Андрей Михайлович Курбский

Внук Владимира Мономаха князь Ростислав Михайлович Смоленский был родоначальником князей Вяземских и Смоленских. Князья Смоленские были разделены на несколько ветвей, одной из которых стала ветвь князей Курбских, княжившая в Ярославле с XIII века. Фамилию они получили по главному селению своего удела – села Курбы, доставшегося Якову-Воину Ивановичу. О нем известно, что пал он в борьбе с казанцами на Арском поле в 1455 году. После смерти его удел перешел к брату Семену Ивановичу, служившему великому князю Василию.

Два сына Семена Ивановича Курбского, Федор и Дмитрий, служили князю Ивану III. Федор Семенович был воеводой в Нижнем Новгороде, и все его сыновья славны были ратными подвигами. Потомство же оставил лишь старший из них – Михаил, получивший прозвание Карамыш. Он погиб под Казанью в 1506 году вместе с братом Романом. Семен Федорович тоже воевал с Казанью и Литвой. Как боярин он выступал против пострижения первой жены князя Василия III Соломонии.

Один из сыновей Михаила Федоровича Карамыша, названный, как и отец, Михаилом, во время походов на Казань в 1528 и 1530 годах был назначен вторым воеводой полка Правой руки, а в литовском походе 1535 года участвовал как первый воевода Передового полка. Он был знатным воином и часто назначался на высокие командные должности в период военных походов. Последним для него стал поход на Литву в 1545 году, и в следующем году он скончался, оставив после себя двух сыновей – Ивана и Андрея, которые продолжили воинские традиции рода Курбских и стали прославленными воинами. Иван Михайлович храбро сражался с казанскими татарами, и во время взятия Казани был тяжело ранен – «в ногах его было по пяти стрел, не считая прочих ран». Он не оставил поля боя, продолжая сражаться с врагами. Но тяжелое ранение не прошло бесследно, и на следующий год полученные в бою под Казанью раны привели к его кончине.

Сколько бы исследователей ни писало об Иване IV, ни один не мог не сказать о его ближайшем соратнике, а в дальнейшем заклятом враге Андрее Михайловиче Курбском – самом известном в истории представителе этого древнего рода.

О его детстве практически нет сведений, да и дата его рождения осталась бы неизвестной, если бы он сам не упомянул в одном из своих сочинений, что родился в октябре 1528 года. Впервые имя Андрея Курбского упоминается в связи с походом на Казань в 1549 году. Было ему тогда без малого 21 год, и находился он в чине стольника государя Ивана IV. Вероятно, он к тому времени успел прославиться ратными подвигами, если Иван IV уже в следующем 1550 году назначает его воеводой в Пронск для охраны юго-восточных пределов Руси. Вскоре Андрей Михайлович получил от государя земли в окрестностях Москвы. Возможно, что даны они были ему за заслуги, но также вероятно, что получены они были за обязательство являться с отрядом воинов для похода против врагов по первому призыву. И с того момента князь Андрей Курбский был не раз прославлен на полях сражений.

Еще со времен великого князя Ивана III казанские татары часто устраивали опустошительные набеги на русские земли. Хотя Казань и находилась в зависимости от Москвы, но зависимость эта была весьма непрочной. Так и в 1552 году русское войско вновь было собрано для решительной битвы с казанцами. В это же время на южные русские земли пришло и войско крымского хана, которое дошло до Тулы и осадило город. Иван IV остался с основными силами под Коломной, а на выручку Тулы послал 15-тысячное войско под командованием Курбского и Щенятева. Русские войска появились перед ханом неожиданно и заставили его поспешно отойти в степь. Но под Тулой оставался еще большой отряд крымцев, который грабил окрестности города, не зная, что хан увел основные силы. Курбский решил напасть на этот отряд, хотя имел вдвое меньшее число воинов. Битва продолжалась «полдве годины» (полтора часа) и закончилась полной победой Курбского. Половина 30-тысячного отряда крымцев пала в сражении, другие были взяты в плен либо погибли при преследовании или переправе через реку Шиворонь. Кроме пленных русским досталось много военных трофеев. Сам Андрей Михайлович храбро сражался в первых рядах воинов и в ходе битвы был несколько раз ранен – «ему изсекли голову, плеча и руки». Но, несмотря на ранения, через восемь дней он уже был в строю и выступил в поход. Двигался он к Казани через рязанские земли и Мещеру, ведя войска по лесам, болотам и «дикому полю», прикрывая основные силы от нападения степняков.

Под Казанью Курбский вместе с Щенятевым возглавили полк Правой руки, который расположен был на лугу за рекой Казанкой. Находясь на открытом месте, полк сильно пострадал от стрельбы из осажденного города, да еще ему приходилось отражать нападения черемис с тыла. Во время штурма Казани 2 сентября 1552 года Курбскому было поручено «охранять» Елбугины ворота, чтобы не дать возможность осажденным уйти из города, куда уже ворвались ратники Большого полка. Все попытки казанцев пробиться через ворота были Курбским отражены, лишь 5 тысяч смогли выйти из крепости и стали переправляться через реку. Андрей Михайлович с частью своих воинов бросился за ними и несколько раз отважно врубался в ряды неприятеля, пока тяжелое ранение не заставило его покинуть поле боя.

Через два года он снова был в казанской земле, посланный туда для усмирения мятежа. Поход этот был очень трудным, приходилось вести войска без дорог и воевать в лесах, но с задачей Курбский справился, вернувшись в Москву победителем татар и черемис. За сей ратный подвиг Иван IV пожаловал его чином боярина. С того времени Андрей Михайлович становится одним из ближайших к царю людей. Он сблизился с партией реформаторов – Сильвестра и Адашева, и вошел в Избранную раду – правительство царских «советников, мужей разумных и совершенных».

В 1556 году Курбским была одержана новая победа в походе против черемис. По возвращении он назначается воеводою полка Левой руки, стоящего в Калуге для охраны южных рубежей от крымских татар. Затем вместе с Щенятевым Курбский был направлен в Каширу, где принял под командование полк Правой руки.

Начавшаяся война с Ливонией вновь привела Курбского на поля сражений. В начале войны он возглавил Сторожевой полк, а затем, командуя Передовым полком, он участвовал во взятии Нейгауза и Юрьева (Дерпта). Вернувшись в Москву в марте 1559 года, Курбский был направлен на защиту южных границ от крымских татар. Но вскоре начались неудачи в Ливонии, и царь снова вызывает Курбского и назначает его начальствовать над всеми войсками, сражающимися в Ливонии. Новый командующий действовал энергично. Он не стал дожидаться подхода всех русских дружин и первым напал на ливонский отряд под Вейсенштейном (Пайде), одержав победу. Затем он принимает решение дать бой главным силам противника, которые возглавил сам магистр Ливонского ордена. Обойдя основные силы ливонцев по болотам, Курбский не стал ждать. И как писал сам Курбский, ливонцы «яко гордые стояли на широком поле от тех блат (болот), ждущие нас к сражению». И хотя время было ночное, русские войска завязали перестрелку с противником, которая переросла вскоре в рукопашную схватку. Победа снова была на стороне русского оружия.

Дав войску десятидневную передышку, Курбский повел войска дальше. Подойдя к Феллину и спалив предместья, русские войска осадили город. В этом сражении в плен был взят ландмаршал ордена Филипп Шаль фон Белль, который спешил на помощь осажденным. Важный пленник был отправлен в Москву, и с ним Курбский направил письмо царю, в котором просил не казнить ландмаршала, потому что он «муж не токмо мужественный и храбрый, но и словества полон, и остр разум, и добро память имуща». Эти слова характеризуют благородство Курбского, умевшего не только хорошо сражаться, но и с уважением относиться к достойному противнику. Правда, ландмаршалу ордена заступничество Курбского не помогло. По приказу Ивана IV он все-таки был казнен. Да что говорить о командующем войсками противника, когда к тому времени правительство Сильвестра и Адашева пало, и царь казнил одного за другим своих советников, сподвижников и друзей без всякого к тому основания.

Взяв за три недели Феллину, Курбский двинулся сначала на Витебск, где сжег посад, а затем к Невелю, под которым потерпел поражение. Он понимал, что, пока победы были с ним, царь не станет подвергать его опале, но поражения могут быстро привести его на плаху, хотя, кроме сочувствия опальным, никакой другой вины за ним не было.

После неудачи под Невелем Курбский назначается воеводой в Юрьев (Дерпт). Иван IV не упрекает своего командующего за поражение, не ставит ему в вину измену, но Андрей Михайлович чувствует, что тучи сгущаются над его головой. Ранее его на службу звал польский король Сигизмунд-Август, обещая хороший прием и безбедную жизнь. Теперь Курбский всерьез задумался над этим предложением, и 30 апреля 1564 года он тайно бежал в город Вольмар. Вместе с ним ушли к Сигизмунду-Августу приверженцы и слуги Курбского. Польский король принял их очень благожелательно, наградил Курбского поместьями в пожизненное владение, а через год утвердил за ними право наследственной собственности.

Узнав о бегстве Курбского, Иван IV обрушил свой гнев на его родственников, оставшихся в России. Тяжелая участь постигла близких Андрея Михайловича, и как он сам пишет впоследствии, царь «матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточении затворенных, троскою поморил, братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил». Дабы оправдать свои действия относительно его родственников, Андрей Михайлович был обвинен в измене царю, в желании лично править в Ярославле и в заговоре с целью отравления жены царя Анастасии. (Понятно, что два последних обвинения были надуманны.)

На службе у короля Сигизмунда-Августа Курбский быстро стал занимать высокие посты. Через полгода он уже воюет против России. С литовцами он ходил к Великим Лукам, защищал Волынь от татар, а в 1576 году, командуя большим отрядом в составе войск Стефана Батория, бился с московскими полками под Полоцком.

Жил Курбский в основном в Миляновичах, находящихся в двадцати верстах от Ковеля, управляя землями через доверенных лиц из числа людей, прибывших с ним в Польшу. Он не только воевал, но и отдавал много времени научным занятиям, постигая труды по богословию, астрономии, философии и математике, изучал латинский и греческий языки. В историю русской публицистики вошла переписка беглого князя Курбского со своим бывшим государем Иваном IV. Первое письмо царю от князя в 1564 году доставил верный слуга Курбского Василий Шибанов, который в России был подвергнут пыткам и казнен. В посланиях Курбский возмущается несправедливыми гонениями и казнями людей, служивших царю верой и правдой. В ответных посланиях царь отстаивает свое неограниченное право по своему разумению казнить или миловать любого подданного. Заканчивается переписка в 1579 году. И переписка, и памфлет «История о великом князе Московском», и другие произведения Курбского, написанные хорошим литературным языком, содержат много ценных сведений о времени царствования Ивана IV.

Живя в Польше, Курбский был дважды женат. В 1571 году его женой стала богатая вдова Козинская. Брак этот был недолгим и закончился разводом. Его третьей женой стала представительница небогатой польской фамилии Семашко. От этого брака у Курбского остались дочь и сын.

До последних дней Курбский был ярым приверженцем православия и всего русского. Суровый и гордый нрав Андрея Михайловича «помог» ему нажить много врагов из числа литовско-польских вельмож. Курбский часто ссорился с соседями, воевал с панами, захватывая их земли, а посланцев короля бранил «непотребными московскими словами».

В 1581 году Курбский снова принял участие в военном походе Стефана Батория против Москвы. Но, дойдя до границы России, он сильно заболел и вынужден был вернуться. В 1583 году Андрей Михайлович Курбский скончался и был похоронен в монастыре близ Ковеля.

В XVII веке правнуки Курбского вернулись в Россию.

Введение

ХVI век является веком необычайного подъема самодержавной власти в России, и вместе с тем является последним веком Рюриковичей - первой династии на русском троне.

Иван Грозный, фактически, стал последним самостоятельным правителем из этой династии, причём настолько самостоятельным и самодержавным, что всячески стремился избавиться от советников, не только злых, но и добрых. Личность царя настолько сложна, что историки на протяжении столетий высказывают зачастую полностью противоположные мнения, одни его порицают, говорят, что «Никогда Россия не управлялась хуже», другие оправдывают. Иван Васильевич в себе совмещал настолько много разных черт характера, был настолько противоречивым и непредсказуемым, что достоверно описать его личность могли только современники, непосредственно жившие с ним и служившие у него, одним из которых был Андрей Курбский. А. С. Пушкин так описывал Грозного царя: «Причудливый, ипохондрик, набожный, даже верующий, но пуще всего боящийся дьявола и ада, умный, принципиальный, понимающий развращенность нравов своего времени, сознающий дикость своей варварской страны, до фанатизма убежденный в своем праве, подпадающий, как чарам, влиянию Годунова, страстный, развратный, внезапно делающийся аскетом, покинутый изменившим ему Курбским, другом, который давно понял его, но под конец не мог не оставить его, - странная душа, исполненная противоречий!»

Краткая биография А.М. Курбского

Андрей Михайлович Курбский (1528--1583) принадлежал к знатному княжескому роду Рюриковичей. Родился в Ярославле, в семье, отличавшейся литературными интересами, видимо, не чуждой западному влиянию. Происходил из рода именитых ярославских князей, получивших фамилию от главного села своего удела -- Курбы на реке Курбице. По отцовской линии он происходил от князя Смоленского и Ярославского Федора Ростиславича (около 1240-- 1299), который в свою очередь являлся потомком в десятом колене великого князя Киевского Владимира Святого. По материнской же линии князь Курбский был в родстве с супругой Ивана Грозного Анастасией Романовной. Его прадед Василий Борисович Тучков-Морозов и прадед Анастасии Иван Борисович были родными братьями. "А тая твоя царица мн?, убогому, ближняя сродница", -- отмечал: князь Курбский в одном из своих посланий Ивану Грозному.

Современники князя, равно как и последующие исследователи его творчества, отмечали большую образованность князя Андрея. Он изучил древние языки (греческий и латынь), владел несколькими современными, увлекался переводами, да и в оригинальном творчестве ему удалось «постичь тайну исторического искусства».

Он был одним из влиятельных государственных деятелей и входил в круг самых близких царю лиц, который он позже сам назвал «Избранной Радой». Во главе этого кружка служилой знати и придворных фактически встали дворянин из богатого, но не знатного рода А.Ф. Адашев и духовник царя протопоп Благовещенского собора Кремля Сильвестр. К ним примыкали знатные князья Д. Курлятев, Н. Одоевский, М. Воротынский и др. Активно поддерживал деятельность этого кружка митрополит Макарий. Не являясь формально государственным учреждением, Избранная рада была по сути правительством России и в течение 13 лет управляла государством от имени царя, последовательно осуществляя целую серию крупных реформ.

Вплоть до 1564 г. Андрей Курбский являлся ближайшим сподвижником русского царя, влиятельным царским воеводой. Более того, он был одним из любимцев Ивана IV. По свидетельству самого князя, в конце1559 г. царь, посылая его на войну в Ливонию, сказал ему: "Я принужден или сам идти против ливонцев, или тебя, любимого моего, послать: иди и послужи мне верно" Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли. М.: Зерцало, 2003, - 255 с.. Однако к концу1563 г. отношение Ивана Грозного к Андрею Курбскому изменилось. Князь пребывал в это время в Дерпте, но верные ему люди, находившиеся при царском дворе, сообщили, что царь бранит его "гневными словами". Опасаясь, что за этой бранью последует нечто более страшное для него, Курбский бежал весной1564 г. в Литву и поступил на службу к королю Польскому и великому князю Литовскому Сигизмунду II Августу. Уже осенью указанного года он принимает участие в войне против России.

