Русские землепроходцы и что они открыли. Начало освоения Сибири и Дальнего Востока. Покорение Дальнего Востока
По площади Россия - самая большая страна в мире. Как это получилось? Начиная со времён Ивана Грозного, русские казаки, самостоятельно или по царскому указу, упорно продвигались на Восток. Шаг за шагом осваивая суровые пространства Сибири, они фактически открывали неизведанную землю, раскинувшуюся за Уралом. Сегодня мы вспоминаем самых известных русских землепроходцев – Дежнёва, Хабарова, Атласова, Ермака Тимофеевича и других.
Сплошь да рядом странствия в России были вызваны суровой необходимостью. Кто-то бросал дом и семью и уходил невесть куда по приказу государеву, у кого-то жизнь складывалась так, что приходилось бежать за тридевять земель. Некоторые возвращались – и тогда их подробно расспрашивали, заносили полученные сведения в документы. Большая же часть странников исчезала безвозвратно, в лучшем случае мы знаем только их имена или прозвища. Но все эти люди, вольно или невольно, способствовали приращению и укреплению России.
В странствия отправлялись купцы, иногда их заносило очень далеко от родины, как, например, Афанасия Никитина сына, тверитянина, за 4 года странствий дошедшего до самой Индии. Изменчивое купеческое счастье от Афанасия отвернулось, денег он не нажил, на Руси его ждали бы большие проблемы – кредиторы и возможно, неприятные беседы с властями, ведь до сих пор ряд историков уверен в том, что в странствиях Афанасий сменил веру.
Несмотря ни на что Никитин стремился домой, на родину, хотя в родную Тверь скиталец так и не попал – умер под Смоленском на пути к дому. К счастью, спутники Афанасия сохранили его путевые дневники и довезли до Москвы, передав их московскому дьяку. Рукопись не пропала – она вошла в состав летописей 1489 года, обессмертив своего автора.
Уходили в дальний путь и русские паломники. Добираясь до Афона и даже до Иерусалима, они возвращались назад и рассказывали о заморских чудесах тем, кто всю жизнь не выезжал за черту города.
Однако с XVI века появляется ещё одна категория людей, для которых путешествия в неизведанные земли стала работой. Этим людям теперь ставят памятники, их именами называют города, улицы и проспекты. На самом деле, реальные истории этих людей занимательнее любых авантюрных романов. Война, дальние странствия, рискованные повороты, постоянная опасность – и огромные пространства таинственной Сибири – такова жизнь землепроходца.
В погоне за мягким золотом
Современный человек с большим трудом может представить себе реалии средневекового быта. Например, отношение к меху и меховым одеждам за последние сто лет поменялось кардинально. Сейчас трудно поверить, что для Средневековой Руси мех был таким же ресурсом, как для России XX–XXI века – нефть. Тем не менее это было так. Шерстяные ткани не могли составить конкуренцию меховой одежде. Русь, богатая лесами, издавна импортировала мех и на Запад, и на Восток. Мехами расплачивались, меха выступали в качестве условной денежной единицы, даже налоги собирали мехами – беличьими и куньими шкурками.
Выручка за «меховую рухлядь» – мягкое золото – составляла немалую часть государственной казны. К примеру, стоимость шкурки чернобурой лисы могла доходить до 8–10 рублей при цене, например, коня – в 5 рублей. И тем притягательнее была Сибирь, где, говорят, в изобилии водились непуганые звери с бесценным мехом.
Кем были первые землепроходцы? Они должны были быть прирожденными воинами, а как иначе выстоять среди враждебно настроенных племен, справиться с Сибирским ханством. Они должны были терпеливо переносить все тяготы, уметь построить дома и крепости буквально на пустой земле, охотиться, ловить рыбу, сеять хлеб, в общем – выжить на девственных землях.
Лучше всего для этой роли подходили казаки – народ самостоятельный, предприимчивый и храбрый. Самый славный первопроходец, легендарный военачальник, оставшийся в песнях и легендах, был, конечно же, Ермак Тимофеевич, казацкий атаман.
Ермак. Поход против Сибирского ханства
Откуда родом Ермак Тимофеевич до сих пор неясно. По некоторым данным, его отец считается устюжским крестьянином, по другим – Ермак уроженец Северной Двины или донской казак. Спорят также об имени героя, считается, что его настоящее имя – Василий, а Ермак – это прозвище.
В. Суриков. «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем», 1895 г.
В молодости Ермак ходил по Каме и Волге, нападал со своей шайкой на купеческие суда, грабил и царские караваны. За это он был приговорён к четвертованию, но взять живьём дерзкого и сильного атамана было невозможно. Далее дружина Ермака участвовала в Ливонских войнах, в сражениях с польским королем Стефаном Баторием, то есть боевой опыт у казацкого атамана был вполне серьёзный.
Знаменитый род Строгановых, олигархи XVI века, испросил у царя Ивана Грозного разрешения на льготное пользование «ничейными землями» по обе стороны Камы. Колонизация Сибири представлялась выгодным, хотя и опасным делом. Строгановы остро нуждались в отчаянных головах – чтобы обеспечить охрану своих новых крепостей и селений и чтобы иметь возможность собирать с местного населения дань – ценную пушнину. Такой человек, как Ермак, был для них просто находкой. Да и для Ермака с товарищами отход в Сибирь казался куда более благоприятной перспективой, чем встреча с палачами Грозного царя. Строгановы отлично вооружили отряд Ермака, казаки были снабжены припасами, пищалями, пушками, не считая луков и сабель. Так началось покорение Сибири.
Сибирским ханством в то время управлял хан Кучум, захвативший трон и свергший своих предшественников, лояльно настроенных по отношению к Москве и платящим ей дань. Кучум, в чьих жилах текла кровь Чингизидов, не желал ничего такого.
На остроги Строгановых нападали, людей убивали, запасы грабили. Кроме того, под рукой Кучума собирались местные племена – правда, не по доброй воле: Кучум силой заставлял их воевать с русскими.
1 сентября 1582 года начался поход казаков Ермака от Камы – до Урала, а там и в новопожалованные земли Строгановых. Момент был выбран удачно: хан Кучум в это время был отвлечён войной с ногайцами и не заметил вторжения. Строгая военная дисциплина, отличные боевые качества казаков и воинский талант Ермака, прирождённого воинского начальника, обеспечили успех кампании. Казакам удалось выбить Кучума из его ставки – Искера (Кашлыка), захватить богатую добычу – и укрепиться в этом диком и неведомом краю.
Но проблемы казаков в Сибири не ограничивались войной с татарами. Первая зимовка далась Ермаку и его отряду очень нелегко. Во-первых, они оказались практически на голом месте – лишь с тем, что смогли захватить или добыть своими силами. Ни о каком регулярном снабжении отряда речи не было. Во-вторых, подданные Кучума не давали им передышки, атакуя практически постоянно. Силы небольшого отряда таяли на глазах. Тем не менее Ермак со товарищи яростно сопротивлялись хану Кучуму, налаживали контакт с местными племенами, подавляли бунты, собирали ясак – подать.
В 1583 году Ермак решил послать гонцов к Ивану Грозному, отправить собранную пушнину и щедрые дары, изложить ситуацию, попросить прощения и помощи. Царь, отлично понимавший, как полезны ему действия энергичного Ермака в этом регионе, охотно простил казакам все прошлые вины, принял драгоценные меха и даже послал им на помощь отряд из 300 стрельцов.
Так или иначе, к весне в отряде Ермака налицо оставалось лишь 200 человек. Но они продолжали сражаться с татарским войском, одерживая одну победу за другой. И всё же удача им изменила. С 5 на 6 августа 1585 года казаков застали врасплох во время сна – татары напали неожиданно – и при отступлении Ермак был убит.
После смерти своего атамана уцелевшие казаки собрались на сходку и решили уходить из Сибири, не дожидаясь очередной страшной зимы. Град Кашлык «остался пуст» . Так был окончен Великий Сибирский поход Ермака Тимофеевича. Память о нём сохраняется в народе до сих пор – на Урале, в Астрахани, в Сибири зафиксировано множество Ермаковых холмов, Ермаковых колодцев и прочих топонимов, связанных с легендарным «русским конквистадором». Песню про Ермака на стихи К. Рылеева поют как со сцены, так и на народных гуляниях.
Иван Мансуров. Начало освоения Сибири
Несмотря на то, что казаки Ермака ушли из Сибири, колонизация этого края продолжилась. Сибирь была слишком важна для экономики Москвы, чтобы закрыть этот проект. На помощь Ермаку был практически сразу же послан отряд Ивана Мансурова – небольшой, но отлично снаряженный. Не найдя казаков на Иртыше, Мансуров со товарищи доплыли до самого устья реки – и там основали городок Обск.
Сами того не ведая, казаки остановились в месте, святом для остяков: в Беловодье. Естественно, нечестивых чужаков осадили с самыми недвусмысленными намерениями. Силы были неравны: осаждающих было примерно полторы тысячи, а осаждаемых – горстка. Зато у них были пушки. Тщательно наведённый выстрел раздробил в щепы «шайтана» – почитаемого идола остяков, после чего боевой дух осаждающих был подорван. Осада оказалась снята, а шестеро местных «князьков» почли за лучшее отправиться в Москву и принести присягу и ясак московскому царю.
План Тюмени из «Чертёжной книги Сибири» С. Ремезова, 1699–1701 гг.
В Москве довольно быстро поняли, что Сибирь – не то место, которое можно захватить одним лихим ударом. Отряд за отрядом шел туда, рубил остроги, устанавливал отношения с местным населением, собирал ясак. Но самое главное – в Сибирь потянулись тысячи людей из тех, кто хотел бы жить свободно, предпочитая тяготы и тревоги жизни на чужбине и проблемы в пути неверному и безнадёжному положению крестьянина в центре Смутного времени. Жизнь за Уралом была не сахар, но человеку сильному, смелому и привычному предоставляла гораздо более широкие возможности. Постепенно по сибирским рекам вставали остроги – укреплённые крепости, а рядом селились крестьяне. Они пахали землю, обзаводились хозяйством, а казаки защищали их от набегов, собирали ясак с туземного населения. Так было положено начало крупным городам Сибири – Тобольску, Тюмени, Енисейску. На гербах многих сибирских городов – пушные звери, ради которых изначально всё и затевалось, – соболи, бобры, чернобурки. Москва строго следила, чтобы крестьяне не расчищали под пашню леса, где водились драгоценные животные, не обижали «ясачных людишек», в противном случае виновных строго наказывали. «Мягкое золото» хлынуло рекой, наполняя казну государства. В 1635 году из одной только Мангазеи в Москву ушло 200 тысяч соболей, 10 тысяч чернобурых лисиц и 500 тысяч беличьих шкурок – это были колоссальные деньги. Но, увы, за несколько десятилетий варварской добычи охотничьи угодья оскудели. И землепроходцы пошли в новые опасные путешествия.
Иван Москвитин. К Охотскому морю
О происхождении отважного землепроходца Москвитина мы практически ничего не знаем. Известно, что он был томским казаком и в мае 1639 года отправился в поход под руководством томского казачьего атамана Копылова на дощаниках (легких казацких судах). Искали новые богатые пушниной места, а ещё – серебряную руду. Поход длился долго, казаки останавливались на зимовку, сами строили прочные корабли – качи – способные выдержать погодные условия и не оказаться затёртыми во льдах.
В результате расспросов местного населения по реке, названной ими Охота, казаки дошли до Охотского моря, открыв Тауйскую губу. В Москву они отправили большой ясак и сообщения, что леса в новооткрытых краях «собольные, зверя всякого много, и рыбные, а рыба большая, в Сибири такой нет... столько-де её множество - только невод запустить и с рыбою никак не выволочь...» Как сложилась жизнь Ивана Москвитина после похода неизвестно. Но на основании его донесений была создана карта Дальнего Востока, открыта дальнейшая дорога к освоению этих богатых, но опасных земель.
Еналей Бахтеяров. Безвинно пострадавший
К сожалению, не только голод, холод и воинственные туземцы угрожали храбрецам. Где пушнина – там и деньги, а где деньги – там и своевластие, дикие законы и самоуправство начальства. Землепроходец Еналей Бахтеяров, из московских крещёных татар, был послан царём Михаилом Фёдоровичем с заданием исследовать соляные «росолные ключи» в прибрежьях Илима и выяснить, «можно ли на том месте варниц устроить» . Путь был труден и долог, но когда добрались до ключей, оказалось, что вопрос с варницами решить невозможно – в отряде не было «соляного мастера» .
Н. Каразин. Подведение сибирских инородцев под высокую царскую руку.
Целование атамановой сабли как знак покорности и верности
В том же 1640 году Бахтеяров был послан «для ясачного сбору и для прииска новых землиц, руды серебряной, и медной, и свинцовой, и хлебной пашни» – богатства Сибири постепенно раскрывались, и уже не одна только пушнина интересовала русского царя. Отряд взял с собой хлеба на два года и пушку. Продвинувшись очень далеко, землепроходцы всё же не смогли перейти перевал на Шилке – и вернулись обратно в Якутск, принеся с собой подробную карту и массу ценных сведений, в том числе и о залежах серебряной руды.
По дорогам, разведанным отрядом Бахтеярова, хлынули группы землепроходцев – Москва нуждалась в серебре не меньше, чем в пушнине. Но в 1643 году Еналей оказался в тюрьме. Якутский воевода П. П. Головин, чьим помощником был Бахтеяров, самоуправствовал на вверенной ему территории как хотел. Собранный ясак он отправлял в Москву далеко не полностью, а чтобы обеспечить себе прикрытие, заставлял местное население наговаривать на служилых людей, будто те недобирали государевой подати. С теми, кто смел возразить, свирепо расправлялись.
