Николай заболоцкий простые тихие седые. Простые, тихие, седые
Н. ЗАБОЛОЦКИЙ ПРОСТЫЕ, ТИХИЕ, СЕДЫЕ...»
Поразил, восхитил, просто потряс Заболоцкий. А я ведь его совсем не знаю, только про умирающего лебедя и некрасивую девочку...
И вдруг такие удивительные стихи про стариков...
Простые, тихие, седые,
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Их речь уже немногословна,
Без слов понятен каждый взгляд,
Но души их светло и ровно
Об очень многом говорят.
В неясной мгле существованья
Был неприметен их удел,
И животворный свет страданья
Над ними медленно горел.
Изнемогая, как калеки,
Под гнетом слабостей своих,
В одно единое навеки
Слились живые души их.
И знанья малая частица
Открылась им на склоне лет,
Что счастье наше - лишь зарница,
Лишь отдаленный слабый свет.
Оно так редко нам мелькает,
Такого требует труда!
Оно так быстро потухает
И исчезает навсегда!
Как ни лелей его в ладонях
И как к груди ни прижимай, -
Дитя зари, на светлых конях
Оно умчится в дальний край!
Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она, -
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Теперь уж им, наверно, легче.
Теперь все страшное ушло,
И только души их, как свечи,
Струят последнее тепло.
Н. Заболоцкий
А вы любите стариков? Я - очень... Лучше стариков только дети, а лучше детей - старики. Они - украшение человечества и оправдание его присутствия на этой планете...
Заболоцкий удивительно точен: не «добрые»,«милые» и т.п., а «тихие», т.е. скромные и простые, несуетные и нетребовательные, застенчивые, занимающие собой немного пространства, никому не навязывающие своих проблем... настоящие, подлинные...
Простые, тихие, седые - настоящие сокровища любой нации (если бы только любая нация могла это понимать). Они - добрые и трогательные - наполняют наши улицы и нашу жизнь теплом и смыслом... Как хотелось бы побыть рядом с такими стариками, поговорить с ними, но они вымирают, как мамонты...
Блестящее образование, высокий интеллект, известность часто мешают человеку превратиться в простого и тихого старика. Но ведь кроме интеллекта есть еще душа, и она может быть простой и тихой у великого старика...
Мы часто думаем, что любовь - это африканская страсть и виртуозная «Камасутра», в погоне за ними мужья и любовники мелькают, как «версты полосаты», а простые и тихие старички проживают вместе полвека и сохраняют трепетную нежность друг к другу. «Старосветские помещики» - скажете вы. Да разве вы не поняли, как они трогательно-прекрасны?..
А вы заметили, что добрые волшебники нередко бывают стариками и старухами? Что их очень любят дети и животные, чувствующие малейшую фальшь?..
А мы не ценим, что они пока еще рядом с нами, раздражаемся и злимся, просим не вмешиваться и не лезть. И они прощают нас, простые и тихие старики и продолжают о нас переживать, заботиться, ведь мы для них всегда малыши...
Как мне жаль тех людей, у которых не было бабушек и дедушек. А у меня еще была и няня, простая необразованная бабушка. Как же я ее любила!.. И сейчас люблю...
Очень везет старикам, когда они доживают вместе, заботятся друг о друге и страшно боятся потери. Я помню двух старичков - моих соседей, оба были тяжело больны, очень худы и скудно одеты. Ему нужно было каждый день ходить в больницу, и я видела из окна, как они сгорбившись брели под ручку по двору. Однажды соседка сказала: «Мы уже бежим по краешку могилы». Ей очень хотелось, чтобы они умерли вместе, но она пережила его...
А это, пожалуй, самые знаменитые и потрясающие старики в мировой живописи, знакомые мне с самого раннего детства. Простые, тихие, седые... безграничные, как сама жизнь...
Одоевцева, одна из молодых писателышц-эмигранток, жена Иванова, примыкавшего в России к акмеистическому кругу, любимая, по ее утверждению, ученица Гумилева, недавно выпустившая книгу о нем, так писала о Кузнецовой: «Нет, ни на Беатриче, ни на Лауру она совсем не похожа.. Она была очень русской, с несколько тяжеловесной, славянской прелестью. Главным ее очарованием была медлительная женственность и кажущаяся покорность, что, впрочем, многим не нравилось».
