Что обозначают слова летописи былины жития. Основные жанры (житие, летопись, поучение, воинская повесть). Из былины «Ильины три поездочки»

Историческая повесть и житие в ПВЛ. Повесть о Васильке Теребовольском, Житие Феодосия Печерского.

По Лихачеву. Великое наследие.

Источники повести временных лет определили ее направление. Мощное, логически стройное, проникнутое патриотическим духом повествование повести в своем движении от прошлого к настоящему несло в себе широкое осмысление политической деятельности нового времени. Она повествует о начале русской земле, о начале русского народа.

Письменной истории Руси предшествовала ее устная история. Затем же устная история сопутсвовала письменной. Своим расцветом летопись обязана устной истории России, хранителем которой был народ.

Огромным историческим источником был фольклор. В летописи сохранены огромное количество преданий, легенд и песен, которыми древнерусские книжники стремились восполнить недостаток истории родины.

Могильные насыпи издавна и у всех народов были связаны с историческими преданиями. Высокие холмы, насыпавшиеся над могилами вождей, сами по себе свидетельствовали о стремлении сохранить на многие поколения память об умерших. Но, кроме того, память о погребенных поддерживалась тризнами, совершавшимися на их курганах, культом, которым были окружены многие из могильных насыпей. Естественно, что с ними связывались и различные сказания, жившие в окружающем населении, пока существовали и самые насыпи. Число могильных холмов на территории Древней Руси было особенно велико. Их было исключительно много в самом Киеве . Со многими из них были связаны предания, немаловажные для определения исторических судеб восточного славянства. Недаром летописцы неоднократно ссылаются на могильные холмы как на достоверных и правдивых свидетелей точности их исторического повествования. Так, например, завоевание Киева Олегом было связано памятью с могилами Аскольда и Дира; гибель Игоря - с его могилой «у Искоростеня града в Деревах»; легенда о Вещем Олеге - с его могилой: «...есть же могила его и до сего дьне, словеть могыла Ольгова»; смерть Олега Святославича связывалась с его могилой «у града Вручего» (современного Овруча) и т. д. Обо всех этих могилах летописец замечает, что они существуют и «до сего дьне», о многих из них он говорит, что они «словут», то есть связаны со славой погребенных в них князей. Однако с принятием христианства, изменившего погребальный обычай, отменившего поминальные празднества, где вспоминались деяния прошлого, могилы князей перестают быть центрами, к которым была прикреплена историческая память о погребенных. Христианские могилы редко привлекают внимание летописца.

Но не только с древними могилами была соединена народная память о делах минувшего. Города и урочища прочно хранили память о своем возникновении. Народная память в Новгороде и в Ладоге связывала определенные места с Рюриком, в Изборске - с Трувором, в Белоозере - с Синеусом. Местные по своему приурочению, эти предания говорили об общерусских деятелях, о событиях общерусской истории. Сами по себе эти местные предания охватывали единой сетью всю Русскую землю, объединяя и собирая ее историческое прошлое. С княгиней Ольгой были связаны местными воспоминаниями многочисленные урочища, села, погосты, перевесища (места, где ловились птицы) по Днепру и Десне. В Пскове сохранились сани Ольги. «И ловища ея суть по всей земли и знаменья и места и повосты» (погосты), - пишет летописец, отмечая общерусский характер исторических преданий об Ольге.

Насколько обильными и подробными были эти исторические воспоминания, показывает хотя бы та точная топография древнего Киева, которую дает летописец, описывая времена, отстоящие от него на целое столетие: «Бе бо тогда вода текущи въздоле горы Киевьския, и на подольи не седяху людье, но на горе. Град же бе Киев, идеже есть ныне двор Гордятин и Никифоров, а двор княжь бяше в городе, идеже есть ныне двор Воротиславль и Чюдин, а перевесище бе вне града, и бе вне града двор другый, идеже есть двор демьстиков за святою Богородицею; над горою двор теремный, бе бо ту терем камен».

Характерно, что наиболее древние исторические воспоминания самым тесным образом связаны с языческим, дохристианским культом предков, но чем ближе ко времени, когда уже пишут летописцы, тем яснее выступают исторические припоминания сами по себе, тем четче выделяется интерес к истории родной страны. Историческое самосознание народа становится все более интенсивным, вводится в точные хронологические рамки.

Таким образом, на всем пространстве Руси от Изборска, Ладоги и Белоозера и до северных берегов Черного моря, до Корсуни, где показывали летописцу церковь, в которой крестился Владимир, и до Тмуторокани хранилась историческая память об общерусских героях, о первых русских князьях, «трудом» своим великим собиравших Русскую землю. Даже вне пределов Руси, на далеком Дунае, летописец указывает город (Киевец), основанный Кием. Местные по своему приурочению, но общерусские по своему содержанию, эти предания свидетельствовали о широте исторического кругозора народа. В этих местных исторических преданиях говорилось не только о Руси, но и о соседящих с нею народах и странах: венгры, печенеги, греки, скандинавы, хазары, поляки, болгары, а с другой стороны Царьград, Тмуторокань, Корсунь составляли тот широкий географический фон, на котором развертывалось действие легенд, связанных с урочищами. Таким образом, сама Русская земля с ее многочисленными городами, урочищами, селами, могильными насыпями была как бы живою книгою ее неписаной истории.

«Повесть временных лет», сохранившая нам многие местные легенды, свидетельствует и о других формах устной исторической памяти.

Внимательный анализ киевского летописания показывает, что многие записи сделаны в нем на основании рассказов двух лиц: Вышаты и его сына Яня Вышатича, участие которого в летописании прямо отмечено под 1106 г

под этим годом составитель «Повести временных лет» говорит о Яне, о его смерти и отмечает: «От него же и аз многа словеса слышах, еже и вписах в летописаньи семь, от него же слышах».

В самом деле, три поколения летописцев были в дружественных отношениях с Вышатой и его сыном Янем на протяжении 1064-1106 гг.

Янь был сыном Вышаты; Вышата, как это отмечено в «Повести временных лет» под 1064 г., был сыном новгородского посадника Остромира, с именем которого связан древнейший из дошедших до нас памятников русской письменности - знаменитое Остромирово Евангелие 1056-1057 гг. Остромир, как это было установлено еще известным археологом Д. И. Прозоровским , был сыном новгородского посадника Константина; Константин был сыном новгородского посадника Добрыни - будущего героя русских былин Добрыни Никитича. Судьба всех этих представителей рода Яня Вышатича отражена в летописи на основании устных рассказов Вышаты и Яня.

Эти рассказы, неточные хронологически, как и все устные припоминания, несут в себе следы сказочных мотивов и окрашены тенденциозной мыслью: они героизируют этот род, подчеркивают его весомость в общем раскладе сил Киевского государства, его близость к роду киевских князей . И Вышата, и Янь упорно говорили летописцам о тех мудрых советах, какие давали их предки киевским князьям. Нежелание Святослава послушать совета Свенельда - объехать днепровские пороги и пойти на Русь на конях - привело к гибели Святослава; печенеги, подстерегавшие русских в этом опасном месте, напали на Святослава, разбили его дружины и убили его самого. Владимир I Святославич неоднократно следовал советам Добрыни в своих походах. Добрыня добивается для Владимира руки полоцкой княжны Рогнеды. Слушая советы сына Добрыни Константина, Ярослав получил киевский стол. Когда Ярослав, разбитый Святополком и польским королем Болеславом, прибежал в Новгород и собирался отсюда бежать дальше за море, посадник Константин, сын Добрыни и дед Вышаты, рассек с новгородцами ладьи Ярослава, заявив: «Хочем ся и еще бити с Болеславом и с Святополкомь». Новгородцы во главе с Константином собрали деньги на дружину, и Ярослав разбил Святополка и Болеслава. Как Владимир был обязан княжением Добрыне, так Ярослав был обязан киевским столом его сыну Константину.

В рассказах Вышаты и Яня Вышатича о собственных подвигах опять-таки присутствует та же «родовая» тенденция. Так, например, в рассказе «Повести временных лет» о последнем походе русских на Царьград в 1043 г. сделаны вставки. Можно считать достоверным, что эти вставки были сделаны на основании рассказов Вышаты или Яня Вышатича. В этих вставках подчеркнуто воеводство Вышаты, причем так, точно Вышате принадлежало главное воеводство, хотя перед этим в рассказе предшествовавшего «Повести временных лет» Начального свода (о нем ниже) воеводой значился Иван Творимирич.

И Вышата, и Янь рассказывали, кроме того, летописцам о своей борьбе с волхвами, о сборе полюдья в Белозерской крае (1071 г.).

В деятельности решительно всех представителей рода Вышаты и Яня отмечаются их дальние походы, их сборы даней и полюдья, что должно было служить косвенным упреком современным им князьям, которые не думают о сборе дани с соседних народов, предпочитая «вирами и продажами» разорять собственное население. О сборах дани с волжских болгар рассказывается в летописных статьях о Добрыне. В собственной деятельности Вышата и Янь отмечают именно эти далекие походы, участниками которых они были: на Константинополь (Вышата), за сбором полюдья в Белозерье (Янь)

Предания о роде Яня Вышатича и Вышаты были известны не только в узких пределах этого рода. Они получили широкое распространение.

Уже в 1128 г., через двадцать два года после смерти Яня, летописец привлек исторические предания о Добрыне для объяснения родовой вражды полоцких князей Рогволодовичей с Ярославичами. Изложив под этим годом некоторые события в Полоцком княжестве, летописец переходит к изложению предания о Владимире I Святославиче и Рогнеде, в котором в активной роли выступает и Добрыня. Историческое предание это летописец передает уже не со слов какого-либо представителя рода Добрыни, а как народную молву. На это прямо указывают первые же слова рассказа: «О сих же Всеславичих сице есть, яко сказаша ведущий преж». Далее летописец рассказывает, как Владимир, княживший еще в Новгороде, послал своего воеводу Добрыню к Рогволоду просить руки его дочери Рогнеды. Рогнеда не пожелала выходить замуж за «робичича», - сына рабыни Малуши («она же рече: „Не хочю розути робичича”»). Владимир гневается и жалуется Добрыне. Добрыня же, «исполнися ярости», идет походом на Полоцк, берет город приступом, а Рогволода, жену его и дочь уводит в плен. Владимир убивает Рогволода и женится на Рогнеде, назвав ее Гориславой. Дальше сообщается легендарная история ссоры Владимира и Рогнеды, во время которой малолетний сын их Изяслав вступается за мать с мечом в руках.

