Одоевский декабрист биография. Герцен александр иванович. Что читать у Одоевского

Александр Иванович ОДОЕВСКИЙ (26 ноября (8 декабря) 1802, Санкт-Петербург — 15 (27) августа 1839, форт Лазаревский, ныне микрорайон Лазаревское в городе Сочи) — князь, русский поэт, декабрист, двоюродный брат писателя и философа В.Ф. Одоевского, близкий друг М.Ю. Лермонтова.

А. Скино. А.И. Одоевский Бестужев Н. А.И. Одоевский. 1833

После 7 лет каторги и 3 лет поселения в Сибири, в 1837 году был определен рядовым в Кавказский корпус, с 7 ноября 1837 году — в Нижегородский драгун. полк (вместе с Лермонтовым). Умер от лихорадки, находясь в действующей армии на берегу Черного моря. Еще до личного знакомства Лермонтов мог слышать об Одоевском в Петербурге — в доме В.Н. Столыпиной, вдовы А.А. Столыпина, и в Москве — в кругу Лужиных и Комаровских, родственники которых были сослуживцами Одоевского по Конногвардейскому полку.
М.Ю. Лермонтов, несомненно, знал стихи А.И. Одоевского, опубликованные анонимно. В стихотворении Лермонтова «Он был рожден для счастья, для надежд» (1832) есть реминисценция из «Элегии» Одоевского («Что вы печальны, дети снов...», 1829), опубликованная в 1831 году в «Литературной газете» под заглавием «Пленник»; эти стихи в переработанном виде вошли затем в поэму «Сашка» (1835—36) и в стихотворение «Памяти А.И. Одоевского» (1839). Начало знакомства поэтов относят к периоду совместного пребывания поэтов в Ставрополе (8—10 октября 1837 года) или в Грузии (начало ноября 1837 года). Существует предположение, что Лермонтов и Одоевский вместе путешествовали («Я знал его: мы странствовали с ним / В горах Востока...»), эта поездка могла относиться лишь к ноябрю — декабрю 1837 года, т.к. в конце декабря Лермонтов уехал с Кавказа.

Впечатления от бесед с А.И. Одоевским воплотились в стихотворении М.Ю. Лермонтова «Памяти А.И. Одоевского», где реальный облик князя был ассоциирован Лермонтовым с уже сформировавшимся в его поэзии образом лирического героя.
По воспоминаниям Н.П. Огарева, знавшего Одоевского, он «...был, без сомнения, самый замечательный из декабристов, бывших в то время на Кавказе. <...> Лермонтов списал его с натуры. Да! Этот „блеск лазурных глаз, И звонкий детский смех, и речь живую“ не забудет никто из знавших его».

О дружбе Лермонтова с Одоевским, о «превосходных стихах», посвященных декабристу, писали А.Е. Розен, М.А. Бестужев. В поздней лирике Лермонтова также обнаруживаются некоторые точки соприкосновения с поэзией Одоевского. Одоевский — один из поэтических предшественников Лермонтова и в жанрово-стилистическом отношении.

Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 351 — 352.

