Июльская монархия

Правление Луи-Филиппа во Франции (1830-1848) носит название Июльской монархии, так как она была результатом Июльской революции.

Придя к власти он согласился пересмотреть некоторые положения старой конституции.

Рис. 5.

В Хартии 1830 г. (рис. 5) королевская власть объявлялась результатом общественного договора, т.е. король правил по приглашению французского народа, а не в силу божественного проведения, как в Хартии 1814 г. Были расширены права Палаты депутатов, упразднена наследственность звания пэров, был снижен имущественный и возрастной цензы избирателей.

В лице нового короля июльская революция 1830 г. закрепила победу буржуазии над дворянством. Однако с 1830 по 1848 гг. господствовала не вся буржуазия, а только ее наиболее богатая часть - так называемая финансовая аристократия, в состав которой входили банкиры, крупные биржевые дельцы и т.д. Рост биржевых спекуляций - характерная черта тех времен.

В конце 40-х гг. у четырёх французских банкирских домов было 2,5 млрд франков, то есть лишь на 1 млрд меньше, чем во всей казне Франции. Сам король Луи-Филипп, крупнейший во Франции лесо- владелец и финансист, был лично заинтересован в укреплении господства финансовой аристократии.

Наряду с биржевиками опорой монархии была многолюдная прослойка рантье - лиц, живших доходами со своих капиталов.

Таким образом, старая аристократия потерпела поражение, и у власти в стране оказались сторонники буржуазного развития.

Однако аристократия не собиралась сдаваться, о чём свидетельствовали неоднократные заговоры против Луи-Филиппа. Первый заговор составили легитимисты - сторонники «законной» династии Бурбонов, желавшие посадить на трон Генриха, герцога Бордосского. Дважды составляли заговоры бонапартисты (в Страсбурге в 1836 г., а затем в Булони в 1840 г.) во главе с Людовиком-Наполеоном Бонапартом, сыном бывшего голландского короля Людовика Бонапарта и Гортензии Богарнэ, падчерицы Наполеона I. Сам претендент на престол попал в тюрьму, откуда сумел бежать в 1846 г.

С установлением июльской монархии ухудшилось положение трудящихся. Буржуазное развитие страны вело к стремительной поляризации общества. Сравнительно небольшой группе богатых и сверхбогатых людей противостояла основная масса населения, состоявшая из крестьян, с трудом сводивших концы с концами, и наёмных рабочих, находившихся в ещё худшем положении.

В начале 1831 г. в Лионе вспыхнуло восстание рабочих шелкоткацких мануфактур. Туда были направлены войска, но рабочие не оказали сопротивления. Встал вопрос о репрессиях. Как наказать 30 тысяч человек? Это восстание было вызвано нуждой, политических требований рабочие не выдвигали. Луи-Филипп приказал купить в Лионе за свой личный счет шелковых тканей на 640 тысяч франков.

В 1834 г. лионские ткачи вновь поднялись на борьбу. На этот раз они выступали под красными знаменами и выдвинули не только экономические требования, но и политические, требуя упразднения монархии. Шесть дней шли бои с войсками. Восстание было подавлено, 350 человек были убиты.

Эти события стали следствием невмешательства государства в отношения между предпринимателями и наёмными работниками. Рабочие, лишённые каких-либо возможностей отстаивать свои права по закону, вынуждены были взяться за оружие.

Восстания также показали, что с развитием капиталистических отношений на историческую арену выступила новая сила - рабочий класс. И если до этого он выступал вместе с буржуазией против монархии, то теперь впервые выступил против буржуазии.

За восстанием в Лионе последовали восстания в других городах. Они дали толчок развитию республиканского движения в стране, хотя различные республиканские организации возникли ещё до июльской монархии.

В последующие годы во Франции было образовано несколько тайных обществ, ставивших своей целью свержение монархии. Однако в 1834-1835 гг. обнаружился раскол в рядах буржуазных республиканцев. Часть из них стала сторонниками Июльской монархии.

В 1834 г. было разгромлено «Общество прав человека и гражданина» - организация, максимально приблизившаяся к политической партии. Это были сторонники демократической республики.

Республиканское движение в конце 30-х - начале 40-х гг. приняло новую форму. Начался период деятельности тайных обществ, в которых изменился состав участников - он стал преимущественно пролетарским.

В 1837 г. возникла тайная революционная организация под названием «Общество времен года». Каждые 7 членов общества составляли ячейку, которая называлась неделей. Четыре «недели» (28 человек) составляли «месяц». Три «месяца» - «время года», а четыре «времени года» - год. Всего к 1839 году в обществе насчитывалось 4-5 тысяч человек. Общество готовилось свергнуть короля вместе с его приближенными банкирами. Одним из его руководителей был участник июльской революции - коммунист-утопист Огюст Бланки (1805-1881).

В 1839 г. заговорщики попытались поднять восстание и захватить власть в Париже. Эта попытка была подавлена силами полиции. Бланки приговорили к смертной казни, заменённой пожизненным заключением. Следует сказать, что в период Июльской монархии в стране распространялись идеи утопического социализма самого различного направления, представителями которого были Сен-Симон, Фурье, Этьен Каабе, Луи Блан. Очень большое влияние на пролетариат имели идеи Пьера Жозефа Прудона (1809-1865), который отвергал революционную борьбу.

После подавления беспорядков в стране произошел возврат чуть ли не к худшим временам Реставрации. Абсолютистским наклонностям короля потакал его премьер-министр Франсуа Гизо, который властвовал в 1840-1848 гг. Вдвоём с королем он решал все важнейшие государственные вопросы, используя для этого подкуп депутатов и другие методы. В 1847 г. разразилась серия скандалов, связанная с корыстными поступками лиц, входивших в ближайшее окружение королевской семьи. Луи-Филипп терял авторитет.

В палате депутатов образовалась умеренно-либеральная партия, требовавшая проведения либеральных реформ, и прежде всего избирательной реформы, которая допустила бы к управлению страной круги средней промышленной буржуазии. Партия республиканцев выступала за всеобщее избирательное право для мужчин и даже за восстановление республики.

Крупная буржуазия, требуя снижения избирательного ценза, надеялась завоевать себе нижнюю Палату. Правительству были понятны их намерения, однако отказ проводить реформы был сформулирован в тезисе Гизо: «Обогащайтесь и вы станете избирателями». Таким образом, нежелание правительства наладить диалог с оппозицией привело к стремительному росту напряжённости в стране.

Раздражение вызывала и нерешительность действий правительства в области внешней политики. В Палате депутатов говорили: «Франция скучает. На такую политику способна и тумба».

Политический кризис в стране усугубился династическим кризисом. В 1842 г. погиб старший сын и наследник Луи-Филиппа - молодой герцог Орлеанский. Он отличался от отца широтой либеральных взглядов и был популярен в обществе и военных кругах. После его смерти наследником престола был объявлен внук Луи-Филиппа - граф Парижский. Однако графу было всего 4 года, регентом при нём, в случае его вступления на престол, должен был стать герцог Немур- ский, известный своими консервативными взглядами.

Ситуация в стране катастрофически ухудшалась в связи с экономическими неурядицами. В 1847 г. Франция оказалась втянутой в мировой экономический кризис, вызвавший резкое сокращение производства и расстройство денежной системы. Страну захлестнула волна банкротств. Государственные расходы превысили доходы. Закрытие предприятий усилило безработицу. Резко выросли цены на продукты питания. Неурожаи длились с 1845 по 1847 гг.

Неблагоприятное стечение всех названных обстоятельств довело всеобщее недовольство режимом Июльской монархии до революционного взрыва.

Контрольные вопросы

• 1. Какой период в истории Франции назвали «Реставрацией» и почему?
• 2. Какие изменения в политическую и экономическую жизнь страны внесла Июльская монархия?
• 3. Какие изменения в указанный период претерпело рабочее движение?
• 4. Назовите причины революции 1848 г. Какие причины были общими с революцией 1830 г.?

Луи-Филипп в 1845 г.

Франсуа Гизо

Палата депутатов при Луи-Филиппе

Луи-Филипп в образе Гаргантюа, пожирающего народные богатства. Карикатура О. Домье

Луи-Филипп пришёл к власти в 1830 году в ходе буржуазно-демократической Июльской революции , которая свергла реакционный режим Бурбонов в лице Карла X . Восемнадцать лет правления Луи-Филиппа (так называемая Июльская монархия) были характеризованы постепенным отходом от идей либерализма , учащающимися скандалами и возрастающей коррупцией. В конечном итоге Луи-Филипп присоединился к реакционному Священному союзу монархов России , Австрии и Пруссии . Хотя среди баррикадных бойцов 1830 года доминировали республиканские лозунги, плодами их победы в конечном итоге овладела не просто буржуазия, и не просто крупная буржуазия, но одна фракция буржуазии - финансисты. Слова банкира Лафитта после провозглашения герцога Орлеанского королем - «отныне царствовать будут банкиры!» - оказались пророческими.

