленинград» и представительница общественной организации «Комитет советских женщин») ответила:

“Ну, секса у нас нет. Мы категорически против этого”.

После этого аудитория рассмеялась, и какая-то из советских участниц уточнила:
Секс у нас есть, у нас нет рекламы!

В обиход вошла искажённая и вырванная из контекста часть фразы: «В СССР секса нет».

«В СССР секса нет». Эти слова, вырезанные из выступления советской женщины на передаче «Телемост» Владимира Познера, стали, пожалуй, единственным «историческим источником», по которому сегодня судят о сексуальной политике Советского Союза. Источник, прямо скажем, весьма скудный, не говорится уже о том, что у этой фразы было и продолжение: «…на телевидении». Запомнилась, тем не менее, только первая часть.
Перестроечный Союз ждал перемен во всех сферах, в том числе и в сексуальной. Оправдались ли надежды? Видимо, нет. Во всяком случае, ликвидация консервативных сексуальных стереотипов (которая также затронула далеко не все слои общества) с лихвой перекрывается ростом сексуальной несвободы в результате развития проституции, сексуального принуждения на рабочем месте, влияния церкви, неравенства оплаты труда между полами и т.п.

Эти процессы 1990-2000-х годов известный психолог Игорь Кон, «крестный отец» советской сексологии, оценил как «сексуальную контрреволюцию» на постсоветском пространстве.

Пионеры сексуальной революции

С точки зрения социологии «сексуальная революция» - это вовсе не обилие эротических сюжетов на ТВ или общедоступность порнографии в интернете, а процесс, когда отношения между полами освобождаются от давления экономической зависимости, реакционной морали, государственного принуждения. И в этом процессе, как это ни странно прозвучит сейчас, СССР был пионером, далеко обогнав Западную Европу и Северную Америку.

Страной, где «не было секса», можно смело назвать Российскую Империю до 1917 года. Основным авторитетом по вопросам половой жизни здесь была Церковь с ее представлением о греховности любых отношений мужчины и женщины (не говоря уже о гомосексуализме), кроме отношений в браке с целью зачатия ребенка. Тот же стереотип был закреплен в законодательстве Империи, по которому жена законодательно ставилась в подчиненное мужу положение:

«Жена обязана повиноваться мужу своему как главе семьи, пребывать к нему в любви, почтении и послушании, оказывать ему угождение и привязанность как хозяйка дома» - гласили законы государства Романовых. И это не доброе пожелание, а прямая обязанность, за неисполнение которой жена могла подвергнуться наказанию.

Детям приходилось еще туже. «Власть родительская распространяется на детей обоего пола и всякого возраста» - гласил закон. Если же строптивое чадо упорно отказывалось «почитать отца своего», то родители могли упечь его в каталажку. Да-да, это не ошибка, не просто поставить в угол или выпороть, а посадить в тюрьму. Норма эта распространялась и на взрослых детей, у которых еще нет своей семьи. Вот соответствующая выдержка из законодательного уложения:

«Родители, для исправления детей строптивых и неповинующихся, имеют право употреблять домашние исправительные меры. В случае же безуспешности сих мер в родительской власти: 1) детей обоего пола, не состоящих в государственной службе, за упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки заключать в тюрьму; 2) приносить на них жалобы в судебные установления.

За упорное неповиновение родительской власти, за развратную жизнь и другие явные пороки дети по требованию родителей без особого судебного следствия подвергаются тюремному заключению на срок от 2 до 4 месяцев. В этом случае родители вправе увеличивать продолжительность тюремного заключения по своему усмотрению или объявлять о вступлении наказания в силу».

Естественно, что ни о каком праве на аборт, который Церковь до сих пор считает «детоубийством», для женщин и речи не могло быть. Конечно, женщины-дворянки или богатые горожанки могли воспользоваться соответствующими недешевыми услугами частнопрактикующих врачей, но для подавляющего большинства никаких средств для прерывания нежелательной беременности не существовало. Если не брать в расчет бабок-повитух, от рук которых каждый год гибли сотни, если не тысячи, девушек.

«…так же просто, как выпить стакан воды»

Приход к власти большевиков радикально изменил ситуацию. Несмотря на неразбериху революционного времени, новая власть почти через месяц после переворота занялась реформой брачносемейного законодательства. Двумя декретами за подписью Ленина от 19 и 20 декабря 1917 года упразднялись прежние законы о семье. Теперь муж лишался права на руководство семьей, а женщине предоставлялась полная материальная самостоятельность.

Брак признавался «свободным союзом» равноправных людей, а обязательства мужчины и женщины, зарегистрировавших свои отношения или просто живущих вместе - уравнивались. Женщине впервые предоставлялось право на свободный выбор имени, места жительства и гражданства.

Государство больше не решало вопроса о расторжении брака, также как и не нужно было представлять никаких оснований для развода, для этого теперь было достаточно желания одного из партнеров. Сексуальные отношения, в которые один из партнеров вступал вне брака, отныне «не преследовались».

Отмена прежних ограничений привела к тотальному сексуальному раскрепощению молодежи, нечто подобное этому можно было наблюдать только на Западе времен «молодежной революции» 1960-х годов. Одна за другой возникали молодежные коммуны, в которых комсомольцы и комсомолки жили общей хозяйственной и половой жизнью.