Приведя это историческое предание о Владимире и Рогнеде-Гориславе, летописец замечает: «И оттолае мечь взимають Роговоложи внуци противу Ярославлим внуком», мотивируя тем самым вставку в летописный текст народного сказания.

Ряд признаков заставляет предполагать, что эти родовые предания не были единичными. Князья постоянно вспоминали отцов и дедов своих, в широкой степени считаясь с родовыми традициями, с родовой преемственностью, с правами своего рода. Когда, например, в 1097 г. Давыд и Олег Святославичи узнали об ослеплении Василька Теребовльского, оба они «печална быста велми» и сказали: «Сего не было в роде нашем».

Еще одним видом устной исторической памяти, отраженной в «Повести временных лет», была дружинная поэзия.

Дружинная среда, окружавшая русских князей, прочнее всего сохраняла память о военных подвигах прошлого. Она была хранительницей своих дружинных традиций. Именно поэтому Святослав не решается нарушить заветы старины и принять крещение. Святослав говорит своей матери Ольге, предлагавшей ему креститься: «Дружина смеятися начнут».

«Повесть временных лет» сохранила нам от допись-менного периода Руси содержание нескольких героических преданий именно этой дружинной поэзии. Их основной темой были смелые походы русских дружин на главный и богатейший центр тогдашней Европы - Константинополь. Необычайно дерзкие походы русских создали особенно благоприятные условия для расцвета героической песни. Отголоски этой дружинной поэзии звучат в летописных рассказах о походах на Царьград Аскольда и Дира, Олега, Игоря, Святослава. Они присутствуют в рассказе о том, как Олег повелел своим воинам сделать колеса и поставить на них корабли. С попутным ветром корабли развернули паруса и с поля подошли к Царьграду. Испуганные греки предложили мир и дань. Дружинные песни рассказывали о том, как Вещий Олег отказался принять под стенами Царьграда предложенные ему в знак мира яства и вина, которыми греки собирались его отравить. Остатки дружинных песен об Олеге можно видеть в рассказе «Повести временных лет» о щите, который Олег прибил над вратами Царьграда, «показуя победу». Наконец, и предание о смерти Олега от любимого коня через песни перешло в летопись и распространилось по всей Северной Европе, в местных преданиях Ладоги и в скандинавских сагах.

Отголосками дружинных песен явились и рассказы летописи о знаменитых пирах Владимира Святославича. Воспоминания об этих пирах, для которых варилось по 300 провар меду, на которых было «множество от мяс, от скота и от зверины», сохранились в современных былинах. Сознание дружиной своей силы и значения отчетливо выражено в летописном описании одного из пиров, составленном летописцем также, очевидно, на основании дружинной песни. Дружина ропщет на князя за то, что ей приходится есть деревянными ложками, а не серебряными. Более всего на свете любя свою дружину, Владимир, согласно этому дружинному преданию, приказал исковать ей серебряные ложки. «Сребромь и златом не имам налести дружины, - говорит Владимир, - а дружиною налезу сребро и злато, якоже дед мой и отець мой доискася дружиною злата и сребра».

Особенно рельефна в «Повести временных лет» созданная на основе дружинных песен характеристика бесстрашного князя Святослава, всю свою недолгую жизнь проведшего в далеких походах. «Князю Святославу възрастъшю и възмужавшю, нача вой совкупляти многи и храбры, и легъко ходя, аки пардус (как гепард) войны многи творяше. Ходя, воз по себе не возяше, ни котьла, ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, зверину ли, или говядину на углех испек ядяше, ни шатра имяше, но подъклад постлав и седло в головах; тако же и прочий вой его вси бяху. И посылаше к странам, глаголя: „Хочю на вы ити”». Когда побежденные им греки, желая испытать его, прислали ему многочисленные дары - золото и знаменитые византийские паволоки, Святослав не взглянул на них, приказав отрокам спрятать принесенное. Когда же греки принесли Святославу меч и иное оружие, Святослав принял их в свои руки, ласкал, хвалил и просил приветствовать византийского царя, пославшего ему их. Греческие послы ужаснулись воинственности Святослава и, вернувшись к царю, сказали: «Лют се мужь хочеть быти, яко именья не брежеть, а оружье емлеть. Имися по дань». И послал царь своих послов к Святославу, говоря: «Не ходи к граду, возми дань еже хощеши».

Сходный рассказ, подчеркивающий воинственность русских, передает летописец и о полянах. Когда хазары обложили полян данью, поляне выплатили ее оружием: по мечу от дыма. Хазары отнесли эту дань своему князю, и старцы хазарские ужаснулись воинственности русских: «Не добра дань, княже! Мы ся доискахомь оружьемь одиною стороною, рекше саблями, а сих оружье обоюду остро, рекше мечь. Си имуть имати дань на на нас и на инех странах».

Таким образом, дружинная поэзия дописьменной Руси была поэзией высокого патриотического пафоса. Именно это делало поэзию дружинников одновременно поэзией народной. Дружина русских князей была дружиной русской по своему патриотическому сознанию.

Можно было бы привести еще и другие формы исторического эпоса, послужившего основой создания «Повести временных лет», например своеобразные сказы, обладавшие диалогической формой . Нет нужды стремиться исчерпать все формы устной исторической памяти народа. Необходимо подчеркнуть, однако, что летопись пользовалась устной народной исторической памятью не только как историческим источником. «Повесть временных лет» во многом черпала отсюда же свои идеи, самое освещение прошлого Русской земли.

В самом деле, уже из того, что было приведено выше, ясно, что народная память об исторических событиях и исторических лицах не была безразличной и «механической». Факты русской истории не преподносились в историческом эпосе «россыпью», вне их взаимной связи друг с другом. Воспоминания о событиях русской истории в русском народе носили героический характер и были связаны общим, единым представлением о славном начале русской истории.

Замечательные слова об исторических знаниях Древней Руси находим мы у Кирилла Туровского (русского писателя XII в.). Кирилл различает два типа хранителей исторической памяти - летописцев и песнотворцев, следовательно, творцов истории письменной и творцов истории устной, но у обоих находит одну и ту же цель их деятельности как историков: прославление героев и по преимуществу их военных подвигов. Кирилл предлагает прославлять «героев» церковных так же, как воспевает народ своих героев светских: «...историци и ветия, рекше летописьци и пес-нотворци, прикланяють своя слухи к бывшая межю цесари рати и въпълчения, да украсять словесы и възвеличать мужьствовавъшая крепко по своемь цесари и не давъших в брани плещю врагом (то есть не показавших врагам спину.- Д. Л.), и тех славяще похвалами венчають...»

В летописи мы находим многочисленные свидетельства существования в самом народе живых представлений о героическом прошлом Русской земли.

В 1097 г. киевляне послали к Владимиру Мономаху со словами: «Молимся, княже, тобе и братома твоима, не мозете погубити Русьскые земли. Аще бо възмете рать межю собою, погании имуть радоватися, и возьмуть землю нашю, иже беша стяжали отци ваши и деди ваши трудом великим и храбрьством, побарающе по Русьскей земли, ины земли приискываху, а вы хочете погубити землю Русьскую».

Исторические события больше чем через столетия могли вспоминаться народом с такими деталями, которые свидетельствуют о наличии подобных устных сказаний или песен о них. Так, например, перед Липицкой битвой 1216 г. новгородцы говорили Мстиславу Мстиславичу Удалому: «Къняже! Не хочем измерети на коних, нъ яко отчи (отцы) наши билися на Кулачьскей пеши» . Битва на реке Кулачьце или Колакше произошла в 1096 г. за сто двадцать лет до Липицкой битвы. Перед тем, как вступить в сражение на Колакше, новгородцы сошли с коней и затем выступили против Олега Святославича в пешем строю. Следовательно, в Новгороде в течение ста двадцати лет народная память удерживала такую, казалось бы, мелкую деталь Колакшской битвы. Почему-то она привлекла внимание в начале XII в. и составителя «Повести временных лет», записавшего о ней: «Мстислав же перешед пожар с новгородци, и сседоша с коней новгородци, и сступишася на Кулачьце». Думается, что народная измять не случайно удержала эту живую подробность. В ней отразилась удаль новгородцев и, следовательно, героическое прошлое Новгорода.

Этот особый характер народной памяти, отмечавшей прежде всего все героическое в прошлом, придал и первой русской летописи оттенок героичности и эпичности. Начало русской истории было для летописца напоено героизмом. Хвала и прославление отчетливо дают себя чувствовать в изображении первых русских князей - Олега, Игоря, Ольги, Святослава, Владимира.

Житие в повести временных лет.

Повесть о Васильке Теребовольском. Василий (кон. XI - нач. XII в.) - автор Повести об ослеплении князя Василька Ростиславича Теребовльского, вошедшей в состав статьи 1097 г. Повести временных лет (в составе Летописи Лаврентьевской, Ипатьевской, Радзивиловской и др.). А. А. Шахматов считал В. священником, духовником князя Василька; другие исследователи считают его светским лицом. По мнению Б. А. Рыбакова, В. был «муж» князя Святополка и допустимо его отождествление с В. - посадником г. Владимира, упомянутым в той же летописной статье. А. А. Шахматов ограничивал Повесть В. несколькими фрагментами из статьи 1097 г., перемежающимися с текстом летописца, а именно: «И приде Святополк с Давыдом Кыеву... 2 отрока княжа, Улан и Колчко», «Василкови же сущю Володимери, на прежереченем месте... Сим же от града отшедшим, сею же снемше погребоша я» и «Святополк же, прогнав Давыда, нача думати... перея Володимерь и посади в нем сына своего Ярослава». Другие исследователи приписывают В. статью 1097 г. целиком и даже некоторые другие летописные статьи. Особняком стоит гипотеза М. X. Алешковского, согласно которой В. - один из основных редакторов ПВЛ, который в 1119 г. осуществил переработку ее текста, составленного Нестором (по гипотезе Алешковского этот текст отождествим с Начальным сводом): внес в него фрагменты из Хроники Георгия Амартола, текст Договоров с греками, легенду об апостоле Андрее, предания о северных народах (в статьях 1096 и 1116 гг.) и другие рассказы, а также ряд этнографических, исторических и генеалогических уточнений.

Исследователи, атрибутирующие В. лишь статью 1097 г., полагают, что текст Повести был внесен в ПВЛ Сильвестром. А. А. Шахматов, напротив, считал его вставкой составителя 3-й редакции ПВЛ.