К середине 1840-х годов во Франции наметились признаки социального и юридического кризиса. Несмотря на нарастающую промышленную революцию , участились массовые банкротства, увеличивалось число безработных, постоянно росли цены. В 1845-1847 годах страну постигли тяжёлые неурожаи. «Король-буржуа », «народный король», Луи-Филипп уже не устраивал не только простолюдинов (легенды о его «простоте» и популистские прогулки по Елисейским Полям без охраны с зонтиком под мышкой быстро надоели простому народу), но и буржуазии. Наибольшее недовольство вызвал сложившийся цензовый порядок избирательного права , при котором активным избирательным правом (правом избирать) пользовались те, кто платил 200 франков прямых налогов, а пассивным (правом быть избранным) - 500 франков; всего, таким образом, к 1848 г. насчитывалось 250 тысяч избирателей (из 9,3 миллионов совершеннолетних мужчин - именно столько стало избирателей с введением после революции всеобщего избирательного права) .

Фактически парламент избирала, а тем более избиралась в него, крупная буржуазия. Луи-Филипп покровительствовал своим родственникам и друзьям, погрязшим в финансовых аферах и взятках. Внимание правительства было обращено на денежную аристократию, которой король отдавал большее предпочтение, чем простому народу: на высших чиновников, банкиров, крупных торговцев и промышленников, для которых были созданы самые благоприятные условия в политике и торговле. В интересах финансовой буржуазии государство искусственно поддерживалось на грани банкротства (чрезвычайные государственные расходы при Луи-Филиппе были вдвое выше, чем при ведшем постоянные войны Наполеоне), что предоставляло возможность финансистам давать займы государству на крайне невыгодных для казны условиях. Источником обогащения верхушки буржуазии были также разного рода подряды, особенно железнодорожные, доступ к которым приобретался коррупционным путем, и махинации с ценными бумагами, разорявшие мелких вкладчиков и основанные на знании инсайдерской информации , доступной депутатам, членам правительства и их окружению. Все это вылилось в ряд коррупционных скандалов, особенно в 1847 году, создавших в обществе отношение к правящей группировке как к сплошной шайке воров и уголовников. По выражению Карла Маркса, «Июльская монархия была не чем иным, как акционерной компанией для эксплуатации французского национального богатства; дивиденды её распределялись между министрами, палатами, 240 000 избирателей и их прихвостнями. Луи-Филипп был директором этой компании <…> Эта система представляла собой постоянную угрозу, постоянный ущерб для торговли, промышленности, земледелия, судоходства, для интересов промышленной буржуазии, которая в июльские дни написала на своём знамени gouvernement à bon marché - дешёвое правительство»

Все это вызывало по отношению к Июльскому режиму нараставшее недовольство, в котором рабочие сливались со своими хозяевами - представителями промышленной буржуазии, находившейся в оппозиции к царству банкиров. В парламенте это недовольство приняло вид выступлений так называемой «династической» (орлеанистской) оппозиции - во главе с Адольфом Тьером и Одиллоном Барро . Главным пунктом недовольства буржуазии был крайне высокий избирательный ценз, отсекавший от политической жизни значительную часть этого класса, как и связанных с ним представителей свободных профессий. В результате повсеместно распространилось убеждение, что избирательная система должна быть изменена. В палате депутатов всё чаще звучало требование расширить избирательное право. Интеллигенция требовала предоставления таковых для «талантов» (людей свободных профессий), выдвигались требования понижения ценза, наконец наиболее радикальная партия, во главе с Ледрю-Ролленом (единственным радикальным республиканцем в парламенте), требовала всеобщего избирательного права. Однако король упорно отвергал всякую мысль о политических изменениях. Эти настроения в нём поддерживал самый влиятельный министр последних семи лет его царствования - Франсуа Гизо , ставший в 1847 году во главе кабинета министров. На все требования палаты снизить избирательный ценз он отвечал отказами.

Революции 1848-1849 годов
Франция
Австрийская империя :
Австрия
Венгрия
Чехия
Хорватия
Воеводина
Трансильвания
Словакия
Галиция
Словения
Далмация и Истрия
Ломбардия и Венеция
Германия
Южная Пруссия (Великопольша)
Итальянские государства:
Сицилия
Неаполитанское королевство
Папская область
Тоскана
Пьемонт и герцогства
Польша
Валахия и Молдавия
Бразилия

Нет ничего удивительного, что в те годы на жизнь короля было совершено более десяти покушений. Совершали их как члены тайных обществ (например, Фиески из «Общества прав человека» Огюста Бланки , стрелявший в короля 28 июля 1835), так и одиночки, разделявшие идеи радикалов. Уровень ненависти в обществе к правящей монархии стремительно рос. В 1840 году у покушавшегося на жизнь короля, Жоржа Дармеса, устроившегося работать полотером во дворец, спросили на следствии, какова его профессия. «Истребитель тиранов, - гордо ответил он. - Я хотел спасти Францию».

Экономический кризис осени 1847 года ударил по всем слоям общества, кроме финансовой олигархии - начиная от крупной промышленной буржуазии и кончая рабочими, обострив общее недовольство существующим положением. К концу 1847 года на улице в результате кризиса оказались до 700 тысяч рабочих; безработица в таких отраслях, как мебельное дело и строительство, достигла 2/3. Для рабочих кризис был вдвойне невыносим, так как наступил на фоне голода, вызванного неурожаем 1846 г. и картофельной болезнью - в 1847 г. цены на продовольствие подскочили вдвое, дело доходило до голодных бунтов с разгромом хлебных лавок, подавленных войсками. На этом фоне оргия олигархии банкиров и коррупционеров казалось вдвойне невыносимой.

Общественную атмосферу кануна революции К. Маркс описывает следующим образом: «Не участвовавшие во власти фракции французской буржуазии кричали: „Коррупция!“ Народ кричал: „À bas les grands voleurs! À bas les assassins! <Долой крупных воров! Долой убийц!>“, когда в 1847 г. на самых высоких подмостках буржуазного общества публично разыгрывались те самые сцены, которые обыкновенно приводят люмпен-пролетариат в притоны разврата, в богадельни и в дома для умалишённых, на скамью подсудимых, на каторгу и на эшафот. Промышленная буржуазия увидела угрозу своим интересам, мелкая буржуазия была полна нравственного негодования, воображение народа было возмущено. Париж был наводнён памфлетами, <…> которые с бо́льшим или меньшим остроумием разоблачали и клеймили господство финансовой аристократии» .

Повод к массовому взрыву возмущения не заставил себя ждать.

Оппозиция к 1848 году

Арман Марра

Оппозиционные режиму силы делились на: «династическую оппозицию», то есть либеральную часть орлеанистов , недовольную чересчур консервативной линией Гизо, правых республиканцев и левых республиканцев.

Лидером династической оппозиции был Одилон Барро , выдвинувший лозунг: «Реформа во избежание революции». К династической оппозиции примкнул со своими сторонниками и Адольф Тьер , в 1830-е годы бывший одним из столпов режима, но затем оттеснённый более правым Гизо. Показателем кризиса режима было то, что на сторону оппозиции переметнулся известный своей беспринципностью и острым политическим чутьем журналист Эмиль Жирарден , создавший в парламенте фракцию «прогрессивных консерваторов».

Правореспубликанская оппозиция группировалась вокруг газеты «Насьональ», редактировавшейся политиком Марра . Самым известным сотрудником этой газеты был депутат и поэт Ламартин , к 1848 г. находившийся на пике популярности благодаря как своему парламентскому красноречию, так и недавно изданной им «Истории жирондистов » - апологии этих умеренных буржуазных республиканцев.

Левореспубликанская оппозиция , или «красные», объединяла собственно мелкобуржуазных демократов и социалистов, и группировалась вокруг газеты «Реформа» под редакцией Ледрю-Роллена (сам Ледрю-Роллен не был сторонником социализма, но в редакции его газеты состоял и социалист Луи Блан , автор популярной у рабочих брошюры «Организация труда»; писал для нее и Фридрих Энгельс).

Наконец, продолжали существовать остатки коммунистических и анархических тайных обществ, разгромленных к концу 1830-х годов: остатки эти были тесно инфильтрованы полицейскими агентами-провокаторами (что показал в 1847 г. процесс о так называемом «Заговоре с зажигательными бомбами»). Наиболее энергичные деятели тайных обществ, Бланки и Барбес , находились в заключении после восстания 1839 г. Самым крупным из тайных обществ являлось бланкистское и коммунистическое «Общество времён года», насчитывавшее до 600 человек; во главе его стоял рабочий-механик Альбер .