В результате Бахтеяров два года безвинно провёл в заточении, и не он один. Вскрылось это безобразие случайно – в Енисейске обеспокоились, стали узнавать, что произошло с Бахтеяровым, и в результате царю был послан донос на распоясавшегося воеводу. В 1644 году царь прислал новых воевод, приказав им провести следствие по делу Головина. Выяснилась полная невиновность Еналея Леонтьевича и многих других жертв воеводы.
Что мог сотворить с неугодными подчинёнными начальник в Сибири, мы знаем из многих источников. Жалобы до Москвы доходили лишь изредка, а иногда терялись и там. В самом же остроге перечить воеводе не смел никто – он был там и бог, и царь. Протопоп Аввакум, сосланный в Тобольск, поругавшись с тамошним воеводой Пашковым, без суда претерпел и порку кнутом, и длительное заточение практически на хлебе и воде. Бахтеярову повезло – за него заступились очень вовремя, и он, будучи полностью оправданным, продолжал службу. В 1649 году он и при новом воеводе всё ещё числился письменным головой – государевым чиновником.
Ерофей Хабаров. Жестокий атаман
В городе Хабаровске на Вокзальной площади стоит памятник русскому землепроходцу Ерофею Хабарову. Впрочем, сами горожане говорят о Хабарове без особенного восторга. Человеком он был, мягко говоря, неоднозначным. Предприимчивый и жёсткий, он был сыном своей эпохи – не жалел ни своих, ни чужих. Кстати, на него тоже «наехал» воевода Головин – когда-то у Хабарова была собственная мельница и солеварня, которые Головин «реквизировал» вместе со всем имуществом строптивого предпринимателя.
В 1648 году в Якутск прислали нового воеводу из немцев – Францбекова, и Хабаров представил ему план похода в даурские земли. Воевода выделил Хабарову сотню казаков, оружие и деньги под проценты – и поход на Амур начался.
Памятник Е. П. Хабарову в Хабаровске
Донесение и карту Францбеков отослал в Москву, а Хабаров со свежими силами предпринял дальнейшие действия по завоеванию Амура. Поход оказался удачным, казаки взяли хорошую добычу и привели под руку «великого государя» коренное приамурское население. Но с такой политикой не согласились манчжуры и выставили против горстки хабаровцев десятикратно превосходящую армию.
Русским пришлось отступить – и дальше плыть по Амуру. В отряде между тем зрел бунт: часть казаков, недовольная поведением Хабарова, покинула своего командира. Отколовшаяся группа построила острог, чтобы перезимовать, но Хабаров бунтовщиков не простил и пришёл брать их штурмом. Казаки, видя, что бывший начальник не шутит, стреляет в них из пушек и собирается брать приступом, предпочли сдаться.
Повесив предводителей, насмерть запоров несколько человек и жестоко расправившись с прочими, Хабаров остался на зимовку, а весной отправился дальше. Но тут его «приостановили» – в Москве, ознакомившись с полученными донесениями о богатстве и перспективности новых земель (и в том числе – с многочисленными жалобами на жестокость и алчность Хабарова), решили основать новое Даурское воеводство, прислали воеводу с наградами участникам похода, а Хабарова отстранили и отправили в метрополию – для розыска и разбирательства.
В Москве Хабарова признали невиновным, за заслуги перед государем и во уважение великих его трудов пожаловали чином, дали ряд деревень на Лене для «кормления» , но… запретили возвращаться на Амур. И всё же город при слиянии Амура и Уссури спустя 200 лет был назван Хабаровском – в честь Ерофея Павловича.
Владимир Атласов. Бунт на Камчатке
Под стать Хабарову был и другой землепроходец – Владимир Васильевич Атласов, которого называли «Камчатским Ермаком». Выслужившись из простого казака в начальники, Атласов тщательно собирал сведения о земле Камчатке, и когда узнал достаточно, снарядил поход на полуостров.
После многотрудного и полного приключений похода (заговор, предательство, битвы – и всё на фоне дивной камчатской природы) Атласов с богатым ясаком и подробными описаниями Камчатки вернулся в Якутск. В 1701 году его отправили в Москву с ясаком, донесениями – и невиданным ранее дивом: пленным японцем, которого отряд отбил у камчадалов. Японец Дэмбей (по документам – «Апонского государства татарин именем Денбей» ) был первым, от кого на Руси узнали об обычаях, нравах и законах японского народа – в Сибирском приказе его подробнейше допросили, не упуская мелочей. Дэмбей за время своих мытарств выучил русский язык и смог рассказать государевым людям обо всём, что их интересовало.
Труды Атласова оценили: он был назначен казачьим головой, ему выдали щедрые подарки, в том числе для передачи камчадалам, – медные котлы, бусы, иглы и топоры. Из государевой казны были выделены пищали, пушки, ядра, пули и полковое знамя – и ещё должны были выдать на месте наградных, деньгами и товарами. Но на обратном пути случился казус – Атласов со товарищи напали на судно богатого купца Добрынина, отобрали у него китайского шёлка на немыслимую сумму, раз в десять большую, чем царская награда, всё разделили между собой, а приказчика чуть не утопили.
В Якутске Атласов был за этот грабеж был взят под стражу, награбленное у него реквизировали. До 1706 года он сидел в остроге как тать и разбойник, и сидел бы ещё дольше, но на Камчатке вспыхнул бунт. Камчадалы восстали против казаков, убили «прикащиков» и сожгли острог.
Атласов оказался единственным, кто был способен справиться с ситуацией. Ему дали под начало сотню и в двухнедельный срок послали усмирять восстание. Бунт был жестоко подавлен, но Атласов был немилосерден и к своим подчинённым. Кончилось тем, что в 1711 году Атласова зарезали сами казаки.
Семен Дежнёв. По Ледовитому океану
Дежнёв из всех землепроходцев наиболее славен – и недаром. Его имя увековечено на картах – мыс, остров в море Лаптевых, полуостров, залив, ледник, в его честь присуждаются премии, названо немало улиц в крупных и небольших городах. И всё это совершенно заслуженно, потому что труды, принятые на себя Семеном Дежнёвым и его отрядом, по-настоящему велики. Дежнёву мы обязаны открытием и исследованием реки Колымы, его отрядом там были построены два острога – Среднеколымск и Нижнеколымск.
Памятный знак С. Дежнёву на мысе Дежнёва
Летом 1648 года Дежнёв со товарищи на крепких казацких кочах вышли в Ледовитый океан. Дежнёва взяли с собой как сборщика ясака (грамотного человека). Дежнёв был человеком спокойным, рассудительным – как истый помор, – предпочитал решать проблемы мирным путём и переговорами, хотя и в военных действиях участие принимал наравне с другими. Выходили они в поисках моржовой и рыбной кости (моржовый клык ценился наравне со слоновой костью) – а в результате открыли морской пролив между Азией и Америкой. Второй раз он будет открыт Витусом Берингом – и получит его имя, потому что все записи об экспедиции Дежнёва и Попова будут храниться в Якутске.
Из 7 больших кочей в результате осталось только два, прочие потерпели кораблекрушение – спасти людей удалось только с одного из них, остальные были вырезаны племенами коряков или умерли с голоду.
Коч Попова благополучно добрался до Камчатки. Коч Дежнёва, обогнувший Чукотский мыс с севера, разбился в 900 км к югу от Чукотского полуострова. Потерпевшие кораблекрушение люди в сложнейших условиях шли по Корякскому нагорью до Анадыри, надеясь, что река выведет их к жилью. Летом в среднем течении Анадыри они основали Анадырский острог и, обнаружив огромное лежбище моржей, устроили промысловую их добычу, набрав множество моржовых клыков, но главное – точно описав местность. Только три года спустя землепроходцы смогли вернуться в Якутск, привезя с собой богатую добычу.
Будучи послан в Москву с отчётом и для сопровождения богатого ясака, Дежнёв получил чин казачьего головы, а его отчеты много способствовали в освоении пространства Сибири. По возвращении из Москвы бесстрашный землепроходец продолжал многочисленные экспедиции. Так что недаром на наших картах красуется его славное имя.
Русские землепроходцы
Четыре века назад к востоку от Каменного пояса - Уральских гор лежали неведомые, неисследованные земли. Мало кто знал о них. И вот на восток, в просторы Сибири и Дальнего Востока, пошли русские люди, «ко всякому труду и ратному делу способные». Этих отважных, смелых людей, что открывали за Уральским хребтом новые земли, называли землепроходцами.
Многие из них были потомками вольных новгородцев, которые еще в 14-м в. дошли до берегов Северного Ледовитого океана и предгорий Урала. Среди землепроходцев были поморы, жившие на берегу Белого моря, а также выходцы из северного города Великого Устюга.
В конце 16-го - начале 17-го в. главным путем в Сибирь служила пересекающая Урал дорога, открытая дружиной Ермака, из города Соликамска до верховьев реки Туры. Здесь был основан город Верхотурье, который сыграл огромную роль в продвижении русского населения в Сибирь и на Дальний Восток. Между этими городами была проложена мощеная дорога. В Верхотурье был построен склад, из запасов которого снабжались хлебом служилые люди
Пространства за Уралом осваивались быстро: в 1586 г. был основан город Тюмень, в 1587 г. - Тобольск, в 1604 г. - Томск, в 1619 - Енисейск. Начинается быстрое, неудержимое продвижение простых русских казаков и промышленников - славных землепроходцев на восток и северо-осток Азии - в новые «земли изобильные». Их трудами граница Российского государства отодвигалась все дальше на северо-восток.
Землепроходцы в Сибири шли не по дорогам, которых тогда не существовало, а сквозь тайгу, по рекам, то опускаясь почти до Северного Ледовитого океана, то двигаясь по притокам больших сибирских рек до их истоков, а затем перебирались через хребты из одного речного бассейна в другой. Здесь на противоположном склоне хребта, найдя новую реку, землепроходцы строили лодки и в них спускались вниз по ее течению.
Важным пунктом проникновения русских в Прибайкалье стал Енисейский острог (деревянная крепость). Отсюда шли на реки Лену, Ангару и к озеру Байкал. В 1631 г. казаки-первопроходцы основали Братский и Усть-Кутский остроги, а через год - Ленский, позднее названный Якутским. Он стал главным центром края. Отсюда русские люди начали продвижение к Ледовитому и Тихому океанам. Они обследовали бассейны рек Яны, Индигирки, Алазеи, Колымы. В трудные походы уходили смельчаки, открывая новые реки, мысы, горы.
Томский казак Иван Москвитин с отрядом в 32 человека прошел по рекам ленского бассейна и волоком перебрался к реке Улье, которая вывела в Охотское море. Так был открыт с запада Тихий океан. Было это в 1639 г. Весной казаки отправились на нартах по снегу к югу и дошли до устья реки Амура.
В 1643 г. на Амур из Якутска отправилась экспедиция в 132 человека во главе с Василием Даниловичем Поярковым. Он должен был отыскать путь на Амур и «пашенную землицу» Даурию. Путь этот он отыскал. Достиг Амура и реки Уссури. Поярковцы вышли к Охотскому морю и увидели на горизонте остров Сахалин. Это трудное и опасное путешествие длилось три года. Землепроходцы прошли по новым землям 8 тыс. км.
Наиболее успешным был поход казаков под руководством уроженца вологодской деревни Ерофея Павловича Хабарова в Приамурье. Во время похода он строго следил за дисциплиной своих людей. Русские люди по-хозяйски обживали новые места, что привлекло в районы Дальнего Востока переселенцев из-за Урала, из Забайкалья и Якутии. Благодаря земледелию и ремеслу налаживались торговые отношения с местным населением. Они вместе строили города, поселки, прокладывали пути, которые способствовали укреплению дружеских связей между народами Русского государства. Своими действиями на Амуре Хабаров совершил славный подвиг и заслужил глубокое уважение и память. Именем Хабарова назван огромный край Дальнего Востока и крупный город Хабаровск, являющийся центром этого края.
Русские землепроходцы в 17-м в. проникли не только на юго-восток Сибири. Путями, проложенными с реки Оби на реки Енисей и Лену, они достигли крайнего северо-востока Азиатского материка. Отважным землепроходцем проявил себя также выходец из вологодских крестьян Семен Иванович Дежнев. В 1642 г. он вместе с Михаилом Стадухиным отправился из Якутска на реку Индигирку. А в 1648 г. присоединился к экспедиции купца Ф. А. Попова. На шести судах - кочах они вышли из устья реки Колымы и двинулись на восток вдоль морского побережья. Мореходы несколько раз попадали в бурю. У них осталось всего лишь три коча. Но они все же добрались до северо-восточного выступа Азии, обогнули его и прошли проливом, носящим ныне имя В. Беринга, и доказали существование прохода из Северного Ледовитого океана в Тихий. Тем самым было совершено одно из крупнейших географических открытий 17-го в. Позже крайнюю северо-восточную оконечность материка Евразии назвали мысом Дежнева.
Следующий шаг по пути освоения окраин Сибири сделали казак Лука Морозко и анадырский приказчик Владимир Атласов, снарядивший экспедицию на Камчатку (1697). На основании его отчета была составлена карта-чертеж Камчатки, которая стала одной из первых и древнейших карт Чукотского полуострова, Камчатки и Курильских островов.