В своей Повести В. выступает как очевидец и участник событий. Он сам упоминает, что был послан князем Давидом Святославичем к находящемуся в заточении ослепленному Васильку Ростиславичу, чтобы убедить того принять предлагаемые Давидом условия примирения. Но В. не ограничивается описанием своей беседы с Васильком, а излагает всю историю заговора князей, пленения и ослепления Василька, все события феодальной междоусобицы, вспыхнувшей между князьями Давидом и Святополком Киевским, повинными в расправе над Васильком, и князьями, выступившими в его защиту. Если не ограничивать Повесть фрагментами, отмеченными Шахматовым, а атрибутировать В. всю статью 1097 г., то совершенно ясной становится его тенденция прославить государственную мудрость и великодушие Владимира Всеволодовича Мономаха. Поэтому допускают, что Повесть была создана по поручению этого князя. Повесть В. обладает высокими литературными достоинствами: автор умело использует яркие сюжетные детали, с редкой для древнерусской литературы того времени живостью передает диалоги и монологи. Исследователи часто обращались к анализу Повести для характеристики принципов и приемов древнерусского сюжетного повествования. Д. С. Лихачев видит в ней произведение особого жанра - «повестей о княжеских преступлениях», сопоставимое с летописными рассказами об убийстве Игоря Ольговича (в статье 1147 г. Летописи Ипатьевской) и Повестью об убиении Андрея Боголюбского. Повесть издавалась только в составе Повести временных лет.

Теперь, что касается Феодосия Печерского.

Вобще, Феодосий Печерский был известным церковно-политическим деятелем и писателем XI века. В 1108 году он был официально причислен к лику святых, что и побудило Нестора взяться за описание его жития. Точная дата завершения этого труда не известна. В своей работе Нестор использовал легенды, устные рассказы и предания, бытовавшие в Киево-Печерском монастыре, основателем которого был Феодосий.вот.

В литературном отношении это житие - образец жанра. Феодосий с первого своего появления предстает в образе «типичного святого», идеального положительного героя. Сын благочестивых родителей, он уже в раннем детстве поражал всех своим поведением: прилежно посещал церковь, сторонился сверстников, был нетребователен к своей одежде, рано выучил грамоту, и вскоре все были поражены его премудростью.

Так, в духе житийной литературы Нестор излагает обязательную биографию героя. Дальнейшее повествование разбито на ряд небольших рассказов-новелл1, связанных с центральным персонажем: 1) о вознице, который вез Феодосия из Киева в монастырь; 2) об ангеле, который дал Феодосию золотую гривну; 3) о разбойниках, напавших на монастырь Печерский; 4) о бочке, наполнившейся медом во славу Феодосия.

Каждая новелла, по замыслу Нестора, должна была явиться иллюстрацией святости и духовного совершенства Феодосия. Такой способ повествования позволил Нестору показать Феодосия во весь рост как праведника. Портрет святого дан в духе житийной литературы, но за ним просвечивают и реальные черты Феодосия: одетого в ветхую одежду, крайне нетребовательного в пище.

Нестор находит выразительные детали, создающие иллюзию достоверности изображаемого. Монастырская братия - это живые, земные люди с их делами, нравами, характерами. Автор характеризует их быт, общественный труд на строительстве монастыря, хозяйственные заботы, взаимоотношения с мирянами.

Сам Феодосий, с самого начала рассказа о нем, дан в окружении реальных бытовых деталей, создающих в итоге образ сурового и деятельного игумена. Он все дни трудился: «на работу он выходил прежде всех, и в церковь являлся раньше других и последним из нее выходил», с радостью помогал пекарям месить тесто или выпекать хлебы, носил из колодца воду, сам рубил дрова. На слова келаря Федора: «Прикажи, чтобы кто-либо из свободных монахов пошел и приготовил бы дров сколько нужно» – блаженный ответил: «Я свободен, я и пойду», «взял топор и начал колоть дрова».

Нестор создает образ подвижника-аскета. Как аскет, Феодосий носит на теле власяницу, спит «на ребрах своих», облекается в «свиту худу». Автор отмечает, что «одеждой ему служила власяница из колючей шерсти, а сверху носил другую свиту. Да и та была ветха».

Нестор подробно описывает духовные качества игумена, воссоздавая его психологический портрет. Он был прост, отличался святостью души, смирением и необыкновенной кротостью, с радостью выслушивал слова укоризны. «Был он заступник вдов и помощник сирот».

Психологический портрет Феодосия дополняет и описание его смерти, раскрывающее могучий дух игумена. Его трясет в ознобе, он пылает в жару, уже совсем обессилел, лишился дара речи, но собирается с силами и трижды призывает к себе братию, находя для нее слова утешения. Смерть Феодосия психологически мотивирована. Почти умирающий, «...он встал и склонился ниц, моля со слезами милостивого Бога о спасении души своей, всех святых призывая на помощь». Нестор пишет: «И снова, помолившись, лег на постель свою, и немного полежав, вдруг взглянул на небо и воскликнул громко с радостным лицом: “Благословен Бог, что так свершилось: вот уж не страшно мне, но радуюсь я, что отхожу от света сего!”»2. Автор заключает: «и можно думать, что сказал он так, увидев явление некое, потому что потом выпрямился, вытянул ноги, и руки крест накрест сложил на груди, и передал святую душу свою в руки божьи, и приобщился к святым отцам». «А благоверный князь Святослав, - пишет Нестор, - который находился недалеко от монастыря блаженного, вдруг увидел, что огненный столп поднялся до неба над тем монастырем»3.

Нестор заостряет внимание и на духовной эволюции героя, проводя его через череду жизненных перипетий (изнурительный труд и аскетизм, деспотизм матери, побег из дома и скитания), начиная с божественного предназначения Феодосия-ребенка до становления идеального положительного героя, «избранника Божия».

При этом особая роль отводится драматической коллизии: столкновению матери с сыном.

Согласно правилам литературного этикета, регламентировавшего изображение героев в литературе Древней Руси, образ святого требовал обязательного присутствия противоположного ему персонажа. Нестор противопоставил Феодосию его мать - воплощение материального, земного начала. Эта сильная мужеподобная женщина буквально одержима любовью к сыну, и чрезмерная любовь являлась источником постоянных столкновений между ними. Стремление сына посвятить себя служению Богу наталкивается на жестокое сопротивление матери. Она, как подчеркивает автор, уговаривает Феодосия отказаться от своих стремлений «то ласково, то угрозами, а иногда и побоями». В гневе мать хватает его, вцепляется в волосы, щиплет, швыряет на землю, топчет ногами, привязывает, запирает, сковывает ноги и бьёт его, пока не изнемогает сама.

Летопись как жанр

Согласно Словарю литературоведческих терминов «Летопись» - это жанр русской литературы, содержащий описание легендарных и реальных событий, мифологических представлений и проч. Летописи создавались, чтобы сохранить память о событиях прошлого: о том, чему свидетелем был сам летописец (составитель летописи) или о чем он услышал, или прочел в других летописях. Яркий пример летописи – «Повесть временных лет». [Шк.литведч. словарь, с.26].

Летопись – это повествование об исторических событиях. Это самый древний жанр древнерусской литературы. В Древней Руси летопись играла очень важную роль, т. к. не только сообщала об исторических событиях прошлого, но и была своего рода политическим и юридическим документом, свидетельствовала о том, как необходимо поступать в определенных ситуациях.

Летописи были двух типов: собственно погодные записи – сообщения о событиях, и летописные рассказы – описания событий, с конкретными деталями, диалогами. Вторые, в свою очередь представлены двумя типами: одни рассказы повествуют о событиях современных летописцу, они обычно литературно обработаны и более реалистичны; другие о событиях давно прошедших: обычно это эпические предания, легенды, лишь впоследствии внесенные в летописи; их отличают эпическая лаконичность описания, обобщенность образов героев, сюжетная занимательность и эффект неожиданности.

Древнейшей летописью является «Повесть временных лет», которая дошла до нас в списках Лаврентьевской летописи 14 века и Ипатьевской летописи 15 века. Летопись рассказывает о происхождении русских, о генеалогии киевских князей и о возникновении древнерусского государства. Летописи относятся к числу «объединяющих жанров» (термин Д.С. Лихачева), подчиняющих себе жанры своих компонентов: исторической, преимущественно, воинской повести, жития святого, поучения, похвального слова, различных документов. В составе летописей дошли до нас многие произведения древнерусской литературы: «Поучения» Владимира Мономаха, «Хождение за три моря» Афанасия Никитина и др. Новые летописи составлялись обычно как своды и компиляции предшествующих летописей и заключались записями о современных событиях. Продолжая труды своих предшественников, летописцы дополняли или сокращали их, стремясь создать единое повествование, подчиняя его определенной исторической концепции и политическим установкам.[ Д.С.Лихачев].

Последним русским летописцем можно по праву назвать Н.М Карамзина, русского историка, писателя, поэта. Для Оптиной пустыни дорого другое имя летописца -о.В.Рослякова, который исполнял послушание летописца.

Летопись как жанр отличается от жанра жития

Согласно Словарю литературоведческих терминов «Житие» - в русской средневековой литературе художественная биография легендарной исторической личности, причисленной церковью к лику святых; например, «Житие Александра невского» [Шк.литведч. словарь, с.18].

Житие как жанр близко к жанру современного романа: образ святого - в его развитии, с самого момента его рождения и до самой смерти, то есть перехода в Вечность. Житие характеризуется ярко выраженной рефлексией как показатель анализа собственного состояния святого: его поступков, чувств, мировосприятия, и этому подвижник подвергает себя добровольно и сознательно. Прекрасным примером рефлексии являются горячие молитвы подвижника, его внутренние монологи, обращения к братии и проповеди. Лексика повествования включает в себя старославянизмы, устаревшие и специальные слова, употребляемые во время молитвы или во время богослужения. Житие включает сведения исторического, географического, био- и библиографического характера. Помогает читателю посмотреть на мир другими глазами, учит жить с пользой не только для себя, но и для других, способствует патриотическому настрою, духовному росту и внутренней гармонии, впечатляет пропитанностью православного духа. Единственным недостатком является краткость, вследствие чего многие подробности из жизни святого опущены.

Вывод: летопись отличается от жития.

Летопись

Да, «…не житие, но летопись событий…»

В летописи проглядывают живые человеческие отношения!

Книга Нины Павловой «Пасха красная» есть яркий пример

…не жития…, но летописи событий.

Жизнь трех Оптинских новомучеников была краткой и по-монашески тайной. «Подвиг их сокрыт от людей, - писал нам один из прозорливых отцов, - но они предстательствуют за нас пред Престолом Господа». И чтобы хотя бы отчасти понять этот подвиг, надо снова, как ни больно, вернуться в ту залитую кровью Оптину, где на Пасху умолкли колокола. Но начать лучше с событий перед Пасхой.

