Джеймс кук для детей краткое содержание. Английский мореплаватель и первооткрыватель Джеймс Кук. Биография, история путешествий. Великие открытия Джеймса Кука

Джеймс Кук был мореплавателем, который за свою недолгую жизнь сумел завоевать любовь друзей и уважение врагов. Исследователи-современники удивлялись его эффективности и продуктивности. Он совершил два кругосветных плавания, сумел дополнить мировые карты и исследовать южные острова Тихого океана и льды Арктики. Почти 150 лет прошло с тех пор, как его корабль «Индевор» (Endeavor, что в переводе означает «усилие») впервые причалил к восточному берегу Австралии. Ниже представлены 10 малоизвестных фактов о капитане Куке, который еще на заре своей карьеры пообещал заплыть «настолько далеко, насколько это возможно».

1. Кук пошел служить во флот сравнительно поздно

До того как уйти на флот, Кук работал на ферме в Йоркшире. В 17 лет он поступил на службу в торговую флотилию, на корабль братьев Уокеров. Он проплавал на различных кораблях компании почти 10 лет, неустанно изучая картографию, географию, математику и навигацию. Джеймс Кук отказался от места капитана торгового судна и вместо этого записался в Королевский Флот простым матросом. Куку было 26 лет. Командование почти сразу оценило талант и опыт нового рекрута и уже через два года Кук стал мастером, а еще через несколько лет получил в командование собственный корабль.

2. Он был умелым картографом

Во время Семилетней войны картографическая экспертиза Джеймса Кука помогла Британии одержать победу в битве за Квебек. В 1760 году на собственном корабле он исследовал остров Ньюфаундленд, находящийся у берегов Канады. Карта, которую создал Кук, была настолько точной, что использовалась вплоть до середины XX века. Навыки капитана Кука в мореплавании и навигации стали основным арсеналом его исследовательской деятельности. Ему позволили уйти в кругосветное путешествие на собственном корабле в большей степени потому, что он способен был, как никто другой, ориентироваться в незнакомых водах.

3. Первое кругосветное путешествие капитана Кука на самом деле было секретным заданием

Первая исследовательская экспедиция капитана Кука началась в августе 1768 года, Британское правительство поручило в его командование корабль «Индевор», который насчитывал около сотни экипажа. Официально путешествие имело научную цель - наблюдать прохождение Венеры по солнечной орбите, но на самом деле у капитана было дополнительное задание - осуществить поиски «Великого Южного континента». По предположениям, этот земной массив находился далеко на юге. Кук доплыл до 40-й параллели, но не обнаружил никакого намека на континент. Он проплыл вокруг Новой Зеландии, доказав, что на самом деле это два острова, которые не соединены между собой. Во время своего второго кругосветного путешествия, Кук продолжил поиски Южного континента. В 1770 году он подплыл невероятно близко к Антарктиде, но тяжелые льды заставили его повернуть обратно.

4. «Индевор» чуть не затонул на Большом Барьерном Рифе

После своего первого путешествия Кук решил плыть от Австралии на север. Поскольку он выбрал неизвестные воды, корабль плыл прямиком на кораллы Большого Барьерного Рифа. 11 июня 1770 года «Индевор» был пробит и стал наполняться водой. Его команда, испугавшись крушения, стала бороться с течью и даже выбрасывать в море тяжелые пушки и бочки. Команда более двадцати часов закрывала пробоину, после чего «Индевор» вернулся в Австралийскую гавань. Через 2 месяца ремонта корабль снова готов был отплыть от берегов.

5. Джеймс Кук использовал новые методы профилактики цинги

В XVIII веке любое долгое путешествие сопровождалось смертельной болезнью - цингой, однако Кук смог избежать ее появления на всех трех своих долгосрочных экспедициях. Капитан Кук старался приобрести свежую еду на каждой остановке. Кроме того, он заметил, что постоянное употребление в пищу богатой витаминами кислой капусты снижает риск заболевания. Во время подготовки к экспедициям, Кук запасался тоннами капусты. Единственной проблемой было заставить матросов есть это непривычное блюдо. Кук пошел на хитрость и попросил поваров ежедневно подавать к офицерскому столу кислую капусту. Матросы, увидев, что командование ест это блюдо, стали сами просить добавить его в свой рацион.

6. Даже враги Британии уважали капитана Кука

Несмотря на то что путешествия Кука проходили в то время, когда Британия воевала с несколькими государствами, в числе которых были Соединенные Штаты, Испания и Франция, его репутация - выдающегося мореплавателя и исследователя - позволяла ему плавать во вражеских водах в сравнительной безопасности. В июле 1772 года, во время второго кругосветного путешествия, испанская эскадра ненадолго задержала его корабли, но осознав, что их капитаном был Кук, они отпустили судна.

7. Капитан Кук занимался поисками северо-западного прохода

В 1776 году, в возрасте 47 лет, Кук отправился в свою третью исследовательскую экспедицию. В этот раз его целью было найти северо-западный проход, соединяющий Тихий и Атлантический океаны. Обогнув половину земного шара, корабли Кука направились к северным берегам Западной Канады и Аляски. Кук добрался почти до самого прохода, не доплыв всего 50 миль. Дальнейшие поиски были невозможны из-за быстро наступающего льда. Экстремальные условия, среди которых были сильные течения и множество тяжелых айсбергов, довели команду Кука до забастовки. Увидев настроение своих моряков, Кук вынужден был вернуться назад.

8. Гавайские туземцы приняли капитана Кука за бога

Во время третьего путешествия Джеймс Кук стал первым европейцем, ступившим на Гавайские острова. Невероятным совпадением оказалось то, что приход кораблей королевского флота на Гавайи совпал с ежегодным праздником в честь бога плодородия. Поскольку местное население никогда не видело белых людей или огромных кораблей, на которых они приплыли, Кук и его товарищи были приняты за богов, решивших спуститься и принять дары. Европейцы с жадностью набросились как на подарки, так и на еду, практически лишив туземцев съестных припасов. Их «божественная» жизнь закончилась, когда один из моряков умер от сердечного приступа. Туземцы увидели, что странные белые люди не бессмертны. С тех пор отношения между капитаном Куком и гавайскими племенами были сильно напряжены.

9. Капитан Джеймс Кук погиб страшной смертью

В 1779 году корабли капитана Кука были вынуждены остановиться на ремонт в бухте Гавайских островов. К тому времени местные жители стали относиться к приезжим европейцам очень враждебно. После того как аборигены украли баркас с одного из кораблей, капитан потерял самообладание и спустился на сушу с требованием вернуть собственность. Кук и небольшая группа вооруженных людей попытались взять в плен вождя, но местные жители подоспели на помощь. Пытаясь отогнать местное население от капитана и его людей, на борту кораблей стали палить из пушек, что еще больше напугало и разозлило туземцев. Кук бросился назад к шлюпкам, но не успел добежать до них. Туземцы забросали его камнями, а догнав, стали избивать тяжелыми деревянными дубинами. Вождь, которого капитан пытался взять в плен, ранил Кука ножом. После того как местное население осознало, что капитан погиб, они подготовили тело исследователя к погребению с почестями, достойными короля.

10. НАСА назвали свои шаттлы в честь кораблей капитана Кука

За свою жизнь Кук исследовал и нанес на карту невероятное количество территорий, больше чем какой-либо другой мореплаватель XVIII века. Его невероятные достижения поразили не только моряков, но и ученых и инженеров НАСА. Третий космический шаттл НАСА был назван в честь третьего корабля Кука «Дискавери». Последний их шаттл был назван «Индевор», в честь первого корабля капитана Кука, на котором он совершил первое путешествие вокруг света.

Джеймс Кук

Джеймс Кук (англ. James Cook; 27 октября 1728, Мартон, Йоркшир, Англия - 14 февраля 1779, остров Гавайи) - английский военный моряк, исследователь, картограф и первооткрыватель, член Королевского общества и капитан Королевских ВМС. Возглавлял три экспедиции по исследованию Мирового океана, все были кругосветными. Во время этих экспедиций совершил ряд географических открытий. Обследовал и нанёс на карту малоизвестные и редко посещаемые до него части Ньюфаундленда и восточного побережья Канады, Австралии, Новой Зеландии, западного побережья Северной Америки, Тихого, Индийского и Атлантического океанов. Благодаря тому вниманию, которое Кук уделял картографии, многие из составленных им карт по своей точности и аккуратности были не превзойдены на протяжении многих десятилетий и служили мореплавателям вплоть до второй половины XIX века.
Кук был известен своим терпимым и дружеским отношением к коренным жителям посещаемых им территорий. Совершил своеобразную революцию в мореплавании, научившись успешно бороться с такой опасной и широко распространённой в то время болезнью, как цинга. Смертность от неё во время его плаваний практически была сведена к нулю. В его плаваниях принимала участие целая плеяда знаменитых мореплавателей и исследователей, таких как Джозеф Банкс, Уильям Блай, Джордж Ванкувер, Джордж Диксон, Иоганн Рейнгольд и Георг Форстер.

Детство и юность
Джеймс Кук родился 27 октября 1728 года в деревне Мартон (Южный Йоркшир). У его отца, бедного шотландского батрака, помимо Джеймса было четыре ребенка. В 1736 году семья переезжает в деревню Грейт Айтон, здесь Кука отдают в местную школу (превращённую ныне в музей). После пяти лет учебы Джеймс Кук начинает работать на ферме под началом своего отца, получившего к тому времени должность управляющего. В возрасте восемнадцати лет он нанимается юнгой на угольщик «Геркулес» Уокеров. Так начинается морская жизнь Джеймса Кука.

