«Я памятник воздвиг себе нерукотворный» — одна из тайн Пушкина. А вот, кстати, очень длинное исследование
Давайте вспомним известное стихотворение:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
И не оспоривай глупца.
О ком писал Пушкин? Говорят что о себе... Однако, и это лично моё мнение, величие и бахвальство вещи несовместимые. Действительно, Пушкин умер не от скромности. Но приписывать ему гордыню возможно тоже рановато. Вот и под конец автор вновь вспоминает о скромности:
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца
Парадокс? А о каком глупце идёт речь? Неужели опять Пушкин о Пушкине? Опять парадокс...
Возможно что нет, ибо всё просто и гениально. Достаточно только заметить: скромное последнее четверостишье полностью противоречит всему остальному насыщенному пафосом стиху. Так, как если бы они принадлежали разному перу! Первый "автор" бахвалиться, разглагольствует о своём величии во времени и в пространстве, в думах людей и пиитов. Второй просит музу не требовать по праву принадлежащего ей венца, и не принимать обиды от этого глупца (то есть первого автора).
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
В Петербурге, над вершиной Александрийского столпа склонил свою непокорную голову каменный ангел... по приказу поэта, самодержца всия руси, и просто скромного человека Царя Александра I...
А теперь обязательный политический манифест. Очень (Очень) скоро в России останется только этот способ выражения неугодных власти мыслей, а тем более критики семьянина, генерала КГБ, и просто прекрасного человека В.В. Путина. Люди! Все те кто ещё не построился! Будте бдительны. Вас маршируют в пропасть!
Столб... столба... столбу...
(С) народ
А
лександрийский столп (Александровский, Александринский) - памятник Александру I, победителю Наполеона
в войне 1812-1814 годов. Колонна, возведенная по проекту Огюста Монферрана, была установлена 30 августа 1834 года. Ее венчает фигура Ангела, выполненная скульптором Борисом Ивановичем Орловским.
Александрийский столб - это не только архитектурный шедевр в стиле ампир, но и выдающееся достижение инженерной мысли. Самая высокая колонна в мире, сделанная из монолитного гранита. Её вес составляет 704 тонны. Высота памятника - 47,5 метров, гранитного монолита - 25,88 метра. Она выше колонны Помпея в Александрии, в Риме и, что особенно приятно, Вандомской колонны в Париже - памятника Наполеону (она есть )
Начну с краткой истории ее создания
Идею сооружения монумента подал знаменитый архитектор Карл Росси. Планируя пространство Дворцовой площади, он полагал, что в центре площади нужно расположить памятник. Точка установки колонны со стороны выглядит точным центром Дворцовой площади. Но на самом деле она расположена в 100 метрах от Зимнего дворца и почти в 140 метрах от арки здания Главного штаба.
Строительство памятника было поручено Монферрану. Сам он его видел несколько иначе, с конной группой внизу и с множеством архитектурных деталей, но его поправили)))
Для гранитного монолита — основной части колонны — была использована скала, которую наметил скульптор в предыдущие его поездки в Финляндию. Добыча и предварительная обработка производились в 1830—1832 годах в Пютерлакской каменоломне, которая находилась в Выборгской губернии (современный город Пютерлахти, Финляндия).
Эти работы проводились по методу С. К. Суханова, руководили производством мастера С. В. Колодкин и В. А. Яковлев.Д ля обтёски монолита потребовалось пол года. Над этим ежедневно трудились 250 человек. Руководителем работ Монферраном был назначен каменных дел мастер Эжен Паскаль.
После того, как каменотёсы, обследовав скалу, подтвердили пригодность материала, от неё была отсечена призма, значительно превосходившая своими размерами будущую колонну. Были использованы гигантские приспособления: громадные рычаги и ворота для того, чтобы сдвинуть глыбу с места и опрокинуть её на мягкую и упругую подстилку из елового лапника.
После отделения заготовки, из этой же скалы были вырублены громадные камни для фундамента памятника, самые большие из которых весили около 25 тыс. пудов (более 400 тонн). Их доставка в Санкт-Петербург производилась водным путём, для этого была задействована барка особой конструкции.