Три креста, как три родные брата,

Тишиной овеяны стоят.

Во гробах, за Господа распяты,

Три монаха Оптинских лежат .

Вот что пишет автор книги «Пасха красная» Н. Павлова, член Союза писателей России о том, как она работала над книгой: «…Пиши, как писала прежде», - так благословил меня на труд архимандрит Кирилл (Павлов), подсказав тем самым жанр этой книги: не житие - я никогда не писала их, но летописъ событий. А складывалась летописъ так - в 1998 году Господъ привел меня паломницей в Оптину пустынъ, и с тех пор я живу здесъ, став очевидцем тех событий, о которых и попыталасъ рассказатъ на основе дневников этих лет. Такую Оптинскую летопись вел век назад православный писателъ Сергей Нилус, и жанр этот достаточно традиционен. Еще одно пояснение. В православной литературе принято по смирению скрыватъ свое имя, но в маргтирологии особый чин свидетеля. В первые века христианстпва, мучеников пострадавших за Христа, причисляли к лику свяпгых без канонизации - по свидетельским показаниям. очевидцев, позже нередко становившихся мучениками. В мартирологии отсутствует свидетель аноним или свидетелъ боязливый. Вот почему в книге присутствуют имена очевидцев жизни и подвига трех Оптинских новомучеников. По благословению духовного отца я тоже поставила под рукописъю свое имя, хотя все это не мое, и я лишъ собиратель воспоминаний о новомучениках и рукописей, оставшихся от них. Помню, какую радость пережила я вместе с оптинской братией, когда удалосъ найти и вернутъ в монастыръ дневник убиенного иеромонаха Василия. К сожалению, рукописи новомучеников разошлисъ после убийства по рукам, и до сих пор не найден дневник инока Ферапонта…»

Русская культура возрождалась и развивалась вместе с возрождением и подъемом Русской земли, развитием системы хозяйствования после монголо-татарского нашествия, в процессе объединения русских княжеств сначала вокруг нескольких центров, а потом вокруг Москвы. Она чутко отряжала все новшества в русской жизни, а главное – изменившиеся настроения: русского народа, его патриотический порыв в пору борьбы с Ордой, в преддверии Куликовской битвы и в период создания: единого Русского централизованного государства.

Летописи

В первую очередь возрождалось и развивалось летописание, появлялись крупные исторические сочинения, в которых шел рассказ о всем пути русского народа. Новые летописные своды стали создаваться при дворах ведущих русских князей – во Владимире, Ростове Великом, Рязани, Твери, позднее в Москве. Не прерывалось летописание в Новгороде и Пскове.

Вначале эти сочинения были проникнуты местными интересами. Рассказывая о событиях русской истории со времен Рюрика и включая в свой состав знаменитую "Повесть временных лет", эти летописи в дальнейшем повествовали о деяниях своих князей, считали их главными героями русской истории. Авторы связывали историю Древней Руси, например, с историей Тверского или Рязанского княжества и полагали, что именно их князьям и суждено возглавить процесс объединения русских земель. Это было знаменательно: идея единства Руси уже встала на повестку дня истории, и летописи отразили эту идею.

Со второй половины XIV в. ведущая роль в летописании и в создании историко-литературных памятников переходит к Москве, которая при Дмитрии Донском взяла на себя инициативу борьбы с Ордой. Они пишутся в Троице-Сергиевом монастыре, в московских монастырях. В этих сочинениях проводится идея единства Руси, общности ее киевского и владимирского периодов, ведущей роли Москвы в объединении русских земель и в борьбе с Ордой. Таким летописным сводом стал московский "Русский хронограф".

Уже в это время: в московских летописных сводах проходит мысль о праве Москвы на собирание всех земель, бывших ранее в составе единого Древнерусского государства. Москва лишь приступила к этому процессу но идеологи того времени уже сформулировали задачу московских князей на будущее.

Недаром Иван III, отправляясь в поход против Новгорода, заранее ознакомился со старыми летописями, чтобы найти в них обоснование своего права как Рюриковича на владение всеми русскими землями, в том числе и Новгородом на правах отчины своих предков, киевских князей.

Жития, сказания, "хождения"

Другим письменным жанром, отражающим явления эпохи и пронизанным новыми умонастроениями людей, стали в это время жития, сказания и "хождения".

Жития – это биографии духовных и светских лиц, канонизированных христианской Церковью. Их героями становились только личности, чья деятельность являлась действительно эпохой в истории Руси, или те, чей жизненный подвиг стал примером для многих поколений русских людей. Таким было, например, "Житие святого Александра Невского", памятник Древнерусской литературы конца ХIII – начала XIV вв. В нем рассказывалось о замечательных подвигах князя в борьбе со шведами, немцами, о его титанической и опасной дипломатической деятельности в отношениях с Батыем, Золотой Ордой, о его загадочной смерти на пути из Сарая. Русские люди, читая это житие, проникались идеями служения Родине, патриотизма. Автор стремился отвлечь читателей от всего эгоистичного, суетного и пробудить в их душах высокие жизненные идеалы служения людям, обществу, своей стране.

Другим таким известным житием стала повесть о жизни и трагическом конце князя Тверского, великого князя Владимирского Михаила Ярославина, растерзанного в Орде. В нем автор не идеализирует своего героя, рассказывает, как тот отчаянно боролся за власть над Русью с Московским князем Юрием Данииловичем. Однако последние дни его жизни, добровольная явка в Орду на мученическую гибель ради спасения своей земли позволяют автору высоко оценить жизненный подвиг Михаила Тверского. Мученическая смерть, по его мысли, смывает с облика тверского князя все мелочное, недостойное.

Любимым чтением русских людей стало и "Житие Сергия Радонежского", написанное его учеником Епифанием Премудрым в 1417–1418 гг. Со страниц этого сочинения встает образ высоконравственного, трудолюбивого, глубоко религиозного человека, для которого высшее счастье – сделать добро ближнему, обеспечить благополучие род ной земли.

Особенно популярными в то время стали сказания. Это истории, посвященные знаменательным событиям в жизни страны. Таким сказанием стала "Задонщина", памятник древнерусской литературы конца XIV в. (видимо, не позднее 1393 г.), повествующий о Куликовской битве 1380 г. Ее автор (о нем известно лишь, что его звали Софроний и что он был родом из Рязанщины) шаг за шагом повествует о нашествии Мамая, подготовке Дмитрия Донского к отпору врагу, сборах рати, исходе исторической битвы. Вот лишь маленький отрывок из "Задонщины": "...И сказал князь великий Дмитрий Иванович: “Брат, князь Владимир Андреевич, пойдем туда, прославим жизнь свою миру на Диво, чтобы старые рассказывали, а молодые помнили! Испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую”...".

Повесть проникнута высоким патриотическим духом, и недаром автор не раз обращается: мысленно к событиям и образам "Слова о полку Игореве".

Специальное сказание было написано о нашествии хана Тохтамыша на Москву, потрясшем Русь после блестящей победы на Куликовом поле. В сожженной и разграбленной Москве, пишет автор, были "план и рыдания, и вопль многих, и слезы, и крик неутешный, и стенание многое, и печаль горькая, и скорбь неутешная, беда нестерпимая, нужда ужасная, и горесть смертная, страх, ужас и трепет". Историко-литературные произведения отражали всю сложность и трагичность борьбы Руси за свое единство, против ордынского ига.

В XIV XV вв. вновь появляются на Руси "Хождения" – сочинения, описывающие дальние путешествии русских людей. Одним из них стало знаменитое "Хождение за три моря" (имеется в виду Каспийское, Аравийское и Черное) тверского купца Афанасия Никитина (?–1475), в котором он рассказал русским людям о своем многолетием путешествии по странам Востока и о жизни в Индии. Начало описания датировано 1466 г., последние строки были написаны в 1472 г.

Его мечтой было побывать на Востоке, откуда заморские купцы привозили дорогие и диковинные вещи – красивые шелковые ткани, драгоценные камни, жемчуг, пряности, золоченое оружие. Сказочным раем представлялась Индия. Но каков был туда путь – не знал никто. Никитин решил пробиться в Индию с русскими товарами – железными изделиями, мехами, узорочьем, Т.е. украшенными золотым и серебряным шитьем тканями.

Афанасий первым из русских людей проделал огромный путь от Тверской пристани на Волге до Калькутты. Уже на пути к Каспийскому морю русский купец подвергся опасностям, был ограблен, на море попал в шторм. Зятем он прошел Азербайджан, закаспийские земли, оказался: на побережье Персидского залива, а потом отплыл в Индию. Там он провел несколько лет. В "Хождении" он подробно описал свое путешествие и годы, проведенные в Индии, рассказал об индийской земле, об обычаях и верованиях индийцев, об их городах.

За долгие годы жизни в Индии Афанасии Никитин потерял счет дням по русскому календарю; утеряв церковные книги, потерял счет и календарю церковному. "А великого дня Воскресенья Христова (Пасхи) не ведаю, а по приметам гадаю", – отмечал он в своих записях. Тоска по Родине всё чаще охватывала купца, хотя он и помнил годы страшной феодальной войны: "Русская земля да будет богом хранима, – пишет он. – На этом свете нет страны подобной ей, хотя бояре Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость".

Наконец он отплыл из Индии в Африку, побывал в Эфиопии, оттуда перебрался на Иранское нагорье, а далее через Черное море и Крым вернулся на родину.

Афанасий Никитин умер неподалеку от Смоленска в крестьянской избе, немного не дойдя до родной Твери. В его суме были обнаружены тетради с описанием "Хождения". Он оказался первым европейцем, побывавшим в Индии и подробно рассказавшим о ней. Только через 30 лет путь в Индию проложил знаменитый португальский мореплаватель Васко да Гама.

1. Житие Владимира, принадлежащее неизвестному автору, по всей вероятности, Греку, и соответствующая ему часть повести о крещении Владимира, помещенной в летописи .

« Житие блаженаго Володимера », принадлежащее неизвестному автору, по всей вероятности, Греку, как мы говорили выше, открыто преосвящ. Макарием; напечатанное им сначала в Христианск. Чтении за 1849 г., — кн. II , оно потом перепечатано им в Истории Русской Церкви (в приложениях к т. I, изд. 2 стр. 264 sqq ).

Преосвящ. Макарий принимает два вида иди две редакции жития (Истор. т. II, изд. 2 стр. 151). Но это не совсем верно. Собственно жития известна одна редакция, а затем есть позднейшие компиляции, в которых житие является в соединении с другими древними сказаниями.