Свержение монархии

Банкеты реформистов

Движение против режима приняло, по образцу английских чартистов , форму выступлений за избирательную реформу. Оно получило название реформистских банкетов . Чтобы пропагандировать реформы, и при этом обойти строгие запреты союзов и собраний, сначала в Париже, а затем и в крупных провинциальных городах богатые участники реформистского движения устраивали общественные банкеты, число «гостей» которых, слушавших речи выступавших, насчитывало тысячи человек - иными словами, под видом банкетов фактически проходили митинги сторонников реформы. Идея принадлежала Одилону Барро, но идею подхватили республиканцы и затем радикалы, которые также стали организовывать банкеты с участием рабочих и социалистических ораторов, таких как Луи Блан . Если на банкетах, организованных умеренной оппозицией, требования не выходили далее снижения вдвое избирательного ценза и предоставления избирательных прав «талантам», то на банкетах группы «Реформы» открыто говорили о всеобщем избирательном праве, которое радикалы рассматривали как свою главную цель, а социалисты - как непременное предварительное условие для перестройки общественных отношений. Так, на банкете 7 ноября в Лилле были подняты тосты «за рабочих, за их неотъемлемые права» , на что Ледрю-Роллен ответил: «Народ не только достоин представлять себя, но… он и может быть представлен достаточно лишь самим собой» . Гизо и король, однако, не видели в этих банкетах серьезной угрозы. «Обогащайтесь, господа, и вы станете избирателями» - издевательски заявил Гизо в парламенте сторонникам реформы . Тем не менее Гизо принял решение покончить с банкетной кампанией, что в конечном итоге и послужило поводом для взрыва.

Запрет банкета 22 февраля

14 февраля министр внутренних дел Дюшатель запретил банкет, назначенный на 19 февраля комитетом XII округа (предместье Сен-Марсо), с участием офицеров Национальной гвардии . Организаторы попытались спасти дело, перенеся банкет на 22-е число и в относительно отдалённый уголок Елисейских полей. Банкетная комиссия оспаривала право правительства запрещать частное мероприятие. 87 депутатов обещали присутствовать на банкете и назначили встречу с участниками в полдень 22 февраля у церкви св. Магдалины , откуда шествие должно было двинуться к месту банкета. Комиссия призвала национальных гвардейцев явиться на эту встречу в мундирах, но без оружия. При этом организаторы рассчитывали, торжественно явившись к месту банкета и найдя там полицейского с приказом о запрете, выразить формальный протест, разойтись и затем подать апелляцию в кассационный суд. Однако для кабинета дело носило принципиальный характер, так как было связано с вопросом о недопущении собраний в любой форме, в том числе и в форме шествия. В результате, 21 февраля в парламенте Дюшатель заявил о полном запрещении банкета, в резких тонах пригрозив организаторам, среди которых было много офицеров национальной гвардии, что в случае неповиновения он применит силу . Вечером организаторы, после совещания, приняли решение отменить банкет. В ночь на 22 февраля было расклеено правительственное объявление о запрете банкета. Но это уже ни на что не могло повлиять: «машина запущена», как выразился в палате Одиллон Барро. Вечером 21 февраля в Париже царило сильное возбуждение, собирались толпы, и П. Анненков вспоминал, что слышал, как какой-то молодой человек сказал: «Париж завтра попытает счастья» . Лидеры умеренной оппозиции были испуганы, ожидая подавления волнений и неизбежных репрессий: Мериме сравнивал их с «всадниками, которые разогнали своих лошадей и не знают, как остановить их». Так же глядели на дело и лидеры радикалов: на совещании, состоявшемся в редакции «Реформы», они приняли решение не участвовать в выступлении, чтобы не доставить властям повода раздавить их партию, и газета напечатала призыв к парижанам оставаться дома. Таким образом, в возможность революции не верил никто из оппозиционных политиков.

Начало восстания

22 февраля с раннего утра толпа народа собралась на площади Мадлен, назначенной организаторами банкета местом сбора. Поначалу это были в основном рабочие, затем к ним присоединилось шествие студентов. С появлением студентов толпа приобрела известную организованность и направилась к Бурбонскому дворцу (где заседал парламент) с пением «Марсельезы » и криками: «Долой Гизо! Да здравствует реформа!». Толпа ворвалась в Бурбонский дворец, который ввиду раннего часа ещё был пуст, затем двинулась на бульвар Капуцинок к зданию Министерства иностранных дел , резиденции Гизо (он, кроме правительства, возглавлял и это министерство); там она была отброшена войсками, но не рассеялась, а направилась в другие точки города. Попытки драгун и полиции разогнать толпу не возымели успеха. К вечеру толпа разгромила оружейную лавку и местами начала строить баррикады. В 16:00 король издал приказ о вводе в Париж войск и мобилизации Национальной гвардии. Однако 22 февраля события ещё производили впечатление рядовых для Парижа того времени уличных беспорядков, а никак не начавшейся революции. «Парижане никогда не делают революцию зимой» - сказал по этому поводу Луи-Филипп . В редакции «Реформы» вечером 22 февраля также сошлись на том, «что положение дел не таково, чтобы произвести революцию».

Настоящее восстание началось в ночь на 23 февраля, когда баррикадами покрылись рабочие кварталы Парижа (традиционно настроенные республикански). Как подсчитали позднее, в столице возникло более полутора тысяч баррикад. Толпы рабочих врывались в оружейные лавки и завладевали оружием. Луи-Филипп не желал использовать для подавления восстания войска, так как армия была непопулярна и он опасался, что, увидев, что король пошел по стопам Карла Х , Национальная гвардия поддержит восстание и произойдет повторение событий 1830 года . Поэтому он стремился прекратить волнения силами самой Национальной гвардии . Однако национальные гвардейцы, выходцы из буржуазных кварталов и сами сторонники избирательной реформы, наотрез отказались стрелять в народ, а часть их даже перешла на сторону повстанцев. В результате волнения только усиливались. Основными требованиями, объединившими всех недовольных парижан, были отставка Гизо и проведение реформ.

Отставка правительства и стрельба на бульваре Капуцинок

Стрельба на бульваре Капуцинок. Литография

Переход Национальной гвардии на сторону повстанцев испугал монарха, и Луи-Филипп в 15 часов 23 февраля принял отставку правительства Гизо и объявил о своём решении сформировать новый кабинет из деятелей династической оппозиции с участием Тьера и Одиллона Барро. Премьером был намечен граф Луи-Матье Моле . Известие об отставке Гизо было встречено с восторгом буржуазно-либеральным крылом движения, которое сочло свои цели достигнутыми и призывало баррикадных бойцов прекратить бои. Республиканцы, основной поддержкой которых были рабочие, а также мелкая буржуазия и студенты, не восприняли этой замены. «Моле или Гизо - это для нас всё равно, - говорили они. - Народ баррикад держит в руках оружие и не сложит его до тех пор, пока Луи-Филипп не будет свергнут с своего трона» . Тем не менее, успокоение массы буржуазии оставляло республиканцев в изоляции и, в перспективе, грозило обернуть против них Национальную гвардию. Хотя баррикады и не были разобраны, напряжение спало. Более того, народ принялся разоружать деморализованные войска, которые без сопротивления отдавали оружие.

Однако вечером, около 22:30, на бульваре Капуцинок у отеля Вандом, где располагалось Министерство иностранных дел, войска открыли огонь по толпе, что сразу же обрушило ситуацию и привело к взрыву, уничтожившему монархию.

Подробности этого инцидента остаются предметом спора до настоящего времени. Обе стороны обвиняли друг друга: республиканцы военных в неспровоцированном расстреле безоружной толпы, военные утверждали, что стрельба началась после того, как из толпы был сделан пистолетный выстрел по войскам. Вне зависимости от того, кем в реальности был сделан первый выстрел, послуживший сигналом к побоищу - сама ситуация, несомненно, явилась плодом сознательной провокации республиканцев, стремившихся к максимальному обострению положения.

Марраст произносит речь над убитыми.

Процессия с телами убитых.