Памяти А.И. О<доевско>го

Я знал его — мы странствовали с ним
В горах востока... и тоску изгнанья
Делили дружно; но к полям родным
Вернулся я, и время испытанья
Промчалося законной чередой;
А он не дождался минуты сладкой:
Под бедною походною палаткой
Болезнь его сразила, и с собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд и горьких сожалений.....
2
Он был рожден для них, для тех надежд,
Поэзии и счастья... но, безумный —
Из детских рано вырвался одежд
И сердце бросил в море жизни шумной,
И свет не пощадил — и Бог не спас!
Но до конца среди волнений трудных,
В толпе людской и средь пустынь безлюдных
В нем тихий пламень чувства не угас:
Он сохранил и блеск лазурных глаз,
И звонкий детский смех, и речь живую,
И веру гордую в людей и жизнь иную.
3
Но он погиб далеко от друзей...
Мир сердцу твоему, мой милый Саша!
Покрытое землей чужих полей,
Пусть тихо спит оно, как дружба наша
В немом кладбище памяти моей.
Ты умер, как и многие — без шума,
Но с твердостью. Таинственная дума
Еще блуждала на челе твоем,
Когда глаза закрылись вечным сном;
И то, что ты сказал перед кончиной,
Из слушавших тебя не понял ни единый...
4
И было ль то привет стране родной,
Названье ли оставленного друга,
Или тоска по жизни молодой,
Иль просто крик последнего недуга,
Кто скажет нам! твоих последних слов
Глубокое и горькое значенье
Потеряно... Дела твои, и мненья,
И думы, все исчезло без следов,
Как легкий пар вечерних облаков:
Едва блеснут, их ветер вновь уносит...
Куда они, зачем? — откуда? — кто их спросит...
5
И после их на небе нет следа,
Как от любви ребенка безнадежной,
Как от мечты, которой никогда
Он не вверял заботам дружбы нежной!...
Что за нужда!... пускай забудет свет
Столь чуждое ему существованье:
Зачем тебе венцы его вниманья
И терния пустых его клевет?
Ты не служил ему, ты с юных лет
Коварные его отвергнул цепи:
Любил ты моря шум, молчанье синей степи —
6
И мрачных гор зубчатые хребты...
И вкруг твоей могилы неизвестной
Все, чем при жизни радовался ты,
Судьба соединила так чудесно.
Немая степь синеет, и венцом
Серебряным Кавказ ее объемлет;
Над морем он, нахмурясь, тихо дремлет,
Как великан склонившись над щитом,
Рассказам волн кочующих внимая,
А море Черное шумит не умолкая.

