Развития феодального землевладения и феодальных отношений в киевской руси. Хозяйство, структура феодального землевладения, формы собственности, категории крестьянства (IX-XV вв.)

В основе социально-экономических перемен, совершающихся в любом аграрном обществе, лежат сдвиги в поземельных отношениях. Это целиком относится и к Древней Руси IX-XII вв. - стране по преимуществу земледельческой. Социально-экономические связи той поры нельзя рассматривать, абстрагируясь от общины, являвшейся важнейшим компонентом общественной структуры. Следует, однако, иметь в виду, что история не знала общины, данной раз и навсегда; она имела несколько типов общинных организаций, которые ошибочно было бы ставить все на одну доску: «...подобно геологическим образованиям, есть и в исторических образованиях ряд типов - первичных, вторичных, третичных и т.д.». 1

Устанавливая общую собственность на землю, свойственную доклассовой формации, Ф.Энгельс воссоздал присущую ей градацию, показав сложный характер первобытного землевладения. Согласно Ф.Энгельсу, земля находилась в собственности племени, которое распоряжалось земельным фондом, передавая его «в пользование сначала роду, позднее самим родом - домашним общинам, наконец, отдельным лицам». 1 Эта многоступенчатая система земельных отношений в первобытнообщинном мире недостаточно учитывается историками, изучающими землевладение в ранний период русской истории. Обычно они исследуют проблему по линии патриархальная община - соседская община - крупное землевладение, перенося центр тяжести на процесс экономического распада первобытного строя и возникновения феодализма. 2 Между тем без пристального внимания к первобытной иерархичности в поземельных отношениях многие явления, связанные с землевладением на Руси IX - XII вв., будут не вполне правильно поняты.

При всей чрезвычайной скудости источников, поднимающих завесу над социально-экономической историей восточных славян, предворяющей образование Киевского государства, мы все же располагаем некоторыми сведениями, бросающими какой-то свет на интересующие нас сюжеты. Первый источник, к известиям которого обращаемся, - Повесть временных лет. Описывая быт полян, монах-летописец сообщает: «Полем же жившем особе и володеющем роды своими, иже до сеебратье бяху поляне, и живяху кождо с своим родом и на своих местех, владеюще кождо родом своим». 1 Б.Д.Греков, толкуя содержание приведенного отрывка, писал: «Тут мы имеем указания на то, что летописец все-таки знал кое-что о далеком прошлом славян и говорит нам о форме их древнейших общественных отношений, называя ее родом». 2 Но информация, которую несет источник и богаче и разнообразнее, чем кажется с первого взгляда. Идеей рода глубина ее не исчерпывается. Уже начальная фраза наводит на размышления. «Полем же жившем особе», - читаем в летописи. 3 Как понять это замечание? Видимо, поляне жили отдельно от других, представляя нечто единое, распадавшееся на подразделения, именуемые родами («и володеющем роды своими»), причем каждый род жил «на своих местех», управляясь самостоятельно («владеюще кождо родом своим»). Итак, поляне, жившие особняком, являли собой нечто целое, собранное из родов, занимающих свою территорию. Под целым надо, по всей видимости, понимать племя, существующее «особе» от других племен. Значит, летописец нарисовал общественную систему, замкнутую, с одной стороны, родом, а с другой - племенем.

Чтобы лучше уяснить вопрос, обратимся к Л.Моргану. Об ирокезах он рассказывает следующее: «Территория племени состояла из фактически заселенной им местности, а равно окружающего региона, в котором племя охотилось и занималось рыбной ловлей и который оно было в состоянии охранять от захвата других племен. Вокруг этой территории лежала широкая полоса нейтральной, никому не принадлежащей земли, отделявшей их от ближайших соседей, если те говорили на другом языке, и менее определенная ограниченная полоса, если и племена говорили на диалектах одного и того же языка. Вся эта не имеющая точно определенных границ область, не-

висимо от ее величины, составляла владение племени, принавалась таковой другими племенами и охранялась самими владельцами». 1 Наличие племенных территорий присуще не только американским туземцам, оно составляет глобальную особенность родоплеменного строя. 2 Взяв в соображение нейтральные земли, отделявшие племена, легко поймем, почему автор Повести так настойчиво подчеркивает: «полем же жившем особен. Не представляет неразрешимой загадки и указание летописца насчет полян, которые «живяху кождо с родом своим и на своих местех». В нем мы видим свидетельство о родовом землевладении у восточных славян. 3 К аналогичному выводу пришел и М.В.Колганов в своей книге о собственности в докапиталистических формациях. 4 Таким образом, у нас есть основания говорить об общинном землевладении, племенном и родовом, у восточных славян накануне образования Древнерусского государства.

Со временем собственность на землю племени и рода перестраивалась. «Возрастающая плотность населения, - пишет Ф.Энгельс, - вынуждает к более тесному сплочению как внутри, так и по отношению к внешнему миру. Союз родственных племен становится повсюду необходимостью, а вскоре делается необходимым даже и слияние их и тем самьм слияние отдельных племенных территорий в одну общую территорию всего народа». В результате землевладение еще больше дробилось: часть земли принадлежала селу, а земли, на которые село не претендовало, были «в распоряжении сотни»; то, что не попадало в надел сотни, оставалось в ведении всего округа; оказавшаяся и после этого неподеленной земля - большей частью очень значительная площадь - находилась в «непосредственном владении всего народа». 2 Важно при этом помнить, что в ведение народа поступали незанятые, бесхозяйные, по выражению Ф.Энгельса, земельные массивы. 3

Древнерусские археологические источники хорошо согласуются с нарисованной выше картиной. После тщательного изучения погребального обряда, распространенного среди радимичей, вятичей и дреговичей, Г.Ф.Соловьева сумела выделить ряд локальных групп в областях, заселенных этими племенами. У радимичей она нашла 8 таких групп, вятичей - 6 и у дреговичей - 2. 4 Каждая группа, по мнению Г.Ф.Соловьевой, представляла собой первичное племя, а совокупность их - племенной союз. 5

Картографирование остатков восточнославянских поселений VIII- IX вв., расположенных в лесостепной полосе, покаывает, что они размещались «гнездами, по 3 - 4 поселения, отстоящих одно от другого до 5 км». 1 По данным же Б А.Рыбакова, число поселений-городищ в гнезде достигало 5, 10, 15. 2 Любопытно и то, что сгусток поселков (гнездо) отделялся от себе подобных незаселенной полосой в 20 - 30 км. 3 Размеры гнезд, как считает Б.А.Рыбаков, близки к размерам племен и обнимают пространство в 30 х 60, 40 х 70 км. 4 Вряд ли мы ошибемся, если единичное поселение-городище примем за род, гнездо поселений - за племя, 5 а объединение их - за племенной союз. Стало быть, мы можем еще раз заключить о существовании у восточных славян коллективного землевладения, представленного родом, племенем, союзом племен (народом, народцем - как угодно).

Однако время внесло поправки и в эту структуру. По мере того, как союзно-племенная организация трансформировалась в государственный организм, по мере того, как поднималась и крепла публичная власть, персонифицированная в лице князя, место народа, бывшего собственником пустующих земель, стал занимать князь, но не в роли частного владельца, а как представитель всего народа. Словом, складываются такие поземельные связи, какие Ф.Энгельс подметил в Швеции, где отдельное «село имело сельскую общинную землю (bus almanningar), и наряду с этим существовала общинная земля - ; сотни (harads), округа или земли (lands) и, наконец, общинные земли, на которые претендовал король как представитель всего народа в целом, и поэтому в данном случае носившие на звание Konungs almanningar. Однако все эти земли без разли-i чия, даже и королевская, назывались (almanningar), альмендами, общинными землями. 1 Мало-помалу из «княжеской; альменды» образуется фонд земель, принадлежащих государству. Понятно, что это могло произойти тогда, когда послед-j нее сформировалось и окрепло. Там, где княжеская власть, в площавшая государство, была сильной, государственной за лей распоряжался сам князь, но там, где она оказала слабой, - вече.

Хотя древнерусские источники дают наглядное представление о государственном земельном секторе в Киевской Рус в советской историографии не придавалось этому факту долх. ного значения. В последнее время лишь В.Л.Янин касалсмянутой темы." Остановимся и мы на некоторых, наиболее азительных сведениях, взятых из древних памятников. «Се князь великий Изяслав Мьстиславич, - читаем в одной гра- е _ П о благославлению епискупа Нифонта испрошал есмь Новагорода святому Пантелемону землю село Витославицы и смерды и поля Ушково и до прости». 2 Отсюда явствует, что под эгидой новгородского веча находились земли, в данном случае населенные смердами, пленниками, посаженными на землю. Другой источник - уставная грамота князя Ростислава Мстиславича, учреждающая епископию в Смоленске, - свидетельствует: «А се даю... Село Дросенское, со изгои и з землею святей Богородици и епископу, и село Ясенское, и з бортником и з землею и с изгои, святей Богородици и епископу; и озера Нимикорская и с сеножатми, и уезд княж, и на Сверко-вых луках сеножати, и уезд княж, озеро Колодарское, святей Богородици. И се даю на посвет святей Богородици из двора своего, (о)см капии воску и на горе огород с капустником и з женою и з детми, за рекою, тетеревник с женою и з детми святей Богородици и епископу». Формуляр грамоты весьма красноречив: «сдумав с людьми своими», то есть рассудив на вече, Ростислав наделяет епископию селами Дросенским с изгоями, Ясенским вместе с бортником и изгоями, озерами, сеножатями, а потом уже из своего двора отдает огород и прочее. Эта особенность формуляра навела И.И.Смирнова на вполне вероятное предположение, что села Дросенское ц Ясенское не были княжескими, «не входили в состав княжеского двора и не являлись, таким образом, составной частью княжеской вотчины». 1 То же следует сказать относительно озер и сеножатей, фигурирующих в грамоте. Но, согласившись с И.И.Смирновым в этом, мы не можем принять дальнейшие его выводы, а именно то, что он относит названные села к общинной земельной собственности и что население этих сел не исчерпывалось одними изгоями, а состояло еще и из свободных крестьян. 2 Тут И.И.Смирновым руководила исключительно внутренняя логика. Но отчего, спрашиваем мы, отдельные села на Руси XII в. могли быть укомплектованы, например, челядью 3 или смердами, 4 а изгоями - нет? Возвращаясь же к источнику, замечаем в нем такие детали, которые позволяют с уверенностью говорить об изгоях как единственных жителях села Дросенского. В грамоте сказано: «...село Дросенское, со изгои и з землею...». Когда же речь заходит о втором селе, Ростислав перечисляет: «...село Ясенское, и з бортником и з землею и с изгои...». Следовательно, если в селе, помимо изгоев, жил еще кто-то, в грамоте об этом заявляется со всей опреденностью. Но о независимых крестьянах в ней нет и по-мину. Будь они, ничего не помешало бы ее составителю сказать- «Село Дросенское, со изгои, людьми и з землею... село Ясенское и з бортником и з землею и с изгои и с людьми...». Итак называемые грамотой села не принадлежали ни князю как частному владельцу, ни крестьянской общине, а государству, в чьем владении были также озера и сеножати, жалуемые «святей Богородици и епископу».

О наличии государственных земель в Древней Руси, по нашему мнению, рассказывает Киево-Печерский патерик, где читаем, как преподобный Феодосии «посла единаго от братиа к князю, рек тако: "Княже благочестивый, Бог умножает братию и месце мало, просим у тебе, дабы еси нам дал гору ту, иже над печерою". Князь же Изяслав, сиа слышав, зело радостен бысть; и посла к ним болярина своего, дасть им гору ту». 1 Вероятно, Изяслав распорядился горою как представитель государства. Недаром для оформления этого дела был снаряжен государственный чиновник - боярин.

Следовательно, существование государственного землевладения в Древней Руси - вполне реальная вещь. Первоначально оно собиралось из беспризорных, никем не занятых земель. Впоследствии государство проводило мероприятия по их заселению. Понятно, что этими поселениями оно стремилось обеспечить себя доходами, вливавшимися в государственный бюджет. Складывание подведомственного государству земельного фонда происходило тем успешней, чем быстрее и увереннее шел процесс формирования самого государства.

Наше изображение общинных форм землевладения в Киевской Руси будет неполным, если обойти молчанием древнерусскую вервь. К ней мы и обращаемся.