Будучи в эмиграции, Курбский писал о России, как о чужой для себя стране, однако и Литва не стала для него страной родной. "Изъгнанъну ми бывшу без правды от земли Божий и в странъстве пребывающу между человеки тяжкими и зело негостелюбными", -- сетовал боярин-изменник на нелегкую свою судьбу на чужбине. Король Сигизмунд II пожаловал Курбскому в награду за его предательство России в качестве лена богатый и многолюдный город Ковель с местечками и селами на Волыни, а также поместья в Литве. Эта королевская щедрость к русскому боярину вызвала зависть у его соседей -- польских панов. Между ними и Курбским разгорелись раздоры и тяжбы. Посол Ивана Грозного при королевском дворе доносил царю в1571 г.: "А ныне Курбской завалчился с ляхи в межах, и ляхи его все не любят, а зовут его все израдцою и лотром (т.е. предателем и вором) и чают на него от короля опалы не вдолге, что полская рада вся его не любят".

В этих условиях единственной отрадой несчастного Курбского стали книги. "И утешающи ми ся в книжных делех и разумы высочайших древних мужей прохождах", -- признавался Курбский в одном из своих посланий. Чтобы читать в подлинниках древнеримских писателей, он за короткое время выучил латынь. Отправляя около1579 г. Ивану Грозному третье свое послание, Курбский приложил к нему текст второго послания, который не смог отправить ранее, а также сделанный им перевод двух глав из сочинения Марка Туллия Цицерона "ParadoxaadM.Brutum"*. В этих главах, указывает Курбский царю, премудрый Цицерон дал ответ "к недругом своим, яже укаряще его изогнанцом и изменником, тому подобно, яко твое величество нас, убогихъ, не могуще воздержати лютости твоего гонения, стреляюще нас издал?ча стрелами огненными сикованции (т.е. угроз) твоея туне и всуе".

Ноябрь 1528 - 23.5 или 24.5.1583, Ковель, Речь Посполита, ныне Волынская область Украины), князь, русский и литовский военный и государственный деятель, писатель-публицист; боярин (1556). Из рода князей Курбских, ветви ярославских Рюриковичей. Впервые упомянут в источниках осенью 1547 среди участников свадебной церемонии младшего брата царя Ивана IV Васильевича, дмитровского князя Юрия Васильевича. Был близок к правительству А. Ф. Адашева (единственный из современников позднее назвал его Избранной радой). В 1549-50 годах в чине стольника и в звании есаула участвовал в походе на Казань, находясь в составе свиты царя Ивана IV. 16.8.1550 послан воеводой в Пронск, в октябре 1550 зачислен в состав 1-й статьи «избранной тысячи» детей боярских, получив владения под Москвой. В 1552 участник похода на Казань, после его начала отправлен для снятия осады Тулы, преследовал отступавших крымских татар до реки Шиворонь, где участвовал в победоносной битве с ними и был ранен. В июле по царскому приказу выступил к Свияжску, в августе в составе русского войска под общим командованием Ивана IV направился под Казань, при штурме которой 2.10.1552 прорвался в город через Елбугины ворота, затем преследовал за городом отступавших казанских татар, был тяжело ранен. Во время болезни царя Ивана IV Васильевича (март 1553) присягнул младенцу-наследнику - царевичу Дмитрию Ивановичу. В 1553 сопровождал Ивана IV на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь, присутствовал на беседе с Максимом Греком в Троице-Сергиевом монастыре, во время которой Максим Грек предостерегал царя от продолжения поездки и сделал пророчество о возможной гибели во время неё царевича Дмитрия Ивановича (что и произошло в июне 1553). В 1553/54 во главе сторожевого полка участвовал в подавлении восстания черемисов в Среднем Поволжье (награждён за службу золотым угорским), в 1555 руководил подавлением новой вспышки восстания. В июне 1556 уже в чине боярина и находясь в свите царя, участвовал в походе Ивана IV для охраны пограничных рубежей под Серпухов; в сентябре - октябре возглавлял полк левой руки, стоявший в Калуге. В 1557 находился на береговой службе 2-м воеводой полка правой руки, стоявшего в Кашире, с 21.12.1557 - 1-м воеводой в Туле. С начала Ливонской войны 1558-83 1-й воевода сторожевого полка, затем - передового полка. Участвовал в осаде Нейшлосса (Сыренска), Нейгаузена (Новгородка), Дерпта (Юрьева; ныне Тарту, Эстония) и других городов.

11.3.1559 послан 2-м воеводой полка правой руки на охрану юго-западной границы от набегов крымских татар, находился в Калуге, Мценске, в июле - в Дедилове. Выступал убеждённым сторонником военных действий против Крымского ханства. В феврале - марте 1560 командовал в очередном Ливонском походе большим полком. Совершил успешные походы под Вейсенштейн (Белый Камень; ныне город Пайде, Эстония), Феллин (Вильян; ныне город Вильянди, Эстония), Вольмар (ныне город Валмиера, Латвия). В мае 1560 был в Юрьеве во главе передового полка, в августе нанёс поражение литовскому отряду во главе с князем А. И. Полубенским под Венденом (Кесью; ныне город Цесис, Латвия). Участник битвы при Эрмесе (2.8.1560), положившей конец существованию Ливонского ордена. В конце 1560 года участвовал в неудачной для русских войск битве под Вейсенштейном. При вступлении в войну польско-литовских и шведских войск вместе с другими полководцами защищал пограничные с Ливонией города. С 25.3.1562 находился в Великих Луках, 28 мая сжёг посад и захватил артиллерию в остроге Витебска, в августе проиграл бой с литовскими отрядами под Невелем, был ранен. В Полоцком походе 1562-63 2-й воевода сторожевого полка; в ночь с 5.2 на 6.2.1563 «по государеву указу» руководил установкой осадных тур (башен) перед полоцким острогом. После взятия Полоцка (15.2.1563) сопровождал Ивана IV до Великих Лук. 8.3.1563 получил назначение наместником в Юрьев на 1 год. С января 1563 вёл тайные переговоры с великим гетманом литовским Н. Ю. Радзивиллом Рыжим об условиях перехода на службу к великому князю литовскому и польскому королю Сигизмунду II Августу. Осенью 1563 Курбский вёл санкционированные русской стороной тайные, но безрезультатные переговоры с графом И. фон Арцем, наместником герцога Финляндии Юхана, о сдаче русскому царю замка Гельмет в Ливонии.

В ночь на 30.4.1564 в сопровождении 12 слуг бежал в Великое княжество Литовское (ВКЛ). Одной из причин его поспешного бегства, по предположению ряда историков, были полученные Курбским известия о его грядущей скорой опале и опасения возможного разоблачения его тайных связей с Радзивиллом и польским королём. Сам по себе побег Курбского за рубеж нельзя ещё считать предательством, однако он не был простым отъездом служилого человека от одного государя к другому. Курбский бежал, оставив на произвол судьбы практически всю свою собственность в Русском государстве с расчётом получить в ВКЛ компенсацию за переход на сторону Сигизмунда II Августа. Вскоре после этого Курбский, исходя из условий своего ленного пожалования землями в ВКЛ и на Волыни, стал участвовать в военных походах и активно помогать польскому королю в войне с Русским государством, что уже можно считать изменой. Мать, жена и сын Курбского, оставшиеся в Юрьеве, подверглись опале и скончались в тюрьме; вотчинные земли Курбского и другое его имущество были конфискованы и поступили в казну.

Сигизмунд II Август 4.7.1564 пожаловал Курбского волынскими местечками, Ковелем, Вижвой и Миляновичами с замками и с 28 сёлами, богатыми поместьями в Литве (до 10 сёл). Вскоре Курбский получил также упитские имения (в 1567, заключив договор с князем М. А. Чарторыйским, Курбский присоединил к своим волынским владениям Смединскую волость). В ВКЛ он занимал должности ковельского старосты (назначен в 1564, принял должность в 1565 и занимал её вплоть до смерти), кревского старосты (1566-71).

В сентябре - октябре 1564 Курбский вместе с князем Б. Ф. Корецким командовал передовым полком 70-тысячной польско-литовской армии в походе на Русское государство, участвовал в безуспешной трёхнедельной осаде Полоцка. В марте 1565 во главе конного отряда из 200 воинов в составе 15-тысячной литовской армии опустошал великолуцкие земли. В конце 1560-х годов Курбский лично вступил в тайные переговоры с представителем императора Максимилиана II Габсбурга аббатом И. Циром о создании антитурецкой лиги в составе Русского государства и Священной Римской империи. До начала 1571 года Курбский оставался при Сигизмунде II Августе и рассматривался им в качестве возможного кандидата для переговоров с русской знатью, чтобы убедить её представителей принять королевское подданство. В марте 1573 избран депутатом выборного сейма от Волыни, в мае 1573 участвовал в избрании польского короля Генриха Валуа. С приходом к власти в Речи Посполитой в 1576 нового польского короля Стефана Батория Курбский вернулся на военную службу. В августе - сентябре 1579 в походе польско-литовских войск на Русское государство участвовала рота во главе с Курбским, включавшая 86 казаков и 14 гусаров. В результате этого похода войска Стефана Батория отвоевали у Русского государства Полоцк (31.8.1579) и некоторые другие крепости. В 1581 по приказу короля Стефана Батория Курбский отправился в поход уже на Псков, но на пути к нему, в районе русской границы, серьёзно заболел и вернулся в Миляновичи.

Литературные интересы и духовные воззрения Курбского формировались под влиянием дяди со стороны матери - писателя В. М. Тучкова, учёного инока-публициста Максима Грека, духовного отца Курбского, старца ярославского Спасо-Преображенского монастыря Феодорита Кольского. Курбский был очень образован для своего времени, не чужд веяний западноевропейской Контрреформации. Изучал грамматику, риторику, диалектику, философию и другие светские «науки». В 1570-х годах выучил латинский язык. Его наиболее известные сочинения - три послания Ивану IV , а также «История о князя великого московского делах». В посланиях Курбского царю в полемической форме высказывалось несогласие с политикой Ивана IV, проводившейся в 1560-70-е годы, выражались симпатии к боярской аристократии. Курбский осуждал жестокие и бессудные казни подданных, видя в них покушение на прерогативы Страшного суда. Он высмеивал военные неудачи русских войск, которыми командовали не искусные «стратилаты», а безвестные «воеводишки», издевался над грубым стилем «широковещательного и многошумящего» царского послания, недостойного, по его мнению, даже рядового «убогого воина», противопоставлял царю свою западноевропейскую учёность, образованность и блестящие способности в области эпистолярного жанра и стиля. Стремясь вновь оправдать своё бегство в ВКЛ, Курбский в 3-м послании ссылался на «Парадоксы» Цицерона (прислал царю два отрывка из них в собственном переводе с латинского языка). Предсказывал Ивану IV гибель вместе со всем царским домом, если царь не вернётся к благочестивым делам.

Вопрос о датировке «Истории о князя великого московского делах» остаётся спорным и окончательно не решённым, но несомненно то, что она написана в период между 1573 и 1583. «История...», в которой Курбский новаторски соединил приёмы различных литературных жанров - летописей, житий, воинских повестей, мемуаров, написана в форме развёрнутого ответа на вопросы «светлых мужей» Речи Посполитой об особенностях правления Ивана IV. В ней изложена жизнь Ивана IV от рождения до начала 1570-х годов, названы причины его нравственного перерождения (влияние иосифлян, «шурьёв» Захарьиных-Юрьевых и других «пагубников отечества»), описаны трагические судьбы многих современников Курбского, погибших от царского произвола. В «Истории...» Курбский выступил представителем просвещённой аристократии, стоявшей на позициях компромисса с другими категориями дворянства. Государственным идеалом Курбского была Избранная рада, церковным - нестяжательство (смотри в статье Нестяжатели).

Во время пребывания в Юрьеве Курбский написал два послания к старцу Псково-Печерского монастыря Вассиану (Муромцеву) и, вероятно, «Ответ о правой вере Иоанну многоучёному» (возможно, известному в Юрьеве протестантскому проповеднику И. Веттерману). 1-е послание старцу Вассиану и «Ответ...» посвящены главным образом церковно-догматическим вопросам и имеют антикатолическую и антиеретическую направленность. 2-е послание старцу Вассиану содержит осуждение беззаконий царя, угодничества ряда церковных иерархов; в нём обличался неправедный суд, выражалось сочувствие бедственному положению служилых людей, торговцев, крестьян. Курбский призывал псково-печерских монахов выступить против жестоких действий Ивана IV и просил защиты от произвола царя. 3-е послание Вассиану, написанное, очевидно, уже в Вольмаре после бегства из Юрьева, содержало жалобы и упрёки монахам, не оказавшим Курбскому поддержки и распространявшим о нём наветы.

В 1570-х годах Курбский написал также ряд писем разным лицам, в том числе князю К. К. Острожскому, в которых защищал православие и выступал против союза с католической церковью и особенно против различных реформационных и еретических религиозных движений. В беседах со старцем Артемием пришёл к идее создания кружка книжников. Курбский и его единомышленники (князь М. А. Ноготков-Оболенский, шляхтич бакалавр А. Бжежевский и др.) переводили и переписывали различные сочинения христианских писателей, составили в начале 1570-х годов сборник церковных сочинений «Новый Маргарит» (включал труды Иоанна Златоуста, анонимное грамматическое сочинение «О знаках книжных» и «Сказ», составленный самим Курбским), перевели с латинского языка сборник слов и житий византийского агиографа Симеона Метафраста. Во 2-й половине 1570-х годов Курбский перевёл с латинского языка трактат Иоанна Дамаскина «Источник знания», включавший «Богословие», «Диалектику» (частично), возможно, «Книгу о ересях». Курбский работал также над переводами «Хроники» Никифора Каллиста Ксанфопула, сочинений отцов Церкви Василия Великого, Григория Богослова, Дионисия Ареопагита, Иеронима Блаженного и др. Оригинальные и переводные сочинения Курбского дошли до нас в списках 16-19 веков.

В истории древнерусской литературы Курбский оставил глубокий след как выдающийся писатель-публицист, впервые предпринявший попытку синтеза различных литературных жанров с целью создания нового жанра - биографии отдельного правителя на фоне истории его царствования. Литературное творчество Курбского - знаменательный феномен отечественной культуры, находящийся на пересечении различных литературных и языковых традиций - славяно-византийской и латинской, московской и западнорусской.

Соч.: Сочинения. СПб., 1914. Т. 1: Сочинения оригинальные; Переписка Ивана Грозного с А. Курбским. 3-е изд. М., 1993; То же // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 2001. Т. 11: XVI в.; Сочинения А. Курбского // Там же.