Открыв Камчатку и положив начало ее освоению, русские путешественники проникли на ближайшие острова Тихого океана, а также на Курилы. Русские дали им такое название за постоянно дымящиеся там вулканы. Открывая новые «землицы», русские землепроходцы строили по всей Сибири крепости, составляли карты-чертежи и оставляли записи своих походов. Все больше узнавали люди о дальней земле, и точные сведения помогали им лучше ее осваивать. В этом им способствовали и местные жители, нередко добровольно поставлявшие первопроходцам «вожей» (проводников). Конечно, были между русскими отрядами и коренными обитателями края и стычки. Но в Сибири ратные люди чаще погибали от голода и болезней. И все же русские землепроходцы не отступали, а упорным трудом преображали пустынный и холодный край, заражая своей энергией, знанием и умением вести хозяйство и местное население.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта lib.rin.ru
Случайные фото природы
Без русских первооткрывателей карта мира была бы совсем другой. Наши соотечественники - путешественники и мореплаватели - совершили открытия, обогатившие мировую науку. О восьми самых заметных - в нашем материале.
Первая антарктическая экспедиция Беллинсгаузена
В 1819 году мореплаватель, капитан 2-го ранга, Фаддей Беллинсгаузен возглавил первую кругосветную антарктическую экспедицию. Целью плавания было исследование вод Тихого, Атлантического и Индийского океанов, а также доказательство или опровержение существования шестого материка — Антарктиды. Снарядив два шлюпа — «Мирный» и «Восток» (под командованием ), отряд Беллинсгаузена вышел в море.
Экспедиция длилась 751 день и вписала множество ярких страниц в историю географических открытий. Главное из них — — было сделано 28 января 1820 года.
Кстати, попытки открыть белый материк предпринимались и ранее, но не принесли желаемого успеха: не хватало немного удачи, а, может, русского упорства.
Так, мореплаватель Джеймс Кук, подводя итоги своего второго кругосветного плавания, писал: «Я обошел океан южного полушария в высоких широтах и отверг возможность существования материка, который если и может быть обнаружен, то лишь близ полюса в местах, недоступных для плавания».
За время антарктической экспедиции Беллинсгаузена было открыто и нанесено на карту более 20 островов, сделаны зарисовки видов Антарктики и обитающих на ней животных, а сам мореплаватель вошел в историю, как великий первооткрыватель.
«Имя Беллинсгаузена можно прямо поставить на ряду с именами Колумба и Магеллана, с именами тех людей, которые не отступали перед трудностями и воображаемыми невозможностями, созданными их предшественниками, с именами людей, которые шли своим самостоятельным путем, и потому были разрушителями преград к открытиям, которыми обозначаются эпохи», — писал немецкий географ Август Петерман.
Открытия Семенова Тянь-Шанского
Центральная Азия в начале XIX века была одной из наименее изученных областей земного шара. Неоспоримый вклад в исследование «неведомой земли» — так называли Центральную Азию географы — внес Петр Семенов.
В 1856 году сбылась главная мечта исследователя — он отправился с экспедицией на Тянь-Шань.
«Работы мои по азиатской географии привели меня к обстоятельному знакомству со всем тем, что было известно о внутренней Азии. Манил меня в особенности к себе самый центральный из азиатских горных хребтов — Тянь-Шань, на которые еще не ступала нога европейского путешественника и которой был известен только по скудным китайским источникам».
Исследование Семенова в Центральной Азии длилось два года. За это время на карту нанесли истоки рек Чу, Сырдарьи и Сары-Джаз, вершины Хан-Тенгри и другие.
Путешественник установил расположение хребтов Тянь-Шаня, высоту снежной линии в этом районе и открыл громадные тянь-шанские ледники.
В 1906 году указом императора за заслуги первооткрывателя к его фамилии стали добавлять приставку — Тянь-Шанский .
Азия Пржевальского
В 70−80-х гг. XIX века Николай Пржевальский возглавил четыре экспедиции в Центральную Азию. Эта малоизученная область всегда привлекала исследователя, и путешествие в Центральную Азию было его давней мечтой.
За годы исследований были изучены горные системы Кунь-Луня , хребтов Северного Тибета, истоков Хуанхэ и Янцзы, бассейнов Куку-нора и Лоб-нора .
Пржевальский был вторым человеком после Марко Поло, добравшимся до озера-болота Лоб-нора !
Кроме того, путешественник открыл десятки видов растений и животных, которые названы его именем.
«Счастливая судьба дала возможность совершить посильное исследование наименее известных и наиболее недоступных стран внутренней Азии», — писал в своем дневнике Николай Пржевальский.
Кругосветка Крузенштерна
Имена Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского стали известны после первой русской кругосветной экспедиции.
За три года, с 1803 по 1806 гг. — именно столько длилась первая кругосветка — корабли «Надежда» и «Нева», пройдя через Атлантический океан, обогнули мыс Горн, а затем водами Тихого океана добрались до Камчатки, Курильских островов и Сахалина. Экспедиция уточнила карту Тихого океана, собрали сведения о природе и жителях Камчатки и Курил.
Во время плавания русские моряки впервые пересекли экватор. Отпраздновали это событие, согласно традиции, с участием Нептуна.
Матрос, одетый в повелителя морей, спросил у Крузенштерна, для чего он прибыл сюда со своими кораблями, ведь ранее российский флаг в этих местах не видели. На что командующий экспедицией ответил: «Для славы науки и отечества нашего!».
Экспедиция Невельского
Одним из выдающихся мореплавателей XIX века по праву считается адмирал Геннадий Невельской. В 1849 г. на транспортном судне «Байкал» он отправляется в экспедицию на Дальний Восток.
Амурская экспедиция продолжалась до 1855 года, за это время Невельской сделал несколько крупнейших открытия в районе нижнего течения Амура и северных берегов Японского моря, присоединил к России огромные пространства Приамурья и Приморья.
Благодаря мореплавателю стало известно, что Сахалин — остров, который отделяется судоходным Татарским проливом, а устье Амура доступно для входа судов с моря.
В 1850 г. отрядом Невельского был основан Николаевский пост, который сегодня известен как Николаевск-на-Амуре .
«Сделанные Невельским открытия неоценимы для России, — писал граф Николай Муравьев-Амурский , — множество предшествовавших экспедиций в эти края могли достигнуть европейской славы, но ни одна не достигла отечественной пользы, по крайней мере в той степени, как исполнил это Невельской».
Север Вилькицкого
Целью гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана 1910—1915 гг. было освоение Северного морского пути. По воле случая обязанности руководителя плавания принял капитан 2-го ранга Борис Вилькицкий. Ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач» вышли в море.
Вилькицкий продвигался северной акваторией с востока на запад, и за время плавания сумел составить подлинное описание северного побережья Восточной Сибири и многих островов, получил важнейшие сведения о течениях и климате, а также стал первым, кто совершил сквозное плавание из Владивостока в Архангелск.
Участники экспедиции открыли Землю Императора Николая I. I. , известную сегодня как Новая Земля — это открытие считают последним из значительных на земном шаре.
Кроме того, благодаря Вилькицкому на карту нанесли острова Малый Таймыр, Старокадомского и Жохова.
По окончании экспедиции началась Первая мировая война. Путешественник Руаль Амундсен, узнав об успехах плавания Вилькицкого, не удержался от восклицания в его адрес:
«В мирное время эта экспедиция возбудила бы весь мир!»
Камчатская кампания Беринга и Чирикова
Вторая четверть XVIII века была богата на географические открытия. Все они были сделаны в ходе Первой и Второй Камчатских экспедиций, которые увековечили имена Витуса Беринга и Алексея Чирикова.
В ходе Первой Камчатской кампании Беринг — руководитель экспедиции и его помощник Чириков исследовали и нанесли на карту Тихоокеанское побережье Камчатки и Северо-восточной Азии. Открыли два полуострова — Камчатский и Озерный, Камчатский залив, Карагинский залив, залив Креста, бухту Провидения и остров Святого Лаврентия, а также пролив, который сегодня носит имя Витуса Беринга.
Соратники — Беринг и Чириков — также возглавили Вторую Камчатскую экспедицию. Целью кампании было найти путь к Северной Америке и исследовать острова Тихого океана.
В Авачинской бухте участники экспедиции заложили Петропавловский острог — в честь кораблей плавания «Святой Петр» и «Святой Павел» — который позже переименовали в Петропавловск-Камчатский.
Когда корабли вышли в плавание к берегам Америки, по воле злого рока, Беринг и Чириков стали действовать поодиночке — из-за тумана их судна потеряли друг друга.
«Святой Петр» под началом Беринга достиг западного побережья Америки.
А на обратном пути участников экспедиции, на чью долю выпало немало трудностей, штормом выбросило на небольшой остров. Здесь и закончилась жизнь Витуса Беринга, а остров, на котором остановились зимовать участники экспедиции, назвали в честь Беринга.
«Святой Павел» Чирикова также достиг берегов Америки, однако для него плавание закончилось более благополучно — на обратном пути он открыл ряд островов Алеутской гряды и благополучно вернулся в Петропавловский острог.
«Неясачные землицы» Ивана Москвитина
О жизни Ивана Москвитина мало что известно, однако этот человек все-таки вошел в историю, и причиной тому открытые им новые земли.
В 1639 году Москвитин, возглавив отряд казаков, отправился в плавание на Дальний Восток. Основной целью путешественников было «отыскание новых неясачных землиц», сбор пушнины и рыбы. Казаки преодолели реки Алдан, Маю и Юдому, открыли хребет Джугджур, отделяющий реки бассейна Лены от рек, впадающих в море, и по реке Улье вышли в «Ламское», или Охотское море. Исследовав побережье, казаки открыли Тауйскую губу и вошли в Сахалинский залив, обогнув Шантарские острова.
Один из казаков сообщил, что реки в открытых землях «собольные, зверя всякого много, и рыбные, а рыба большая, в Сибири такой нет… столько-де ее множество — только невод запустить и с рыбою никак не выволочь…».
Географические данные, собранные Иваном Москвитиным, легли в основу первой карты Дальнего Востока.
Описание презентации по отдельным слайдам:
1 слайд
Описание слайда:
Русские первопроходцы Сибири и Дальнего Востока 17-го века. Презентация составлена Байсунгуровой Натальей Васильевной учителем истории МКОУ «Первомайская СОШ» Кизлярского района РД. О самых первых землепроходцах XVII столетия сохранилось крайне мало документальных свидетельств. Но уже с середины этого «золотого века» русской колонизации Сибири «руководители экспедиций» составляли подробные «скаски» (то есть описания), своего рода отчеты о проделанных маршрутах, открытых землях и населяющих их народах. Благодаря этим «скаскам» страна знает своих героев и основные географические открытия, которые они совершили.
2
слайд
Описание слайда:
Великое движение русского народа в Сибирь получило своё полное развитие в XVII веке. В первой половине XVII века шло освоение северных азиатских земель - Сибири. Русские землепроходцы - промысловики-охотники, поморы, казаки за 50 лет прошли всю Сибирь и вышли к Тихому океану. Они плыли по рекам и морям Северного Ледовитого океана, шли пешком через тайгу. Совпадение частного интереса с государственным в освоении Востока дало удивительные результаты. Стремительное освоение русскими Сибири началось сразу после окончания Смутного времени. На важнейших речных путях возникали укрепленные городки - деревянные остроги (крепости). Они были своего рода верстовыми столбами этого исторического движения. Возводились остроги в устьях рек и на пересечении торговых путей: Енисейский (1619), Красноярский (1628), Братский (1631), Якутский (1632), Иркутский (1661), Селенгинский (1665). В остроги с окрестных земель свозили «мягкую рухлядь» - шкурки соболей, песцов и других пушных животных. Коренные жители Сибири мехами платили дань далекому русскому царю. Из острогов отправлялись в путь новые экспедиции.
3
слайд
Описание слайда:
Причины освоения Сибири в 17 веке: Поиск богатств Возглавляли покорение Сибири отважные землепроходцы, мечтавшие увидеть неведомые страны и найти сказочные богатства. Обычно это были казаки и «гулящие люди», всегда готовые на рискованные и трудные предприятия. За их спиной стояли богатые купцы-промышленники, снаряжавшие далёкие экспедиции. По возвращении участники походов обязаны были отдавать им 2/3 добычи. Поиск сырья Частный интерес соединялся в освоении Сибири с государственным. Российскому государству остро необходимы были собственные месторождения драгоценных металлов, железа и меди. Их не без основания надеялись отыскать в Сибири. Кроме того, в Москве знали, что сибирские леса таят в себе огромные запасы «мягкого золота» - ценнейшего меха соболя. Правительство объявило продажу пушнины за рубеж своей монополией. Доходы от сделок с сибирской пушниной составляли в XVII в. около 1/4 всех доходов казны. Там, где появлялась московская власть, местные жители платили особый налог - ясак, в состав которого входила главным образом пушнина.
4
слайд
Описание слайда:
Освоение Сибири и Дальнего Востока 1632 г. – П. Бекетов основал Якутский острог 1651 г. – Албазинский острог 1652 г. – Иркутское зимовье 1654 г. – Кумарский острог 1655 г. – Косогорский острог 1658 г. – Нерчинский острог 1642 г. – М. Стадухин достиг Чукотки 1643-1646 гг. – В. Поярков дошел до р. Амур 1648 г. – С. Дежнев открыл пролив между Азией и Америкой 1649-1653 гг. – Е. Хабаров составил первую карту Приамурья 1697 г. – В. Атласов исследовал и присоединил Камчатку 1689 г. - Нерчинский договор с Китаем. Русские отступили от берегов Амура - избежали возможной войны.