Монолит же был оболванен на месте и подготовлен к транспортировке. Вопросами перевозки занимался корабельный инженер полковник К.А. Глазырин, который сконструировал и построил специальный бот, получивший имя «Святой Николай», грузоподъёмностью до 65 тыс. пудов (почти 1065 тонн).
При погрузке произошла авария - веса колонны не выдержали брусья, по которым она должна была вкатиться на судно, и она едва не рухнула в воду. Монолит загружали 600 солдат, за четыре часа совершивших марш-бросок длиной 36 вёрст из соседней крепости.
Для выполнения погрузочных работ был сооружён специальный мол. Погрузка производилась с деревянной платформы на его окончании, совпадающей по высоте с бортом судна.
Преодолев все трудности, колонну погрузили на борт, и монолит отправился в Кронштадт на барже, буксируемой двумя пароходами, чтобы оттуда отправиться к Дворцовой набережной Санкт-Петербурга.
Прибытие центральной части колонны в Санкт-Петербург состоялось 1 июля 1832 года. За все вышеперечисленные работы отвечал подрядчик, купеческий сын В. А. Яковлев.
С 1829 года на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге начались работы по подготовке и строительству фундамента и пьедестала колонны. Руководил работами О. Монферран.
Сначала была проведена геологическая разведка местности, в результате которой недалеко от центра площади на глубине 17 футов (5,2 м) был обнаружен подходящий песчаный материк.
Подряд на сооружение фундамента был отдан купцу Василию Яковлеву. До конца 1829 года рабочие успели вырыть котлован. При укреплении основания для Александровской колонны рабочие наткнулись на сваи, которыми был укреплён грунт ещё в 1760-х годах. Вышло так, что Монферран повторил вслед за Растрелли решение о месте для памятника, угодив в ту же самую точку!
В декабре 1829 года место для колонны было утверждено, и под основание было забито 1250 сосновых шестиметровых свай. Затем сваи были срезаны под ватерпас, образовав площадку под фундамент, по оригинальному методу: дно котлована залили водой, и сваи срезали по уровню водного зеркала, что обеспечило горизонтальность площадки. Ранее с применением похожей технологии был заложен фундамент Исаакиевского собора.
Фундамент памятника был сооружён из каменных гранитных блоков полуметровой толщины. Он был выведен до горизонта площади тёсовой кладкой. В его центр была заложена бронзовая шкатулка с0 105 монетами, отчеканенными в честь победы 1812 года. Туда же поместили отчеканенную по проекту Монферрана платиновую медаль с изображением Александровской колонны и датой "1830 год", а также закладную доску со следующим текстом:
""В лето от Рождества Христова 1831-е начато сооружение памятника, воздвигаемого Императору Александру благодарною Россиею на гранитном основании, положенном в 19-й день ноября 1830 года. В Санкт-Петербурге при сооружении сего памятника председательствовал граф Ю. Литта. Заседали: князь П. Волконский, А. Оленин, граф П. Кутайсов, И. Гладков, Л. Карбоньер, А. Васильчиков. Сооружение производилось по начертанию того же архитектора Августина де Монтферанда". ".
Работы были закончены в октябре 1830 года.
После закладки фундамента, на него был водружён громадный четырёхсоттонный монолит, привезённый из Пютерлакской каменоломни, который служит основанием пьедестала.
Инженерная задача установки столь крупного монолита была решена О. Монферраном следующим образом: монолит закатили на катках через наклонную плоскость на платформу, построенную вблизи от фундамента. И камень свалили на кучу песка, предварительно насыпанную рядом с платформой.
"При этом так сильно вздрогнула земля, что очевидцы — прохожие, бывшие на площади в тот момент, почувствовали как бы подземный удар ". Затем его передвинули на катках.