Появилась даже теория, обосновывающая новые отношения. Соратница Ленина и член ЦК партии Александра Колонтай писала, что заняться любовью при социализме будет так же просто, как «выпить стакан воды».

Впрочем, теория «стакана воды» нравилась далеко не всем. Сам Ленин, который по собственному признанию, «менее всего был мрачным аскетом», выступил в качестве ее противника. «Конечно, жажда требует удовлетворения, - говорил вождь большевиков. - Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ?».

Сексуальная проблематика всерьез обсуждалась на страницах партийной прессы. «Каждый комсомолец, каждый рабфаковец и вообще любой зеленый юнец может и имеет право реализовать свое половое влечение. По каким-то непонятным причинам это считается непреложным законом, - сетовала в середине 1920-х главная партийная газета «Правда». - Каждая комсомолка, каждая рабфаковка или другая учащаяся, на которую пал выбор того или иного парня, должна быть покорна ему, иначе она “мещанка” и не заслуживает звания пролетарской студентки».

Однако, подобная свобода нравов затронула в 1920-е лишь узкий слой городской интеллигенции и рабочих, но практически никак не распространялась на сельское большинство населения, продолжавшее жить «законом, данным Адамом и Евой». В 1930-е индустриальная модернизация страны переместила миллионы людей из деревни в город, а коллективизация начала процесс переноса городских нравов и привычек на село.

В результате произошло некое нивелирование сексуальной сферы, - «передовиков» осадили, «отстающих» подтянули, был достингут «средний уровень» сексуальной свободы, тем не менее, более высокий, чем во все еще консеравтивных странах Европы.

Да здравствует стыд?

Вторая мировая война в очередной раз изменила соотношение полов. Причиной этому послужила гибель значительной части мужского населения на фронтах. Нехватка мужчин привела к повышению роли и значения мужа в семье, вернув ему многие утерянные в 20-30-е годы права и привилегии. Но, ненадолго.

Ведь «мужское право» не могло найти себе экономического базиса - равенство в оплате труда для мужчин и женщин, государственные детские сады и бесплатные школы, поддержка одиноких матерей - все это размывало основы мачистского типа отношений между полами.

В СССР «в 1960—70-х годах действовали те же самые, что и на Западе, тенденции (снижение возраста сексуального дебюта, рост терпимости к добрачным связям, повышение интереса к эротике и т.д.)», - пишет Игорь Кон. Однако, консерватизм брежневского руководства, который и был истинной причиной появления шуток на тему «был ли секс в СССР».

Если коммунисты 20-х выступали под лозунгом «Долой стыд!», то коммунистам 70-80-х впору было бы написать на лозунках «Да здравствует стыд!» Это, а также утеря самим советским обществом того динамизма, который был присущ ему до войны, и стали действительным тормозом дальнейшего освобождения в сфере отношений полов.

С тех событий и прошло не так много времени, и все участники телемоста живы и здоровы, а история обросла множеством домыслов и версий.

С улицы - в эфир

Серию телемостов 1986-1987 годов журналист Владимир Познер пробивал с большим скрипом. Советские власти опасались пускать в жизнь этот проект, каждая идея проходила жёсткую цензуру. Но американцы хотели, чтобы в студии собирались простые советские граждане, а не «специально обученные» люди.

И вот в Ленинград приезжают несколько американских телевизионщиц, сотрудниц программы «Донахью». В течение нескольких месяцев они отбирали людей для эфира: заводских рабочих, портовых грузчиков, кораблестроителей, медсестёр, учителей. Ленинградку Любовь Иванову американские телевизионщики поймали прямо на улице. Она сразу согласилась участвовать в передаче: - Я человек активный, мне было интересно так близко пообщаться с американцами.

Тогда же в один из эфиров из её уст и прозвучала легендарная фраза. В телемосте участвовали советские и американские женщины. Познер так вспоминает знаменитый эпизод:
- Американская участница пожаловалась, что в США на телевидении рекламные ролики эксплуатируют сексуальные образы и поинтересовалась, нет ли схожей ситуации в СССР.

Любовь Иванова ответила: «У нас секса нет…» , и тут же раздался общий смех.

Тыкали пальцами

Сама Иванова излагает другую версию происхождения этой фразы:
- Начался телемост, и одна американка говорит: да вы из-за войны в Афганистане вообще должны перестать заниматься сексом с вашими мужчинами - тогда они не пойдут воевать. И пальцем всё время тычет. Я ей и ответила: в СССР секса нет, а есть любовь. И вы во время войны во Вьетнаме тоже не переставали спать со своими мужчинами.

Позже Иванова признавалась, что после выхода в эфир телемоста (а он шёл в записи) к ней пришла своеобразная популярность - узнавали на улице, тыкали пальцами, мол, вот та тётка, которая сморозила эту глупость. Доставали и журналисты ироническими вопросами.

Хотя Людмила Николаевна вела активную не только общественную (возглавляла различные женские организации), но и личную жизнь - несколько раз была замужем. Позже, в 1989 году, Иванова поняла, что на своей знаковой фразе можно делать бизнес. Открыла клуб, где гостям объяснялось: это именно его хозяйка отличилась тогда на телемосте.