ОДОЕВСКИЙ , Александр Иванович -- поэт. Декабрист. Происходил из древнего княжеского рода. Его ждала блестящая карьера и ничем не омрачаемая жизнь в высших слоях петербургского света. Но он избрал другой путь. О. получил хорошее домашнее образование, в 1821 г. поступил на военную службу. Молодого офицера окружала атмосфера свободомыслия, патриотизма, высокого представления об общественном долге. Родство и тесная дружба связывали его с Грибоедовым. Большая часть написанного им до восстания 14 декабря до нас не дошла. Из немногих стихотворений той поры особого внимания заслуживает "Бал" (1825). В нем изображено враждебное автору светское общество. Зимой 1824/25 гг. О. стал членом Северного общества и примкнул к его радикальному крылу. Участвовал в обсуждении проектов конституции и плана восстания. На решающем совещании 13 декабря решительно поддержал тех, кто, как Рылеев, был исполнен решимости ценой гибели купить "первую попытку для свободы России". "Ах, как славно мы умрем!" -- восклицал он. 14 декабря О. командовал заградительной цепью, ездил поднимать лейб-гренадерский полк, часть которого прибыла на Сенатскую площадь. О. был одним из самых молодых участников восстания (ему только исполнилось 23 года). В первые дни, проведенные в Петропавловской крепости, отчаяние, вызванное провалом всех планов и замыслов, одиночное заключение, допросы, исполненные угроз, лишили его душевного равновесия и повергли в состояние растерянности. Но постепенно он овладел собой, и к нему вернулось убеждение в правоте дела, в жертву которому он себя принес. В стихотворении "Воскресенье" (1826), в самом раннем из написанных после ареста и дошедших до нас, поэт видит себя "забытым в тюрьме", но воспевающим "и славу вышнего, и на земле спасенье", "из гроба пел я воскресенье". В Петропавловской крепости О. написал и стихотворение "Сон поэта" (1826 или 1827). В нем воспет "певец народный", который "не поет для суеты", но срывает "душой свободной / Небес бессмертные цветы". Он не ищет ни венца, ни обольщающих похвал. Свою награду он видит в другом: он призывает почтить "сон его священный / Как пред борьбою сон борца". Вера О. в конечное торжество исторического дела декабристов нередко выражалась им аллегорически, на материале исторических сюжетов ("Тризна", 1828). В стихотворении "Дева 1610 года" (между 1827 или 1830) устами "божественной девы" выражена скорбь, вызванная притеснениями, которым подвергается "поверженный народ", неспособностью народа к протесту, к борьбе за свои права. "Где ж русские? Где предков дух и слава?" -- восклицает она и обращается со страстным призывом "начать святую битву": "К мечам! За родину к мечам!/Да смолкнет бич, лиющий кровь родную! / Да вспыхнет бой!" В стихотворении "Неведомая странница" (1829 или 1830) женщина из толпы изгнанников, покидающих покоренный Новгород, призывает стойко переносить страдания, цепи, "бичи, темницы тесные" и верить в грядущее торжество свободы, справедливости и счастья. Политическая зрелость и верность идейным установкам дворянских революционеров проявились в стихах О., посвященных идее славянского единства и борьбе за свободу славянских народов. Поэт мечтает о времени, когда в "единый голос" сольются голоса славянских племен, когда "потечет сей поток-исполин, / Ясный, как небо, как море, широкий" и "землю украсит могучей красой" (Полн. собр. стихотворений.-- С. 139). Когда на Петровский завод, где находился приговоренный к каторжным работам О., пришло известие о восстании в Варшаве и о том, что польские революционеры отслужили панихиду по пяти казненным декабристам, поэт откликнулся на него стихотворением "Недвижимы, как мертвые в гробах" (1831), в котором прославил "несчастных жертв, проливших луч святой / В спасенье русскому народу". Имена пяти вождей восстания -- это "святые имена". Их мысль и дело -- живы: "В нас еще не гаснут их мечты". Стихотворение завершается грозным предзнаменованием неизбежной кары, которая постигнет ныне торжествующих палачей: "огнь пожжет" их чело. В поэзии О. нашла глубокое и сильное выражение вера в торжество идеалов, за которые боролись декабристы. Но есть в ней и мучительные раздумья о смысле и назначении их борьбы, попытки оценить эту борьбу с позиций будущего, вскрыть ее исторический смысл, воплощенный в стихотворении "Элегия" ("Что вы печальны, дети снов?", 1829). Право на "горькие думы", на печальный взгляд назад имеет не каждый, утверждает поэт. Тем, кто прошли свой путь, "едва касаяся земли", незачем глядеть "на путь пройденный". Иное дело -- тот, кто "духом был борец" и, "искусив все жизни силы, / Стяжал страдальческий венец". Для того, в ком "порывы есть святые, / И чувства жар, и мысли свет, / Высоких мыслей достоянье", поражение, заключение, мучительные годы одиночества и горестных раздумий -- ступени тяжкого, но не напрасно пройденного пути. Незримо "в лазурь небес восходит зданье", каждое поколение вносит в это свой вклад. Уроки трагических событий 1825 г., причины поражения дворянских революционеров, проблема народа и его роли в историческом процессе, взаимоотношений между народом и его вождями занимали О. и тогда, когда он обратился к большой поэтической форме -- к созданию поэмы "Василько" (1829--1830). Народ изображен здесь как самостоятельная и значительная сила, от которой зависит судьба героя и исход его замыслов. Трагедия героя поэмы в том, что в решающий момент он остается один. На вопрос, почему народ и герой оказались разъединены, почему герой не нашел "защитников" в массах, О. не дает ответа. Шедевром творчества О., произведением, в котором в наибольшей степени проявились и его поэтический талант, и стойкость борца, и зрелость политического мыслителя, стали знаменитые стихи "Струн вещих пламенные звуки..." (1828 или 1829). Впервые они были опубликованы без подписи автора, имя которого долго оставалось неизвестным. Но и тогда, когда авторство О. было установлено, когда строка "Из искры возгорится пламя" стала эпиграфом к ленинской "Искре", она была подписана словами: "Ответ декабристов Пушкину". Стихотворение было написано от имени всех узников, томившихся в "каторжных норах", скрепленных единством судьбы, мысли и воли. "Мы", "наш" -- эти слова проходят через все стихотворение. Повторив в чуть измененном виде пушкинскую строку "Не пропадет ваш скорбный труд" -- "Наш скорбный труд не пропадет", О. развил эту мысль на основе собственного понимания тенденций революционного развития. Не пропадет потому, что борьба, которую вела кучка героев, превратится в борьбу всего народа. Поднято "святое знамя", и под ним "сберегся" "просвещенный наш народ", просвещенный пониманием своих подлинных интересов, сознанием своих прав и своей силы. Представление, которое мы имеем о поэтическом наследии О., скудно и неполно. Он не хранил свои стихи, а многие даже не записывал, и они дошли до нас лишь в изложении его товарищей по каторге и ссылке. Но и то, что нам известно, убеждает в необыкновенном богатстве и обаянии его личности, в том, что лучшим из поэтов-лириков декабристского круга был именно О. В начале 1833 г. О. был переведен на поселение, он жил сначала в Иркутской, а потом в Тобольской губ. В августе 1837 г. О. оказался в числе нескольких декабристов, которых Николай I определил рядовыми в Кавказский корпус. Будучи на Кавказе, О. сблизился с М. Ю. Лермонтовым, который полюбил его всей душой. Весть о кончине поэта-декабриста застала Лермонтова в Петербурге и побудила его написать проникновенное стихотворение, полное любви и сочувствия к погибшему другу. Образ О., созданный Лермонтовым, остается непревзойденным художественным воплощением личности декабриста в русской поэзии. Соч.: Полн. собр. стихотв. и писем / Вступ. ст. Д. Д. Благого.-- М.; Л., 1934; Полн. собр. стихотв. / Вступ. ст., подгот, текста и примеч. М. А. Брисктана.-- Л.. 1958. Лит.: Кубасов И. А. Декабрист А. И. Одоевский и вновь найденные его стихотворения.-- Пб., 1922; Ягунин В. П. Александр Одоевский.-- М., 1980 (Жизнь замечательных людей)- Дедусенко И. В. Певца несуетная лира: Повесть об А. Одоевском.-- Ставрополь, 1985.