Начало карьеры
Кук начал карьеру моряка простым юнгой на торговом бриге-угольщике «Геркулес», принадлежащем судовладельцам Джону и Генри Уокерам, на маршруте Лондон - Ньюкасл. Через два года был переведён на другой корабль Уокеров - «Три брата».

Известно свидетельство друзей Уокеров о том, как много времени Кук проводил за книгами. Свободное от работы время он посвящал изучению географии, навигации, математики, астрономии, также его интересовали описания морских экспедиций. Известно, что Кук оставил Уокеров на два года, которые провел на Балтике и у восточного побережья Англии, однако вернулся по просьбе братьев помощником капитана на «Френдшип».

Через три года, в 1755 году, Уокеры предложили ему принять командование над «Френдшип», однако Кук отказался. Вместо этого 17 июня 1755 года он записался матросом в Королевский военно-морской флот и спустя 8 дней получил назначение на 60-пушечный корабль «Игл». Этот факт в его биографии приводит в недоумение некоторых исследователей - неизвестны причины, по которым Кук предпочел тяжёлый матросский труд капитанской должности в торговом флоте. Но уже через месяц после поступления Кук становится боцманом.

Вскоре началась Семилетняя война (1756 год) «Игл» участвовал в блокаде побережья Франции. Известно также, что в мае 1757 года у острова Уэссан «Игл» вступил в бой с французским кораблем «Герцог Аквитанский» (водоизмещение 1500 тонн, 50 пушек). В ходе преследования и боя, «Герцог Аквитанский» был захвачен. «Игл» в том бою получил повреждения и был вынужден уйти на ремонт в Англию.

По достижении двухлетнего стажа, в 1757 году, Джеймс Кук успешно выдерживает экзамен на мастера (англ. Sailing Master), а 27 октября получает назначение на корабль «Солебей» под командованием капитана Крейга. Куку было в это время двадцать девять лет. С началом Семилетней войны он назначается на 60-пушечный корабль «Пемброк». «Пемброк» участвовал в блокаде Бискайского залива, затем в феврале 1758 года был отправлен к североамериканскому побережью (Канада).

Перед Куком была поставлена важнейшая задача, имевшая ключевое значение для взятия Квебека, - обставить фарватер участка реки Святого Лаврентия, чтобы британские корабли могли пройти до Квебека. Данная задача включала в себя не только нанесение фарватера на карту, но и обозначение судоходных участков реки буями. С одной стороны, в силу чрезвычайной сложности фарватера, объем работы был очень велик, с другой - работать приходилось по ночам, под обстрелом французской артиллерии, отбивая ночные контратаки, восстанавливая буи, которые французы успевали уничтожить. Успешно выполненная работа обогатила Кука картографическим опытом, а также явилась одной из основных причин, по которым Адмиралтейство в конечном итоге остановило свой исторический выбор именно на нем. Квебек был осаждён, затем взят. Кук непосредственно в боевых действиях участия не принимал. После взятия Квебека Кук был переведён мастером на флагманский корабль «Нортумберленд», что можно расценить как профессиональное поощрение. По приказу адмирала Колвилла, Кук продолжал картографирование реки Святого Лаврентия до 1762 года. Карты Кука были рекомендованы адмиралом Колвиллом к публикации и были опубликованы в Североамериканской лоции 1765 года. В Англию Кук вернулся в ноябре 1762 года.

Вскоре после возвращения из Канады, 21 декабря 1762 года, Кук женился на Элизабет Баттс. У них было шестеро детей: Джеймс (1763-1794 гг), Натаниэль (1764-1781 гг), Элизабет (1767-1771 гг), Джозеф (1768-1768 гг), Джордж (1772-1772) и Хью (1776-1793). Семья проживала в лондонском Ист-Энде. О жизни Элизабет после смерти Кука известно мало. Она прожила после его смерти ещё 56 лет и умерла в декабре 1835 года в возрасте 93 лет.

Первое кругосветное плавание (1767-1771 годы)

Первая (красный цвет), вторая (зелёный цвет) и третья (синий цвет) экспедиции Кука
Цели экспедиции
Официальной целью экспедиции было исследование прохождения Венеры через диск Солнца. Однако в секретных приказах, полученных Куком, ему предписывалось незамедлительно после завершения астрономических наблюдений отправляться в южные широты на поиски так называемого Южного материка (также известен как Terra Incognita). Если учесть, что между мировыми державами шла ожесточённая борьба за новые колонии, очень вероятным является следующее предположение: астрономические наблюдения служили Адмиралтейству ширмой, прикрывающей поиск новых колоний. Также целью экспедиции было установить берега Австралии, особенно её восточное побережье, которое совершенно не было исследовано.

Состав экспедиции
Можно выделить следующие причины, которые повлияли на выбор Адмиралтейства в пользу Кука:

Кук был моряком, и следовательно подчинялся Адмиралтейству, которому в качестве начальника экспедиции нужен был свой человек. Именно по этой причине Александр Далримпл, также претендующий на это звание, был невыгоден Адмиралтейству.
Кук был не просто моряком, а моряком опытным.
Даже среди опытных моряков Кук выделялся обширным опытом в картографии и навигации, о чем свидетельствовала успешно проведённая работа по измерению фарватера реки Св. Лаврентия. Опыт этот был подтверждён непосредственно действующим адмиралом (Колвиллом), который, рекомендуя работы Кука к публикации, охарактеризовал Кука следующим образом: «Зная по опыту одарённость мистера Кука и его способности, я считаю его достаточно квалифицированным для работы, которую он выполнил, и для крупнейших предприятий того же рода».
Экспедиции был выделен «Индевор» - небольшое судно, принадлежащее к классу так называемых «угольщиков» (названных так из-за того, что корабли данного класса в основном использовались для перевозки угля), с характерно малой осадкой, переоборудованное специально для экспедиции.

Ботаниками были Карл Соландер и Джозеф Банкс, член Королевского общества и будущий его президент, который был к тому же очень состоятельным человеком. Художники - Александр Бьюкен и Сидни Паркинсон. Астроном Грин должен был вместе с Куком проводить наблюдения. Судовым врачом был доктор Монкгауз.

Ход экспедиции

Реконструкция Индевора. Фотография

Изображение новозеландской пироги из журнала Кука, 1769 г, автор неизвестен

Слева направо: Дэниэль Соландер, Джозеф Банкс, Джеймс Кук, Джон Хоксфорд и лорд Сэндвич. Картина. Автор - Джон Гамильтон Мортимер, 1771
26 августа 1768 года «Индевор» вышел из Плимута и 10 апреля 1769 года достиг берегов Таити. Выполняя приказы Адмиралтейства, предписывающие «всеми средствами поддерживать дружбу с туземцами», Кук установил строгую дисциплину в общении членов экспедиции и команды корабля с аборигенами. Категорически запрещалось вступать в конфликты с местными жителями, применять насилие. Имевшиеся случаи нарушения этого приказа строго карались. Свежие продукты для экспедиции добывались путём обмена на европейские товары. Подобное поведение англичан, пусть и продиктованное сугубо прагматическими соображениями (возбуждать излишнюю ненависть к себе было просто невыгодно), являлось по тем временам нонсенсом - европейцы, как правило, достигали своих целей с применением насилия, грабя и убивая аборигенов (были также случаи беспричинных убийств). Например, Уоллис, соотечественник Кука, побывавший на Таити незадолго до него, в ответ на отказ бесплатно снабжать его корабль продуктами обстрелял таитянские деревни из корабельной артиллерии. Но миролюбивая политика дала плоды - с островитянами удалось установить хорошие отношения, без чего наблюдение за Венерой серьёзно затруднилось бы.

С целью обеспечения контроля над побережьем, где должны были проводиться наблюдения, был сооружён форт, окружённый с трёх сторон валом, местами - частоколом и рвом, защищённый двумя пушками и шестью фальконетами, с гарнизоном из 45 человек. Утром 2 мая обнаружилось, что единственный квадрант, без которого проведение эксперимента было невозможно, был украден. К вечеру того же дня квадрант удалось найти.

С 7 по 9 июня команда была занята кренгованием корабля. 9 июля, незадолго до отплытия, дезертировали солдаты морской пехоты Клемент Уэбб и Сэмюэл Гибсон. Натолкнувшись на нежелание островитян поспособствовать поимке дезертиров, Кук захватил в заложники всех наиболее значимых вождей округи и выдвинул в качестве условия их освобождения возвращение беглецов. Вожди были отпущены, когда при помощи местных жителей солдат удалось вернуть на корабль.

После проведения астрономических наблюдений, Кук направился к берегам Новой Зеландии, взяв с собой местного вождя по имени Тупия, который хорошо знал близлежащие острова и, кроме того, мог служить переводчиком, и его слугу Тиату. С аборигенами Новой Зеландии, несмотря на подчеркнутое миролюбие англичан, не удалось установить хороших отношений. Экспедиции пришлось участвовать в нескольких стычках, в ходе которых новозеландцы понесли некоторые потери.

Продолжая двигаться вдоль западного берега, Кук нашел бухту, очень удобную для якорной стоянки. В этой бухте, названной им заливом Королевы Шарлотты, «Индевор» встал на ремонт: корабль вытащили на берег и заново проконопатили. Здесь же, на берегу залива Королевы Шарлотты, было сделано открытие - поднявшись на возвышенность, Кук разглядел пролив, разделяющий Новую Зеландию на два острова. Этот пролив был назван его именем (пролив Кука или Куков пролив).
Изображение кенгуру, из иллюстраций к журналу плавания на «Индеворе»
В апреле 1770 года Кук подошёл к восточному берегу Австралии. На берегу залива, в водах которого остановился «Индевор», экспедиции удалось найти много неизвестных ранее видов растений, поэтому Кук назвал этот залив Ботаническим. Из Ботанического залива Кук направился на северо-запад вдоль восточного побережья Австралии.

