Город дежнев. Дежнев Семен. Что открыл. Биография

(ок. 1605 – 1673)

Великое географическое открытие, совершенное русским полярным мореходом Семеном Ивановичем Дежневым, навеки обессмертило его имя. Им и его товарищами в 1648 г. впервые был пройден пролив, отделяющий Азию от Америки,– пролив, впоследствии названный Беринговым.

Жизнь этого замечательного человека полна подлинного героизма. Вся она почти целиком была проведена в многочисленных походах по Сибири и отдаленному Чукотскому краю, в неоднократных речных и морских плаваниях по рекам Сибири и вдоль северо-восточных берегов Азии, в скитаниях и лишениях.

С. И. Дежнев не знал, что своим плаванием он совершил одно из выдающихся географических открытий, поставившее его в один ряд с великими мореплавателями X. Колумбом, Ф. Магелланом, Васко да Гамой. Но С. И. Дежнев знал, что он прошел по «море-окияну» из Северного Ледовитого океана в Восточный, или Тихий, океан.

Плавание С. И. Дежнева дало полное право считать Азию отделенной от Америки проливом, а не принимать обе эти части света за один материк, как это склонны были утверждать географы того времени. В этом – величайшая заслуга С. И. Дежнева и его товарищей.

До недавнего времени считалось, что Семен Иванович Дежнев родился в г. Великий Устюг. Работами М И. Белова установлено, что подлинной родиной Дежнева была деревня Осиновская, Волоко-Пинежской волости, Двинского уезда, происходил он из бедной крестьянской семьи, и, как и все жители Поморья, был, вероятно, связан с морем. Пинежане дали много известных мореходов-землепроходцев. Среди них были М. В. Стадухин, Ю. Селиверстов, Л. Плехана и другие.

Молодой Дежнев не остался на родине, а вместе со многими вольными людьми отправился искать счастья в далекой Сибири. Скорей всего это произошло в начале 30-х годов XVII в. Первые годы его службы в Сибири прошли в Тобольске, административном центре края, а затем в Енисейске.

Стремительное продвижение русских людей на восток Сибири привело к тому, что в чрезвычайно короткий исторический срок Сибирь была пройдена из конца в конец. В 80-х годах XVI в. состоялись походы вольницы Ермака, а в 1639 г, отряд казаков, возглавляемый и. Ю. Москвитиным, вышел на берега Охотского моря. В 1632 г. енисейский стрелецкий сотник Петр Бекетов заложил на богатой реке Лене Ленский острожек, который затем стал называться Якутским острогом, а с 1681 г. превратился в город Якутск. Выгодное центральное географическое положение Якутска вскоре превратило его в центр деятельности русских людей на крайнем северо-востоке Азии. Меховые и другие богатства вновь приобретенных «землиц» по Лене-реке притягивали туда многочисленные ватаги вольных «гулящих людишек». Из Ленского острога продолжались все новые и новые походы русских дальше, к рекам Охоте, Колыме, Анадыри, к таинственному Ламскому (Охотскому) морю. Вслед за походами «гулящих людей» следовали представители государственной власти. В основанных острогах и зимовьях назначались государственные приказчики, посылались гарнизоны «служивых» для сбора ясака и для приведения новых народов «под высокую государеву руку».

В 1638 г. из Енисейска С. И. Дежнев в составе отряда казаков был отправлен в Якутск. Отрядом командовал тот самый Петр Бекетов, который первым пришел в эти места. Первые два года службы С. И. Дежнев не выезжал из Якутска. Сохранилось несколько челобитных якутских казаков, среди которых встречается и имя С. И. Дежнева, из коих следует, что они неоднократно просились «на государеву службу» в различные районы Якутии и дальше. Но доподлинно пока неизвестно, состоялись ли подобные экспедиции и участвовал ли в них С. И. Дежнев. Жизнь в Ленском остроге, беспрерывно осаждаемом часто восстававшими против произвола царских чиновников якутами, была тяжелой. В течение нескольких лет из Енисейска не приходило никакой подмоги, и казаки не раз обращались к царю с просьбой выдать им по пять рублей, «чтобы нам, холопам твоим, было бы в чем платьишка купить и обувь купить, с чем было твоя государева служба служить».

В отличие от большинства служивых того времени С. И. Дежнев уже в начале своей службы в Ленском остроге получил известность не только как храбрый, волевой казак, но вместе с тем и как глубоко гуманный человек. Сохранилось известие, что летом 1640 г. ему удалось мирным путем, «без порчи, без драки» примирить враждовавших и ведших войну между собой якутов из различных улусов.

К этому времени относится женитьба С. И. Дежнева на якутке Абакаяде Сичю. От этого брака родился сын Любим, который, как и отец, провел всю свою жизнь на службе в Сибири; неоднократно ему приходилось служить вместе с первооткрывателем Камчатки В. Атласовым. Женитьба С. И. Дежнева навсегда привязала его к когда-то столь далекой и чужой, а теперь родной и близкой стороне.

Начиная с 1640 г. жизнь С. И. Дежнева проходила в беспрерывных походах по сбору ясака. С декабря 1640 г. и по июль 1641 г. он участвовал в трудном походе на реку Яну в составе отряда Дмитрия Зыряна. Другой такой же отряд Посника Иванова шел на реку Индигирку.

Янские якуты добровольно согласились платить ясак, и, собрав его, Д. Зырян послал с ним в Якутск С. И. Дежнева в сопровождении трех казаков. По пути маленькой горстке казаков пришлось с оружием в руках отстаивать «государеву казну» и свою собственную жизнь от напавших ламутов. В этом походе С. И. Дежнев был ранен, но задание успешно выполнил.

После этого похода С. И. Дежнев в составе отряда М. В. Стадухина был отправлен на «дальнюю службу» на реку Оймекон. Отправляясь туда, он оставил жену и сына, не думая, что не увидит семьи целых 20 лет.

Прибыв весной 1641 г. на Оймекон и собрав там ясак, Стадухин отправился на построенном коче на реку Индигирку, по которой и выплыл в море. Такая мера вызывалась необходимостью, так как места на Оймеконе были безлюдные, голодные. Казаки его отряда писали в июне 1642 г. царю, что «на Емоконе жити не у чево, никаких людей нет, место пустое и голодное... И нам, холопам твоим государевым, кормитца нечим, а осталися голодны и холодны».

Во время зимовки на Оймеконе М. В. Стадухин послал казака Андрея Горелого проведать таинственную реку Ламу (Охоту). Только воинственность ламутов помешала Андрею Горелому соединиться с отрядом томских казаков И. Ю. Москвитина, пришедших на реку Охоту морем с устья реки Ульи, где впервые на Охотском море было выстроено русское зимовье. Возможно, что в этом походе А. Горелого участвовал и С. И. Дежнев.

