Жизнь раскололась на «до войны» и «во время войны. Жизнь населения во время великой отечественной войны

По сей день помнят солдат, защищавших нашу Родину от врагов. Заставшими эти жестокие времена были дети, родившиеся в 1927 году по 1941 год и в последующие годы войны. Это — дети войны. Они пережили всё: голод, смерти близких, непосильный труд, разруху, дети не знали что такое душистое мыло, сахар, удобная новая одежда, обувь. Все они уже давно старики и учат молодое поколение дорожить всем, что у них есть. Но зачастую им не уделяют должного внимания, а для них это так важно передать свой опыт другим.

Обучение во время войны

Несмотря на войну, многие дети учились, ходили в школу, в чем придется. «Школы работали, но мало кто учился, все работали, обучение было до 4 класса. Были учебники, а тетрадей не было, дети писали на газетах, старых квитанциях на любом клочке бумаги, какой нашли. Чернилами служила сажа из печи. Её разводили водой и наливали в баночку — это были чернила. Одевались в школу в то, что было, определенной формы не было ни у мальчиков, ни у девочек. Учебный день был короткий, так как нужно было идти на работу. Брата Петю забрала папина сестра в Жигалово, он один из семьи закончил 8 классов» (Фартунатова Капитолина Андреевна).

« У нас была неполная средняя школа (7 классов), я уже выпустилась в 1941 году. Помню то, что учебников было мало. Если человек пять жили рядом, то им давался один учебник, и они все вместе собирались у кого-то одного и читали, готовили домашнее задание. Давали одну тетрадь на человека делать домашнюю работу. У нас был строгий учитель по русскому и литературе, он вызывал к доске и просил рассказать наизусть стихотворение. Если ты не расскажешь, то на следующий урок тебя обязательно спросят. Поэтому я до сих пор знаю стихи А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и многих других» (Вороткова Тамара Александровна).

« В школу пошла я очень поздно, не чего было одевать. Беднота и нехватка учебников и была и после войны» (Кадникова Александра Егоровна)

«В 1941 году я закончила 7 класс в Коноваловской школе с наградой – отрезом ситца. Мне дали путёвку в Артек. Мама попросила меня показать на карте, где тот Артек и отказалась от путёвки, сказав: «Далеко сильно. А вдруг война?» И не ошиблась. В 1944 году я поехала учиться в Малышевскую среднюю школу. До Балаганска добирались на ходках, а затем на пароме в Малышевку. В деревне не было родственников, но был знакомый отца – Собиграй Станислав, которого я видела однажды. По памяти нашла дом и попросилась на квартиру на время обучения. Я убирала дом, стирала, тем самым отрабатывала за приют. Из продуктов до нового года был мешок картошки и бутылка растительного масла. Это надо было растянуть до каникул. Училась старательно, хорошо, так хотела стать учительницей. В школе большое внимание уделяли идейно-патриотическому воспитанию детей. На первом уроке первые 5 минут учитель рассказывал о событиях на фронте. Каждый день проводилась линейка, где подводились итоги успеваемости в 6-7 классах. Рапортовали старосты. Красное переходящее знамя получал тот класс, было больше хорошистов и отличников. Учителя и ученики жили одной семьёй, уважая друг друга».(Фонарева Екатерина Адамовна)

Питание, повседневная жизнь

Большинство людей во время войны столкнулось с острой проблемой нехватки продуктов питания. Питались плохо, в основном с огорода, из тайги. Ловили рыб из ближайших водоемов.