Проблема феодального землевладения в Древней Руси домонгольской эпохи традиционно привлекает внимание советских историков. Однако при выработке общей концепции феодализма в Киевском государстве исследователи, отстаивавшие тезис о феодальном характере базисных процессов, основное внимание обратили на доказательство самого факта существования феодального землевладения. Гораздо в меньшей степени их интересовало исследование форм земельной собственности, их специфики в XI-XIII вв.

При таком подходе считалось достаточным указать на держание волости, обладании селом, куплю и продажу земли, а сами эти явления рассматривались как однопорядковые и рядоположенные. На этом, по сути, и заканчивалось изучение отношений землевладения, и не случайно, что сегодня даже способ организации отдельно взятого хозяйства феодала (получившего, к тому же, в отечественной историографии совершенно неадекватное наименование «вотчина») оказался неизученным. Эта задача все еще находится в повестке дня .

Однако как бы ни важна была самостоятельная научная ценность изучения первичной ячейки феодализма, исследование отношений землевладения в Древней Руси не должно останавливаться на этом этапе. Возобновившаяся в последнее время дискуссия о феодализме в Древней Руси, длящаяся в общей сложности около восьми - десяти лет и достигающая порой чрезвычайной остроты, стала возможной лишь благодаря неудовлетворительному состоянию разработки теоретических проблем феодальной формации.

Не секрет, что в подобных дискуссиях за «идеальную» модель феодальных отношений так или иначе принимается феодализм северо-французский, на самом деле, как давно выяснено, представляющий собой лишь локальный, и притом, неорганический вариант развития средневекового общества . Полемизирующие стороны, осознанно или нет, подверстывают древнерусский феодализм под «классическую» модель с той только разницей, что одни историки настойчиво доказывают полное тождество, другие отрицают всякое подобие.

С другой стороны, многие вопросы, ставшие предметом жарких споров, рождены не столько действительностью X-XIII вв., сколько историографическими недоразумениями. К наиболее очевидным следует отнести проблему терминологии. Традиционно феодальные отношения I-XIII вв. описываются в терминах, позаимствованных из эпохи московского государства XV-XVII вв.: «вотчина», «кормление», «поместье», «закрепощение» и т. д. в источниках домонгольского периода не употребляющихся . В советской историографии к тому же отсутствие исследований феодальной терминологии X-XIII вв. привело к введению в научный оборот фразеологии западноевропейского феодализма: «феод», «лен», «аллод», «сеньория» и т. д. Даже если условность этих терминов и понятий применительно к Киевскому государству и осознается, отделить от них круг ассоциаций, ведущих к другому времени и региону, едва ли всегда удается. Можно сколько угодно дебатировать вопрос о сущности «кормления» в Киевской Руси, и все-таки это будет не более чем спор о словах.

По нашему мнению, суть проблемы - в исследовании форм феодальной собственности, и следовательно, в уяснении специфики феодальных отношений в древнерусском обществе. Это необходимо еще и потому, что советской историографией вопрос о юридических формах землевладения домонгольской эпохи практически не затрагивался .

Поставленная задача может быть решена лишь только при анализе действительной феодальной терминологии источников XI-XIII вв. путем выявления реального содержания каждого из терминов и сопоставления их между собой, предположив предварительно, что для каждого явления в развитом виде должен существовать соответствующий термин, а наличие такого термина, следовательно, доказывает существование понятия.

Традиционно полагается, что важнейшими терминами, отражающими феодальное землевладение, являются «земля» и «волость». Многие исследователи склонны считать эти понятия синонимами, применяя их как взаимозаменяемые . На первый взгляд, для этого есть основания. Действительно, летописи как будто смешивают эти два термина. Они говорят о Киевской, Черниговской, Переяславской, Ростовской и др. землях, и о волостях с тем же названием . Возникает впечатление, что и современники отраженных летописью событий не очень четко различали понятия «земля» и «волость».

В действительности подобной неразборчивости летописцев, собственной прихоти в использовании этих терминов не было. Подтвердим эту мысль данными источников.

В 1142 г. в возникшем между Всеволодом Ольговичем и остальными представителями клана черниговских князей конфликте из-за наделения волостями неожиданно пострадал Вячеслав Владимирович, в то время сидевший в Переяславле. В ответ на военные действия Ольговичей племянники Вячеслава Ростислав и Изяслав предприняли поход на черниговские владения. Ростислав «поиде на волость ихъ (Ольговичей. - Авт. ) и взя около Гомия волость ихъ всю» . Одновременно Изяслав Мстиславич «ѣха ис Переяславля в борзъ в землю Черниговьскую, и повоева около Десны села ихъ, и около Чернигова, и тако повоевавъ волость ихъ» . Приведенные фрагменты наталкивают на два выхода. Во-первых, в пределах Черниговской земли волости Ольговичей находились на ограниченной территории возле Гомия и в Поднесенье. А во-вторых, буквально понимая последнюю из приведенных фраз, Изяслав мог «повоевать» землю, не тронув волости. Аналогичный случай произошел в 1196 г. Давыд Ростиславич со Всеволодом «вшедша в землю их (Ольговичей. - Авт. ) и жьжета волость ихъ, к Вятьскыя городы поимали и пожглѣ» . Здесь также, несмотря на указание, что войска вошли в пределы Черниговской земли, летописец счел нужным уточнить, что волость Ольговичей все-таки пострадала, значит, могла и не пострадать.

Здесь приведены только те примеры, где «волость» и «земля» употреблены в одной фразе. Разделение этих понятий летописцем очевидно. Итак, по крайней мере территориально, «волость» - понятие гораздо более узкое, чем «земля». Этот вывод можно подкрепить и другими примерами: волости Романа Мстиславича находились одна у Перемишля, одна - около Каменца . Под 1195 г. волостью названы Торцкий, Треполь, Корсунь , под 1142 - Бересье, Дорогичин, Вщиж, Ормина , под тем же годом - Туров и т. д. Волость могла называться и не по главным городам, например «Вятичи», волость Владимира Давыдовича , Деревская волость Ярополка Изяславичи и т. д.

В какой-либо волости могли произвольно придаваться владения, либо отниматься: в 1162 г. Ростислав Мстиславич, наделяя своего брата Владимира, дал ему Треполь «и ины 4 городы придасть ему къ Треполю» . Иногда волостью называется, например, Туров, как в приведенном выше случае, иногда Туров и Пинск и т. д. Исходя из этого мы можем утверждать, что «волость» - понятие территориально вообще не ограниченное. На Руси домонгольской эпохи не было четко очерченных территориально-административных единиц под названием «волость», как иногда полагают . Во всех случаях употребления этого термина в XI-XIII вв. «волость» - лишь комплекс земель, находящихся в держании того или иного князя. И ничего более.

На каких же условиях феодал владел этими землями? Или, иными словами, каков юридический владельческий статус «волости»?

Волости даются как обеспечение выполнения договорных обязательств. В разразившейся между Изяславом Мстиславичем и Юрием Долгоруким войне за великое княжение черниговские Давыдовичи находились в союзе с первым. Чтобы поддержать этот союз, Изяслав передал Давыдовичам волости, ранее находившиеся во владении Ольговичей - Святослава и Игоря. Но Давыдовичи помогали Изяславу в зависимости от военной удачи. Оскорбленный таким двурушничеством, Изяслав напомнил вассалам, кто наделил их и каковыми должны быть обязательства Давыдовичей: «Вы есте крестъ цѣловали до живота своего, а волости Святославли и Игоревѣ далъ вам есмь. Язъ же с вама и Святослава прогналъ, а волость вам есмь изыскалъ, а далъ Новъгородъ и Путивль» .

Наделением волостями можно переманить князей враждебной коалиции на свою сторону, сделав их своими союзниками, можно и разрушить зарождающийся заговор. Так случилось в 1142 г. Всеволод Ольгович, ставший к тому времени великим князем, во мнении остальных черниговских князей, чьим прямым сюзереном он был, обошел их при распределении волостей. Оскорбленные Ольговичи собрались на «снем», где заключили направленный против Всеволода союз. Однако умелым маневрированием великому князю удалось этот союз разрушить, соблазнить часть недовольных большими посулами: «Всеволодъ... посла къ Давидовичема, река има: «Отступита вы от брату моею, азъ ваю надѣлю» . Эти шаги возымели действие. Давыдовичи наруши крестное целование с Ольговичами. Летописец комментирует: «Всеволодъ же радъ бывъ разлучѣнью ихъ, и уладивъся о волость, и да (Давыдовичам. - Авт. ) Берестин, Дорогичинъ, и Въщижь, Ормииу, а братома пославъ, и да има: Игореви Городечь Гюрговъ и Рогачевъ, а Святославу - Клеческъ и Черторыескъ» .

Волостями обеспечивается и военная служба вассалов и союзников. После смерти в 1146 г. великого князя Всеволода Ольговича его преемник и брат Игорь Ольгович, готовясь к отражению войск Изяслава Мстиславича, на всякий случай решил проверить надежность своих черниговских союзников: «Игорь же посла къ братома своима... и рече: «Стоита ли, брата, у мене у хрестьномъ целовании?» Она же и въспросиста у него волости много. Игорь же има вда и повелѣ има ити к собѣ» . Положение Игоря было критическим, и вассалы не преминули воспользоваться тяжелыми обстоятельствами сюзерена, чтобы увеличить свои владения. Но за розданные волости Игорь получил право «повелевать» ими и располагать их военными силами.

Это случай своеобразного «авансирования» военной службы. Но известны и другие, когда «расплата» землями происходила после военных действий. В 1205 г., успешно окончив поход на половцев, Рюрик Ростиславич, Роман и Ростислав собрались в Переяславле: «Ту было мироположение въ волостех, кто како терпел за Рускую землю» .

Подобным же образом Ростислав Мстиславич, став великим князем, «расплатился» со Святославом Всеволодовичем: «Се ти даю Туровъ и Пинескъ про то, оже еси приѣхалъ къ отцю моему Вячеславу и волости ми еси сблюлъ, то про то надѣляю тя волостью» .

Наконец, источники откровенно признают, что за получение волостей князья обязаны были вассальной преданностью своему сюзерену. Получив в 1097 г. от Святополка Изяславича Владимир, Давыд Игоревич позже признавался, что не свободен в своих поступках, выполняя волю сюзерена: «Неволя ми было пристати в свѣтъ, ходяче в руку (Святополка. - Авт. )» . Там же и Володарь, на том же Любечском съезде получив от великого князя Перемышль , «ходил в руку» Святополка .

В 1148 г. сын Долгорукого Ростислав ушел от отца, «роскоторавъся съ отцемь своимъ, оже ему отець волости не да в Суждалиской земли» . Сочтя себя свободным от вассальных обязательств по отношению к отцу, Ростислав «прииде къ Изяславу Киеву, поклонився ему, рече: «Отець мя преобидилъ и волости ми не далъ» . Так Ростислав мотивировал смену сюзерена, желая получить волость от Изяслава и вопреки очевидному признал его «старшим в роде» (в пику отцу, действительному старейшине) и принес вассальную присягу: «хочю... подлѣ тебе ѣздити» . Лаврентьевская летопись еще откровеннее раскрывает намерения Ростислава, сказавшего своей дружине: «Поидем, дружино моя, къ Изяславу, то ми есть сердце свое, ту ти дасть ны волость» . Изяслав действительно наделил двоюродного брата, дав ему «Божьскыи, Межибожие, Котелницю и ина два городы» .

Итак, получая волость, князь обязан был наделившему его сюзерену, согласно вассальной присяге, личной преданностью. В тех же случаях, когда источники не говорят о присяге, они раскрывают ее сущность: военная служба, моральное и политическое содействие и т. д.

В свою очередь, сюзерен имел право на несоблюдение договорных обязательств отобрать волость. В приведенном выше случае с Ростиславом Юрьевичем и Изяславом Мстиславичем последний, узнав через год, что тот за его спиной «хотѣлъ сѣсти Кыевѣ» и, как уверяли великого князя киевляне, «толико бог отцю его помоглъ, и оному было въѣхавши в Киев, и домъ твои взяти и брата твоего яти, и жену твою, и сына твоего» , отобрал назад данные ранее волости и выслал Ростислава обратно к отцу.