У преосвящ. Макария были в распоряжении два списка жития: Сахаровский XVI в., по которому он его напечатал, и Болотовский XVII, из которого он выставил варианты. Нам известен еще третий список — в ркп. фундаментальн. библиотеки Московск. Дух. Академии № 198, л. 232 об., Х VII века 1).

Позднейших компиляции, о которых мы сейчас сказали, нам известно две: первая в Румянцевской рукописи по Описанию Востокова № 436, л. 264 fin ., стр. 697 co l . 1 fin ., не начала XVI в., как думает

А что касается до того, что Владимир мог взять мощи от папы, то, во-первых, папа тогда был еще православный (а соревновавшие между ним и патриархом Константинопольским о власти совсем другое дело), — во-вторых, святыня не перестает быть святыней даже и в руках неверных (пусть вспомнит читатель позднейшее получение Ризы Господней от шаха Персидского).

1) Рукопись есть сборник, вторая большая половина которого состоит из статей по русской истории, именно: л. 86, Житие Ольги, тоже, что в Степ. кн. I, 5; л. 160 об., Похвала Ольге, та же что там же стр. 44; л. 188, Память и похвала Володимеру монаха Иакова, которую печатаем ниже; л. 202, Слово о законе и о благодати (митр. Илариона); л. 232 об., наше житие. Мы относим рукопись к XVII в., но ее полууставное, переходящее в скоропись, письмо как-то весьма неопределенно, и очень может быть, что она даже XVI в.

224

Востоков, a XVII и, вероятно, второй половины (вторая редакция преосв. Макария). Компиляция надписывается: «Месяца Июля в 15 день память благоверного великого князя Владимира, нареченного в крещении Василия». Она состоит: сначала 11 строк — начало проложного жития, которое печатаем ниже (Сей бысть сын Святославль от племени Варяжска... и посла по всем языком, испытая закон, како верують), потом житие с самого начала (Ходиша же слуги его), но не до конца, а в размере трех пятых 1); конец опять из Пролога (Преставися к Богу месяца...). Вторая компиляция в Милютинской Минее под 15-м Июля, Синод. ркп. № 807 л. 954. Надписание и небольшое начало из монаха Иакова, который ниже, а потом житие.

«Житие блаженого Володимера 2).

Повесть, помещенная в летописи.

Сице убо бысть малымъ прежде сихъ лѣтъ, сущу самодержцю всея Рускыя земля Володимеру, вънуку же Иолжину, а правнуку Рюрикову, хо-диша же слугы его въ Болъгары и въ Нѣмци, и видѣша скверная дѣла ихъ; и оттолѣ идоша въ Царьградъ и видѣша украшеніа церковная и чинъ божественныя службы, изрядная архіерѣйская лѣпота, пѣнья же и ликы, и предстоянія дьяконъ, и ту преб ы ша 8 дней. Царь же Василей и Костянтинъ отъпустиша я с дары и с честию.

„Избраша мужи добры и смыслены, чи с ломъ 10, и рѣша имъ: „идите первое въ Болгары, и испытайте первое вѣру ихъ“. Они же идоша, и пришедше видѣша сквер н ыя дѣла и кланянье въ ропати, (и) придоша въ землю свою. И рече имъ Володимеръ: „идѣте паки въ Нѣм ц и, съглядайте такоже, и оттудѣ идѣте въ Греки“. Они же придоша въ Нѣмци и съглядавше церковную службу ихъ, (и) придоша Царюгороду, и внидоша ко царю; царь же испыта, коея ради вины придожа, они же сповѣдаша ему вся бывшая. Се слышавъ царь, радъ бывъ, и честь велику створи имъ въ тойже день. Наутрія посла къ патреарху, глаголя сице: „придоша Русь, пытающе вѣры нашея, да пристрой церковь и крилосъ, и самъ причинися въ святительскія ризы, да видятъ славу Бога нашего“. Си слышавъ патреархъ, повелѣ созвати крилосъ, по обычаю створиша празд-никъ и кадила вожьгоша, пѣнья и

1) Из пяти страниц в Истории преосв. Макария три первые, — до смерти на Берестовом.

2) Так в Сахар. и Академ., в Болотовск.,: Испытаніе блаженного князя Владимира.

225

Житие.

Летопись.

Они же пріидоша въ Русь. Володимеръ же созва бояры своя и старцы, и рече имъ: „се пріидоша посланніи наши, да слышимъ отъ нихъ бывшая“. И рекоша слугы ходившая: „яко смотрихомъ, како покланяются Болгаре в ропатѣ, стояще без пояса, и поклонився сядеть и глядить сѣмо и овамо, акы бѣшенъ; и нѣсть веселья въ нихъ, но печаль и смрадъ великъ, и нѣсть добръ законъ ихъ. Въ Нѣмцехъ же многы ви д ѣхомъ въ храмѣхъ службы творяща, а красоты никоея не видѣхомъ въ нихъ. Пріидохомъ же и во Греки, въ Царь-градъ, и ведоша ны, идѣже служать Богу своему, и не вѣмы, на небеси ли есмы были или на земли: нѣсть нигдѣже такова видѣнія, ни красоты такія не доумѣемъ сказати; токмо то вѣмы, яко тамо Богъ со человѣкы пребываетъ, и есть служба ихъ лучши всѣхъ странъ. Мы убо не чожемъ забыти красоты тоя: всякъ бо человѣкъ, аще вкусить сладка, послѣди же не приметь горести; тако и мы, княже, не можемъ здѣ быти, но идемъ тамо“. Бояре же рекоша: „аще не бы былъ добръ законъ Гре-

лики съставиша. И иде съ ними въ церковь, и поставиша я на пространьнѣ мѣстѣ, показающе красоту церковную, пѣнья и службы архіерейски, престоянье дьяконъ, сказающе имъ служенье Бога своего; они же, во изумѣньи бывше, удивившеся, похвалиша службу ихъ. И призваша я царя Василій и Костянтинъ, рѣста имъ: „идѣте въ землю вашю“, и отпустиша я съ дары велики и съ честью. Они же придоша въ землю свою, и созва князь боляры своя и старца, (и) рече Володимеръ: „се придоша посланіи наши мужи, да слышимъ отъ нихъ бывшее“. И рече: „скажите предъ дружиною“. Они же рѣша: „яко ходихомъ въ Болгары, смотрихомъ, како ся покланяють въ храмѣ, рекше въ ропати, стояще безъ пояса; поклонився сядеть, и глядить сѣмо и онамо яко бѣшенъ, и нѣсть веселья въ нихъ, но печаль и смрадъ великъ, нѣсть добро законъ ихъ. И придохомъ въ Нѣм ц и и видѣхомъ въ храмѣхъ многи службы творяща, а красоты не видѣхомъ никоеяже. И придохомъ же въ Греки, и ведоша ны, идѣже служать Богу своему, и не свѣмы, на небѣ ли есмы были, ли на земли: нѣсть бо на земли такого вида, ли красоты такоя, и недоумѣемъ бо сказати; токмо то вѣмы, яко онъдѣ Богъ съ человѣки пребываеть, и есть служба ихъ паче всѣхъ странъ. Мы убо не можемъ забыти красоты тоя; всякъ бо человѣкъ, а щ е укусить сладка, послѣди горести не пріимаеть, тако и мы не имамы сдѣ быти“. Отвѣщавше же

226

Житие.

Летопись.

ческый, то н е бы пріяла Олга, баба твоя“. Володимеръ же рече: „воля Господня да б у деть!“ И умысли въ с е бѣ: „сице сътворю“. Минувшю же лѣту, ид е съ вои на Корсуль. Корсуняне же боряхуся крѣпко со града. Володимеръ ж е рече: „аще ми ся не предасте, стояти имамъ за три лѣта“. Они же не послу-шаша, и стоя шесть мѣсяць 2 ). Бѣ же въ Корсуни мужь именемъ Ана-стасъ;с е й написавъ на стрѣлу и пусти ю къ Володимеру: „ко кладязю оть въсточныя страны града въ градѣ п о трубамъ воды сведены; копавъ перейми я“ 3 ). Князь же , се слышавъ, рече: „Гос п оди Боже! аще ми се сбу-дется , абі е крещюся“. И повелѣ ко-пати въпреки трубамъ, и перея ш а

боляре рекоша: „ащ е бы лихъ законъ Гречьскій, то не бы баба твоя пріяла Ольга, яже бѣ мудрѣйши всѣхъ человѣкъ“. Отвѣщавъ же Володимеръ рече: „гдѣ крещенье пріимемь?“ Они же рекоша: „гдѣ ти любо“. И минувшю лѣту, въ лѣто 6496, иде Володимеръ съ вои на Корсунь, градъ Гречьскій, и затворишася Корсуняне въ градѣ; и ста Володимеръ объ онъ полъ града въ лимени, дали града стрѣлище едино 1), и боряхуся крѣпко изъ града, Володимеръ же объстоя градъ. Изнемогаху въ градѣ людь е , и рече Володимеръ къ гражаномъ: „аще ся не вдасте, имамъ стояти и за 3 лѣта“. Он и же не послушаша того, Володимеръ же изряди воѣ своѣ, и повелѣ приспу сыпати къ граду. Симъ же спущимъ, Корсуняне, подъкопавше стѣну градь-

1) Топографию Корсуни см. в Записках Одесского Общества Истории и Древностей, том 2, отд. 1 стр. 256 нач. sqq. Она находилась на мысу между двумя заливами — нынешней Карантинной бухтой с восточной стороны и нынешним Круглым заливом с западной (в двух верстах к западу от Севастополя). „Лимень об он пол града“, т. е. по ту сторону города в направлении от Киева — пристань в Круглом заливе.

2) Если принять это известие за справедливое, то, как замечали мы выше, будет следовать, что Владимир, взявший Корсунь в начале 989 г., отправился в поход на нее действительно в 988 г., который стоит в летописи.

3) Житие нужно понимать: в колодец или цистерну, которая находится в городе на восточной стороне или в восточной его части, по трубам проведены воды, подразумевается — извне. Повесть, наоборот, разумея под кододезями бассейны вне города, из которых проведена была в него вода, едва-ли делает правильную поправку: по отношению к кораблям Владимира в пристани востоком был город, а по отношению к его осадному лагерю на суше (которую Корсунь имела с южной стороны) колодцы и бассейны были с юга (о них и о водопроводе см. ibid. стрр. 258 и 262). Поляк Бровевский, описавший развалины Корсуни во второй половине XVI века, согласно с житием говорить, что хранилища проведенной воды были у восточной стены города (Записки Одесск. Общ. Ист. и Древн. т. VI , стр. 341).

Житие.