Толпа с пением и факелами гуляла по улицам, празднуя победу, и в конце концов дошла до угла улицы и бульвара Капуцинок, где в здании Министерства иностранных дел, как полагали, находится Гизо, и стала кричать: «Долой Гизо!». Здание охранял батальон 14 линейного пехотного полка, который, защищая его, перекрыл бульвар. Впоследствии лидеры шествия утверждали, что изначально намеревались обойти бульвар Капуцинок, во избежание конфликта с войсками; однако толпа повернула к зданию МИДа. Ответственность за это взял на себя некто Паньер-Лафонтен (Pannier-Lafontaine), бывший военный: по его собственному признанию, под влиянием чьих-то слов, что не сделано ничего и в результате движение будет задушено, он решил направить толпу к министерству и уговорил двух факелоносцев, задававших направление толпе, изменить маршрут. Когда солдаты перекрыли бульвар, защищая министерство, толпа стала агрессивно напирать на них, пытаясь прорваться к зданию, и пыталась выхватывать ружья; Паньер-Лафонтен и еще несколько национальных гвардейцев окружили командовавшего батальоном подполковника Куранта, требуя от него, чтобы он отдал приказ войскам расступиться и пропустить толпу. Курант отказал им и отдал приказ примкнуть штыки. В этот момент раздался выстрел, неизвестно кем сделанный. Сержант Джакомони (Giacomoni) показывал, что видел в толпе человека с пистолетом, целившегося в полковника; пуля ранила в лицо рядового Анри, стоявшего недалеко от командира. По другим версиям, выстрел был сделан со стороны солдат, случайно или по недоразумению. Так или иначе, выстрел послужил сигналом, и солдаты, находившиеся в состоянии крайнего нервного напряжении, спонтанно открыли огонь по толпе . Пострадало более 50 человек, из них 16 было убито. Толпа отхлынула с криками: «Измена! Нас убивают!». Вскоре после этого из редакции «Насьоналя» (газеты умеренных республиканцев) привезли телегу, на неё положили пять трупов и стали возить их по бульварам, освещая факелом, с криками: «Мщение! Убивают народ!». Особенное впечатление производил труп молодой девушки, который показывал толпе, приподнимая, какой-то рабочий.

Толпа разъярённого народа с криками и ругательствами следовала за телегой. На бульварах рубили деревья и переворачивали омнибусы , ставя их в баррикады. Восстание разгорелось с новой силой, теперь уже открыто выдвигался лозунг: «Да здравствует Республика!». Утром на стенах появилось воззвание, составленное в «Реформе» (газете радикальных республиканцев) и гласившее: «Луи-Филипп приказал нас убивать, как это сделал Карл X ; пусть он и отправляется вслед за Карлом X» .

Отречение

Разгром поста Шато д’Ор. Картина Э.Хагнауэра

Еще вечером Луи-Филипп назначил главой правительства вместо Моле более либерального Тьера. Утром он по предложению Тьера наконец согласился предложить избирательную реформу и назначить досрочные выборы в Палату депутатов. Но было уже поздно, восставшие не были согласны ни на что, кроме упразднения монархии. Именно в тот момент, когда король принимал доклад Тьера и делал распоряжения о реформах (около 10 часов утра), повстанцы ворвались на площадь Пале-Рояль , где вступили в бой с гарнизоном поста Шато д’Ор, защищавшего подходы ко дворцу со стороны Пале-Рояля. Это столкновение дало королю некоторое время, в течение которого он сначала назначил вместо Тьера еще более либерального Одилона Барро, одного из главных ораторов реформистских банкетов, а затем по настоянию семьи, понимавшей, что и это не может спасти ситуацию, подписал отречение. Король отрекся в пользу своего внука, 9-летнего Луи-Филиппа, графа Парижского , при регентстве его матери Елены, герцогини Орлеанской . После этого он сел в дешёвый фиакр , запряженный единственной лошадью, и под эскортом кирасир выехал в Сен-Клу . Это произошло около 12:00. К тому времени народ захватил и сжёг казарму Шато д’Ор и вскоре ворвался в Тюильри , королевский трон был вынесен на площадь Бастилии и торжественно сожжён. Король с семьёй бежал в Англию подобно Карлу Х, таким образом буквально исполнив пожелание восставших.

Временное правительство

Волонтеры во дворе Ратуши

Сразу же после отречения короля, герцогиня Орлеанская с малолетним графом Парижским явилась в Бурбонский дворец (место заседания Палаты депутатов). Орлеанистское большинство приняло их стоя и было готово провозгласить графа Парижского королем, но под давлением толпы, заполнившей Бурбонский дворец, колебалось; начались дебаты. В это время палату заполнила новая толпа вооруженного народа, с криками: «Отречение!» «Долой палату! Не нужно депутатов! Вон бессовестных торгашей, да здравствует республика!» Самый радикальный из депутатов, Ледрю-Роллен, потребовал создания Временного правительства, его поддержал Ламартин. В результате большинство депутатов разбежалось, оставшееся меньшинство вместе с заполнившим дворец народом одобрило список правительства, которой был составлен в редакции умеренно-республиканской газеты «Насьональ». Правительство возглавил Ламартин. В то же время радикальные республиканцы и социалисты собрались в редакции «Реформы» и составили свой список. Это список в целом совпадавший со списком «Насьоналя», но с прибавлением нескольких человек, в том числе Луи Блана и лидера тайного «Общества времён года», коммуниста Альбера .

Следуя революционной традиции, они отправились в Ратушу и провозгласили там новое правительство. Вслед за тем в Ратушу явилось из Бурбонского дворца и правительство «Насьоналя». В результате группа «Насьоналя» и группа «Реформы» достигли соглашения: список «Насьоналя» был расширен четырьмя новыми министрами, включая Луи Блана и Альбера, ставшими министрами без портфеля , и Ледрю-Роллена, получившего пост министра внутренних дел, и остались в Ратуше. Пост префекта парижской полиции был утверждён за другим соратником Ледрю-Роллена, Коссидьером , который ранее добыл его явочным порядком: он попросту явился в префектуру в окружении вооруженных республиканцев - его товарищей по тайному обществу и объявил себя префектом. Примыкавший к кругу «Реформы» знаменитый физик и астроном Франсуа Араго , бывший депутатом парламента, получил в новом правительстве должности военного и морского министра (в списке Ледрю-Роллена он намечался министром почт).

Умеренные республиканцы во главе с Ламартином и тем более бывшие в правительстве представители «династической оппозиции» не желали провозглашать республику, утверждая, что этот вопрос вправе решать только вся нация. Однако утром 25 февраля Ратушу заполнила массовая демонстрация во главе с коммунистом - врачом Распаем , который дал правительству 2 часа на провозглашение республики, пообещав, в противном случае, вернуться во главе 200 тысяч парижан и произвести новую революцию. Республика была немедленно провозглашена. Однако требование о замене трехцветного знамени (дискредитировавшего себя в глазах рабочих Парижа за годы Луи-Филиппа) знаменем красным Ламартину удалось отразить: в качестве компромисса было решено прибавить на древко красную розетку. Чтобы успокоить массы провинциальной буржуазии, для которой слово «республика» было связано с воспоминаниями о якобинском терроре, правительство отменило смертную казнь.

Выборы Учредительного собрания были запланированы на 23 апреля. В рамках подготовки к этим выборам правительство провело два важных преобразования. Декретом от 4 марта было введено всеобщее избирательное право для мужчин, достигших 21 года. В тот момент столь широкого права голоса не было ни в одной стране мира, даже в Англии, считавшей себя пионером демократических свобод.

При этом, однако, Временное правительство оттолкнуло от себя крестьянство. Франция в целом спокойно приняла известие о произошедшей революции и его комиссаров, назначенных в департаменты Ледрю-Ролленом вместо королевских префектов. Главной проблемой нового правительства явилась проблема финансового дефицита - так как финансовая олигархия более не желала кредитовать правительство, а обложить крупную буржуазию принудительным сбором или конфисковать имения Орлеанов , как предлагали радикалы, правительство принципиально не желало. В результате, по инициативе Гарнье-Пажеса (министр финансов, очень умеренный республиканец круга «Насьоналя» и крупный финансист), было решено покрыть дефицит за счет крестьян, единовременно, на год, увеличив на 45 % (45 сантимов на каждый франк) все 4 прямых налога. При этом рабочих уверяли, что налог падает на крупных землевладельцев-аристократов и возмещает казне выплаченный им Бурбонами знаменитый миллиард франков (как компенсация за потери в Революцию), крестьянам же объясняли, что налог введён из-за прихотей рабочих и расходов на социалистические эксперименты с «национальными мастерскими». «45-сантимный налог» вызывал в крестьянах ненависть к республике и активизировал никогда не угасавшие у них бонапартистские симпатии (эпоха Империи вспоминалась ими как золотой век). Сбор налога привел летом 1848 г. к массовым крестьянским волнениям.