Спустившись до моря, отряд Стадухина продолжал плавание к реке Алазее, где встретился с другим таким же отрядом, руководимым Д. М. Зыряном. Его отряд пришел сюда ранее и уже много понаслышался о большой и богатой реке Колыме, текущей к востоку от Алазеи. Чтобы действовать успешней, М. В. Стадухин послал С. И. Дежнева, Р. Немчина к Д. М. Зыряну с предложением об объединении отрядов. Миссия С. И. Дежнева оказалась успешной, и объединенный отряд отправился морем на восток. Летом 1643 г. кочи вошли в устье реки Колымы. В самом ее устье, на Стадухинской протоке, было поставлено зимовье, выросшее впоследствии в Нижне-Колымский острог. Так было совершено важное географическое открытие – достижение русскими реки Колымы.

Путешествия С. И. Дежнева

В этом принимал активное участие С. И. Дежнев. Его кругозор заметно расширился. Теперь С. И. Дежнев знал о существовании реки Охоты, текущей на юг, и о реке Колыме, текущей на север. Естественно, что пытливого казака стали интересовать вопросы о том, а что же находится к востоку от этих рек.

Служба С. И. Дежнева на Колыме продолжалась без каких-либо перемен до 1646 г. Весной 1645 г. с богатой соболиной и иной казной М. В. Стадухин и Д. М. Зырян с отрядом казаков отправились морем на Лену, а оттуда в Якутский острог. В Нижне-Колымском остроге остались 13 человек во главе со «служилым человеком со Вторым Гавриловым». Остался здесь и С. И. Дежнев. Но на пути в Якутск М. С. Стадухин и Д. М. Зырян встретили якутского целовальника П. Новоселова, который передал Д. М. Зыряну наказную память якутского воеводы о назначении его приказчиком Нижне-Колымского острога. Д. М. Зырян возвратился в острог. Но в начале 1646 г. он погиб и приказчиком стал снова В. Гаврилов.

Служба в таких отдаленных местах под руководством опытного морехода Дмитрия Михайловича Зыряна закалила С. И. Дежнева, а его успехи по службе и репутация смелого, храброго человека заметно выделяли его из среды окружающих казаков.

Обосновавшиеся в устье Колымы казаки часто из самых разнообразных источников слышали о большой и богатой реке Анадырь. Утверждали, что река эта очень богата соболями и серебром и что находится она в нескольких днях пути от Колымы-реки. Такие сведения проникали в Якутский острог и возбуждали там большой интерес. Стали все чаще и настойчивее поговаривать о снаряжении экспедиции для достижения этой реки.

В 1646 г. Исай Игнатьев и Семен Алексеев предприняли попытку достичь морем этой таинственной реки, но достигли, вероятно, только Чаунской губы, в которой вели меновую «немую» торговлю с чукчами. Поход Игнатьева и Алексеева вызвал еще большее стремление русских добраться до реки Анадырь, а сообщение их, что море в тех местах кишит моржами, еще более подогрело интерес казаков и промышленников. Ведь пуд моржовой кости, или, как его называли, «рыбьего зуба» стоил от 15 до 25 рублей! Более 50 нижнеколымских промышленников заявило о своем желании отправиться на поиски реки Анадырь. Поход Игнатьева и Алексеева показал также, что искать реку Анадырь нужно по другую сторону «Камня» [Под этим названием понималась система горных хребтов на северо-воетоке Азии, оканчивающаяся мысами Дежнева и Чукотским на Чукотском полуострове]), т. е. постепенно прояснялось ее положение: надо было искать ее на юге. Многие промышленники предпринимали в это время сухопутные экспедиции через «Камень» для поисков реки Анадырь, и одна из них впоследствии увенчалась полным успехом (поход Семена Моторы и М. В. Стадухина).

Между тем в Нижне-Колымске события развивались своим чередом. На реку Анадырь готовилась выйти промышленная экспедиция приказчика крупного московского купца Федота Попова. Для того чтобы придать своему предприятию официальность, Федот Попов попросил приказчика Нижне-Колымского острога В. Гаврилова о назначении в экспедицию служилого человека. Добровольно вызвался возглавить экспедицию казак С. И. Дежнев. Целовальником, вторым лицом в экспедиции, в наказной памяти был назван Федот Алексеев Попов.

Однако эта экспедиция, вышедшая в плавание летом 1647 г., окончилась неудачно. Причиной этому послужила тяжелая ледовая обстановка. Кочи отряда не могли пробиться сквозь тяжелые льды и принуждены были возвратиться в Нижне-Колымск.

Но от принятого решения не отказались ни Федот Попов, ни тем более Семен Дежнев. Зимой 1647/48 г. в Нижне-Колымске собралось значительное количество промышленных людей, прибывавших сюда с той же целью: найти путь морем на реку Анадырь. Организовался отряд, возглавляемый приказчиком другого крупного московского купца Гусельникова Афанасием Андреевым и Бессоном Астафьевым. Этот отряд был хорошо оснащен и, помимо многих товаров, боеприпасов и вооружения, имел современные по тому времени мореходные инструменты. Так, в росписи товарам мы находим «тринадцать маток в костях», т. е. мореходных компасов. Уместно будет указать, что русские кочи, на которых отважные мореплаватели совершали свои смелые предприятия, были для своего времени весьма мореходными килевыми судами, ходившими под парусом и поднимавшими до двух тысяч пудов груза. На таком судне, управлявшемся 10-15 моряками, можно было перевозить от 30 до 50 пассажиров. Длина их достигала 18-19 метров, а ширина – до 4,5.

В экспедиции под общим командованием С. И. Дежнева находилось шесть таких кочей. В самый последний момент к экспедиции примкнул седьмой коч, управлявшийся Герасимом Анкудиновым. С его именем связано много неприятных событий в Нижне-Колымске. Весьма нечестный, нечистоплотный по отношению к товарищам, он заслужил неуважение большинства казаков Нижне-Колымского острога. Немало хлопот доставил он и С. И. Дежневу.

Узнав, что С. И. Дежнев организует экспедицию на реку Анадырь, Г. Анкудинов решил добиться собственного назначения на это место и с такой целью подал челобитную в Нижне-Колымский приказ с обязательством добыть больше соболей и иной прибыли в этом походе, чем это обещал сделать С. И. Дежнев. Однако В. Гаврилов отказал ему. Во главе экспедиции встал С. И. Дежнев, вторым после него человеком назначался Ф. А. Попов. И, как сообщал в отписке якутскому воеводе В. Гаврилов, «и дал им наказную память и где буде найдут неясашных людей, и им аманатов имати и государев ясак с них збирати и под ево царскую высокую руку подводити». Тогда Г. Анкудинов со своим кочем решил следовать самостоятельно, независимо от С. И. Дежнева на реку Анадырь, хотя и плыл все время вместе с его отрядом. Надо сказать, что при всех своих недостатках Г. Анкудинов был смелый, предприимчивый и волевой казак-мореход. Таким образом, из Нижне-Колымска 20 июня 1648 г. вышло семь кочей. Всего людей на них было 90 человек, из которых 30 было на коче Г. Анкудинова.

По началу плавание протекало вполне благополучно, и вскоре кочи достигли Шелагского мыса, до которого, по всей вероятности, доходил Исай Игнатьев. Ледовые условия в эту навигацию также благоприятствовали плаванию. Но через некоторое время, где-то за Шелагским мысом, кочи экспедиции С. И. Дежнева настиг жестокий шторм, во время которого на берег выбросило два коча. Как сообщает следовавший в 1649 г. этим путем М. В. Стадухин, жившие в этих местах чукчи рассказали ему о судьбе людей с двух дежневских кочей следующее: «два коча де на море разбило, и наши де люди их побили».