Лит.: Горский С. [Д.]. Жизнь и историческое значение князя А. М. Курбского. Казань, 1858; Ясинский А. Н. Сочинения князя Курбского как исторический материал. К., 1889; Лурье Я. С. Донесения агента императора Максимилиана II аббата Цира о переговорах с А. М. Курбским в 1569 г. (По материалам Венского архива) // Археографический ежегодник за 1957 г. М., 1958; Скрынников Р. Г. Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1962. Т. 18; он же. Переписка Грозного с Курбским. Парадоксы Э. Кинана. Л., 1973; Шмидт С. О. К изучению «Истории князя Курбского» // Славяне и Русь. М., 1968; он же. К истории переписки Курбского и Ивана Грозного // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976; Кеепап Е. L. The Kurbskii-Groznyi Apocrypha. Camb. (Mass.), 1971; Рыков Ю. Д. Редакции «Истории» князя Курбского // Археографический ежегодник за 1970 г. М., 1971; он же. «История о великом князе Московском» А. М. Курбского и Опричнина Ивана Грозного // Исторические записки. 1974. Т. 93; он же. Князь А. М. Курбский и его концепция государственной власти // Россия на путях централизации. М., 1982; Флоря Б. Н. Новое о Грозном и Курбском // История СССР. 1974. №3; Зимин А. А. Первое послание Курбского Ивану Грозному: (Текстологические проблемы) // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1976. Т. 31; он же. Побег князя А. Курбского в Литву // Русский родословец. 2002. №1; Rossing N., Renne В. Apocryphal - not Apocryphal? А critical analysis of the discussion concerning the correspondence between Tsar Ivan IV Groznyj and Prince А. Kurbskij. Cph., 1980; Цеханович А. А. К переводческой деятельности князя А. М. Курбского // Древнерусская литература. Источниковедение. Л., 1985; Auerbach I. А. М. Kurbskij: Leben in osteuropaischen Adelsgesellschaften des 16. Jahrhunderts. Мünch., 1985; idem. Identity in Exile: А. М. Kurbskii and national consciousness in the sixteenth century // Московская Русь (1359-1584): культура и историческое самосознание. М., 1997; Морозов Б. Н. Первое послание Курбского Ивану Грозному в сборнике конца XVI - начала XVII в. // Археографический ежегодник за 1986 г. М., 1987; Калугин В. В. Когда родился князь А. Курбский? // Архив русской истории. 1995. Вып. 6; он же. А. Курбский и Иван Грозный: Теоретические взгляды и литературная техника древнерусского писателя. М., 1998; Ерусалимский К. Ю. Представления А. М. Курбского о княжеской власти и русских князьях IX - середины XVI в. // Социум. 2004. Вып. 4; он же. А. Курбский как ренессансный историк // Время - История - Память. М., 2007; он же. Сборник Курбского. М., 2009. Т. 1-2; Филюшкин А. И. А. М. Курбский: просопографическое исследование и герменевтический комментарий к посланиям А. Курбского Ивану Грозному. СПб., 2007; он же. А. Курбский. М., 2008.

Князь, русский и литовский военный и государственный деятель, писатель-публицист; боярин.

Из ро-да кня-зей Курб-ских, вет-ви яро-слав-ских Рю-ри-ко-ви-чей. Впер-вые упо-мя-нут в ис-точ-ни-ках осе-нью 1547 сре-ди уча-ст-ни-ков сва-деб-ной це-ре-мо-нии млад-ше-го бра-та ца-ря Ива-на IV Ва-силь-е-ви-ча , дмит-ров-ско-го кн. Юрия Ва-силь-е-ви-ча. Был бли-зок к пра-ви-тель-ст-ву А. Ф. Ада-ше-ва (един-ст-вен-ный из со-вре-мен-ни-ков позд-нее на-звал его Из-бран-ной ра-дой). В 1549-50 в чи-не столь-ни-ка и в зва-нии есау-ла уча-ст-во-вал в по-хо-де на Ка-зань, на-хо-дясь в со-ста-ве сви-ты ца-ря Ива-на IV. 16.8.1550 по-слан вое-во-дой в Пронск, в окт. 1550 за-чис-лен в со-став 1-й ста-тьи «из-бран-ной ты-ся-чи» де-тей бо-яр-ских, по-лу-чив вла-де-ния под Мо-ск-вой. В 1552 участник похода на Казань , после его начала отправлен для сня-тия оса-ды Ту-лы, пре-сле-до-вал от-сту-пав-ших крым-ских та-тар до р. Ши-во-ронь, где уча-ст-во-вал в по-бе-до-нос-ной бит-ве с ни-ми и был ра-нен. В ию-ле по цар-ско-му при-ка-зу вы-сту-пил к Сви-яж-ску, в ав-гу-сте в со-ста-ве рус. вой-ска под об-щим ко-ман-до-ва-ни-ем Ива-на IV на-пра-вил-ся под Ка-зань, при штур-ме ко-то-рой 2.10.1552 про-рвал-ся в го-род че-рез Ел-бу-ги-ны во-ро-та, за-тем пре-сле-до-вал за го-ро-дом от-сту-пав-ших ка-зан-ских та-тар, был тя-же-ло ра-нен. Во вре-мя бо-лез-ни ца-ря Ива-на IV Ва-силь-е-ви-ча (март 1553) при-сяг-нул мла-ден-цу-на-след-ни-ку - ца-ре-ви-чу Дмит-рию Ива-но-ви-чу. В 1553 со-про-во-ж-дал Ива-на IV на бо-го-мо-лье в Ки-рил-ло-Бе-ло-зер-ский мон., при-сут-ст-во-вал на бе-се-де с Мак-си-мом Гре-ком в Трои-це-Сер-гие-вом мон., во вре-мя ко-то-рой Мак-сим Грек пре-до-сте-ре-гал ца-ря от про-дол-жения по-езд-ки и сде-лал про-ро-чест-во о воз-мож-ной ги-бе-ли во вре-мя неё ца-ре-ви-ча Дмит-рия Ива-но-ви-ча (что и про-изо-шло в ию-не 1553). В 1553/54 во гла-ве сто-ро-же-во-го пол-ка уча-ст-во-вал в по-дав-ле-нии вос-ста-ния че-ре-ми-сов в Ср. По-вол-жье (на-гра-ж-дён за служ-бу зо-ло-тым угор-ским), в 1555 ру-ко-во-дил по-дав-ле-ни-ем но-вой вспыш-ки вос-ста-ния. В ию-не 1556 уже в чи-не боя-ри-на и на-ходясь в сви-те ца-ря уча-ст-во-вал в по-ходе Ива-на IV для ох-ра-ны по-гра-нич-ных ру-бе-жей под Сер-пу-хов; в сен-тяб-ре - ок-тяб-ре воз-глав-лял полк ле-вой ру-ки, сто-яв-ший в Ка-лу-ге. В 1557 на-хо-дил-ся на бе-ре-го-вой служ-бе 2-м вое-во-дой пол-ка пра-вой ру-ки, сто-яв-ше-го в Ка-ши-ре, с 21.12.1557 - 1-м вое-во-дой в Ту-ле. С на-ча-ла Ли-вон-ской вой-ны 1558-83 1-й вое-во-да сто-ро-же-во-го пол-ка, за-тем - пе-ре-до-во-го пол-ка. Уча-ст-во-вал в оса-де Ней-шлос-са (Сы-рен-ска), Ней-гау-зе-на (Нов-го-род-ка), Дер-пта (Юрь-е-ва; ны-не Тар-ту, Эс-то-ния) и др. го-ро-дов. 11.3.1559 по-слан 2-м вое-во-дой пол-ка пра-вой ру-ки на ох-ра-ну юго-зап. гра-ни-цы от на-бе-гов крым-ских та-тар, на-хо-дил-ся в Ка-лу-ге, Мцен-ске, в ию-ле - в Де-ди-ло-ве. Вы-сту-пал убе-ж-дён-ным сто-рон-ни-ком во-ен. дей-ст-вий про-тив Крым-ско-го хан-ст-ва. В февр. - мар-те 1560 ко-ман-до-вал в оче-ред-ном Ли-вон-ском по-хо-де боль-шим пол-ком. Со-вер-шил ус-пеш-ные по-хо-ды под Вей-сен-штейн (Бе-лый Ка-мень; ны-не г. Пай-де, Эс-то-ния), Фел-лин (Виль-ян; ны-не г. Виль-ян-ди, Эс-то-ния), Воль-мар (ны-не г. Вал-мие-ра, Лат-вия). В мае 1560 был в Юрь-е-ве во гла-ве пе-ре-до-во-го пол-ка, в ав-гу-сте на-нёс по-раже-ние ли-тов. от-ря-ду во гла-ве с кн. А. И. По-лу-бен-ским под Вен-де-ном (Ке-сью; ны-не г. Це-сис, Лат-вия). Уча-ст-ник бит-вы при Эр-ме-се (2.8.1560), по-ло-жив-шей ко-нец су-ще-ст-во-ва-нию Ли-вон-ско-го ор-де-на. В кон. 1560 уча-ст-во-вал в не-удач-ной для рус. войск бит-ве под Вей-сен-штей-ном. При всту-п-ле-нии в вой-ну поль-ско- ли-тов. и швед. войск вме-сте с др. пол-ко-вод-ца-ми за-щи-щал по-гра-нич-ные с Ли-во-ни-ей го-ро-да. С 25.3.1562 на-хо-дил-ся в Ве-ли-ких Лу-ках, 28 мая сжёг по-сад и за-хва-тил ар-тил-ле-рию в ост-ро-ге Ви-теб-ска, в ав-гу-сте про-иг-рал бой с ли-тов. от-ря-да-ми под Не-ве-лем, был ра-нен. ВПо-лоц-ком по-хо-де 1562-63 2-й вое-во-да сто-ро-же-вого пол-ка; в ночь с 5.2 на 6.2.1563 «по го-суда-ре-ву ука-зу» ру-ко-во-дил ус-та-нов-кой осад-ных тур (ба-шен) пе-ред по-лоц-ким ост-ро-гом. По-сле взя-тия По-лоц-ка (15.2.1563) со-про-во-ж-дал Ива-на IV до Ве-ли-ких Лук. 8.3.1563 по-лу-чил на-зна-че-ние на-ме-ст-ни-ком в Юрь-ев на 1 год. С янв. 1563 вёл тай-ные пе-ре-го-во-ры с вел. гет-ма-ном ли-тов-ским Н. Ю. Рад-зи-вил-лом Ры-жим об ус-ло-ви-ях пе-ре-хо-да на служ-бу к вел. кн. ли-тов-ско-му и польск. ко-ро-лю Си-гиз-мун-ду II Ав-гу-сту. Осе-нью 1563 К. вёл санк-цио-ни-ро-ван-ные рус. сто-ро-ной тай-ные, но без-ре-зуль-тат-ные пе-ре-го-во-ры с гр. И. фон Ар-цем, на-ме-ст-ни-ком гер-цо-га Фин-лян-дии Юха-на, о сда-че рус. ца-рю зам-ка Гель-мет в Ли-во-нии.

В ночь на 30.4.1564 в со-про-во-ж-де-нии 12 слуг бе-жал в Вел. кн-во Ли-тов-ское (ВКЛ). Од-ной из при-чин его по-спеш-но-го бег-ст-ва, по пред-по-ло-же-нию ря-да ис-то-ри-ков, бы-ли по-лу-чен-ные К. из-вес-тия о его гря-ду-щей ско-рой опа-ле и опа-се-ния воз-мож-но-го ра-зо-бла-че-ния его тай-ных свя-зей с Рад-зи-вил-лом и польск. ко-ро-лём. Сам по се-бе по-бег К. за ру-беж нель-зя ещё счи-тать пре-да-тель-ст-вом, од-на-ко он не был про-стым отъ-ез-дом слу-жи-ло-го че-ло-ве-ка от од-но-го го-су-да-ря к дру-го-му. К. бе-жал, ос-та-вив на про-из-вол судь-бы прак-ти-че-ски всю свою соб-ст-вен-ность в Рус. гос-ве с рас-чё-том по-лу-чить в ВКЛ ком-пен-са-цию за пе-ре-ход на сто-ро-ну Си-гиз-мун-да II Ав-гу-ста. Вско-ре по-сле это-го К., ис-хо-дя из ус-ло-вий сво-его лен-но-го по-жа-ло-ва-ния зем-ля-ми в ВКЛ и на Во-лы-ни, стал уча-ст-во-вать в во-ен. по-хо-дах и ак-тив-но по-мо-гать польск. ко-ро-лю в вой-не с Рус. гос-вом, что уже мож-но счи-тать из-ме-ной. Мать, же-на и сын К., ос-тав-шие-ся в Юрь-е-ве, под-верг-лись опа-ле и скон-ча-лись в тюрь-ме; вот-чин-ные зем-ли К. и др. его иму-ще-ст-во бы-ли кон-фи-ско-ва-ны и по-сту-пи-ли в каз-ну.

Си-гиз-мунд II Ав-густ 4.7.1564 по-жа-ло-вал К. во-лын-ски-ми мес-теч-ка-ми, Ко-ве-лем, Виж-вой и Ми-ля-но-ви-ча-ми с зам-ка-ми и с 28 сё-ла-ми, бо-га-ты-ми по-ме-сть-я-ми в Лит-ве (до 10 сёл). Вско-ре К. по-лу-чил так-же упит-ские име-ния (в 1567, за-клю-чив до-го-вор с кн. М. А. Чар-то-рый-ским, К. при-сое-ди-нил к сво-им во-лын-ским вла-де-ни-ям Сме-дин-скую вол.). В ВКЛ он за-ни-мал долж-но-сти ко-вель-ско-го ста-рос-ты (на-зна-чен в 1564, при-нял долж-ность в 1565 и за-ни-мал её вплоть до смер-ти), крев-ско-го ста-рос-ты (1566-71).

В сент. - окт. 1564 К. вме-сте с кн. Б. Ф. Ко-рец-ким ко-ман-до-вал пе-ре-до-вым пол-ком 70-ты-сяч-ной поль-ско-ли-тов. ар-мии в по-хо-де на Рус. гос-во, уча-ст-во-вал в без-ус-пеш-ной трёх-не-дель-ной оса-де По-лоц-ка. В мар-те 1565 во гла-ве кон-но-го от-ря-да из 200 вои-нов в со-ста-ве 15-ты-сяч-ной ли-тов. ар-мии опус-то-шал ве-ли-ко-луц-кие зем-ли. В кон. 1560-х гг. К. лич-но всту-пил в тай-ные пе-ре-го-во-ры с пред-ста-ви-те-лем имп.Мак-си-ми-лиа-на II Габс-бур-га аб-ба-том И. Ци-ром о соз-да-нии ан-ти-ту-рец-кой ли-ги в со-ста-ве Рус. гос-ва и Свя-щен-ной Рим. им-пе-рии. До нач. 1571 К. ос-та-вал-ся при Си-гиз-мун-де II Ав-гу-сте и рас-смат-ри-вал-ся им в ка-че-ст-ве воз-мож-но-го кан-ди-да-та для пе-ре-го-во-ров с рус. зна-тью, что-бы убе-дить её пред-ста-ви-те-лей при-нять ко-ро-лев-ское под-дан-ст-во. В мар-те 1573 из-бран де-пу-та-том вы-бор-но-го сей-ма от Во-лы-ни, в мае 1573 уча-ст-во-вал в из-бра-нии польск. ко-ро-лём Ген-ри-ха Ва-луа. С при-хо-дом к вла-сти в Ре-чи По-спо-ли-той в 1576 но-во-го польск. ко-ро-ля Сте-фа-на Ба-то-рия К. вер-нул-ся на во-ен. служ-бу. В авг. - сент. 1579 в по-хо-де поль-ско- ли-тов. войск на Рус. гос-во уча-ст-во-ва-ла ро-та во гла-ве с К., вклю-чав-шая 86 ка-за-ков и 14 гу-са-ров. В ре-зуль-та-те это-го по-хо-да вой-ска Сте-фа-на Ба-то-рия от-вое-ва-ли у Рус. гос-ва По-лоцк (31.8.1579) и не-ко-то-рые др. кре-по-сти. В 1581 по при-ка-зу ко-ро-ля Сте-фа-на Ба-то-рия К. от-пра-вил-ся в по-ход уже на Псков, но на пу-ти к не-му, в рай-оне рус. гра-ни-цы, серь-ёз-но за-бо-лел и вер-нул-ся в Ми-ля-но-ви-чи.