В 1148 г. во время войны с Юрием Долгоруким Изяслав Мстиславич, ранее (1147) наделивший черниговских князей, собирал их для похода. Однако Святослав Ольгович отказался подчиниться, «ко мнѣ не пришла», как выразился Изяслав . Великий князь напомнил Давыдовичам, что они обязались выполнять его распоряжения: «Аже кто будет мнѣ золъ, то вамъ на того быти со мною» . Давыдовичи беспрекословно согласились, ссылаясь на прошлогоднее соглашение: «Кде твоя обида будетъ, а намъ быти с тобою» .

Через год, впрочем, Давыдовичи отступились от Изяслава, примкнув к Юрию, за что и понесли наказание. В 1149 г. они жаловались Юрию, что тот не защитил их, когда «Изяславъ, пришедъ, землю нашу повоевалъ и по Задѣсенью городы наша пожеглъ» Изяслав применил в данном случае силу, так как другого средства у него не было. А вот великий князь Рюрик Ростиславич, наделивший в свое время Всеволода Большое Гнездо на условиях обороны «Русской земли» от половцев, поняв, что тот не собирается выполнять своих обязательств, «отъя отни городы, ты, которая же бяшет ему далъ в Руской земли, розда опять братьи своей» .

В 1177 г. Святослав Всеволодович так выразил практику лишения князя волости: «Рядъ нашъ такъ есть: оже ся князь извинить, то въ волость, а мужъ - у голову» . Значит, сюзерен считал себя вправе лишить вассала волости, если считал, что тот «виновен» перед ним. Именно с таких позиций разговаривал четвертью века ранее, в 1152 г., Изяслав Мстиславич с Владимиром Володаревичем Галицким: «Се нама далъ тя былъ Богъ, и волость твою по твоей винѣ» . Однако несмотря на эту «вину, дающую Изяславу право на законное отнятие Владмирковой волости, он решил простить галицкого князя: «волости подъ тобою не отнимаевѣ (Изяслав и венгерский король. - Авт. )» .

Здесь намеренно приведены только фрагменты летописи, где, во-первых, княжеские владения прямо названы «волостью» и, во-вторых, повествующие о случаях, когда соблюдались законные основания наделения волостями и лишения их (гораздо чаще в таких случаях применялась сила). Эти примеры свидетельствуют, что в домонгольский период, несмотря на частые нарушения, существовал механизм распределения волостей, четкие условия наделения ими и столь же четкие условия их лишения.

Это, в свою очередь, говорит о том, что в XI-XII вв. был выработан статус понятия «волость». Исходя из этого можно заключить, что все условия обладания волостями весьма близко напоминают аналогичный институт бенефиция в Западной Европе.

Вот еще несколько подтверждений тому. Во всех приведенных и вообще всех содержащихся в источниках случаях мы не найдем прецедента отчуждения волости. Волости не продавались, не переходили по наследству (хотя князья стремились к этому, для чего было существенно модифицировано понятие «отчина), не вкладывались в монастырь (кроме одного случая с волостями Ярополка Изяславича, о чем речь ниже), не обменивались (кроме одной несостоявшейся попытки обмена между Юрием Долгоруким и Ярополком Владимировичем, когда Юрий «вда Суждаль, и Ростовъ, и прочию волость свою, но не всю» ). Волости являлись условным держанием, предоставляемым на определенных условиях верховным сюзереном земли, им же и отбираемым, им же и перераспределяемым.

Единственный случай в Ипатьевской летописи, когда «волость» и «земля» как будто отождествляются, находим в статье 1144 г.: «Бысть знамение за Днѣпромъ, в Киевской волости...» . Однако это явная ошибка позднейшего переписчика: в Хлебниковском и Погодинском списках значится - «области».

Итак, можно констатировать, что в летописных источниках домонгольского периода понятия «волость» и «земля» разграничивались «Волость» - термин, обозначающий феодальное держание. «Земля» - территория, на которую распространяется государственная власть князя, его юрисдикция, не всегда совпадающая с его владельческими правами.

В летописи это подчеркивается сопутствующей лексикой: в земле «седели», а волость - «держали». Это выдерживается летописями практически без исключений.

Приведенные соображения, однако, как будто опровергаются теми местами источников, где фигурируют волости с названием земель: Киевская волость , Черниговская , Переяславская , Смоленская , Владимирская , Ростовская , Рязанская , Галицкая , Полоцкая , Новгородская . Источники упоминают волости, носящие названия практически всех земель Древней Руси. Мы уже выяснили, что в термин «волость» летописцы и их современники вкладывали специфическое, отличное от понятия «земля» значение. Речь идет, по существу, о феодальном держании бенефициального характера. Тогда, что же имеют в виду источники, упоминая о Киевской, Черниговской и т. д. волостях?

Как нам представляется, именно в этих упоминаниях «земельных» волостей и кроется разгадка всего древнерусского княжеского землевладения.

Уже само объединение в одном выражении землевладельческого термина «волость» и названия государственной территории, на которую распространяется власть князя, должно свидетельствовать о каком-то «государственном» статусе волости. Здесь соединяются воедино государственные функции князя и его владельческие права. Следовательно, Киевская, Черниговская и т. д. волости принадлежали князьям соответствующих земель как государям подвластных им территорий.

Такие «государственные» волости - не эквивалент собственно земле, именем которой названы, более того, это даже не эквивалент домениальным владениям князя, в этой земле сидящего. Это комплекс земель, принадлежащих князю как главе государства и находящихся в границах одноименной земли. Выражаясь точнее, эти земли принадлежат даже не князю, а столу, на котором он в данный момент сидит. Из этого комплекса князь черпает земли для пожалований своим вассалам или же извлекает доходы в свою пользу.

Но все это происходит до тех пор, пока он занимает главный в земле стол. Расставаясь с ним, князь расстается и с этой «государственной» волостью, а ее владельцем становится его преемник.

Попробуем подтвердить это фактами. При подобном положении вещей ожидается перераспределение волостей при смене князя. Подтверждает ли имеющаяся в нашем распоряжении источниковая база такое предположение?

В 1148 г. Изяслав Мстиславич ввиду военного превосходства Юрия Долгорукого и под сильным давлением киевлян вынужден был уйти из Киева. Юрин с большими почестями вошел в столицу Руси и «сѣде на столѣ отца своего» . После официальной интронизации к Юрию потянулись вассалы. Их цель - отхватить кусок от большого пирога. Юрий прежде всего перераспределил владения черниговских князей, вызвав Владимира Давыдовича и вернув Святославу Ольговичу отобранные ранее Изяславом и переданные Давыдовичам владения: Курск с Посемьем и Сновскую тысячу, Слуцк, Клеческ «и вси Дрегвичѣ». После этого произошел передел собственно Киевской волости: старший сын Юрия по традиции получил Переяславль, Андрей - Вышгород, Борис - Белгород, Глеб - Канев, Василько получил Суздаль, который Юрий держал до великого княжения .

В 1169 г., после смерти великого князя Ростислава Мстиславича, на киевское княжение был приглашен Мстислав Изяславич. Но до его прихода в Киев вассалы, как бы предвидя результаты перераспределения волостей и надеясь получить от него побольше, заключили между собой союз «якоже взяти имъ волость у Мстислава по своей воли» .

Новое наделение князья представляли себе в следующем виде: Владимиру Мстиславичу к его волости придавался Торцкий со всем Поросьем, Владимиру Андреевичу - Берестье, Ярославу Мстиславичу - Владимир. Показательно, что князья не сомневались, что передел владений действительно состоится, может, только не были уверены в полном удовлетворении своих желаний.

Однако распределение волостей - прерогатива старшего князя и, естественно, Мстислав в действиях союзников увидел посягательства на свои права, из-за чего и произошло вооруженное столкновение под стенами Вышгорода. Но наделение все-таки состоялось: «и тако начашася рядити о волость, шлюче межи собою Рюрикъ и Давыдъ и Володимиръ сь Мьстиславомъ, и, уладившеся о волость, цѣловаша хрестъ» .

Более мирно перераспределение волостей проходило в 1132 г., после смерти великого князя Мстислава Владимировича и занятия киевского стола его братом Ярополком. Здесь основные события развернулись вокруг Переяславля, доставшегося вначале сыну умершего Мстислава Всеволоду, который затем был выгнан Юрием Долгоруким. В свою очередь, Юрия вывел из Переяславля Ярополк и дал город Изяславу Мстиславичу. Но в конце концов переяславльский стол занял Вячеслав, а Изяслав в качестве компенсации получил от Ярополка Туров и Пинск к имевшемуся у него Минску, «то бо бяшеть его (Ярополка. - Авт. ) осталося передьниѣ волости» .

Ярополк распределил и те волости, которыми владел до занятия киевского стола. Но бывало и так, что великий киевский князь не спешил расставаться с предыдущими владениями. В таких случаях остальные князья, ожидавшие более крупного наделения, начинали роптать. Так случилось в 1142 г., когда Всеволод Ольгович, заняв киевский стол, получил петицию от остальных черниговских князей: «се в Киевѣ сѣдѣши, а мы просимъ у тебе Черниговьской и Новгороцкой волости, а Киевскоѣ не хочемь» . Однако Всеволод так и не уступил братьям требуемой ими Вятичской волости, оставив ее за собой.

Аналогичным образом через семнадцать лет поступил Изяслав Давыдович. Став киевским князем, формально он уступил черниговскую волость Святославу Ольговичу, но оказалось, что большую ее часть оставил за собой. Недовольство Святослава обнаружилось в полной мере только тогда, когда над ним нависла угроза лишения и тех городов, которыми он владел: возмущенный посланием Изяслава Давыдовича, он говорил, что ему пришлось «взяти Черниговъ с 4-ю городъ пустыхъ: Моровиескъ, Любескъ, Оргощь, Всеволожи..., а всю волость Черниговскую собою держить (Изяслав. - Авт. )» . А несколько ранее Святослав откровенно признавался, что он «гнѣвался... про то, оже ми еси Черниговьской волости не исправил (Изяслав Давыдович. - Авт. ) .

Итак, занимая главный в земле или государстве стол, князь становился обладателем и принадлежавшей столу волости, лишаясь стола, он лишался и ее. Более того, можно говорить, что передел происходил всякий раз по занятии стола даже тогда, когда этот стол оказывался в руках князя, уже однажды владевшего им. Мы уже знаем, что, захватив Киев в 1148 г., Юрий Долгорукий первым делом принялся наделять князей, в основном своих сыновей. Но в трудной борьбе за великое княжение Юрий не раз терял Киев. Следующий раз он сел в Киеве в 1153 г., и перераспределение волостей произошло вновь: «сѣде на дѣдни и на отни столѣ, тогды же сѣдъ, раздая волости дѣтем сво-имъ» . На этот раз Андрей получил Вышгород, Борис - Туров, Глеб - Переяславль, Василько - Поросье.

В 1142 г. Всеволод Ольгович, уладив конфликтную ситуацию, занялся распределением волостей. Нежелание видеть своего бывшего конкурента Вячеслава в пределах Киевской волости привело к следующему: «посла Всеволодъ ис Киева и на Вячьслава, река: «Сѣдѣши во Киевской волости, а мне достоить. А ты поиди в Переяславль, отцину свою» .

Итак, обнаружилось, что князь, занявший киевский стол, заново распределял волости между своими подручными князьями; такое право ему давало обладание столом. В таком контексте становится понятной фраза, произнесенная в 1146 г. братом смещенного в Киеве Игоря Ольговича Святославом. Узнав о заточении Игоря, Святослав обратился к Мстиславичам с просьбой: «Ни волости хочю, ни иного чего, развѣ толико пустите ми брата» .

Волость принадлежит не князю, а столу - вот вывод, который напрашивается при внимательном знакомстве с источниками. Потому-то так легко и возникали в домонгольский период княжеские междоусобицы, что занятие стола новым князем автоматически лишало предыдущего владельческих прав. О такой жесткой связи между столом и волостью свидетельствуют сами князья. Юрий Долгорукий: «выжену Изяслав, а волость его всю перейму» ; Вячеслав Владимирович: «выжену Изяслава, а переиму волость собѣ» ; Святослав Всеволодович: «помысли во умѣ своемъ, яко Давыда иму, а Рюрика выжену изъ землѣ, и прииму единъ власть Русскую» . Надо полагать, что в таких случаях на стороне обидчика было не только право силы, но и определенная степень законности.