Позже О. Монферран вспоминал; "Так как работы производились зимою, то я велел смешать цемент с водкою и прибавить десятую часть мыла. В силу того, что камень первоначально сел неправильно, его пришлось несколько раз передвигать, что было сделано с помощью только двух кабестанов и с особенною лёгкостью, конечно, благодаря мылу, которое я приказал подмешать в раствор..."
Альбом с рисунками Монферрана.
К июлю 1832 года монолит колонны был на подходе, а пьедестал уже завершён. Настало время приступить к выполнению самой сложной задачи — установке колонны на пьедестал.
На базе разработок генерал-лейтенанта А. А. Бетанкура по установке колонн Исаакиевского собора в декабре 1830 года была сконструирована оригинальная подъёмная система. В неё входили: строительные леса в 22 сажени (47 метров) высотой, 60 кабестанов и система блоков.
30 августа 1832 года посмотреть на это событие собрались массы народа: они заняли всю площадь, а кроме этого окна и крыша Здания Главного штаба были заняты зрителями. На поднятие приехал государь и вся императорская семья.
Для приведения колонны в вертикальное положение на Дворцовой площади потребовалось привлечь силы 2000 солдат и 400 рабочих, которые за 1 час 45 минут установили монолит.
После установки народ закричал "Ура!" А восхищенный император произнес: "Монферран, Вы себя обессмертили!"
Гранитный столб и стоящий на нем бронзовый ангел держатся исключительно за счёт собственного веса. Если подойти к колонне совсем близко и, задрав голову, посмотреть вверх, захватывает дух - колонна покачивается.
После установки колонны оставалось закрепить на пьедестале барельефные плиты и элементы декора, а также выполнить окончательную обработку и полировку колонны.
Колонна была увенчана бронзовой капителью дорического ордера с прямоугольной абакой из кирпичной кладки с бронзовой облицовкой. На ней был установлен бронзовый цилиндрический пьедестал с полушаровым верхом.
Параллельно со строительством колонны, в сентябре 1830 года О. Монферран работал над статуей, предполагаемой к размещению над ней и, согласно пожеланию Николая I, обращённой к Зимнему дворцу. В первоначальном проекте колонну завершал крест, обвиваемый змеёй для декорации крепежа. Кроме того, скульпторами Академии художеств предлагались несколько вариантов композиций фигур ангелов и добродетелей с крестом. Существовал вариант с установкой фигуры святого князя Александра Невского, но первым вариантом который был утвержден являлся крест на шаре без ангела, в таком виде колонна даже присутствует на некоторых старых гравюрах..
Но в итоге к исполнению была принята фигура ангела с крестом, выполненная скульптором Б. И. Орловским с выразительной и понятной всем символикой, — «Сим победиши!».
Орловскому пришлось несколько раз переделывать скульптуру Ангела, прежде чем она понравилась Николаю I. Император пожелал, чтобы лицу Ангела придали сходство с Александром I , а морда змеи, попранной крестом Ангела, должна была непременно походить на лицо Наполеона. Если и напотинает, то отдаленно.
Первоначально Александровскую колонну обрамляла временная деревянная ограда со светильниками в виде античных треножников и гипсовыми львиными масками. Столярную работу из изготовке ограды выполнил "резной мастер" Василий Захаров. Вместо временной ограды в конце 1834 года было решено поставить постоянную металлическую "с трёхглавыми орлами под фонарями", проект которой Монферраном был составлен заранее.
Парад при открытии Александровской колонны в 1834 году. С картины Ладурнёра.
Для размещения почётный гостей Монферраном была сооружена специальная трибуна перед Зимним дворцом в виде трёхпролётной арки. Она была украшена так, чтобы архитектурно соединиться с Зимним дворцом.
Перед трибуной и колонной прошел парад войск.
Надо сказать, что кажущийся теперь совершенным, монумент порой вызывал у современников критику. Монферрана, например, упрекали в том, что он якобы потратил предназначенный для колонны мрамор на строительство собственного дома, а для памятника использовал дешевый гранит. Фигура Ангела напоминала петербуржцам часового и вдохновила поэта на следующие насмешливые строки:
"В России дышит все военным ремеслом:
И Ангел делает на караул крестом".