5
слайд
Описание слайда:
6
слайд
Описание слайда:
7
слайд
Описание слайда:
Кто отправлялся в Сибирь? За пушными богатствами и моржовыми клыками отправлялись охотники-«промышленники». Купцы везли в эти земли нужные служилым людям и аборигенам товары - муку, соль, сукно, медные котлы, оловянную посуду, топоры, иглы - на вложенный рубль прибыль в 30 рублей. В Сибирь переводились черносошные крестьяне и ремесленники- кузнецы, туда же стали ссылать преступников и иноземцев-военнопленных. Стремились на новые земли и вольные поселенцы. Туда шли казаки, набранные по северным городам из посадских и «вольных гулящих людей».
8
слайд
Описание слайда:
Памятник Бекетову в Якутске Пётр Бекетов - воевода, исследователь Восточной Сибири, первооткрыватель Бурятии; присоединил Якутию и Бурятию, основал Якутск и Читу. Недалеко от впадения в р. Лену Алдана бекетовские казаки срубили острог, названный позже Якутском. Будучи приказчиком в Якутском остроге, он отправлял экспедиции на Вилюй и Алдан. После того как на смену ему прибыл Иван Галкин, Пётр вернулся в Енисейск, откуда в 1640 году повез в Москву ясак на 11 тысяч рублей. В Москве Бекетов получил чин стрелецкого и казачьего головы. 1641 году Петр Бекетов был пожалован головством в Енисейскомостроге среди казаков. В ноябре 1654 года десять казаков отряда Бекетова во главе с Максимом Урасовым достигли устья Нерчи-реки, где заложили Нелюдский острог (ныне Нерчинск) В 1660 году Бекетов из Енисейска отбыл на службу в Тобольск, где в 1661 году встретился с протопопом Аввакумом (с которым у Бекетова случился конфликт) и с Крижаничем.
9
слайд
Описание слайда:
10
слайд
Описание слайда:
Ива́н Алексе́евич Га́лкин (? - 1656/7) - русский землепроходец XVII века, енисейский атаман и сын боярский. В 1631 году первым из европейцев плавал в верховьях Лены и по Ангаре и Енисею до устья Оби. Основал в устье реки Куты зимовье, от которого начался город Усть-Кут.
11
слайд
Описание слайда:
Стадухину удалось первым побывать на Камчатке. В 1663 впервые доставил в Москву сведения о реке Камчатка. За открытия в Сибири произведен в казачьи атаманы. За 12 лет он прошел свыше 13 тысяч километров - больше, чем какой-либо землепроходец XVII века. Общая длина открытых им северных берегов Охотского моря составила не менее 1500 километров. Его географические открытия нашли отражение на карте П. Годунова, составленной в 1667 году в Тобольске. Вел записи своего «кругового» путешествия описал и составил чертеж-карту мест Якутии и Чукотки, где побывал. Михаил Стадухин - русский землепроходец
12
слайд
Описание слайда:
Иван Москвитин Ива́н Ю́рьевич Москви́тин (ок. 1603-1671) - русский землепроходец, атаман пеших казаков. В 1639 году с отрядом казаков первым из европейцев достиг Охотского моря, открыл его побережье и Сахалинский залив. Основной целью похода, помимо «приискания новых неясачных землиц» и сбора пушнины, был поиск реки Чиркола, где, по слухам, находилась гора Чиркол, содержащая, якобы, серебряную руду.
13
слайд
Описание слайда:
Курбат Иванов - первооткрыватель Байкала, составитель первой карты Дальнего Востока России и первой карты района Берингова пролива енисейский казак, первооткрыватель озера Байкал. Составитель первой карты Дальнего Востока по данным, собранным атаманом и землепроходцем И. Ю. Москвитиным. Возглавил отряд казаков из Верхоленского острога, который выступил в 1643 году и впервые достиг озера, вести о котором со слов коренных жителей уже распространились в казацкой среде. Как свидетельствуют архивные документы, отряд Курбата Иванова поднялся вверх по реке Лене и её притоку Иликте, перевалил через Приморский хребет и по руслу реки Сармы 2 июля вышел Косой степью к Байкалу напротив острова Ольхон. Уже на месте Иванов оценил озеро с экономической и стратегической точки зрения. Позже русские обосновались в Предбайкалье окончательно, построив город Иркутск.
14
слайд
Описание слайда:
Васи́лий Дани́лович Поярков (до 1610 - после 1667) - русский землепроходец XVII века, «письменный голова». Происходил из служилых людей города Кашина. По приказу якутского воеводы стольника П. П. Головина Поярков предпринял экспедицию в страну дауров, о которых впервые узнали благодаря экспедиции его предшественника - письменного головы Еналея Бахтеярова в 1640 году. В состав отряда Пояркова входило 133 человека, оснащенных пищалями, пушкой со 100 ядрами к ней. Поярков вышел из Якутска 15 июля 1643 и за 2 дня на 6 дощаниках спустился по реке Лене до устья Алдана. Затем приходилось плыть против течения, что существенно замедлило продвижение экспедиции. Путь от Алдана до устья реки Учур занял месяц. Движение по Учуру продолжалось десять дней, после чего суда Пояркова свернули на реку Гонам. Судоходство по Гонаму возможно лишь на 200 километров от устья, дальше начинаются пороги. Людям Пояркова приходилось перетаскивать суда на себе, волоком. И это приходилось делать более 40 раз. Путь по реке Гонам занял 5 недель. С наступлением холодов осенью 1643 года Поярков решил оставить часть людей зимовать возле судов на берегах реки Гонам, а сам налегке с отрядом в 90 человек пошел зимником на нартах через Сутам и Нуям. За 2 недели он миновал Становой хребет и впервые проник в бассейн р. Амур, открыв сначала Мульмугу, а затем, через 2 недели, вышел к реке Зея (Даурская страна). 13 декабря 1643 года в 80 км от реки Амур казаки Пояркова имели стычку с даурами «князька» Доптыула. Они разбили лагерь (острог) и сразу же потребовали от местных земледельческих дауров, чтобы отныне они платили дань русскому царю. А чтобы подкрепить свои слова действием, захватил аманатами (заложниками) несколько знатных людей. В начале января 1644 года зимовье Пояркова на реке Умлекан было осаждено даурами. Страх перед неведомыми пришельцами отступил, а их малочисленность придавала уверенности осаждавшим. Однако несколько предпринятых ими попыток штурма успеха не принесли: видимо, сказалось превосходство казаков в тактическом мастерстве и вооружении. Тогда дауры взяли поярковцев в кольцо блокады. Казаки стали примешивать к муке кору деревьев, питались кореньями и падалью, часто болели. Начался мор. Тогда окрестные дауры, которые все это время скрывались в лесах, осмелели и организовали несколько нападений на острог. Но Поярков был умелым военачальником. Но наконец весной 1644 года кольцо осады распалось. Поярков получил возможность продолжить поход. Одну группу он послал назад на Гонам, чтобы поторопить зимовавших казаков, а другую - 40 казаков под началом Петрова - дальше к Амуру на разведку. Столкнувшись с сопротивлением дауров, отряд Петрова отступил обратно к стану Пояркова. 24 мая 1644 года пришли зимовщики с Гонама. Отряд Пояркова достиг 70 человек. Они изготовили новые суда и продолжили сплав по рекам со скоростью 40 км/день.
15
слайд
Описание слайда:
По Зее к июню 1644 года казаки Пояркова спустились к реке Амур (которую ошибочно принял за Шилку). Местное население весьма враждебно относилось к землепроходцам, не подпуская их к берегу. Поярков спустился по Амуру до его устья, где совершил повторную зимовку. На среднем Амуре Поярков встретил земледельческий народ дючеров, ополчение которых в устье Сунгари истребило разведывательный отряд землепроходцев (погибло 20 казаков). После дючеров начинались земли рыболовного народа гольдов, с которыми не было военных столкновений. Осенью 1644 года Поярков вышел к устью Амура, где жили рыболовы-гиляки. Здесь казаки Пояркова впервые вздохнули спокойно. От них он узнал о населенном волосатыми людьми Сахалине. Гиляцкие «князья» присягнули на подданство России и добровольно дали первый ясак - 12 сороков соболей и шесть собольих шуб. В конце зимы казакам опять пришлось терпеть голод. Вновь стали поедать коренья, кору, питаться падалью. Перед отправлением в поход Поярков совершил набег на гиляков, захватил аманатов и собрал дань соболями. В схватке Поярков потерял половину от своего оставшегося отряда. В конце мая 1645 года, когда устье Амура освободилось ото льда, Поярков со своими казаками вышел в Амурский лиман. Поярков совершил исторически вполне доказанное 12-недельное (3-месячное) плавание вдоль юго-западных берегов Охотского моря от устья Амура до устья Ульи, где отряд Пояркова попал в шторм и зазимовал осенью 1645 года. Здесь уже в 1639 году ступала нога «русского человека» Ивана Москвитина, а местные народы платили дань московскому «белому царю». Затем через реку Мая казаки Пояркова начали своё возвращение домой. В Якутск в 1646 году вернулось, по разным данным, 20, 33 или 52 казака из экспедиции Пояркова. Прямые цели похода не были достигнуты, однако российские власти получили ценные сведения о пройденных территориях.
16
слайд
Описание слайда:
Семён Ива́нович Дежнёв (около 1605, Великий Устюг - начало 1673, Москва) - русский путешественник, землепроходец, мореход, исследователь Северной, Восточной Сибири и Северной Америки, казачий атаман, торговец пушниной. Первый мореплаватель, прошедший Берингов пролив, отделяющий Азию от Северной Америки, Чукотку от Аляски, причём сделал это за 80 лет до Витуса Беринга, в 1648 году, по пути посетив острова Ратманова и Крузенштерна, находящиеся посередине Берингова пролива.
17
слайд
Описание слайда:
Семён Дежнёв (1605-1673), устюжский казак, первый обогнул по морю самую восточную часть нашего Отечества и всей Евразии. Прошёл пролив между Азией и Америкой, открыл путь из Северного Ледовитого океана в Тихий. Кстати, Дежнёв открыл этот пролив на 80 лет раньше Беринга, побывавшего лишь в южной его части. Именем Дежнёва назван мыс, тот самый, рядом с которым проходит линия перемены дат. После открытия пролива международная комиссия географов решила, что это место самое удобное для проведения такой линии на карте. И теперь новый день на Земле начинается на мысе Дежнёва. Заметьте, на 3 часа раньше, чем в Японии и на 12 раньше, чем в предместье Лондона – Гринвич, откуда начинается отсчёт всемирного времени.
18
слайд
Описание слайда:
Хабаров происходил из крестьян из-под Великого Устюга. Продолжатель дела Еналея Бахтеярова и Василия Пояркова по освоению Приамурья. Ерофей Павлович Хабаров – знаменитый русский землепроходец. В начале 17 века он путешествовал в районе бассейна реки Лена. Биография Хабарова очень интересна, он прожил сложную жизнь, полную взлетов и падений, много путешествовал и многое видел. Стараниями этого отважного землепроходца были отрыты новые земли, пригодные для сельского хозяйства, а также соляные источники. Ерофей Хабаров родился под Великим Устюгом. Точная дата рождения не известна, предположительно он родился в 1603 году. В юности вместе со своими братьями занимался пушным промыслом в районе Таймырского полуострова. Потом судьба забросила его в район Архангельска, где он занимался солеварением. В 1632 году Ерофей бросает семью и отправляется на реку Лену. Почти семь лет ходил в окрестностях бассейна этой реки, занимаясь пушным промыслом. Затем стал заниматься хозяйством в устье реки Куты. В 1649 году он отправляется в Приамурье, исследования продолжались до 1653 года, за это время ученый совершил ряд походов, которые не прошли даром. Полученные Хабаровым знания о местности нашли свое отражение в его чертежах, в которых он подробно описал местность возле реки Амур. составил первую русскую карту Приамурья и начал его завоевание; построил первое промышленное предприятие в Восточной Сибири
В начале XVII в. был исследован путь из Тобольска по Иртышу, далее по Оби и на ее приток, реки Кеть, с нее, через волок, на Енисей. Перед русскими открывалась Восточная Сибирь. Если в продвижении в Западную Сибирь главными мотивами были оборонные, то теперь на первое место выходили мотивы экономические. Как государство, так и предприимчивых людей, которых хватало не только среди промысловиков, но и среди служилых, влекли пушные богатства. Объясачивание местных племен относилось к обязательному этапу освоения. Экспедиции должны были окупаться, а выплата ясака «белому царя», а не каким-то другим властителям, означала признание российской власти. Уже тогда правительство надеялось найти на востоке месторождения полезных ископаемых, которых было так мало в центре страны.
В царствование Михаила Федоровича русские совершили невиданный в истории территориальный рывок. За кратчайший срок они исследовали и создали постоянные поселения в бассейнах Енисея, Лены, Яны, Индигирки и Колымы, на Анадыри, Охотском море и Амуре. Природно-климатические особенности определили крайне разряженное, очаговое расселение русских на этих просторах, однако их численность вскоре превысила численность местных племен, живших преимущественно присваивающим хозяйством, кое-где дополнявшимся кочевым скотоводством.
Уже в 1600 г. отряд князя Шаховского достиг таймырского озера Пясины - видимо, это было первое появление русских в Восточной Сибири. До 1620 г. отмечены неоднократные посещения русскими промысловиками и служилыми людьми полуострова Таймыр.