«В основном нас кормила тайга. Мы собирали ягоды и грибы, заготавливали на зиму. Самым вкусным и радостным было когда мама пекла пироги с капустой, черемухой, картошкой. Мама садила огород, на котором работала вся семья. Ни одного сорняка не было. А воду на полив носили с речки, поднимались высоко в гору. Держали скот, если были коровы, то 10 кг масла за год отдавали на фронт. Копали замершую картошку и собирали оставшиеся на поле колоски. Когда папу забрали, то Ваня заменил нам его. Он, как и отец был охотником и рыбаком. В нашей деревне текла река Илга, в ней водилась хорошая рыба: хариус, беляк, налим. Поднимет нас Ваня рано утром, и пойдем мы ягоды разные собирать: смородину, боярку, шиповник, бруснику, черёмуху, голубицу. Соберем, высушим и сдаем за деньги и на заготовку в фонд обороны. Собирали, пока роса не сойдёт. Как сойдёт, бегом домой – надо на колхозный сенокос, грести сено. Еды выдавали очень мало по маленькому кусочку только бы всем хватило. Брат Ваня шил на всю семью обувь ”Чирки”. Папа был охотником добывал много пушнины и сдавал ее. Поэтому когда он уехал осталось большое количество запасов. Выращивали дикую коноплю и из неё шили штаны. Старшая сестра была рукодельницей она вязала носки, чулки и варежки» (Фартунатова Капиталина Андреевна).

« Нас кормил Байкал. Мы жили в деревне Баргузин, у нас был консервный завод. Были бригады рыбаков, они ловили как из Байкала, так и из реки Баргузин, разную рыбу. Из Байкала ловили осетра, сига, омуля. В реке водилась рыба такая как окунь, сорога, карась, налим. Сделанные консервы отправляли в Тюмень, а затем на фронт. Старики немощные, те, которые не пошли на фронт, имели своего бригадира. Бригадир был всю жизнь рыбак, имел свою лодку и невод. Они созывали всех жителей и спрашивали: «Кому нужна рыба?» Рыба нужна была всем, так как в год выдавали всего 400 г, а на работника 800г. Все, кому нужна была рыба, тянули невод на берегу, старики заплывали в реку на лодке, ставили невод, затем второй конец выводили на берег. С обеих сторон равномерно выбирали верёвку, подтягивали невод к берегу. Важно было не выпустить косяк из «мотни». Потом бригадир делил рыбу на всех. Так сами и кормились. На заводе после того, как сделают консервы, продавали головы от рыб, 1килограмм стоил 5 копеек. Картошки у нас не было, да и огородов тоже. Потому что вокруг был только лес. Родители ездили в соседнюю деревню и меняли рыбу на картошку. Сильного голода мы не чувствовали» (Вороткова Томара Александровна).

« Кушать было нечего, ходили по полю собирали колоски и замершую картошку. Держали скот и садили огороды» (Кадникова Александра Егоровна).

« Всю весну, лето и осень ходила босиком – от снега до снега. Особенно плохо было, когда работали на поле. По стерне ноги кололи в кровь. Одежда была как у всех – холщёвая юбка, кофта с чужого плеча. Еда – капустный лист, свекольный лист, крапива, болтушка из овсяной муки и даже кости сдохших от голода лошадей. Кости парили, а потом хлебали подсоленную воду. Картошку, морковь сушили и в посылках отправляли на фронт» (Фонарева Екатерина Адамовна)

В архиве я изучала Книгу приказов по Балаганскому Райздраву. (Фонд № 23 опись № 1 лист №6 — Приложение 2) Обнаружила, что эпидемий инфекционных болезней за годы войны среди детей не было допущено хотя по приказу Райздрава от 27 сентября 1941 года медицинские сельские акушерские пункты были закрыты. (Фонд № 23 опись № 1 лист №29-Приложение 3) Лишь в 1943 году в селе Молька упоминается эпидемия (болезнь не указана)., вопросы здоров К месту вспышки были направлены на 7 дней санитарный врач Волкова, участковый врач Бобылёва, фельдшер Яковлева. Делаю вывод, что недопущение распространения инфекции было очень важным делом.

В отчётном докладе на 2-й районной партийной конференции о работе районного комитета партии 31 марта 1945 года подводятся итоги работы Балаганского района за годы войны. Из доклада видно, что 1941,1942,1943 годы были для района очень тяжёлыми. Урожайность катастрофически снижалась. Урожайность картофеля в 1941 – 50, в 1942 – 32, в 1943 – 18 ц. (Приложение 4)

Валовой сбор зерна – 161627, 112717, 29077 ц; получено на трудодни зерна: 1,3 ; 0,82; 0,276 кг. По этим цифрам можно сделать вывод, что люди действительно жили впроголодь.(Приложение 5)

Трудная работа

Работали все и стар и млад, работа была разной, но по-своему трудной. Трудились изо дня в день с утра до поздней ночи.