Подведем некоторый итог. Встречающиеся в источниках выражения типа «Киевская волость», «Переяславская волость» и т. д. не равнозначны соответствующим «землям». В данном случае имелось в виду совершенно иное явление - комплекс волостей, принадлежащих тому или иному столу - Киевскому, Переяславскому, Черниговскому и т. д. Именно в этом и состоит «государственный» феодализм, о котором применительно к Руси XI-XIII вв. много говорили в литературе , но так и не раскрыли сущности этого явления. «Государственность» феодализма в Киевской Руси состояла в государственной принадлежности земельных владений, раздаваемых князем соответствующей земли, но не просто как частным владельцем, а как главой государства. Владельческие права как киевского князя, так и князей других земель зависели от обладания соответствующим столом.

Однако такую «государственную» волость следует отличать от «волости» летописных текстов, под которой следует понимать условное феодальное держание бенефициального вида. «Государственность» этой волости также не подлежит сомнению, так как в конечном итоге сумма таких держании и составляет «земельную» волость, но этот момент в данном случае несколько затушеван: раздача волостей князем земли своим вассалам происходит уже на частно-договорной основе, а не на государственной. Вассал вступает в личные отношения с сеньором.

В определенном смысле свет на эти процессы проливают источники более позднего периода. Явление, подобное описанному выше, только в еще более явном выражении мы наблюдаем уже в XIII-XIV вв. в институте Великого Владимирского княжения. Великое княжение было не просто институцией государственной власти в Северо-Восточной Руси. Помимо верховной государственной власти Владимирскому княжению принадлежали и государственные земли, которые и получал обладатель этого титула и возвращал (по крайней мере должен был возвращать) при потере ярлыка . Великое Владимирское княжение долгое время не наследовалось какой-либо одной княжеской ветвью, представляя собой «классический принципат», впервые наследственным его сделали московские государи . В определенном смысле процедура занятия владимирского стола в XIII-XIV вв. была схожа с занятием столов практически всех земель Руси домонгольского периода, здесь только существенной коррективой становилось право Золотой Орды давать ярлык тому или иному претенденту. Но оно принципиально не меняло существа престолонаследия, наоборот, стало возможным благодаря той традиции, которая существовала здесь еще с домонгольских времен. Этот внешний по отношению к княжеской среде фактор занял место другого - давления и воли городских верхов при занятии княжеского стола. Таким образом, XIII-XIV вв. продолжали традиции предыдущего времени - при государственном институте существовали и земли, обладателем которых становился обладатель соответствующего титула. Эти земли принадлежали не лично князю, а тому государственному «посту», который он в данный момент занимал.

В XII-XIII вв. это явление наиболее отчетливо проявилось в Новгороде, где сложились своеобразные отношения князя и города. В обширных новгородских владениях существовал компактный комплекс земель, принадлежащий институту княжеской власти. Владельцем этих земель становился князь, призванный на новгородский стол. Будучи изгнанным из Новгорода, князь оставлял и эти земли, а их обладателем становился его преемник .

Можно считать установленными две позиции: 1) «волость» - термин, широко употребляемый летописями, относится к сфере феодального землевладения, он означает земли, находящиеся в княжеском феодальном владении. Никакого иного смысла источники термину «волость» не придают; 2) встречающиеся в летописях выражения типа «Киевская», «Черниговская» и т. д. волости - не синоним земля с аналогичным названием, а обозначение феодально зависимого комплекса земель, находящихся в пределах этих земель и принадлежащих столу соответствующей земли.

Вывод о тождестве «волости» и бенефиция (или по крайней мере их близости) был сделан на основе выявления условий наделения волостями. Во всех известных нам случаях волость - временное условное владение и притом неотчуждаемое по воле владельца. Только в одном из зафиксированных летописью случаев волость отчуждалась владельцем. Имеется в виду упоминание о вкладе в Печерский монастырь великого князя Ярополка Владимировича: «Сии бо Ярополкъ вда (в монастырь. - Авт. ) всю жизнь свою - Небльскую волость, и Дерьвскую, и Лучьскую, и около Киева» .

Случай с отчуждением волости как будто делает не совсем корректными предыдущие рассуждения. Но здесь есть одна примечательная деталь. Переданные как вклад в монастырь волости названы «жизнью». Из этого следует, что в случае отчуждения феодального владения источники называют его «жизнью», т. е., говоря проще, отчуждаемое земельное владение в древнерусскую эпоху носило наименование «жизнь».

Нельзя сказать, чтобы этот термин не привлек внимания историков, но трактовка его оказалась, на наш взгляд, несколько поверхностной. И.Я. Фроянов попытался обосновать тезис, что под «жизнью» следует понимать «кормленную волость», единственный якобы источник существования (а значит, - жизни) князей . Возражая ему, М.Б. Свердлов настаивал на еще более непосредственном толковании термина: «жизнь», в его трактовке, - нечто, что является источником жизни - не более . «Жизнью», следовательно, может называться и волость, и село и вообще все, что приносит доход князю . Еще ранее подобную мысль высказал Б.Д. Греков: жизнь - основа имущественного положения князя .

Едва ли правомерно в данном случае отождествлять этимологию термина с его реальным содержанием в XII-XIII вв., ведь в таком случае и «волость» утратит содержание и ее перевод будет выглядеть как «власть», «господство». Первоначальное значение термина при широком его бытовании могло и не осознаваться, а в том, что это именно устойчивый термин, убеждает его распространенность (11 упоминаний в Ипатьевской летописи) и устойчивость словосочетания, в котором он употребляется - «вся жизнь». К сожалению, споры по поводу рассматриваемого понятия велись, в основном, вокруг летописной статьи о вкладе Ярополка Изяславича. Историки не учли все упоминания термина в летописи, что в конечном счете и предопределило неуспех в выяснении реального содержания понятия «жизнь».

Впервые «жизнь» встречается в летописной статье 1146 г. Святослав Ольгович, жалуясь своим родственникам Давыдовичам, между прочим, сказал и следующее: «Брата моя, се еста землю мою повоевали, и стада моя и брата моего заяли (и) пожгли, и всю жизнь погубили еста» . Исходя только из внутренней критики приведенной фразы, можно прийти к двум в равной степени обоснованным выводам: «жизнь» - это вообще всякий доход князя, включая «жита», «стада» и т. д. ; «жизнь» - нечто отличное от упомянутых источников дохода.

Что же на самом деле имел в виду Святослав Ольгович, говоря, что Давыдовичи «погубили его жизнь»? Несколько выше приведенной цитаты стоит в летописи описание разграбления имущества Игоря и Святослава Ольговичей их двоюродными братьями. Именно об этом эпизоде и говорил Святослав: Давыдовичи и Мстислав Изяславич «сташа у Мелтековѣ селѣ, и оттуда пославше и заграбиша кобылъ стадныхъ 3000, а конь 1000. Пославше же по селомъ, пожгоша жита и дворы» . Как видим, в этом описании есть упомянутые в жалобе стада и жита, следовательно, единственное, что могло обниматься термином «жизнь» в приведенной фразе, - села князей и их дворы в этих селах.

Сразу за жалобой Святослава следует детальное описание разграбления села его брата Игоря - «Игорева сельца». К сожалению, в тексте Ипатьевской летописи между этими сообщениями оставлен пропуск и теперь не совсем ясно, в каком повествовательном отношении состояло это сообщение к термину «жизнь». Но можно полагать, что это дальнейшая детализация вышеуказанного «разграбления жизни».

В следующем году, когда наметился некоторый раскол а коалиции, созданной Изяславом Мстиславичем, великий князь увещевал черниговских князей напоминаниями о совместном дележе владений Ольговичей и наделении Давыдовичей владениями Святослава: «Вы есте крестъ цѣловали до живота своего, а волости Святославли и Игоревѣ далъ вам есмь. Язъ же с вама и Святослава прогналъ, а волость вам есмь изискалъ, и далъ Новгородъ и Путивль, а жизнь есмы его взяли, а имѣнье его раздѣлилѣ на части» . Фраза, как видим, предельно ясная. Изяслав отделяет волости - Новгород-Северский и Путивль и «именье», т. е. движимое имущество, от «жизни» Святослава. Что же имел в виду Изяслав, говоря, что совместно с Давыдовичами «взял жизнь» Святослава?

Последний раз до рассматриваемых событий распределение волостей в летописи упоминается в 1146 г., когда войска киевских и черниговских князей разорили северские владения Ольговичей, и волости Игоря и Святослава были переданы Владимиру и Изяславу Давыдовичам. При этом был взят Путивль, а в нем разграблен двор Святослава . Именно этот двор, переданный позже вместе с городом Давыдовичам, и квалифицировал великий князь как «жизнь» Святослава.

Характерно, что практически всегда в летописи «жизнь» так или иначе ассоциируется с селами (что косвенно подтверждает правильность выводов, сделанных выше). Следующий раз «жизнь» упоминается в 1148 г. в реляции Святослава Ольговича Юрию Долгорукому об очередном разграблении его владений войсками Изяслава Мстиславича: «А Изяславъ, пришедъ, за Десною городы наша по-жеглъ и землю нашу повоевали. А се пакы Изяславъ, пришедъ опять к Чернигову, став на Олговѣ полѣ, ту села наши пожгли оли до Любча, и всю жизнь нашу повоевали» . Итак, «жизнь» была разорена тем, что сгорели княжеские села.

Еще откровеннее связь «жизни» и княжеских сел выступает в прямом описании летописью этих событий. Изяслав Мстиславич, осадив Чернигов, «пожьже вся села их (Давыдовичей и Святослава Ольговича. - Авт. ) оли и до Боловоса» . Это позволило Изяславу заключить: «се есмы села их пожгли вся и жизнь их всю... А поидемъ к Любчю, идеже их есть вся жизнь» .

В этих событиях на стороне черниговской коалиции воевал и Святослав Всеволодович, за год перед тем отпросившийся у Изяслава: «Отце, пусти мя Чернигову напередъ, тамо ми жизнь вся (и) у брату моею» . Святослав держал у Изяслава пять городов, среди них Божский, Котельницу и Межибожье. Это весьма показательный факт - князь мог держать волости в одной земле и быть, таким образом, вассалом одного князя, в то время как его домениальные владения находились в иной земле. За волость князь был обязан вассальной преданностью, за «жизнь» - нет.

Связь сел и «жизни» очевидна практически во всех случаях употребления летописью этого последнего термина. В 1149 г. Вячеслав и Юрий Владимировичи говорили союзникам Изяслава - венграм и полякам: «Оже межи нами добра хочете..., то не стоите на нашей земли, а жизни нашея, ни селъ нашихъ не губите» .

Другой пример. Изяслав Мстиславич, в очередной раз лишившись киевского стола, говорил своей дружине: «Вы есте по мнѣ из Рускы земли вышли, своихъ селъ и своихъ жизнии лишився. А язъ... любо голову свою сложю, пакы ли отчину свою налѣзу и вашу всю жизнь» .

Интересно, что «жизнь» невозможно отобрать у князя на законных основаниях, ее можно только разорить или захватить силой. Подтверждение тому - обращение жителей Полоцка к Рогволду Борисовичу. В 1151 г. он был изгнан из Полоцка , а в 1159 г. приглашен вновь. При этом полочане говорили ему: «Съгрѣшили есмь к Богу и к тобѣ, оже въстахомъ на тя без вины, и жизнь твою всю разазграбихомъ и твоея дружины» . Без сомнения, «жизнь» Рогволда была разграблена еще в 1151 г. во время первого изгнания, и полочане считали это тяжким грехом, а значит, противоправным поступком. Трудно определить точно, когда Рогволд обзавелся селами в Полоцкой земле; возможно, во время своего семилетнего княжения в этом городе с 1144 по 1151 гг. , возможно, они перешли по наследству от его отца, также княжившего в Полоцке . Кроме того, какие-то домениальные владения были у Рогволда и в Черниговском княжестве, где он находился с 1151 по 1159 г. у Святослава Ольговича . По крайней мере летопись говорит, что черниговские князья «не створиша милости ему... вземше под ним волость его и жизнь его всю» .

Указанная выше связь «жизни» с селами подтверждает, по нашему мнению, мысль, что «жизнь» - термин источников, под которым следует понимать отчуждаемое наследственное владение. Села в домонгольский период свободно продавались, передавались монастырям, по наследству . Следовательно, можно констатировать, что летописи употребляют понятие «жизнь» как синоним западноевропейскому термину «аллод» в смысле полного, безусловного, отчуждаемого владения.