Летопись.

воду. Людіе же въ градѣ и знеможаху жажею водною, и предашася. Онъ же, вземъ градъ, посла къ царемъ къ Василію и къ Костянтину въ Царьградъ, глаголя има: „се градъ вашь славный взяхъ, слышахъ же, яко имѣста сестру дѣвою,—дайте ю за мя; аще ли ми ея не даста, азъ Царюграду тако сътворю, яко сему“. Она же отвѣщаста: „ намъ не досто-итъ за некрещеныя давати, но кре-щиніе (да) п ріимеши; аще ли сего не сътвориши , не дадѣмъ сестры своея за тя“. Володимеръ отвѣща по-сланнымъ: „приш е дше отъ васъ кре-стятъ мя“. И посласта царя 2) Анну, сестру свою, и съ нею воеводы и прозвутеры, и пріидоша в Корсунь. А Володим е ръ разболѣся. Епископъ же съ попы Корсуньскими и съ попы цари ц ины, огласивше, крестиша и въ церкви святаго Иякова в Корсунѣ градѣ, и нарекоша имя ему Василей. И бысть чюдо дивно и преславно: яко възложи руку на нь епископъ, и абіе цѣлъ бысть оть язвы 3 ). Възрадовася сердцемъ, и мнози отъ бояръ его въ томъ часѣ крестишася: и постави церковь въ Корсунѣ на горѣ святаго Василіа 4 ).

скую, крадуще сыплемую персть и ношаху къ себѣ во градъ , сы п люще по средѣ града 1 ); вои ни же присыпаху болѣ, а Володимеръ стояше. И (се) мужь Корсунянинъ стрѣли, именемъ Настасъ, напсавъ сице на стрѣлѣ: „кладязи, яже суть за тобою о т ь въстока, изъ того вода идетъ по трубѣ; копавъ переими“. Володимеръ же слышавъ, возрѣвъ на небо, рече: „аще се ся сбудеть, и самъ ся крещаю“. И ту абье повелѣ копати преки трубамъ и преяша воду; людье изнемогоша водною жажею и предашася. Вниде Володимеръ въ градъ и дружина его, и п осла Володимеръ ко царема Васил ью и Костянтину, глаголя си ц е: „с е градъ ваю славный взяхъ; слышю же се, яко сестру имата дѣвою, да аще еѣ не вдаста за мя, сътворю граду вашему, якоже и сему створихъ“. И слышаста царя, быста печальна, (и) въздаста вѣсть, сице глаголюща: „не достоит ъ хрестеяномъ за поганыя дати; аще ся крестиши, то и се получишь, и ц арство небесное пріимеши, и съ нами единовѣрникъ будеши; а ще ли сего не хощеши створити, не можемъ дати сестры своея за тя“. Си

1) Об обычае не только Русских, но и вообще древних, брать стены осаждаемых городов посредством „приспы“, см. выше стр. 51, прим. 1.

2) В Акад.: и посласта царицу Анну сестру...

3) Обращаем особенное внимание читателя на рассказ о чуде в житии и в повести. Так как последующие сказатели никогда не сокращают чудес, то, по нашему убеждению, тут решительное доказательство, что автор жития по отношению к автору повести есть предшествующий, а не последующий.

4) Относительно церкви, в которой Владимир венчался с царевной, как мы говорили выше, вероятнейшее есть думать, что она была кафедральная Корсунская — Св. Софии, как это в Ипатской летописи. Что касается до церкви, которую он поставил, то — в житии — св. Василия, в Лаврент. летоп. — без имени,

Житие.

Летопись.

слышавъ Володимеръ, рече посланымъ отъ царю: „глаголите царема тако: яко азъ крещюся, яко испытахъ преже сихъ дній законъ вашь, и есть ми люба вѣра ваша и служенье, еже бо ми сповѣдаша посланіи нами мужи“. И си слы ш авше ц аря, рада быста и умолиста сестру свою, имянемъ Аньну, и посласта къ Володимеру, глаголюща: „крестися, и тогда послевѣ сестру свою къ тобѣ“. Рече же Володимеръ: „да пришедъше съ сестрою вашею крестять мя“. И послушаста царя, (и) посласта сестру свою, сановники нѣкія и прозвутеры; она же не хотяше ити: „яко въ полонъ“, рече, „иду, лучи бы ми сдѣ умрети“. И рѣста ей братья: „еда како обратитъ Богъ тобою Рускую землю въ пока я нье, а Гречьскую землю избавишь отъ лютыя рати; видиши ли колько зла створ иш а Русь Грекомъ? и н ынѣ аще не идежи, тоже имутъ створити намъ“,—и одва ю принудиша. Она же сѣдъши въ кубару, ц ѣловавши ужики своя, съ плачемъ поид е черезъ море. И приде къ Корсуню, и изидоша Корсуняне съ поклономъ, и въведоша ю въ градъ, и посадиша ю въ полатѣ. По Божью же устрою въ се время разболѣся Во-

а по Ипатск. летоп.—св. Иоанна Предтечи. Развалины церквей Корсунских оставались до позднейшего времени, а отчасти остаются, кажется, и теперь (после осады Севастополя); если бы произведены были такие тщательные раскопки, какие умеют делать другие люди, а не мы (а как мы поступили с развалинами Корсуни, см. Карамз. I, прим. 449), то может быть и открыто было бы что-нибудь важное (Древние строители церквей имели обычаи иссекать в них записи об их построении или делать так называемые их летописи; если бы была найдена такая запись Владимира о построенной им церкви, то она могла бы быть открытием величайшей важности).

229

Житие.

Летопись.

И посемь поимъ царицю и Анастаса и попы Корсуньскія, съ мощьми святаго Климента и Фива, ученика его, поимавъ же иконы изборныя и

лодимеръ очима и не видяше ничтоже (и) си не домышляшеться что сотворити, и тужаше велми, и посла къ нему царица, рькущи: „аще хощеши избыти болѣзни сея, то въскорѣ крестися, аще ли (ни), то не имаши избыти сего“. Си слышавъ Володимеръ, рече: „да аще истина будеть, то поистинѣ великъ Богъ бу-деть хрестеянескъ“, и повѣлѣ хрестити ся. Епископъ же Корсунскій съ попы царицины, огласивъ, крести Володимира; яко възложи руку на нь, абье прозрѣ. Видивъ же се Володимеръ напрасное идѣленье и прослави Бога, рекъ: „топерво увѣдѣхъ Бога истиньнаго“. Се же видѣвше дружина его, мнози крестишася. Крести же ся въ церкви святаго Василья 1), и есть церки та стоящи въ Корсунѣ градѣ, на мѣстѣ посреди града, идѣже торгъ дѣютъ Корсуняне: полата же Володимеря съ края церкве стоить и до сего дне 2), а царицина полата за олтаремъ. По крещеньи же приведе царицю на браченье. Се же не свѣдуще право глаголють, яко крестилъ ся есть въ Кіевѣ, и ини же рѣша: Василевѣ, друзіи же инако скажють. Володимеръ же посемъ, поемъ царицю и Настаса и попы Корсуньски, съ мощми святаго Климента и Фифа 3), ученика его, поима съсуды

1) В Ипатск. летоп.: «Крестижеся в церкви святое Софьи, и есть церкви...»

2) Броневский упоминает о каком-то царском дворце (Записки Одесск. Общ. Ист. и Древн. т. VI стр. 342): уж не должно ли это понимать так, что дом, в котором жил Владимир, со времени его пребывания получил название дворца и под этим названием слыл до позднейшего времени? Свой дворец Броневский полагает в восточной части города.

3) Никакого святого Фива нет в святцах греческих; наш Фив, вероятно, был местный херсонский святой.

230

Житие.

Летопись.

Книгы. А градъ Корсунь вдасть царема за вѣно, сестры дѣля ею. А самъ въ Кіевъ вшедъ, повелѣ испроврещи и избити кумиры, овыи иссѣщи 3), а иныя ижжещи; а Волоса идола, его же именоваху скотья бога, велѣ въ ІІочайну рѣку въврещи; ІІеруна же повелѣ привязати к коневи къ хвосту 4), и влещи съ горы по Боричеву на ручей, а слугы пристави бити идолы жезліемъ. Се же не яко древу чюющу, но на поруганіе бѣсу, иже прелщаше ны симъ образомъ. ІІлакахужеся его невѣрніи людіе, еще бо бяху не пріали святаго крещенія. И привлекше кумира Перуна, въвергоша и въ Днѣпръ рѣку, и проплы порогы, извѣрже и вѣтръ на берегь, и оттолѣ прослу Перуня гора 5). И положи заповѣдь по всему граду, да утрѣ вси обрящются на рѣци, богатъ ли или убогъ или нищь или работенъ. Да се же людіе слышавше, радостно течаху, глаголюще: аще бы се не добро было, не бы ceгo князь и бояри пріяли. Наутрѣя же изыде Володимеръ, съ попы царицины и съ Корсуньскими, и снидеся 6) бещисла народа: влѣзше в воду до шія, а иніи до персій, младіи же по брегу, а жены

церковные (и) иконы на благословенье себѣ. Постави же церковь въ Корсунѣ на горѣ 1), идѣже съсыпаша средѣ града крадуще приспу, яже церки стоить и до сего дне. Взя же ида мѣдянѣ двѣ капищи и 4 кони мѣдяны 2), иже и нынѣ стоять за святою Богородицею, яко же не вѣдуще мнять я мрамаряны суща. Вдасть же за вѣно Грекомъ Корсунь опять царицѣ дѣля, а самъ приде Кіеву. Яко приде, повелѣ кумиры испроврещи, овы осѣчи, а другія огневи предати: Перуна же повелѣ привязати коневи къ хвосту, и влещи съ горы по Боричеву на ручай, 12 мужа пристави тети жезльемъ. Се же не яко древу чюющю, но на поруганье бѣсу, иже прелщаше симъ образомъ человѣкы, да възмездье пріиметь оть человѣкъ. Велій еси, Господи, чюдна дѣла твоя! вчера чтимъ оть человѣкъ, а днесь поругаемь. Влекому же ему по ручаю къ Днѣпру, плакахуся его невѣрніи людье, еще бо не бяху пріяли святаго крещенья; и привлекше вринуша и въ Днѣпръ. И пристави Володимеръ, рекъ: „аще кдѣ пристанеть, вы отрѣвайте его отъ берега, дондеже порогы проидеть; то тогда оха-

1) В Ипатск. лет.: „постави же церковь святаго Иоанна Предтечи в Корсуни на горе“...