9 января 1905 года началась революция. С Японией был подписан мирный договор, унизительный для России. Измученный нищенской жизнью народ восстал. В воспаленном петербургском воздухе прозвучали пушечные залпы. В холодных и мрачных казармах лейб-гвардии Гренадерского полка, где на квартире у отчима жил Блок, ждали солдаты, готовые по первому приказу стрелять по мятежной толпе. Недавняя жизнь, мирная и привольная, уже казалась театральной декорацией, которую может смести легкое дуновение ветерка.
Всего двадцать лет прошло с того времени, как Александр Блок написал первые стихи, составившие цикл Ante Lucem, до поэмы «Двенадцать», венчающей его творческий путь. Но какие шедевры создал за эти два десятилетия великий поэт. Теперь мы можем проследить путь Блока, изучая его биографию, историю отдельных стихотворений, перелистывая страницы старых газет и журналов, читая воспоминания современников. И постепенно раскрывается перед нами прекрасная и загадочная душа одного из проникновеннейших певцов России.
«Старость» Николай Заболоцкий
Простые, тихие, седые,
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.Их речь уже немногословна,
Без слов понятен каждый взгляд,
Но души их светло и ровно
Об очень многом говорят.В неясной мгле существованья
Был неприметен их удел,
И животворный свет страданья
Над ними медленно горел.Изнемогая, как калеки,
Под гнетом слабостей своих,
В одно единое навеки
Слились живые души их.И знанья малая частица
Открылась им на склоне лет,
Что счастье наше — лишь зарница,
Лишь отдаленный слабый свет.Оно так редко нам мелькает,
Такого требует труда!
Оно так быстро потухает
И исчезает навсегда!Как ни лелей его в ладонях
И как к груди ни прижимай,-
Дитя зари, на светлых конях
Оно умчится в дальний край!Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.Теперь уж им, наверно, легче,
Теперь всё страшное ушло,
И только души их, как свечи,
Струят последнее тепло.
Анализ стихотворения Заболоцкого «Старость»
Произведение 1956 г., завершающее цикл «Последняя любовь», снимает драматизм интимного переживания, который определял интонационный рисунок предыдущих стихотворений. Умиротворенное, ясное и спокойное настроение приходит на смену круговерти «багрового хоровода», которому уподоблены эмоции влюбленного, страдающего от тревожных предчувствий. Благотворные перемены психологического облика своего лирического героя автор ассоциирует с понятием старости - возрастного периода, когда мудрая душа избавляется от наносного, преходящего, несущего суету и смятение.
В центре образной системы текста - портрет милой пожилой пары, совершающей неторопливые прогулки в погожие осенние дни. Субъект речи не сообщает имена стариков, используя для их обозначения местоимения третьего лица. Лаконичное описание внешнего облика персонажей также выполнено в традиционном ключе: «он» держит в руках палку, «она» - зонт.
Три однородных определения, открывающие зачин, указывают не столько на детали портрета, сколько на особенности поведения, определяемые психологическим типом героев. Именно к нему приковано основное внимание лирического повествователя. Немногословность пары, их мягкие уважительные отношения - качества приобретенные, выстраданные разногласиями молодости и зрелости.
Содержание центральных строф отдаляется от образов главных персонажей, соотносимых с настоящим. Этот фрагмент представляет собой своеобразную предысторию отношений влюбленных. Их совместный путь к духовному просветлению пролегал через конфликты и страдания, преодоление слабостей. Пережитое сплотило пару, открыв ей важнейшую истину: счастье мимолетно, и его приход - не случайность, а результат созидательного труда, выстраивания длительных доверительных взаимоотношений.
Изображая отвлеченное понятие счастья, поэт моделирует его перифразы: «зарница», отдаленный отблеск, «дитя зари». Последний из вариантов является основой для выразительного образа, иллюстрирующего переменчивый характер земной гармонии. Не соблазнившись на заботу и ласку, счастье-всадник выбирает свободу и стремительно удаляется прочь.