11 июня корабль сел на мель, серьезно повредив обшивку. Благодаря приливу и принятым мерам по облегчению корабля (были выброшены за борт запасные части такелажа, балласт и пушки) «Индевор» удалось снять с мели. Однако через поврежденную бортовую обшивку корабль стало быстро заливать водой. С целью блокирования потока воды под пробоину была подведена парусина, таким образом поступление забортной воды удалось снизить до приемлемого уровня. Тем не менее «Индевор» нуждался в серьезном ремонте, поскольку в нынешнем положении для удержания корабля в плавучем состоянии требовалась бесперебойная работа помповых установок, не говоря уже о том, что продолжать плавание с огромной дырой в борту, едва прикрытой парусом, было просто опасно. И Кук приступает к поиску места, где можно было бы безопасно встать на ремонт. Через 6 дней такое место было найдено. «Индевор» был вытащен на берег, пробоины заделаны. Вскоре выяснилось, что корабль отрезан от моря Большим барьерным рифом, таким образом экспедиция оказалась заперта в узкой полосе воды между австралийским берегом и Рифом, усеянной мелями и подводными скалами.

Огибая Риф, пришлось пройти на север 360 миль. Двигаться приходилось медленно, постоянно бросая лот, из трюма приходилось без остановки откачивать поступающую воду. К тому же на корабле началась цинга. Но Кук продолжал следовать этим путем, игнорируя бреши, время от времени возникающие в сплошной стене Рифа. Дело в том, что побережье, постепенно отдалявшееся от Большого Барьерного Рифа, однажды могло оказаться недоступным для наблюдения из открытого моря, что совершенно не устраивало Кука, желавшего держать австралийский берег перед глазами. Эта настойчивость принесла плоды - продолжая следовать между Рифом и берегом, Кук наткнулся на пролив между Новой Гвинеей и Австралией (в то время не знали, является ли Новая Гвинея островом или частью австралийского материка).

Кук направил корабль через этот пролив в Батавию (старое название Джакарты). В Индонезии на корабль проникла малярия. В Батавии, куда «Индевор» пришел в начале января, болезнь приняла характер эпидемии. Жертвами малярии стали также Тупиа и Тиату. Корабль был немедленно поставлен на ремонт, сразу же по окончании которого Кук покинул Батавию с ее нездоровым климатом. Однако люди продолжали умирать.

На острове Панаитан к малярии добавилась дизентерия, ставшая с этого момента основной причиной смертельных исходов. Когда 14 марта «Индевор» входил в порт Кейптауна, на корабле оставалось 12 человек, способных работать. Потери в личном составе были чрезвычайно велики, только на пути из Батавии до Кейптауна погибло 22 члена команды (главным образом от дизентерии), а также несколько штатских, в числе которых был и астроном Грин. Чтобы сделать возможным дальнейшее плавание, команда была доукомплектована. 12 июля 1771 года экспедиция вернулась в Англию.

Результаты первой экспедиции
Основная заявленная цель - наблюдение прохождения Венеры через диск Солнца - была выполнена, и результаты эксперимента, несмотря на неточности измерений, вызванной несовершенством оборудования того времени, были использованы впоследствии (в совокупности с ещё четырьмя подобными наблюдениями с других точек планеты), для вполне точного расчёта расстояния от Земли до Солнца.

Вторая задача - открытие Южного материка - не была выполнена, и, как теперь известно, не могла быть выполненной Куком во время первого плавания. (Южный материк был открыт русскими моряками Фаддеем Беллинсгаузеном и Михаилом Лазаревым в 1820 году).

Экспедиция также доказала, что Новая Зеландия - это два самостоятельных острова, разделенные узким проливом (проливом Кука), а не часть неизвестного материка, как было принято считать ранее. Удалось нанести на карту несколько сотен миль восточного побережья Австралии, до того времени совершенно не исследованного. Был открыт пролив между Австралией и Новой Гвинеей. Ботаники собрали большую коллекцию биологических образцов.

Второе кругосветное плавание (1772-1774 годы)
В 1772 году Адмиралтейство приступило к подготовке ко второй экспедиции в Тихий океан.

Цели экспедиции
Конкретные цели, которые поставило Адмиралтейство перед второй экспедицией Кука, неизвестны. Известно лишь, что в задачи экспедиции входило продолжение исследования южных морей. Совершенно определенно, настойчивые попытки Кука проникнуть как можно дальше на юг имели целью найти Южный материк. Вряд ли Кук действовал подобным образом исходя лишь из личной инициативы, поэтому представляется очень вероятным, что открытие Южного материка было одной из целей экспедиции, хотя о подобных планах Адмиралтейства ничего и не известно.

Вторая экспедиция Дж. Кука (1772-1775 гг.) была связана с географическими и политическими проблемами, поставленными в повестку дня на начальном этапе европейской экспансии в моря южного полушария. Организация второй экспедиции Кука, произведенного после возвращения на родину в капитаны, была связана с большой активностью, которую французы в это время проявили в южных морях. По крайней мере четыре французские экспедиции были посланы в конце шестидесятых годов на поиски Южного материка. Они связаны с именами Бугенвиля, Сюрвиля, Мариона дю Френа, Кергелена. У французов поиски Южного материка также не были вызваны научными интересами. Инициатива исходила от купеческой французской Ост-Индской компании, заботившейся, конечно, только о своём обогащении; именно она снарядила экспедицию Сюрвиля так же, как в первой половине XVIII века - экспедицию Буве, о которой упоминает Кук. О результатах этих французских экспедиций (кроме экспедиции Бугенвиля) в Лондоне еще не знали и тем более поэтому тревожились. Решено было послать два корабля (французы посылали по 2-3 корабля вместе) и поставить во главе новой экспедиции капитана Кука, успехи которого произвели огромное впечатление в Англии. Адмиралтейство так спешило с этим делом, что Куку дали после составления им подробного отчета о первом путешествии только три недели отдыха (в декабре 1771 года) - после трехлетнего плавания.

Безусловно, Королевское общество приложило к этому свою руку - оно считалось полуправительственной организацией и представляло собой мощную силу в обществе. Несомненно, позиция самого Кука была далека от пассивной в этом вопросе: подобно всем великим первопроходцам, стоило ему вкусить радости и удовлетворения от проникновения в неведомое, и он бы никогда не успокоился, пока снова не вступил бы на этот путь. Несомненно, что ведущие географы того времени, в особенности Александр Далримпл, который продолжал верить в свою идею Южного материка, стали бы торопить организацию второй экспедиции. Но всем понятно, что реально принимали решения только лорды Адмиралтейства. Они думали о возможности того, что Кук и в самом деле натолкнется на мифический Южный материк, или на какую-нибудь другую страну или остров, не открытые до сих пор, и присоединит их с его обычной оперативностью к Британской короне; интригующе приятная и вовсе не невозможная мысль, поскольку Южные моря оставались в своем большинстве неизведанными. Более вероятно, что они сказали Куку, что он должен отправиться в другое героическое путешествие для открытий - и не важно, в каком направлении он отправится, - которые принесут новое доверие, честь и славу ему и его стране, а заодно и им, лордам Адмиралтейства. В подтверждение подобной точки зрения следует заметить, что при втором путешествии, самом страшном, какие когда-либо предпринимались, Кук не получил специальных инструкций. Можно мимоходом отметить, что никто никогда бы не предпринял такое путешествие еще раз, потому что, когда Кук закончил его, в высоких широтах южного океана мало что осталось открывать. Нет сомнения в том, что Кук получил карт-бланш относительно того, куда он должен был плыть и что он должен был делать.

Сам Кук описывает свои инструкции в собственных дневниках так:

3 июля в Плимутском канале «Резолюшн» встретился с «Эдвенчером». Накануне вечером, мы в водах канала имели встречу с лордом Сандвичем. На яхте «Огаста» в сопровождении фрегата «Глори» и шлюпа «Азард» он совершал объезд адмиралтейских верфей.
Мы салютовали ему семнадцатью выстрелами. Лорд Сандвич и сэр Хью Пеллизер посетили «Резолюшн» и дали новое, на этот раз последнее, доказательство своих забот о нашем благополучном отправлении. Они пожелали лично удостовериться, что корабль снаряжен для дальнего плавания в полном соответствии с моими требованиями.

В Плимуте я получил инструкцию, подписанную 25 июня. Эта инструкция вменяла мне в обязанность принять под свое командование «Эдвенчер», немедленно следовать к острову Мадейре, запастись там вином и продолжать путь к мысу Доброй Надежды. Пополнив там наши запасы всем необходимым для дальнейшего плавания, я должен был отправиться к югу в поисках мыса Сирконсинсьон, который, по данным Буве, был расположен на 54° ю.ш. и 11°20′ в.д.

Обнаружив этот мыс, я обязан был установить, является ли он частью южного материка (о существовании которого издавна вели споры мореплаватели и географы) или же оконечностью сравнительно небольшого острова.

В первом случае новооткрытые земли надлежало обследовать самым детальным образом, имея в виду потребности навигационной практики и торговли и значение подобного рода исследований для науки. Если бы эти земли оказались обитаемыми, я должен был определить численность туземного населения, собрать сведения о характере, нравах и обычаях жителей и вступить с ними в дружественные сношения. Для этой цели необходимо было щедро раздавать подарки и привлекать туземцев к торговым операциям. При всех обстоятельствах следовало относиться к местным жителям заботливо и предупредительно.