В 1620-х гг. русская колонизация продвигалась по Енисею и его притокам - в 1628 г. основан Красноярск.
На Лену русские проникли сначала северным путем, идущим из Мангазеи.
Мангазейскими воеводами Д. Погожим и И. Тонеевым был составлен план похода на Лену («Лин, большую реку»). Но первыми, очевидно, добрались до Лены промысловики.
Толчком к этому послужило уменьшение количества добываемого соболя и бобра в районе Туруханского зимовья. Промысловики двинулись «по тунгуске реке далече».
Некто Пенда переволокся с Нижней Тунгуски на Лену в район устья Чечуя, оттуда двинулся вниз по течению вплоть до места, где позднее возникнет Якутск, далее отправился вверх по Лене до р. Куленги, с нее переволокся на Ангару и через Енисейск вернулся в Туруханское зимовье.
В 1628–1630 гг. неоднократно упоминаются промысловики и казаки, которые с Нижней Тунгуски переходили на «славную в свете и великую» реку Лену. Там они промышляли «по обе стороны по речкам».
С Нижней Тунгуски на Лену было проложено две дороги.
Первая - по притоку Нижней Тунгуски р. Титее, с ее верховья волоком (весной 2 дня, летом 5 дней) до р. Чурки, по ней до р. Чоны, притока Вилюя, а с него на Лену.
Вторая - на верховья Нижней Тунгуски надо быть плыть в течение шести дней от впадения р. Непы, потом Тунгусским волоком выходить на Лену в районе устья Чечуя.
На Нижней Тунгуске русские промысловые партии числом, как правило, от 2 до 5 человек встречались со звероловами-тунгусами. Те ходили по тайге родовыми группами по 60 - 100 человек, промышляя все того же соболя, и, заметив русских промысловиков, могли просто перестрелять их.
В 1627 г. группа промысловиков, Г. Жаворонков со товарищи, подали мангазейским воеводам челобитную на имя царя Михаила Федоровича. Бумага прошла обычным путем в Москву, где отнеслись к ней с большим вниманием. (У либеральной интеллигенции принято высмеивать даже само слово «челобитная» и выставлять ее признаком врожденного холуйства русских. На самом деле челобитная, то есть петиция, была инструментом прямого общения народа с верховной властью. Чиновники на местах обязаны были передавать мнение даже самых малых и отдаленных людей в Москву, и там дело решалось, как правило, быстро и по справедливости.)
В Казанском приказе, ведавшем Сибирью, были опрошены и другие приехавшие из Мангазеи промысловики, «которые сысканы на Москве». Те подтвердили информацию Жаворонкова и даже представили проект экспедиции на Нижнюю Тунгуску.
Из Москвы отдали распоряжение в Тобольск о снаряжении отряда на Лену. Тобольские воеводы должны были сами определиться, какой путь лучше: через Енисейск или через Обскую губу и Мангазею.
Порасспрашивав землепроходцев, тобольские воеводы выбрали мангазейский путь. Летом 1627 г. из Тобольска вышли на судах 50 служилых русских людей и 30 людей кодского князя Михаила Алачева. Однако экспедиция потерпела кораблекрушение в Обской губе. Хотя все участники остались живы, припасы были потеряны. В следующем году меньший по численности отряд тобольских служилых во главе с сыном боярским С. Навацким двинулся на Нижнюю Тунгуску уже через Енисейск.
Навацкий, кстати, был поляком или литвином из разбойного воинства пана Лисовского, отметившегося страшными бесчинствами в Смуту. Теперь бывший интервент смывал вину беззаветной службой московскому государю.
В августе 1628 г. отряд Навацкого прибыл в Енисейск, однако местный воевода Аргамаков гостей не приветил - вероятно, лицо бывшего интервента не внушало особого доверия. Не дал воевода хороших судов тобольским служилым, только «худые». Однако и в том беды не случилось. Инициативные члены экспедиции отремонтировали суда, в том числе брошенные, ничьи, и смогли благополучно добраться до Туруханского зимовья. Тут к ним присоединилась еще группа остяков кодского князя и несколько служилых, среди которых был сын боярский А. Добрынский, также из числа экс-интервентов, смывавших вину перед Россией сибирской службой.
С Нижней Тунгуски Навацкий, опросив тунгусов, послал на Лену отряд в 30 человек во главе с Добрынским и березовским казаком М. Васильевым. Отряд пришел на приток Нижней Тунгуски Чону, с ее верховья на Вилюй и далее на Лену. Припасов было мало, шли служилые зимой, «на себе таскали нарты и на тех службах нужу и стужу и голод терпели».
На Вилюе и Лене они собрали ясак с тунгусов - санягирей и нанагирей. На Лене встретили «конную якутскую орду» (тюрки-якуты не столь уж давно пришли с юга в таежную Сибирь). Не испугавшись, объясачили ее, поставили тут острожек. Выше по Лене наложили ясак на шамагирских тунгусов, добрались до Алдана. Не все в общении с местными шло гладко. Так, в ноябре 1630 г. острожек был атакован конными якутами из опомнившейся орды - сразу несколько князьков собрали свои улусы. Русские просидели в осаде полгода, прежде чем нанесли поражение осаждавшим.
С Лены Добрынский и Васильев вернулись, потеряв половину отряда, с 15 людьми. В Туруханском зимовье их ждал с интересом мангазейский воевода А. Палицин, который принял собранный ясак и «доездную грамоту», то есть отчет о походе.
Эрудированный воевода (а были такие и в самых отдаленных краях Руси) пришел к убеждению, что найден «проход великого Александра», по которому тот ходил в Индию. Так же внимательно отнесся к рассказу участников похода и воевода в Тобольске, куда они прибыли в июне 1632 г. Шестерых из них, вместе с Васильевым, воевода снарядил в Москву. Там служилые изложили свои соображения по поводу следующей экспедиции в ленские земли и получили царские награды.
По распоряжению из Москвы тобольский воевода вскоре отправил на Лену новый отряд из 38 служилых - через Мангазею. На этот раз снаряжения и припасов хватало с избытком, хлебного и денежного жалованья получено на три года вперед, также 40 панцирей «для бою с иноземцы, которые будут государю непослушны», и много товаров для подарков и на мену. Новую экспедицию возглавил сын боярский В. Шахов из Торопца, человек со сложной биографией, отсидевший за «татебное дело» в тюрьме, а затем просивший отправить его на службу в Сибирь.
Тобольская экспедиция только двинулась в путь, а на Мангазее среди промысловиков уже начался ленский бум.
В1633-1634 гг. И. Коткин с товарищами-добытчиками зимовал на реке Амге. В1635 г. упоминается о 30 промысловиках на Вилюе.
А в 1635–1636 гг. «ленский промысел» принес в Мангазею круглым счетом 12 тыс. соболиных шкурок, сданных государству в счет десятинной пошлины.
В следующем сезоне на Лене и Вилюе было добыто «мягкой рухляди» на 1819 руб.
В 1633 г. отряд во главе с черкашениным (малорусом) С. Корытовым дошел до Алдана, поднялся вверх по нему и Амге, где объясачил несколько якутских князьков. В 1637 г. глава нового ясачного отряда С. Степанов получил от мангазейского воеводы Б. Пушкина «наказную память», фактически анкету, которую надо было заполнить, изучив быт ленского населения.
А отряд Шахова прибыл в Мангазею через Обскую губу в сентябре 1633 г. Перезимовав в самом северном городе Руси, он добрался к 30 июня следующего года до Батенева зимовья на Нижней Тунгуске. В течение зимы 1634–1635 гг. отряд переволок запасы и судовые снасти на Чурку, где построил весной два коча. Далее служилые шли по Чурке и Вилюю, рассылая по округе ясачные партии, а новую зиму провели в зимовье у Красного Яра, неподалеку от Лены.
В 1636 г., пока Шахов был в устье Вилюя, тунгусы сожгли это зимовье. Оно было восстановлено, но через год его постигла та же участь, притом погибло несколько казаков. Уцелевшие служилые перешли в Нижне-Вилюйское зимовье. Тем не менее к декабрю 1639 г. Шахов подчинил и объясачил якутские и тунгусские роды как в Вилюйском крае, так и в соседних приленских местах, составив попутно их подробную роспись. Экспедиция, планировавшаяся на два года, растянулась на шесть лет, хлебные припасы давно кончились, так же как и амуниция. К 1639 г. из 38 героев-первопроходцев остались в живых 15 человек.
Теперь о южном пути на Лену, который шел от Енисейска вверх по быстрой порожистой Ангаре (тогда именовавшейся Верхней Тунгуской) и ее притоку Илиму.
В 1627 г. енисейские служилые, объясачив илимских тунгусов, оказались на устье реки Идирмы, впадавшей в Илим, - здесь начинался волок, ведущий на Лену. Высадившись около устья другого притока Илима - Туры, можно было волок сократить. А был он особо тяжел, потому что шел «через камень», гористую местность.
Вообще волок - это чисто российский вид транспортной коммуникации, связанный с географическими особенностями страны. С одной стороны, речек много, хороших и разных, но с другой - они не образуют необходимых магистральных путей с запада на восток. Использование речных вод русскими первопроходцами отдаленно напоминало то, как западный мореплаватель употреблял морские течения и океанские ветры. Моряку, правда, не приходилось проделывать адский труд по переволакиванию судов и грузов, и в свободное от вахты время он мог спокойно тянуть ром и покуривать трубочку.
Иногда русскими переносились не суда, а только снасти от них, а на новой воде строились новые плавсредства.
Не только волок был многодневным мучением. Изнуряющим трудом было идти на веслах или тянуть на бечеве судно вверх по течению. Так же как и двигаться на лыжах по 20–30 верст в день, таща за собой нарты. Приходилось ночевать в снежных норах. Ощущать, как в измученное дорогой тело впивается голод, который не преодолеть несколькими горстями толокна.
Цена любой ошибки в сибирских дебрях была велика. Первопроходцы знали, что если ошибутся - зайдут в непроходимую чащу, в болото, под вражеские стрелы - никто им не поможет.
Что вело и что поддерживало русских в их походах - бог знает. Наверное, вера. Вероятно - особое пространственное чутье…
По Ленскому волоку служилые попадали на речку Муку, далее плыли по Купе, Куте и по ней проходили на верхнюю Лену. Зимой волок был длиннее, хотя и легче - шли «нартяным ходом» прямо к месту впадения Муки в Купу и там ждали вешней воды.
Очевидно, енисейские служилые пробрались на Лену южным путем в конце 1620-х гг., едва ли уступив пальму первенства мангазейцам.
Среди енисейцев в это время сформировалась очень активная (применим и модное словцо «пассионарная») группа людей, которая сыграла огромную роль в исследовании и освоении всей Восточной Сибири и Дальнего Востока.
В 1628 г. казачий десятник Василий Бугор, собрав ясак с тунгусов в устье Идирмы, прошел по Куте до Лены, по ней спустился до устья реки Чаи и к лету 1630 г. вернулся в Енисейск. Двух служилых он оставил в устье Куты, четырех служилых вместе с несколькими промысловиками - в устье Киренги.
В 1629–1630 гг. енисейский воевода Семен Шаховской - Рюрикович, литератор и богослов (тогда родовитые уже привыкли к дальним службам), составил роспись «рекам и новым землицам», с которых собирается ясак в Енисейский острог. Роспись показывала местоположение тунгусских племен и «братов» (бурятов), указывала маршруты перехода с Енисея на Лену.
В 1630 г. у Ленского волока был заложен Илимский острог, группа промысловиков ходила с Илима на Лену, а князь Шаховской отправил в поход атамана Ивана Галкина. Этому казаку удалось сыграть исключительно важную роль в освоении Восточной Сибири.
Зимовье на устье Идирмы Галкин превратил в городок со стенами и башней. Потом отправил десятника Е. Ермолина через волок с Илима на Купу. Отряд Ермолина, пройдя по Купе, нашел около ее устья двух человек, оставленных Бугром. Людей же, оставленных в устье Киренги, обнаружить уже не смог - местные тунгусы рассказали, что русские ушли на Лену, в «Якольскую землю» (Якутию), - и вернулся в Усть-Идирмское зимовье.
Получив ермолинскую информацию, князь Шаховской в январе 1631 г. отправил Галкину наказную память с приказом идти на Лену и ставить там острог, а оттуда рассылать вверх и вниз по реке служилых людей.
Галкин весной 1631 г., перейдя с Идирмы на Лену, поставил большое зимовье в устье Куты и поплыл вниз по Лене. Здесь атаман разбил пять якутских князьков (тойонов) и взял с них ясак, потом прошел вверх по Алдану, выдержав немало стычек с местными улусами. На обратном пути Галкина опять встретили с оружием в руках князьки, ранее согласившиеся платить ясак. Среди оных выделялся свирепым видом Тыгын, владетель кангаласцев, запечатленный в якутском фольклоре как могучий царь.
Впрочем, этот «могучий царь» отличился больше не как борец с русскими, а как разоритель других родов - борогонцев, батурусцев, бетюнцев.
Галкин рассеял силы князьков, а затем отправился вверх по Лене, объясачивая тунгусов. В ходе своих походов он собрал важную информацию о бассейне Лены, ее притоках справа - Витиме, Олекме, Алдане, Киренге, и слева - Ичере, Пеледуе, Вилюе.