Кстати, правду о той фразе, можно легко выяснить, просмотрев запись программы. Американка, как и говорил Познер, спросила, не используются ли сексуальные мотивы в советской рекламе. Ответила Любовь Иванова: «В СССР секса нет, и мы категорически против этого...» Тут в зале раздаётся смех и Познер убирает микрофон от Ивановой. Однако по губам можно прочитать, что она добавляет:

«...на телевидении». Вот как всё было на самом деле четверть века тому назад.

Вопросы идеологии. Невозможность реставрации социализма

Патриоты в современной России столь же популярны, как демократы на закате перестройки. Свидетельством этого является и маргинализация бывших демократов (тех, которые сохранили верность своим идеалам и ныне переименованы общественностью в либералов), и стабильно превышающий в последние годы 80%-ю отметку рейтинг Путина. Даже критики действующей российской власти предпочитают критиковать её с ультрапатриотических позиций.

Основными идеологическими направлениями в патриотической среде являются:

1. Национализм (в некоторых случаях доходящий до нацизма).

2. Монархизм (в разных проявлениях, от ностальгии по империи Романовых , до мечтаний о воссоздании сословной монархии, легитимируемой Земскими соборами и даже до смутного влечения к неоязыческому вождеству).

3. Марксизм (включающий все уже опробованные виды и формы, а также попытки синтезировать нечто новое, более отвечающее современному моменту).

Проблемы националистов и монархистов мы разберём в следующих материалах, а сейчас обратимся к марксистским (коммунистическим, социалистическим) идеям. В конечном итоге, они в современном российском обществе пользуются наибольшей популярностью и многим кажутся легко реализуемыми (достаточно только власти волю проявить).

Популярность данных идей объяснима.

Во-первых , общество, разочарованное в демократах (либералах), чьи идеи господствовали в 90-е и были антагонистичны марксистским, логично попыталось вернуться к старому опыту, который не смогли опровергнуть либералы.

Это, однако, нереально. Собственно об этом ещё Ленин писал, предупреждая, что любая мелкая частная собственность ежедневно, ежечасно порождает крупную. Родовой особенностью капитализма является стремление к наращиванию объёма капитала. Если Ваш бизнес не развивается, не растёт, значит он умирает.

На наших глазах постсоветский бизнес, начав с ларьков, закусочных и полукустарных мастерских, в считанные годы захватил командные высоты в экономике . Законодательно государство ограничить бизнес не сможет. Он будет проникать в интересующие его сферы деятельности либо при помощи лоббирования – убеждая общество и государство при помощи СМИ, что будет более эффективным собственником, либо коррумпируя чиновников и депутатов. Если же преграда окажется непреодолимой, он начнёт борьбу с государством. Экспансия – образ жизни капитала. Не освоив свою страну, он не может двигаться дальше и проигрывает иностранным конкурентам. Поэтому капитал всегда будет в первую очередь бороться против государственного сектора.

Кроме того, в одном из своих многочисленных определений коммунизма Ленин утверждал, что это – учёт и контроль . Несомненно, одним из основных конкурентных преимуществ социалистического государства является его способность к быстрой мобилизации огромных ресурсов и неограниченному манёвру ими. На первом месте здесь стоит возможность манёвра именно трудовыми ресурсами. Великие стройки коммунизма стали возможны в первую очередь потому, что СССР оказался способен в кратчайшие сроки снабдить их необходимым количеством рабочих рук и соответствующих специалистов. При этом затраты оказались значительно ниже, а темпы создания новой инфраструктуры значительно выше, чем при капитализме.

Почему? Потому что, капиталистическое государство может построить и Комсомольск на Амуре, и БАМ , и любую из советских «строек века» повторить. Но, для начала, ему надо будет создать там приемлемые условия для жизни, отдыха и развлечений, а затем заманить нужное количество рабочих и специалистов более высокой зарплатой. Поскольку же они приедут с семьями, надо обеспечить рабочие места для их жён, школы и дошкольные учреждения для детей.

Социалистическое государство в 70-е на БАМ отправляло людей так же, как в 30-е на строительство «города-сада». Вначале в тайгу в палатку . Потом построите себе бараки, а лет через несколько начнёт появляться благоустроенное жильё, за ним социальные учреждения и т.д. Для того, чтобы иметь возможность так распоряжаться трудовыми ресурсами, необходимо полностью контролировать все рабочие места. Если вы можете найти альтернативную работу вне государственного сектора, вам крайне трудно сделать предложение от которого вы не сможете отказаться.

Таким образом, сосуществование социалистического и капиталистического секторов в экономике одного и того же государства ведёт к быстрому уничтожению социалистического сектора. Капиталист будет демпинговать, переманивать к себе лучшие кадры, коррумпировать власть, но он будет уничтожать конкурента. Любой капитал стремится к монопольному положению, позволяющему извлекать максимальную прибыль.

По мере роста капиталистического сектора, социалистическое государство будет терять ресурсы (материальные и человеческие), позволяющие ему выполнять свою основную социальную функцию. Это мы тоже видели в конце перестройки и в лихие 90-е , когда Конституция ещё обязывала государство обеспечивать социальную защищённость не меньше, чем в СССР, но государство уже не имело ресурсов для её выполнения.