Я обязан был приложить все усилия для того, чтобы открыть новые территории на юге, следуя либо в восточном, либо в западном направлении, по моему собственному усмотрению. Нужно было при этом держаться наиболее высоких широт и плыть к южному полюсу до тех пор, пока это позволят наши запасы, состояние здоровья команды и состояние самих кораблей. При любых обстоятельствах необходимо было иметь на борту резервный запас продовольствия, достаточный для благополучного возвращения на родину в Англию.

Во втором случае, если бы мыс Сирконсинсьон оказался только частью острова, я должен был точно определить его положение. Затем, найду я его или не найду, я должен был держать курс на юг, пока еще будут надежды на открытие Южного материка. Тогда я должен был взять курс на восток и обследовать в поисках еще неоткрытых земель неизведанные части южного полушария.

Плавая в высоких широтах, возможно ближе к южному полюсу, я должен был обойти вокруг земного шара, вернуться к мысу Доброй Надежды, а оттуда следовать в Спидхед.

Я мог, если бы плавание на высоких широтах в неблагоприятное время года оказалось опасным, временно возвратиться в заранее избранный пункт, расположенный севернее, чтобы дать отдых людям и ремонтировать суда. Однако инструкция требовала, чтобы из этого пункта корабли при первой же возможности вновь направились к югу. Если бы «Резолюшн» погиб в пути, плавание следовало продолжать на «Эдвенчере».

Копию этой инструкции я дал капитану Фюрно для руководства и неукоснительного исполнения. На случай неожиданного разъединения кораблей я определил пункты для ближайшей и последующих встреч: первая встреча должна была состояться на острове Мадейре, вторая - в Порту-Прайя на острове Сантьягу, третья - на мысе Доброй Надежды, четвертая - у берегов Новой Зеландии.

Во время нашего пребывания в Плимуте, астрономы Уолс и Бейли провели на острове Дрейк наблюдения для сверки корабельных хронометров. Они установили, что остров Дрейк лежит на 50°21’30″ с.ш. и 4°20′ з.д. Гринвичский меридиан был принят нами как исходный, и от него впоследствии отсчитывались долготы как в восточном, так и в западном полушарии, вплоть до 180°.

Состав экспедиции
Главными кандидатами на должность начальника экспедиции были Джеймс Кук и Джозеф Банкс. Известно, что в ходе подготовки к экспедиции между Адмиралтейством и Банксом возникли разногласия, в результате чего Банкс отказался от участия в экспедиции. Руководителем экспедиции вновь стал Джеймс Кук.

Экспедиции выделили два корабля - «Резолюшн» водоизмещением 462 тонны, которому отводилась роль флагмана, и «Эдвенчер», имевший водоизмещение 350 тонн. Капитаном на «Резолюшн» был сам Кук, на «Эдвенчер» - Тобиас Фюрно. Лейтенантами на «Резолюшн» были: Джон Купер, Ричард Пикерсгилл и Чарльз Клерк.

В экспедиции принимали участие натуралисты Иоганн Рейнхольд и Георг Форстеры (отец и сын), астрономы Уильям Уэллс и Уильям Бэйли, художник Уильям Ходжес.

Ход экспедиции

«Резолюшн» и «Эдвенчур» в заливе Матавай (Таити). Картина.

«Резолюшн». Картина. Автор - Джон Мюррэй, 1907
13 июля 1772 года корабли вышли из Плимута. В Кейптауне, куда прибыли 30 октября 1772 года, к экспедиции присоединился ботаник Андерс Спаррман. 22 ноября корабли покинули Кейптаун, взяв курс на юг.

В течение двух недель Кук искал так называемый остров Обрезания, - землю, которую увидел впервые Буве, однако не смог точно определить ее координаты. Предположительно остров находился приблизительно в 1700 милях южнее мыса Доброй Надежды. Поиски ничего не дали, и Кук отправился дальше на юг.

17 января 1773 года корабли пересекли (впервые в истории) Южный полярный круг. 8 февраля 1773 года, во время шторма, корабли оказались вне пределов прямой видимости и потеряли друг друга. Действия капитанов после этого были следующими.

Кук в течение трех дней курсировал, пытаясь найти «Эдвенчур». Поиски оказались безрезультатными и Кук повел «Резолюшн» курсом на юго-восток до 60-ой параллели, затем повернул на восток и оставался на этом курсе вплоть до 17 марта. После этого Кук взял курс на Новую Зеландию. 6 недель экспедиция провела на якорной стоянке в заливе Туманный, занимаясь исследованиями этого залива и восстанавливая силы, после чего двинулась в залив Шарлотты - заранее обговоренное на случай потери место встречи.
Фюрно двинулся к восточному побережью острова Тасмания с целью установить, является ли Тасмания частью австралийского материка или самостоятельным островом, однако в этом не преуспел, ошибочно решив, что Тасмания - часть Австралии. Затем Фюрно повел «Эдвенчур» к месту встречи в залив Шарлотты.
7 июня 1773 года корабли вышли из залива Шарлотты и направились на запад. Во время зимних месяцев Кук хотел заняться исследованием малоизученных районов Тихого океана, прилегающих к Новой Зеландии. Однако из-за обострения цинги на «Эдвенчуре», которое было вызвано нарушениями установленного режима питания, пришлось посетить Таити. На Таити в рацион команд было включено большое количество фруктов, таким образом удалось вылечить всех цинготных больных.

После Таити Кук посетил остров Хуахине, на котором ему удалось приобрести около 300 свиней. Несмотря на то, что с островитянами и их вождем были установлены прекрасные отношения, некоторые члены экспедиции подверглись на этом острове нападению злоумышленников. Так, 6 сентября Спарман был ограблен и избит, угрозе нападения подвергся и сам Кук. 7 сентября, перед самым отплытием, к экспедиции присоединился Омай, житель близлежащего острова Ульетеа, куда Кук собирался сразу после Хуахине.

Ульетеа увидели вечером того же дня. На этом острове было куплено столько свиней, что их общее количество, по оценкам Кука, достигло 400 голов. На Ульетеа Кук взял с собой еще одного островитянина по имени Эдидей.

Следующими островами, где побывал Кук, были Эуа и Тонгатабу, жители которых настолько поразили Кука своим дружелюбием и доверием, что Кук назвал эти острова вместе с третьим островом, находящимся неподалеку, островами Дружбы. Это название, утратившее впоследствии статус официального, употребляется до сих пор.
Капитан Джеймс Кук - путешественник, исследователь и картограф на почтовой марке Новой Зеландии, 1940,
У берегов Новой Зеландии, куда Кук отправился после островов Дружбы, корабли попали в шторм и снова разошлись. Переждав шторм в проливе Кука, «Резолюшн» вернулся в залив Шарлотты, условленное место встречи, однако «Эдвенчура» здесь еще не было. Во время трехнедельного ожидания англичане стали свидетелями сцен каннибализма среди местных жителей.

Так и не дождавшись «Эдвенчура», Кук двинулся на юг, оставив на берегу записку для капитана Фюрно. В ней Кук обозначил места, которые собирался посетить после возвращения из полярных морей, и предложил Фюрно либо попытаться встретиться, либо вернуться в Англию. «Эдвенчур» пришел в залив Шарлотты спустя неделю после отплытия Кука. 17 декабря 1773 года произошло чрезвычайное происшествие - восемь матросов во главе с двумя боцманами, направленные на берег за свежими овощами, были убиты и съедены новозеландцами. Капитан Фюрно принимает решение (возможно, под впечатлением от произошедшего накануне) возвращаться в Англию. На следующий же день (18 декабря) Фюрно покидает Новую Зеландию, и направляется в Кейптаун. Пополнив запас продовольствия и оставив Куку записку, Фюрно возвращается в Англию.

Из залива Шарлотты, так и не дождавшись Фюрно, Кук отправляется в полярные воды и 21 декабря 1773 года второй раз пересекает Южный полярный круг. 30 января 1774 года, когда «Резолюшн» достиг 71° 10′ ю.ш., путь был прегражден сплошным полем пакового льда. Это была самая южная точка, которую удалось достичь Куку за все время его путешествий.

Посетив остров Пасхи (12 марта 1774 года), Маркизские острова (7 апреля 1774 года) «Резолюшн» 22 апреля 1774 года снова подходит к берегам Таити. Здесь Кук становится свидетелем подготовки таитян к войне с жителями соседнего острова Муреа. Особенное впечатление на экспедицию произвёл таитянский военный флот, который описывается в журнале Кука следующим образом:

Флот состоял из 160 военных судов и 150 судов, предназначенных для подвоза съестных припасов. Военные суда имели от 40 до 50 футов в длину. Над носовою их частью расположены платформы, где стояли воины в полном вооружении. Гребцы сидели внизу между столбами, поддерживающими платформы, по одному человеку на каждый столб. Таким образом, эти платформы были приспособлены только для боя. Суда для подвоза съестных припасов гораздо меньше и лишены платформ. На больших судах сидело по сорок человек, а на малых - по восемь. Я высчитал, что всего в таитянском флоте занято 7700 человек, но многие офицеры сочли эту цифру преуменьшенной. Все суда были украшены разноцветными флагами и представляли величественное зрелище, какого мы не ожидали увидеть в этих морях. Впереди шел адмиральский корабль, состоящий из двух больших военных судов, соединенных вместе. На нем ехал командующий флотом адмирал Товга, пожилой человек с красивым, мужественным лицом.

После Таити Кук посетил острова Хуахине и Раиатеа, острова Дружбы. На островах Фиджи экспедиция выдержала несколько стычек с аборигенами. На острове Танна (о-ва Фиджи) были пополнены запасы продовольствия.

3 сентября 1774 года была открыта Новая Каледония. 18 октября 1774 года Кук в третий раз встал на якорь в заливе Шарлотты и пробыл там до 10 ноября.