В 1631 г. енисейский воевода Ж. Кондырев отправил на Лену казачьего сотника Петра Бекетова. Прибыл тот летом, осенью ходил вверх по Лене, подчиняя бурят, а в мае следующего года покорил улусы бетунских якутских князьков. Часть бекетовского отряда отправилась в жиганскую и долганскую земли, а сам он летом и осенью приводил к покорности батулинского и мегинского князьков.
8 конце сентября следующего года Бекетов поставил острог на правом берегу Лены, на месте, называемом Чуковым полем. Зимой покорил дубусунских якутов, живших на левом берегу Алдана, оказавших, наверное, самое сильное сопротивление казакам. После поражения дубусунцев присягнули князьки кангаласские, сыновья Тыгына, а также намские, баксинские, нюрюптейские.
С этой присягой мало что изменилось; якуты были неспокойны, убивали промысловиков и служилых. Галкин, сменивший Бекетова осенью 1633 г., укротил баксинского тойона Тусергу и мегинских князьков, в чьих владениях часто происходили нападения на русских.
Раб, принадлежавший намскому князьку Мымаке, сообщил Галкину, что его хозяин задумал нападение на острог. 4 января 1634 г. атаман пытался предотвратить эту вылазку превентивным ударом по самому Мымаке. Но предприятие потерпело неудачу: русские потеряли всех коней, а сам Галкин был ранен.
9 января якуты числом около 600, в основном конные, пытались захватить Ленский острог, где сидели 50 русских, но были отбиты. Впрочем, осада продолжилась до марта. Наконец якутские князьки осознали размер потерь и отошли. Галкин за время осады получил еще несколько тяжелых ран, в том числе в живот и в голову. После снятия осады неутомимый атаман, невзирая на свои бесчисленные ранения, двинулся немедленно на немирных князьков. Подчинил бордонского и бетунского, обратился на кангаласцев, но догнать их не смог, конное племя успело уйти за Лену.
Вскоре на борогонского тойона Логуя, перешедшего на сторону русских, напали кангаласские князьки и изрядно погромили, убив его жен и детей и отогнав лошадей и скот. Произошло это неподалеку от Ленского острога, так что Иван Галкин немедленно отправил в погоню за налетчиками своего брата Никифора. Служилые, настигнув кангаласцев, отбили у них скот, но тут подоспели силы других князьков, более полутысячи воинов. Якуты опять подошли к Ленскому острогу, где укрылись казаки, но догадались, что не возьмут его и разошлись по улусам.
Галкин, собрав все силы, человек 30–40, пошел покорять беспокойных кангаласцев. Уже пришли холода, и служилым пришлось штурмовать кангаласские острожки, обнесенные двойными стенами и обсыпанные обледеневшим снегом. Однако настоящей войны не получилось. Потеряв первый острожек, кангаласские тойоны сдали все остальные, выплатили ясык и «вины свои принесли». После этого якутская знать в основном подчинилась российской администрации Ленского края.
Советские историки, мысля весьма парадоксальным образом, с одной стороны, одобряли вхождение Восточной Сибири в состав России, упоминая о прогрессивности этого процесса для общественного развития края, но в то же время осуждали и сговор раннефеодальной родоплеменной туземной верхушки с «царизмом», и эксплуатацию сибирских народов русской администрацией. Желание укусить «царизм» понятно, да только без этого «сговора» и без этой «эксплуатации» вхождения можно было ждать еще долго.
Либеральные историки и их партнеры из числа этнократических элит тоже раздувают образ «агрессивного царизма» и будут еще больше поддавать ветра. Но, прямо скажем, ни одна зона присваивающей экономики не дожила до наших дней в буколической простоте. Все они были так или иначе открыты. В случае когда их открывал столь любимый либералами западный капитал, последствия для туземцев были часто фатальными.
Приход русских в бассейн Лены не представлял собой идиллическую картинку, потому что лишь в дамском романе встреча разных народов с разными культурами и языками может быть описана как любовь с первого взгляда. Присоединение якутских улусов к России было достаточно жестким процессом, как и вообще любая смена власти. Но фаза серьезных столкновений оказалась очень кратковременной, ведь русские не ломали жизнь туземцев через колено, не гнали их, не высасывали из них соки, не презирали их. И восточносибирские племена быстро привыкли к российской власти и к русскому населению, между ними начался интенсивный культурный обмен. Якуты, переходя к земледелию и оседлости, перенимали у русских хозяйственные методы, жилища и одежду, быстро росли в числе, расселялись по Восточной Сибири.
От того, что кто-то поразбойничал на большой дороге или подстрелил конкурента в лесу, суть дела не меняется. Напротив, при русской власти постоянная и кровопролитная борьба за охотничьи и прочие угодья (характерная для присваивающей экономики) сходит на нет.
Российское государство нигде и никогда не ставило целью искоренение, прямое или косвенное, каких-то народностей - в отличие от англосаксонского мира, где правительства всегда действовали в интересах капитала. Там вопрос прибыли определял дальнейшую судьбу туземцев. Если они мешали накоплению капитала в данном регионе, то участь их была плачевна. Если их земля была нужна капиталу, то туземцев ожидало истребление или депортация. Не присоедини Россия Восточную Сибирь, то это сделала бы какая-нибудь западная держава, пусть и значительно позже. Последствия для сибирских племен могли быть такими же печальными, как для американских индейцев.
В целом можно сказать, что присоединение Восточной Сибири к России лишь на 1 % состояло из завоевания. Земля эта была настолько редконаселенной, огромной и суровой, что борьба с внешней средой, преодоление трудностей, создаваемых природой, были многократно более тяжелой задачей, чем умиротворение десятка туземных вождей и нескольких сотен таежных воинов.
Но вернемся к русским первопроходцам 1630-х гг. Бои и стычки не помешали Ивану Галкину обследовать Ленский край - дюжина енисейских казаков была послана им вверх по Вилюю на речку Туну. Там им пришлось побить тунгусского князька Торнуля и поставить зимой 1634–1635 гг. острожек. По десятку казаков было послано на Алдан, к катулинскому князьку Даване, и к устью реки Кампуны ставить острог. Действовавший самостоятельно сын боярский И. Козьмин в том же 1634 г. поставил зимовье на Лене, близ устья Олекмы, и объясачил местных тунгусов.
В 1635 г. Бекетов срубил острог недалеко от устья Олекмы - Олекминский, откуда стал ясачить олекминских и витимских тунгусов. Якутов в этом районе еще не было.
Летом 1634 г. Галкин перенес Ленский острог, сильно пострадавший от наводнения, на новое место.
В 1639–1640 гг. на Алдане бунтовали якутские и тунгусские охотники, недовольные появлением русских промысловиков в их угодьях. Было вырезано Бутыльское зимовье. В устье Май убили 12 русских, на Вилюе - 7. Однако с бунтовщиками справились быстро - якутские тойоны уже были на стороне новой власти.
А тут еще не поладили в бассейне Лены служилые, посланные из Енисейска, и те, что прибыли из Мангазеи. Чаще конфликт протекал в форме битья «ослопьем и обухами», но порой и с перестрелками. Разногласия носили сугубо материальный характер: кому собирать ясак. Енисейцы в итоге одержали вверх.
Недовольные же мангазейцы стали нацеливаться далее на восток. В1633 г. мангазейские служилые, перезимовавшие в Жиганах, подали прошение енисейскому приказному человеку А. Иванову, чтоб идти им «в новое место, морем, на Янгу реку».
Получив разрешение, отряд во главе с Иваном Ребровым и Ильей Перфильевым спустился вниз по Лене и пошел морем до реки Яны. Поставили здесь острог, добыли мягкую рухлядь. Перфильев повез пушнину в Енисейск, а Ребров отправился морем на «Индигирскую речку».
На Индигирке Ребров поставил два острога. Пробыв в Заполярье семь лет, он исследовал землю юкагиров, «ел всякое скверно, и сосновую кору и траву» и в 1641 г. вернулся с собранным ясаком в Якутск.
В 1636 г. енисейский воевода П. Соковнин отрядил десятника Елисея Бузу с исследовательской задачей: «Итить с служилыми людьми на Ламу и которые реки впадут в море… для прииску новых землиц».
Путь Бузы оказался довольно извилист. С шестью служилыми и 40 промысловиками он прошел из Олекминского острога к Лене, по ней вышел в океан, морским путем достиг реки Оленек, поднялся по ней до устья Пирииты, где перезимовал, а весной 1637 г. по суше снова прошел на Лену, к устью реки Молоды. Построив здесь суда, Буза опять вышел в океан и направился на восток, к устью Яны. И «шли в море в кочах две недели, и на море их разбило».
От места кораблекрушения Буза и его товарищи, 45 отчаянных первопроходцев, таща нарты, перешли через высоты Верхоянского хребта в верховья Яны, где им пришлось биться с местным князьком Тузукой и даже сидеть шесть недель в осаде. Однако покорился и буйный Тузука. Буза, спустившись вниз по Яне, два года собирал ясак с юкагиров и двинулся обратно в 1641 г.
В 1635–1636 гг. служилый Селиван Харитонов по заданию Галкина прошел с Лены через Верхоянский хребет на Яну, где поставил зимовье.
Еще одно зимовье в верховье Яны (превратившееся затем в город Верхоянск) основал енисейский служилый человек Посник Иванов. Проведя зиму 1638–1639 гг. на Яне, Посник перешел на верховья Индигирки - очевидно, там он был первым - и по ней спустился до Юкагирской земли. В зимовье на нижней Индигирке (Зашиверское) Посник с товарищами отбил нападение юкагиров. Осенью в свежепостроенных кочах он отправился вверх по Индигирке, взяв с собой юкагирских аманатов, и успел до зимы вернуться в Якутск.
Дмитрий Михайлов по прозвищу Ерило (еще один замечательный первопроходец), прибыв на смену П. Иванову, пошел с Индигирки на восток морем и достиг устья реки Алазеи.
Вообще, внешне сухая хроника русских исследований Восточной Сибири при небольшом подключении воображения превращается в захватывающий приключенческий роман. Удивительно, что российские литераторы проявляли слабый интерес к этой теме, им приятнее посочинять о каком-нибудь тиране злодеевиче, угнетающем трепетных интеллигентов.
Многое, что нынче известно о наших пионерах, было выкопано из сибирских архивов педантичным (как оно и должно быть) немцем Г. Миллером. Накануне дуэли Пушкин работал над статьей о русских первопроходцах для журнала «Современник». Возможно, что ее черновик пропал вместе с другими пушкинскими рукописями, которые вынес из дома на Мойке Жуковский - кстати, не только сочинитель, но и масон, связанный с графом Г. Строгановым и другими организаторами заговора против великого русского поэта…
Перейдем к Михаилу Васильевичу Стадухину. Первый раз в документах он упоминается в 1633 г. Тогда десятник Стадухин совершает поход на Вилюй «для прииску неясачных тунгусов». В 1641 г. он просит у якутского воеводы Головина отпустить его на реке Оймякон, относящуюся к бассейну верхней Индигирки. В его маленьком отряде, состоявшем из 14 человек, находился и служилый казак Семен Дежнев.
Семен Иванович был родом из устюжских крестьян, пришел в 1638 г. на Лену в числе енисейских служилых людей П. Бекетова. Женился на туземной женщине Абакай, очевидно якутке. (Собственно, других вариантов на начальном этапе освоения Сибири у русских мужчин не было.) В 1639 г. ходил на Вилюй усмирять тунгусского князька Сахея, годом позже - с Дмитрием Ерило на Яну. На обратном пути в Якутск был ранен двумя стрелами в ногу. Дальнейший поход со Стадухиным добавил Дежневу колотых ран.
Еще по пути на Оймякон отряд Стадухина подвергся нападению воинов племени ламутов числом около 500. Дежнев был снова ранен, в руку и ногу, но хворать не стал («гвозди бы делать из этих людей»). Отбились тогда лишь благодаря помощи ясачных якутов, которые, по словам Семена Ивановича, «за нас стояли и по них (ламутам) из луков стреляли».
На самом Оймяконе оказалось практически безлюдно. Тунгусы (кстати, родственники воинственных маньчжуров) выжили отсюда якутов, однако и сами покинули негостеприимные края - как-никак полюс холода. Но здесь Стадухин узнал от тунгусского аманата о больших реках в северо-восточной стороне.
У казачьего десятника был огонь в душе и неиссякаемый запас выносливости. Стадухин набрал отряд из промысловиков, снарядив его в значительной степени из своих средств, и пошел за своей звездой. Достигнув верховья Индигирки, он спустился на коче до ее устья, затем отправился морским путем на восток и «дошел на Колыму реку», на которой поставил зимовье с нагородней. Это был 1643 г. Зимовье вскоре превратилось в Нижне-Колымский острог (в 29 км от современного Нижне-Колымска).
Тщательный Бахрушин указывает, что на Колыме до Стадухина побывал С. Харитонов, безусловно, замечательный первопроходец, который проплыл туда в 1640 г. морем из устья Яны. Но по-настоящему освоился на этой земле именно Михаил Васильевич. Объединившись с прибывшим на Колыму отрядом Дмитрия Ерило, Стадухин покорял алазейских и других юкагиров.
У туземцев Стадухин выведал, что есть большая река в трех днях пути к востоку от Колымы, именуемая Погыч, - речь шла о Покачи (Пахачи), впадающей в Берингово море. Туземцы рассказали также об огромном острове в Ледовитом океане, под которым, скорее всего, имелась в виду Аляска.