Лит. ин-те-ре-сы и ду-хов-ные воз-зре-ния К. фор-ми-ро-ва-лись под влия-ни-ем дя-ди со сто-ро-ны ма-те-ри - пи-са-те-ля В. М. Туч-ко-ва, учё-но-го ино-ка-пуб-ли-ци-ста Мак-си-ма Гре-ка, ду-хов-но-го от-ца К., стар-ца яро-слав-ско-го Спа-со-Пре-об-ра-жен-ско-го мон. Фео-до-ри-та Коль-ско-го. К. был очень об-ра-зо-ван для свое-го вре-ме-ни, не чужд вея-ний зап.-ев-роп. Контр-ре-фор-ма-ции . Изу-чал грам-ма-ти-ку, ри-то-ри-ку, диа-лек-ти-ку, фи-ло-со-фию и др. свет-ские «нау-ки». В 1570-х гг. вы-учил лат. яз. Его наи-бо-лее из-вест-ные со-чи-не-ния - три по-сла-ния Ива-ну IV , а так-же «Ис-то-рия о кня-зя ве-ли-ко-го мо-с-ков-ско-го де-лех». В по-сла-ни-ях К. ца-рю в по-ле-мич. фор-ме вы-ска-зы-ва-лось не-со-гла-сие с по-ли-ти-кой Ива-на IV, про-во-див-шей-ся в 1560-70-е гг., вы-ра-жа-лись сим-па-тии к бо-яр-ской ари-сто-кра-тии. К. осу-ж-дал жес-то-кие и бес-суд-ные каз-ни под-дан-ных, ви-дя в них по-ку-ше-ние на пре-ро-га-ти-вы Страш-но-го су-да. Он вы-смеи-вал во-ен. не-уда-чи рус. войск, ко-то-ры-ми ко-ман-до-ва-ли не ис-кус-ные «стра-ти-ла-ты», а без-вест-ные «вое-во-диш-ки», из-де-вал-ся над гру-бым сти-лем «ши-ро-ко-ве-ща-тель-но-го и мно-го-шу-мя-ще-го» цар-ско-го по-сла-ния, не-дос-той-но-го, по его мне-нию, да-же ря-до-во-го «убо-го-го вои-на», про-ти-во-пос-тав-лял ца-рю свою зап.-ев-роп. учё-ность, об-ра-зо-ван-ность и бле-стя-щие спо-соб-но-сти в об-лас-ти эпи-сто-ляр-но-го жан-ра и сти-ля. Стре-мясь вновь оп-рав-дать своё бег-ст-во в ВКЛ, К. в 3-м по-сла-нии ссы-лал-ся на «Па-ра-док-сы» Ци-це-ро-на (при-слал ца-рю два от-рыв-ка из них в собств. пе-ре-во-де с лат. яз.). Пред-ска-зы-вал Ива-ну IV ги-бель вме-сте со всем цар-ским до-мом, ес-ли царь не вер-нёт-ся к бла-го-чес-ти-вым де-лам.

Во-прос о да-ти-ров-ке «Ис-то-рии о кня-зя ве-ли-ко-го мо-с-ков-ско-го де-лех» ос-та-ёт-ся спор-ным и окон-ча-тель-но не ре-шён-ным, но не-сом-нен-но то, что она на-пи-са-на в пе-ри-од ме-ж-ду 1573 и 1583. «Ис-то-рия...», в ко-то-рой К. но-ватор-ски со-еди-нил при-ё-мы разл. лит. жан-ров - ле-то-пи-сей, жи-тий, во-ин-ских по-вес-тей, ме-муа-ров, на-пи-са-на в фор-ме раз-вёр-ну-то-го от-ве-та на во-про-сы «свет-лых му-жей» Ре-чи По-спо-ли-той об осо-бен-но-стях прав-ле-ния Ива-на IV. В ней из-ло-же-на жизнь Ива-на IV от ро-ж-де-ния до нач. 1570-х гг., на-зва-ны при-чи-ны его нрав-ст-вен-но-го пе-ре-ро-ж-де-ния (влия-ние ио-сиф-лян , «шурь-ёв» За-харь-и-ных-Юрь-е-вых и др. «па-губ-ни-ков оте-че-ст-ва»), опи-са-ны тра-гич. судь-бы мн. со-вре-мен-ни-ков К., по-гиб-ших от цар-ско-го про-из-во-ла. В «Ис-то-рии…» К. вы-сту-пил пред-ста-ви-те-лем про-све-щён-ной ари-сто-кра-тии, сто-яв-шей на по-зи-ци-ях ком-про-мис-са с др. ка-те-го-рия-ми дво-рян-ст-ва. Гос. идеа-лом К. бы-ла Из-бран-ная ра-да, цер-ков-ным - не-стя-жа-тель-ст-во (см. в ст. Не-стя-жа-те-ли).

Во вре-мя пре-бы-ва-ния в Юрь-е-ве К. на-пи-сал два по-сла-ния к стар-цу Пско-во-Пе-чер-ско-го мон. Вас-сиа-ну (Му-ром-це-ву) и, ве-ро-ят-но, «От-вет о пра-вой ве-ре Ио-ан-ну мно-го-учё-но-му» (воз-мож-но, из-вест-но-му в Юрь-е-ве про-тес-тант-ско-му про-по-вед-ни-ку И. Вет-тер-ма-ну). 1-е по-сла-ние стар-цу Вас-сиа-ну и «От-вет...» по-свя-ще-ны гл. обр. цер-ков-но-дог-ма-тич. во-про-сам и име-ют ан-ти-ка-то-лич. и ан-ти-ере-тич. на-прав-лен-ность. 2-е по-сла-ние стар-цу Вас-сиа-ну со-дер-жит осу-ж-де-ние без-за-ко-ний ца-ря, угод-ни-че-ст-ва ря-да цер-ков-ных ие-рар-хов; в нём об-ли-чал-ся не-пра-вед-ный суд, вы-ра-жа-лось со-чув-ст-вие бед-ст-вен-но-му по-ло-же-нию слу-жи-лых лю-дей, тор-гов-цев, кре-сть-ян. К. при-зы-вал пско-во-пе-чер-ских мо-на-хов вы-сту-пить про-тив жес-то-ких дей-ст-вий Ива-на IV и про-сил за-щи-ты от про-из-во-ла ца-ря. 3-е по-сла-ние Вас-сиа-ну, на-пи-сан-ное, оче-вид-но, уже в Воль-ма-ре по-сле бег-ст-ва из Юрь-е-ва, со-дер-жа-ло жа-ло-бы и уп-рё-ки мо-на-хам, не ока-зав-шим К. под-держ-ки и рас-про-стра-няв-шим о нём на-ве-ты.

В 1570-х гг. К. на-пи-сал так-же ряд пи-сем раз-ным ли-цам, в т. ч. кн. К. К. Ост-рож-ско-му, в ко-то-рых за-щи-щал пра-во-сла-вие и вы-сту-пал про-тив сою-за с ка-то-лич. цер-ко-вью и осо-бен-но про-тив разл. ре-фор-ма-ци-он-ных и ере-тич. ре-лиг. дви-же-ний. В бе-се-дах со стар-цем Ар-те-ми-ем при-шёл к идее соз-да-ния круж-ка книж-ни-ков. К. и его еди-но-мыш-лен-ни-ки (кн. М. А. Но-гот-ков-Обо-лен-ский, шлях-тич ба-ка-лавр А. Бже-жев-ский и др.) пе-ре-во-ди-ли и пе-ре-пи-сы-ва-ли разл. со-чи-не-ния хри-сти-ан-ских пи-са-те-лей, со-ста-ви-ли в нач. 1570-х гг. сб-к цер-ков-ных со-чи-не-ний «Но-вый Мар-га-рит» (вклю-чал тру-ды Ио-ан-на Зла-то-ус-та, ано-ним-ное грам-ма-тич. соч. «О зна-ках книж-ных» и «Сказ», со-став-лен-ный са-мим К.), пе-ре-ве-ли с лат. яз. сб-к слов и жи-тий ви-зант. агио-гра-фа Си-ме-о-на Ме-таф-ра-ста. Во 2-й пол. 1570-х гг. К. пе-ре-вёл с лат. яз. трак-тат Ио-ан-на Да-ма-ски-на «Ис-точ-ник зна-ния», вклю-чав-ший «Бо-го-сло-вие», «Диа-лек-ти-ку» (час-тич-но), воз-мож-но, «Кни-гу о ере-сях». К. ра-бо-тал так-же над пе-ре-во-да-ми «Хро-ни-ки» Ни-ки-фо-ра Кал-ли-ста Ксан-фо-пу-ла, со-чи-не-ний от-цов Церк-ви Ва-си-лия Ве-ли-ко-го, Гри-го-рия Бо-го-сло-ва, Дио-ни-сия Аре-о-па-ги-та, Ие-ро-ни-ма Бла-жен-но-го и др. Ори-ги-наль-ные и пе-ре-вод-ные со-чи-не-ния К. дош-ли до нас в спи-сках 16-19 вв.

В ис-то-рии др.-рус. лит-ры К. ос-та-вил глу-бо-кий след как вы-даю-щий-ся пи-са-тель- пуб-ли-цист, впер-вые пред-при-няв-ший по-пыт-ку син-те-за разл. лит. жан-ров с це-лью соз-да-ния но-во-го жан-ра - био-гра-фии отд. пра-ви-те-ля на фо-не ис-то-рии его царст-во-ва-ния. Лит. твор-чест-во К. - зна-ме-на-тель-ный фе-но-мен отеч. куль-ту-ры, на-ходя-щий-ся на пе-ре-се-че-нии разл. лит. и язы-ко-вых тра-ди-ций - сла-вя-но-ви-зан-тий-ской и ла-тин-ской, мос-ков-ской и за-пад-но-рус-ской.

Сочинения:

Со-чи-не-ния. СПб., 1914. Т. 1: Со-чи-не-ния ори-ги-наль-ные; Пе-ре-пис-ка Ива-на Гроз-но-го с А. Курб-ским. 3-е изд. М., 1993;

То же // Биб-лио-те-ка ли-те-ра-ту-ры Древ-ней Ру-си. СПб., 2001. Т. 11: XVI в.;

Со-чи-не-ния А. Курб-ско-го // Там же.

Дополнительная литература:

Гор-ский С. [Д.]. Жизнь и ис-то-ри-че-ское зна-че-ние кня-зя A. M. Курб-ско-го. Ка-зань, 1858;

Ясин-ский А.Н. Со-чи-не-ния кня-зя Курб-ско-го как ис-то-ри-че-ский ма-те-ри-ал. К., 1889;

Лу-рье Я.С. До-не-се-ния аген-та им-пе-ра-то-ра Мак-си-ми-лиа-на II аб-ба-та Ци-ра о пе-ре-го-во-рах с А. М. Курб-ским в 1569 г. (По ма-те-риа-лам Вен-ско-го ар-хи-ва) // Ар-хео-гра-фи-че-ский еже-год-ник за 1957 г. М., 1958;

Скрын-ни-ков Р.Г. Курб-ский и его пись-ма в Пско-во-Пе-чер-ский мо-на-стырь // Тру-ды От-де-ла древ-не-рус-ской ли-те-ра-ту-ры. М.; Л., 1962. Т. 18;

он же. Пе-ре-пис-ка Гроз-но-го с Курб-ским. Па-ра-док-сы Э. Ки-на-на. Л., 1973;

Шмидт С.О. К изу-че-нию «Ис-то-рии кня-зя Курб-ско-го» // Сла-вя-не и Русь. М., 1968;

он же. К ис-то-рии пе-ре-пис-ки Курб-ско-го и Ива-на Гроз-но-го // Куль-тур-ное на-сле-дие Древ-ней Ру-си. М., 1976;

Keenan E.L. The Kurbskii-Groznyi Apocrypha. Camb. (Mass.), 1971;

Ры-ков Ю.Д. Ре-дак-ции «Ис-то-рии» кня-зя Курб-ско-го // Ар-хео-гра-фи-че-ский еже-год-ник за 1970 г. М., 1971;

он же. «Ис-то-рия о ве-ли-ком кня-зе Мо-с-ков-ском» А. М. Курб-ско-го и Оп-рич-ни-на Ива-на Гроз-но-го // Ис-то-ри-че-ские за-пис-ки. 1974. Т. 93;

он же. Князь А. М. Курб-ский и его кон-цеп-ция го-су-дар-ст-вен-ной вла-сти // Рос-сия на пу-тях цен-тра-ли-за-ции. М., 1982;

Фло-ря Б.Н. Но-вое о Гроз-ном и Курб-ском // Ис-то-рия СССР. 1974. № 3;

Зи-мин А.А. Пер-вое по-сла-ние Курб-ско-го Ива-ну Гроз-но-му: (Тек-сто-ло-ги-че-ские про-бле-мы) // Тру-ды От-де-ла древ-не-рус-ской ли-те-ра-ту-ры. Л., 1976. Т. 31;

он же. По-бег кня-зя А. Курб-ско-го в Лит-ву // Рус-ский ро-до-сло-вец. 2002. № 1;

Rossing N., Rønne В.Apocryphal - not Apocryphal? A critical ana-lysis of the discussion concerning the corre-spondence between Tsar Ivan IV Groznyj and Prince A. Kurbskij. Cph., 1980;

Це-ха-но-вич А.А. К пе-ре-во-дче-ской дея-тель-но-сти кня-зя А. М. Курб-ско-го // Древ-не-рус-ская ли-те-ра-ту-ра. Ис-точ-ни-ко-ве-де-ние. Л., 1985;

Auerbach I. A. M. Kurbskij: Leben in osteurop ̈aischen Adels-gesell-schaf-ten des 16. Jahrhunderts. Münch., 1985;

idem.Identity in Exile: A. M. Kurbskii and national consciousness in the sixteenth cen-tury // Мо-с-ков-ская Русь (1359-1584): куль-ту-ра и ис-то-ри-че-ское са-мо-соз-на-ние. M., 1997;

Мо-ро-зов Б.Н. Пер-вое по-сла-ние Курб-ско-го Ива-ну Гроз-но-му в сбор-ни-ке кон-ца XVI - на-ча-ла XVII в. // Ар-хео-гра-фи-че-ский еже-год-ник за 1986 г. М., 1987;

Ка-лу-гин В.В. Ко-гда ро-дил-ся князь А. Курб-ский? // Ар-хив рус-ской ис-то-рии. 1995. Вып. 6;

он же. А. Курб-ский и Иван Гроз-ный: Тео-ре-ти-че-ские взгля-ды и ли-те-ра-тур-ная тех-ни-ка древ-не-рус-ско-го пи-са-те-ля. М., 1998

Фигура князя Курбского в отечественной историографии является символической. В нем видят не просто выдающегося полководца и крупного государственного деятеля, но идеолога свободолюбивых взглядов и принципов, отважившегося бросить открытый вызов царю-тирану. Его послания Грозному именуются "первым дошедшим до нас документом русского диссидентства и эмигрантской прозы" 1 . При описании правления Ивана IV Курбский нередко выглядит антиподом государю-кровопийце. Иными словами, имеет место определенная политическая канонизация беглого князя.

Между тем, несмотря на столь важное место, отводимое Курбскому среди государственных деятелей русского средневековья, его биография изучена слабо. Основные работы о нем, имеющие главным образом публицистический характер, вышли еще в прошлом веке и ныне устарели. Исключением является лишь не потерявший своего научного значения сборник документов Н. Иванишева о литовском периоде жизни князя 2 .