Остальным пяти кочам за два с лишним месяца удалось достичь мыса, который теперь на всех картах мира называется именем С. И. Дежнева. Замечательна решимость, проявленная С. И. Дежневым на этом отрезке пути. Не встречая нигде большой реки и видя только одни скалистые, безлюдные и угрюмые берега, он настойчиво продолжал путь вперед, веря, что ему удастся добраться до Анадыря.

Неприветливо встретил их обрывистый мыс, от которого берег поворачивал на юг. У этого «Большого Каменного носа» погиб коч Анкудинова. Людей с него и самого Анкудинова С. И. Дежнев принял на свои кочи. Здесь же решили остановиться. С. И. Дежнев воспользовался этим кратковременным отдыхом, чтобы внимательно осмотреть местность. О наблюдательности его говорит описание мыса, сделанное спустя несколько лет после плавания. Описание «Большого Каменного носа», данное С. И. Дежневым, поражает географической точностью. Сообщив, что Нос «вышел в море далеко», С. И. Дежнев пишет далее: «а напротив того Носу есть два острова, а лежит Нос промеж сивер на полуношник (т. е. между севером и северо-востоком). А с рускую сторону Носа (со стороны реки Колымы) признака: вышла речка, становье тут у чухоч делано, что башни из кости китовой. Нос поворотит кругом, к Анадыре реке подлегло». От его внимания не ускользнули рассказы и о населении как на носу, так и на островах. Он пишет, что «живут на нем чукчи добре много, против того же носу на островах живут люди, называют их зубатыми, потому что пронимают они сквозь губу по два зуба немалых костяных».

После некоторого отдыха четыре оставшихся коча направились на юг от пролива. Время было осеннее, непогожее. Штормы следовали один за другим и кочам приходилось трудно. Но все же всем им удалось добраться до Чукотского мыса, где сделали очередную остановку. Но так как чукчи встретили пришельцев с оружием в руках, то после стычки с ними кочи снова вышли в море. Это было около 20 сентября.

И теперь, когда цель была близка, четыре коча экспедиции С. И. Дежнева были застигнуты крепчайшим штормом, во время которого все они были разбросаны в разные стороны. О судьбе одного из них история не сохранила никаких сведений. Предположения о том, что он, возможно, был выброшен на берега Аляски, ничем не подтверждаются, хотя Л. С. Берг отстаивал версию об этом. Основанием служит то, что в 1937 г. археологи обнаружили на полуострове Кенай (Аляска) остатки большого поселения – 31 дом из бревен на кирпичном фундаменте размером 7 на 4,5 м с печами, сложенными из кирпича; таких ни эскимосы, ни индейцы не умели строить. Кочи с Ф. А. Поповым и Г. А. Анкудиновым выбросило у берегов Камчатки. Там даже есть речка, называемая Федотовкой, по имени Федота Попова. Дальнейшая судьба Ф. Попова рисуется так: перезимовав на Камчатке, он в 1649 г. может быть, даже обогнув Камчатку с юга, продолжал путь вдоль ее западного берега, где, по-видимому, и погиб вместе со спутниками в этом же году. Сохранился документ, из которого следует, что все оставшиеся в живых казаки с этих двух кочей погибли в борьбе с лишениями, от болезней и во время неравных боев с местными жителями.

Коч, которым командовал С. И. Дежнев, выбросило 1 октября на берег где-то в районе Олюторского залива. С Дежневым было 24 человека. Высадившись на берег, С. И. Дежнев направился на поиски реки Анадырь. Много пришлось пережить им в эту страшную зиму, многих из своих товарищей не досчитались они. Со вскрытием реки оставшиеся в живых 13 человек построили лодку, на которой поднялись вверх по течению реки Анадырь до острова, на котором построили острожек – будущий Анадырский острог. Цель была достигнута. Беспримерный в истории поход-плавание отважных русских землепроходцев был окончен.

С. И. Дежнев оставил описание открытой им реки Анадырь, в котором говорилось: «А река Анандыр не лесна и соболей по ней мало, с вершины мало листвяк днищей на шесть или на семь, а иного пёрного лесу нет никакого, кроме березнику и осинника..., а от берегов лесу не широко, все тундра да камень..., а рыбы красной приходит много, и та рыба внизу Анандыру от моря идет добра, а вверх приходит худа, потому что та рыба замирает вверху Анандыру реки, а назад к морю не выплывает...».

Целых десять лет безвыездно прослужил С. И. Дежнев в основанном им Анадырском остроге. На следующий год туда пришел заносчивый М. В. Стадухин с Семеном Моторой, которого он мучил, догнав по пути в Анадырь и заставив силой отказаться от власти, данной тому наказной памятью. Они шли на Анадырь сухим путем и не ожидали встретить здесь С. И. Дежнева. М. В. Стадухин не признал власти С. И. Дежнева в Анадырском остроге, считая, что с худородным казаком нечего нянчиться, и доходил до того, что бил его по щекам.

С. И. Дежнев вынужден был со своими людьми искать спасения от строптивого, кичащегося своими богатыми связями Стадухина. Он решил пробиваться из Анадырска на богатую соболями реку Пенжину, но не нашел туда дороги. Пришлось возвращаться обратно.

Мытарства группы казаков С. И. Дежнева кончились весной 1651 г., когда отряд Стадухина ушел из острога, отправившись искать пути на р. Пенжину. С С. И. Моторой С. И. Дежнев сразу поладил и даже признал в нем старшего, так как тому была дана наказная память быть приказчиком на Анадыре. Вгсной 1652 г. Семен Мотора погиб, и С. И. Дежнев вместе с товарищами остались служить в Анадырском остроге. Главным промыслом, помимо собирания ясака, был промысел «моржового зуба». Большие лежбища моржей были открыты недалеко от устья реки Анадырь. Промыслы были такие удачные, что к 1656 г. в остроге скопилось 289 пудов «моржового зуба». Его неоднократно отправляли в Якутск и Нижне-Колымск. В 1654 г. С. И. Дежнев отправил первое сообщение о своем плавании.

В 1659 г., 29 мая, С. И. Дежнев сдал дела приказчика Анадырского острога прибывшему Курбату Иванову и отправился в трудный путь «с костяной и соболиной казной» в Нижне-Колымск. Около года продолжалось путешествие. Доставить 150 пудов моржового клыка было делом трудным. Но уйти в Якутск ему в 1660 г. не удалось. Пришлось зимовать в Нижне-Колымске и только часть казны отправить в Якутск с надежными людьми. Только весной 1662 г., после 20-летнего отсутствия, возвратился С. И. Дежнев в Якутск. Привезенной им «моржовой кости» было так много, что в Якутске у властей не нашлось денег, чтобы рассчитаться с С. И. Дежневым. Пришлось отправить его в Москву, в Сибирский приказ, для окончательного расчета и для рассказовио своих двадцатилетних странствиях на реках Колыме и Анадыре и по Чукотской земле.