Но молва не пощадила и самого императора. Подражая своей бабке, Екатерине II , начертавшей на пьедестале Медного всадника "Петру I - Екатерина II", Николай Павлович в официальных бумагах называл новый монумент "Столб Николая I Александру I", что сразу же дало жизнь каламбуру: "Столб столба столбу" .
В честь этого события была отчеканена юбилейная монета номиналом 1 рубль и полтора рубля
Грандиозное сооружение внушало петербуржцам восхищение и трепет с момента основания, но предки наши всерьез боялись, что Александровская колонна рухнет, и старались обходить ее стороной.
Чтобы развеять обывательские страхи, архитектор Огюст Монферран, благо жил неподалеку, на Мойке, стал ежедневно совершать моцион вокруг своего детища, демонстрируя полную уверенность в собственной безопасности и правильности расчетов. Прошли годы, войны и революции, колонна стоит, архитектор не ошибся.
15 декабря 1889 года случилась почти мистическая история - министр иностранных дел Ламсдорф сообщил в своём дневнике, что с наступлением темноты, когда зажигаются фонари, на монументе появляется светящаяся буква "N".
По Петербургу стали ползти слухи, что это предзнаменование нового царствования в новом году, но на следующий день граф разобрался в причинах явления. На стёклах фонарей было вытравлено название их изготовителя: "Simens". При работе светильников со стороны Исаакиевского собора на колонне отражалась эта буква.
С ней связано много баек и легенд))) были даже
В 1925 году было решено неуместным наличие на главной площади Ленинграда фигуры ангела. Была предпринята попытка укрыть его колпаком, что собрало на Дворцовую площадь достаточно большое количество прохожих. Над колонной повис воздушный шар. Однако, когда он подлетал к ней на необходимое расстояние, тут же дул ветер и отгонял шар. К вечеру попытки укрыть ангела прекратили.
Есть легенда, что в то время, вместо ангела всерьез планировали поставить памятник Ленину. Выглядело бы это примерно так))) Ленина не поставили, так как не могли определиться в какую сторону Ильичу руку протягивать...
Колонна прекрасна и зимой и летом. И прекрасно вписалась в Дворцовую площадь.
Есть еще одна интересная легенда. Это случилось 12 апреля 1961 года, после того как по радио прозвучало торжественное сообщение ТАСС о запуске первого пилотируемого космического корабля. На улицах всеобщее ликование, настоящая эйфория в масштабе страны!
Уже на следующий день после полета у ног ангела, венчающего Александрийский столб, появилась лакончиная надпись: "Юрий Гагарин! Ура!"
Какой именно вандал смог таким способом выразить свое восхищение первым космонавтом и как ему удалось забраться на такую головокружительную высоту, так и останется загадкой.
Вечером и ночью колонна не менее прекрасна.
Основа инфы (С) Вики, walkspb.ru и др. инет. Старые фото и гравюры (С) альбомы Монферрана (Государственная публичная библиотека) и интернет. Современные фото частично мои, частично с инета.
Дело в том, что священник ничего сам не менял. Он только восстановил дореволюционную издательскую версию.
После смерти Пушкина, сразу вслед за выносом тела, Василий Андреевич Жуковский запечатал кабинет Пушкина своей печатью, а затем получил разрешение перенести рукописи поэта к себе на квартиру.
Все последующие месяцы Жуковский занимается разбором рукописей Пушкина, подготовкой к изданию посмертного собрания сочинений и всеми имущественными делами, став одним из трех опекунов детей поэта (по выражению Вяземского, ангелом-хранителем семьи).
И ему хотелось, чтобы произведения, которые не могли бы в авторской версии пройти цензуру, все же были опубликованы.
И тогда Жуковский начинает редактировать. То есть менять.
За семнадцать лет до смерти гения Жуковский подарил Пушкину ее свой портрет с надписью: «Победителю-ученику от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму Руслан и Людмила. 1820 года марта 26, великая пятница »
В 1837 учитель садится править сочинения ученика, которые никак не могут пройти аттестационную комиссию.