10 ноября 1774 года экспедиция направилась на восток через Тихий океан, достигнув Магелланова пролива 17 декабря. Уже в Атлантическом океане была открыта Южная Георгия, но и на этот раз достичь Антарктиды не удалось.

21 марта 1775 года Кук возвращается в Кейптаун для ремонта, там же он получает записку, оставленную ему капитаном Фюрно. Из Кейптауна «Резолюшн» направляется прямиком в Англию и 30 июля 1775 года входит в Спитхед.

Третье кругосветное плавание (1776-1779 годы)
Цели экспедиции
Основная цель, поставленная Адмиралтейством перед третьей экспедицией Кука, - открытие так называемого Северо-Западного прохода - водного пути, пересекающего североамериканский континент и соединяющего Атлантический и Тихий океаны.

Состав экспедиции
Экспедиции, как и ранее, было выделено два корабля - флагманский «Резолюшн» (водоизмещение 462 тонны, 32 пушки), на котором Кук совершил второе путешествие, и «Дискавери» водоизмещением 350 тонн, имевший 26 пушек. Капитаном на «Резолюшн» был сам Кук, на «Дискавери» - Чарльз Клерк, участвовавший в первых двух экспедициях Кука. Джон Гор, Джеймс Кинг, Джон Уильямсон были на «Резолюшн» соответственно первым, вторым и третьим помощниками капитана. На «Дискавери» первым помощником был Джеймс Берни, вторым - Джон Рикмен. В качестве художника в экспедиции работал Джон Уэббер.

Ход экспедиции

Статуя Джеймса Кука, Ваимиа, о. Кауаи (Гавайские о-ва)

Надпись на обратной стороне мемориала капитана Джеймса Кука, Ваимиа, о. Кауаи (Гавайские о-ва)

Обелиск, посвящённый Джеймсу Куку в Карнеле (пригород Сиднея)
Англию корабли покинули порознь: «Резолюшн» вышел из Плимута 12 июля 1776 года, «Дискавери» - 1 августа. По дороге в Кейптаун Кук посетил остров Тенерифе. В Кейптауне, куда Кук прибыл 17 октября, «Резолюшн» был поставлен на ремонт по причине неудовлетворительного состояния бортовой обшивки. «Дискавери», прибывший в Кейптаун 1 ноября, был также отремонтирован.

1 декабря корабли вышли из Кейптауна. 25 декабря посетили остров Кергелен. 26 января 1777 года корабли подошли к Тасмании, где пополнили запасы воды и дров.

Из Новой Зеландии корабли отправились на Таити, однако из-за встречных ветров Кук был вынужден изменить курс и посетить сначала острова Дружбы. На Таити Кук прибыл 12 августа 1777 года.

7 декабря 1777 года корабли двинулись в Северное полушарие, экватор пересекли 22 декабря. Через два дня, 24 декабря, был открыт остров Рождества. Находясь на этом острове, экспедиция наблюдала солнечное затмение.

18 января 1778 года были открыты Гавайские острова, названные Куком Сэндвичевыми островами по имени одного из лордов Адмиралтейства (это название не прижилось).

На Гавайях экспедиция пробыла до 2 февраля, восстанавливая силы и готовясь к плаванию в северных широтах, затем двинулась на северо-восток, к западному побережью Северной Америки. На этом пути корабли попали в шторм и получили частичные повреждения («Резолюшн», в частности, потерял бизань-мачту).

30 марта 1778 года корабли стали на ремонт в протяженном и узком заливе Нутка (англ: Nootka Sound), вдающемся со стороны Тихого океана в остров Ванкувер.

26 апреля, закончив ремонт, они вышли из залива Нутка и направились вдоль североамериканского побережья на север. У берегов Аляски, однако, снова пришлось сделать остановку для ремонта, так как «Резолюшн» сильно протекал.

В начале августа корабли прошли через Берингов пролив, пересекли Северный полярный круг и вошли в Чукотское море. Здесь они натолкнулись на сплошное ледяное поле. Продолжать дорогу на север было невозможно, приближалась зима, поэтому Кук развернул корабли, намереваясь провести зиму в более южных широтах.

2 октября 1778 года Кук достиг Алеутских островов, здесь он встретил русских промышленников, которые предоставили ему свою карту для изучения. Русская карта оказалась значительно полнее карты Кука, она содержала неизвестные Куку острова, а очертания многих земель, нанесённые у Кука только приблизительно, были отображены на ней с высокой степенью детализации и точности. Известно, что Кук перерисовал эту карту и назвал пролив, разделяющий Азию и Америку, именем Беринга.

24 октября 1778 года корабли покинули Алеутские острова и 26 ноября достигли Гавайских островов, однако подходящая стоянка для кораблей была найдена только 16 января 1779 года. Жители островов - гавайцы - сосредоточились вокруг кораблей в большом количестве; Кук в своих записях оценивал их число в несколько тысяч. Позднее стало известно, что высокий интерес и особенное отношение островитян к экспедиции объяснялись тем, что они приняли Кука за одного из своих богов. Хорошие отношения, установившиеся поначалу между членами экспедиции и гавайцами, начали, однако, быстро портиться; с каждым днем количество хищений, совершаемых гавайцами, возрастало, а стычки, возникавшие из-за попыток вернуть украденное, становились всё горячее.

Чувствуя, что обстановка накаляется, Кук 4 февраля покинул залив, однако начавшийся вскоре шторм нанёс серьёзный ущерб такелажу «Резолюшн» и 10 февраля корабли были вынуждены вернуться для ремонта (другой якорной стоянки поблизости не было). Паруса и части такелажа свезли на берег для ремонта. Отношение гавайцев к экспедиции стало тем временем откровенно враждебным. В окрỳге появилось много вооружённых людей. Число краж увеличилось. 13 февраля с палубы «Резолюшн» были украдены клещи. Попытка их вернуть оказалась неудачной и закончилась открытым столкновением.

На следующий день, 14 февраля, был украден баркас с «Резолюшн». Для того, чтобы вернуть украденное имущество, Кук решил взять на борт в качестве заложника Каланиопу, одного из местных вождей. Высадившись на берег с группой вооружённых людей, состоявшей из десяти морских пехотинцев во главе с лейтенантом Филипсом, он прошёл к жилищу вождя и пригласил его на корабль. Приняв предложение, Каланиопа последовал за англичанами, однако у самого берега отказался следовать дальше, предположительно поддавшись уговорам жены. Тем временем на берегу собралось несколько тысяч гавайцев, которые окружили Кука и его людей, оттеснив их к самой воде. Среди них разнёсся слух, что англичане убили нескольких гавайцев (в дневниках капитана Клерка упомянут один туземец, убитый людьми лейтенанта Рикмена незадолго до описываемых событий), и эти слухи, а также не вполне однозначное поведение Кука, подтолкнули толпу к началу враждебных действий. В начавшейся схватке сам Кук и четверо матросов погибли, остальным удалось отступить на корабль. Есть несколько противоречивых свидетельств очевидцев тех событий, и по ним сложно судить о том, что же произошло на самом деле. С достаточной степенью достоверности можно лишь сказать, что среди англичан началась паника, команда стала беспорядочно отступать к шлюпкам, и в этой суматохе Кук был убит гавайцами (предположительно ударом копья в затылок).

Из дневника лейтенанта Кинга:

«Увидев, что Кук упал, гавайцы издали победоносный вопль. Тело его тут же втащили на берег, и окружавшая его толпа, жадно выхватывая кинжал друг у друга, принялась наносить ему множество ран, так как каждый хотел принять участие в его уничтожении».

Таким образом, вечером 14 февраля 1779 года капитан Джеймс Кук был убит жителями Гавайских островов. Капитан Клерк в своих дневниках подчёркивает: если бы Кук отказался от вызывающего поведения перед лицом многотысячной толпы и не начал расстреливать гавайцев, несчастного случая удалось бы избежать. По словам лейтенанта Филипса, гавайцы не собирались препятствовать возвращению англичан на корабль и тем более нападать, а многочисленность собравшейся толпы объяснялась их беспокойством за судьбу короля (небезосновательным, если иметь в виду ту цель, с которой Кук приглашал Каланиопу на корабль).

Из дневников капитана Клерка:

Рассматривая всё это дело в целом, я твёрдо уверен, что оно не было бы доведено до крайности туземцами, если бы капитан Кук не предпринял попытку наказать человека, окружённого толпой островитян, всецело полагаясь на то, что в случае необходимости солдаты морской пехоты смогут огнём из мушкетов рассеять туземцев. Подобное мнение, несомненно, основывалось на большом опыте общения с различными индейскими народностями в различных частях света, но злосчастные сегодняшние события показали, что в данном случае это мнение оказалось ошибочным.

Имеются веские основания, позволяющие предположить, что туземцы не зашли бы так далеко, если бы, к несчастью, капитан Кук не выстрелил по ним: за несколько минут до этого они начали расчищать путь для солдат, с тем чтобы последние могли добраться до того места на берегу, против которого стояли шлюпки (я уже об этом упоминал), таким образом давая капитану Куку возможность уйти от них.

После смерти Кука должность начальника экспедиции перешла к капитану «Дискавери» Чарльзу Клерку. Клерк пытался добиться выдачи тела Кука мирным путём. Потерпев неудачу, он распорядился провести военную операцию, в ходе которой высадившийся под прикрытием пушек десант захватил и сжёг дотла прибрежные поселения и отбросил гавайцев в горы. После этого гавайцы доставили на «Резолюшн» корзину с десятью фунтами мяса и человеческую голову без нижней челюсти. 22 февраля 1779 года останки Кука были захоронены в море. Капитан Клерк умер от туберкулёза, которым был болен на протяжении всего плавания. В Англию корабли вернулись 7 октября 1780 года.