В новейшей отечественной историографии новые факты из его биографии найдены И. И. Смирновым, А. А. Зиминым, Р. Г. Скрынниковым 3 . Наиболее полно его жизненный путь описан (исключая литовский период) в диссертации Ю. Д. Рыкова 4 . Много внимания уделено литературному творчеству Курбского и особенностям его сочинений как исторического источника 5 .

В зарубежной историографии значительное место занимает изучение литературного творчества Курбского, изданы с комментариями его сочинения. Особо выделяется единственное фундаментальное биографическое исследование И. Ауэрбах, в котором она подробно освещает московский и литовский периоды жизни боярина, его связи, окружение 6 . Этой же проблематике посвящены статьи О. П. Бакуса, вводящие в оборот неизвестные архивные документы, X. Котарского и X. Русса 7 .

Дата рождения князя устанавливается лишь на основе его собственных слов. В автобиографической части "Истории о великом князе Московском" он утверждает, что во время "Казанского взятия" 1552 г. ему было 24 года. Следовательно, он родился в 1528 году 8 . Первое упоминание Курбского в служебных разрядах относится к 1547 году. Он указан вторым в чиновном списке свадебного поезда князя Юрия Васильевича. В. Д. Назаров относит появление этого списка к сентябрю - октябрю 1547г., следовательно, это и можно считать датой начала служебной карьеры Курбского 9 .

Филюшкин Александр Ильич - кандидат исторических наук, преподаватель. Воронежский университет.

Его должностной рост был медленным: второе упоминание относится лишь к 1550 году. В Тысячной книге он назван сыном боярским 1-й статьи по Ярославлю (вместе с И. М. Троекуровым, причем Курбский стоит в списке на втором месте). Первый известный нам чин Курбского - "стольник в есаулах". Им он был в царской свите при походе на Казань в 1550 году. В том же году, ближе к августу, князь оказался воеводой в Пронске. После этого в мае 1551 г. Курбский - второй воевода полка правой руки, стоявшего у Николы Заразского при традиционной росписи войск по окским рубежам (он был в подчинении боярина П. М. Щенятева) 10 .

С осеннего Дмитриева дня 1551 г. (26 октября) Курбский служил "по ногайским вестям" в Рязани, вторым воеводой под командованием М. И. Воротынского, а с июня 1552г. - вторым воеводой полка правой руки под Каширой при обороне южных границ (первым был боярин П. М. Щенятев). Получив известия от тульского воеводы Г. И. Темкина-Ростовского о набеге на Тулу крымских и ногайских татар под началом Девлет-Гирея, Щенятев и Курбский выступили со своим полком от Каширы к Туле. В этом походе князь был ранен в голову, руки и ноги. Около 15 июня (но, возможно, и в декабре 1553 г. - датировка спорна) у него возник местнический спор с Д. И. Плещеевым 11 .

В 1552г. Курбский участвовал в "Казанском взятии", о чем позже вспоминал как о наиболее ярком и героическом эпизоде своей биографии. В "Истории о великом князе Московском" он подробно описал свой путь вместе с 13-тысячным войском через Рязанскую и Мещерскую земли, Мордовские леса "исходом на великое дикое поле". При осаде столицы Казанского ханства полк правой руки Щенятева и Курбского, состоявший из 12 тыс. конницы и 6 тыс. пеших стрельцов и казаков, располагался на лугу от р. Казанки до моста на Галицкую дорогу. С 29 августа они ставили осадные укрепления ("туры"). Именно этот полк принял на себя удар татарского войска, пытавшегося прорваться из осажденного города к спасительному лесу.

При прорыве Курбский преследовал казанцев: "Выеде из города и всед на конь и гна по них, и приехав в всех в них, они же его с коня збив и его секоша множество и преидоша по нем замертво многие, но Божиим милосердием последи оздравел". Князь получил много ран, был вынесен из боя без памяти двумя верными слугами и двумя царскими воинами. В своем спасении (благодаря крепким доспехам) он видел божий знак: "Паче же благодать Христа моего так благоволила, иже ангелом своим заповедал сохранити мя недостойнаго во всех путех" 12 .

Возможно, доблесть Курбского во время "Казанского взятия" оценил царь, и его приблизили ко двору. По словам самого князя, в мае - июне 1553г. он сопровождал Ивана IV во время "Кирилловского езда" (богомольная поездка Грозного по святым обителям с семьей - царицей Анастасией и новорожденным царевичем Дмитрием). Князь утверждал, что именно он вместе с И. Ф. Мстиславским и А. Ф. Адашевым передали царю пророчество старца Максима Грека, что Дмитрий умрет, если государь продолжит поездку. Иван IV не послушался, и Дмитрий погиб из-за небрежности няньки в водах Шексны. Грозный же, вопреки благим советам бояр и их противодействию, поехал в Песношский Яхромский монастырь к "злобесному" Вассиану Топоркову. У него он получил совет: "Не держи собе советника ни единаго мудрейшаго себя", он-то и вдохновил царя на "облютение" и злодейства 13 . Рассказ Курбского уникален и не лишен черт самовозвеличения как "государева первосоветника" и хранителя благочестия. Ни подтвердить, ни опровергнуть его нечем.

Вскоре воевода получил новую должность. В октябре 1553г., при выходе на Коломну по вестям о набеге ногаев Исмаил-мурзы, Ахтара-мурзы и Юсупа, он был первым воеводой полка левой руки. 6 декабря 1553г. первым воеводой сторожевого полка Курбский отправился на усмирение казанских татар арской и луговой стороны, "места воевать, которые где не прямят государю". Участие князя в покорении народов бывшего ханства длилось несколько лет. 8 сентября 1555г. он вновь был послан в Казань первым воеводой вместе с Ф. И. Троекуровым усмирять луговую черемису 14 .

В первый раз по возвращении Курбского с окраины Российского государства в июне 1556г. источники упоминают его с боярским чином. Во время выхода к Серпухову он состоял в свите государя - на последнем, десятом месте; при этом он вел местнический спор со вторым воеводой сторожевого полка окольничим Д. И. Плещеевым 15 . Однако вхождение в состав Боярской думы мало сказалось на карьере Курбского. В осенней росписи 1556г. по полкам на южных рубежах он вновь был назначен 1-м воеводой полка левой руки. Весной 1557 г. при аналогичной росписи князь занимает знакомую нам должность 2-го воеводы полка правой руки под командованием Щенятева 16 .

Продвижение молодого боярина ускорилось с началом Ливонской войны. В январском 1558г. походе на Ливонию Курбский и П. П. Головин возглавляли сторожевой полк. Боевые действия продолжались всю весну и лето, в их ходе Курбский вместе с Д. Ф. Адашевым командовал уже передовым полком. После падения Сыренска (июнь) П. И. Шуйский и Курбский должны были "промышляти над ыными немецкими городы". 30 июня пал Новгородок. Его осада длилась три недели, "и билися немцы добре жестоко и сидели насмерть". 6 июля воеводы доложили о своих успехах царю, и к ним с наградами - государевым жалованьем и золотыми - был послан И.

Заболоцкий. Под Юрьевом их полки разбили дерптского епископа и "гоняли по самый посад Юрьевской", захватили много пленных и трофеев 17 .

Исторически достоверные современные изображения Курбского не существуют.

Во второй половине 1558 г. Курбский был отозван с Ливонского фронта. Вместе с Ф. И. Троекуровым и Г. П. Звенигородским он был воеводой в Туле "по царевичевым вестем, как поворотил от Мечи", то есть с 21 декабря, а с 11 марта 1560 г. нес службу в качестве 2-го воеводы полка правой руки на южной границе 18 .

Весной 1560г. Курбский вновь на Ливонской войне. Во главе большого полка князь ходил "из Юрьева войною в немцы". С мая 1560 г. в боях под Феллином он являлся 1-м воеводой передового полка. 30 августа город пал. Воеводы были из-под него "отпущены в войну" на другую территорию Ордена. В автобиографии Курбский рисует свою исключительную роль при взятии Феллина: Грозный послал его под город в качестве "последней надежды": "Введе мя царь в ложницу свою и глагола мне словесами, милосердием разстворенными и зело любовными... [вынужден] тебя, любимаго моего, послати, да охрабрится паки воинство мое" 19 . Курбский здесь преувеличивает свою роль, в Ливонии он был одним из видных воевод, но все же не самым главным.

В 1562г. на Великих Луках годовали воеводы П. В. Морозов, В. Д. Данилов, царевич Симеон Касаевич, а с ними государевы бояре: И. И. Турунтай-Пронский и Курбский. Последний вместе с Троекуровым ходил "в войну" и вновь был ранен. Их отряд сжег посады и окрестности Витебска и Сурожа 20 . В августе 1562 г. состоялась неудачная для Курбского битва с литовцами под Невелем. В западных хрониках масштаб поражения русских войск сильно преувеличен. Согласно М. Бельскому, коронный гетман Ф. Зебржидовский послал из Озерищ капитана С. Лесневельского с 1500 солдат и 10 полевыми орудями. Отряд под Невелем столкнулся с превосходящими российскими силами под командованием Курбского. Князь похвалялся, что одними нагайками загонит неприятеля в Москву, но был разбит. Русские потеряли убитыми 3 тыс. - по М. Стрыйковскому; по другим данным - 7 - 8 тыс. (М. Бельский), 15 тыс. (А. Гваньини), поляков же погибло якобы 15 человек. Согласно польским источникам, именно боязнь наказания за столь позорное поражение и вызвала бегство Курбского из России. Однако А. Н. Ясинский обратил внимание на сообщение Псковской I летописи. В ней о сражении говорится лишь то, что "с обеих сторон потернулися и языков наши взяли у них". Таким образом, сокрушительного поражения полк Курбского не понес, но не смог разгромить меньшие силы противника. Описание битвы в польских источниках откровенно хвастливо и грешит многими неточностями: их авторы путаются даже в именах воевод, приписывая эту победу, кроме Лесневельского, С. Замойскому, Сенявскому, Зборовскому и Потоцкому 21 . Подобные свидетельства о разгроме Курбского под Невелем не заслуживают полного доверия.

В 1563 г. Курбский принял участие в Полоцком взятии. Он был третьим воеводой сторожевого полка (вместе с царевичем Ибаком, Щенятевым, И. М. Воронцовым). В феврале он поставил осадные укрепления ("туры") против острога до р. Полоты и у р. Двины соединился с полком В. С. Серебряного. Целью ночной постройки укреплений было устрашение осажденных перед началом переговоров об их сдаче. Но переговоры не дали результата, и в дальнейшем отряду Курбского пришлось оборонять "туры" от вылазок литовцев 22 .

Из Полоцкого похода Курбский возвращался в войске Ивана IV. После остановки в Великих Луках он был назначен с 3 апреля 1563г. 1-м воеводой в Юрьев Ливонский (под его началом оказались М. Ф. Прозоровский, А. Д. Дашков, М. А. Карпов, Г. П. Сабуров) 23 . В этой должности он и пребывал до бегства 30 апреля 1564 года.

Как видно, жизнь Курбского протекала в боях и походах, в "дальноконных градах", по его выражению. Он повоевал фактически на всех трех главных фронтах того времени: казанском, крымском и ливонском. В то же время, не приходится говорить о какой-то выдающейся роли его как полководца и командира. Лишь однажды он командовал, как первый воевода, большим полком (1560 г.), в основном же возглавлял сторожевой, передовой полки, полк левой руки или был вторым воеводой полка правой руки - должности отнюдь не ведущие в воинской иерархии. Нет оснований сомневаться в личной храбрости князя и его боевом опыте, но порой встречающееся в историографии мнение о Курбском как выдающемся и ведущем российском воеводе 1550-х - 60-х годов не подтверждается фактами. Оно основано на заявлениях самого князя, его восхвалении собственных полководческих талантов.

Помимо чисто военной деятельности единственный известный факт участия князя во внутриполитических делах - упоминания о проведении им смотров детей боярских, их поместных верстаний и определении земельного оклада. В Боярской книге 1556г. Курбский упомянут как руководитель дворянского смотра в Муроме в 1555 - 1556 годах. И. И. Смирновым обнаружен в архиве ряд грамот, выданных от имени Курбского. Они удостоверяли "добрую" службу дворян и использовались на смотрах. Об участии боярина в проведении поместного верстания упомянуто также в писцовой выписи от 7 сентября 1560 года 24 .

Проведение воинских и верстальных смотров считалось обычной обязанностью воевод и не свидетельствует о значительной роли Курбского в управлении государством и тем более в проведении курса реформ "Избранной Рады"; как показал Д. Н. Альшиц, нет никаких оснований причислять Курбского к ее членам ". Вопреки распространенной точке зрения, не был князь и приближенным государя и тем более членом Ближней думы. Он один раз упоминается в свите царя (1556 г.), да и то на последнем месте. Нет ни одного свидетельства о его участии в заседаниях Боярской думы; его подпись отсутствует на документах по разработке реформ 1550-х годов и законодательных актов того времени. Мнение о весомой роли Курбского во внутриполитической жизни России 1550-х - начала 1560-х годов основано, как и в предыдущем случае, лишь на его собственных заявлениях. До 1563 - 1564гг. Курбский ничем существенным не выделялся среди других бояр и воевод. Но в 1564 году, 30 апреля, он совершил поступок исключительный: князь бежал в Литву, а позже, в эмиграции, создал ряд обличительных сочинений, направленных на дискредитацию его былого господина - Ивана Грозного.

Оценка поступков Курбского в историографии неоднозначна. Одни, вместе с Н. М. Карамзиным, С. М. Соловьевым, Н. Г. Устряловым, В. О. Ключевским, А. А. Зиминым, В. Б. Кобриным и др., признают вынужденность данного поступка и оправдывают изменника 26 . Другие же указывают на факты, свидетельствующие об очевидном предательстве (С. Горский, Н. Иванишев, А. Н. Ясинский, С. В. Бахрушин, Р. Г. Скрынников, С. О. Шмидт и др.) 27 .

Вплоть до 1562г. карьера боярина абсолютно безоблачна, а в апреле 1563 г. он был назначен воеводой в Юрьев Ливонский. Этот факт его биографии оценивается по-разному. Кобрин, Скрынников считают, что данное назначение было проявлением опалы, судя по аналогии с Адашевым, тоже в свое время сосланным в Юрьев. Однако Ясинский обращает внимание на возражение, высказанное царем в его первом послании Курбскому. Иван IV утверждал, что если б Курбский подвергся опале, то он "в таком бы еси в далеком граде нашем (Юрьеве. - А. Ф.) не был, и утекание было тебе сотворити невозможно, коли бы мы тебе в том не верили. И мы, тебе веря, в ту свою вотчину послали". Ясинский подчеркивает, что, являясь юрьевским наместником, Курбский фактически оказывался наместником всей завоеванной территории Ливонии с достаточно широкими полномочиями (вплоть до права ведения переговоров со Швецией) 28 . Назначение на такую должность вряд ли можно расценивать как проявление опалы.

Есть, однако, и свидетельства того, что князь чувствовал себя на новом месте неуютно. Скрынников указывает, что уже через несколько месяцев по прибытии в Юрьев Курбский обратился с письмом к монахам Псково-Печерского монастыря: "И многажды много челом бью, - писал он, - помолитес обо мне окаянном, понеже паки напасти и беды от Вавилона на нас кипети многи начинают". За аллегорическим образом Вавилона, по словам ученого, скрывалась царская власть, от нее боярин ждал напасти и беды 29 .