Мотив горения служит для описания характеристик внутреннего состояния героев. Спокойное пламя свечи символизирует мудрую старость. Его теплый свет противопоставлен конфликтному периоду жизни - «мгле существованья». Последняя озаряется лишь медленным «светом страданья», который отождествляется со страстями, владевшими лирической парой.
Н. ЗАБОЛОЦКИЙ СТАРОСТЬ («ПРОСТЫЕ, ТИХИЕ, СЕДЫЕ...»)Поразил, восхитил, просто потряс Заболоцкий. А я ведь его совсем не знаю, только про умирающего лебедя и некрасивую девочку... И вдруг такие удивительные стихи про стариков...
Простые, тихие, седые,
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Их речь уже немногословна,
Без слов понятен каждый взгляд,
Но души их светло и ровно
Об очень многом говорят.В неясной мгле существованья
Был неприметен их удел,
И животворный свет страданья
Над ними медленно горел.
Изнемогая, как калеки,
Под гнетом слабостей своих,
В одно единое навеки
Слились живые души их.И знанья малая частица
Открылась им на склоне лет,
Что счастье наше — лишь зарница,
Лишь отдаленный слабый свет.
Оно так редко нам мелькает,
Такого требует труда!
Оно так быстро потухает
И исчезает навсегда!Как ни лелей его в ладонях
И как к груди ни прижимай, —
Дитя зари, на светлых конях
Оно умчится в дальний край!Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она, —
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Теперь уж им, наверно, легче.
Теперь все страшное ушло,
И только души их, как свечи,
Струят последнее тепло.Н. Заболоцкий
А вы любите стариков? Я — очень... Лучше стариков только дети, а лучше детей — старики. Они — украшение человечества и оправдание его присутствия на этой планете...
Заболоцкий удивительно точен: не «добрые»,«милые» и т.п., а «тихие», т.е. скромные и простые, несуетные и нетребовательные, застенчивые, занимающие собой немного пространства, никому не навязывающие своих проблем... настоящие, подлинные...
Простые, тихие, седые — настоящие сокровища любой нации (если бы только любая нация могла это понимать). Они — добрые и трогательные — наполняют наши улицы и нашу жизнь теплом и смыслом... Как хотелось бы побыть рядом с такими стариками, поговорить с ними, но они вымирают, как мамонты...
Блестящее образование, высокий интеллект, известность часто мешают человеку превратиться в простого и тихого старика. Но ведь кроме интеллекта есть еще душа, и она может быть простой и тихой у великого старика...
Мы часто думаем, что любовь — это африканская страсть и виртуозная «Камасутра», в погоне за ними мужья и любовники мелькают, как «версты полосаты», а простые и тихие старички проживают вместе полвека и сохраняют трепетную нежность друг к другу. «Старосветские помещики» — скажете вы. Да разве вы не поняли, как они трогательно-прекрасны?..
А вы заметили, что добрые волшебники нередко бывают стариками и старухами? Что их очень любят дети и животные, чувствующие малейшую фальшь?..
А мы не ценим, что они пока еще рядом с нами, раздражаемся и злимся, просим не вмешиваться и не лезть. И они прощают нас, простые и тихие старики и продолжают о нас переживать, заботиться, ведь мы для них всегда малыши...
Как мне жаль тех людей, у которых не было бабушек и дедушек. А у меня еще была и няня, простая необразованная бабушка. Как же я ее любила!.. И сейчас люблю...
Очень везет старикам, когда они доживают вместе, заботятся друг о друге и страшно боятся потери. Я помню двух старичков — моих соседей, оба были тяжело больны, очень худы и скудно одеты. Ему нужно было каждый день ходить в больницу, и я видела из окна, как они сгорбившись брели под ручку по двору. Однажды соседка сказала: «Мы уже бежим по краешку могилы». Ей очень хотелось, чтобы они умерли вместе, но она пережила его...
А это, пожалуй, самые знаменитые и потрясающие старики в мировой живописи, знакомые мне с самого раннего детства. Простые, тихие, седые... безграничные, как сама жизнь...