«Работали все. И взрослые, и дети с 5 лет. Мальчики возили сено, управляли лошадьми. Пока сено не уберут с поля никто не уходил. Женщины брали скот молодняк и растили его, дети же им помогали. Они водили скот на водопой, задавали корм. Осенью во время учебы, дети все также продолжают работать, находясь утром в школе, а по первому призыву уходили работать. В основном, дети работали на полях: копали картошку, собирали колоски ржи и т.д. Большинство людей работали в колхозе. Работали на телятнике, растили скотину, работали на колхозных огородах. Старались быстрее убрать хлеб, не жалея себя. Как хлеб уберут, снег выпадет, отправляют на лесозаготовки. Пилы были обычные с двумя ручками. Ими валили в лесу огромные лесины, обрубали сучья, распиливали на чурки и кололи дрова. Приходил обходчик и замерял кубатуру. Надо было заготовить не меньше пяти кубов. Помню, как с братьями и сёстрами везли из лесу дрова домой. Везли на быке. Он был большой, с норовом. С горки стали съезжать, а он понёс, задурил. Воз раскатился, и дрова вывались в обочину. Бык упряжь порвал и убежал на конюшню. Скотники поняли, что это наша семья и отправили в помощь деда на коне. Так и довезли до дому дрова уже затемно. А зимой волки подходили близко к деревне, выли. Часто задирали скот, но людей не трогали.

Расчет велся в конце года по трудодням, некоторых хвалили, а некоторые оставались в долгах, так как семьи были большие, работников мало и надо было кормить семью в течение года. В долг брали муку, крупы. После войны я пошла работать в колхоз дояркой, мне дали 15 коров, а вообще дают 20, я попросила, чтобы дали как всем. Коров добавили, и я перевыполнила план, надоила много молока. Мне за это дали 3 м сатина голубого цвета. Это была моя премия. Из сатина пошили платье, которое было мне очень дорого. В колхозе были как трудяги, так и лентяи. Наш колхоз всегда перевыполнял план. Мы собирали посылки на фронт. Вязали носки, варежки.

Не хватало спичек, соли. Вместо спичек в начале деревни старики поджигали большую колоду, она потихоньку горела, дымина. От неё брали уголёк, приносили домой и раздували огонь в печи». (Фартунатова Капитолина Андреевна).

«Дети работали в основном на заготовке дров. Работали ученики 6-7 классов. Все взрослые ловили рыбу и работали на заводе. Работали без выходных.» (Вороткова Тамара Александровна).

«Началась война, братья ушли на фронт, Степан погиб. Три года я работала в колхозе. Сначала нянечкой в яслях, потом на постоялом дворе, где чистила с младшим братом двор., возила и пилила дрова. Работала учётчиком в тракторной бригаде, затем в полеводческой и вообще, шла туда, куда посылали. Заготавливала сено, убирали урожай, опалывала поля от сорняков, сажала овощи в колхозном огороде». (Фонарева Екатерина Адамовна)

В повести Валентина Распутина «Живи и помни» описывается подобная работа во время войны. Одинаковые условия (Усть-Уда и Балаганск расположены рядом, рассказы об общем военном прошлом как будто списаны с одного источника:

« — И нам досталось, подхватила Лиза. — Верно, бабы, досталось? Тошно вспоминать. В колхозе работа- это ладно, это свое. А только хлебушек уберем- уж снег, лесозаготовки. По гроб жизни буду помнить я эти лесозаготовки. Дорог нету, кони надорванные, не тянут. А отказываться нельзя: трудовой фронт, подмога нашим мужикам. От маленьких ребят в первые годы уезжали…А кто без ребят или у кого постарше- с тех не слазили, пошел и пошел. Настена она не одной зимушки, однако, непропустила. Я и то два раза ездила, на тятю тут ребятишек бросала. Навалишь эти лесины, кубометры эти, и стяг с собой в сани. Без стяга ни шагу. То в сугроб занесёт, то еще что - выворачивай, бабоньки, тужься. Где вывернешь, а где нет. Настена он не даст сорвать: в позапрошлую зиму раскатилась моля кобыленка под горку и на завороте не справилась- сани в нег, набок, кобыленку чуть не сшибло. Я билась, билась- не могу. Из сил выбилась. Села на дорогу и плачу. Настена сзади подъехала - я ручьем заливаюсь реву. — На глаза у Лизы навернулись слезы. — Она пособила мне. Пособила, поехали вместе, а я никак не успокоюсь, реву и реву. — Еще больше поддаваясь воспоминаниям, Лиза всхлипнула. — Реву и реву, ниче не могу с собой поделать. Не могу.

Я работала в архиве и просматривала Книгу учёта трудодней колхозников колхоза «Памяти Ленина» за 1943 год. В ней записывали колхозников и работу, которую они выполняли. В книге записи ведутся посемейно. Подростки записаны только по фамилии и имени — Медвецкая Нюта, Лозовая Шура, Филистович Наташа, Страшинский Володя, в общем я насчитала 24 подростка. Перечислялись следующие виды работ: лесозагоговки, заготовки зерна, заготовка сена, дорожные работы, уход за лошадьми и другие. В основном у детей указаны следующие месяцы работы: август, сентябрь, октябрь и ноябрь. Я связываю это время работы с заготовкой сена, уборкой урожая и обмолотом зерновых. В это время надо было провести уборочную до снега, поэтому привлекали всех. Количество полных трудодне у Шуры – 347, у Наташи – 185, у Нюты – 190, у Володи – 247. К сожалению, больше сведений об детях в архиве нет. [Фонд №19, опись №1-л, листы №1-3, 7,8, 10,22,23,35,50, 64,65]

В постановлении ЦК ВКП (б) от 05.09.1941 года «О начале сбора тёплых вещей и белья для Красной Армии» указывался перечень вещей для сбора. Школы Балаганского района также собирали вещи. По перечню заведующей школой (Фамилия и школа не установлены) в посылку вошли: папиросы, мыло, платки носовые, одеколон, перчатки, шапка, наволочки, полотенца, помазки для бритья, мыльница, кальсоны.

Проведение праздников

Несмотря на голод и холод, а так же на такую тяжелую жизнь люди в разных селах пытались отмечать праздники.

« Праздники были, например: когда весь хлеб убран, и молотьба закончена, то проводился праздник “Отмолотки”. На праздниках пели песни, танцевали, играли в разные игры например: городки, прыгали на доске, готовили кочулю (качели) и мячи катали, делали мяч из засохшего навоза.Брали круглый камень и слоями насушивали навоз до нужных размеров. Тем и играли. Старшая сестра шила и вязала красивые наряды и наряжала нас на праздник. На празднике веселились все и дети и старики. Пьяных не было, все были трезвыми. Чаще всего в праздники приглашали домой. Ходили из дома в дом, так как много угощения ни у кого не было.» (Фартунатова Капиталина Андреевна).

« Праздновали Новый год, День конституции и 1 мая. Так как окружал нас лес, выбирали самую красивую елку, и ставили её в клубе. Жители нашей деревни несли игрушки на елку, какие только могут, большинство было самодельных, но были и богатые семьи они уже могли принести красивые игрушки. На эту елку ходили все по очереди. Сначала первоклассники и ученики 4-х классов, потом с 4-5 классы и затем два выпускных класса. После всех школьников вечером туда приходили рабочие с завода, из магазинов, с почты и с других организаций. На праздниках танцевали: вальс, краковяк. Подарки дарили друг другу. После праздничного концерта, женщины устраивали посиделки с алкоголем и разными разговорами. 1 мая проходят демонстрации, на нее собираются все организации» (Вороткова Тамара Александровна).