Имелись ли основания для подобных ожиданий? Видимо, да. У князя, пытавшегося изобразить себя безвинно пострадавшим, рыльце было в пуху. Установлено, что уже в январе 1563г. Курбский завязал изменнические связи с литовской разведкой. 13 января 1563 г. Сигизмунд II в письме Раде Великого княжества Литовского благодарил витебского воеводу Н. Ю. Радзивилла "за старания в отношении Курбского" и дозволял переслать его послание Курбскому или Мстиславскому. В письме говорится о некоем "начинании" князя-изменника. По заключению Скрынникова, речь идет о передаче им сведений о передвижении русской армии, что способствовало поражению русских войск в сражении 25 января 1564 г. под Улой 30 .

Как указывает Иванишев, незадолго до бегства, в начале 1564г., Курбский получил из Литвы два письма (от Сигизмунда II и от Радзивилла и Е. Воловича), гарантирующих беглецу поддержку, теплый прием и награду. В привилее Сигизмунда на Ковельское имение сказано, что боярин выехал "з волею и ведомостью нашою господарскою и за кглейты (опасные грамоты. - А. Ф.) нашим службам в подданство наше господарское приехал". В завещании от 24 апреля 1583 г. Курбский утверждал, что в 1564г. ему было обещано за эмиграцию богатое содержание 31 .

По Скрынникову, кроме предательских сношений с литовцами, "измена Курбского... заключалась в том, что он, состоя в родстве с удельным князем Владимиром Андреевичем Старицким, обсуждал вместе с другими членами Боярской думы проект низложения Ивана IV и передачи трона князю Владимиру". Думается, роль Курбского в заговорах, связанных с фигурой Старицкого, Скрынниковым преувеличена. Она основана на поздних тенденциозных обвинениях, возведенных царем на беглого боярина в письмах и наказах послам. Независимыми источниками факт связи Курбского со сторонниками Владимира Андреевича не подтверждается, князь же в своем третьем послании его отрицал: "Воистину, о сем и не мыслих, понеже и не был достоин того" 32 . Таким образом, утверждение Курбского о внезапности его бегства из России из-за опасения несправедливых гонений является ложным. Он бежал, опасаясь раскрытия своих изменнических связей с литовцами, но перед этим позаботился о гарантиях оплаты своего предательства. Скрынников обратил внимание на опубликованное Г. З. Кунцевичем свидетельство Литовской метрики о выезде князя. Когда последний пересек границу, обнаружилось, что он обладает огромной суммой денег: 300 золотых, 30 дукатов, 500 немецких талеров и 44(!) московских рубля. Происхождение этих денег неизвестно, но показательно, что они практически все в "иностранной валюте", что позволяет предположить: за измену боярин получил не только земельные, но и денежные пожалования 33 .

Устрялов приводил следующую легенду об обстоятельствах побега: "В та же лета (1564г. - А. Ф.) во граде Юрьеве Ливонском быша воеводы князь Андрей Михайлович Курбский да зять его Михаиле Федорович Прозоровский. Князь же Андрей, уведав на себя царский гнев и не дождався присылки по себя, убояся ярости цареви. Помянув же прежния свои службы и ожесточися. Рече же супружнице своей сице: "Чесо ты, жено! Хочеши: пред собою ли мертвым мя видети, или за очи жива мя слышати!" Она же к нему рече: "Яко не точию тя мертва хощу видети, но ниже слышати о смерти твоей, господина моего, желаю!" Князь же Андрей прослезився, и, целова ю и сына своего деятолетна суща, и прощение сотворив с ними, и чрез стену града Юрьева, в нем же бысть воеводою, прелезе; ключи же врат градных поверже в кладезь. Некто же верный раб его, именем Васька, по реклому Шибанов, приготовя князю своему кони оседланы вне града, и на них седоша, и к литовскому рубежу отъехаша и в Литву приидоша" 34 .

Однако обстоятельства бегства были не столь романтическими. Курбский выехал 30 апреля 1564г. с тремя лошадьми и 12 сумами добра. По Ниенштедту, он бросил беременную жену. Путь князя лежал через замок Гельмет, где он должен был взять проводника до Вольмара; там его ждали посланцы Сигизмунда. Но гельметцы арестовали изменника, ограбили его и как пленника повезли в замок Армус. Там местные дворяне отняли у него лисью шапку, отобрали лошадей. В Вольмар Курбский прибыл ограбленный до нитки. Позже Курбский судился с обидчиками, но вернул лишь некоторую часть похищенного. В эмиграции он особо жалел об оставленных в России дорогих доспехах и библиотеке. Литовский воевода А. Полубенский предлагал выменять их на русских пленных, но ему отказали 35 .

Позже Курбский связывал свое бегство с угрозой гонений и репрессий: "Изгнанну ми бывшу без правды от земли Божий и в странстве пребывающу... И мне же нещасливому что въздал? Матерь ми, и жену, и отрочка единаго сына моего, в заточению затворенных, троскою (горестью [польск.]. - А. Ф.) поморил; братию мою единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, служащих ему верне, имения мои и их разграбил, и над то все горчайшего: от любимаго отечества изгнал, от другов прелюбезных разлучил!" (Предисловие к "Новому Маргариту") 36 . Однако описанные князем гонения имели место после его бегства и были во многом им же и спровоцированы. То, что Курбский во всех своих произведениях стремился оправдать эту измену и подвести под нее высокоморальные основания, показывает, насколько этот вопрос мучил его совесть.

Беглый боярин, видимо, ненапрасно боялся опалы. Иван IV отмечал, что князь изменил "единаго ради малаго слова гневна", значит, оно все же прозвучало. В наказе послам в Литву 1565г. Грозный велел говорить: "Учал государю нашему Курбский делати изменные дела, и государь был хотел его наказати, и он, узнав свои изменные дела, и государю нашему изменил". В беседе с литовским послом Ф. Воропаем Грозный клялся "царским словом", что он не собирался казнить боярина, а хотел лишь убавить ему почестей и отобрать у него "места" (вотчины? должности? - А. Ф.) 37 . Позже в своих письмах и наказах послам царь разрисовал "измены" Курбского. Однако это сделано задним числом, в 1564г. если что-то князю и грозило, то лишь "малое слово гневно".

За свою измену, помимо денег, Курбский получил земельные пожалования. 4 июля 1564 г. он получил грамоту на владение Ковельским имением (вотчиной князей Любартовичей-Сангушков). Речь шла не о полной собственности, он получил имение в так называемую "крулевщину". Оно принадлежало короне и давалось по личному распоряжению короля во временное владение за особые заслуги, на условиях несения военной службы. Таким образом, по выражению Ю. Бартошевича, князь в Литве стал "только заурядным арендатором" 38 .

Во владении Курбского в составе Ковельского имения находились замки в Ковеле и в местечке Вижве, дворец в Милановичах и 28 деревень. Все это было разделено на три волости: Ковельскую, Вижовскую и Миляновичскую. Кроме того, Курбский получил должность старосты Кревского в Виленском воеводстве и мог участвовать в заседаниях сейма. Позже владения князя расширились: 23 ноября 1568г. ему была пожалована Смедынская волость, а 27 июля 1568 г. - ленное право на 10 сел в Упитской волости 39 .

Полученные пожалования надо было отрабатывать, и Курбский повел войска на свою бывшую родину, которую в своих письмах Грозному трогательно называл "землей божией". Уже в сентябре 1564 г. князь командовал передовым полком в литовской армии, осадившей Полоцк (вместе с волынским воеводой, Луцким, Виленским и Брацлавским старостой Б. Ф. Корецким). Принимал он участие и в других походах на Россию. Скрынников приводит яркие свидетельства из архивных документов о поведении беглого боярина в одном из таких походов. Курбский окружил русский отряд, загнал его в болото и разгромил. Эта победа вскружила ему голову, и предатель стал просить у Сигизмунда 30-тысячную армию для похода на Москву. При этом он восклицал, что если ему не доверяют, то пусть прикуют цепями к телеге и приставят караул, который застрелит его в ту же секунду, когда литовцы усомнятся в его намерениях. На этой телеге Курбский готов был вести войска на Москву и добыть русскую столицу для польского короля 40 .

Курбский не осознавал (или не хотел признавать) свой невысокий статус в эмиграции. При бегстве он рассчитывал на определенные привилегии, понимая их в соответствии с воспитанием московского боярина, для которого близость к царю означала право на вседозволенность и произвол. Отсюда и его дикое, с точки зрения шляхтичей, поведение. Он присвоил себе титул князя Ковельского и стал самовольно раздавать своим слугам земельные пожалования (ковельский урядник Иван Калымет получил села Секунь и Сушки, а А. Барановский - с. Борки). "Москаль" быстро перессорился с соседями, учинял разбойные нападения на них с применением огнестрельного оружия. Новый владелец Ковеля чинил произвол и по отношению к подданным - в стиле своего былого господина, Ивана Грозного. Например, финансовые споры лета 1569 г. с ковельскими евреями он попытался решить просто и радикально: посадил несчастных во дворе своего замка в пруд с пиявками и держал их там до вмешательства властей. Королевскому приказу отпустить страдальцев Курбский подчинился крайне неохотно. Его слуга возражал королевским посланцам: "Разве пану не вольно наказывать подданных своих, не только тюрьмою или другим каким-либо наказанием, но даже смертью?" 41 . Из этого эпизода видно, что обличение произвола сильных мира сего для князя-эмигранта было лишь абстрактной теорией. На практике он исповедовал принципы своего идейного оппонента, Ивана Грозного: "Жаловать своих холопов вольны, и казнить вольны же".

Помимо ссор с соседями и конфликтов с властями, много неприятностей принесла Курбскому его женитьба в 1571 г. на княгине Марии Юрьевне Голшанской. Его русская семья, судя по всему, погибла в опричнину. Для Голшанской он был уже третьим мужем (первый - А. Я. Монголт, от которого остались дети Андрей и Ян, и второй - М. Т. Козинский, от него - дочь Варвара, бывшая замужем за Юрием Збаражским). Брак был выгоден беглому боярину: он породнился со знатными литовскими фамилиями: князьями Сангушками, Збаражскими, Соколинскими, Полубенскими, Сапегами, Монголтами и Воловинами. К его владениям присоединялись богатые земли Голшанской: имения Дубровины, Шешели, Крошты, Жирмоны, Орловкишки и Осмиговичи в нескольких поветах.

Однако новые родственники вовлекли Курбского в склоки и свары, царившие в их семействе. Мария враждовала со своей сестрой Анной. Дело доходило до вооруженных стычек между их дворовыми людьми. К 1578 г. в судебных документах накопилось более 200 выписок по их взаимным тяжбам. Кроме того, Мария передала новому мужу все свои земли, что вызвало вражду к нему со стороны Яна и Андрея. Супруги же явно "не сошлись характерами": Мария была женщиной волевой, решительной, очень религиозной (постоянно носила с собой церковные книги и ковчежец с мощами), тогда как Курбский пытался обращаться к ней, по образному выражению Опокова, согласно с московской пословицей: "Люби жену, как душу, но тряси, как грушу". Марию это раздражало, литовская княгиня не привыкла к подобным обычаям.

В 1577г. по указанию своей госпожи служанка Голшанской и ее брат похитили архив князя из его Дубровицкого имения. Мария передала его Андрею и Яну. При розыске по краже со взломом Курбский обнаружил мешочек с песком, волосами и другими "колдовскими" предметами. То, что княгиня насылала на него чары и ворожбу, произвело на князя удручающее впечатление. Он посадил ее под домашний арест в Ковельском замке, но оттуда она сумела передать весточку сыновьям, и Андрей Монголт с вооруженным отрядом начал громить имения Курбского. Мария пожаловалась в суд, что московит выбил из служанки Раины признание в краже, велев своему слуге изнасиловать ее в тюрьме.

Столь острый конфликт в 1578 г. завершился разводом. На предшествовавшем ему суде Курбскому пришлось отвечать, почему он жене чинил "бои, мордерство и окрутенство". Князь, в силу психологии московского боярина, своей вины не видел и недоуменно возражал, что всего-то "вежливенько стегал ее плеткой" 42 . Фактически ему пришлось откупиться от Голшанской, удовлетворив ряд ее финансовых претензий.

По законам Великого княжества Литовского, владелец Ковеля, несмотря на развод, не мог вступить в новый брак до смерти своей прежней супруги. Между тем в 1579г. он женился на Александре Семашке, дочери Кременецкого старосты. От нее Курбский имел двух детей: Марину (1580 г.) и Дмитрия (1582г.). Однако рождение наследников означало угрозу для прав на имение Марии Голшанской и ее детей. И тогда в 1582 г. она начала новый судебный процесс, объявив свой развод и новый брак Курбского незаконными. Суд грозил князю большими неприятностями. Он в ответ собрал свидетельства о том, что Мария изменяла ему со слугами, но это не давало оснований для оправдания его второго брака. К тому же владелец Ковеля был уже издерган постоянными судебными разбирательствами: в 1580г. - с королевским секретарем В. И. Борзобогатым-Красенским по поводу набора гайдуков для армии, в 1581 г. - с Я. К. Жабою-Осовецким, отказавшимся выполнять распоряжения Курбского и за это согнанным с его земель, в 1582 г. - со вдовой Н. Вороновецкой, обвинявшей Курбского в организации убийства ее мужа Петра. В 1582г. также была тяжба с крестьянами Смедынского имения, зимой 1583 г. - с И. Пятым Торокановым-Калиновским по ложному доносу. Курбский искал спасения в военной деятельности: на период его нахождения в действующей армии (например, в 1579 и 1581 гг.) по литовским законам все судебные дела против него приостанавливались. На суд о разводе он предпочел не являться, ссылаясь на болезнь.

Между 6 и 24 мая 1583г. Курбский, находясь в глубокой депрессии, умер в своем имении в Ковеле. Он был похоронен в Ковельском монастыре Святой Троицы в Вербке. Княгиня Александра Семашка сумела вступить во владение его имением, однако использовала доход с него исключительно для собственных увеселений. Она устраивала балы с жолнерами и проматывала нажитые мужем деньги. Это не осталось незамеченным властями, и с 1585 г. корона начинает отбирать у нее одну деревню за другой. В 1590 г. Ковельское имение было конфисковано и затем передано малогостскому кастеляну А. Фирлею, зятю Марии Голшанской. Но потомки Курбского освобождать его не спешили, и тогда 17 июня 1597 г. гайдуки Фирлея ворвались в Ковель, перебили слуг Семашки и выгнали княгиню в сопровождении уцелевшей дворни, ограбленной до нижней одежды 43 .

Судьба потомков Курбского оказалась связанной с Россией. В 1656г. в бою под Великими Луками русской армией был взят в плен его внук Каспар. Он был перекрещен под именем Кирилла и некоторое время служил царю Алексею Михайловичу, так как после взятия Полоцка и Витебска его имение оказалось на территории, отошедшей к России. После того, как по Андрусовскому перемирию (1667г.) Полоцк и Витебск вернули Речи Посполитой, Каспар-Кирилл вновь оказался на службе Польско-Литовского государства.