Результаты экспедиции
Основная цель экспедиции - открытие Северо-Западного прохода - не была достигнута. Были открыты Гавайские острова, остров Рождества и некоторые другие острова. Он посетил около 35 островов и городов

Интересные факты
В честь Индевора, первого корабля, которым командовал Джеймс Кук, был назван командный модуль космического корабля Аполлон-15. В ходе его полёта была осуществлена четвёртая высадка людей на Луну. Такое же название получил и один из «космических челноков».
По поводу популярного мифа, связанного со смертью Джеймса Кука, русским поэтом и певцом Владимиром Высоцким была написана шутливая песня «Одна научная загадка, или почему аборигены съели Кука».
В честь путешественника был назван архипелаг в Тихом океане; название архипелаг получил от русского мореплавателя Ивана Фёдоровича Крузенштерна, поскольку сам Кук пребывал на островах Южной группы в период с 1773 до 1775 годов.

Современному человеку достаточно заказать билет в кассе аэропорта, чтобы переместиться на другой конец света. А ведь так было не всегда. Всего шесть столетий назад на картах отсутствовали континенты Западного полушария и многие острова южных морей. Золотой период в истории географических открытий пришёлся на XV-XIX века.

Благодаря бесстрашию генуэзца Христофора Колумба, российских офицеров Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева были открыты новые материки — Америка и Антарктида, а в 1788 году окончательно доказано существование ещё одного континента — Австралии. С именем этой страны связана судьба английского военного моряка, который долгое время разыскивал таинственную «Южную землю». Итак, герой нашего повествования - Джеймс Кук. Краткая биография мореплавателя весьма насыщенна, богата событиями, увлекательна. Многие еще со школьной скамьи помнят о его открытиях. Тем же, кто позабыл, или школьникам, которые только начинают познавать увлекательный мир географии, будет полезно хотя бы вкратце ознакомиться с информацией об основных вехах жизненного пути этого отважного человека. Итак, что же уготовила ему судьба?

Джеймс Кук: краткая биография и что открыл

7 января 1728 года в селении Мартон-Кливленд, Йоркшир, Англия, у шотландца-батрака родился сын — Джеймс Кук. С ранних лет мальчик показывал свою смышлёность и любознательность. Но благосостояние семьи не позволяло получить хорошее образование. С отрочества он начал помогать отцу, работая на ферме. Единственным шансом повидать мир стало устройство юнгой на торговый бриг-угольщик «Геркулес». Так, в возрасте 18 лет начал морскую карьеру юноша по имени Джеймс Кук, биография которого для многих мореплавателей служит примером для подражания.

Благодаря усердию и дисциплине через два года он был переведён на корабль «Три брата». Свободное от вахты время матрос посвящал изучению навигации, астрономии и географии. Особенно его заинтересовали описания плаваний знаменитых исследователей. Работа на торговом судне, связанная с перевозкой угля, не была интересной, его манили незнакомые страны.

Карьера военного моряка

17 июня 1755 года Джеймс Кук, биография и открытия которого были связаны со службой в Королевском военно-морском флоте, сделал первый шаг на пути к своей мечте. Он отказался от перспективы стать капитаном торгового судна «Френдшип» и ушёл простым матросом на боевой корабль «Игл». Опыт, полученный за время работы у судовладельцев Уокеров, помог ему в кратчайшие сроки (всего за месяц!) стать боцманом, а ещё через два года Кук назначается мастером. В 1758 году Джеймс Кук, биография которого отныне будет напоминать карту морских экспедиций, отправляется в первое большое плавание к побережью Северной Америки.

Но это была не обычная прогулка, а рейд боевого судна в период Семилетней войны между Англией и Францией. Главной целью этой борьбы был перехват заокеанских владений. В то время колонии извечной соперницы Британии превышали размер заморских территорий Англии и Испании. Благодаря знанию навигации и картографическим способностям Джеймса Кука был проложен фарватер реки Святого Лаврентия, который помог англичанам одержать победу в борьбе за Канадские земли.

Первое кругосветное путешествие

Для таких морских держав, как Англия, Испания, Франция, Португалия и Голландия, открытие новых земель не было следствием любви к неизведанному. Эти страны в первую очередь преследовали свои меркантильные интересы, главной из которых было пополнение казны государства за счёт разработки месторождений золота и других полезных ископаемых. Британское адмиралтейство по приказу монархии отправляло военно-морские суда на поиски неизвестных земель.

26 августа 1768 года английский парусник «Индевор» покинул Плимут и пересёк Атлантику. Обогнув побережья Южной Америки, он вышел через пролив Дрейка в воды Тихого океана. За 3 года первого кругосветного путешествия Джеймс Кук обнаружил, что Новая Зеландия состоит из двух островов, а пролив между ними до сих пор носит имя первооткрывателя. Он также изучил и составил карту восточного побережья Австралии.

Второе кругосветное путешествие

Не прошло и месяца после возвращения на родину, как Джеймс Кук, биография которого отныне будет связана с интересами Британского адмиралтейства, снова отправился в морскую экспедицию на очередные три года. На этот раз его домом стал корабль «Резолюшн», вместе с которым последовало ещё одно судно — «Эдвенчер». Цель была та же, что и в первом путешествии: открытие новых земель.

Маршрут экспедиции пролегал мимо берегов Африки к южным широтам, но до Антарктиды корабли не дошли из-за шторма. За время странствий по водам Тихого океана было открыты множество архипелагов, а численность экипажа «Эдвенчура» уменьшилась на 8 человек в результате нападения аборигенов-каннибалов на одном из островов.

В последний путь

Третья и последняя кругосветная экспедиция неутомимого британца стартовала летом 1776 года. Перед ним была поставлена задача обнаружить морской путь, по которому можно выйти к Северной Америке через Атлантику и Тихий океан. На этот раз в распоряжении Джеймса Кука был флагман «Резолюшн» и судно «Дискавери». За полгода они достигли берегов Тасмании. Пройдя вдоль побережья Таити, корабли отправились на север.

18 января 1778 года были открыты острова, ныне известные как Гавайские. Но Джеймс Кук дал им изначально другое имя — Сэндвичевы. Оттуда корабли дошли до цели своего путешествия. Из Америки экспедиция направилась в Арктику, пересекла Северный полярный круг. Парусники не смогли пройти через льды Чукотского моря, и поэтому было решено вернуться проверенным путём.

26 ноября 1778 года путешественники причалили у Сэндвичевых островов, а спустя почти три месяца Джеймс Кук и несколько членов экипажа были вероломно убиты туземцами. 22 февраля 1779 года останки капитана Джеймса Кука были преданы морской стихии.

КУК (Cook ) Джеймс (27 ноября 1728, деревня Мартон, графство Йоркшир, Англия - 14 февраля 1779, остров Гавайи), английский мореплаватель, трижды обогнувший Землю, первый антарктический мореход, первооткрыватель восточного побережья Австралии, Новой Зеландии; капитан высшего ранга (соответствует российскому капитан-командору; 1775), член Королевского общества (1776).

Детство, юность и начало карьеры мореплавателя

Родившись в семье батрака-поденщика, с 7 лет стал работать вместе с отцом, в 13 начал посещать школу, где научился читать и писать, в 17 нанялся в ученики приказчика к торговцу в рыбацком поселке и впервые увидел море. В 1746 поступил юнгой на судно, перевозящее уголь, затем стал помощником капитана; ходил в Голландию, Норвегию и порты Балтики, выкраивая время на самообразование. В июне 1755 завербовался на британский военный флот матросом, через два года в должности штурмана был послан в Канаду. В 1762-67, уже командуя кораблем, выполнил съемку берегов острова Ньюфаундленд, исследовал его внутренние районы, составил лоции северной части залива Святого Лаврентия и Гондурасского залива. В 1768 произведен в лейтенанты.

Первое кругосветное плавание

В 1768-71 Кук возглавил английскую экспедицию на барке "Индевр", направленную в Тихий океан британским адмиралтейством для выявления Южного материка и присоединения новых земель к Британской империи. После открытия четырех островов из группы Общества прошел по "пустому" океану более 2,5 тыс. км и 8 октября 1769 достиг неизвестной земли, с высокими, покрытыми снегом горами. Это была Новая Зеландия. Более 3-х месяцев плавал Кук вдоль ее берегов и убедился, что это два крупных острова, разделенных проливом, позднее получившим его имя. Летом Кук впервые подошел к восточному побережью Австралии, которое объявил британским владением (Новый Южный Уэльс), первым исследовал и нанес на карту около 4 тыс. км ее восточного побережья и почти весь (2300 км) открытый им Большой Барьерный риф. Через пролив Торреса Кук прошел к острову Ява и, обогнув мыс Доброй Надежды, 13 июля 1771 вернулся домой, потеряв от тропической лихорадки 31 человека. Благодаря разработанной им диете никто из команды не болел цингой. Первое кругосветное плавание Кука длилось немногим более 3-х лет; ему было присвоено звание капитана I ранга.

Антарктическое кругосветное плавание

Вторая экспедиция в 1772-75 на двух судах - шлюпе "Резольюшен" и барке "Эдвенчер" - организована с целью поисков Южного материка и обследования островов Новой Зеландии и других. В январе 1773 впервые в истории мореплавания пересек Южный полярный круг (40° восточной долготы) и зашел за 66° южной широты. Летом 1773 еще дважды безуспешно Кук пытался искать Южный материк, дойдя до 71° 10"южной широты. Несмотря на убежденность в наличии близ полюса суши, отказался от последующих попыток, считая невозможным из-за скопления льдов дальнейшее плавание к югу. В Тихом океане обнаружил (1774) острова Новая Каледония, Норфолк и ряд атоллов, а в Южном Ледовитом - Южную Георгию и "Землю Сандвича" (Южные Сандвичевы острова). Во время плавания в антарктических водах похоронил легенду о гигантском населенном Южном материке (что было опровергнуто Беллинсгаузеном и Лазаревым). Кук первый встретил и описал плоские айсберги, нареченные им "ледяными островами".