Александр Иванович Одоевский (26 ноября 1802, г. С.-Петербург – 15 августа 1839, с. Псезуап (ныне Лазаревское Краснодарского края) - князь, корнет лейб-гвардии Конного полка, поэт, декабрист.

Род. в семье ген.-майора, кн. И. С. Одоевского. Получил хорошее домашнее образование. Был дружен с А. С. Грибоедовым, К. Ф. Рылеевым, А. А. Бестужевым. За полгода до восстания на Сенатской пл. О. вступил в Сев. об-во. Принимал активное участие в восстании. 16 дек. 1825 добровольно явился в петерб. обер-полицмейтеру А. С. Шульгину и был арестован. Осужден по IV разряду на 12 лет каторжных работ. Наказание отбывал в Чите и Петровском Заводе. В этот период им были написаны такие стихи, как ответ на стихотворное послание А. С. Пушкина, «М. Н. Волконский», «Славянские девы» и др. В 1832 О. был обращен на поселение в Тельминскую казенную ф-ку Ирк. губ. В кон. 1833 переведен в с. Елань под Иркутском, где построил себе дом. Неоднократно приезжал в Иркутск. В 1836 по ходатайству отца переведен в г. Ишим Тобольской губ., откуда через год отправлен рядовым в действующую Кавказскую армию. Был близок с М. Ю. Лермонтовым, к-рый посвятил стихотворение памяти О.

Сочинения

Полн. собр. стихотворений. 2-е изд. Л., 1958;
Стихотворения. М., 1982.

Литература

Стрельникова И. А. Одоевский – певец декабристской каторги // Учен. зап. Куйбыш. пед. ин-та, 1967. Вып. 53;
Полунина Н. М. Памятные места пребывания декабристов на территории Иркутской области // Декабристы и Сибирь. Новосибирск, 1977;
Ягунин В. П. Александр Одоевский. М., 1980.

Публикации раздела Литература

24 строчки Александра Одоевского

П оэт и декабрист, драгун и разжалованный солдат - эта фигура литературной России пушкинских времен весьма любопытна, хотя и почти позабыта сегодня. Вспоминаем вместе с Софьей Багдасаровой.