Это предположение подтверждается и тем, что волости, названные «жизнь» и переданные Ярополком Изяславичей Печерскому монастырю, не упоминаются позже (кроме одной Луцкой, возможно, позже отобранной у монастыря, такие случаи известны ) при многочисленных раздачах во владение князьям. Ни «Небльской», «ни «Дереревской», ни волости «около Киева» ни одна летопись не отождествляет с владениями какого-либо иного лица. Очевидно, они так и оставались в собственности Печерского монастыря.

Итак, в домонгольский период существовали две основные формы земельной собственности «жизнь» (аллод), полная, отчуждаемая собственность, составляющая домен князей и бояр; и «волость» (бенефиций), собственность условная, временная, неотчуждаемая. Вместе с тем уже в конце XI заметно стремление к превращению волости в феод посредством передачи волостей в наследство. Для этого модифицируется понятие «отчина», оперируя которым князья могли претендовать (не всегда, впрочем, с достаточным успехом) на наследование отцовских волостей. Однако этот процесс так и завершился в домонгольский период. Господствующей формой землевладения оставался бенефиций.

Пытаясь выяснить сущность поставленных нами вопросов, мы намеренно абстрагировались от хронологического момента. Важно было выяснение основных начал функционирования механизма государственного землевладения. Однако после выполнения этой задачи внести хронологические коррективы необходимо. В работе отдано предпочтение летописным известиям, относящимся, в основном, к XII-XIII вв. Это обусловлено исключительно состоянием источников: частные усобицы, разграбления княжеских владений и бесконечные переделы волостей пробудили интерес летописцев к интересующим нас вопросам именно в это время. Но это ни в коем случае не означает, что перечисленные явления возникли только в XII в., напротив, к этому времени они уже прошли достаточно долгую историю развития. Сам термин «волость» в интересующем нас значении активно употребляется уже применительно к концу XI в. Значит, момент становления понятия и охватываемого им явления необходимо отнести к более раннему времени.

Определение древнерусского феодализма как «государственного» понуждает обратиться к некоторым вопросам генезиса феодальной земельной собственности.

В условиях по преимуществу натурального характера производства при феодализме, вырастающего из не менее натурального хозяйства варварского общества, «товарное производство не становится регулятором общественной жизни» . Социальные связи в раннефеодальном обществе не являются, таким образом, результатом или следствием чисто экономических процессов и отношений. Напротив, они развиваются на собственной основе, существуя в раннефеодальном социуме в виде непосредственно личных отношений (господства, зависимости, корпоративной солидарности и т. д.), которые для средневекового человека имели такую же вещественную природу и такое же неоспоримо объективное существование, как и окружающий материальный мир . Господством отношений подобного типа, практически не содержащих вещного элемента, и определяется своеобразие социального облика европейского средневековья. Естественно, в таких условиях от раннего феодализма трудно ожидать развитого феномена собственности (индивидуальной частной собственности), присущего обществам, основанным на товарно-рыночных отношениях.

Земельная собственность повсеместно в Европе вырастает из отношений господства и на ранних этапах своего развития, по существу, совпадает с ними. «Феодальная земельная собственность» (термин, впервые возникший в научной литературе по принципу «несхожести» с частной собственностью буржуазной эпохи и тем не менее вобравший в себя многие черты этой последней) для раннего феодализма не более чем научная абстракция. Феодальная «собственность», с учетом сказанного выше, меньше всего представляла собой отношение между членами общества по поводу вещи. Это только отношение между людьми. «Земельная» собственность в раннефеодальную эпоху едва ли необходимо включала собственно землю, территорию как необходимый компонент, будучи производным от отношения власти феодала над людьми, и только со временем и во вторую очередь - как право на территорию, занятую этими людьми. Обладание землей выступает лишь как следствие тех или иных прав на личность непосредственного производителя . «Сущность феодальной собственности на землю - это власть феодала над людьми, ее населяющими; под веткой, экономической формой скрывалось личное отношение» .

Следовательно, главной чертой, определяющей феодальную земельную собственность, вопреки широко распространенному убеждению нужно считать не ту или иную степень свободы распоряжения, а сопряженность с политическим властвованием: «Крупное землевладение в раннее средневековье по существу своему - управление людьми, сидящими на земле, личная власть над ними, власть судебно-административная, военная, сопряженная со сбором даней, рент, податей» . Все остальные признаки - условность, иерархичность, расчлененность, которые иногда квалифицируются как основные , есть лишь внешнее проявление, следствие потестарной природы феодальной собственности. Не объясняя существа землевладения при феодализме, они, напротив, сами могут быть выведены из власти как главного компонента собственности. В отношениях феодального землевладения и временной, и причинный приоритеты должны быть отданы власти, а не собственности, иммунитету, а не поместью. Эта мысль была очевидной уже для Н.П. Павлова-Сильванского, писавшего об иммунитете как об «исконной принадлежности крупного землевладения» . О предшествии иммунитета собственности в точном смысле верно писал И.Я. Фроянов, сделавший, однако, как и во многих случаях, неправильный вывод из правильных посылок: иммунитет носил «дофеодальный» характер .

Необходимо осознавать условность термина «собственность» применительно к эпохе раннего средневековья и не пытаться непременно увидеть в ней все признаки частной индивидуальной собственности. Строго говоря, как категория, «собственность», тем более «собственность частная», чужда феодализму по определению; гораздо точнее существо отношений передается словом «владение» (dominium), в котором фиксируется как обладание землей, так и главным образом господство над людьми .

Феодальное общество в своем развитии совершает эволюцию между властью и собственностью. Этот процесс завершится только к концу средневековья, к его, по определению И. Хейзинги, «осени», и только тогда «владение» приобретет черты собственности. Государство окончательно лишится частноправовых оснований господства, а его подати превратятся в типичные налоги публичной власти. Но все это будет означать утерю этими институтами их собственно феодального характера, станет предвестием разрушения феодальной системы В раннее средневековье всего этого еще нет. государство есть сеньория князя, собственность еще не сбросила доспехов власти, рента и налог совпадают.

Подобный исторический подход к исследованию феодального общества, блестяще продемонстрированный А.Я. Гуревичем и едва ли привлекший внимание историков Руси, снимает как несуществующие многие спорные проблемы древнерусского феодализма, столь долго дискутируемые на страницах научных изданий.

Констатируемая выше потестарная природа феодального землевладения позволяет более определенно поставить вопрос о месте государства в процессе генезиса феодальных отношений. Мы вынуждены констатировать совершенно особую, если не исключительную роль государственной власти в становлении феодальной системы. Для Руси, как и вообще для стран так называемого бессинтезного пути генезиса феодализма (представляющего, кстати, основной путь перехода варварских обществ Европы к новому общественному строю), именно этот путь «сверху», посредством «окняжения» земли и становления верховной собственности государства на землю был основным. Здесь не было северо-французского становления аллода и массового обезземеливания непосредственных производителей как предпосылки крупного землевладения . Но его формирование происходило как непосредственное превращение государственного суверенитета в феодальный иммунитет. Этот путь генезиса феодального землевладения, который иногда еще называется «политическим» в противовес «классическому» «экономическому», засвидетельствован для большинства европейских стран: Скандинавии и Англии саксонского периода , западнославянских и южнославянских государств.

На древнерусской почве «государственный феодализм» продемонстрирован уже самим семантическим движением основного термина «волость». Как известно, генетически оно восходит к понятию «власть», под которым в X в. понимали «возможность, силу и право на действие»; в ХI в. волость (и власть) - по преимуществу «владение» (земельная волость)» . Но уже и с конца века это единственное понятие и власти, и владения, и владетеля раскладывается надвое, и «волость» становится доменом, а «власть» - силой и правом владения им» . Это весьма примечательно: княжеское землевладение вырастает из господства, даже в термине сохраняя связь с властью над людьми, т. е. иммунитетом.

Для Руси необходимо отметить еще и два в чем-то различных типа феодального землевладения: княжеский и «боярский» (под боярами в данном случае традиционно понимаются светские феодалы некняжеского происхождения). Княжеское землевладение вырастает непосредственно из верховной собственности государства на землю путем дробления иммунитета и «приближения» его к непосредственным производителям . Боярское землевладение во всех случаях, когда его генезис возможно проследить документально, имеет своим источником княжескую власть . Эти два типа землевладения никогда не смешиваются. Во всех учтенных нами случаях волость никогда не находилась в держании «негосударственного» лица, а только князя или церкви. Боярские волости домонгольского периода древнейшим летописям неизвестны . Считаем поэтому ошибочным мнение О.М. Рапова, что боярские волости «хорошо прослеживаются по летописям» . Такой вывод подкрепляется данными В.Н. Татищева и поздних сводов, в том числе и Никоновского, отражающих более позднюю практику.

Княжеское и боярское землевладение различается не только тем, что первое существовало преимущественно в виде волости (хотя хорошо известны и домениальные владения князей), а боярские - в виде вотчины, но, совершенно очевидно, и различным объемом иммунитетных прав.

Полагаем, правы те исследователи, которые считают разграничение понятий «государственной» и «сеньориальной» собственности весьма условным, сильно преувеличенным в литературе, да, пожалуй, и существующим только на страницах научных трудов Противопоставление прав сеньоров и государей обусловливается исключительно местом в феодальной иерархии, но не содержанием собственнических отношений, поскольку для средневекового общества, даже в развитом виде, вообще характерна нерасчлененность политического господства, земельной собственности и непосредственной хозяйственной эксплуатации . «Если поместье и имело некоторые признаки государства, то государство в еще большей мере обладало чертами феодальной сеньории» . При этом совсем не обязательно, чтобы условием признания верховной собственности государства на землю, а следовательно, существования государственной системы эксплуатации было непременно отсутствие личной свободы непосредственных производителей. «Черная волость» - лучшее тому доказательство на древнерусской почве, судьбы свободного крестьянства повсеместно в Европе - на сравнительно-исторической. Государственный феодализм, какое бы положение он ни занимал: доминирующее на Руси, в Центральной, Южной и Северной Европе, или одного из многих в ряду, как в Северной Франции, собственно, и базируется на эксплуатации свободного крестьянства.

«Государственная» собственность никогда не существовала в «чистом» виде, всегда реализуясь через систему опосредствующих «сеньориальных» элементов-звеньев: передачей прерогатив государственной власти (фискальных, административных, хозяйственных) в так называемую должностную сеньорию» .

Вывод о тождестве «государственной» собственности на Руси и во Франции сделан для периода развитого феодализма, но не в меньшей степени справедлив и для той его стадии, которая представлена Киевской Русью XI-XIII вв. Уже здесь налицо совпадение государственных и сеньориальных элементов, уже здесь верховная собственность князя осуществляется посредством представителей княжеской администрации, постепенно превращающихся, как и на Западе, из промежуточного звена в главный или же равноправный субъект отношений. К сожалению, состояние источников по истории Руси XI-XIII вв. таково, что детально проследить соотношение «государственных» и «сеньориальных» элементов не представляется возможным . Но очевидно, что все или большинство феноменов, наблюдаемых с XIV в., содержится в XI-XIII вв. если не в развитом виде, то в потенции.

Примечания

. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII Вв. - М., 1982-С. 475.

. Гуревич А.Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. - М., 1970. - С. 7-25.

Правда, М.Н. Тихомиров полагал, что «слово «вотчина» впервые появляется уже в памятнике начала XII в.» (Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания на Руси XI-XIII вв // Древняя Русь. - М., 1975. - С. 56), но, к сожалению, источника своих сведений не указал. Со ссылкой на М.Н. Тихомирова это мнение повторил В. В Колесов, собственный материал которого, однако, говорит о противоположном (Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. - Л., 1986. - С. 244).

Едва ли не единственной работой, где сделана удачная попытка показать существование условного землевладения на Руси XII в. при помощи анализа терминологии источников, была статья М.Н. Тихомирова (см.: Тихомиров М.Н. Условное феодальное держание на Руси XII в. // Академику Б.Д. Грекову ко дню семидесятилетия: Сб. статей. - М., 1952. - С. 100-104. Переиздано в: Тихомиров М.Н. Древняя Русь. - М., 1975. - С. 233-239). Автор пришел к выводу, что одни из видов феодального держания выступает в источниках под названием «милость», а его держатели носили наименование «милостников».