2) „Капищи“—статуи, собственно идолы: две бронзовых статуи и четыре бронзовых коня (Не лежат ли эти статуи и кони и до сих пор в Киеве в земле?)

3) Акад.: съсѣщи.

4) Акад.: къ коневью хвосту.

5) Акад.: Перуна города.

6) Болотовск. и Академ.: и съ Корсуньскими на Почайну рѣку и снидеся...

231

Житие.

Летопись.

младенци держаще; а папы на брезѣ молитвоваху. И бысть радость велика крестившимся людемъ, и идоша кождо въ домы своя. Володимеръ же радъ бывъ, яко позна Бога самъ и вси людіе, и помолися: „Боже, сътво-ривый небо и землю и море и вся яже въ нихъ! Призри на люди твоя, и дай имъ познати Тебе (Болот . истиннаго Бога), и утверди въ нихъ вѣру неблазнену, а мнѣ помози на врагы, да побѣжу и“. И повелѣ крестьяномъ ставити церкви по тѣмъ мѣстомъ, идѣже кумиры стояли; а самъ постави церковь святаго Василья на холмѣ, идѣже стоялъ Перунъ идолъ. И повелѣ попомъ по градомъ и по селомъ люди ко крещенію приводити и дѣти учити грамотѣ 1).

битеся его“. Они же повелѣная створиша. Яко пустиша и проиде сквозѣ порогы, изверже и вѣтръ на рѣнь и оттолѣ прослу Перуня рѣнь, яко же и до сего дне словеть. Посемъ же Володимеръ посла по всему граду, глаголя: „аще не обрящеться кто заутра на рѣцѣ, богатъ ли, ли убогь, или нищь, или работникъ, противенъ мнѣ да будеть“. Се слышавше людье, съ радостыо идяху, радующеся и глаголюще: „аще бы се не добро было, не бы сего князь и боляре пріяли“. Наутрія же изиде Володиыеръ съ попы царицины и съ Корсуньскыми на Днѣпръ, и снидеся безъ числа людій: влѣзоша въ воду и стояху ови до шіе, а друзіи до персій, младіи же отъ берега, друзіи же млади держаще, свершеніи же бродяху: попове же стояще молитвы творяху. И бяше си видѣти радость на небеси и на земли, толико душь спасаемыхъ; а дьяволъ стеня глаголашо: „увы мнѣ, яко отсюда прогонимъ есмь! сдѣ бо мняхъ жилище имѣти, яко сдѣ не суть ученья апостольска, ни суть вѣдуще Бога, но веселяхъся о службѣ ихъ, еже служаху мнѣ, и се уже побѣженъ есмь отъ невѣгласа (сего), а не оть апостолъ ни отъ мученикъ, не имамъ уже царствовати въ странахъ сихъ“. Крестившимъ же ся людемъ, идоша кождо въ домы своя. Володимеръ же радъ бывъ, яко позна Бога самъ и людье его, възрѣвъ на небо рече:

1) В Румянц. компиляции № 436 вместо: „ дѣти учити грамотѣ “ читается согласно с летописью: „ дѣти нача поимати у нарочитыхъ и даяти на ученіе книжное “.

232

Житие.

Летопись.

Минувшу же лѣту, умысли создати церковь святыя Богородица, пославъ приведе мастера 1) отъ Грекъ. Свершенѣ же ей бывши, украси ю, и 2) иконами удививъ, и поручи ю Анастасу Корсуняниню, и попы Корсунскія пристави служити въ ней, и вдасть все имъ, еже бѣ взялъ в Корсуни, и кресты, и отда отъ всего имѣнія десятую 3) той церкви и отъ града.

„Боже створивый небо и землю! призри на новыя люди сія, и дажь имъ, Господи, увѣдѣти Тобе истиньнаго Бога, яко же увѣдѣша страны хрестьяньскыя; утверди и вѣру въ нихъ праву и несовратьну, и мнѣ помози, Господи, на супротивнаго врага, да надѣяся на Тя и на твою державу, побѣжю козни его“. И се рекъ, повелѣ рубити церкви и поставляти по мѣстомъ, идѣже стояху кумиры; и постави церковь святаго Василья на холмѣ, идѣже стояше кумиръ Перунъ и прочіи, идѣже творяху потребы князь и людье; и нача ставити по градомъ церкви и попы, и люди на крещенье приводити по всѣмъ градомъ и селомъ. Пославъ нача поимати у нарочитое чади дѣти, и даяти нача на ученье книжное; матере же чадъ сихъ плакахуся по нихъ, еще бо не бяху ся утвердили вѣрою, но аки по мертвыхъ плакахуся. Въ лѣто 6497 (989) 4). Посемъ же Володимеръ живяше въ законѣ хрестьянстѣ, помысли создати цер-ковь пресвятыя Богородица (и) по-славъ приведе мастеры оть Грекъ. И наченшю же здати и яко сконча зижа, украси ю иконами, и поручи ю Настасу Корсунянину, и попы Корсуньскыя пристави служити въ ней, вдавъ ту все, еже бѣ взялъ въ Корсуни: иконы и съсуды и кресты.

1) Так во всех трех списках.

2) В Акад.: и нет.

3) „Часть“ нет во всех трех списках.

4) Так в Лапрентьевск. сп., в Ипатск.: в лѣто 6499 (991).

233

Житие.

Летопись.

Бѣ бо велми милостивъ, по сло-веси Господню, иже речеся: блажени милостивіи, яко ти помилованы будуть 1); бяху же нищіи приходяще на дворъ его по вся дни и пріимаху кто чего требоваше, а недужнымъ, не могущимъ ходити, повелѣ слугамъ, да въ домы приносятъ имъ 2); и многи створи добродѣтели. Умре же на Берестовѣмъ, и потаиша й, бѣ бо Святополкъ въ Кіевѣ; и нощію же межи клѣтьми пріимавше 3) помостъ, въ коврѣ опрятавше, и ужи свѣсиша на землю и

(Под 996-м годом, после рассказа об освящении Киевской Десятинной церкви, о построении церкви Преображения в Василеве и о праздновании праздников Преображения и Успения) Бѣ бо любя словеса книжная; слыша бо единою еуангелье чтомо: блажени милостивіи, яко ти помиловани будуть, и пакы: продайте имѣнья ваша и дадите нищимъ, и пакы: не скрывайте собѣ скровищь на земли, идѣже тля тлить и татье подкапывають, но скрывайте себѣ скровище на небесѣхъ, идѣже ни тля тлить ни татье крадуть, и Давыда глаголюща: блаженъ мужь милуя и дая, Соломона же слыша глаголюща: вдаяй нищему, Богу въ заимъ даеть,—си слышавъ, повелѣ всякому нищему и убогому приходити на дворъ княжь и взимати всяку потребу,—питье и яденье и отъ скотниць кунами. Устрои же и се, рекъ: „яко немощніи и больніи не могутъ долѣсти двора моего“,—повелѣ пристроити кола (и) вскладаше хлѣбы, мяса, рыбы, овощь розноличный, медъ въ бчелкахъ, а въ другихъ квасъ, возити по городу, впрашающимъ: „кдѣ больній и нищь, не могы ходити?“ тѣмъ раздаваху на потребу. (Подъ 1015-мъ годомъ). Умре же на Берестовѣмь. и потаиша и, бѣ бо Святополкъ Кыевѣ; ночью же межю клѣтми проимавше помостъ, обертѣвше въ коверъ и ужи свѣ-

1) Мф. 5, 7.

2) В Акад.: приносятъ имъ потребы.

3) В Академ.: проимавше.

Житие.

Летопись.

положиша 1) (й) на сани, везше поставиша й во святѣй Богородици, юже бѣ създалъ самъ. Се же увѣдавше людіе, снидошася безъ числа и плакашася по немъ, боляре яко заступника ихъ земли и убозѣи яко и 2) кормителя. Оле чюдо! Яко вторый Іерусалимъ на земли явися Кіевъ и вторый Моисей Володимеръ явися. Онъ стѣнный законъ въ Іерусалимѣ, отлучающе отъ идолъ, а се чистую вѣру и крещеніе святое, вводящее въ жизнь вѣчную. Онъ ко единому Богу веляше въ законъ пріити, се вѣрою и святымъ крещеніемъ просвѣти всю Русьскую землю и приведе къ Пресвятѣй Троици—къ Отцу и Сыну и Святому Духу, и добродѣтелію получи жизнь вѣчную и люди, тому же научивъ, введе въ царство небесное. Онамо къ единѣмъ апостоломъ рече Господь: не бойся малое Мое стадо 3), здѣже ко всѣмъ тоже речено. Онамо 40 дній и 8 Моѵсѣй и 4) законъ давъ преставися и на горѣ погребенъ, се же 30 лѣтъ и 3 бывъ во святомъ крещеніи, вѣру чистую 5) съблюдъ, заповѣди съвершивъ Господня, преставися, в руцѣ Божіи душю свою предавъ. И тѣло же его честное вложиша в гробъ мраморянъ и съхраниша съ плачемъ благовѣрнаго князя.

сиша на землю; възложьше й на сани, везъше поставиша и въ святѣй Богородици, юже бѣ създалъ самъ. Се же увѣдѣвше людье, безъ числа. снидошася и плакашася по немь, боляре аки заступника ихъ земли, убозіи аки заступника и кормителя. И вложиша й въ корсту мороморяну, схраниша тѣло его съ плачемь, блаженаго князя.

1) В Акад.: и возложше.

2) В Акад.: и нет.

3) Лук. 12, 33.

4) В Академ.: и нет.

5) Въ Академ.: честну.

Житие.

Летопись.