В Москву С. И. Дежнев отправился в составе отряда И. Ерастова летом 1662 г. и прибыл туда в сентябре 1664 г. Там он подал челобитную царю Алексею Михайловичу о выдаче полагающегося ему за 1643-1661 гг. жалованья. Просьба его была удовлетворена, и, кроме того, за лично ему принадлежавшую «моржовую кость» ему была выдана крупная сумма. В 1665 г., на основании новой челобитной, 25 февраля С. И. Дежнев был «поверстан за кровь и раны, и за ясачную прибыль» в атаманы.

В марте 1665 г. С. И. Дежнев выехал из Москвы, а летом 1666 г. возвратился в Якутск. Зимой 1666/67 г., проживая в Якутске, он, очевидно, после смерти первой жены, женился вторично на якутке же, получившей при крещении имя Пелагеи Семеновой. От этого брака у С. И. Дежнева был также сын, Афанасий, который позже (в 1699 г.) служил в Анадырском остроге.

В 1667 г. С. И. Дежнев был назначен приказчиком на Оленёк. Туда он поехал вместе с семьей и, как везде, служил добросовестно, честно исполняя свои обязанности. Там он сумел мирным путем собрать с трудом ранее собиравшийся ясак с местных жителей.

Возвратившись в Якутск, он ездил в 1669 г. в Верхоянские и Средневилюйские зимовья с такой же целью. В этих поездках он находился до весны 1670 г. В июле 1670 г. якутский воевода отправил его в Москву в Сибирский приказ во главе отряда, сопровождавшего «соболиную казну». Это было последним путешествием С. И. Дежнева. 25 декабря 1671 г. отряд был в Москве. Но обратно С. И. Дежневу возвратиться не удалось. В начале 1673 г. он умер в Москве.

О подвиге С. И. Дежнева долгое время не знали в Европе, хотя среди жителей Сибири слухи о нем передавались из поколения в поколение. Натолкнувшись во время нахождения в Якутске в 1736 г. на отписки С. И. Дежнева, участник экспедиции Беринга историк Г. Ф. Миллер поведал об этом Европе. С тех пор о нем написано много книг, исторических исследований. Имя его пользуется большой популярностью и известностью. На основании находки Г. Ф. Миллера в 1742 г. была напечатана в издании Академии наук «Примечания к Санкпетербургским ведомостям» статья «Известия о северном ходе россиян, из устий некоторых рек, впадающих в Ледяное море». С. П. Крашенинников в своем «Описании земли Камчатки» упоминает о Федоте Алексееве и его спутниках. Последующие розыски документов, связанных с жизнью и деятельностью С. И. Дежнева, привели к находкам многих материалов о плавании С. И. Дежнева.

Спорным является вопрос о том, было ли плавание С. Дежнева известно в России и европейских странах до этого? В пользу этой версии говорят следующие сведения. Хорват Юрий Крижанич, проведший в Тобольске годы с 1661 по 1676, в своей «Истории Сибири» (1680) сообщает сведения, которые могли быть получены только в результате похода Дежнева. Полтавский пленник швед Страленберг составил в 1715 г. в Тобольске карту Сибири, изданную в Стокгольме в 1730 г.. На этой карте есть надпись против устья Индигирки (надобно было ее сделать против устья Колымы): «Отсюда русские, пересекая море, загроможденное льдом, достигли с громадным трудом и опасностью для жизни области Камчатки». Но и за границей, как обнаружил В. Ю. Визе, было известно и до находок Миллера о плавании Дежнева. В книге Витсена «Север и восток Тартарии», опубликованной в Амстердаме двумя изданиями, в 1692 и 1705 гг., на голландском языке, упоминается о плавании Дежнева, но имя его не приводится. Это – первое появившееся в литературе сведение о великом русском географическом открытии.

Главная заслуга С. И. Дежнева перед географической наукой заключается в том, что он открыл пролив, разделяющий материки Азии и Америки, дал первое его описание. Другой важной заслугой С. И. Дежнева являются открытие им устья и реки Анадырь, составление «чертежа, реки, основание на ней острога, из которого затем был проведан путь на Камчатку.

В 1896 г. по решению Русского географического общества «Большой Каменный нос» был переименован в мыс Дежнева. Сейчас на нем открыт памятник этому смелому мореходу.

С. И. Дежнев первым подтвердил догадку Дмитрия Герасимова (1525 г.) о возможном плавании по Северному Морскому пути.

Список литературы

Алексеев А. И. Семен Иванович Дежнев / А. И. Алексеев // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва: Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 280-289.
Берг Л. С. Семен Иванович Дежнев / Л. С. Берг // Отечественные физико-географы и путешественники. – Москва: Государственное учебно-педагогическое изд-во мин-ва просвещения РСФСР, 1959. – С. 28-32.

Семёна Ивановича Дежнёва по праву можно назвать одним из величайших путешественников-первооткрывателей в истории нашей страны. Во время своих походов в поисках новых земель он исследовал северо-восточное побережье Евразии, бассейн Анадыря, открыл Корякское нагорье. А главное, Дежнёв первым, на восемьдесят лет опередив Витуса Беринга, смог пройти проливом, разделяющим Америку и Евразию. Именем его названа крайняя восточная точка Евразии – мыс Дежнёва.

Походы за ясаком

О жизни Дежнёва до прибытия в Сибирь неизвестно практически ничего. Предположительно он родился в 1605 году в Великом Устюге. В 1630 году он поступил на службу казаком и вместе с остальными новобранцами отправился в Тобольск, а затем в Енисейск. Через восемь лет Дежнёв был переведен в недавно основанный Якутский острог, где должен был нести охранную службу среди непокоренных племен инородцев. Жалование рядового казака в то время составляло всего пять рублей деньгами да немного соли и ржи. По словам самого Дежнёва, на эти деньги нельзя было «платьишка и обувь купить».

Поэтому через два года он начинает участвовать в походах за пушной данью, также известной как ясак. Очень часто на его долю выпадало быть примирителем враждующих племен – межплеменные раздоры препятствовали успешному сбору ясака, поэтому правительство прикладывало все силы, чтобы не допускать конфликтов между аборигенами. Вообще, хорошо говоривший по-якутски и умевший ладить с местными жителями Дежнёв сильно отличался от остальных казаков, которые частенько не гнушались применить силу при переговорах с коренным населением. В 1640 году Дежнёв смог мирным путем подчинить России якутского князя Сахея. Даже жену он себе нашел среди местных девушек.

Но несмотря на все это служба в Якутии была полна опасностей. Возвращаясь из похода за ясаком на реку Яна в 1641 году, отряд из трех человек под предводительством Дежнёва был атакован сорока ламутскими тунгусами, в ходе боя Дежнёв получил два ранения: стрелы попали в голову и в ногу, но все же казаки сумели отстоять государеву «соболиную казну».

Через год в составе похода под началом Михаила Стадухина Дежнёв был назначен на службу на реке Оймякон. Узнав, что Оймякон – приток Момы, а та в свою очередь впадает в Индигирку, Стадухин принял решение спуститься по реке. С Оймякона служивые отправили собранный ясак и «отписку» (отчет) о походе, которая стала первым географическим описанием одного из самых холодных мест планеты.