Борьба левых и правых республиканцев

Идея «социальной республики»

Луи Блан в Люксембургской комиссии

Как оказалось, рабочие и буржуазные республиканцы по-разному понимают саму республику. У рабочих идея республики соединялась с представлением не только о равенстве и всеобщем избирательном праве, но и о социальной справедливости и ликвидации нищеты, которую эта республика должна обеспечить. Эта идея выразилась в лозунге: «Да здравствует республика, демократическая и социальная!».

Особой популярностью пользовались у рабочих идеи Луи Блана об «организации труда». В одноименной брошюре Луи Блан развивал мысль, что всякий должен иметь «право на труд» и что государство обязано обеспечить гражданам это право, организуя и поддерживая рабочие ассоциации - «национальные мастерские», весь доход от которых (за вычетом необходимого для производства) принадлежал бы работающим в них. 25 февраля большая манифестация рабочих явилась в Ратушу со знаменами, на которых было написано: «Организация труда!» - и потребовала немедленного учреждения министерства прогресса. Из правительства это требование поддержал только Блан. Однако под давлением рабочих Временное правительство приняло свои первые декреты с расплывчато-социалистическими декларациями, обещая «гарантировать рабочему его существование трудом», «обеспечить работу для всех граждан» и признавая за рабочими право и необходимость «ассоциироваться между собой, чтобы пользоваться законными плодами своего труда». Вместо министерства прогресса правительство постановило учредить «правительственную комиссию для трудящихся», которая должна была разрабатывать меры по улучшению положения рабочего класса. Для комиссии отводился Люксембургский дворец , отчего она и получила название «Люксембургской комиссии».

Этим шагом Временное правительство удалило из Ратуши опасные для него элементы, представлявшие рабочие предместья Парижа. Люксембургская комиссия, кроме разработки проектов решения рабочего вопроса, выступала также как согласительная комиссия в конфликтах между рабочими и работодателями (Луи Блан был последовательным сторонником классового компромисса, что заставило его осудить рабочие восстания как в июне 1848 г., так и впоследствии во время Коммуны). Были приняты декреты о сокращении на 1 час рабочего дня (до 10 часов в Париже и до 11 часов в провинции), о снижении цен на хлеб, о предоставлении рабочим ассоциациям миллиона франков, оставшегося от цивильного листа Луи-Филиппа, о возврате из ломбардов заложенных бедняками предметов первой необходимости, о приеме рабочих в национальную гвардию. Были созданы 24 батальона «мобильной гвардии» (так называемые «мобили»), в основном из маргинализованной рабочей молодежи 15-20 лет, на жалованье 1,5 франка в день; впоследствии она послужила ударной силой правительства при подавлении рабочих восстаний.

Декретом от 26 февраля для безработных были введены «Национальные мастерские », внешне - во исполнение идей Луи Блана. Фактически же они были организованы с целью дискредитировать эти идеи в глазах рабочих, в чём открыто признавался руководивший ими министр торговли Мари: по словам Мари, этот проект «докажет самим рабочим всю пустоту и фальшь нежизненных теорий».

В мастерских рабочие, организованные по военному образцу, занимались исключительно неквалифицированной работой (в основном работой землекопов), получая за это 2 франка в день. Хотя мастерские ввели лишь в нескольких крупных городах, вскоре в них трудилось уже больше 100 тыс. человек. Со временем правительство, под предлогом обременительности экономически неэффективных мастерских, снизило оплату до 1,5 франка в день, а затем сократило число рабочих дней до двух в неделю. За остальные пять дней работники мастерских получали по франку.

События 16 апреля

16 апреля толпа рабочих в 40 тысяч человек собралась на Марсовом поле , чтобы обсудить выборы в Генеральный штаб Национальной гвардии, и оттуда двинулась к Ратуше с требованиями: «Народ требует демократической республики, уничтожения эксплуатации человека человеком и организации труда посредством ассоциации». Демонстрация была организована клубами и членами Люксембургской комиссии, стремившимися изгнать из правительства орлеанистов (членов «династической оппозиции») и добиться отсрочки выборов в Учредительное собрание, так как, по их мнению (вполне оправдавшемуся событиями), при поспешных выборах без предварительной долговременной республиканской агитации, в провинции победят консервативные силы.

В буржуазных кварталах Парижа разнесся слух, что социалисты хотят произвести переворот, ликвидировать Временное правительство и поставить у власти коммунистическое правительство из Луи Блана, Бланки, Кабе и Распайля.

Министр внутренних дел Ледрю-Роллен, который ранее сам договаривался со своими товарищами по «Реформе» Луи Бланом и префектом полиции Коссидьером об использовании рабочей демонстрации для изгнания из правительства орлеанистов, после колебаний встал на сторону правительства против социалистов и приказал бить сбор Национальной гвардии. Национальные гвардейцы вышли к Ратуше с оружием в руках и криками: «долой коммунистов!». Демонстрация окончилась безрезультатно, а позиции социалистов в правительстве были полностью подорваны.

События 15 мая

23 апреля прошли выборы в Учредительное собрание . Выборы сопровождались рабочими выступлениями. В Руане произошло вооруженное восстание: рабочие обвинили власти в подтасовке выборов, в результате чего не прошли их кандидаты, зато прошло несколько крайне антисоциалистически настроенных консерваторов. В результате столкновений рабочих с солдатами и национальными гвардейцами было убито и ранено около 100 пролетариев, включая женщин и детей. В Лиможе рабочие, также обвинившие власти в подтасовке выборов, захватили префектуру и создали комитет, который управлял городом на протяжении двух недель.

4 мая открылось Учредительное собрание. В нём из 880 мест 500 принадлежало консервативным республиканцам (то есть направлению «Насьональ»), 80 представителям радикальной демократии (то есть направлению «Реформы») и 300 монархистам (в основном орлеанистам). Для руководства исполнительной властью Собрание избрало Исполнительную комиссию из пяти членов (Араго, Гарнье-Пажес, Мари, Ламартин и Ледрю-Роллен) под председательством Араго - все люди «Насьоналя» и «Реформы», достаточно враждебные социалистам (хотя рабочие, по инерции, первое время еще возлагали надежды на Ледрю-Роллена). Собрание резко негативно относилось к парижским рабочим и их социалистическим претензиям; рабочие платили ему взаимностью. 15 мая против Собрания была проведена 150-тысячная демонстрация, к которой примкнули вооруженные национальные гвардейцы. Лозунгом демонстрации было вооруженное выступление в поддержку Польши (в это время начались волнения в прусской и австрийской частях Польши). Демонстранты ворвались в Бурбонский дворец , где заседало Собрание, и поначалу действительно требовали вооруженной поддержки поляков. Однако затем на трибуну поднялся рабочий-кожевенник Юбер (освобожденный из заключения, где он пребывал за участие в заговоре против Луи-Филиппа) и крикнул: «Именем народа, объявляю Национальное собрание распущенным!». Было провозглашено новое правительство, из социалистических и радикальных лидеров (Барбес , Бланки, а также

Людовик XVIII в Тюильри встречает возвращающуюся из Испании армию. Картина Луи Дюси. 1824 год

К 1814 году пала наполеоновская империя: сам Бонапарт был отправлен в изгнание на Эльбу, а во Францию, под эгидой коалиции стран-победительниц, вернулся король. Вслед за Людовиком XVIII, братом обезглавленного Людовика XVI, в страну отправляются недавние эмигранты-аристократы, ожидающие возвращения прежних привилегий и алчущие мести. В 1814 году король принял относительно мягкую конституцию — Хартию, которая гарантировала свободу слова и вероисповедания, всю полноту исполнительной власти предоставляла королю, а законодательную делила между королем и двухпалатным парламентом. Палата пэров назначалась королем, палата депутатов — избиралась гражданами. Однако в целом эпоха Реставрации Бурбонов была временем постепенно сгущающихся реакции и реваншизма.

Карл Х. Миниатюра Генри Бона с картины Франсуа Жерара. 1829 год The Metropolitan Museum of Art

В 1824 году на престол взошел Карл X, самый пожилой из французских королей (в момент коронации ему было 66 лет), когда-то близкий друг Марии‑Антуанетты, сторонник старого абсолютистского порядка. Якобинцы, либералы, бонапартисты образуют тайные общества, большинство газет настроено оппозиционно. Воздух окончательно электризуется, когда в 1829 году король назначает премьер-министром ультрароялиста принца Полиньяка. Всем понятно, что готовится решительный поворот во внутренней политике, ждут отмены Хартии. Парламент пытается противиться кабинету Полиньяка, но король его игнорирует: в ответ на послание 221 недовольного депутата он откладывает сессию парламента на полгода, а затем распускает палату. Летом все депутаты будут переизбраны. Карл затевает маленькую победоносную войну в Алжире, но напряжение не спадает. Третий год в стране низкие урожаи. «Несчастная Франция, несчастный король!» — пишут в одной из газет.