Идём далее . В СССР не случайно ограничивали размеры дач, приусадебных участков и занимались мелочной вроде бы регламентацией личного потребления. Как мы определили выше, социалистическое государство должно обеспечивать справедливое (максимально близкое к равному) распределение дохода. Но ведь всегда и везде есть люди, которые предпочитают свои доходы увеличить (в том числе нелегальным путём), а с государством не делиться.

Как ловить разного рода спекулянтов, цеховиков и прочих граждан, не разделяющих идеалы социализма? На них ведь не написано, что они уже выпали из системы государственного контроля и больше не зависят материально от рабочего места, предоставляемого государством. Нам сегодня может показаться, что суровая борьба СССР с нарушениями социалистической законности в экономической сфере – причуда. Но это не так. Ведь речь идёт о создании зачатков параллельной экономики , причём капиталистической. Если с ней не бороться, она будет расти и разрушит и социалистическую экономику и само государство (в 80-е так и произошло).

В СССР было понятие «нетрудовые доходы» . Получение нетрудовых доходов влекло за собой уголовное наказание. Но, если можно строить какие угодно дома и владеть какими угодно участками земли, то как определить – построена дача на нетрудовые доходы или просто владелец её – выдающийся мастер и собственными руками возвёл себе трёхэтажный дворец? Ограничение, нормирование и унификация размеров потребления облегчало работу по борьбе с хозяйственными преступлениями . Слишком большой дом или слишком дорогой автомобиль были маркером для соответствующих органов, которые могли задать вопрос: «На какие деньги всё это куплено?». И в отличие от современного капиталистического государства, не прокурор должен был доказывать, что деньги краденные, а владелец дачи должен был доказать, что честно всё заработал.

Вторая функция унификации – демонстрация статуса. В СССР шахтёр или высококвалифицированный рабочий зарабатывал больше, чем рядовой член ЦК. Но уровень жизни руководителей даже районного звена был всё же выше, чем у простых передовиков производства. Обеспечивалось это за счёт разного рода льгот, в том числе и в вопросе быстрого получения более просторного и качественного жилья в домах с улучшенной планировкой. И это тоже естественно. Ведь, если все равны и простой рабочий может обеспечить себе уровень жизни крупного чиновника, то, как обеспечить отбор на государственную службу квалифицированных специалистов? Ведь для этого и учиться надо куда дольше. И какими-никакими талантами обладать. И ответственность тем выше, чем выше должность, и рабочий день ненормированный, и выходные не гарантированы. А на заводе смену отстоял – свободен.

Если просто много платить чиновнику, надо обеспечить ему возможность эти деньги потратить. Но ему не надо десять «Жигулей», двадцать холодильников «Днепр» или «Минск » и сто магнитофонов «Маяк» или «Юпитер». Ему понадобятся более дорогие, но и более качественные товары. Своя промышленность не производит – надо закупать за границей. Если такие товары появятся в свободной продаже, то их будут покупать не только чиновники и понадобится их всё больше и больше. Собственные предприятия будут терять рынок. Бюджет недополучит доходы и социальная функция государства опять окажется под угрозой. Если же дефицитные товары распределять среди тех, кому положено, то зачем же им платить больше, если государство и так распределяет, выделяя, кому положено и что положено?

Наконец, наличие многоукладности в экономике предполагает и многопартийность. Каждый уклад должен быть обеспечен политическим представительством, иначе задействованные в него граждане оказываются поражёнными в правах. Да и без политического представительства невозможно согласовывать государственную политику, выстраивать её таким образом, чтобы она не наносила ущерб никакой крупной социальной группе, провоцируя её на борьбу с государством.

Но как можно в государстве, в котором социализм является официальной идеологией (ведь именно закрепления государственного статуса идеологии требуют сейчас от российской власти идеологически озабоченные граждане), допускать существование буржуазных (или просто несоциалистических) партий? А если они на выборах к власти придут? Какое общество они будут строить? И как это будет соотноситься с государственным характером социалистической идеологии?

Мы видели как. После отмены 6-й статьи Конституции, закреплявшей монополию КПСС на власть, СССР рухнул в течение неполных двух лет. И это логично – в идеологическом государстве партия является становым хребтом системы. Если оспаривается монополия партии на власть, то оспаривается и государственный характер идеологии (у другой партии и идеология другая). Следовательно, однопартийность (или квази многопартийность, когда все партии – близнецы-братья, причём одна из них – главная) – неизбежная особенность социалистического государства.

Подведём итог . Попытка внедрения социализма в виде государственной идеологии потребует:

1. Ликвидации вначале крупных, а затем и всех частных предприятий.

2. Установления государственной монополии на экономическую активность.

3. Установления государственной монополии на внешнюю торговлю.

4. Отсутствия легальной возможности найти работу за пределами государственного сектора (государство – единственный работодатель).

5. Унификации и нормирования распределения благ (престижных товаров, качественных услуг и т.д.) под государственным контролем.

6. Введения однопартийности и идеологического контроля правящей партии над обществом .

Эти меры могут осуществляться в более или менее жёстком виде, но они обязательны, поскольку без их внедрения социалистическое государство, во-первых, не сможет выполнять те функции социальной защиты и справедливого распределения, которых от него ждёт общество. А, во-вторых, быстро вновь переродится в капиталистическое.