В начале 1643 года судно с экспедицией Стадухина достигло устья Индигирки и вышло к Северному Ледовитому океану. Отправившись по морю на восток, путешественники достигли устья реки Алазеи. Там они соединились с пришедшей по суше партией Дмитрия Михайлова по прозвищу Зырян, под началом которого Дежнёв служил на Яне.

Служивые люди отправились дальше на восток и достигли устья Колымы, где основали Нижнеколымский острожек. Служба в этом отдаленном поселении была нелегкой. Через три года Стадухин и Зырян вместе с собранным ясаком и половиной людей отравилась обратно в Якутск, оставив под началом Дежнёва только 18 человек (по некоторым данным и вовсе 13). Вернувшись с дороги, Михайлов узнал, что во время его отсутствия малочисленный гарнизон острожка сумел отразить нападение около пятисот юкагиров.

Азарт путешественников

Мало-помалу со стороны Большого Анюя в Нижнеколымск стали проникать слухи о «захребетной реке Парыге (Анадыре)», чьи берега и окрестности богаты соболем и, что земли к востоку от Колымы изобильны «рыбьим зубом» – моржовой костью. Эти слухи привлекали в отдаленный острог на Колыме все больше и больше людей, желавших разбогатеть. В том числе пришли в Нижнеколымск Федор Алексеев и Исай Игнатьев, которые в 1646 году вместе с товарищами добрались по морю от устья Колымы до Чаунской губы, где у местных жителей на разные товары выменяли много «рыбьего зуба». Естественно такой успех еще сильнее подогрел азарт путешественников. По воспоминаниям самого Дежнёва, после возвращения Игнатьева и Алексеева в Нижнеколымск жителей острога начало «лихорадить».

На следующий год была снаряжена новая партия охотников, к которой правительственный приказчик острога Васильев присоединил Дежнёва по личной просьбе последнего, обязав его взимать пошлины с добычи и объясачивать встречных туземцев. Он обещал представить государю 280 соболиных шкурок с Анадыря, до устья которого от Колымы «парусным погодьем бежать сутки – трое и больше». Неизвестно насколько далеко удалось продвинуться экспедиции, но из-за неблагоприятных ледовых условий 4 коча (одномачтовых парусно-гребных лодок) с 63 промышленниками на борту под управлением Алексеева в тоже лето вернулись обратно с пустыми руками.

Но Алексеев не опустил руки и через год решил повторить свою попытку. Дежнёв и на этот раз попросился назначить его ответственным сборщиком ясака. Но неожиданно у него появился соперник. Якутский казак Герасим Анкундинов пообещал добыть для государя те же 280 шкур соболей и все расходы по их сбору взять на себя.

Разгневанный Дежнёв пообещал привезти 290 шкур, а Анкундинова обвинил в том, что тот «прибрал к себе воровских людей человек с тридцать, и хотят они торговых и промышленных людей побивать, которые со мною идут на ту новую реку, и животы их грабить, иноземцев хотят побивать же». В конце концов Дежнёв был утвержден в должности, но вместе с тем власти не препятствовали участию Анкундинова и его людей в походе, считая, что большее количество вышедших в поход поспособствует увеличению прибыли.

«...а тот Нос вышел в море гораздо далеко»

20 июня 1648 года партия из 90 человек на семи кочах вышла из Нижнеколымска и отправилась по морю на восток. Где-то в проливе Лонга экспедиция понесла первые потери: во время шторма потерпели крушение, разбившись о льды, два коча. Часть тех, кто смог высадиться на берег, была убита коряками, остальные погибли от голода.

Неизвестно что стало еще с двумя судами, но, по воспоминаниям Дежнёва, в пролив, отделяющий Азию от Америки, вошли только три коча под предводительством Дежнёва, Алексеева и Анкундинова. Впервые в истории – задолго до экспедиции Беринга – европейцам удалось проплыть из Северного Ледовитого океана в Тихий, тем самым доказав, что Азия с Америкой не соединяются и что из Китая можно добраться в Европу по северным морям, то есть доказать существование Северного морского пути.

В своей челобитной якутскому воеводе Акинфову Дежнёв так описал увиденное: «...а тот Нос вышел в море гораздо далеко, а живут на нем люди чухчи добре много. Против того же Носу на островах живут люди, называют их зубатыми, потому что понимают они сквозь губу по два зуба немалых костяных...» Но запомнились землепроходцам эти острова не из-за важности географического открытия, а из-за того, что возле этого «Большого Каменного Носа» разбился коч Анкудинова, экипаж которого, однако, удалось спасти.

«Приезжайте к нам на Колыму...»

Некоторое время спустя после прохождения Носа по непонятным причинам путешественники были вынуждены пристать к берегу, где у них произошла стычка с аборигенами, в ходе которой был ранен Федор Алексеев. Снова выйдя в море, около 1 октября в районе залива Креста кочи попали в сильнейший шторм, в котором пропало без вести судно Алексеева. Семёна Дежнёва и 23 его спутника на оставшемся коче бурей вынесло на берег в девятистах километрах к юго-западу от Чукотки – на Олюторский полуостров. Оттуда выжившие члены некогда многочисленной партии двинулись пешком на северо-восток в сторону устья Анадыря.

Удивительно, но, совершив первый в истории тяжелейший десятинедельный переход через Корякское нагорье, все двадцать четыре «холодных, голодных, нагих и босых» землепроходца 9 декабря все же сумели добраться до берега Анадыря. Половина людей была отправлена вверх по реке на поиски туземных поселений и стойбищ. Не найдя ни людей, ни упряжек, ни «дорог иноземских» через двенадцать дней в лагерь вернулось только трое из ушедших на поиски.

С большим трудом пережили 15 землепроходцев зиму 1648-1649 годов. В холодном и безлесном краю люди были вынуждены выкапывать себе пристанища прямо в сугробах, хлебные запасы также подходили к концу. Когда на реке вскрылся лед, они построили лодки и на них поднялись на пятьсот километров вверх по реке, до селений воинственных алаунов. При встрече с туземцами партии Дежнёва пришлось вступить с ними в бой, в котором был ранен Семён Иванович, но казаки все же смогли объясачить алаунов. Из-за отсутствия лесов туземцы не смогли платить ясак соболями, зато их земли были богаты моржовой костью.

Вскоре на среднем течении реки Дежнёв основывает Анадырский острог, куда по суше с Колымы приходит новая партия казаков во главе с Семёном Моторой, а затем и третья под началом старого знакомого Дежнёва Михаила Стадухина. В безуспешных поисках соболей люди Дежнёва обошли весь бассейн Анадыря и частично Анюя, благодаря чему был составлен первый план реки и ее окрестностей, который был в последствии представлен государю.

Из-за неприязненного отношения Стадухина к уже замиренным туземцам, которых он однажды даже ограбил и избил, Дежнёв и Мотора ссорятся с ним, в результате чего Стадухин оставляет Анадырь и отправляется на юг, став, таким образом, одним из первых исследователей Камчатки и северной части Охотского моря. А летом 1652 года люди Дежнёва обнаружили в Анадырском заливе огромное лежбище моржей, просто усеянное «рыбьим зубом», что обеспечило острог притоком новых людей и средств.