Александр Одоевский. Акварель Н. Бестужева. 1833

Кто такой Одоевский

В день декабрьского восстания 1825 года это был молодой офицер из княжеского рода Рюриковичей, сын генерала - героя войны 1812 года. Красивый и богатый, талантливый и холостой, со звонким детским смехом и живой речью, постоянно бодрый и веселый. Основной чертой его характера была жизнерадостность.

В тайное общество он попал через дружбу с Рылеевым и Бестужевым. В роковой день заговора, как выяснило следствие, ничего такого Одоевский не сделал: находившись в состоянии умственного смятения, он просто бегал с пистолетом по площади, разговаривая с солдатами.

На допросах бедный 22-летний юноша показывал (впрочем, не совсем искренно, но очень испуганно), что членом тайного общества себя не считал, полагая всю эту историю шалостью и ребячеством. В крепости он сходил с ума.

«Он бегал, как запертый львенок в своей клетке, скакал через кровать или стул, говорил громко стихи и пел романсы. <...> Этот-то пыл физической деятельности и был причиною, что даже терпение брата Николая разбилось при попытках передать ему нашу азбуку. Едва брат начинал стучать ему азбуку, он тотчас отвечал таким неистовым набатом, колотя руками и ногами в стену, что брат в страхе отскакивал, чтоб не обнаружить нашего намерения».
М.А. Бестужев

Приговор был не слишком суровым - ему дали восемь лет каторги с последующим поселением в Сибири . На каторге и поселении он пробыл с 1827 по 1837 год. Потом по приказу царя поселение заменили службой на Кавказском фронте рядовым.

Там Одоевский, постаревший и облысевший, но не потерявший темперамента и нежных душевных порывов, хохочущий до исступления и пытавшийся обогнать в джигитовке казаков, провел два года. Его сослуживцами оказались Лермонтов и Лев Пушкин, прочитавший ему на память все стихи старшего брата. Умер он в 36-летнем возрасте от малярийной лихорадки в форте Лазаревском (в районе современного Сочи), могилу его вскоре разорили горцы, взявшие форт. Лермонтов посвятил его памяти трогательное стихотворение, где называл его «мой милый Саша!».

За что его помнят

В советское время, когда из образа декабристов был сделан культ, в честь него любили называть улицы: еще бы, один из блестящей плеяды поэтов-мучеников царского режима! Пожалуй, самая запоминающаяся строчка Одоевского - из его стихотворного ответа на послание А.С. Пушкина «Во глубине сибирских руд»:

Наш скорбный труд не пропадет,
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.

В наши дни об этом поэте потихоньку забывают. Поразительно, но современники Одоевского тоже практически не знали, что он поэт. До декабрьского восстания он успел напечатать только две критические статьи, при его жизни в прессе появилось только одно стихотворение - «Сен-Бернар», и то без ведома автора. Только почти полвека спустя после смерти Одоевского, в 1883 году, декабрист барон Розен впервые собрал стихотворения своего покойного друга и напечатал их отдельной книгой.

Тогда критики, например Нестор Котляревский, писали, что, если б эти стихи были напечатаны в свое время, они бы заняли законное место в ряду тех искренних и неэффектных лирических стихотворений, какие писали другие авторы пушкинской эпохи.

Одоевский как ребус

Но самое любопытное в фигуре Одоевского - это запутанность наследия. Он не только почти не оставил напечатанных текстов - от него не осталось и автографов. Нашли только 24 строчки в паре писем да одно позднее стихотворение.

Александр Одоевский. 1824

Принципом Одоевского было отрицание самолюбия. Он никогда не записывал своих стихотворений - сочинял их наизусть и читал вслух друзьям, прекрасно импровизируя. Одоевский был как Гомер: признавал только устное творчество. Почти все сохранившиеся стихи Одоевского, кроме упомянутых выше автографов, были запомнены и записаны его друзьями (в том числе декабристами М.А. Бестужевым, П.А. Мухановым, И.И. Пущиным).

А если еще вспомнить, что сочинялись эти стихи (и хранились их списки) в суровых условиях сибирской каторги, то история становится еще запутанней. Кстати, при подготовке советского издания стихов Одоевского очень пригодились копии, нашедшиеся в секретных архивах Третьего отделения.