Чтение ордонансов в газете Moniteur в саду Пале-Рояль 26 июля 1830 года. Литография Ипполита Белланже. 1831 год

Утром 26 июля выходит номер государственной газеты Moniteur Universel, содержащий пять ордонансов  Ордонанс — королевский указ, имеющий силу государственного закона. . Отныне вся периодическая печать подвергается цензурированию, распускается еще не успевшая ни разу собраться палата депутатов, новые выборы назначаются на осень, избирательное право сохраняется только за землевладельцами — таким образом, три четверти прежнего электората остается не у дел. В обед того же дня издатели газеты Le Constitutionnel устраивают собрание в квартире своего адвоката, и 40 журналистов составляют манифест: «Власть закона… была прервана, началась власть силы. В ситуации, в которую нас вовлекли, повиновение больше не является долгом… Мы намереваемся публиковать наши листки, не запрашивая навязанного нам разрешения».

Возбужденные горожане собираются на улицах и зачитывают ордонансы, напряжение нарастает, в карету Полиньяка летят первые булыжники с мостовой.

Изъятие тиража в редакции Le Constitutionnel. Литография Виктора Адама. Около 1830 года Bibliothèque nationale de France

27 июля — первый из «Трех славных дней» 1830 года. С утра в печать уходят либеральные газеты — без разрешения цензуры. В редакции и типографии врываются жандармы, но всюду они встречают сопротивление. Толпа, еще безоружная, собирается вокруг Пале-Рояля, Сент-Оноре и окрестных улиц. Конные жандармы пытаются разогнать людей, открывают огонь — в ответ зеваки и возмущенные горожане превращаются в бунтовщиков: лавочники-оружейники раздают свой товар, восстание распространяется, а министр Полиньяк, как говорят, спокойно обедает в министерстве иностранных дел под защитой пушки.

Битва у ворот Сен-Дени 28 июля 1830 года. Картина Ипполита Лекомта. XIX век Musée Carnavalet

На следующий день Париж расцвечен триколорами (на время Реставрации их заменял белый роялистский флаг c золотыми лилиями). В центре и на востоке города растут баррикады, уже с самого утра идут ожесточенные уличные бои. Противостоящие толпе линейные войска малочисленны: совсем недавно была снаряжена военная экспедиция в Алжир. Многие дезертируют и переходят на сторону восстания. К вечеру Карл X присылает из загородного дворца Сен-Клу распоряжение объявить в Париже осадное положение.

Взятие парижской ратуши. Картина Жозефа Бома. 1831 год Musée national des châteaux de Versailles et de Trianon

Главное сражение 28 июля происходит за Отель-де-Виль — парижскую ратушу: несколько раз в течение дня она переходит то к одной, то к другой стороне. К полудню над мэрией взвивается триколор, толпа встречает его ликованием. С колоколен захваченного Нотр-Дама раздается набат; услышав его, многоопытный дипломат и мастер политической интриги Талейран говорит своему секретарю: «Еще несколько минут, и Карл Х больше не будет королем Франции».

Взятие Лувра 29 июля 1830 года: убийство швейцарской гвардии. Картина Жана Луи Безара. Около 1830 года Bridgeman Images / Fotodom

29 июля восстанием охвачен весь город, ратуша в руках горожан. Войска сосредотачиваются вокруг дворцов Лувра и Тюильри, где укрывается Полиньяк с соратниками. Внезапно два полка переходят на сторону восстания, остальные вынуждены сдать позиции и практически бежать по Елисейским Полям. Позже толпа студентов, рабочих и буржуа захватывает и поджигает казармы швейцарских наемников — самой искусной в бою и потому ненавидимой части государственных войск. К вечеру становится понятно, что революция окончательно победила.

Жильбер дю Мотье, маркиз де Лафайет. Картина Жозефа Дезире Кура. 1791 год Musée national des châteaux de Versailles et de Trianon

Теперь остро встает вопрос о том, к чему приведет Францию революция. Самым осторожным вариантом был бы отзыв ордонансов и отставка Полиньяка, но упорство и медлительность короля и министров уже сделали его невозможным. Самое кардинальное решение — установление республики, но в таком случае Франция оказалась бы в сложнейшей внешнеполитической ситуации, возможно, даже перед лицом военного вторжения государств Священного союза, как чумы боящихся республиканского духа. Лицом республиканцев был генерал Лафайет — герой революции и американской Войны за независимость. В 1830 году он был пожилым человеком и понимал, что уже не способен нести бремя власти.

Чтение прокламации депутатами в парижской ратуше. Картина Франсуа Жерара. 1836 год Musée national des châteaux de Versailles et de Trianon

Компромисс между республиканцами и роялистами воплощал собой кузен Карла X, герцог Орлеанский Луи Филипп, в свое время вступивший в клуб якобинцев и сражавшийся за революцию. Все «Три славных дня» он держался над схваткой, понимая, что, если корона в конце концов достанется ему, важно сохранить лицо и войти в круг европейских монархов максимально легитимным путем. 31 июля герцог Орлеанский приезжает в Пале-Рояль, где депутаты зачитывают ему составленную ими прокламацию и объявляют наместником королевства.

Луи Филипп I, король Франции. Картина Франца Ксавье Винтерхальтера. 1839 год Musée national des châteaux de Versailles et de Trianon

2 августа Карл X отрекается от престола, и 7 августа происходит коронация «короля-гражданина» Луи Филиппа I. Вскоре будет принята новая, более либеральная хартия. На парадном портрете король изображен на фоне парка Сен-Клу, его правая рука лежит на переплете Хартии, за которой корона и скипетр. Для Франции начинаются 18 лет Июльской монархии, эпохи сдержек и противовесов, которая закончится новой революцией и Второй республикой. Тем не менее это золотой век буржуазии, которая и привела
Луи Филиппа к власти. В Европе июльские события отозвались рядом национальных революций: в их числе — победившая Бельгийская революция и неудачное Польское восстание. Эта волна, однако, была лишь репетицией бури, охватившей Францию, а за ней и Европу в 1848 году. 

Июньское восстание в Париже в 1848 году — массовое вооружённое восстание парижских рабочих (23-26 июня), «первая великая гражданская война между пролетариатом и буржуазией» (Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 29, с. 283), крупнейшее событие буржуазно-демократической революции 1848 г. во Франции.

Восстание явилось ответом на наступление буржуазной реакции против демократических прав и свобод, завоеванных трудящимися в результате Февральской революции 1848. В Париже ему предшествовали восстания в Руане, Эльбёфе и Лиможе (в конце апреля), демонстрация 15 мая в Париже, восстание 22-23 июня в Марселе и некоторые другие народные выступления. Непосредственным поводом к восстанию в Париже послужило решение Комиссии исполнительной власти приступить к высылке в провинцию рабочих, занятых в национальных мастерских, которые были организованы для безработных и насчитывали в то время свыше 100 тысяч человек (эта масса людей, из которых многие имели оружие, внушала страх буржуазии и правительству). Провокационные действия правительства вызвали огромное возмущение среди рабочих. 22 июня по улицам Парижа прошли колонны демонстрантов с возгласами «Мы не уйдем!», «Долой учредительное собрание!».

С утра 23 июня на улицах города началась постройка баррикад (в общем около 600). Восстание охватило рабочие кварталы восточной и северо-восточной части Парижа, а также его пригороды — Монмартр, Ла-Шапель, Ла-Виллет, Бельвиль, Тампль, Менильмонтан, Иври и некоторые другие. Общее количество восставших составляло 40-45 тыс. человек (по др. данным — около 60 тыс.). Руководство вооруженной борьбой осуществляли «бригадиры» и «делегаты» национальных мастерских, деятели политических клубов, командиры отрядов национальной гвардии рабочих предместий и пригородов (Ракари, Бартелеми, Пельё, Курне, Пюжоль, Ибрюи, Лежениссель, Дестеракт, Делаколонж и др.). Однако единый руководящий центр не был создан. Связь между отрядами повстанцев различных кварталов оказалась совершенно недостаточной. Вследствие этого не удалось осуществить общий план наступательных действий из рабочих кварталов в центр города, разработанный бывшим офицером И. Р. Керсози.


Общим лозунгом восстания были слова «Да здравствует демократическая и социальная республика!». Этими словами участники восстания выражали свое стремление свергнуть господство буржуазии и установить власть трудящихся. Список членов нового правительства, составленный на случай победы восстания, включал имена О. Бланки, Ф. В. Распайля, А. Барбеса, А. Альбера и других видных революционеров, находившихся в тот момент в тюрьме. Напуганное размахом восстания буржуазное Учредительное собрание вручило 24 июня диктаторскую власть военному министру генералу Л. Э. Кавеньяку. Из провинции в Париж были вызваны отряды войск, прибытие которых дало правительству огромный перевес сил над восставшими рабочими. 26 июня, после четырехдневного геройского сопротивления, июньское восстание было подавлено.