Атаман Дежнёв

Прожив в Анадырском остроге более десяти лет, Дежнёв сдал команду и отправился обратно в Якутск через Нижнеколымск тем же сухопутным маршрутом, что в 1649 пришли к нему Мотора и Стадухин и которым все эти годы он высылал моржовую кость и «мягкую рухлядь».

До Якутска он добрался только в 1662 году, откуда вместе с группой государевых людей под руководством боярского сына Ивана Ерастова летом выехал в Москву для доставки «соболиной, ясачной и костяной казны». Путь в столицу занял без малого два года. По приезде Дежнёв подал царю челобитную, в которой подробно описал свои открытия и путешествия, а также просил выдать ему жалование за девятнадцать лет исправной службы. Пополнение казны 289 пудами моржовых клыков на сумму 17 340 руб. серебром было оценено по достоинству: Дежнёву выдали 126 рублей серебром, а другие две трети жалованья Дежнёв получил шкурами.

Кроме того за «службу и за прииск рыбья зуба, за кость и за раны» казак Семён Дежнёв был произведен в атаманы. По возвращении в Сибирь атаман в должности приказчика служил на реках Оленек, Яне и Вилюй, где снова занимался сбором ясака и примирял враждующие тунгусские племена. В 1670 году он снова отправился с соболиной казной в Москву, где в 1671 году заболел и через полтора года умер.

Семён Иванович Дежнёв оставил значительный след в истории освоения Дальнего Востока нашей страны. Остается неясным, почему открытие Дежнёвым пролива, отделяющего Евразию от Америки долгое время не было известно на Западе. Есть версия, что так случилось потому, что челобитная Дежнёва с описанием походя на Анадырь так и осталась в далеком Якутске у воеводы Акинфова. Но, приехав в Москву, Дежнёв составил подробный отчет о своих путешествиях.

Возможно царские чиновники не придали открытию значимости из-за наличия более удобного и безопасного сухопутного пути с Анадыря на Колыму. Факт остается фактом: с легкой руки Джеймса Кука, не знавшего о подвиге Дежнёва, пролив получил имя Витуса Беринга, который побывал в этих местах почти на век позже Дежнёва и не прошел через пролив из Тихого океана в Северный Ледовитый, а лишь приблизился к нему.

По достоинству географические заслуги Дежнёва были оценены только в XIX веке, когда 1898 году в честь 250-летия похода с Колымы на Анадырь по предложению Русского Географического общества крайняя восточная точка Евразии была названа его именем – именем человека, доказавшего, что Дальний Восток является неотъемлемой частью нашей страны. Открытия Дежнёва позволили России двигаться дальше на восток и в конце концов привели к покорению Аляски.

Семен Дежнёв краткая биография и интересные факты из жизни казачьего атамана, землепроходца и арктического мореходца, одного из открывателей пролива между Северной Америкой и Азией, северной части Тихого океана, Чукотского моря и Чукотского полуострова изложены в этой статье.

Сообщение о Семене Дежневе

Дежнев годы жизни — 1605 – 1673

Родился он в Великом Устюге в семье поморов. О детских годах мало что известно. В конце 1630 года он в Тобольске начал служить рядовым казаком, после перевелся в Енисейск. В 1638 году сменил еще одно место службы – перешел в Якутский острог. В период 1639 – 1640 годов занимался собиранием ясака (натуральной подати). Спустя год Дежнев получает назначение на службу в отряд Стадухина. В 1641 году под его руководством 14 человек (в их числе был и Дежнев) отправились в Оймякон для собрания ясака с якутов и эвенков. В ходе экспедиции между двумя незаурядными личностями постоянно возникали неурядицы. Добравшись до левой притоки реки Индигирки, отряд Михайло Стадухина от местных жителей услышал о тои, что вниз реки есть некая полноводная река Колыма. Они были первыми, кто добрался до устья ранее неизведанной, загадочной реки.

Землепроходец Семен Дежнев в 1647 году был включен в экспедицию торговца Федота Алексеева. Вместе они пытались проплыть около берегов Чукотки, но операция завершилась неудачно. Спустя год они совершают вторую попытку, выплыв из устья реки Колыма на парусных кораблях. Они добрались до крайней точки северо-восточной Азии, которую назовут мысом Дежнева. В экспедиции от цинги торговец умирает, и дальнейшее командование перешло к Семену Ивановичу. Он 1 октября 1648 года сделал высадку у анадырского устья, составив чертеж рек, описал природу Анадыря и быт эскимосов. Здесь он пребывал целых 11 лет. В 1650 году путешественник Семен Дежнев совершил неудачную попытку исследования Камчатского края.

В биографии Семена Ивановича было также два похода на коренных жителей Камчатки в 1654 году. Во время первой стычки его ударили в грудь ножом. В 1671 году после очередного путешествия Дежнев направился в Москву, где тяжело заболел и умер, так и не вернувшись в родную Якутию.

Чем интересен Семен Дежнев?

Интересно, что во время экспедиции в составе торговца Алексеева вместе с ними была женщина-якутка, которая была первой женщиной, участвовавшей в полярной экспедиции.
После 40-летнего пребывания в Сибири, путешественник активно участвовал в стычках и боях. Вследствие этого Дежнев имел больше 13 ранений. Хотя члены его команды описывают Семена Ивановича как честного и миролюбивого человека, который стремился улаживать все дела без кровопролитий.
Землепроходец Дежнев был человеком безграмотным. Все челобитные и отписки под его диктовку писали другие люди.
Был дважды женат на якутках. Первая его жена — Абакаяда Сичю, которая родила Дежневу сына Любима. После ее смерти он женился на немолодой женщине по имени Кантеминка. В браке родился еще сын Афанасий.

Торговец пушниной. Первый известный мореплаватель , прошедший по Берингову проливу , соединяющему Северный Ледовитый океан с Тихим и разделяющему Азию и Северную Америку, Чукотку и Аляску , причём сделал это за 80 лет до Витуса Беринга , в 1648 году .

Примечательно, что Берингу не удалось пройти весь пролив целиком, а пришлось ограничиться плаванием только в его южной части, тогда как Дежнёв прошёл пролив с севера на юг, по всей его длине.

Биография

Родился в Великом Устюге, в каком возрасте попал в Сибирь - не установлено. В Сибири Дежнёв сначала служил рядовым казаком с 1635 года в Тобольске , а затем в Енисейске . Среди больших опасностей -1646 годов «смирил» якутов . Из Енисейска он с отрядом П. И. Бекетова в 1638 году перешёл в Якутский острог , только что основанный по соседству с ещё непокорёнными племенами инородцев. Уже в 1639-1640 гг. Дежнёв приводит в покорность туземного князя Сахея. В 1639 году был послан якутским приказчиком П. Ходырёвым на Вилюй для сбора ясака , в августе 1640 года Дежнёв примирил два якутских рода на реках Татта и Амга (притоки Алдана) и склонил к уплате ясака воинственного «князца» племени кангаласов Сахея.