См., напр: Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в X - первой половине XIII вв. - М., 1977; Рычка В.М. Формирование территории Киевской земли (IX - первая треть XII в.). - Киев, 1988. - С. 77-82.

. ПСРЛ . - Т. 1. - Стб. 309, 349, 367; Т. 2. - Стб. 298, 310-312, 498-500, 579, 653, 663, 614, 691.

. ПСРЛ . - Т. 2. - Стб. 311.

. Там же .

. Там же . - Стб. 698.

. Там же . - Стб. 697.

. Там же . - Стб. 683.

В основе социально-экономических предпосылок развития феодальной раздробленности на Руси лежал процесс феодализации - рост феодальной земельной собственности и складывание классов феодалов и зависимых крестьян. Формирование крупной земельной собственности на Руси в IX-XII вв. шло сложным путем. В IX-Х вв. оно происходило путем "окняжения" ранее общенародных общинных земель, которое делало живших там свободных общинников - "людей" - зависимыми от князя "смердами", платившими ему подати (т.е. подвергавшимися государственной эксплуатации). Затем великие князья стали раздавать "окняженные" земли зависевшим от них местным князьям, боярам, монастырям сначала в форме своего рода столов - "кормлений" (права сбора податей с определенной территории), а затем и в виде земельных пожалований. Из тех и других в XI в. формировались уже феодальные вотчины - наследственные земельные владения феодалов, обрабатывавшиеся трудом зависимых крестьян. Существовали и иные группы крестьянского населения: "челядь", "холопы", т.е. рабы; "изгои", оторвавшиеся от своих общин и жившие в чужих; "закупы" - люди, попавшие в долговую кабалу и работавшие в хозяйстве в качестве земледельцев до выплаты ссуды. Появление "изгоев" и "закупов" свидетельствует о наличии расслоения в старой свободной общине и создании категорий крестьян, вынужденных вступать в поземельную зависимость не от государства, а от частных господ.

Параллельно складывались и формы древнерусской феодальной иерархии, характерной для всех стран в периоды феодальной раздробленности. Эти формы во многом отличались от "классических" западноевропейских: в основе вассалитета здесь лежало не столько условное земельное держание, сколько подчинение "младших" князей "старшим" по силе и могуществу, а бояр - великому князю и князьям в каждом княжестве. В XII в. в отдельных княжествах на землю сажается часть дружины и слуг княжеского "двора", составившие основу будущего слоя дворян и "детей боярских", т.е. низшее звено феодальной иерархии. На этом более высоком уровне феодализации политическая раздробленность Древнерусского государства была закономерной и вела к укреплению его функций в интересах отдельных земель, местных бояр, городов, дворян. Вместе с тем она делала Русь более уязвимой для внешних врагов. Боярство формировалось из верхушки княжеской дружины, в меньшей степени местной знати, и делилось на "столичное" (великокняжеское) и "провинциальное" (областное). Роль боярства была неодинакова в разных древнерусских землях. Наиболее значительна она была в Новгороде, Галицко-Волынской Руси.

Феодальная знать на местах создавала свой государственный аппарат для поддержания господства над зависимым населением и а целях защиты княжеств от внешних врагов. Киев теперь не только не содействовал росту местных экономических и политических центров отдельных княжеств, но, наоборот, задерживал этот рост, требуя дань и людей. Такое положение вызывало борьбу против центра, что, естественно, ослабляло его. Таким образом, раздробленность явилась прямым следствием утверждения феодального строя на Руси.

В XII-XIII вв. развиваются производительные силы. Так, распространяется пашенное земледелие, трехполье, особенно в центре страны, идет колонизация необжитых земель, появляются новые сельскохозяйственные культуры. Развивается ремесло. Рост производительности труда в сельском хозяйстве и ремесленном производстве оказал огромное влияние на расширение торговли, укрепление городов. Это сопровождалось упрочением феодальной собственности на средства производства (в первую очередь на землю) и дальнейшим наступлением феодалов на права крестьян и городских низов.

Великий князь считался носителем высшей власти и верховным собственником земли княжества. Он «жаловал» вотчины и иммунитетные грамоты своим вассалам и должен был защищать их. Вассалы обязаны были нести службу в пользу великого князя, главным образом, военную. Бояре и «вольные слуги» пользовались правом «отъезда», то есть могли перейти от одного князя к другому. Мелкие феодалы - дворяне таким правом не пользовались. Вся эта иерархия была «ассоциацией», направленной против порабощенного производящего класса, то есть против зависимого крестьянства.

В Киевской Руси большую роль играли города, которых к середине XIII в. было около 150. Наиболее значительные древнерусские города XI-XII вв. не уступали западноевропейским, а столица Киев по числу жителей и размерам превосходила большинство из них. В городах процветали ремесла, купечество вело активную торговлю со многими странами Западной Европы и Востока, с Византией. Особенно выделялись Киев и Новгород. Через Киев, а также Чернигов велась сухопутная торговля с немецкими городами Рейнской области и Баварии, Чехии и Польши. Новгород имел обширные морские торговые связи с Северной Европой.

Категории свободного и зависимого населения. если рассматривать структуру раннефеодального общества киевской руси,то нужно сказатьо том,что все группы феодалов находились в отношениях сюзеренитета-вассалитета: Великий князь Киевский-Дружина(Старшая дружина: бояре, мужи.Младшая дружина: гриди, отроки, детские)-Местные (удельные) князья, посадники, волостели-Местная дружина-Погосты, становища, волости.
Все свободное население Руси называлось людьми, отсюда пошел термин "полюдье". Значительная часть населения была лично свободна, но платила дань в пользу государства. Сельское население называлось смердами. Смерды могли жить как в свободных сельских общинах, так и в вотчинах феодалов и князей, являясь при этом лично зависимыми. По "Русской правде" выделяется еще несколько категорий лично зависимых крестьян - закупов, холопов, рядовичей.

Специфика общинного строя. Первобытно-общинный строй , также общинно-родовой , первобытно-коммунистический - исторически первая в ряду общественно-экономических формаций, выделяемых в марксистской философии истории. Первобытное общество характеризуется минимальным (но постоянно повышающимся с течением времени) уровнем развития производительных сил, которому соответствуют производственные отношения так называемого первобытного коммунизма и бесклассовое общество .

В современной теории государства и права первобытно-общинный строй рассматривается как форма негосударственной организации общества; этап, через который прошли все народы мира .

Первобытная эпоха - самый ранний и наиболее продолжительный отрезок истории человечества, простирающийся «от выделения человека из мира животных до возникновения классового общества» . По археологической периодизации это примерно соответствует палеолиту. В зависимости от локальных условий на смену первобытнообщинному строю приходит одна из классовых формаций - азиатский способ производства, рабовладельческий, феодальный и т. п. строй вплоть досоциалистического. Некоторые исследователи также выделяют раннеклассовое общество.

Древнерусские города, ремесла, торговля. раннего феодализма играла внешняя и транзитная торговля. Торговый путь «из варяг в греки», проходивший по территории Древней Руси, имел общеевропейское значение. Примерно с IX в. значение Киева как центра посреднической торговли между Востоком и Западом возросло. Транзитная торговля через Киев еще более оживилась после того, как норманны и венгры перекрыли путь по Средиземноморью и Южной Европе. Походы киевских князей способствовали развитию торгового обмена в Причерноморье, на Северном Кавказе, в Поволжье. Увеличилось значение Новгорода, Полоцка, Смоленска, Чернигова, Ростова, Мурома. С середины XI в. характер торговли заметно изменился. Половцы и турки-сельджуки захватили торговые пути на юг и восток. Торговые, связи Западной Европы и Ближнего Востока переместились в Средиземноморье.

Первое место среди экспортных товаров занимали меха, рабы, воск, мед, лен, полотна, серебряные изделия, кожи, керамические изделия и др. Вывоз влиял на развитие городского ремесла, стимулируя целый ряд отраслей ремесленного производства. Древняя Русь ввозила предметы роскоши, драгоценные камни, пряности, краски, ткани, благородные и цветные металлы.

Торговые караваны на восток шли по Волге, Днепру, через Черное и Азовское моря к Каспийскому морю. В Византию ехали морем и сухопутным путем. В Западную Европу торговцы из Новгорода, Пскова, Смоленска, Киева отправлялись через Чехию, Польшу, Южную Германию либо по Балтийскому морю через Новгород и Полоцк. Киевские князья защищали торговые пути. Система договоров обеспечивала интересы русских купцов за рубежом.

Развитие торговли вызвало появление денег. Первыми деньгами на Руси служил скот (второй по значимости в пантеоне языческих богов – Велес – бог скота и в том числе денег; княжеская казна называлась «скотница») и дорогие меха (отсюда название первой денежной единицы «куна», т.е. куница). Использовались также византийские и арабские золотые монеты, серебряные западноевропейские монеты. С конца X в. на Руси получила хождение гривна – серебряный слиток весом 200 г. Гривна делилась на 20 ногат, 25 кун, 50 резан.

Монгольское нашествие нанесло тягчайший урон ремесленному производству и торговле Руси. Десятки городов были превращены в руины, а их население погибло или было угнано в рабство. Ремесленников насильственно переселяли из русских городов в монгольские улусы. Процесс перехода ремесла в мелкое товарное производство замедлился.

XIV–XV вв. – период возрождения и постепенного развития ремесленного производства. Результатом стал рост как старых, так и новых городов, превращавшихся в крупные центры ремесленного производства. Существенно расширился круг профессий за счет восстановления утраченных и появления новых видов ремесла. Возродились литейное дело, обработка металла, дерева, кожи, кузнечное и ювелирное дело. Возникли новые ремесленные специальности, шло постепенное совершенствование ремесла, углублялась его дифференциация. Так, в производстве железа наблюдалось отделение добычи руды и плавки металла от последующей его обработки. Кузнечное дело все более специализировалось. Из него выделились мастера по изготовлению отдельных видов продукции – гвоздочники, лучники, пищальники.

Ярослав Мудрый. ын крестителя Руси князя Владимира Святославича (из рода Рюриковичей) и полоцкой княжны Рогнеды Рогволодовны, отец, дед и дядя многих правителей Европы. При крещении был наречён Георгием. ВРусской православной церкви почитается как благоверный князь; день памяти - 20 февраля по юлианскому календарю.

При Ярославе Владимировиче был составлен первый известный свод законов русского права, который вошёл в историю как «Русская правда».

Борьба за киевский престол

15 июля 1015 года в Берестове умер Владимир Святославич, так и не успевший погасить мятеж сына. И Ярослав начал борьбу за киевский престол с братомСвятополком, которого освободили из темницы и объявили своим князем взбунтовавшиеся киевляне. В этой борьбе, продолжавшейся четыре года, Ярослав опирался на новгородцев и на наёмную варяжскую дружину под предводительством конунга Эймунда.

В 1016 году Ярослав разбил войско Святополка близ Любеча и поздней осенью занял Киев. Он щедро наградил новгородскую дружину, оделив каждого воина десятью гривнами. Из летописей:

… И отпусти их всех домой,- и дав им правду, и устав списав, тако рекши им: по се грамоте ходите, якоже списах вам, такоже держите

Победа под Любечем не окончила борьбу со Святополком: вскоре тот подступил к Киеву с печенегами, а в 1018 годупольский король Болеслав Храбрый, приглашённый Святополком, разбил войска Ярослава на берегах Буга, захватил в Киеве сестёр, жену Анну и мачеху Ярослава и, вместо того чтобы передать город («стол») мужу своей дочери Святополку, сам сделал попытку утвердиться в нём. Но киевляне, возмущённые неистовствами его дружины, начали убивать поляков, и Болеслав должен был поспешно оставить Киев, лишив Святополка военной помощи. А Ярослав, после поражения вернувшись в Новгород, приготовился бежать «за море». Но новгородцы во главе с посадникомКонстантином Добрыничем, изрубив его суда, сказали князю, что они хотят биться за него с Болеславом и Святополком. Они собрали деньги, заключили новый договор с варягами конунга Эймунда и сами вооружились. Весной 1019 года это войско во главе с Ярославом осуществило новый поход на Святополка. В битве на реке АльтеСвятополк был разбит, его знамя захвачено, сам он ранен, но бежал. Конунг Эймунд спросил у Ярослава: «прикажете ли убить его, или нет?» , - на что Ярослав дал свое согласие:

В 1019 году Ярослав женился на дочери шведского короля Олафа Шётконунга - Ингигерде, за которую прежде сватался конунг Норвегии Олаф Харальдсон, посвятивший ей вису и впоследствии женившийся на её младшей сестре Астрид. Ингигерду на Руси крестят созвучным именем - Ирина . В качестве дара от мужа Ингигерда получила город Альдейгаборг (Ладога) с прилегающими землями, которые получили с тех пор названиеИнгерманландии (земли Ингигерды) .