В 1684 г. Александр, младший сын Каспара-Кирилла, выехал в Россию, перешел в православие под именем Якова и, соблазнившись богатым жалованием, попросился в русское подданство. В награду за выезд и крещение он получил 50 рублей, лисий кафтан, персидские шелковые штаны и другую одежду, а в 1685 г. - 100 рублей на покупку и построение двора. (В дальнейшем он служил в чине стольника, о его потомстве ничего неизвестно.) В 1686 г., узнав об этих милостях, в Россию выехал на службу и его старший брат Александр. Видимо, в качестве фамильной черты у Курбских осталось стремление переменить родину на более выгодное место жительства. Как рок, преследовали Курбских (их фамилия стала писаться "Крупские") и семейные неприятности, мучившие в свое время и А. М. Курбского. В 1693 г. Яков убил свою жену и был за это сослан в Сибирь. Род в дальнейшем пресекся 44 .

Таким образом, последний, литовский период жизни Курбского представлял собой своеобразную хронику судебных разбирательств и семейных скандалов. Но именно в это время князь интенсивно занимался эпистолярным творчеством, благодаря которому он и вошел в историю. Его литературную деятельность можно разделить на три направления: знаменитая переписка с Иваном Грозным (сюда же относится памфлет "История о великом князе Московском"), полемические письма на культурно-религиозную тематику, переводы и комментарии к произведениям христианских теологов и церковным текстам.

Первые эпистолярные опыты Курбского относятся к 1563 - 1564гг., к периоду Юрьевского наместничества. Он вступил в переписку со старцем Псково-Печерского монастыря Вассианом Муромцевым, обсуждал с ним некоторые богословские вопросы, а также выступил с критикой существующих в России порядков. Во втором послании Вассиану боярин подробно разобрал бедствия каждого из сословий (священников, "воинского чина", купцов и земледельцев) и обвинил в них лиц "державных, призванных на власть от Бога", которые "сверепие зверей кровоядцов обретаются... неслыханные смерти и муки на доброхотных своих умыслиша". Князь гневно писал "о нерадении же державы и кривине суда и о несытстве граблении чюжих имений". Причину этого Курбский видит в отступничестве от православия, нарушении благочестия и происках дьявола 45 .

Данную тему Курбский развил в обличительном письме Ивану Грозному, написанном сразу после бегства из России 30 апреля 1564 года. Оно содержало две основные идеи: жалобы Курбского на несправедливые гонения на него и других "сильных во Израили" воевод и обвинение Ивана IV в неправедном, антихристианском, чуть ли не еретическом поведении 46 . Князь доказывал несоответствие облика Грозного идеалу православного царя и перечислял эти расхождения по пунктам. Царь стал "супротивным" православию, потому что уничтожил лучших представителей своего богоизбранного народа ("Нового Израиля"). Вместо них он окружил себя злыми "ласкателями", развращающими душу государя и толкающими его на неправедные деяния. Курбский делал намеки и на склонность Ивана к сексуальным извращениям и незаконность его происхождения (незаконный сын Елены Глинской и И. Ф. Овчины-Телепнева-Оболенского). Все это, по мнению князя, сближало Ивана IV с Антихристом. Разъяренный столь дерзкими обвинениями, царь сочинил ответ - почти в 20 раз более пространный, чем послание Курбского. В своем письме он развивал две темы. Первая - концепция неограниченной царской власти, данной ему от Бога; Курбский, не захотев слепо выполнить волю государя и принять мученическую смерть, стал изменником. Второй темой была злокозненная и преступная деятельность аристократии во главе с Курбским, Адашевым, Сильвестром, Д. И. Курлятевым и другими. Грозный подробно перечисляет их подлости и измены, начиная с так называемой эпохи "боярского правления" и кончая бегством Курбского. При этом он прибег к особому приему: Иван IV заявил, что в 1550-е годы был обманным путем отстранен от власти, а всеми делами в стране заправляли изменники - бояре и поп Сильвестр. Поэтому обвинения, брошенные Курбским царю, в необоснованных репрессиях и разорении державы, относятся к ним, друзьям и соратникам князя, а царь в качестве карающей божьей десницы разогнал и наказал изменников, "которых везде казнят" 47 .

Такая трактовка истории 1550-х годов оказалась совершенно неожиданной для Курбского. Он сочинил ответ, но исследователи называют его "загадочным". На царские обвинения он ничего не возразил, ограничившись общей критикой литературного стиля послания: "Широковещательное и многошумящее твое послание... иже от неукротимаго гнева с ядовитыми словеси отрыгано, еже не токмо цареви, но и простому, убогому воину сие было не достоило... паче меры преизлишне и звягливо (крикливо. - А. Ф.)... туто же о постелях, о телогреях... яко бы неистовых баб басни". Остались неопровергнутыми заявления об узурпации власти государя "синклитом" во главе с Адашевым и Сильвестром, "начальниками" Курбского и других бояр. Второе письмо князя было написано, по предположению X. Ф . Грехема, около 1569 - 1570гг., но так и не было отправлено к царю. Видимо, беглый боярин чувствовал слабость и беспомощность своего ответа 48 .

В 1577г., после успешного похода на ливонские земли, Иван IV, торжествуя, написал Курбскому из Вольмара, занятого русскими войсками, новое послание, повторяющее те же основные идеи. Тогда Курбский написал сразу несколько сочинений; одни исследователи объединяют их в Третье послание Курбского (как основной текст и два постскриптума), другие же рассматривают как 3-е, 4-е и 5-е послания 49 , датируемые 1579 годом. В них князь ответил на ряд обвинений, выдвинутых в Первом послании Грозного. Для убедительности князь включил в свой текст два отрывка из "Парадоксов" Цицерона и отослал Ивану IV сразу и второе, и третье послания. Их содержание, по наблюдению Грехема, вызвало крайнее раздражение царя. В письме Стефану Баторию от 21 ноября 1579 г. Грозный, в гневном запале, обвинил князя в том, что он "навел" на Русь Батория, науськивал на Россию крымского хана и хотел убить государя 50 .

Что же вызвало такую ярость? В Третьем послании Курбского утверждалось, что "изменный синклит" его друзей, Адашева и Сильвестра, на самом деле состоял из праведников, своими советами и наставлениями направлявших лютого и грешного государя на истинный путь. Они Ивана "исторгнувши от сетей диявольских", но он "избил" советников-праведников и тем самым проявил свою подлинную, антихристову сущность. Все встречные обвинения Грозного Курбский объявил клеветническими. Таким образом, в своем послании Курбский дал совершенно противоположную трактовку истории 1550-х годов, хотя в ней фигурировали те же лица.

Новое истолкование минувших событий князь развернул на страницах знаменитого памфлета "История о великом князе Московском". Там впервые прозвучало название этого "синклита": "Избранная Рада". Так князь именовал фактическое, хотя и неофициальное правительство середины XVI в., состоявшее из чуть ли не полусвятых мужей. Согласно политическим воззрениям Курбского, Иван, воспитанный в пороках, не имел права самостоятельно, бесконтрольно править и потому должен был окружить себя советниками-праведниками. С их деяниями связаны самые славные и героические страницы российской истории 1550-х годов. Прогнав их от себя в 1560г., царь окончательно превратился в Сатану на троне, Антихриста, и начал гонения на новых христианских мучеников. Боярин посвятил несколько глав своей "Истории" мартирологу убиенных Грозным с описанием леденящих душу подробностей его злодеяний.

Вопрос о времени создания "Истории" остается спорным. Наибольшее распространение получила версия Зимина, считавшего, что она написана около 1573 г. с целью дискредитировать Ивана IV в глазах польских и литовских дворян, помешать избранию Грозного на престол Речи Посполитой во время первого польского бескоролевья. Однако другие исследователи склонны пересмотреть такую датировку. И. Ауэрбах называет временем работы Курбского над данным произведением 1581г., В. В. Калугин - 1579 - 1581 годы. Заслуживают внимания аргументы С. А. Елисеева. Он указал на то, что нет свидетельств хождения памфлета в Польско-Литовском государстве в то время. В Третьем послании Курбский не упоминает "Историю", хотя для него вообще характерны ссылки на свои сочинения. Поэтому гораздо вероятнее, что она была написана после возобновления полемики, в 1577 - 1579 годах. Если учесть содержащееся в памфлете глухое пророчество об убийстве Грозным своего сына, совершенном в 1581 г., то наиболее приемлемой датой создания "Истории" следует признать 1581 - 1583 годы 51 .

Переписка Грозного и Курбского является важным историческим источником. На ее основе в отечественной и зарубежной историографии были созданы теория "двух Иванов" (хорошего царя при благих советниках и изверга после освобождения от их нравственного влияния) и концепция "Избранной Рады" (особого правительства реформаторов 1550-х годов). Однако до сих пор в науке идут споры, как отделить в переписке отображение исторической реальности от субъективных, полемических выдумок царя Ивана и князя Андрея. В основном дискуссия ведется вокруг проблемы "Избранной Рады": одни ученые безоговорочно доверяют словам Курбского о ее существовании, их оппоненты (И. И. Смирнов, А. Н. Гробовский и др.) видят в концепции "Рады" политический миф, походя созданный князем-эмигрантом и ставший впоследствии историографическим стереотипом 52 .

Находясь в Литве, Курбский, помимо полемики с русским царем, активно вмешивался в споры по церковно-догматическим вопросам. Впервые он обратился к этой теме еще в последний год своего пребывания в России, в письмах к Вассиану Муромцеву и в "Ответе о правой вере Ивану многоученому" (протестантскому пастору И. Виттерману), видимо, написанном тогда же. В эмиграции он посвятил свои произведения в основном двум вопросам: борьбе против церковной унии, обличению догматических и литургических заблуждений западной церкви и апологетике русского языка и церковно-православной культуры на землях Великого княжества Литовского. Курбский резко критиковал католичество, протестантство и прочие "ереси", отстаивал позиции православия в Речи Посполитой. Он не стремился создать вокруг себя сколько-нибудь крупное общественное движение, но вел переписку со многими представителями православного литовского дворянства, в среде которого и пропагандировал свои взгляды. В числе его адресатов были князь Константин Острожский, московский эмигрант, живший при дворе князя Ю. Слуцкого старец Артемий, владелец типографии в г. Вильно Кузьма Мамонич, паны Кодиан Чаплич, Федор Бокей Печихвостый и Остафий Троцкий, львовский мещанин Семен Седларь и другие 53 .

Наряду с перепиской, антизападную пропаганду Курбский развернул в своей литературной и переводческой деятельности. Возможно, в его окружении была составлена Толковая псалтырь с антииудейской направленностью. Он составил сборник под названием "Новый Маргарит", состоящий из 72 статей, с новыми переводами сочинений Иоанна Златоуста, его жития, а также с собственной работой "О знаках книжных", посвященной теории пунктуации, и "Предисловием", содержащим автобиографические сведения и характеристику Ивана Грозного как Антихриста. Князю-эмигранту приписывают и одно из Сказаний о Максиме Греке (которого он считал своим духовным учителем), комментарии к трудам Иоанна Дамаскина и другие работы.

Для переводческой деятельности и литературного творчества необходимо было обладать широкими познаниями. О Курбском можно говорить как об одном из образованнейших русских людей XVI века. Он изучал науки и языки, был знаком с грамматикой, риторикой, диалектикой, астрономией, уже в пожилом возрасте выучил латынь. Судя по его сочинениям, он знал философские сочинения Аристотеля, Цицерона, Парменида, Эпикура, Платона, Эразма Роттердамского, Кирилла Александрийского. Он прекрасно ориентировался в патристике и в произведениях христианских теологов. На страницах его трудов фигурируют имена Филона Александрийского, Григория Нисского, Оригена, Фомы Аквинского, Григория Паламы, Августина Блаженного, Амвросия Медиоланского, Тертуллиана, Лютера и других.

Список приписываемых Курбскому переводов говорит сам за себя: два отрывка из "Парадоксов" Цицерона, "Источник знания" Иоанна Дамаскина, "Слово Иоанна Златоустого на пентикостие о святом дусе", 44 - 47-я беседы Иоанна Златоуста на Евангелие от Иоанна, "От другие диалектики Иона Спакинбергера о силлогизме вытолковано", "Диалог" патриарха Геннадия Схолария, творения Симеона Метафраста, отрывки из Хроники Евсевия Кесарийского, "Повесть о Варлааме и Иоасафе", "Епифания, епископа Кипрского о восстании из мертвых свидетельство", послание Игнатия Богородице и "ответ" ему Богородицы, произведения Василия Великого, Григория Богослова, Дионисия Ареопагита 54 .

Курбский был первым из древнерусских книжников, обладавшим столь обширными философскими знаниями, и выработавшим собственную систему воззрений на общество, государство, человека. В ее основе лежала идея, что человеческий разум и Бог подобны друг другу, в чем можно усмотреть элементы рационализма, как, например, в цитируемом в "Истории о великом князе Московском" совете Ивану Грозному Максима Грека: "Не выполняй богомольный обет, если он неразумен" (sic!). Мудрый совет князь считал проявлением разума, а стало быть, и божества.

Эти взгляды и обусловили особенности политических воззрений Курбского и его оценки правления Ивана IV. Он отстаивал необходимость участия в управлении страной советников- праведников, носителей "дара духа" и "правости душевной". Его позицию нельзя свести только к защите права боярства вмешиваться в управление страной и дела царя, как это иной раз делается в исследовательской литературе. Соотношение "советники - царь - Бог" у Курбского тоньше. У него есть советники святые, приводящие жизнь морально неустойчивого царя в соответствие с божьими заповедями. Их антиподом выступают "злые ласкатели", сбивающие государя с пути истинного: "Бесосогласным твоим бояром, губителем души твоей и телу, иже тя подвижут на Афродитские дела и детми своими паче Кроновых жерцов действуют" 55 .

Отсюда и вытекала главная идея князя, иллюстрируемая им концепцией "Избранной Рады": Иван Грозный, не наделенный добрыми человеческими качествами, должен был окружить себя советниками-праведниками для придания своей власти божественной легитимности. В противном случае упивающийся самовластьем царь, по Курбскому, тешится мыслью встать вровень с Богом ("Аще бессмертным мнишь собе?"). За это неизбежно последует возмездие, падение и превращение в Сатану (в "Истории" ее автор приводит в подтверждение данной мысли легенду о царе Фосфоре). По общей мысли Д. С. Лихачева и А. Н. Гробовского, князь описывает правление Ивана в своеобразном жанре "антижития" 56 . Это история одного человека, одного царствования, созданная по всем законам житийной литературы, но с противоположной расстановкой акцентов, раскрывающей грехопадение "некогда праведного царя". Очевидно отличие взглядов Курбского от позиции Грозного и официальной политической идеологии Московской Руси, трактовавших монарха как носителя Божьей воли. Князь вносил в политическую теорию нравственно-этические принципы, основанные на православном учении и европейской философской мысли.

Таким образом, Андрей Михайлович Курбский по своим взглядам, уровню культуры и образованности действительно опередил свое время. Чего нельзя сказать о его деятельности на ниве государственной службы, где он был лишь одним из многих бояр и воевод, а затем стал изменником.

Примечания

1 . ВЕНЦЛОВА Т. Тщетные усилия. История князя Андрея Курбского. - Вильнюс, 1993, N 3, с. 118.

2 . ГОРСКИЙ С. Жизнь и историческое значение князя Андрея Михайловича Курбского. Казань. 1858; ОПОКОВ З. Князь А. М. Курбский. Киев. 1872; Сказания князя Курбского. СПб. 1868, с. VII - XXXIII; БАРТОШЕВИЧ Ю. Князь Курбский на Волыни. - Исторический вестник, 1881, т. 6; ИВАНИШЕВ Н. Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни. Т. 1 - 2. Киев. 1849.