Начало и конец войны

Детство-это самый лучшей период в жизни, от которого остаются самые лучшие и яркие воспоминания. А какие воспоминания у детей, которые пережили эти четыре страшных, жестоких и суровых года?

Раннее утро 21июня 1941 года. Люди нашей страны тихо и мирно спят в своих постелях, и некто не знает, что их ожидает впереди. Какие муки им придется одолеть и с чем придется смириться?

« Мы всем колхозом убирали камни с пашни. Работник Сельсовета ехал в роли посыльного верхом на коне и кричал “Началась Война”. Сразу же начали собирать всех мужчин и юношей. Тех, кто работал прямо с полей собирали и увозили на фронт. Забрали всех лошадей. Папа был бригадиром и у него был конь Комсомолец и его тоже забрали. В 1942 году пришла похоронка на папу.

9 мая 1945 года мы работали в поле и опять ехал работник Сельсовета с флагом в руках и объявил, что война кончилась. Кто плакал, кто радовался!» (Фартунатова Капитолина Андреевна).

« Я работала почтальоном и тут меня вызывают и объявляют, что началась война. Все плакали в обнимку друг с другом. Мы жили в устье реки Баргузин от нас дальше по течению было еще очень много деревень. Из Иркутска к нам ходило судно Ангара на него помещалось 200 человек и когда началась война, он собирал всех будущих военных. Он был глубоководный и поэтому останавливался в 10-ти метрах от берега, мужики плыли туда на рыбацких лодках. Много было слез пролито!!! В 1941 году на фронт в армию забирали всех, главное, что бы ноги и руки были целы, и голова на плечах была».

«9 мая 1945 г. Вызвали и сказали сидеть и ждать пока все свяжутся. Вызывают “Всем, Всем, Всем” когда все связались, я всех поздравила “Ребята война кончилась”. Все радовались, обнимались, некоторые плакали!» (Вороткова Тамара Александровна)

Культурная жизнь страны в годы войны испытывала влияние новых моментов. Резко сократилась материальная база учреждений культуры из-за прекращения их финансирования. Многие центры советской культуры находились в западных и центральных районах страны, которые впервые же месяцы войны были окку­пированы. Ряд учреждений науки и культуры удалось эвакуировать в восточные районы, однако многие культурные и научные ценности попали, в руки врага и до сих пор не возвращены в страну. Деятели культуры и науки вынуждены были искать новые формы существования в условиях военного времени. Они выступали с лекциями и концерта­ми на фронтах, в госпиталях, на фабриках, заводах и т. д.

Правящая партия ставила перед интеллигенцией новые задачи, которые диктовались условиями военного времени. Она должна была воспитывать у советских людей такие не­обходимые качества, как патриотизм, социалистический интернационализм, верность долгу, присяге, ненависть к врагу и т. д. Такая пропаганда велась, и она была достаточно эффективна.

Деятели советской культуры стали обращаться к историческому прошлому русского народа, снимать фильмы, ставить театральные постановки, писать художественные произведения о деятелях и событиях дореволюционной России. Сотрудничество со странами антигитлеровской коалиции позволило обратиться им к творчеству западных писателей и художников и пропагандировать его в нашей стране. Многие советские люди в годы войны впервые познакомились с достижениями мировой культуры.

В годы Великой Отечественной войны коренным образом изменился быт советских людей. Практически все они изменили свои жизненные условия. Мужское население было мобилизовано в армию, численность которой достигла 11 млн. человек. На промышленное производство пришли женщины, дети, вчерашние крестьяне. Их труд в годы войны был тяжелым, с продолжительным рабочим днем, практически без выходных дней и отпусков. Чтобы обеспечить себе поддержку крестьянства, правительство вынуждено было отменить некоторые ограничения, введенные в период коллективизации. На это, кстати, оказало влияние стремление немцев на оккупированной территории провести деколлективизацию. Крупной уступкой советскому крестьянству в годы войны явилась ставка на его личные интересы. Были разрешены в деревне личные подсобные хозяйства, и крестьяне получили определенную свободу в реализации продукции из подсобных хозяйств. Кроме того, именно для крестьянства полученная свобода вероисповедания была наиболее актуальной.