Подпишитесь на нас в telegram

Одной из главных причин поражения Июньского восстания было то, что крестьянство, горожане, мелкая буржуазия, обманутые антикоммунистической пропагандой, не поддержали революционных рабочих Парижа. Только в некоторых крупных промышленных городах (Амьене, Дижоне, Бордо и др.) произошли демонстрации солидарности трудящихся с пролетариями столицы, разогнанные правительственными войсками. К. Маркс и Ф. Энгельс выступили в защиту июньских повстанцев, опубликовав в «Новой Рейнской газете» статьи, в которых разоблачались клеветнические измышления реакционной прессы и разъяснялось огромное историческое значение Июньского восстания.

Подавление Июньского восстания сопровождалось массовыми арестами (около 25 тысяч человек), расстрелами пленных, ссылкой без суда более 3500 человек, разоружением населения рабочих кварталов Парижа и других городов. Следствием этого было резкое усиление буржуазной реакции и в конечном счете гибель Второй республики, установление во Франции режима бонапартистской диктатуры (1851). Разгром Июньского восстания способствовал усилению контрреволюции в ряде других стран.

Буржуазная историография или совершенно игнорирует, или грубо извращает события Июньского восстания, повторяя клеветнические измышления реакционной прессы 1848 года об июньских повстанцах. Примером грубой фальсификации истории Июньского восстания может служить прежде всего книга «История Второй республики», принадлежащая перу монархиста и клерикала Пьера де ла Горса (Pierre de la Gorce, Histoire de la Seconde république française, t. 1-2, P., 1887; 10 éd., P., 1925). В крайне враждебном тоне писал об Июньском восстании и буржуазный республиканец, бывший член Временного правительства и Исполнительной комиссии 1848 г. Л. Гарнье-Пажес, утверждавший, что восстание было вызвано происками бонапартистских и легитимистских заговорщиков (L. A. Garnier-Pagès, Histoire de la Révolution de 1848, t. 9-11, P., 1861-72). Буржуазный историк генерал Ибо выпустил специальную работу, восхваляющую палача июньских повстанцев генерала Кавеньяка и считающего его «образцом», достойным подражания и в наше время (Р. Е. M. Ibos, Le général Cavaignac, un dictateur républicain, P., 1930). Некоторые буржуазные историки новейшего времени изображают Июньское восстание стихийным голодным бунтом (Ch. Schmidt, Les journées de juin 1848, P., 1926; его же, Des ateliers nationaux aux barricades de juin, P., 1948).

Первой правдивой работой об Июньском восстании, опубликованным во Франции, была книга революционно-демократического публициста и поэта Л. Менара (L. Ménard, Prologue d’une révolution, P., 1849), которая содержала яркий, насыщенный фактами истории очерк, разоблачавший палачей восставших рабочих. Разоблачению политики буржуазных республиканцев правого крыла, их кровавой расправы с восставшими рабочими посвящены книги мелкобуржуазного публициста И. Кастия (H. Castille, Les massacres de juin 1848, P., 1869) и социалиста О. Вермореля (Aug. Vermorel, Les hommes de 1848, P., 1869).

Парижская Коммуна 1871 года усилила интерес к истории Июньского восстания, оно стало рассматриваться в демократической и социалистической историографии как предвестник Коммуны. В 1880 вышла в свет брошюра В. Марука, сотрудника гедистской газеты «Égalité», посвященной Июньскому восстанию (V. Marouck, Les grandes dates du socialisme. Juin 1848, P., 1880). Среди работ французских историков-марксистов особую ценность для изучения Июньского восстания имеет статья Э. Терсана «Июнь 1848» (Е. Tersen, Juin 48, «La Pensée», 1948, No 19).

Одним из первых советских исследований об Июньском восстании была опубликованная в 1934 г. книга А. И. Молока «К. Маркс и июньское восстание 1848 в Париже». В 1948 г. были изданы книги Н. Е. Застенкера («Революция 1848 г. во Франции») и А. И. Молока («Июньские дни 1848 г. в Париже»), а также ряд статей по этим вопросам. Значительное место отведено Июньскому восстанию в коллективном труде «Революции 1848-1849», изд. Институтом истории АН СССР под ред. Ф. В. Потемкина и А. И. Молока (т. 1-2, М., 1952).

Лит.: Маркс К., Июньская революция, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 5; его же, Клас. борьба во Франции, с 1848 по 1850 г., там же, т. 7; Энгельс Ф., Подробности событий 23 июня, там же, т. 5; его же, 23 июня, там же; его же, Июньская революция (Ход восстания в Париже), там же; Ленин В. И., Из какого клас. источника приходят и «придут» Кавеньяки?, Соч., 4 изд., т. 25; его же, Гос-во и революция, гл. 2, там же; Герцен А. И., С того берега, Собр. соч., т. 6, М., 1955; его же, Былое и думы, ч. 5, там же, т. 10, М., 1956; Революция 1848 года во Франции в воспоминаниях участников и современников, М.-Л., 1934; Буржен Ж., Репрессия после июньских дней, в кн.: «Доклады и сообщения Ин-та истории АН СССР», в. 11, М., 1956; Молок А. И., Нек-рые вопросы истории июньского восстания 1848 г. в Париже, «ВИ», 1952, No 12; его же, Из неизданных док-тов июньского восстания парижских рабочих, в кн.: Из истории социально-политич. идей. Сб. ст. к 75-летию В. П. Волгина, М., 1955.

По материалам статьи А. И. Молока, Москва, Советская историческая энциклопедия

Причины поражения июньского восстания и его историческое значение

Одной из важнейших причин поражения июньского восстания 1848 г. явилась изолированность парижских рабочих от рабочего класса остальной Франции. Большую роль сыграли колебания городской мелкой буржуазии и пассивность крестьянства, обманутого контрреволюционной пропагандой.

В некоторых провинциальных городах передовые рабочие выражали свое сочувствие июньским повстанцам. В Лувье и в Дижоне рабочие организовали демонстрации солидарности с революционными пролетариями Парижа. В Бордо толпа рабочих пыталась захватить здание префектуры. Рабочие записывались в отряды добровольцев для похода в Париж на помощь восстанию. Делались попытки не пропустить в столицу войска, вызванные из ее окрестностей. Однако сочувственные отклики на восстание в Париже были слишком слабыми и не могли поэтому изменить ход событий.

Международная контрреволюция одобрительно встретила кровавое подавление июньского восстания. Николай I прислал Кавеньяку поздравление по этому поводу.

Прогрессивные люди многих европейских стран выражали свою солидарность с революционными рабочими Парижа. Мучительно переживали жестокую pacправу над участниками июньского восстания Герцен и другие русские революционные демократы.

Историческое значение июньского восстания 1848 г. в Париже весьма велико. Маркс назвал его «первой великой битвой между обоими классами, на которые распадается современное общество. Это была борьба за сохранение или уничтожение буржуазного строя».(К. Маркс, Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г., К. Маркс и Ф. Энгельс, соч, т. 7, стр. 29.) В. И. Ленин видел один из важнейших уроков июньского восстания в том, что оно вскрыло ошибочность и пагубность теории и тактики Луи Блана и других представителей мелкобуржуазного утопического социализма, освободило пролетариат от многих вредных иллюзий. «Расстрел рабочих республиканской буржуазией в июньские дни 1848 года в Париже, - указывал Ленин, - окончательно определяет социалистическую природу одного пролетариата… Все учения о не-классовом социализме и о не-классовой политике оказываются пустым вздором».(В. И. Ленин, Исторические судьбы учения Карла Маркса, Соч., т. 18, стр. 545.) —

Гимн
"Парижанка" Современная Франция

Восстания в Париже и Лионе

Париж, 1832 год

Восстание в Париже произошло 5 и 6 июня 1832 года, по поводу похорон генерала Ламарка . Оно было подготовлено тайным обществом «прав человека»; рабочие и безработные, подкреплённые польскими, итальянскими и немецкими эмигрантами, провозгласили республику и построили баррикады на некоторых улицах, но были рассеяны после упорного боя.

Лион, 1834 год Париж, 1839 год

Последнее серьёзное восстание имело место в Париже в 1839 году (Барбес , Бланки и др.) и было организовано тайным «Обществом времён года». Другим проявлением недовольства были многочисленные покушения на жизнь короля (не менее 7), хотя они совершались всегда отдельными лицами или небольшими группами на свой страх и ответственность, а не по мысли целой партии. Известнейшее из них - покушение Фиески , в 1835 году .