Жуковский, вынужденный представить Пушкина потомству, как «верноподданного и христианина».
Так в сказке «О попе и работнике его Балде» попа заменяет купец.
Но были и более важные вещи. Одно из самых известных усовершенствований Жуковским пушкинского текста - это знаменитый «Я памятник себе воздвиг нерукотворный
».
Вот оригинальный пушкинский текст в оригинальной орфографии:
Exegi monumentum
Я памятникъ себѣ воздвигъ нерукотворный;
Къ нему не зарастетъ народная тропа;
Вознесся выше онъ главою непокорной
Александрiйскаго столпа.
Нѣтъ! весь я не умру! Душа въ завѣтной лирѣ
Мой прахъ переживетъ и тлѣнья убѣжитъ —
И славенъ буду я, доколь въ подлунномъ мiрѣ
Живъ будетъ хоть одинъ пiитъ.
Слухъ обо мнѣ пройдетъ по всей Руси великой,
И назоветъ меня всякъ сущiй въ ней языкъ:
И гордый внукъ славянъ, и финнъ, и нынѣ дикiй
Тунгузъ, и другъ степей калмыкъ.
И долго буду тѣмъ любезенъ я народу,
Что чувства добрыя я лирой пробуждалъ,
Что въ мой жестокiй вѣкъ возславилъ я свободу,
И милость къ падшимъ призывалъ.
Велѣнью Божiю, о муза, будь послушна:
Обиды не страшась, не требуя вѣнца,
Хвалу и клевету прiемли равнодушно
И не оспаривай глупца.
Этому стихотворению А.С. Пушкина посвящена огромная литература. (Существует даже специальная двухсотстраничная работа: Алексеев М. П. «Стихотворение Пушкина «Я памятник себе воздвиг...». Л., «Наука», 1967.). По своему жанру это стихотворение восходит к длинной вековой традиции. Можно анализировать чем предшествовавшие русские и французские переводы и переложения Оды (III.XXX) Горация отличаются от пушкинского текста, что внес Пушкин в трактовку темы и т.д. Но соревноваться с Алексеевым в пределах краткого поста не стоит.
Окончательный пушкинский текст - уже подвергнут самоцензуре. Если смотреть на
черновые варианты , то мы видим более четко, что собственно хотел сказать Александр Сергеевич более точно. Видим направленность.В первоначальном варианте было: «Что въ слѣдъ Радищеву возславилъ я свободу »
Но и глядя на окончательный вариант, Жуковский понимает, что это стихотворение цензуру не пройдет.
Чего стоит хотя бы этот упомянутый в стихотворение «Александрийский столп ». Понятно, что имеется ввиду не архитектурное чудо «Помпеев столб» в далекой египетской Александрии, а колонна в честь Александра Первого в городе Петербурге (особенно если учесть, что оно находится по соседству с выражением «главою непокорной»).
Пушкин противопоставляет свою „нерукотворную“ славу памятнику материальной славы, созданному в честь того, кого он называл „врагом труда, нечаянно пригретым славой“. Противопоставление, которое сам Пушкин также не мог и мечтать видеть в печати, как и сожженную главу своего „романа в стихах“.
Александровская колонна незадолго до пушкинских стихов была воздвигнута (1832 г.) и открыта (1834 г.) вблизи от места, где позже находилась последняя квартира поэта.
Колонна была прославлена как символ нерушимой самодержавной власти в ряде брошюр и стихов „шинельных“ стихотворцев. Пушкин, уклонившийся от присутствия на торжестве открытия колонны, в своих стихах безбоязненно заявил, что его слава выше Александрийского столпа.
Что делает Жуковский? Он заменяет «Александрийского » на «Наполеонова ».
Вознесся выше он главою непокорной
Наполеонова столпа.
Вместо противостояния "Поэт-Власть" появляется оппозиция "Россия-Наполеон". Тоже ничего. Но о другом.