В 1020 году племянник Ярослава Брячислав напал на Новгород, но на обратном пути был настигнут Ярославом на реке Судоме, разбит здесь его войсками и бежал, оставив пленных и награбленное. Ярослав преследовал его и заставил в 1021 году согласиться на мирные условия, назначив ему в удел два города Усвят и Витебск.

В 1023 году брат Ярослава - тмутараканский князь Мстислав - напал со своими союзниками хазарами и касогами и захватил Чернигов и всё Левобережье Днепра, а в1024 году Мстислав победил войска Ярослава под руководством варяга Якуна под Лиственом (возле Чернигова). Мстислав перенёс свою столицу в Чернигов и, направив послов к бежавшему в Новгород Ярославу, предложил разделить с ним земли по Днепру и прекратить войны:

Садись в своем Киеве, ты - старший брат, а мне пусть будет эта сторона.

В 1025 году сын Болеслава Храброго Мешко II стал королём Польши, а два его брата, Безприм и Отто, были изгнаны из страны и нашли убежище у Ярослава.

В 1026 году Ярослав, собрав большое войско, вернулся в Киев, и заключил мир у Городца с братом Мстиславом, согласившись с его мирными предложениями. Братья разделили земли по Днепру. Левобережье сохранялось за Мстиславом, а правобережье за Ярославом. Ярослав, будучи великим князем Киевским, предпочитал находиться в Новгороде до 1036 года (года смерти Мстислава).

В 1028 году норвежский король Олаф (впоследствии прозванный Святым), был вынужден бежать в Новгород. Он прибыл туда вместе с пятилетним сыном Магнусом, оставив в Швеции его мать Астрид. В Новгороде Ингигерда, сводная сестра матери Магнуса, жена Ярослава и бывшая невеста Олафа, настояла, чтобы Магнус остался у Ярослава после возвращения короля в Норвегию в 1030 году, где тот и погиб в битве за норвежский престол.

В 1029 году, помогая брату Мстиславу, совершил поход на ясов, изгнав их из Тмутаракани. В следующем 1030 году Ярослав победил чудь и заложил город Юрьев (ныне Тарту, Эстония). В том же году он взял Белз в Галиции. В это время против короля Мешко II в Польской земле поднялось восстание, народ убивал епископов,попов и бояр. В 1031 году Ярослав и Мстислав, поддержав притязания Безприма на польский престол, собрали большое войско и пошли на поляков, отвоевали городаПеремышль и Червен, завоевали польские земли, и, взяв в плен множество поляков, поделили их. Ярослав расселил своих пленных вдоль реки Рось, а Мстислав на правобережье Днепра. Незадолго до этого в том же 1031 году Харальд III Суровый, король Норвегии, сводный брат Олафа Святого, бежал к Ярославу Мудрому и служил в его дружине. Как принято считать, он участвовал в кампании Ярослава против поляков и был со-руководителем войска. Впоследствии Харальд стал зятем Ярослава, взяв в жены Елизавету.

В 1034 году Ярослав ставит князем новгородским сына Владимира. В 1036 году внезапно на охоте умер Мстислав, и Ярослав, по-видимому опасаясь каких-либо притязаний на киевское княжение, заточил своего последнего брата, самого младшего из Владимировичей - псковского князя Судислава - в темницу (поруб). Только после этих событий Ярослав решается переехать со двором из Новгорода в Киев.

В 1036 году он одержал победу над печенегами и этим освободил Древнерусское государство от их набегов. В память о победе над печенегами князь заложил знаменитый собор Святой Софии в Киеве, для росписи храма были вызваны художники из Константинополя.

В этом же году после смерти брата Мстислава Владимировича Ярослав стал единоличным правителем большей части Древнерусского государства, за исключением Полоцкого княжества, где княжил его племянник Брячислав, а после смерти последнего в 1044 - Всеслав Брячиславич.

В 1038 году войска Ярослава совершили поход на ятвягов, в 1040 году на Литву, а в 1041 году водный поход на ладьях вМазовию. В 1042 году его сын Владимир победил ямь, причём в этом походе случился большой падёж коней. Примерно в это время (1038-1043) от Кнуда Великого к Ярославу бежал английский принц Эдуард Изгнанник. Кроме того, в 1042 году князь Ярослав Мудрый оказал большую помощь в борьбе за польский королевский трон внуку Болеслава Храброго - Казимиру I. Казимир взял в жены сестру Ярослава - Марию, ставшую польской королевой Добронегой. Этот брак был заключен параллельно с женитьбой сына Ярослава Изяслава на сестре Казимира - Гертруде, в знак союза с Польшей.

В 1043 году, Ярослав, за убийство «одного знаменитого россиянина» в Константинополе , послал сына своего Владимира совместно с Харальдом Суровым и воеводой Вышатой в поход на императора Константина Мономаха, в котором военные действия разворачивались на море и суше с переменным успехом и который закончился миром, заключённым в 1046 году. В 1044 годуЯрослав организовал поход на Литву.

В 1045 году великий князь Ярослав Мудрый и княгиня Ирина (Ингегерда) направились в Новгород из Киева к сыну Владимиру на закладку им каменного Софийского собора, вместо сгоревшего деревянного.

В 1047 году произошёл разрыв Ярославом Мудрым союза с Польшей.

В 1048 году в Киев прибыли послы Генриха I Французского - просить руки дочери Ярослава Анны.

Княжение Ярослава Мудрого продолжалось 37 лет. Последние года жизни Ярослав провёл в Вышгороде.

Умер Ярослав Мудрый 20 февраля 1054 года в Вышгороде точно в праздник Торжества Православия на руках сына Всеволода, пережив на четыре года свою жену Ингигерду и на два года старшего сына Владимира.

В надписи (граффити) на центральном нефе Софийского собора под ктиторской фреской самого Ярослава Мудрого, датированной1054 годом, говорится о смерти «царя нашего»: «В 6562 мца феврари 20 успен(и)е ц(а)ря наш(е)го в в(оскресенье) в (н)еде(лю) (му)ч Феодора ». В разных летописях точная дата смерти Ярослава определялась по-разному: или 19 февраля, или 20-го. Эти разногласия академик Б. Рыбаков объясняет тем, что Ярослав умер в ночь с субботы на воскресенье. В Древней Руси для определения начала дня существовало два принципа: по церковному счету - с полуночи, в быту - с рассвета. Вот почему по-разному называется и дата смерти Ярослава: по одному счету это была ещё суббота, а по другому, церковному, - уже воскресенье . Историк А. Карпов считает, что князь мог умереть 19 (по летописи), а похоронили его 20-го .

Тем не менее, дата смерти не принимается всеми исследователями. В. К. Зиборов датирует это событие 17 февраля 1054 года.

Похоронен Ярослав в Софийском соборе в Киеве. Мраморный шеститонный саркофаг Ярослава и ныне стоит в соборе св. Софии. Его открывали в 1936, 1939 и 1964 годах и проводили не всегда квалифицированные исследования. По результатам вскрытия января 1939 года антрополог Михаил Герасимов в 1940 году создал скульптурный портрет князя. Рост князя был 175 см. Лицо славянского типа, средней высоты лоб, узкая переносица, сильно выступающий нос, крупные глаза, резко очерченный рот (практически со всеми зубами, что встречалось тогда в старости крайне редко), резко выступающий подбородок. . Известно также, что он был хромым (из-за чего плохо ходил): по одной из версий - от рождения, по другой - в результате ранения в битве. Правая нога князя Ярослава была более длинной, чем левая, из-за повреждения тазобедренного и коленного суставов. Возможно, это было следствием наследственной болезни Пертеса.

По сообщению журнала Newsweek, при вскрытии ящика с останками Ярослава Мудрого 10 сентября 2009 года было установлено, что в нём находится, предположительно, только скелет супруги Ярослава княгини Ингегерды. В ходе проведенного журналистами расследования была выдвинута версия, что останки князя были вывезены из Киева в 1943 году при отступлении немецких войск и в настоящее время, возможно, находятся в распоряжении Украинской православной церкви в США (юрисдикция Константинопольского патриархата).

"Русская Правда". (древнерус. правда роусьская , или правда рускаа , здесь «правда» в значении лат. iustitia, греч. δικαίωμα) - сборник правовых норм Древнерусского государства, датированный различными годами, начиная с 1016 года (см. ниже). Является основным письменным источником русского права. Связан с Ярославом Мудрым.

Первооткрывателем Русской Правды для исторической науки является В. Н. Татищев, обнаруживший Краткую её редакцию.

Русская Правда содержит нормы уголовного, наследственного, торгового и процессуального законодательства; является главным источником правовых, социальных и экономических отношений Древнерусского государства.

Рядовые свободные жители [править | править вики-текст]

· Основное действующее лицо Русской Правды - муж - свободный мужчина;

По ст. 1 Краткой Правды (близко содержание ст. 1 Пространной Правды) если за убитого никто не мстит, платится вира в 40 гривен, «аще будеть русинъ, любо гридинъ, любо купчина, любо ябетникъ, любо мечникъ, аще изъгои будеть, любо словенинъ ».

· Русин - младший княжеский дружинник: гридин - представитель боевой дружины;

· Купчина - дружинник, занимавшийся торговлей;

· Ябетник - дружинник, связанный с судебным процессом;

· Мечник - сборщик штрафов;

· Изгой - человек, потерявший связь с общиной;

· Словенин - житель словенской, то есть новгородской земли (Древнейшую Правду Ярослав даровал новогородцам), в данном контексте - рядовой житель.

Княжеские усобицы. Умирая, Ярослав разделил территорию своего государства между сыновьями по принципу старшинства. Каждый из братьев получил отдельное княжество, но все земли Руси находились под высшей властью старшего из братьев - Великого князя Киевского. По смерти Великого князя не сын, а старший за ним брат утверждался в Киеве. Оставленный им удел переходил в руки следующего по старшинству брата и далее, по цепочке старшинства, перемещались по княжествам все члены великокняжеского рода. При таком порядке наследования Русская земля становилась как бы совместным владением Рюриковичей.

Основанный Ярославом порядок казался понятным и четким, однако с каждым новым поколением число членов княжеского рода увеличивалось, родовые отношения становились все более запутанными. Каждый князь стремился доказать, что именно он старший в роду, и тем самым получить право занять престол в более значительном и богатом княжестве. Недовольство князей результатами очередного передела вело к междоусобным войнам.

Одновременно усилилась угроза со стороны степняков. В 1097 г. в г. Любече состоялся съезд русских князей с целью договориться о прекращении распрей и сплотиться против половцев. На съезде был провозглашен принцип наследования князьями земель своих отцов.

Таким образом, Русская земля больше не считалась единым владением всего княжеского дома, а была совокупностью отдельных наследственных владений. Установление этого принципа создавало основы для закрепления уже начавшейся раздробленности Руси.

Владимир Мономах. , великий князькиевский (1113-1125), государственный деятель, военачальник, писатель, мыслитель. Сын князя Всеволода Ярославича. Прозван Мономахом по прозванию рода матери, которая предположительно была дочерью византийского императора Константина IX Мономаха. Княжение Владимира Мономаха было периодом последнего усиления Киевской Руси. Владимир Мономах через своих сыновей управлял 3/4 её территории. Туров Мономах получил по смерти Святополка как киевскую волость. В 1117 году Мономах отозвал своего старшего сына Мстислава из Новгорода в Белгород, что стало вероятной причиной выступления сына Святополка Изяславича Ярослава, правившего на Волыни и опасавшегося за свои наследственные права на Киев. В 1118 году Мономах вызвал новгородских бояр в Киев и привёл их к присяге. В 1118 году Ярослав был изгнан с Волыни, после чего пытался вернуть княжество с помощью венгров, поляков и разорвавших союз с Мономахом Ростиславичей, но безуспешно. В 1119 году Мономах силой оружия завладел также Минским княжеством. При Владимире Мономахе начали заключаться династические браки между Рюриковичами. Ярослав Святополчич (убит в1123 году при попытке вернуть Владимир-Волынский) и Всеволод Ольгович (черниговский князь с 1127 года) были женаты на дочерях Мстислава Владимировича (внучках Мономаха), на дочери Мономаха Агафье был женат Всеволодко городенский, Роман Владимировичбыл женат на дочери Володаря Ростиславича Перемышльского. Стабильность в государстве держалась на авторитете Мономаха, который он заслужил в борьбе с половцами, а также концентрации большей части земель Древнерусского государства в руках киевского князя.