Оставив начальником в Колымском зимовье Дежнева, Стадухин отправился в Якутск рисовать перспективы освоения Дальнего Востока тамошнему воеводе.
А «начальник Колымы» с 13 служилыми выдержал в острожке нападение 500 юкагир. Племя уже ворвалось в острожек, Дежнев был в очередной раз ранен, на этот раз в голову, однако в тесном рукопашном бою удалось сразить вражеского предводителя и выбить налетчиков из острога. Вскоре на Колыму вернулся Дмитрий Ерило вместе с таможенным целовальником П. Новоселовым и наказной памятью от якутского воеводы «новые реки приискивать». Сведения Стадухина произвели впечатление на воеводу Пушкина.
В 1646 г. партия мезенцев во главе с И. Игнатьевым пошла из устья Колымы на восток по узкому проходу во льдах и достигла Чаунской губы, где повела торговлю с чукчами.
В июне 1647 г. Михаил Васильевич снова отправился из Якутска на Колыму, с воеводским наказом поставить на реке Погыч зимовье, объясачить там туземцев и проведать о «предъявленном острове», то бишь об Америке. Перезимовав на Яне, десятник перешел на Индигирку, там построил коч и морем добрался на Колыму, где пробыл до лета 1649 г.
Но еще летом 1648 г. из Нижне-Колымска отправился в морской поход отряд Семена Дежнева и Федота Попова, холмогорца, приказчика устюжского купца В. Усова, - на шести или семи кочах.
Дежнев играл в этой экспедиции роль представителя государства, организатора, военного командира, ему надлежало и собирать ясак с открытых племен. Командир имел и вполне определенную географическую цель: проведать «новую реку Анадырь». Надо заметить, что из навигационного снаряжения у русских мореходов имелся, скорее всего, только компас, да и против ветра кочи могли идти разве что на веслах.
Выйдя в море в июне, к середине сентября экспедиция достигла «большого носа» (позднее мыс Дежнева). Здесь разбился коч ленского служилого казака Анкидинова, но люди все спаслись. «Против того носа» экспедиция открыла острова Диомида, где познакомилась с эскимосами - они изумили русских втулками из моржевой кости, вставленными в губы.
Дежнев и Попов шли проливом, который впоследствии назовут не их именами, а в честь Витуса Беринга. До Америки было рукой подать - около 40 км. За большим мысом Попов с несколькими людьми высадился на берег, но на них сразу напали чукчи и ранили холмогорца. Русские продолжили путь на юг вдоль побережья моря, которое позднее назовут Беринговым. Далее буря раскидала суда, люди с дежневского коча никогда уже больше не видели других участников экспедиции.
Где те закончили свой путь, остается лишь гадать, - утонули, добрались до берега Камчатки, или Охотского моря, или, может, американского побережья? Туземцы говорили Дежневу о том, что видели русских, уходящих в море на лодках. А настоятель Валаамского монастыря Герман, прибывший на Аляску в 1794 г., нашел там старое поселение русских в районе Кенайского залива.
Коч, на котором находился Дежнев и 24 его товарища, был выброшен на берег после 1 октября далеко к югу от устья Анадыря. Отряд пошел «в гору», по рассказу Дежнева, «сами пути себе не знаем… холодны и голодны, наги и босы». Возможно, были у них и нарты, и лыжи, и уж точно терпение, топологическое чутье и та энергия, которая дается лишь верой и называется «силой духа».
Дежневский отряд находился в пути 10 недель. Учитывая скорость передвижения русских землепроходцев того времени, можно предположить, что он пересек Корякское нагорье, а двигался из района на берегу Берингова моря между мысом Олюторским и бухтой Дежнева, но, вполне вероятно, и с Камчатского побережья.
Отряд вышел к реке Анадырь, неподалеку от ее впадения в море. И тут, после перехода в 500–600 верст, 12 человек ушли на разведку и пропали. Учитывая выносливость и умение дежневских спутников, можно утверждать, что их убили немирные туземцы. Весной 1649 г. оставшиеся 12 первопроходцев отправились вверх по Анадырю и снова подверглись нападению чукчей-анаулов, но на этот раз никто не погиб. Чтобы не испытывать судьбу дальше, дежневский отряд приступил к строительству острожка.
Не успокоился и Михаил Стадухин. Летом 1649 г. он двинулся на восток на двух кочах, но через несколько недель бесплодного плавания вернулся назад. А сухопутным путем на Анадырь добрался с Колымы Семен Мотора. В апреле 1650 г. он встретился с отрядом Дежнева. Однако тяга странствий не отпускала и Стадухина. Пройдя часть пути морем и часть посуху, он все же дошел до Анадыри. Однако «вел свои дела особо», по какой-то причине сторонясь Дежнева и Моторы, поставил отдельный острог.
Возможно, причиной разногласий были лежбища моржей и залежи «заморной» моржевой кости на отмелях неподалеку от устья Анадыря.
Мотора был убит анаулами, а Дежнев в 1654 г. построил коч, на котором двинулся на юг, вдоль побережья, населенного коряками. В статье Г. Спасского, опубликованной в «Сибирском вестнике» в 1821 г., утверждается, что Дежнев узнал от коряков о судьбе Федота Попова - холмогорец дошел до Пенжинской губы.
С 1648 по 1651 г. якутским воеводой был Дмитрий Францбеков из ливонского рода потомственных авантюристов Фаренсбах (Юрген Фаренсбах, он же Юрий Францбек, поступил на службу к царю Ивану, сыграл важную роль в сражении при Молодях, но затем перешел к Стефану Баторию). Воевода Францбеков финансировал поход Хабарова и ссужал деньгами Ю. Селиверстова, побывавшего в анадырском остроге у Дежнева.
Шведский дипломатический комиссар де Родес, бывший в России с 1650 по 1655 г., сообщал в донесениях королеве Христине, что якутский воевода собирает войско для похода в Америку, «чтобы продолжить полное овладение богатой страной». Это сообщение свидетельствует по крайней мере о том, что открытия, совершенные русскими первопроходцами, было достаточно хорошо известны и уже тогда выдвигались предположения о возможности достижения Америки северо-восточным путем. Побывал ли кто-то из людей, посланных Францбековым, на Аляске, пока остается загадкой.
Стадухин построил в устье Анадыри шитики, в 1656 г. обогнул Камчатку и прошел Охотским морем до устья реки Пенжины. Составил этому пути чертеж. С Пенжины он ходил в Гижигинскую губу и далее, морем, к устьям рек Тауй и Охота. На берегу Охотского моря, в Тауйской губе, Стадухин построил Тауйский острог - неподалеку от того места, где позднее появится Магадан. В списке «Чертежа сибирской земли» от 1672 г. упоминается о реке Камчатке - скорее всего, это было результатом плавания Стадухина вокруг Камчатского полуострова.
На Охотском море якутские служилые люди, прошедшие туда вслед за Стадухиным через Чукотку, столкнулись с другой плеядой русских первопроходцев.
В 1630-х гг. Ленский край стали посещать не только мангазейские и енисейские служилые и промысловики. После визита атамана Копылова и служилого Ф. Федулова к томскому воеводе И. Ромодановскому с предложениями об организации экспедиции в Ленский край согласие начальства последовало незамедлительно. Дмитрий Копылов с полусотней томских казаков, быстро получив снаряжение и жалованье, отправился на восток в начале 1636 г.
Копыловский отряд пришел на реку Алдан, а после еще семи недель пути заложил в 100 верстах от устья Май, в Бутальской земле, небольшой острог. Томские казаки, обосновавшись в остроге, первым делом поучаствовали в межплеменных столкновениях мегинских и сыланских якутов на стороне первых. Сыланские обратились за подмогой к енисейскому казаку П. Ходыреву, тот, собрав служилых и промысловиков, взял томичей в плен - по счастью, обошлось без смертельных исходов.
В 1638 г. из Москвы прислали письмо с «осудом» томским воеводам. Правительство решило навести порядок в беспокойном Ленском крае и создать новое воеводство с центром в Ленском острожке, который стал Якутским городком.
Назначение на воеводские места получили стольник А. Головин, М. Глебов и дьяк Е. Филатов (в Московском государстве коллегиальное управление было правилом во времена царя Ивана, но и потом встречалось нередко). Якутским воеводам было придано двое письменных голов, 395 стрельцов и казаков из сибирских городов. Добрались они до Якутского городка лишь летом 1641 г., тогда и был положен конец административной неразберихе и столкновениям служилых в Ленском крае. Головин перенес Якутский городок на новое место, вверх по Лене, на Еюков луг, где поставил в 1642–1643 гг. острог с пятью башнями.
Но у появления томского отряда на Лене помимо отсебятины Ромодановского, очевидно, была и некая высшая причина.
Копылов, собрав сведения у тунгусов, отправил «на Большое море - Окиян, по тунгусскому языку Ламу» партию под началом Ивана Москвитина. Москвитинский отряд прошел с Алдана на Маю и Юдому, волоком перебрался на Улью. В 1639 г. Москвитин дошел до впадения Ульи в Охотское море, где поставил зимовье и пробыл два года. Он стал первым русским человеком, вышедшим на Тихий океан. Увы, мы не найдем памятника Москвитину, исчезли из школьных учебников даже скромные упоминания об этом отважном первопроходце. Как, впрочем, и о большинстве других русских первооткрывателей. У нас ведь много новых героев-первоприватизаторов: Чубайс, Ходорковский и K°. Старательно не замечают историю русских географических открытий и наши западные «друзья», которые, пользуясь своим информационным господством, внушают остальному человечеству, что все на свете было открыто именно ими…
В 1639 г. на восточносибирской р. Уде русские поставили Удский острог. Здесь они узнали от тунгусов о существовании по южную сторону гор - хребтов Джгады и Бурейского - больших рек. Это были Джи (Зея), Шунгал (Сунгари) и Амгунь, впадающая в Шилькар (Амур). Тунгусы сообщили русским о том, что на Джи и Шилькаре можно заниматься хлебопашеством и там много пушного зверя.
В июне 1643 г. по распоряжению якутского воеводы Головина туда была снаряжена группа из 132 казаков и промысловиков во главе с письменным головой Василием Даниловичем Поярковым. Этот служилый казак происходил из дворян Кашинского уезда.
Отряд Пояркова двигался по Лене, Алдану, Учуру, Гоному. С наступлением холодов встал на лыжи и, таща на нартах припасы, преодолел Становой хребет, после чего вышел к реке Брянда. Следуя по ней и Зее, поярковский отряд добрался до устья Умлекана, где одолел в стычке дауров (маньчжуров) и взял в плен местного князька. Хотя часть отряда погибла в бою и от голода, на Зее был поставлен острог.
Весной 1644 г. поярковскому отряду были доставлены припасы с Гонома. Василий Данилович со своими людьми построил лодки, отправившись вниз по Зее, достиг Амура и прошел по нему вплоть до устья. Поярков, собственно, и дал реке название Амур, что на гиляцком означает «большая вода». Маньчжуры называли ее Шилькаром лишь до впадения Шунгала (Сунгари).
В устье Амура Поярков, взяв ясак с гиляков, основал острог. Перезимовав там, весной 1645 г. вышел в Сахалинский залив и проплыл вдоль западного берега острова Сахалин. Дальше, идя по Охотскому морю к северу, Поярков добрался до устья реки Улья, где в августе обнаружил зимовье, оставленное Москвитиным.
Поярков перезимовал на москвитинской стоянке и, оставив там поселенцев, перешел через хребет Джугджур. С верховья реки Май Василий Данилович со своим отрядом добрался до Якутска всего за 16 дней.
Таким образом, отважный исследователь с горстью людей прошел за три года 7700 км - пешком, на лыжах, впрягаясь в нарты с припасами или на веслах. Рекорд, достойный записи не в книгу пивного короля Гиннесса, а в национальную память. Путь Пояркова пролегал по крайне суровым краям, где приходилось бороться как с природой, так и с воинственными маньчжурами, только что завоевавшими огромный Китай.
Лично меня поражает не только сила воли русских первопроходцев, но еще больше их географическое чутье. Кажется невероятной их способность к ориентации на бескрайнем просторе, на сложной местности, о которой не имелось картографической, а часто вообще никакой информации. С их чувством пространства могла соревноваться только их же выносливость.
В хит-параде великих путешественников Поярков должен занимать одно из первых мест, рядом с Колумбом и Васко да Гамой. О нем и других замечательных русских первопроходцах XVII в. надо писать романы и снимать истерны. Но мы, как известно, «ленивы и нелюбопытны», а Западу нет никаких резонов прославлять путешественников, которые создавали великую Россию.
С. Соловьев, отличавшийся всеядностью в отношении исторических сведений, приводит россказни, что Поярков со своими людьми поедал с голодухи убитых врагов - скорее всего, эти «факты» происходят из приказной среды, где любили посплетничать. Но в чем можно не сомневаться - Поярков был человеком несгибаемым, как и Колумб. Именно такие открывают новые миры.
Для своего похода на Амур Хабаров выбрал другой маршрут. Ерофей Павлович был родом из сольвычегодских или устюжских крестьян, в конце 1620-х гг. промышлял на Мангазее и там нажил богатство. Снарядив отряд, в основном на свои деньги, хотя и при участии казенных средств, выделенных воеводой Францбековым, Хабаров вышел с 70 людьми из Якутска. Случилось это 6 марта 1649 г. Отряд Хабарова дошел до устья реки Тунгир и провел там часть зимы. В январе следующего года он отправился вверх по Тунгиру, перевалил хребет Олекминский становик и достиг Амура. Хабаровцы прошли по его льду несколько десятков верст, а затем в начале марта вернулись в Якутск.