Еще большая проблема со строчкой: «Что в мой жестокий век восславил я свободу » — это прямое напоминание о бунтарской оды «Вольность» молодого Пушкина, той воспетой «свободы», что стало причиной его шестилетней ссылки, а позже — тщательного жандармского наблюдения над ним.
Что делает Жуковский?
Вместо:
И долго буду тем любезен я народу,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал
Жуковский ставит:
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
И милость к падшим призывал
Как писал об этих подменах великий текстолог Сергей Михайлович Бонди:
Подмена одного стиха в предпоследней строфе другим, сочиненным Жуковским, совершенно изменила содержание всей строфы, придала новый смысл даже тем стихам Пушкина, которые Жуковский оставил без изменения.
И долго буду тем народу я любезен...
Здесь Жуковский только переставил слова пушкинскою текста («И долго буду тем любезен я народу»), для того чтобы избавиться от пушкинской рифмы «народу» — «свободу».
Что чувства добрые я лирой пробуждал.. .
Слово «добрые» имеет в русском языке множество значений. В данном контексте («чувства добрые») может быть выбор только между двумя значениями: «добрые» в смысле «хорошие» (ср. выражения «добрый вечер», «доброго здоровья») или в моральном смысле — «чувства доброты по отношению к людям». Переделка Жуковским следующего стиха придает выражению «чувства добрые» именно второй, моральный смысл.
Что прелестью живой стихов я был полезен
И милость к падшим призывал.
«Живая прелесть» стихов Пушкина не только радует читателей, доставляет им эстетическое наслаждение, но (по Жуковскому) и приносит им прямую пользу. Какую пользу, ясно из всего контекста: стихи Пушкина пробуждают чувства доброты к людям и призывают милостиво относиться к «падшим», то есть согрешившим против нравственного закона, не осуждать их, помогать им».
Интересно, что Жуковский умудрился сотворить совершенно антипушкинскую по своему содержанию строфу. Он подменил. Он поставил вместо Моцарта Сальери.
Ведь именно завистливый отравитель Сальери, уверенный, что талант даётся за прилежность и усердие требует от искусства пользы иупрекает Моцарта: « Что пользы, если Моцарт будет жить и новой высоты ещё достигнет?» и.д. А вот Моцарту на пользу наплевать. «Нас мало избранных, счастливцев праздных, пре-небрегающих презренной пользой, единого прекрасного жрецов .» И у Пушкина совершенно моцартовское отношение к пользе. «Тебе бы пользы всё - на вес кумир ты ценишь Бельведерский ».
А Жуковский ставит «Что прелестью живой стихов я был ПОЛЕЗЕН »
1870 году в Москве был создан комитет по сбору пожертвований на установку памятника великому русскому поэту А.С.Пушкину. В результате конкурса жюри выбрало проект скульптора А.М.Опекушина. 18 июня 1880 года состоялось торжественное открытие памятника.
На пьедестале с правой стороны было вырезано:
И долго буду тем народу я любезен,
Что чувства добрые я лирой пробуждал.
В таком виде памятник простоял 57 лет. Уже после революции, находящаяся в изгнание Цветаева
Большевики исправят строчки на памятнике.
Как ни странно именно жесточайший 1937 год станет годом посмертной реабилитации стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный».
Старый текст срубили, поверхность отшлифовали, камень вокруг новых букв вырубили на глубину 3 миллиметра, что создало светло-серый фон для текста. Кроме того, вместо двустиший высекли четверостишья, а устаревшую грамматику заменили современной.
Это произошло на столетний юбилей со дня смерти Пушкина, который в СССР праздновали со сталинским размахом.
А к 150-летию со дня рождения стихотворение пережило другое усечение.
Сто пятьдесят лет со дня рождения Пушкина (в 1949 году) страна отмечала не так громко, как двухсотлетие, но все-таки достаточно помпезно.Было, как водится, торжественное заседание в Большом театре. В президиуме сидели члены Политбюро и другие, как принято тогда было говорить, «знатные люди нашей Родины».
Доклад о жизни и творчестве великого поэта делал Константин Симонов.