Розен попал на Кавказ в том же 1837 году и, наткнувшись на мечтательного поэта в Пятигорске, заставил его прочитать имевшиеся списки стихов и поправить в них ошибки. И даже в этом случае в его издание 1883 года попало множество непроверенных стихотворений из других источников. Поэтому советские литературоведы со временем отклонили авторство Одоевского у многих из них.

Что читать у Одоевского

Как бы ни хвалили критики 1880-х годов после выхода сборника Одоевского - этого вновь нашедшегося поэта золотого века русской литературы, великим современникам он, разумеется, уступает. Однако лучшие его произведения достаточно любопытны («Как я давно поэзию оставил», «Как недвижимы волны гор», «Тебя уж нет»).

Сосланный Одоевский называл свои стихи «песнями из гроба». Поражает его дума «Бал мертвецов», которую он сочинил, когда карету с арестантами провозили из крепости в ссылку мимо великолепно освещенного дворца Кочубеев, где веселилось все светское общество.

А в большой и в целом скучноватой поэме «Василько», которая посвящена ослеплению древнерусского князя, но написана под влиянием западноевропейского романтизма и похожа на рифмованного Вальтера Скотта, есть эффектная мистическая сцена. Главный злодей спускается в пещеру и общается с волхвами и ведьмами.

Хор жрецов

Грудных младенцев, непричастных
Греху отцов,
Несите, ведьмы и русалки,
Пред лик богов!
Мы на костре сожжем начатки
От их волос.
Чтоб сын славян богам славянским
Во славу рос.

Три ведьмы

Мы змеею зашипели
И как вихорь понеслись;
С визгом в теремы влетели
И детей из колыбели
Мы схватили и взвились .

Александр Иванович Одоевский

Одоевский Александр Иванович (1802 - 1839), поэт. Родился 26 ноября (8 декабря н.с.) в Петербурге в семье, принадлежавшей к старинному роду удельных князей Черниговских. Получил хорошее домашнее образование. С юных лет проявлял интерес к литературе.

В 1821 поступил на военную службу. Будучи офицером конногвардейского полка, вступил в Тайное Общество за несколько месяцев до восстания и принял участие в выступлении на Сенатской площади. Был приговорен к пятнадцатилетней каторге, срок которой был в дальнейшем сокращен. В оковах был отправлен в Сибирь - сначала в Читинский острог, затем в Петровский завод за Байкалом.

Как поэт Одоевский почти не проявлял себя до восстания, после ареста, находясь в Петропавловской крепости, пишет "Воскресенье" (1826), "Сон поэта" (1828). В Сибири стал поэтом декабристской каторги.

Именно он от лица всех ссыльных ответил стихами на слова пушкинского послания "В Сибирь" - "Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли". В стихотворений "Тризна" он оправдывает дело декабристов; пишет стихи, посвященные памяти Веневитинова, Грибоедова. Есть в его поэзии и мучительные раздумья о смысле и назначении их борьбы, попытки оценить эту борьбу с позиций будущего ("Элегия", 1829).

В 1833 Одоевский был переведен на поселение сначала под Иркутск, затем в Тобольскую губернию.

В 1837 был направлен на Кавказ солдатом в действующую армию. В Ставрополе произошло его знакомство с М.Лермонтовым, вскоре перешедшее в дружбу.

В 1839 в крепости Псезуапе (теперь пос. Лазарев-скос близ Сочи) Одоевский заболел малярией и умер. Могила не сохранилась.

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

А. И. Одоевский. Акварель Н. Бестужева. 1833 г.