Я очень сильно сомневаюсь, что большинство граждан РФ сегодня готово отказаться от привычного уровня и стиля жизни, ради возвращения в общество социальной справедливости.

Ещё раз повторю . Население хочет советской стабильности и предсказуемости. Но оно хочет, чтобы всё это было обеспечено в новых условиях, без фактического демонтажа капиталистического государства. А это невозможно.

Ещё одним свидетельством правильности моей оценки истинных стремлений населения и истинного характера его социальных запросов, является тот факт, что ни одна из существующих в России коммунистических и социалистических партий, кроме, возможно совершенно маргинальных, не имеющих ни одного шанса стать серьёзной политической силой, не выступает с настоящих коммунистических ленинских революционных позиций. Системные и большинство несистемных марксистов предпочитают заседать в буржуазном парламенте. То есть, с позиции Маркса-Ленина-Сталина являются оппортунистами, встроившимися в буржуазную политическую систему, и их в этом поддерживает избиратель .

Между тем, сегодня вряд ли у кого-то могут возникнуть сомнения в том, что (в отличие от самих коммунистов, неоднократно и не только в СССР допускавших мирную реставрацию капитализма) смена буржуазного строя на социалистический без революции невозможна. Уровень насилия может быть высоким или низким, но революционный характер изменений неизбежен. Ведь необходимо изменить конституционные основы существующей государственности, признающей «священное право частной собственности», на новые, согласно которым частная собственность на средства производства недопустима в принципе, а остальное имущество (включая недвижимость) определяется как «личная собственность» , что предполагает запрет на её использование с целью наживы, то есть создания капитала.

Итак, революционного авангарда, каковым должна быть истинно коммунистическая партия , нет. Низы очень даже хотят жить по-старому , только, как это было во все времена, во всех странах и при всех властях, желали бы дополнительных бонусов в виде советской системы социальных гарантий.

Верхи не просто могут управлять по-старому, но только вошли во вкус и управляют весьма эффективно. Революционной ситуации нет, и не предвидится . Революционной партии нет, и не предвидится. Стихийный «народный коммунизм» – обычное явление для любой эпохи. Он всегда существует, всегда утопичен и никогда ни на что не влиял.

Следовательно, реставрация государства, в котором социализм (коммунизм) являлся бы официальной «единственно верной» идеологией в обозримом будущем (как минимум, до конца разворачивающегося глобального системного кризиса) невозможно. А какие идеологии будут актуальны в посткризисном мире, неизвестно. Некоторые предполагают, что человечество может и вовсе к просвещённому феодализму вернуться (или к какой-то новой форме сословного общества).

Единственная проблема, связанная с идеологизированными группами акцентуированных личностей заключается в их попытках использовать Донбасс , как полигон для обкатки своих социальных конструкций, с целью их последующего перенесения в Россию. Результаты негативны и для Донбасса, и для России, и для самих «идеологов». Впрочем, по мере наведения хотя бы первичного порядка в ДНР/ЛНР, их («идеологов») влияние на жизнь республик падает.

Это относится не только к коммунистам, но и к националистам, и к монархистам, чьи идеи и причины их нереализуемости мы рассмотрим в следующем материале.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА «Россия сегодня»

От редакции РуАНа

В СССР был государственный капитализм плюс рабовладельческий строй

Этапы строительства социализма в ССС Р

Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях , постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания» . Все Конференции – открытые и совершенно безплатные . Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…

Эта фраза первой приходит на ум, когда разговор заходит о сексе в Советском Союзе . Выражение стало настолько расхожим и затертым, что многие давно забыли, как оно родилось и что на самом деле означало. 30 лет назад, 17 июля 1986 г., в эфир вышел телемост Ленинград-Бостон , одна из участниц которого изрекла незабвенный перл. Эта женщина впоследствии стала настоящей знаменитостью и даже зарабатывала на этом деньги.

В 1980-х гг. Владимир Познер провел несколько советско-американских телемостов. 28 июня 1986 г. прошел телемост Ленинград-Бостон под названием «Женщины говорят с женщинами», ведущими были Владимир Познер и Фил Донахью. В эфир он вышел 17 июля. Речь зашла о рекламе на телевидении, и одна из американок пожаловалась на то, что в рекламных роликах «все крутится вокруг секса». Советским участникам задали вопрос о том, как у них обстоят дела с телерекламой. На это Людмила Николаевна Иванова ответила: «Секса у нас нет, и мы категорически против этого». Зал взорвался смехом и аплодисментами, и концовку фразы никто не расслышал (она якобы добавила: «У нас есть любовь»). Другая участница выкрикнула: «Секс у нас есть, у нас нет рекламы!». Позднее Людмила Иванова просила вырезать свои слова при монтаже, но их оставили, и вскоре вырванная из контекста фраза стала крылатой.

Позже возникло несколько версий относительно того, каким было продолжение фразы. Сама Иванова спустя 20 лет в интервью газете «Комсомольская правда» изложила другую версию происхождения этой фразы: «В общем, идёт телемост, и одна американка говорит: да вы из-за войны в Афганистане вообще должны перестать заниматься сексом с вашими мужчинами – тогда они не пойдут воевать. И пальцем всё время тычет. Я ей и ответила: в СССР секса нет, а есть любовь. И вы во время войны во Вьетнаме тоже не переставали спать со своими мужчинами».