В 1641 году Дежнёв, с партией в 15 человек, собирает ясак на реке Яне и благополучно доставляет его в Якутск, выдержав по дороге схватку с шайкой в 40 человек. В том же году вместе с Михаилом Стадухиным, Дежнёв отправился в поход на Оймякон для сбора ясака. В апреле 1642 года в стычке с воинственными «ламутскими тунгусами», как и многие другие казаки, был ранен. Потеряв лошадей, отряд попал в тяжёлое положение. Пришлось построить судно. Когда сошёл лёд, казаки спустились вниз по Оймякону и продолжили искать «неясачных людишек» в низовьях Индигирки . Но там сборщиков ясака уже было предостаточно, поэтому отряд отправился дальше на восток и дошёл до реки Алазеи . Здесь им встретился отряд такого же землепроходца десятника Дмитрия Михайлова по прозвищу Ярило Зырян. Дежнёв вновь проявил свой дипломатический талант, уговорив Зыряна соединиться с отрядом Стадухина под его началом.

Открытие Колымы

Летом 1643 года Семён Дежнёв в составе отряда землепроходцев под командованием Михаила Стадухина открыл реку Колыму. Казаки поднялись вверх по реке и основали Колымское зимовье, позже ставшее крупным острогом Среднеколымск - опорным пунктом русской колонизации в этих местах. В 1644 году Дежнёв основал ещё один острог, названный позднее Нижнеколымском . В 1645 году Стадухин и Зырян, с ясаком и половиной людей, отправились по реке Лене в Якутск, оставив в Колымском острожке Дежнёва и ещё 13 человек. Дмитрий Михайлов (Зырян) с дороги вернулся обратно, а между тем Дежнёву пришлось отразить нападение более 500 юкагиров, хотевших уничтожить малочисленный гарнизон острожка. На Колыме Дежнёв прослужил до лета 1647 года. Летом 1647 года корабли вышли в плавание, но крепкие льды закрыли им путь. Федот Попов и Семён Дежнёв возвратились на Колыму и стали дожидаться более благоприятного для похода времени.

Чукотская экспедиция

20 июня 1648 года Федот Попов и Семён Дежнёв на кочах вышли в море. Три коча сразу потерялись в буре при выходе из устья Колымы в Ледовитый океан. Оставшиеся неуклонно пошли вперёд. В августе 1648 года пошёл ко дну ещё один коч. Около 20 сентября 1648 года Дежнёв и его спутники увидели тёмный и грозный Большой Каменный Нос, окаймлённый полосой пенных бурунов. Мимо Носа прошли лишь три судна: два коча Дежнёва и Попова и один - Герасима Анкудинова. Судно Дежнёва разбилось в Олюторском заливе южнее устья реки Анадырь. Отряд Дежнёва на лыжах и нартах 10 недель через Корякское нагорье добирался до реки Анадырь, где он и зазимовал. Летом 1649 года на построенных лодках Дежнёв поднялся вверх по Анадырю на 600 км. Тут, на среднем течении реки Анадырь, было устроено зимовьё, названное потом Анадырским острогом. На верхнем течении Анадыря русские встретили кочевых анаулов - незнакомое им юкагирское племя. Только на третий год к Дежнёву пришло подкрепление. Но это была не смена. Казак Семён Мотора искал сухопутную дорогу между Колымой и Анадырем через горный проход, он-то и выручил Дежнёва. Этим путём, более удобным, нежели морской, воспользовался и Дежнёв, для отсылки в Якутск собранной им моржовой кости и пушнины.

Дальнейшая судьба

В 1659 году Семён Дежнёв сдал команду над Анадырским островом и служилыми людьми сменившему его К. Иванову, но оставался в крае ещё до 1662 года , когда вернулся в Якутск вместе с И. Ерастовым. Оттуда Дежнёв с государевой казной, был послан в Москву, куда и прибыл, вероятно, к середине 1664 года . Сохранилась челобитная Дежнёва о выдаче ему жалованья, заслуженного им, но не полученного, за 19 лет, что и было исполнено. В 1665 году Дежнёв выехал обратно в Якутск и там служил до 1670 года , когда снова был послан с государевой казной в Москву, куда явился в 1672 году , где и умер.

Дежнёв составил чертёж реки Анадырь и части реки Анюй , в челобитных описал плавания по Анадырю, природу Анадырского края.

Память

Его имя носят:
В его честь названы улицы в следующих городах:
- в Москве (проезд Дежнёва (Северо-Восточный округ), назван в 1964 году)
- в Казани (названа в 1953 году)
- в Минске (названа в 1948 году)
В 1948 году Советом Министров СССР учреждена Премия имени С. И. Дежнёва.
В 1970 году дальневосточные ботаники Ю. Юрцев и А. Кожевников собрали на Чукотском полуострове гербарные образцы маленького (до 3 см высотой) растения с голыми стелющимися побегами. Растение относится к роду селезёночник и по некоторым морфологическим отличиям было выделено в 1972 году С. С. Харкевичем в отдельный эндемичный вид под названием селезёночника Дежнёва (Chrisosplenium dezhnevii Charkev. ) .
Памятники:
- В центре Великого Устюга в 1971 году Дежнёву установлен памятник.
- В сентябре 2005 года в Якутске был открыт памятник Семёну Дежнёву, его жене-якутке Абакаяде Сючю и их сыну Любиму.
В 1971 году был спущен на воду ледокол «Семён Дежнёв»
Имя Семёна Дежнёва носил пассажирский теплоход Амурского речного пароходства (проект 860).
В 1983 году на экраны вышел фильм «Семён Дежнёв », снятый на свердловской киностудии с Алексеем Булдаковым в главной роли.
В 2001 году Банком России, в серии памятных монет «Освоение и исследование Сибири», выпущена монета «Экспедиция Ф. Попова и С. Дежнёва» номиналом 100 руб.
В Новосибирске есть Командное речное училище имени С. И. Дежнёва, открытое 2 апреля 1943 года для подготовки специалистов со средне-специальным образованием для Западно-Сибирского речного пароходства.
В 2009 году была выпущена почтовая марка России с изображением Дежнёва.

См. также

Памятники, монеты, почтовые марки

Сочинения

Напишите отзыв о статье "Дежнёв, Семён Иванович"

Примечания

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Марков С. Н. Подвиг Семёна Дежнёва. - М .: Географгиз, 1948. - 88 с.
Белов М. И. Семён Дежнёв. - М .: Морской транспорт, 1955.
Белов М. И. . - М .: Мысль , 1973. - 224 с. - 50 000 экз. (обл.)
Москва. Энциклопедия. Гл. ред. А. Л. Нарочницкий. - М.: «Советская Энциклопедия», 1980. - 688 с. с илл.
Дёмин Л. М. Семён Дежнёв. - М .: Молодая гвардия , 1990. - 336, с. - (Жизнь замечательных людей. Малая серия). - 100 000 экз. (в пер.)
Никитин Н. И. Землепроходец Семён Дежнёв и его время / Отв. ред. д-р истор. наук А. А. Преображенский. . - М .: РОССПЭН, 1999. - 192 с. - 1500 экз. - ISBN 5-8243-0018-6 .