Одоевский Александр Иванович (26.XI.1802 - 10.Х.1839), князь, - русский поэт, декабрист. Корнет лейб-гвардии конного полка. Был в дружбе с В. К. Кюхельбекером, К. Ф. Рылеевым, А. А. Бестужевым, особенно близок с А. С. Грибоедовым. В конце 1824 - начале 1825 года был принят в Северное тайное общество. Участвовал в обсуждении проекта конституции, поддерживал Рылеева, был сторонником вооруженного восстания. Квартира Одоевского была оживленным центром тайной организации. Одним из первых явился на Сенатскую площадь и был в числе самых активных участников восстания 14 декабря. После разгрома восстания пытался бежать, но был арестован и приговорен к 8 годам каторги. В 1837 году переведен из Сибири рядовым на Кавказ. Здесь встречался с Н. П. Огаревым, сблизился с M. Ю. Лермонтовым, который посвятил памяти Одоевского стихотворение "Я знал его, мы странствовали с ним". В годы пребывания в Сибири Одоевский сумел передать настроения ссыльных декабристов в стихах, которые перелагались на музыку композиторами-декабристами и пелись во время работ и прогулок. Верность революционным идеалам Одоевский выразил в ответе на послание А. С. Пушкина ("Струн вещих пламенные звуки"). Из этого стихотворения В. И. Ленин взял эпиграф к "Искре" ("Из искры возгорится пламя").

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 10. НАХИМСОН - ПЕРГАМ. 1967.

ОДОЕВСКИЙ Александр Иванович, кн. (26.11.1802 - 15.8.1839). Корнет л.-гв. Конного полка. Поэт.
Отец - генерал-майор кн. Иван Сергеевич Одоевский (1769 - 6.4.1839), мать - кж. Прасковья Александровна Одоевская (двоюродная сестра отца, ум. 9.10.1820). Воспитывался дома, зачислен на службу в Кабинет его величества канцеляристом - 11.2.1815, губернский секретарь - 31.12.1818, уволен - 1820, поступил на правах вольноопределяющегося унтер-офицером в л.-гв. Конный полк - 1.10.1821, признан в дворянском достоинстве и вследствие повеления цесаревича Константина Павловича произведен в юнкеры - 4.11.1821, эстандарт-юнкер - 1.5.1822, корнет - 23.2.1823. Друг А.С. Грибоедова, А. А. Бестужева и К.Ф. Рылеева. За ним в Ярославской и Вологодской губерниях 371 душа.
Член Северного общества (1825), участник восстания на Сенатской площади.
Добровольно явился к петербургскому обер-полицмейстеру А.С. Шульгину - 16.12.1825; 17.12 помещен в Петропавловскую крепость («Одоевского посадить в Алексеевском равелине») в №16 Алексеевского равелина.

Осужден по IV разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 12 лет, срок сокращен до 8 лет - 22.8.1826. После приговора оставался в Петропавловской крепости, с высочайшего соизволения (5.9.1826 в Москве) отцу его было разрешено свидание с сыном. Отправлен в Сибирь - 2.2.1827 (приметы: рост 2 аршина 7 7/8 вершков, «лицо белое, продолговатое, глаза темнокарие, нос остр, продолговат, волосы на голове и бровях темнорусые, на левой брови небольшой шрам от конского ушиба»), доставлен в Читинский острог - 20.3.1827, написал ответ («Струн вещих пламенные звуки...») на стихотворное послание А.С. Пушкина к декабристам в Сибирь, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830.

По указу 8.11.1832 обращен на поселение в Тельминскую казенную фабрику Иркутской губернии, откуда 2.4.1833 написал Николаю I письмо о своем раскаянии с просьбою о прощении. С 1833 находился в с. Елани Иркутской губернии, где построил себе дом, а оттуда с высочайшего разрешения 23.5.1836 по ходатайству отца, поддержанному кн. И.Ф. Паскевичем, переведен в Ишим Тобольской губернии. При отъезде из Елани «все домообзаведение свое» передал 20.9.1836 декабристу В.И. Штейнгейлю. По высочайшему повелению (письмо военного министра гр. Чернышева 21.7.1837) определен рядовым в Кавказский отдельный корпус, причем разрешено от Казани следовать к месту назначения на почтовых с жандармом, зачислен в Нижегородский драгунский полк - 7.11.1837. Был близок с М.Ю. Лермонтовым, служившим с ним в одном полку. Лермонтов посвятил Одоевскому стихотворение «Памяти А.И. Одоевского», в 1839 в Пятигорске познакомился с Н.П. Огаревым. Умер в Псезуапе от малярии во время экспедиции на восточный берег Черного моря.