В другом интервью она утверждала, что сказала на самом деле «У нас секса нет… на телевидении», но концовку фразы никто не расслышал. Конечно, ситуация была анекдотичной, и позже «виновнице торжества» отчаянно хотелось вложить больше смысла в уже сказанное. Кроме того, она даже начала усматривать взаимосвязь между успехом журналистской карьеры Познера и своим выступлением: «Я приложила руку к его карьере. Кто помнит другие телемосты между Америкой и СССР? А наш, женский, запомнили. Познер пригласил меня на съёмки, а я сделала всё, чтобы этот телеэфир вошёл в историю. В результате в 1986 году Владимир получил премию Союза журналистов СССР и стал одним из самых известных и востребованных телеведущих страны».

Людмила Иванова признавалась, что попала на телемост случайно. Она работала в то время администратором гостиницы «Ленинград», в которой поселились Владимир Познер и Фил Донахью. Узнав, что женщина состоит в общественной организации «Комитет советских женщин», Познер пригласил ее на съемки. В 1980-е гг. говорили, что участниц телемоста собирали прямо на улице, но Иванова отрицает эту версию: «Ну что вы! В студии собралось сто женщин: ученые, артисты, спортсменки. Рядом со мной сидела тренер по фигурному катанию Тамара Москвина». И конечно, общение не было спонтанным: «За час до записи с нами побеседовал Познер, предупредил, что могут задавать провокационные вопросы. Меня посадили в первый ряд. Вдруг появляются американки: в рваных джинсах, в растянутых свитерах, старых кроссовках. Мы в шоке! Не думали, что они так плохо выглядят», – вспоминает Иванова.

После распада Союза Иванова открыла кафе-клуб «Сударыня» и активно эксплуатировала имидж «той самой женщины, которая говорила американкам о сексе». Многие приходили в заведение специально, чтобы на нее посмотреть. Так ей удалось заработать на собственном промахе и объездить мир – она побывала в 35 странах. Недавно ей исполнилось 75 лет, сейчас она живет в Германии.

И пока в СССР не было секса, Людмила Иванова успела 5 раз выйти замуж и признавалась, что в «перерывах между мужьями» у нее тоже случались романы. Зря американки переживали за советских женщин! Об этом свидетельствуют и

То есть, он, конечно, был. И даже внебрачный, и - не к ночи будь сказано - существовали и однополые связи, не говоря уже о всяких чикатилах и сливко, которые ради достижения оргазма убивали мелких. Но вот говорить о том, что он есть, было не принято. Даже самыми приличными словами. В равной мере у нас «не было» проституции, наркотиков (расскажите это очень средним азиатам, которые «лечились» опиумом-сырцом ещё со времён А.Ф.Македонского), коррупции партийных властей, сильно пьющих армейских офицеров (вот про пьющего сантехника Афоню целое кинище сняли, а о том, что замполит одного из полков отдалённого военного округа так ужрался на праздновании собственного дня рождения, что навалил в штаны по-большому, не то что в кино - устно упоминать было нежелательно, особенно чтобы не дошло до нежных ушек нижних чинов, кое-кто из которых вполне мог этого подполковника перепить), завмаг-завсклад-товаровед ещё могли фигурировать как воры и взяточники, но попытка изобразить в таком виде обкомовского аппаратчика привела бы автора опуса в список диссидентов (правда, при Сталине в этом плане было больше свободы: там бывший глава правительства Рыков и бывший член Политбюро Бухарин могли во всеуслышание быть названы врагами народа и сотрудниками вьетнамской польской, немецкой или японской разведки - в данном случае неважно, правда это или нет). И едва ли такие нормы лицемерия заложили «красные», Николая Первого хотя и назвали коммунистом в «Истории одного города», но несколько в ином плане.

В то время еще ничего не было достоверно известно ни о коммунистах , ни о социалистах, ни о так называемых нивелляторах вообще. Тем не менее нивелляторство существовало, и притом в самых обширных размерах. Были нивелляторы «хождения в струне», нивелляторы «бараньего рога», нивелляторы «ежовых рукавиц» и проч. и проч. Ног никто не видел в этом ничего угрожающего обществу или подрывающего его основы. Казалось, что ежели человека, ради сравнения с сверстниками, лишают жизни, то хотя лично для него, быть может, особливого благополучия от сего не произойдет, но для сохранения общественной гармонии это полезно, и даже необходимо. Сами нивелляторы отнюдь не подозревали, что они - нивелляторы, а называли себя добрыми и благопопечительными устроителями, в мере усмотрения радеющими о счастии подчиненных и подвластных им лиц...

Такова была простота нравов того времени, что мы, свидетели эпохи позднейшей, с трудом можем перенестись даже воображением в те недавние времена, когда каждый эскадронный командир, не называя себя коммунистом, вменял себе, однако ж, за честь и обязанность быть оным от верхнего конца до нижнего.

Угрюм-Бурчеев принадлежал к числу самых фанатических нивелляторов этой школы. Начертавши прямую линию, он замыслил втиснуть в нее весь видимый и невидимый мир, и притом с таким непременным расчетом, чтоб нельзя было повернуться ни взад, ни вперед, ни направо, ни налево.