После второго похода русских дружин в верховья Северского Донца с разгромом находящихся под властью половцев городов (1116) половцы откочевали от русских границ (частично ушли на службу в Грузию), и посланное в конце правления Мономаха за Дон войско не нашло там половцев.

В 1116-1117 годах по поручению Владимира Мономаха создана была 2-я редакция «Повести временных лет» Сильвестром, монахом Выдубицкого монастыря, затем в 1118 по поручению переведённого отцом на юг Мстислава Владимировича - 3-я. Именно эта редакция летописи дошла до наших дней.

Война с Византией[править | править вики-текст]

Около 1114 года на Руси появился византийский самозванец Лжедиоген II, выдававший себя за давно убитого сына императора Романа IV - Льва Диогена. Владимир II Мономах из политических соображений «признал» претендента и даже выдал за него свою дочь Марию. Великому князю удалось собрать значительные силы, и в 1116 году под предлогом возвращения престола «законному царевичу» он пошёл войной против Византии - последней в истории двух государств. При поддержке Мономаха и половцев Лжедиогену удалось овладеть многими дунайскими городами, но в одном из них, Доростоле, самозванца настигли двое наемных убийц, посланных византийским императором Алексеем I. Это, однако, не остановило Мономаха. Он продолжал действовать - теперь уже в «интересах» сына Лжедиогена II - Василия и организовал новый поход, пытаясь удержать города на Дунае. Во главе войска встал воевода Иван Войтишич, которому удалось «посадить посадников по Дунаю».

Византия, вскоре, смогла вернуть себе придунайские земли, так как вскоре Мономах послал на Дунай ещё одно войско во главе со своим сыном Вячеславом и воеводойФомой Ратиборовичем, которое неудачно осадило Доростол и вернулось обратно.

Только в 1123 году русско-византийские переговоры увенчались заключением династического брака: внучка Мономаха стала женой византийского императора

Наступление феодализма обусловлено возникновением разделения труда между дву­мя жизненно важными функциями древнего общества – земледелием и безопасностью (обороной) и характеризуется выделением многочисленных социально-значимых непро­изводительных профессиональных групп населения таких как князья, бояре, священно­служители, воины, купцы и др. Драгоценная утварь и призведения художественного ре­месла, поступавшие по трансконтинеталь­ным путям из Византии и Европы оседали в сокровищницах знати и мо­настырей или превращались в личную собственность, а в да­ль­нейшем служили атрибутами светской и духовной власти феодалов.

Феодальное землевладение в Древней Руси осуществля­лось следующими способами:

налогообложения свободных собственников-производителей (полюдье, дань, об­рок и др.);

исполнения земледельцами-производителями различных повинностей;

непосредственной эксплуатацией зависимого труда (с признаками рабовладения);

использованием наемного труда;

правом владельца на перераспределение, куплю-продажу, наследование, разреше­ние межевых споров, отчуждение и т.п.

Сочетание и соотношение приведенных выше факторов могло значительно изменять­ся для земель (так называли территории и поселения, объединенные по признакам гео­графии и принадлежности племенным союзам), волостей и различных хозяйств – индивидуальных, сельских общин, городских, вотчинных, мо­на­стырских и др. – в зави­симости от местных условий, отношений и со временем. На­иболь­шее значение в киевс­кий период – в этом сходятся многие исследователи,– как в общем объеме сельскохозяйс­твенного производства, так и в отношении численности свя­занного с ним населения имело налоголожение свободных общинников – земельная ре­нта.

Отношения феодального землевладения, сложившиеся в киевский период, законода­тельно отраженные в Русской Правде, оказались черезвычайно консервативными, но­сили наследственный классово-сословный характер, но не охватывали всего земледельче­ского населения – летописи говорят о существании черносошного крестьянства (люди); а в по­сле­ду­ю­щие века – приняли форму государственного крепостного права, пережитки кото­рого сохранились до XX в.

Через несколько веков после киевского периода в степных низовьях Днепра и Дона воз­никла и распространилась другая форма землевладения – свободное воору­женное зем­леделие (казачество), сыгравшее видимую роль в освоении и развитии Юга.

АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ

Становление государства восточных славян происходило в IX-X вв. путем окняжения районов и племенных территорий, утверждения владетельных прав князей, которое могло про­исходить лишь в относи­тельно мирной и лояльной среде. Так возникали во­лости (позднее домен и административное деление), представлявшие собой территории и поселения свя­занные с город­ским центром, княжеской резиденцией или частным усадьбой (огнищем), а также с погостами.

Окняжение (IX-X вв.) – утверждение права землевладения и установления дани не всегда происходило мирным путем и предшествовало полюдью – организации сбора и транспортировки дани, хотя первона­чально могло с ним совпадать.

Центром административно-территориального владения князя (княжества, земли), где находилась его дружина, резиденция, администрация и казна – был стольный город. В Киеве, Новгороде, Смоленске, Полоцке, в Ростово-Суздаль­ской земле князья имели городские теремные дворы и загородные резиденции, среди которых известны: Вышгород («Ольгин град»), новгородских князей – на Городище и в селе Ракома (Ярослав), Смядынь под Смоленском, ростов-суздальских – Владимир, Боголюбово – Андрея и др.

Отношения с населением окняженных территорий строились путем:

1. непосредственного руководства князем территориальных военных формирований и действий (дружина, городские ополчения, войны и др.);

2. прямого налогообложения различных видов деятельности (дань, полюдье, торговые пошлины, судебные штрафы и издержки);

3. получения доходов от частных владений (промыслы и вотчинное ремесло);

4. торговли.

Грамоты тех лет дают сведения о княжеской дружине и последующем возникновении гражданской княжеской администрации, в которую к XII в. вхо­дили: посадник, даньщик, черноборец, подъ­ездной, писчий, тиун, мытник, вирник, емец и др.

Возникновение постоянной прослойки профессиональных воинов в восточнославянском обществе по данным современных источников датируется VI-VII вв. Дружина князя существовала за счет его доходов и делились на старшую, состояв­шую из «княжих мужей» (позднее – боярская дума), и младшую – постоянно находившийся при князе вооруженный от­ряд. Старшие дружинники принимали участие военных, админисративных, политиче­ских, торговых, финансовых и других делах князя. Младшие дружинники находились при князе, прожи­вая в гридницах, а в невоенное время кроме ратной службы выполняли ис­полнительные обязанности, участвовали в охоте, сборе даней и др.

Приговор
1 октября 1946 г. Международный Военный Трибунал в Нюрнберге вынес приговор группе главных военных преступников. В нем был закреплен принцип ответственности за совершение и соучастие нацистских преступлений. Международный военный трибунал приговорил: Геринга (2.2,2.3,2.4,2.5) , Риббентропа (2.2,2.3,2.4,2.5), Кейтеля (2.2,2.3,2.4,2. ...

Личность Сократа
Сократ (др.-греч. Σωκράτης, ок. 469 до н. э., Афины - 399 до н. э., там же) - древнегреческий философ жил в Афинах. Прославился тем, что был магически притягательной личностью, со своими учениками вел мудрые беседы, но никогда их не записывал. В тоже время избегал выступлений в народном собрании, ...

Борьба русского народа против ордынского владычестра.
В 1327 году случилось единственное восстание русских людей против ордынского ига, над Русью нависла угроза появления новой карательной рати. Настал час Ивана Калиты. Не имея выбора, ему пришлось вести татарскую рать на оппозиционную тогда Москве Тверь, во избежание крупных набегов со стороны татар. За эту службу в 1332 году Иван стал ве...

Князь - крупнейший феодал, владел всеми дворцовыми и черносошными (чернотяглыми) землями. Дворцовые земли принадлежали князю и его семье непосредственно и зачастую

раздавались приближенным за службу ("служни" земли). Крестьяне дворцовых земель несли оброк или барщину и управлялись дворцовыми слугами. Черносошные земли принадлежали князю как главе государства. Крестьяне этих земель несли тягло, повинности в пользу великокняжеской власти (государства) и управлялись его наместниками. Черные земли также нередко переходили в частное владение феодалов - бояр, монастырей, дворянства. Служилые князья (княжата) превратились (по мере подчинения их власти великого князя Московского) в крупных вотчинников, сначала вассалов, а затем подданных великого князя, обязанных

ему службой. Бояре - крупные землевладельцы, вотчинники, также были вассалами великого князя, а затем - его подданными. Бояре-вотчинники стали основной категорией господствующего класса феодалов (наряду с монастырями и церковниками) в период феодальной раздробленности. Бояре имели большие права на землю и живших на ней крестьян: передавали землю по наследству, отчуждали ее, меняли и т.п.;

Князь владел всеми землями. князь предоставляет своим боярам право сбора дани с некоторых завоеванных территорий. Те могли раздать своим дружинникам, а они в свою очередь могли обосноваться на этой земле. Если бояре строили дом, то владения становилось вотчиной и лично принадлежала боярам, а также могла передаваться по наследству. Часть земель отходила земельным владельцам, как плата за покровительство. Таким образом складывалась феодальная иерархия. Верховным владельцем земли был князь, дальше шли вотчинники, дальше бояре, которые получили право полного наследования своих земель. Мелкие держатели земли находились в конце феодальной лестнице, их держание земли подкреплялось договором о службе.

Князь владел всеми землями. Он давал своим приближённым боярам или (служилым людям) земельные угодия за службу, на время этой службы или в собственность. Те могли раздать своим дружинникам, а они в свою очередь могли обосноваться на этой земле.

Также были бояре, захватившие общинную землю, представители великокняжеской династии, местные князья, которые тоже обладали земельными угодьями.

После принятия в X в. христианства значительная часть земель сосредоточилась

в руках церкви, монастырей, духовенства.

Иммунитеты

Бояре обладали иммунитетными правами. То есть они были не просто землевладельцами, в их руках (согласно иммунитетным грамотам) находились суд, управление, сбор податей и т.д.

в своих деревнях и селах.

Источники древнерусского права. Русская правда. (списки и редакции).

Древнейший источник права - обычай. На раннем этапе развития Древнерусского государства действовали нормы обычного права. а в качестве переходной формы от обычая к закону имело место право договоров

Русская правда. (списки и редакции).

До наших дней дошло более ста списков Русской Правды , которые можно представить в трех основных редакциях: Краткая, Пространная и Сокращенная (обозначаемые в литературе как КП, ПП и СП).

Древнейшей редакцией(была принята в 1068 г.) является Краткая Правда , состоящая

из Правды Ярослава (ст. 1-18), Правды Ярославичей (ст. 19-43),

Пространная Правда принята в1113 г. состояла из двух частей - Устава князя Ярослава (ст. 1-52) и Устава Владимира Мономаха (ст. 53-121) - систематизированного сборника

правовых норм, входивших в Краткую Правду с позднейшими изменениями

и дополнениями Устава, принятого во время княжения Владимира

Мономаха, после подавления восстания в Киеве 1113 г.

Сокращенная редакция появилась в середине XV в . из переработанной Пространной редакции.

Источники Русской правды.

Источниками кодификации были нормы обычного права и княжеская судебная практика. К числу норм обычного права относятся прежде всего положения о кровной мести (ст. 1) и круговой поруке (ст. 19 КП). Законодатель по-разному оценивает эти обычаи: кровную месть он стремится ограничить (сужая круг мстителей) или вовсе отменить, заменив денежным штрафом (вирой). Круговая порука, напротив, сохраняется как политическая мера, связывающая всех членов общины ответственностью за своего члена, совершившего преступление (≪дикая вира≫ налагалась на всю общину).Нормы, выработанные княжеской судебной практикой, многочисленны в Русской Правде и иногда связываются с именами князей, принимавших их (Ярослава, сыновей Ярослава, Владимира Мономаха).Определенное влияние на эту кодификацию оказало византийское