Ссылки

www.moscow-chukotka.com/?page_id=8



До Колумба

Великие морские открытия

Конкистадоры

Нанесение на карту

Отрывок, характеризующий Дежнёв, Семён Иванович

И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим, с приехавшим из за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.

В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N"est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай, – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался.
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся, – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.

(1605-1673) русский полярный мореход

Семен Дежнёв был родом из Великого Устюга. Происходил он из бедных слоев населения. Нужда заставила его в ранней молодости отправиться искать счастье в Сибирь. Недолго прослужив на царской службе в Тобольске и Енисейске, Дежнёв в 1638 году был зачислен в казаки Якутского острога. Служба была тяжелая, его часто посылали в дальние и опасные поездки. Сам Дежнёв так писал о своей службе: «...раны великие приимал, кровь свою проливал, холод и голод великий терпел...» За 20 лет службы он получил 20 серьезных ранений. В 1641 году в небольшом отряде Дмитрия Михайлова, состоящем из 15 человек, Семен Иванович был послан собирать ясак (натуральную подать) на реке Яне и благополучно доставил ее в Якутск. В следующем году он с небольшим отрядом вместе с атаманом Михайло Стадухи-ным отправился на реку Омолон. Здесь был построен коч (плоскодонное однопалубное судно, ходившее на веслах и под парусом, длиной до 25 метров). На этом судне Стадухин и Дежнёв вышли на реку Индигирку, а по ней дошли до Северного Ледовитого океана. Выйдя в океан, коч направился к низовьям реки Колымы, где казаки поставили зимовье, которое позднее было названо Нижнеколымским острогом. Три года прожил там Дежнёв и остался на Колыме, когда его товарищи повезли ясак в Якутск.

В 1646 году уроженец Мезени промышленник Исай Игнатьев совершил первое плавание от устья Колымы до Чаунской губы и привез в Нижнеколымск «рыбий зуб» - моржовые клыки, которые он выменял у прибрежных чукчей. Под впечатлением рассказов Игнатьева о виденных им богатствах образовалось товарищество для поисков реки Анадырь, где, по слухам, было много моржовых клыков. Во главе товарищества стоял приказчик московского купца Усова Попов (Федот Алексеев). Он просил «для бережения государства интереса» во главе отряда послать Семена Ивановича Дежнёва, который к тому времени пользовался большим уважением за свою храбрость и распорядительность.

В июне 1647 года экспедиция на четырех кочах отправилась из Колымы на восток. Однако плавание не удалось, так как сильное скопление льдов вынудило мореходов вернуться обратно. Через год, в июне 1648 года, экспедиция вновь отправилась в плавание. Было снаряжено уже 7 кочей, на которых находилось около 90 человек. Ледовые условия поначалу благоприятствовали плаванию. Однако за Шелагским мысом мореходы попали в жестокий шторм, и несколько кочей выбросило на берег.

Через три месяца после начала плавания суда достигли Большого Каменного Носа. Это был высокий скалистый массив, который круто обрывался к морю. От вершины он полого спускался на запад и переходил в перешеек, который соединял массив с Чукотским полуостровом. Впоследствии Семен Дежнёв писал якутскому воеводе: «...а того нос вышел в море гораздо далеко и живут на нем люди чухчи...», «...становья тут у чухочь делано, что башни из кости китовой...», «...а доброго побегу от носа до Анадыря реки трои суток, а более нет...»

Поблизости от Большого Каменного Носа путешественники высадились на берег, но чукчи встретили мореходов неприветливо. Затем они ознакомились с островом Диомида и его жителями. «Забытыми чухчами» называл Дежнёв эскимосов, живших На этих островах. Это название связано с тем, что эскимосы прорезали углы рта и вставляли для украшения костяные палочки.

Кочи продолжали путь. Наступала осень, приближалось время бурь. В начале октября коч, на котором плыл СИ. Дежнёв, был выброшен на берег в районе Олюторского залива. На берег сошло 25 человек, которые отправились на поиски устья реки Анадырь. В это время отряд подвергся самым тяжелым испытаниям. Часть людей ушла вверх по реке искать стойбище кочевников. Долгих двадцать дней они проходили по тундре, и большинство их умерло с голоду. У Семена Дежнёва осталось только 12 человек.

Перезимовав в устье реки Анадырь, летом 1649 года он построил лодку и поднялся вверх по реке до первых поселений чукчей. Здесь было устроено зимовье, которое потом было названо Анадырским острогом. Живя в этом зимовье, Дежнёв с товарищами составил карту Анадыря, на которой указал впадающие в нее реки и каменистую отмель - место лежки моржей, где он собрал богатую добычу.

В Анадырском остроге Дежнёв прожил одиннадцать лет. За это время он накопил множество ценных предметов и начал подумывать об отправлении коллекции в Нижнеколымск. Предпринять обратный путь морем он не мог: не было кочей, запасов продовольствия и достаточного количества людей. В связи с этим Дежнёв решил воспользоваться сухим путем между Анадырем и Колымой, который к тому времени был хорошо известен.

Летом 1662 года Семен Дежнёв был отправлен из Якутска в Москву с податью, собранной якутским воеводой. В столице он был с 1664 по 1665 год. Здесь он подал царю записки о своих путешествиях, а также челобитную о выдаче жалования, которое не получал 19 лет. Эта просьба была удовлетворена: выдали «треть деньгами, а две трети сукном». В Москве же Семен Дежнёв был «поверстан за кровь и раны» в атаманы и назначен приказчиком в Омск. Из Москвы он вернулся в Якутск и служил там еще четыре года.

Вскоре он был назначен начальником отряда, который снова сопровождал из Якутска в Москву государеву соболиную казну, оценивавшуюся в то время в 47 тысяч рублей. Пробыв в пути полтора года, Дежнёв доставил ее в Москву. Однако храброму землепроходцу и мореходу не суждено было вернуться домой: в 1673 году он умер в Москве.

Большую часть своей жизни Дежнёв провел в походах. Он вместе со своими спутниками первым обогнул восточную оконечность Азии и открыл пролив, который отделяет ее от Америки. Но восемьдесят с лишним лет пролежало донесение Дежнёва в архиве Якутска о его плавании вокруг Чукотского полуострова. Только во время Beликой Северной экспедиции (вторая четверть XVIII века) член Российской академии наук, сотрудник второй экспедиции В.Беринга в 1736 году обнаружил отчет С.И.Дежнёва и в 1758 году опубликовал его. К этому времени имя Семена Ивановича Дежнёва было забыто даже в Якутске, и открытый им пролив в XVIII веке назвали в честь датчанина Витуса Беринга, который в свое время также двинулся на его поиски. Предложил дать проливу имя Беринга английский мореплаватель Кук, который не слышал о плавании Дежнёва.

В 1898 году память об отважном мореходе и землепроходце была увековечена. Большому Каменному Носу - северо-восточной оконечности Евразии - присвоили имя Дежнёва. Его именем назван также горный хребет на Чукотском полуострове и бухта в Беринговом море.

С.И.Дежнёв обогатил науку важнейшими географическими открытиями и положил начало освоения Северного морского пути.