Пресса

Наконец, более планомерным и сознательным выражением недовольства была борьба с правительством в печати. Печать при Луи-Филиппе стала гораздо свободнее, чем была раньше. «Tribune», «National» и др., а также юмористические газеты «Charivari» и «Caricature» вели систематическую кампанию против правительства, не стесняясь осмеивать самого Луи-Филиппа. За 4 года «Tribune» подверглась 111 судебным преследованиям и её редакторы 20 раз были приговорены, в общей сложности, к 49 годам тюрьмы и 157 тыс. франкам штрафа. Для борьбы с этими проявлениями недовольства правительство, всегда находя опору в палатах, прибегало к репрессивным мерам.

Законы

Ещё в 1830 году был издан закон об оскорблении величества и палат и о возмутительных прокламациях, в 1831 году - закон, запрещавший уличные сборища, в 1834 году - закон, запрещавший держать у себя оружие без разрешения, и закон об ассоциациях, в силу коего все ассоциации из более чем 20 членов нуждались в предварительном правительственном разрешении, которое в любую минуту могло быть взято назад; принадлежность к неразрешённым ассоциациям каралась тюрьмой до 1 года и штрафом до 1000 франков.

Министерству 11 октября наследовало министерство Тьера (с февраля по август 1836 года), затем Моле (1836-39), сперва с Гизо, потом без него, и Сульта (1839-40). Последние два министерства были личными министерствами короля, лишёнными собственной воли и стремлений. Моле пал вследствие неблагоприятного для него исхода общих выборов, Сульт - вследствие непринятия палатой потребованных им денежных назначений герцогу Немурскому (второму сыну короля) и его невесте.

Следующее министерство, Тьера (март-октябрь 1840 года), решило поддержать Мухамеда Али египетского против Турции и четверного союза (Англии, России, Пруссии, Австрии) и стало готовиться к войне с последним; но миролюбивый король решительно отказался включить соответственное заявление в свою тронную речь, и Тьер вышел в отставку.

Его место заняло министерство Гизо (сперва, до 1847 года, под фиктивным председательством Сульта), продержавшееся более семи лет и павшее лишь вследствие революции («министерство мира»). Положительная деятельность министерства Гизо была крайне ничтожна; «что сделано за 7 лет? - говорил в палате один депутат в 1847 году - Ничего, ничего и ничего!». Это не совсем точно. В 1841 году проведён первый во Франции закон о детском труде на фабриках; во время министерства Гизо шла постройка железных дорог (к 1850 году их сеть равнялась 2996 км, в 1840 году - только 427), построены укрепления вокруг Парижа и т. д. Но главная задача Гизо состояла не в том, чтобы создавать что-либо новое, а в том, чтобы охранять существующее. Его политика, как и политика его предшественников в эпоху июльской монархии, только ещё в большей степени, была направлена к поддержанию и защите интересов плутократии. Биржевые спекуляции, поощряемые правительством, развились до небывалых ранее размеров. Продажность и подкупность проникли в высшие сферы, в степени, невиданной со времени старой монархии. Обнаружились грубейшие хищения в арсенале в Рошфоре, при поставках провианта для армии. Пэр Франции, бывший министр Тест (Jean-Baptiste Teste ), брал по 100 000 франков за раздачу монополий, брал крупные взятки также другой пэр Франции, Кюбьер (Amédée Despans-Cubières ), дважды бывший военным министром. Эти факты были раскрыты и доказаны в суде; в печати и обществе возбуждались десятками обвинения такого же рода против других, столь же высокопоставленных лиц, и обвинения нередко убедительные, - но правительство старалось заминать подобные дела. Сам Гизо, лично человек бескорыстный, широко практиковал подкуп (в особенности раздачей мест депутатам и др. лицам) для своих политических целей, и однажды сознался в палате, что во Франции иногда практикуется продажа должностей. Несмотря на это, общий экономический итог правления Луи-Филиппа есть подъем благосостояния.

Рост благосостояния

Обыкновенно рост благосостояния вызывает численный рост населения; Франция составляет исключение: в ней рост населении слаб, и начало заметного замедления его относится именно к эпохе Луи-Филиппа. Население Франции (если считать только территорию нынешней Франции, то есть без Эльзаса и Лотарингии) в 1821 году равнялось 29,8 млн, и ежегодный прирост населения в это время был 0,87 %, что не представляет ничего исключительного. В 1831 году население = 31,7 млн, прирост 0,41 %, то есть медленный; в 1851 году - 34,9 млн, прирост - 0,20 %, то есть весьма медленный (в 1895 году - 38,5, прирост - 0,09 %, то есть его почти не существует).

Итог этот создаётся не эмиграцией , ибо её из Франции почти не было (во многие годы иммиграция даже превышала), и не увеличением смертности (сравнительно мала), а уменьшением рождаемости. С 1830 года начинался быстрый рост городов, который с излишком поглотил общий прирост населения, так что численность сельского населения уменьшилась. При Луи-Филиппе число лиц, пользовавшихся правом голоса, увеличилось с 200 до 240 тысяч; ценз не изменился - следовательно, увеличилось число состоятельных людей.

Национальное богатство возросло значительно, так же как и производительность страны. Площадь обрабатываемой земли в 1815 году - 23 млн гектаров, в 1852 году - 26 млн; общая производительность земледелия в 1812 году - 3 000 млн франков, в 1850 году - 5 000 млн франков (при ценах, изменившихся мало). Обрабатывающая, в особенности фабричная промышленность выросла ещё гораздо более значительно. Обороты внешней торговли в 1827 году составляли 818 млн франков, в 1847 году - 2 437 млн франков. Вместе с ростом обрабатывающей промышленности вырос численно рабочий класс, который играл крупную политическую роль уже при Людовике-Филиппе. Эти условия сначала содействовали устойчивости монархии Людовика-Филиппа, но они же, вызвав к жизни или усилив (численно и экономически) более мелкую буржуазию и рабочих, подготовили её падение.

При сформировании министерства Гизо крайняя оппозиция в стране была сломлена; восстания прекратились.

Оппозиция

В парламенте Гизо умело балансировал между партиями; тем не менее прежняя династическая оппозиция, чувствуя поддержку в крайней левой, отчасти уже проникшей в парламент, говорила очень смелым языком и многократно вносила в парламент требование двух существенных реформ - парламентской и избирательной. Первая имела в виду добиться независимости депутатов (несовместимости, за некоторыми исключениями, депутатских полномочий с должностями на государственной службе); вторая клонилась к расширению избирательного права на определённые категории лиц (capacités, то есть имеющие дипломы высших учебных заведений, и т. д.) и к понижению имущественного ценза до 150, 100 или 50 франков . Династическая оппозиция не шла дальше; радикалы требовали всеобщего избирательного права. Гизо отвергал все подобные предложения, доказывая, что «число лиц, способных со смыслом и независимостью пользоваться политической властью, не превышает во Φранции 200 000», и требовал от палаты, чтобы она «занималась насущными задачами, которые ставит время, и отвергала вопросы, предлагаемые легкомысленно и без нужды». Располагая послушным большинством, он в палате легко добивался своей цели. Не так легко было справиться с оппозицией в стране, где быстро росло республиканское и социалистическое настроение. Появилась католически-демократическая партия; приходилось считаться и с возрождением Наполеоновской легенды.

Наполеон III

Для последней работали и такие люди, как Тьер, и истинные демократы, как Беранже, Ж. Санд и др. Само правительство содействовало её распространению (на Вандомской колонне была поставлена статуя Наполеона, в Париж был торжественно перевезён прах Наполеона; и то, и другое - дело Тьера). Правительство не придавало серьёзного значения Луи Наполеону, который после смерти в 1832 году герцога Рейхштадтского (Наполеона II), был главой семьи и подготавливал себе дорогу к трону; к двум его попыткам государственного переворота (Страсбургская 1836 и Булонская 1840; см. Наполеон II Бонапарт) оно отнеслось снисходительно.

Февральская революция 1848

Между тем, вокруг имени Наполеона сгруппировалась значительная, хотя и разнородная партия. В усилении недовольства существующим режимом довольно значительную роль сыграла неудачная иностранная политика Гизо, в частности - испанские браки, рассорившие Францию с Англией (см. Людовик-Филипп и Испания). Оппозиционное движение в 1847 году вылилось в форму банкетной кампании, инициатором которой был Одилон Барро, «стремившийся к реформе для избежания революции». Банкетная кампания (см. Революция 1848 года во Франции) окончилась взрывом 23-24 февраля 1848 года, низвергшим Людовика-Филиппа и восстановившим во Франции республиканский строй.

Wikimedia Foundation . 2010 .