Третье плавание и гибель Кука

Экспедиция 1776-80 на двух судах - "Резольюшен" и шлюп "Дискавери" - была направлена на поиски Северо-Западного прохода из Тихого океана в Атлантический вдоль берегов Северной Америки и захвата новых земель. Зимой 1777-78 Кук открыл 3 атолла из цепи Кука, 2 острова в архипелаге Лайн, 5 Гавайских островов. Он прошел вдоль северо-западного побережья Северной Америки от 44° 20" до 70° 44"северной широты и открыл заливы Принс-Уильям, Кука, Бристольский и Нортон, продолжил открытие гор Святого Ильи, полуостровов Кенай, Аляска и Съюард, Аляскинского и Алеутского хребтов, подтвердив наличие Берингова пролива между Азией и Америкой. Натолкнувшись на сплошные льды, вернулся на зимовку на Гавайские острова, где в очередной ожесточенной схватке с жителями был убит.

Кук как личность и профессионал

Кук обладал выдающимися способностями и сам "сделал себя" благодаря огромному трудолюбию, несгибаемой воле и целенаправленности. "Стремиться и достигать" - вот девиз его жизни; он шел к намеченной цели мужественно, не страшась трудностей и неудач, не теряя присутствия духа. Кук был женат и имел 6 детей, умерших в раннем детстве. Его именем названо более 20 географических объектов, включая три залива, две группы островов и два пролива.

Семья переезжает в деревню Грейт Айтон, здесь Кука отдают в местную школу (превращённую ныне в музей). После пяти лет учёбы Джеймс Кук начинает работать на ферме под началом своего отца, получившего к тому времени должность управляющего. В возрасте восемнадцати лет он нанимается юнгой на угольщик «Геркулес» Уокеров. Так начинается морская жизнь Джеймса Кука.

Начало карьеры

Кук начал карьеру моряка простым юнгой на торговом бриге -угольщике «Геркулес», принадлежащем судовладельцам Джону и Генри Уокерам, на маршруте Лондон - Ньюкасл . Через два года был переведён на другой корабль Уокеров - «Три брата».

Известно свидетельство друзей Уокеров о том, как много времени Кук проводил за книгами. Свободное от работы время он посвящал изучению географии, навигации, математики, астрономии, также его интересовали описания морских экспедиций. Известно, что Кук оставил Уокеров на два года, которые провел на Балтике и у восточного побережья Англии , однако вернулся по просьбе братьев помощником капитана на «Френдшип».

Перед Куком была поставлена важнейшая задача, имевшая ключевое значение для взятия Квебека , - обставить фарватер участка реки Святого Лаврентия , чтобы британские корабли могли пройти до Квебека . Данная задача включала в себя не только нанесение фарватера на карту, но и обозначение судоходных участков реки буями . С одной стороны, в силу чрезвычайной сложности фарватера, объём работы был очень велик, с другой - работать приходилось по ночам, под обстрелом французской артиллерии, отбивая ночные контратаки, восстанавливая буи, которые французы успевали уничтожить. Успешно выполненная работа обогатила Кука картографическим опытом, а также явилась одной из основных причин, по которым Адмиралтейство в конечном итоге остановило свой исторический выбор именно на нём. Квебек был осаждён, затем взят. Кук непосредственно в боевых действиях участия не принимал. После взятия Квебека Кук был переведён мастером на флагманский корабль «Нортумберленд» , что можно расценить как профессиональное поощрение. По приказу адмирала Колвилла, Кук продолжал картографирование реки Святого Лаврентия до 1762 года. Карты Кука были рекомендованы адмиралом Колвиллом к публикации и были опубликованы в Североамериканской лоции 1765 года. В Англию Кук вернулся в ноябре 1762 года.

Вскоре после возвращения из Канады, 21 декабря 1762 года, Кук женился на Элизабет Баттс. У них было шестеро детей: Джеймс (1763-1794), Натаниэль (1764-1781), Элизабет (1767-1771), Джозеф (1768-1768), Джордж (1772-1772) и Хью (1776-1793). Семья проживала в лондонском Ист-Энде. О жизни Элизабет после смерти Кука известно мало. Она прожила после его смерти ещё 56 лет и умерла в декабре 1835 года в возрасте 93 лет.

Первое кругосветное плавание (1768-1771 годы)

Цели экспедиции

Официальной целью экспедиции было исследование прохождения Венеры через диск Солнца . Однако в секретных приказах, полученных Куком, ему предписывалось незамедлительно после завершения астрономических наблюдений отправляться в южные широты на поиски так называемого Южного материка (также известен как Terra Incognita). Также целью экспедиции было установить берега Австралии , особенно её восточное побережье, которое совершенно не было исследовано.

Состав экспедиции

Можно выделить следующие причины, которые повлияли на выбор Адмиралтейства в пользу Кука:

Ход экспедиции

13 июля 1772 года корабли вышли из Плимута . В Кейптауне , куда прибыли 30 октября 1772 года, к экспедиции присоединился ботаник Андерс Спаррман . 22 ноября корабли покинули Кейптаун , взяв курс на юг.

В течение двух недель Кук искал так называемый остров Обрезания , - землю, которую увидел впервые Буве , однако не смог точно определить её координаты. Предположительно, остров находился приблизительно в 1700 милях южнее мыса Доброй Надежды . Поиски ничего не дали, и Кук отправился дальше на юг.

17 января 1773 года корабли пересекли (впервые в истории) Южный полярный круг . 8 февраля 1773 года, во время шторма, корабли оказались вне пределов прямой видимости и потеряли друг друга. Действия капитанов после этого были следующими.

Кук в течение трех дней курсировал, пытаясь найти «Эдвенчур». Поиски оказались безрезультатными и Кук повел «Резолюшн» курсом на юго-восток до 60-й параллели, затем повернул на восток и оставался на этом курсе вплоть до 17 марта. После этого Кук взял курс на Новую Зеландию . 6 недель экспедиция провела на якорной стоянке в заливе Туманный , занимаясь исследованиями этого залива и восстанавливая силы, после чего двинулась в залив Шарлотты - заранее обговоренное на случай потери место встречи.
Фюрно двинулся к восточному побережью острова Тасмания с целью установить, является ли Тасмания частью австралийского материка или самостоятельным островом, однако в этом не преуспел, ошибочно решив, что Тасмания - часть Австралии . Затем Фюрно повел «Эдвенчур» к месту встречи в залив Шарлотты.

7 июня 1773 года корабли вышли из залива Шарлотты и направились на запад. Во время зимних месяцев Кук хотел заняться исследованием малоизученных районов Тихого океана , прилегающих к Новой Зеландии . Однако из-за обострения цинги на «Эдвенчуре», которое было вызвано нарушениями установленного режима питания, пришлось посетить Таити . На Таити в рацион команд было включено большое количество фруктов, таким образом удалось вылечить всех цинготных больных.

Результаты экспедиции

Был открыт целый ряд островов и архипелагов в Тихом океане.

Доказано, что в южных широтах нет новых сколько-нибудь значительных земель, и, следовательно, продолжать поиски в этом направлении нет смысла.

Южный материк (он же Антарктида) так и не был открыт.

Третье кругосветное плавание (1776-1779 годы)

Цели экспедиции

Основная цель, поставленная Адмиралтейством перед третьей экспедицией Кука, - открытие так называемого Северо-Западного прохода - водного пути, пересекающего североамериканский континент и соединяющего Атлантический и Тихий океаны.

Состав экспедиции

Экспедиции, как и ранее, было выделено два корабля - флагманский «Резолюшн» (водоизмещение 462 тонны, 32 пушки), на котором Кук совершил второе путешествие, и «Дискавери» водоизмещением 350 тонн, имевший 26 пушек. Капитаном на «Резолюшн» был сам Кук, на «Дискавери» - Чарльз Клерк , участвовавший в первых двух экспедициях Кука. Джон Гор, Джеймс Кинг , Джон Уильямсон были на «Резолюшн» соответственно первым, вторым и третьим помощниками капитана. На «Дискавери» первым помощником был Джеймс Берни , вторым - Джон Рикмен. В качестве художника в экспедиции работал Джон Уэббер .

Ход экспедиции

Англию корабли покинули порознь: «Резолюшн» вышел из Плимута 12 июля 1776 года, «Дискавери» - 1 августа. По дороге в Кейптаун Кук посетил остров Тенерифе . В Кейптауне, куда Кук прибыл 17 октября, «Резолюшн» был поставлен на ремонт по причине неудовлетворительного состояния бортовой обшивки. «Дискавери», прибывший в Кейптаун 1 ноября, был также отремонтирован.

1 декабря корабли вышли из Кейптауна. 25 декабря посетили остров Кергелен . 26 января 1777 года корабли подошли к Тасмании , где пополнили запасы воды и дров.

Из Новой Зеландии корабли отправились на Таити , однако из-за встречных ветров Кук был вынужден изменить курс и посетить сначала острова Дружбы . На Таити Кук прибыл 12 августа 1777 года.

На Гавайях экспедиция пробыла до 2 февраля, восстанавливая силы и готовясь к плаванию в северных широтах, затем двинулась на северо-восток, к западному побережью Северной Америки . На этом пути корабли попали в шторм и получили частичные повреждения («Резолюшн», в частности, потерял бизань-мачту).