При Николае №1 Герцен отправился в вятскую ссылку отнюдь не за то, что его разбудили декабристы, а он спросонья завопил что-то вроде «Долой самодержавие!». Он всего лишь осмелился в частной беседе упомянуть будочника, который оказался оборотнем в погонах и вместо того, чтобы ловить грабителей, сам промышлял разбоем. В этом увидели поклёп на полицию и, соответственно, подрыв основ (в том, что кто-то на него стукнул, можно не сомневаться; но стучавший знал, что сказанное Герценом подпадает под определение недозволительного - всё же едва ли его собеседником был дворник или извозчик).

Герцен улетел в ссылку (в ссылку на службу - не в тюрьму и не за эшафот) за то, что в публике пересказывал (и отцу в письме изложил) нашумевшую историю о том, что некий городовой в Петербурге занялся преступными разбоями, за что и был схвачен и покаран. В этом Николай усмотрел противоправительственное намерение: человек толковал о деле, бросающем тень на управление (городовой-разбойник).

«Скажите, слышали вы, что у Синего моста будочник убил и ограбил ночью человека?
- Слышал, - отвечал я пренаивно.
- И, может, повторяли?
- Кажется, что повторял.
- С рассуждениями, я чай?
- Вероятно.
- С какими же рассуждениями? Вот оно - наклонность к порицанию правительства. Скажу вам откровенно, одно делает вам честь, это ваше искреннее сознание, и оно будет, наверно, принято графом в соображение.
- Помилуйте, - сказал я, - какое тут сознание, об этой истории говорил весь город, говорили в канцелярии министра внутренних дел, в лавках. Что же тут удивительного, что и я говорил об этом происшествии?
- Разглашение ложных и вредных слухов есть преступление, не терпимое законами.
- Вы меня обвиняете, мне кажется, в том, что я выдумал это дело?
- В докладной записке государю сказано только, что вы способствовали к распространению такого вредного слуха. На что последовала высочайшая резолюция об возвращении вас в Вятку.
- Вы меня просто стращаете, - отвечал я. - Как же это возможно за такое ничтожное дело сослать семейного человека за тысячу верст, да и притом приговорить, осудить его, даже не опросив, правда или нет?».

Герцен потом обратился с этим вопросом к Дубельту:
- Я вам, генерал, скажу то, что сказал графу Сахтынскому, я не могу себе представить, чтобы меня выслали только за то, что я повторил уличный слух, который, конечно, вы слышали прежде меня, а может, точно так же рассказывали, как я.

Да, я слышал и говорил об этом, и тут мы равны; но вот где начинается разница - я, повторяя эту нелепость, клялся, что этого никогда не было , а вы из этого слуха сделали повод обвинения всей полиции. Это все несчастная страсть очернять правительство - страсть, развитая в вас во всех, господа, пагубным примером Запада .

У нас не то, что во Франции, где правительство на ножах с партиями, где его таскают в грязи; у нас управление отеческое, все делается как можно келейнее... Мы выбиваемся из сил, чтоб все шло как можно тише и глаже, а тут люди, остающиеся в какой-то бесплодной оппозиции, несмотря на тяжелые испытания, стращают общественное мнение, рассказывая и сообщая письменно, что полицейские солдаты режут людей на улицах. Не правда ли? Ведь вы писали об этом?

Я так мало придаю важности делу, что совсем не считаю нужным скрывать, что я писал об этом, и прибавлю к кому - к моему отцу.

Разумеется, дело неважное; но вот оно до чего вас довело. Государь тотчас вспомнил вашу фамилию и что вы были в Вятке и велел вас отправить назад.

Создавалась атмосфера сумасшедшего дома, где все, что не было криком «Ура», могло вызвать наказание за крамолу, и где никакого регламента даже на такие дела не было. Естественно, это привело к полному неуважению к общественному порядку. Если за насмешку над полицией карают так, как Екатерина карала за заговоры, то и заговор в итоге будет считаться в обществе таким же непреступным делом, каким на самом деле являются насмешки над полицией.

В СССР не было банков и кредитов. Точнее был Сбербанк, который служил для населения скорее хранилищем средств, откладываемых на юбилей, покупку машины или «черный день». Сбербанк никоим образом не влиял на удовлетворение потребительских желаний населения. В СССР тех людей, которые жили не по средствам можно было пересчитать по пальцам. Как правило, они заканчивали жизнь либо в тюрьме, либо самоубийством.

В Россию, с развалом СССР, хлынул «частный капитал» и начали создаваться тысячи банков, в основном с еврейским участием. Банки дали людям такой сильный стимул потреблять, что по сути, благодаря им была создана иллюзия того, что в России мы стали жить гораздо богаче, чем в СССР. Объем займов, выданных российскими кредитными учреждениями гражданам, увеличился в 2013 году на 2 трлн 213,9 млрд рублей — до 9 трлн 935,8 млрд рублей, а сумма просроченной задолженности составила около 1 трлн 400 млрд рублей.
Население России находится сейчас в том состоянии, которое на Руси характеризовали поговоркой «в долгах, как в шелках».
Напомним, что в соответствии с православной моралью ростовщичество -это смертный грех и преступление против общества.