Само собой, и весь ход этого торжественного заседания, и симоновский доклад транслировались по радио на всю страну.
Но широкие народные массы, — особенно где-нибудь там, в глубинке, — большого интереса к этому мероприятию не проявляли.
Во всяком случае, в маленьком казахском городке, на центральной площади которого был установлен репродуктор, никто — в том числе и местное начальство — не ожидал, что доклад Симонова вдруг вызовет у населения такой жгучий интерес.
Репродуктор хрипел что-то свое, не слишком разборчивое. Площадь, по обыкновению, была пуста. Но к началу торжественного заседания, транслировавшегося из Большого театра, вернее — к началу симоновского доклада — вся площадь вдруг заполнилась толпой всадников, прискакавших неведомо откуда. Всадники спешились и молча застыли у репродуктора
.
Менее всего были они похожи на тонких ценителей изящной словесности. Это были совсем простые люди, худо одетые, с усталыми, изможденными лицами. Но в казенные слова симоновского доклада они вслушивались так, словно от того, что сейчас скажет там, в Большом театре, знаменитый поэт, зависела вся их жизнь.
Но в какой-то момент, где-то примерно в середине доклада, они вдруг потеряли к нему всякий интерес. Вскочили на своих лошадок и ускакали — так же неожиданно и так же стремительно, как появились.
Это были сосланные в Казахстан калмыки. И примчались они из дальних мест своего поселения в этот городок, на эту площадь, с одной-единственной целью: услышать, произнесет ли московский докладчик, когда он будет цитировать текст пушкинского «Памятника» (а он ведь непременно будет его цитировать! Как же без этого?), слова: «И друг степей калмык».
Если бы он их произнес, это означало бы, что мрачная судьба сосланного народа вдруг озарилась слабым лучом надежды.
Но, вопреки их робким ожиданиям, Симонов этих слов так и не произнес.
«Памятник» он, конечно, процитировал. И даже соответствующую строфу прочел. Но — не всю. Не до конца:
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус…
И — всё. На «тунгусе» цитата была оборвана.
Я тоже слушал тогда (по радио, конечно) этот доклад. И тоже обратил внимание на то, как странно и неожиданно переполовинил докладчик пушкинскую строку. Но о том, что стоит за этой оборванной цитатой, узнал гораздо позже. И историю эту про калмыков, примчавшихся из дальних мест, чтобы послушать симоновский доклад, мне тоже рассказали потом, много лет спустя. А тогда я только с удивлением отметил, что при цитировании пушкинского «Памятника» у докладчика почему-то пропала рифма. И очень удивился, что Симонов (поэт все-таки!) ни с того ни с сего вдруг изувечил прекрасную пушкинскую строку.
Пропавшую рифму Пушкину вернули лишь восемь лет спустя. Только в 57-м (после смерти Сталина, после
XX
съезда) сосланный народ возвратился в родные калмыцкие степи, и текст пушкинского «Памятника» мог наконец цитироваться в своем первозданном виде.
Даже со сцены Большого театра».
Бенедикт Сарнов
«
За год до своей смерти, как бы подводя итог своей поэтической деятельности, Пушкин написал стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» . По своей теме и построению оно близко к одноимённому стихотворению Державина, который в свою очередь взял в качестве формального образца оду древнеримского поэта Горация «Памятник» . У Пушкина, как у Державина, в стихотворении пять строф, написанных по одинаковому плану. Но мысли Пушкина и Державина о своём творчестве, оценка его основного смысла и значения глубоко различны.
Уже в первой строфе Пушкин подчёркивает народность своего творчества.
Поэт «воздвиг» себе «нерукотворный памятник» , который выше «Александрийского столпа» , т. е. колонны, поставленной в честь Александра I на Дворцовой площади в Петербурге.
Далее Пушкин говорит о своём историческом бессмертии и пророчески предсказывает будущую широкую известность своей поэзии среди всех народов России. Это полностью осуществилось в Советском Союзе, когда произведения великого русского поэта, переведённые на многочисленные языки свободных братских народов, проникли во все уголки нашей великой многонациональной страны и сделали имя Пушкина родным и близким всем народностям, её населяющим.