26 апреля, закончив ремонт, они вышли из залива Нутка и направились вдоль североамериканского побережья на север. У берегов Аляски , однако, снова пришлось сделать остановку для ремонта, так как «Резолюшн» сильно протекал.

В начале августа корабли прошли через Берингов пролив , пересекли Северный полярный круг и вошли в Чукотское море . Здесь они натолкнулись на сплошное ледяное поле. Продолжать дорогу на север было невозможно, приближалась зима, поэтому Кук развернул корабли, намереваясь провести зиму в более южных широтах.

2 октября 1778 года Кук достиг Алеутских островов , здесь он встретил русских промышленников, которые предоставили ему свою карту, составленную экспедицией Беринга . Русская карта оказалась значительно полнее карты Кука, она содержала неизвестные Куку острова, а очертания многих земель, нанесённые у Кука лишь приблизительно, были отображены на ней с высокой точностью и детализацией. Известно, что Кук перерисовал эту карту и назвал пролив, разделяющий Азию и Америку, именем Беринга.

24 октября 1778 года корабли покинули Алеутские острова и 26 ноября достигли Гавайских островов , однако подходящая стоянка для кораблей была найдена только 16 января 1779 года. Жители островов - гавайцы - сосредоточились вокруг кораблей в большом количестве; Кук в своих записях оценивал их число в несколько тысяч. Позднее стало известно, что высокий интерес и особенное отношение островитян к экспедиции объяснялись тем, что они приняли Кука за одного из своих богов. Хорошие отношения, установившиеся поначалу между членами экспедиции и гавайцами, начали, однако, быстро портиться; с каждым днём количество хищений, совершаемых гавайцами, возрастало, а стычки, возникавшие из-за попыток вернуть украденное, становились всё горячее.

Тем временем, на берегу собралось несколько тысяч гавайцев, которые окружили Кука и его людей, оттеснив их к самой воде. Среди них разнёсся слух, что англичане убили нескольких гавайцев (в дневниках капитана Клерка упомянут один туземец, убитый людьми лейтенанта Рикмена незадолго до описываемых событий), и эти слухи, а также не вполне однозначное поведение Кука, подтолкнули толпу к началу враждебных действий. В начавшейся схватке сам Кук и четверо матросов погибли, остальным удалось отступить на корабль. Есть несколько противоречивых свидетельств очевидцев тех событий, и по ним сложно судить о том, что же произошло на самом деле. С достаточной степенью достоверности можно лишь сказать, что среди англичан началась паника, команда стала беспорядочно отступать к шлюпкам, и в этой суматохе Кук был убит гавайцами (предположительно ударом копья в затылок).

«Увидев, что Кук упал, гавайцы издали победоносный вопль. Тело его тут же втащили на берег, и окружавшая его толпа, жадно выхватывая кинжал друг у друга, принялась наносить ему множество ран, так как каждый хотел принять участие в его уничтожении».

Таким образом, вечером 14 февраля 1779 года 50-летний капитан Джеймс Кук был убит жителями Гавайских островов. Капитан Клерк в своем дневнике утверждает, что если бы Кук отказался от вызывающего поведения перед лицом многотысячной толпы, несчастного случая удалось бы избежать:

Рассматривая всё это дело в целом, я твёрдо уверен, что оно не было бы доведено до крайности туземцами, если бы капитан Кук не предпринял попытку наказать человека, окружённого толпой островитян, всецело полагаясь на то, что в случае необходимости солдаты морской пехоты смогут огнём из мушкетов рассеять туземцев. Подобное мнение, несомненно, основывалось на большом опыте общения с различными индейскими народностями в различных частях света, но злосчастные сегодняшние события показали, что в данном случае это мнение оказалось ошибочным.
Имеются веские основания, позволяющие предположить, что туземцы не зашли бы так далеко, если бы, к несчастью, капитан Кук не выстрелил по ним: за несколько минут до этого они начали расчищать путь для солдат, с тем чтобы последние могли добраться до того места на берегу, против которого стояли шлюпки (я уже об этом упоминал), таким образом давая капитану Куку возможность уйти от них.

По словам лейтенанта Филипса, гавайцы не собирались препятствовать возвращению англичан на корабль и тем более нападать, а многочисленность собравшейся толпы объяснялась их беспокойством за судьбу короля (небезосновательным, если иметь в виду ту цель, с которой Кук приглашал Каланиопу на корабль).

После смерти Кука должность начальника экспедиции перешла к капитану «Дискавери» Чарльзу Клерку . Клерк пытался добиться выдачи тела Кука мирным путём. Потерпев неудачу, он распорядился провести военную операцию, в ходе которой высадившийся под прикрытием пушек десант захватил и сжёг дотла прибрежные поселения и отбросил гавайцев в горы. После этого гавайцы доставили на «Резолюшн» корзину с десятью фунтами мяса и человеческую голову без нижней челюсти. 22 февраля 1779 года останки Кука были захоронены в море. Капитан Клерк умер от туберкулёза, которым был болен на протяжении всего плавания. В Англию корабли вернулись 7 октября 1780 года.

Результаты экспедиции

Основная цель экспедиции - открытие Северо-Западного прохода - не была достигнута. Были открыты Гавайские острова , остров Рождества и некоторые другие острова.

Память

Кроме пролива , в честь путешественника был назван архипелаг в Тихом океане ; название архипелаг получил от русского мореплавателя Ивана Крузенштерна , поскольку сам Кук пребывал на островах Южной группы в период с 1773 до 1775 годов.
В честь «Индевора » - первого корабля, которым командовал Джеймс Кук, - был назван командный модуль космического корабля Аполлон-15 . В ходе его полёта была осуществлена четвёртая высадка людей на Луну. Такое же название получил и один из «космических челноков» .
По поводу популярного мифа, связанного со смертью Джеймса Кука, Владимир Высоцкий в 1971 году написал шутливую песню «Одна научная загадка, или почему аборигены съели Кука».
В 1935 г. Международный астрономический союз присвоил имя Джеймса Кука кратеру на видимой стороне Луны .

Напишите отзыв о статье "Кук, Джеймс"

Примечания

См. также

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Блон Жорж . Великий час океанов: Тихий. - М. Мысль, 1980. - 205 с.
Вернер Ланге Пауль . Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании. - М.: Прогресс, 1987. - 288 с.
Владимиров В. Н. Джеймс Кук. - М.: Журнально-газетное объединение, 1933. - 168 с. (Жизнь замечательных людей)
Вольневич Януш . Красочный пассат или странствия по островам южных морей. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1980. - 232 с. - Серия «Рассказы о странах Востока».
Кублицкий Г. И. По материкам и океанам. Рассказы о путешествиях и открытиях. - М.: Детгиз, 1957. - 326 с.
Кук Джеймс. Плавание на «Индеворе» в 1768-1771 гг. Первое кругосветное плавание капитана Джемса Кука. - М.: Географгиз, 1960.
Кук Джеймс. Второе кругосветное плавание капитана Джеймса Кука. Плавание к Южному полюсу и вокруг света в 1772-1775 гг. - М.: Мысль, 1964. - 624 с.
Кук Джеймс. Третье плавание капитана Джеймса Кука. Плавание в Тихом Океане в 1776-1780 гг. - М.: Мысль, 1971. - 638 с.
Маклин Алистер . Капитан Кук. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1976. - 136 с. - Серия «Путешествия по странам Востока».
Свет Я. М . Мореплаватель туманного Альбиона. - М.: Географгиз, 1963. - 80 с. - Серия «Замечательные географы и путешественники».
Свет Я. М . Джемс Кук. - М.: Мысль, 1979. - 110 с. - Серия «Замечательные географы и путешественники».
Стингл Милослав . Очарованные Гавайи. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1983. - 332 с. - Серия «Рассказы о странах Востока».
Стингл Милослав . Приключения в Океании. - М.: Правда, 1986. - 592 с.
Стингл Милослав . Таинственная Полинезия. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1991. - 224 с.
Форстер Георг . Путешествие вокруг света. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1986. - 568 с.
Чуковский Н. К. Водители фрегатов. Книга о великих мореплавателях. - М.: Детская литература, 1985. - 479 с.

Источники

Дневники Джеймса Кука, см. раздел // сайт «Восточная литература» (рус.)
Алистер Маклин. - М.: Центрполиграф, 2001. - ISBN 5-227-01197-4
Очерки биографии: в трёх экспедициях.
Чуковский Н. К. - М.: Стройиздат, 1993. - ISBN 5-274-02158-1
Sir Joseph Banks . The Endeavour Journal Of Sir Joseph Banks
James Cawte Beaglehole. The Life Of Captain James Cook
James Cawte Beaglehole. The Exploration Of The Pacific
James Cook. The Journals, см. // gutenberg.org (англ.)
Felipe Fernandez-Armesto. Pathfinders: A Global History Of Exploration
Richard Hough. Capitan James Cook: A Biography
Alan Villiers. Captain Cook, The Seamen’s Seaman



До Колумба

Великие морские открытия

Конкистадоры

Нанесение на карту

Отрывок, характеризующий Кук, Джеймс

– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.

Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом, то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l"ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C"est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.

Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг"ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг"одулся, бг"ат, вчег"а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р. – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог"т меня дег"нул пойти к этой кг"ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг"едставить, ни одной каг"ты, ни одной, ни одной каг"ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг"оль бьет; семпель даст, паг"оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг"оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг"аться ског"ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег"но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог"ово! Вздули меня вчег"а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг"уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег"вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог"ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег"но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег"но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг"а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г"остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог"това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог"ю. Всех запог"ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог"ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог"! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог"ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог"ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог"т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.

Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг"авда, чог"т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г"остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог"ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг"а велено пг"иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.

Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября.русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.