Здесь Францбекову было доложено о ресурсах нового края, что здесь можно не только бить пушного зверя, но и выращивать хлеб, а в амурских водах полно рыбы. В июле того же 1650 г. Хабаров, набрав людей, снова двинулся на Амур и основал, при впадении в него реки Албазин, одноименный город. Потом взял приступом три даурских городка.
Хабаров, соединявший в одном лице Ермака и Строгановых, бодро принялся за освоение края. Обследовав его зимой 1650–1651 гг., убедился даже в наличии здесь полезных ископаемых. В июне Хабаров двинулся вниз по течению Амура, имея инструкции от воеводы собирать только такой ясак, который не в тягость местному населению.
Однако отряд Хабарова оказался в тягость некоторым приамурским маньчжурским князькам, управлявшим местным тунгусским населением. Но когда один из них, Гойгодой, был разбит в бою, другие бросились принимать русское подданство.
В конце сентября Хабаров, выбрав место для зимовки своего отряда на левом берегу Амура, возвел Ачанский городок и послал казаков ловить рыбу к амурскому устью.
В октябре он отразил нападение маньчжуров, а затем занялся изучением правого берега Амура.
Гордым маньчжурам, завоевателям Поднебесной, это крупно не понравилось, и они решили выбить русских из Приамурья.
В конце марта 1652 г. манчьжурское воинство в количестве 2 тыс. человек, вооруженное пушками, пищалями и даже оригинальными гранатами (то были глиняные горшки, набитые порохом), атаковало Ачанск, но было разбито 70 казаками. Хабаров заранее ночью вышел из городка, ударил по маньчжурам с тыла, погнал их, но был ранен.
Едва поправившись, в конце апреля Хабаров двинулся вначале вверх по Амуру, где встретил подкрепление из Якутска, затем, на дошанниках, вниз по реке.
Часть казаков взбунтовалась, и от Хабарова ушло на Зею 100 человек, треть отряда. (Вообще, среди русских первопроходцев в Сибири ссор было не меньше, чем у кастильских идальго в Новой Испании. Видно, и наши обладали вспыльчивым характером и гордым нравом.) У впадения Сунгари в Амур хабаровский отряд подкарауливало 6 тыс. вооруженных до зубов маньчжуров. Однако Хабаров невозмутимо проплыл мимо.
Посланный из Москвы дворянин Д. Зиновьев прибыл к устью Зеи в августе 1653 г., он привез припасы и 150 человек пополнения. Хабаров отправился с ним в столицу, доложить обо всем чин чином. В первопрестольной знатный первопроходец был принят с большой благосклонностью царем Алексеем Михайловичем, пожалован в дети боярские; все возникшие с Зиновьевым разногласия были решены в пользу Хабарова.
Москва учредила Нерчинское воеводство, которое должно было распоряжаться и Амурским краем. В составлении наказной грамоты для нерчинского воеводы Пашкова (весьма нелицеприятно описанного ссыльным протопопом Аввакумом) Хабаров принимал деятельное участие.
Преемник Хабарова казак Онуфрий Степанов в 1654 г. ходил вверх по Сунгари, где разбил маньчжуров. Годом позже отбил нападение 10-тысячного войска маньчжуров, вооруженного пушками, от Кумарского острога. Увы, Степанов был человеком куда более простого мышления, чем Хабаров, и вряд ли мог закрепить сделанное предшественником. Он решил добывать «казацкий хлеб» у маньчжуров, не особо задумываясь о последствиях, а противник имел в достатке все виды огнестрельного оружия, в том числе получаемые от голландцев.
В 1656 г. Степанов поплыл вниз по Амуру, вошел в Сунгари, где взял маньчжурский город Нингута (современный Нинань, Китай), а против устья Амгуни поставил Косогорский острог. Двумя годами позже Степанов, нарушив запрет воеводы Пашкова, снова пошел в Маньчжурию и сгинул на Сунгари вместе со всем своим отрядом в 270 казаков.
С 1650 по 1689 г. все течение реки Амур находилось во владении России. Племена, жившие по ее левому берегу, платили ясак в российскую казну. От городка Албазин проложена была сухопутная дорога до Удского острога.
На карте, напечатанной во времена Алексея Михайловича, берег Охотского моря с устьем Амура показан российским. Граница с цинской империей проходила по Амуру до впадения в него Сунгари, а далее уклонялась к юго-востоку, захватывая часть нынешней китайской территории и Приморского края.
В 1684 г. было создано Албазинское воеводство, ведавшее только Амурским краем, однако внешнеполитическая ситуация к этому времени серьезно ухудшилась.
Маньчжуры завершили покорение Китая - последним в 1683 г. был завоеван Тайвань, при деятельной помощи голландского флота.
Огромная империя, которой правила маньчжурская династия Цин, всерьез занялась русскими в Приамурье. В1685 г. маньчжуры числом 15 тыс. с 200 орудиями бомбардировали и взяли Албазин, где находилось только 450 человек русского гарнизона при большом недостатке пороха.
Годом позже русские во главе с полковником фон Бейтоном и воеводой Толбузиным отбили и восстановили Албазин. В 1687–1688 гг. маньчжуро-китайское войско осаждало Албазин, но ушло несолоно хлебавши, потеряв половину личного состава.
После ряда столкновений немногочисленных русских сил с маньчжуро-китайскими войсками в 1689 г. в Нерчинске был заключен русско-цинский договор.
Цинские дипломаты прибыли в Нерчинск не с пустыми руками, а с грозным войском в 10 тыс. косичек (маньчжуры носили такую прическу), грозя, в случае неудовольствия, немедленно совершить нападение и возмутить нерчинских бурят-буддистов. В качестве переводчиков и, скорее всего, советников по русским делам у маньчжуро-китайцев было два иезуита, Жербильон и Перейра. Можно представить, что могли насоветовать иезуитские русисты. Окольничий Федор Головин, возглавлявший русскую делегацию, хоть и заявлял протесты, все же поддавался на маньчжуро-китайские угрозы. В Забайкалье было неспокойно из-за монгольских набегов, а у нерчинского воеводы имелось под началом лишь 500 казаков.
Сперва цинские дипломаты требовали провести границу от реки Горбицы до истоков реки Уда и далее на север, к Чукотскому Носу по вершинам горных цепей, огибающих Охотское море, забирая себе, таким образом, все Тихоокеанское побережье. Эти требования Головин не принял, поэтому цинские представители, сообразив, что они ничего толком не знают ни о северных горах, ни о Чукотском Носе, умерили свои притязания.
В итоге граница между Россией и империей Цин была проведена от верховья Горбицы, по Шилке, Аргуни, вдоль вершин Станового хребта до верховья Уды. А далее, вплоть до моря, осталась неопределенной.
Следствием договора было то, что русское население с Амура ушло. Те, кто попал в плен к маньчжурам, дали начало русской колонии в Пекине, которая просуществовала около 150 лет - до полного растворения в местном населении. Албазин был срыт маньчжурами, а Амурский край потерян на добрые 170 лет. Русские, лишившиеся пути по Амуру, долгое время на Тихоокеанском побережье южнее Гиляцкого мыса не селились.
Г. Невельской писал: «Стоит только внимательно взглянуть в карту Сибири, чтобы оценить всю важность этой потери». Знаменитый исследователь Дальнего Востока считал Амурский край наиболее удобным для жизни оседлого человека во всей Сибири. Южнее лежали цепи гор и песчаные моря, на севере и северо-востоке - горы, болота, тундры, реки, текущие в «Ледовитый, почти недоступный, океан и чрез те же, недоступные для жизни человека, пространства».
По мнению Невельского, можно было и в XVII в. закрепиться в Амурском крае, если бы «учредили бы порядок и дисциплину между вольницей русских на Амуре».
Путь на Амур из центральной России был труден и занимал годы (достаточно прочитать описание протопопа Аввакума). Перевозить по нему хлеб можно было в очень ограниченных количествах - для снабжения лишь нескольких тысяч человек. Однако сам Амур являлся естественной магистралью, протянувшейся в широтном направлении, а его воды и берега могли стать источником продовольствия для переселенцев, идущих с запада.
Китай, завладевший Амурским краем, не использовал его для своего развития. Амур не стал дополнением к Хуанхэ и Янцзы, китайской Сибири не возникло. В общем, получилось ни себе, ни другим. При всей населенности выделять человеческие контингенты для освоения Амурского края Поднебесная не собиралась - китайские бытовые и хозяйственные технологии не подходили для него; вложения труда сулили лучшую отдачу в более южных регионах. Вплоть до нового присоединения к России Амурский край оставался диким и почти ненаселенным. Даже маньчжуры уходили отсюда на более плодородный юг.
Русская Восточная Сибирь, потеряв удобное сообщение с морем и потенциальную житницу, утратила и возможности для быстрого заселения.
Тем не менее русские и через Алтай, и с верховий Лены шли в Прибайкалье и Забайкалье.
Одной из притягательных причин освоения Байкальского края послужили слухи о местных рудных месторождениях, в том числе серебряных. Первые землепроходцы были отправлены сюда из Енисейска, который уже отличился при исследовании бассейна Лены.
Атаман Василий Колесников по северо-восточному берегу Байкала дошел до Верхней Ангары, района обитания тунгусов. Здесь в 1646 г. был поставлен Верхнеангарский острог; руду, правда, обнаружить не удалось.
В1648 г. отряд служилых под началом нашего старого знакомого Ивана Галкина, придя с ленского притока, носящего ласковое имя Мама, поставил острог в Забайкалье на реке Баргузин. Отсюда были исследованы верхние притоки Витима, бассейны Селенги и Шилки. В 1652–1653 гг. в Забайкалье появилось еще несколько острогов. Один на озере Баунт, дающем начало притоку Витима реке Ципе, - там водился соболь. Другой, Верхнеудинский, на реке Уде, притоке Селенги, текущей по голой степи. Третий - на озере Иргенском, из которого вытекает еще один приток Селенги. А в 1658 г. поставлен Нерчинский острог - при впадении Нерчи в Шилку, вскоре тут будет найдено серебро.
В Прибайкалье поставлен был Удинский острог на другой Уде, притоке Чуни, впадающей в Ангару, - для защиты бурят, принявших русское подданство, от монголов.
На Ангаре в 1654 г. в районе, удобном для земледелия, был срублен Балаганский острог - сюда вскоре пожаловало 60 русских крестьянских семей. Для местных кузниц использовалась найденная здесь железная руда. При впадении Иркута в Ангару встал Иркутск, будущий центр Восточной Сибири.
На рубеже XVII–XVIII вв. русские служилые люди, как бы в порядке компенсации за утрату Приамурья, осваивают другой дальневосточный край - Камчатку. Она была известна русским со времени походов Дежнева и Стадухина, но для ее покорения должна была загореться звезда еще одного замечательного русского первопроходца.
Владимир Васильевич Атласов считался великим «озорником» (в частности, его подвергли наказанию за то, что он нанес побои якутам: Россия - это вам не Британия какая-нибудь, где можно раздавать зуботычины туземцам не таясь). Задора Атласову было не занимать. Выйдя из Якутска, он с товарищами-казаками переправился через Лену и Алдан, прошел по правому берегу Тукуканаи и, перейдя горный хребет, двинулся по льду Яны. После отдыха на Верхоянском зимовье Атласов дошел до устья реки Тостак. Следующая остановка состоялась в Индигирском острожке, где Атласов и его спутники пересели на оленьи упряжки, на которых с ветерком добрались до устья Колымы. Оттуда Атласов направился в Анадырский острог.
В зимнее время года казачий отряд преодолел маршрут длиной примерно 1500 км. Из Анадыря Атласов с 120 людьми (половина из них представляла племя юкагиров) пошел на Камчатку. И, преодолев Корякский хребет, двинулся к ее восточному берегу.
Оставив соратника Луку Морозко (опять говорящая фамилия) исследовать восточный берег полуострова, Атласов перешел на западный, пенжинский, берег с отрядом в 60 человек. Здесь подвергся нападению немирных юкагиров и коряков, долго сидел в осаде, пока дружественный юкагир не привел на помощь людей Морозко.
Теперь уже нападавшим не поздоровилось. Атласов, наказав пленных батогами, не пулей, направился на реку Камчатку. Там нашел радушный прием камчадалов, которые дали ему в помощь своих воинов, одетых в панцири и вооруженных топорами. И панцири, и оружие были мастерски сделаны из костей оленей и китообразных. С дружественными камчадалами Атласов покорил недружественных камчадалов и летом 1697 г. поставил Верхнекамчатский острог. С установлением креста 27 июля на реке Канучь край был присоединен к России.
Весной 1699 г. Атласов вернулся в Анадырь, оставив на Камчатке три зимовья: на реках Еловке, Верхней Камчатке и Иче.
Через Якутск Атласов с пушным ясаком отправился в Москву, где в 1701 г. встретился с главой Сибирского приказа Андреем Виниусом, занятым реформами в управлении Сибирью. Среди оных были и рационализация налоговых сборов, и создание первого сереброплавильного завода в Нерчинске, и составление сибирских карт. Отчитавшись по полной, Атласов вернулся на Камчатку, где поселился вместе с семьей. Но казачий круг сместил Владимира Васильевича с должности начальника, а потом Атласов был убит казаками прямо в своем доме в Нижнекамчатском остроге. Увы, поведение первопроходцев на Дальнем Востоке порой сильно отклонялось от христианских норм.