Уже в июле 1941 г. на карточное снабжение было переведено население Москвы и Ленинграда. В 1942 г. карточками обслуживалось 62 млн. советских людей, а в 1945 г.-- 80 млн. Все население страны по уровню потребления было разбито на несколько категорий в зависимости от трудового и военного вклада, при этом нормы их снаб­жения по карточкам существенно колебались. Всю войну в стране функционировали колхозные рынки, на которых по высокой цене можно было приобрести продукты питания. Однако это мог сделать далеко не каждый человек, ибо на Урале 1 кг мяса стоил больше, чем получал в месяц рабочий. С апреля 1944 г. была введена система коммерческих магазинов и ресторанов.

В период войны в стране была сильная инфляция. Несмотря на то, что высокопроизводительный труд хорошо оплачивался, реальная заработная плата в 1945 г. составляла 40% от уровня 1940 г. Но и этих заработанных денег нельзя было реализовать, и они скапливались на сберегательных книжках, особенно в деревне. В целях изъятия у населения необеспеченных товарами денег государство вводило систему специальных налогов, принудительных займов, замораживало денежные вклады, организовывало "добровольные" подписки на самолеты, танки и т. п.

Великая Отечественная война - не просто история. Это конкретное, бесценное духовное достояние, которое не стареет, не становится будничным и обыденным. С годами не ослабевает, а растёт интерес не только к крупномасштабной эпопее войны, но и её отдельным страницам.

Несмотря на обилие литературы о войне, в ней отсутствует анализ роли социальной психологии масс. Есть много трудов об идеологической работе в годы войны, но они, как правило, сводятся к перечислению действий политорганов. Их авторы практически не пытаются показать, на какие народные традиции, черты менталитета опиралась, чем определялась эта деятельность. Тоталитарному режиму удалось нивелировать личность, подавить самостоятельность, посеять страх перед жёсткой авторитарной властью, религиозность, православную духовность заменить атеизмом, придать патриотизму новую идею - идею социального освобождения.

Война за свободу и независимость Родины, за спасение мировой цивилизации и культуры против современного варварства явилась скачком в развитии личности, поворотом в ментальности россиян. Это проявилось не только в героизме, но и в осознании людьми своей силы, исчезновении в значительной мере страха перед властью, росте надежд на расширение свобод и прав граждан, демократизацию строя, обновление и улучшение жизни.

Война начала процесс переосмысления ценностей, ставила под вопрос незыблемость сталинского культа. И хотя официальной пропагандой все успехи и победы по-прежнему связывались с именем вождя, а неудачи и поражения сваливались на врагов и предателей, не было уже такого полного, безусловного доверия к ранее непререкаемому авторитету. И если теперь сталинский репрессивный аппарат выхватывал брата-фронтовика, прежняя смелая довоенная вера в то, что "невинных не сажают", сменилась недоумением, негодованием. Штампы рушились, придя в столкновение с реальным жизненным опытом, задумываться над которым всерьёз заставила война, оказавшаяся столь непохожей на обещанный пропагандой "могучий, сокрушительный удар", "малой кровью", "на чужой территории". Война на многое заставила взглянуть по-другому. За короткий срок постигались истины, к которым человечество шло столетиями. Новые черты, появившиеся в менталитете советского человека: переход с позиции ожидания к позиции действия, самостоятельность, исчезновение в значительной мере страха перед властью - имели колоссальное последствие для нашего исторического развития.

Фронтовому поколению народы бывшего СССР обязаны не только независимостью, но и первым духовным и политическим штурмом тоталитаризма. Годы Великой Отечественной войны открыли новую страницу в истории взаимоотношений между Советским государством и Русской православной церковью. По сути, впервые с момента образования социалистического государства со стороны власти была предпринята попытка перейти от политики, направленной на уничтожение Русской православной церкви как социального института, к конструктивному диалогу с нею.