3 . ЗИМИН А. А. Опричнина Ивана Грозного. М. 1960, с. 117 - 119; СКРЫННИКОВ Р. Г. Переписка Грозного и Курбского. Л. 1973; его же. Бегство Курбского. В кн.: Прометей. N 11. М. 1977; СМИРНОВ И. И. Очерки политической истории Русского государства 30 - 50-х годов XVI века. М. -Л. 1958, с. 434.

4 . РЫКОВ Ю. Д. "История о великом князе Московском А. М. Курбского" как источник по истории опричнины. Канд. дисс. М. 1984, с. 36 - 109.

5 . Библиографию см.: ГЛАДКИЙ А. И., ЦЕХАНОВИЧ А. А. Курбский Андрей Михайлович. В кн.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV - XVI в. Ч. 1. Л. 1988, с. 501 - 503.

6 . AUERBACH I. Andrej Michajlovic Kurbskij. Mimchen. 1985.

7 . BACKUS О. P. A. M. Kurbsky in the Polish-Lithuanian State (1564 - 1583). - Acta Balto-Slavica. 1969 - 1970. Vol. 6; KOTARSKI H. Kurbski A. In: Polski Slovnik Biograficzny. T. 16. Wroclaw- Warszawa - Krakow - Gdansk. 1973; RUSS H. Moskauer "Westler" und "Dissidenten". In: Deutsche und Deutschland aus russischer Sicht: 11. - 17. Jahrhundert. Mimchen. 1988.

8 . Русская историческая библиотека (РИБ). Т. 31. СПБ. 1914, стб. 182; КАЛУГИН В. В. Когда родился князь Андрей Курбский. - Архив русской истории. Вып. 6. М. 1995, с. 241 - 242.

9 . НАЗАРОВ В. Д. О структуре "государева двора" в середине XVI в. В кн.: Общество и государство феодальной России. М. 1975, с. 46, 53; Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 13. М. 1965, с. 154.

10 . Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI века. М. -Л. 1950, с. 55; Разрядная книга 1475 - 1598гг. М. 1966 (РК-1), с. 129, 132; Разрядная книга 1475 - 1605гг. Т. 1. Ч. 2. М. 1977 (РК-2), с. 380, 394, 402.

11 . ПСРЛ. Т. 13, с. 188; РИБ. Т. 31, стб. 175 - 176; РК-1, с. 133, 135, 136; РК-2, с. 407, 413; Разрядная книга 1475 - 1605 гг. Т. 1. Ч. 3. М. 1978 (РК-3), с. 418; ЭСКИН Ю. М. Местничество в России XVI - XVII вв. Хронологический реестр. М. 1994, с. 49, N 101.

12 . ПСРЛ. Т. 13, с. 207 - 208, 215, 218; РИБ. Т. 31, стб. 177, 178, 183 - 203; РК-1, с. 137; РК-3, с. 418, 422, 428, 438.

13 . ПСРЛ. Т. 13, с. 231 - 232; РИБ. Т. 31, стб. 212.

14 . ПСРЛ. Т. 13, с. 234; РК-1, с. 143, 144, 153; РК-3, с. 455 - 456, 461 - 462, 500 - 501.

15 . РК-1, с. 156 - 157; РК-3, с. 511; ЭСКИН Ю. М. Ук. соч., с. 52. N 129.

16 . РК-1, с. 162; Разрядная книга 1475 - 1605 гг. Т. 2. Ч. 1. М. 1981 (РК-4), с. 4, 7.

17 . ПСРЛ. Т. 13, с. 287, 299, 303 - 304, 311; РК-1, с. 170, 172 - 173; РК-4, с. 18, 27 - 28.

18 . Этим днем датируется получение известий об отступлении Мухаммед-Эмина (См.: ЗАГОРОВСКИЙ В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке. Воронеж. 1991, с. 132 - 133); РК-1, с. 170, 178; РК-4, с. 38, 46.

19 . ПСРЛ. Т. 13, с. 340 - 341; РИБ. Т. 31, стб. 247 - 248, 249 - 253, 257 - 259; РК-1, с. 178, 189 - 190; РК-4, с. 46, 76, 78, 80, 83.

20 . ПСРЛ. Т. 13, с. 340 - 341; РК-1, с. 96; РК-4, с. 106.

21 . ПСРЛ. Т. 4. СПб. 1848, с. 314; Сказания князя Курбского, с. XII - XIII; ЯСИНСКИЙ А. Н. Сочинения князя Курбского как исторический материал. М. 1889, с. 63 - 64.

22 . ПСРЛ. Т. 13, с. 349; РК-4, с. 114, 121, 127.

23 . РК-1, с. 201; РК-4, с. 138.

24 . Акты XIII - XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества. Ч. 1. М. 1896. N 188, с. 170 - 171; Архив историко- юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачевым. Кн. 3. СПб. 1861. Отд. 3, с. 29; СМИРНОВ И. И. Ук. соч., с. 434. Примеч. N 42.

25 . Ср.: ГЛАДКИЙ А. И., ЦЕХАНОВИЧ А. А. Ук. соч., с. 494. В статье соратником Курбского в походе июня 1558 г. во главе передового полка ошибочно назван А. Ф. Адашев (вместо его брата Д. Ф. Адашева); СКРЫННИКОВ Р. Г. Царство террора. СПб. 1992, с. 187; АЛЬШИЦ Д. Н. Начало самодержавия в России. Л. 1988, с. 47 - 49.

26 . КАРАМЗИН Н. М. История государства Российского. Т. 9. СПб. 1843, стб. 33 - 34; СОЛОВЬЕВ С. М. Соч. Кн. 3. Т. 6. М. 1989, с. 525; КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Соч. в 9 томах. Т. 2. М. 1988, с. 154; Сказания князя Курбского, с. XV; ПИОТРОВСКИЙ М. П. Князь А. М. Курбский. Историко-биографические заметки по поводу последнего издания его "Сказаний". В кн.: Ученые записки Казанского университета, 1873, N 6, с. 21; ОПОКОВ З. Ук. соч., с. 2; ЗИМИНА. А. Опричнина, с. 113; РЫКОВ Ю. Д. История о великом князе Московском, с. 93, 103; КОБРИН В. Б. Иван Грозный. М. 1989, с. 61 - 62; АЛЬШИЦ Д. Н. Ук. соч., с. 123.

27 . ГОРСКИЙ С. Ук. соч., с. 123, 148, 218; ИВАНИШЕВ Н. Ук. соч. Т. 1, с. 111; ЯСИНСКИЙ А. Н. Ук. соч., с. 66; БАХРУШИН С. В. Иван Грозный. В кн.: БАХРУШИН С. В. Научные труды. Т. 2. М. 1954, с. 297; СКРЫННИКОВ Р. Г. Переписка, с. 59 - 60; его же. Бегство Курбского, с. 294 - 300; его же. Царство, с. 183; ШМИДТ С. О. У истоков российского абсолютизма. М. 1996, с. 261, 264.

28 . Переписка Ивана Грозного, с. 378. Примеч. 9; Послания Ивана Грозного. М. -Л. 1950, с. 536; СКРЫННИКОВ Р. Г. Бегство Курбского, с. 294; ЯСИНСКИЙ А. Н. Ук. соч., с. 66.

29 . РИБ. Т. 31, стб. 381; СКРЫННИКОВ Р. Г. Переписка, с. 56; его же. Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь. В кн.: Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). Т. 18. М. -Л. 1962, с. 103.

30 . СКРЫННИКОВ Р. Г. Переписка, с. 59.

31 . ИВАНИШЕВ Н. Ук. соч. Т. 1, с. 232; т. 2, с. 193; Сказания князя Курбского, с. 399.

32 . Переписка Ивана Грозного, с. 109; СКРЫННИКОВ Р. Г. Царство, с. 183.

33 . Акт Литовской метрики о бегстве князя А. М. Курбского. - Известия Отделения русского языка и словесности АН (Изв. ОРЯС), 1914, Ч. 19. Кн. 2, с. 284; СКРЫННИКОВ Р. Г. Переписка, с. 60; его же. Царство, с. 184 - 185.

34 . Цит. по: Сказания князя Курбского, с. 339 - 340. Примеч. 213.

35 . Акт Литовской метрики, с. 284; СКРЫННИКОВ Р. Г. Переписка, с. 60; его же. Бегство Курбского, с. 299.

36 . ИВАНИШЕВ Н. Ук. соч. Т. 2, с. 303, 306.

37 . Переписка Ивана Грозного, с. 15; Сборник Русского исторического общества. Т. 71. СПб. 1892, с. 321; Чтения в обществе истории и древностей российских. Кн. 9. М. 1848, Отд. IV, с. 300.

38 . БАРТОШЕВИЧ Ю. Ук. соч., с. 71; ИВАНИШЕВ Н. Ук. соч. Т. 1, с. 7, 10.

39 . ИВАНИШЕВ Н. Ук. соч. Т. 1, с. 13, 246 - 247. Ковельскую волость составляли: г. Ковель, дворцы: Гридковичи, Шайно, Туличов, Хотешово, Гойшино, Нюйно, села: Красная Воля, Мошчоная, Дубовая, Облапы, Вербка, Бахово, Скулин, Белин, Стебли, Мостища, Смедино, слобода Верхи. В Вижовскую входили: местечко и замок Вижва, села Старая Вижва и Воля. К Миляновской относились: местечко Миляновичи и села: Порыдубы, Селище, Годевичи, Зелово, Туровичи, Клевецкое.

40 . ПСРЛ. Т. 13, с. 390; РК-4, с. 164 - 167; СКРЫННИКОВ Р. Г. Царство, с. 200.

41 . ИВАНИШЕВ Н. Ук. соч. т. 1, с. 37; т. 2, с. 1 - 13, 197; ОПОКОВ З. Ук. соч., с. 24.

42 . АНДРЕЕВ В. Очерк деятельности князя Курбского в защиту православия в Литве и на Волыни. М. 1873, с. 4; ИВАНИШЕВ Н. Ук. соч. Т. 1, с. 80 - 83, 95, 98, 125, 158, 281.

43 . ИВАНИШЕВ Н. Ук. соч. Т. 1, с. 192, 228, 247; Т. 2, с. 54, 81, 91, 127, 157, 186, 207, 214.

44 . КАЛАЙДОВИЧ К. Записка о выезде в Россию правнуков князя Андрея Михайловича Курбского. - Северный архив, 1824, ч. 12, N 19, с. 1 - 6.

45 . РИБ. Т. 31, стб. 395 - 399; подробнее см.: СКРЫННИКОВ Р. Г. Курбский и его письма; ANDREEV N. Kurbsky?s Letters to Vas?yan Muromtsev. - Slavonic and East European Review. 1955. Vol. 33, p. 414 - 436.

46 . Подробнее см.: ГРОБОВСКИЙ А. Н. Иван Грозный и Сильвестр. Лондон. 1987, с. 117 - 128; ЛУРЬЕ Я. С. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским в общественной мысли Древней Руси. В кн.: Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М. 1993, с. 240; СЕРГЕЕВ В. М. Структура текста и анализ аргументации Первого послания Курбского. В кн.: Методы изучения источников по истории русской общественной мысли периода феодализма. М. 1989, с. 118 - 130.

47 . Переписка Ивана Грозного, с. 14 - 31.

48 . Там же, с. 101; ГРЕХЕМ X. Ф. Вновь о переписке Грозного и Курбского. - Вопросы истории, 1984, N 5, с. 175.

49 . РЫКОВ Ю. Д. Археографический обзор. В кн.: Переписка Ивана Грозного, с. 298 - 299; Der Briefwechsel Iwans des Schrecklichen mil dem Fursten Kurbskij. In: Quellen und Aufsatze zur russischen Geschichte. H. З. Leipzig. 1921. S. 14 - 18, 106 - 129, 170, Anm. 123; S. 172, Anm. 126; FENNELL J. The correspondence, between Prince A. M. Kurbsky and Tsar Ivan IV of Russia. 1564 - 1579. Cambridge. 1955, p. 199 - 247. Более верной представляется оценка Третьего послания Курбского как единого целого.

50 . ГРЕХЕМ X. Ф. Ук. соч., с. 178; УО Д. Неизвестный памятник древнерусской литературы. В кн.: Археографический ежегодник за 1971 г. М. 1972, с. 359.

51 . ЕЛИСЕЕВ С. А. "История о великом князе Московском" А. М. Курбского как памятник русской исторической мысли XVI в. Канд. дисс. М. 1984, с. 20 - 22; ИКОННИКОВ В. С. Опыт русской историографии. Т. 2. Кн. 2. Киев. 1908, с. 1826; ЗИМИНА. А. Когда Курбский написал "Историю о великом князе Московском"? - ТОДРЛ. Т. 18. М. 1962, с. 306 - 308; AUERBACH I. Gedanken zur Entstehung von A. M. Kurbskijs "Istorija о velikom knjaze Moskovskom". - Canadian-American Slavic Studies, 1979, vol. 13, N 1 - 2; КАЛУГИН В. В. Литературный кружок кн. Андрея Курбского в восточнославянских землях Речи Посполитой. - Slavia Orientalis, 1996, Rocznik 45, N 1; его же. Теоретические взгляды и авторские приемы древнерусского писателя (Иван Грозный и Андрей Курбский). - Вестник Российского гуманитарного научного фонда, 1997, N 1, с. 122.

52 . ВЕСЕЛОВСКИЙ С. Б. Исследования по истории опричнины. М. 1963, с. 108; СМИРНОВ И. И. Ук. соч., с. 145 - 150; ГРОБОВСКИЙ А. Н. Иван Грозный и Сильвестр; GROBOVSKY А. N. The "Chosen Council" of Ivan IV. N.Y. 1969.

53 . Подробнее содержание писем и разбор догматическо- религиозных взглядов Курбского см.: АНДРЕЕВ В. Ук. соч.; АРХАНГЕЛЬСКИЙ А. Борьба с католичеством и пробуждение Южной Руси к концу XVI в. - Киевская старина, 1886, т. 15, июнь, с. 243 - 260; ГРУШЕВСКИЙ А. Из полемической литературы конца XVI в. после введения унии. В кн.: Известия ОРЯС, 1917, т. 22, кн. 2. Пг. 1918. Тексты его посланий опубликованы Г. З. Кунцевичем: РИБ. Т. 31. Стб. 411 - 472.

54 . БЕЛЯЕВА Н. П. Материалы к указателю переводных трудов А. М. Курбского. В кн.: Древнерусская литература. Л. 1984; ЕЛИСЕЕВ С. А. Ук. соч., с. 50; ЦЕХАНОВИЧ А. А. К переводческой деятельности князя А. М. Курбского. В кн.: Древнерусская литература, с. 110; ЯСИНСКИЙ А. Н. Ук. соч., с. 78 - 79.

55 . Переписка Ивана Грозного, с. 10.

56 . ГРОБОВСКИЙ А. Н. Иван Грозный и Сильвестр, с. 117 - 129; ЛИХАЧЕВ Д. С. Стиль произведений Грозного и стиль произведений Курбского. В кн.: Переписка Ивана Грозного, с. 208 - 209.

Рекомендуем почитать

Воинский учет

Десять открытий российских ученых, которые потрясли мир

Болезни

«Правописание суффиксов причастий

Болезни

Секретные фото луны Загадочные объекты на луне

Служба

Книга: Генри Форд. Моя жизнь. Мои достижения. Генри Форд: Моя жизнь, мои достижения

Военный билет

Как отличаются баллы ЕГЭ по регионам: результаты школьников и региональное неравенство

Призыв

Крупнейшие моря Индийский океан биография