2.В СССР не было охранников. Точнее был вялый ВОХР, где работали бабушки и дедушки пенсионного возраста. Никто из советских людей никогда бы в жизни не пошел работать «сторожем в магазин». Профессия «сторож» относилась к наиболее маргинализованной части населения. Стать в советские времена сторожем было так же дико, как сегодня дворником.
В России охранниками официально работает почти полтора миллиона человек. Кроме них в сфере безопасности занято огромное число консьержей, сторожей и контролеров.
Огромная социальная масса людей, которая ничего не производит, кроме испорченного воздуха, профессиональные трутни и тунеядцы, потребляющие наши налоги. Унылая, инертная масса, визитная карточка любого полицейского государства.

3. В СССР не было «креаклов». В СССР была интеллигенция, которая занималась производством и трансляцией культуры. Был андеграунд, который удовлетворял запросы различных слоев населения, которые не хотели двигаться в официальном русле. Был Самиздат, подполье из диссидентов, антисоветчиков и барыг. Признаки интеллигента в СССР заключались в том, что он служил высшим идеалам культуры, был абсолютно не меркантилен и свысока относился к тем людям, которые жили только материальным миром. Влияние лучших представителей интеллигенции на население СССР было очень велико, гораздо выше любых представителей властных структур.

Российский «креакл» -это продукт товарно-денежных отношений в государстве, а точнее деиндустриализации и кредита. Этот класс на 90% продукт кредитной экономики, потому что после крушения СССР они были выключены из производственных цепочек.
Единственное, чем мог быть занят этот новый класс этих «новых безработных» — это перераспределение поступающих в страну нефтяных и газовых доходов путем оказания друг другу разных услуг, так как большинство населения в их услугах не нуждается. По некоторым оценкам в России креативный класс насчитывает примерно 39% работоспособного населения. Называется так же цифра в 15 миллионов человек.
В СССР таких креаклов называли тунеядцами и дармоедами.

4.В СССР не было колбасы. Точнее колбаса была, но не в том количестве, какое хотелось бы увидеть западным корпорациям и фермерским конгломератам США и Европы. По ГОСТу в СССР колбаса подразделялась на сорта от высшего до второго, в зависимости от количества мяса. В колбасе высшего сорта количество мяса должно было быть не менее 70%. Колбаса даже варёная считалась деликатесом и была отменного качества, не говоря уже о колбасах копченых. Мужики в поле или на стройке не брезговали даже ливерной колбасой, которую брали в основном домашним животным.

Не брезговали по той причине, что по своим вкусовым качествам и содержанию мяса ливерная колбаса намного превосходила те псевдоколбасы, которые в изобилии расположились на наших прилавках.
В России колбаса есть. Вареная колбаса теперь не считается деликатесом. Вместо мяса в неё кладут туалетную бумагу с желатином и эмульгаторами. Потребляют ее самые низшие круги населения.

5. В СССР не было секса. Точнее так считали некоторые полоумные. Если быть еще более точным, в СССР отсутствовала порнография, секс-игрушки, сексуальные сцены в телевизоре и печатных СМИ. Была напряженка с таблетками стимулирующих половую активность, даже презервативы считались некой непристойностью. Проституция, присутствовала, как явление, но присутствовало исключительно в столицах и курортных зонах. Все что касалось похоти и разврата было табуировано и преследовалось законом.

При этом институт семьи охранялся и государством, и проклятыми коммунистами, и кровавой гэбней. Аборты и разводы считались чуть ли не преступлением против общества.
С 1948 по 1989 годы в СССР отмечался постоянный естественный прирост населения — примерно на 1 % в год.
Сегодня в России есть проституция, порнография и секс-шопы. Есть огромная транснациональная секс-индустрия, которая получила громадный скачок с развитием интернета. В Великобритании доходы секс-индустрии даже включают в расчеты ВВП.
В настоящее время России институт семьи существует только в силу инерции, демография отрицательная, уровень преступности и смертности не снижается уже два десятилетия.

6.В СССР не было религии. Точнее она была, но только для истинно верующих, которые готовы были терпеть ради этого насмешки, лишения и моральные страдания. Институт церкви был отделен от государства, попов держали в черном теле, а церкви традиционно использовали для зернохранилищ.
Большая часть населения страны были атеистами.
Сложно было представить в СССР картину, когда поп в телевизоре учит полунищий сброд духовным скрепам, покорности и преимуществам Царства божьего.

В России религия есть. Церквей построили гораздо больше, чем школ. Попы оказывают огромное влияние на светскую жизнь, включая государственное управление, идеологию и бизнес. На сегодня, по сути, вторым человеком в государстве является Патриарх, а влияние Церкви равняется влиянию ФСБ.

7. И последнее. В СССР не было бомжей, бандитов, беженцев и бездомных. Не было пандемий, заброшенных поселков и огородов, не было не вспаханных полей, не было демократии, не было «рыночной» экономики. Не было экономических кризисов, национальной вражды и гражданских войн. Не было липовых генералов и ветеранов, не было липовых героев и орденов, не было спортсменов занимавшихся спортом ради денег.Не было ментов-оборотней, не было уголовников во власти, не было свободной прессы и не было такого товарного изобилия -от ректальных свечей до золотых унитазов.
Зато в России все это есть. Мы широкой поступью вступили в сообщество цивилизованных государств и уверенно смотрим в завтрашний день.