Для православных иерархов это был шанс к возрождению разорённой и униженной Русской церкви. Они с удовольствием и благодарностью отозвались на новый курс сталинского руководства. В результате Русская православная церковь в годы войны сумела значительно улучшить своё материальное положение, подготовить кадры священнослужителей, усилить авторитет и влияние в стране и за рубежом.

Новая церковная политика была положительно воспринята большинством населения страны. Приметой времени стали переполненные храмы в дни православных праздников, возможность исполнения религиозных обрядов на дому, колокольный звон, призывающий верующих к службе, торжественные крестные ходы при большом скоплении народа. Тяга к религии в годы войны значительно возросла. Вера давала силы для жизни труда в условиях постоянных лишений.

Война дала шанс к возрождению православной духовности, возврат к дореволюционным традициям православия. Это имело негативное последствие. Изменение ситуации в религиозной сфере в годы войны объективно "сработало" на укрепление существующего режима, на повышение личного авторитета Сталина. В условиях активно утверждавшейся идеи государственности и патриотизма восстановление и укрепление православной церкви как традиционной носительницы этих идей служили дополнительным источником легитимности власти Сталина. Духовный поворот проявился также в смене акцента в патриотизме. Произошло смещение с великодержавных коминтерновских установок к крепнущему чувству "малой родины", которой грозит смертельная опасность. Отечество всё больше олицетворялось с большим домом советских народов.

Не идея внесения трудящимся других стран коммунистического освобождения от эксплуатации, насаждавшаяся пропагандой до войны, а необходимость выжить сплотила народы Советского Союза. В ходе войны возрождались многие русские национальные традиции и ценности, предававшиеся анафеме с позиции коммунистической идеологии в течение двух с лишним десятилетий. Политически тонкой и идеологически целесообразной оказалась оценка руководством характера войны как Великой Отечественной. Была приглушена специфика социалистических и революционных мотивов в пропаганде, акцент делался на патриотизме.

Патриотизм - это не наша монополия. Люди многих стран любят свою Родину и готовы на подвиг для неё. Однако жертвенность советских народов во время Великой Отечественной войны всё же беспримерна. Жизненный уровень населения СССР был неизмеримо ниже, чем в любой из воевавших стран, и нигде отношение к цене человеческой жизни не было таким небрежным со стороны государства. Люди мирились с этим и с готовностью шли на жертвы.

Нелишне напомнить и то, что сами высшие руководители рейха признавали наличие высокого патриотического духа нашего народа. Даже такой мастер фальсификации, как Геббельс, признавал: "Если русские борются упорно и ожесточённо, то это не следует приписывать тому, что их заставляют бороться агенты ГПУ, якобы расстреливающие их в случае отступления, а наоборот, они убеждены, что защищают свою Родину".

Таким образом, война внесла существенные изменения в общественное сознание, менталитет советского человека. Оформилось особое поколение, отличавшееся морально-психологическими качествами и силой их проявления. Все эти изменения не прошли бесследно для государства. Истоки сегодняшних наших перемен имеют глубокие корни в военном лихолетье.

В начале Великой Отечественной войны намеченная XVIII съездом партии программа введения семилетнего всеобуча и развития общего среднего образования в стране была прервана. Система народного образования выдержала в годы войны суровые испытания. Были разрушены десятки тысяч школьных зданий, на одну треть сократилась численность учительских кадров, многие дети лишились возможности учиться. Осложнялось снабжение школ учебниками и письменными принадлежностями. Всё это привело к тому, что за время войны общее число школ уменьшилось более чем вдвое, наблюдался большой отсев детей из общеобразовательных школ.

Быстрый перевод экономики на военный лад и успехи в выполнении фронтовых заказов были достигнуты ценой невероятных усилий, самоотверженным трудом тех, кто заменил ушедших на фронт инженеров, кадровых рабочих.

СЕРГЕЙ БУНТМАН: Ну, что ж? Мы продолжаем нашу серию. И вот уже война началась 12-го года. Наполеон перешел Неман. Уже идут некоторые столкновения боевые. И пришло самое время заняться нам тем, что, в общем-то, происходило. И где они шли? Как они шли? Какие были условия? Как шли французы? Как они были готовы к этим условиям? Как снабжались они во время войны? И чем в первый буквально месяц… Мы сегодня, наверное, все, что было до Смоленска во всяком случае, мы попробуем рассмотреть с этой точки зрения. Александр Валькович у нас в гостях, президент Международной военно-исторической ассоциации. Добрый день!