И бысть вторый Костянтинъ въ Руской земли Володимеръ, се есть новый Костянтинъ великаго Рима, иже, крестився самъ, и люди своя крести: тако и се сътвори подобно ему. Аще бо бѣ и преже въ поган-ствѣ на скверную похоть желая, но послѣже прилежа къ покоянію, якоже апостолъ вѣщеваетъ 1): идѣже умножися грѣхъ, ту изобилуеть 2) благодатъ 5). Аще бо въ невѣжьствѣ етера съгрѣшенія быша, послѣ-же раскаяшася 4) покаяніемъ и милостынями, якоже глаголеть: въ чемъ тя застану, въ томъ тя и 5) сужю, якоже пророкъ глаголеть: живу Азъ Аданаи Господъ, яко не хощю смерти грѣшникомъ, но обратитися имъ отъ пути вашею злаго 6), мнози бо праведніи, не 7) творяще по правдѣ, живуще погибають. Дивно же есть се, колико добра сътворилъ Рустѣй земли, крестивъ ю; мы же, крестьяне суще. не въздаемъ почестья противу оного възданію. Аще бо онъ не крестилъ бы насъ, то нынѣ былѣ быхомъ въ прельсти дьяволи, яко и прародитсли наши погинуша. Да аще быхомъ имѣли потщаніе и молбу приносили Богу зань въ день преставленія его, вида бы 8) Богъ тщаніе наше къ нему, прославилъ бы й, намъ бо достоить зань Бога молити,

(Непосредственно въ слѣдъ за предъидущимъ). Со есть новый Костянтинъ великаго Рима, иже крестися самъ и люди своя: тако и сь створи подобно ему. Аще бо и бѣ прежо на скверньную похоть желая, но послѣже прилежа къ покаянью, якоже апостолъ вѣщаваеть: идѣже умножиться грѣхъ, ту изобильствуеть благодать. Дивно же есть се, колико добра створилъ Русьстѣй земли, крестивъ ю; мы же, хрестьяне суще, не въздаемъ почестья противу оного възданью. Аще бо онъ не крестилъ бы насъ, то нынѣ были быхомъ въ прельсти дьяволи, якоже и прародители наши погынуша. Да аще быхомъ имѣли потщанье и мольбы приносили Богу зань въ день преставленья его, и видя бы Богъ тщанье наше къ нему прославилъ бы й, намъ бо достоить зань Бога молити, понеже тѣмъ Бога познахомъ. Но даждь ти Господь по сердцу твоему и вся прошенья твоя исполни, его же (вар . еже) желаше царства небеснаго: даждь ти Господь вѣнець съ праведными, въ пищи райстѣй веселье и ликъствованье съ Авраамомь и съ прочими патріархы, якоже Соломонъ рече: умершю мужу праведну, не погыбаеть упованье. Сего бо в память

1) В Академ.: вѣщаетъ.

2) В Академ.: изобилуется.

3) Римл. 5, 20.

4) В Академ.: рассыпашася.

5) В Акадом.: и нет.

6) Иезек. 33, 11.

7) В Академ.: не нет.

8) Въ Академ.: вѣдалъ бы.

236

Житие.

Летопись.

понеже тѣмъ Бога познахомъ. Но даждь Господи 1) по сердцу твоему и вся прошенія твоя исполни, иже желаше царства небеснаго; дажь ти Господи вѣнецъ съ праведными, въ пищи райстѣй веселіе и ликъствованіе съ Аврамомъ и съ прочими патріархи, якоже Соломонъ рече: умершю мужю праведну не погибаеть упованіе . Сего бо въ память держати рустіи людіе, поминающе святое крещеніе, и прославляють Бога въ молитвахъ и въ пѣснѣхъ и въ псалмѣхъ, поюще Господеви новіи людіе, просвѣщени святымъ Духомъ, чающе надежи великаго Бога и Спаса нашего Іисуса Христа, въздати 2) комуждо противу трудомъ неизреченную радость, юже буди улучити всѣмъ крестьяномъ. О святая царя, Костянтине и Володимере! Помогайта на противныя сродникомъ ваю и люди избавляйта отъ бѣды греческыя и рускыя, и о мнѣ грѣшнемъ помолитася къ Богу, яко имуще дерзновеніе къ Богу, да спасуся ваю молитвами. Молюся и мило васъ дѣю 3) писаніемъ грамотица сея малыя, юже, похваляю васъ 4), написахъ недостойнымъ умомъ и невѣжьственнымъ смысломъ. Вы же, святая, молящеся о насъ, о людехъ своихъ, пріимѣте на молитву къ Богу святую ваю сыну—Бориса и Глѣба, да вси вкупѣ възможете Господа умолити, съ помощью силы креста честнаго и съ

держать русьстии людье, поминающе святое крещенье, и прославляюта Бога въ молитвахъ и въ пѣснѣхъ и въ псалмѣхъ, поюще Господеви, новіи людье, просвѣщени Святымь Духомь, чающе надежи великаго Бога и Спаса нашего Іисуса Христа, въздати комуждо противу трудомъ неиздреченьную радость, юже буди улучити всѣмъ хрестьяномъ“. (Этого заключения нет в летописи).

1) Т. е. но да дасть Господь.., да исполнитъ...

2) Должно подразумевать пропущенное: имуща?

3) В Академ.: и молитву ся дѣю.

4) В Академ.: похваляя ваю.

Житие.	Летопись.
молитвами пресвятыя Богородица, Госпожа нашея, и со всѣми святыми (въ Академ.: Аминь)“.

Страница сгенерирована за 0.14 секунд!

Цели: обобщить знания учащихся по разделу; учить прислу­шиваться к мнению товарищей, принимать правильное реше­ние в коллективе, отстаивать свою точку зрения; развивать речь, мыслительные операции и творческие способности.

Комментарии для учителя. Урок основан на телевизионной игре «Своя игра». Отличие в том, что ребята играют не инди­видуально, а коллективно. Класс делится на 2 команды или 3 команды (по рядам).

Оборудование: на доске табло.

Летописи, былины, сказания, жития

1. Машина времени 10 20 30 40 50

2. Богатыри 10 20 30 40 50

3. Живая картинка 10 20 © 40 50

4. Колесо истории 10 20 30 40 50

5. Памятники культуры 10 20 30 40 50

Ход урока

I. Организационный момент

Сегодня мы с вами поиграем в «Свою игру». Играть вы будете командой. Прежде чем назвать ответ, вы должны обсудить его в команде. Для того чтобы игра прошла орга­низованно, выберите капитана команды. Он будет назы­вать тему, в которую играет команда, а затем озвучивать ответ.

Заработанные очки складываются по командам, а в конце подсчитываются. Выявляется команда-победитель.

II. Проведение игры

1. Машина времени.

10 В каком веке впервые на Руси начали записывать све­дения о происходивших событиях? (В XI веке.)

20 Одним из первых русских летописцев был... . (Монах Киево-Печерского монастыря Нестор, одаренный человек.)

30 В каком году Русь впервые услышала о набегах татаро-монгол на слови земли? (В 1224 году.)

40 Этой датой начинается отрывок из летописи «И пове­сил Олег щит свой на вратах Царьграда», данный в учебнике? Назовите ее. (Влето 6415(907) и в лето 6420 (912).)

50 Московский князь Дмитрий Иванович разбил на Дону полчища хана Мамая, за что был прозван Донским. От­куда мы это узнали? (Из летописей.)

2. Богатыри.

10 Прямо ехать - убитому быть! Влево ехать - женатому быть! Вправо ехать -г- богатому быть! Все судьбой сие предписано! Откуда эти строки? (Из былины «Ильины три поездочки».)

20 «Богатыри», «Витязь на распутье». Кто автор этих кар­тин и кто на них изображен? (Виктор Михайлович Вас­нецов. Добрыня Никитич, Алеша Попович и Илья Муро­мец - герои русских былин.)

30 В былине говорится, как Илья Муромец попадает в плен. А кто на самом деле попадает в плен? (Русский народ.) Как называется такой прием в литературе? (Ал­легорией или иносказанием.)

40 Почему летописец посчитал важным сохранить память о князе Олеге? (В 822 году большинство племен объеди­нил князь Олег, у которого была самая сильная дружина, правил в Киеве. В 907 году совершил поход в Византию, в 907 и 911 заключил с ней договоры. Стали именовать его великим князем и платить ему дань. Так возникло Древ­нерусское государство.)

50 Вспомните, что вы знаете о русских народных волшеб­ных сказках. Чем похожи сказки и былина об Илье Муромце? А чем они отличаются?

3. Живая картинка.

10 Прочитайте выразительно понравившийся отрывок из любого прочитанного произведения.

20 Однажды мальчик Варфоломей встретил старца мона­ха, который помог ему выбраться из леса. И этот маль­чик решил тоже стать монахом. Какое новое имя он получил и прославился на всю Русь? (Сергий Радонеж­ский.)

40 Мы находимся у стен храма Святой Софии, радостные новгородцы встречают победителей. На высокий де­ревянный помост поднялся сам князь в железных дос­пехах и ярко-красном плаще. Вся площадь затихла. Александр Невский поднял руку, указал на рыцарей, взятых в плен, и сказал... . Что он сказал? Озвучьте. («Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет! На том стояла, стоит и стоять будет земля Русская!»)

50 Перед Куликовской битвой к нему прибыл князь Дмит­рий за советом. К кому и что князю сказали? (Это был Сергий Радонежский. Он благословил Дмитрия Ивано­вича на этот подвиг и отправил с князем двух монахов-богатырей - Пересвета и Ослабю.)

4. Колесо истории.

10 Объясните, что такое былина. (Былина - один из видов устного народного творчества. В них рассказывается о подвигах богатырей - бескорыстных защитников своей Родины, всех обиженных и обездоленных людей, их уди­вительной силе, мужестве и доброте.)

20 Объясните своими словами, что такое летопись. Отку­да появилось это название? Зачем создавались лето­писи?

30 Ту дороженьку расчистил я

Богатырь..........

Вырыл клад, да без клада назад Воротился и опять небогат! А судьбу я за гриву ловлю, Норовистую объезживаю, И судьбина для меня - за коня!»

Чьи это слова и где были записаны? (Илья Муромец вы­долбил новую надпись на камне.)

40 Что напророчили князю Олегу волхвы? Сбылось ли их предсказание? Расскажите. (Они напророчили Олегу уме­реть от любимого коня. Предсказние сбылось даже после смерти коня.)

50 Стоял такой великий стон, Шел бой с такою кровью, Что был в багрец окрашен Дон До самого низовья. А князя Дмитрия... С тех пор прозвал народ, И слава добрая за ним До наших пор живет.

Как прозвали князя Дмитрия? (Донским.) 5. Памятники культуры.

10 Первая отпечатанная книга. (Библия.)

20 Красивая рисованная буква, с которой начинается текст в книге. (Буквица.)

30 Ими покрывались стены храма. Так называют изобра­жения, сделанные красками на сырой штукатурке. Эти изображения рассказывали о жизни Иисуса Христа и святых. О чем речь? (Стены храма покрывались фрес­ками.)

40 Он основал монастырь, посвященный Святой Трои­це. Кто этот человек и назовите монастырь. (Сергий Радонежский основал Свято-Троицкую Сергиеву лавру.)

III. Подведение итогов

На табло остается карточка со значком © (см. табло в нача­ле урока). Это подарок участникам игры. Можно включить «Бо­гатырскую симфонию» А.П. Бородина или вручить заранее приготовленные призы. Подсчитывается количество очков у каждой команды, награждаются победители.

ЧУДЕСНЫЙ МИР КЛАССИКИ