В IV строфе содержится основная мысль всего стихотворения - оценка Пушкиным идейного смысла своего творчества.
Пушкин утверждает, что право на признание и любовь народа он заслужил, во-первых, высокой человечностью своего творчества («чувства добрые я лирой пробуждал») ; во-вторых, своей борьбой за свободу («в мой жестокий век восславил я свободу» , а в варианте этой строки он называл себя последователем революционера Радищева: «вслед Радищеву восславил я свободу») ; в-третьих, защитой декабристов («и милость к падшим призывал») .
В последней строфе, обращаясь к своей музе, Пушкин призывает её, «обиды не страшась, не требуя венца» , принимать равнодушно хвалу и клевету и следовать собственному призванию.
Стихотворение, в соответствии с темой, написано в жанре греко-римской оды. В связи с этим и подбор слов, и интонация отличаются торжественностью, возвышенностью. Этому содействуют введённые поэтом славянизмы: воздвиг, главою, тленья, пиит, сущий в ней язык, (т. е. народ) , велению и другие. По интонации «Памятник» представляет собой торжественную речь народного поэта-гражданина, утверждающего своё право на историческое бессмертие.
К нему не заростет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Мой прах переживет и тленья убежит -
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
10
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
Тунгуз, и друг степей калмык.
Что в мой жестокой век восславил я Свободу
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
20
И не оспоривай глупца.
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
10
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
20
И не оспоривай глупца.
Варианты и разночтения
«Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИГ НЕРУКОТВОРНЫЙ»
(Стр. 424)
Слух обо мне [пройдет] по всей Руси великой
И назовет меня всяк сущий в ней язык -
И [внук Славян], и Фин и ныне полу дикой
[Тунгуз] [Киргизец] и Калмык -
И долго буду тем любезен я народу
Что звуки новые для песен я обрел
Что в след Радищеву восславил я свободу
[И просвещение>]
Призванью своему о Муза,-будь послушна
Обиды не страшась, не требуя венца
Толпы хвалы и [брань] приемли равнодушно
И не оспоривай глупца
Б. Варианты белового автографа.
(ЛБ 84, л. 57 об.)
3 Начато: О <н>
5 Нет весь я не умру - душа в бессмертной лире
6 Меня переживет и тленья убежит -
9 Слух пройдет обо мне по всей Руси великой
12 Тунгуз и сын степей калмык.
14-16
Что звуки новые для песен я обрел
Что вслед Радищеву восславил я свободу
И милосердие воспел
14 Что чувства добрые я в песнях пробуждал
17 Призванью своему, о муза, будь послушна
18 Обиды не страшись, не требуя венца;
19 Хвалы и клевету приемли равнодушно
Под текстом: 1836
Авг.<уста> 21
Кам.<енный> остр.<ов>
Примечания
Датируется 21 августа 1836 г. При жизни Пушкина напечатано не было. Впервые опубликовано в 1841 г. Жуковским в посмертном издании сочинений Пушкина, т. IX. стр. 121-122, с цензурными искажениями: 4 Наполеонова столпа ; 13 И долго буду тем народу я любезен ; 15 Что прелестью живой стихов я был полезен .
Восстановленный подлинный текст опубликован Бартеневым в заметке «О стихотворении Пушкина „Памятник“» - «Русский Архив» 1881, кн. I, № 1, стр. 235, с факсимиле. Первоначальные варианты опубликованы М. Л. Гофманом в статье «Посмертные стихотворения Пушкина» - «Пушкин и его современники», вып. XXXIII-XXXV, 1922, стр. 411-412 и Д. П. Якубовичем в статье «Черновой автограф последних трех строф „Памятника“» - «Пушкин. Временник Пушкинской Комиссии», вып. 3, 1937, стр. 4-5. (предварительная частичная публикация - в «Литературном Ленинграде» от 11 ноября 1936 г № 52/197) См. публикацию в