АЛЕКСАНДР ВАЛЬКОВИЧ: Добрый день!

С. БУНТМАН: Ну, вот говорят, страшные дожди…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Жара и страшные дожди.

С. БУНТМАН: Дожди, а потом все это засохло. Все разверзло, и все засохло. Вот сейчас вышло, знаете, подхватили мы журнал «Наполеон», вышел 5-й номер. Это недавний французский журнал весь о кампании 12-го года. Наверное, там есть, что ценное, а есть, с чем и поспорить можно будет. Надо будет посмотреть. И вот там первое, что они пишут, вот все развезло, а потом все засохло.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, начнем с того, что для восприятия лучшего наших слушателей, столь же изнуряющая жара как и сейчас стояла, единственное, что по ночам был холодный дождь. А впервые же дни после переправы через Неман, и об этом свидетельствует Секюр, здесь есть диапазон, что в какие дни происходила вот эта ужасная буря с градом, а в первый же день после переправы и в эту же ночь французская армия лишилась 10 тысяч лошадей. Дело в том, что надо вернуться к тому, что Наполеон собирался начать свою кампанию 12-го года отнюдь не в июне, а в апреле. И только вот неурожай прошлого года и волнения в связи с этим непосредственно в империи вынудили его отложить, но он утешал себя тем, что вступая в июне, уже будет трава и прочее, подножный корм для лошадей будет.

С. БУНТМАН: Да. Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Для обеспечения своей великой армии он подготовил, если не ошибаюсь, порядка 16 фурштатских батальонов, где было более… в общей сложности в артиллерии, кавалерии и в обозах 200 тысяч лошадей. Учитывая, что к тому времени 200 тысяч лошадей только, представьте, в 2 раза меньше, чем людей. 400 с лишним, 440 перешло границы. И вот половина - это были лошади. Учитывая, что к тому времени ресурс Франции в лошадях был исчерпан, они закупали огромное количество в Германии рослых, крупных.

С. БУНТМАН: Рослых, крупных - это в основном для…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Для тяжелой кавалерии, артиллерии.

С. БУНТМАН: … тяжелой кавалерии, артиллерии.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Он разработал…

С. БУНТМАН: Мелькенбург какой-нибудь, да?

А. ВАЛЬКОВИЧ: И Ганновер, и Мелькенбург.

С. БУНТМАН: Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Могу сказать, что он разработал четкую систему, когда… фуры, где запрягались четверки лошадей, и одни фуры предназначались для свыше там 3-х тонн грузов, в данном случае речь шла о пшенице или муке. Более легкие одноконные, где… ну, тогда в квинталах французы… Один квинтал был равен 100 килограммам нашим. Значит, меньше одноконные - это где-то 12 квинталов пшеницы или муки. И 2-конные, где, так сказать, меньше пропорция. Огромные он подготовил для понтонов, понтонный парк и там шести… упряжка, где везла эту часть понтонов, хотя он предусмотрительно решил, что найти лес возможно в этой малонаселенной, но обильной лесами, но вот, скажем, механический упор, канаты, прочее, вот они снаряжались. Так вот при переправе современники, в частности Раос удивлялся огромному обилию обоза. Более того мы знаем, что каждый в ранце с собой рядовой должен был нести запас на 4 дня, а обоз должен был обеспечивать армию на 20 дней похода.

С. БУНТМАН: А что такое запас на 4 дня в ранце?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Имеется в виду это мука, хлеб, рис в гвардии, и естественно набор для скота. 48 тысяч быков было подготовлено для обеспечения. Часть из них шла… эти воловые упряжки, они считались, что они не столь не прихотливы и лучше будет, и в то же время они могут потом, выполнив свою миссию, быть съеденными солдатами. То есть он вроде бы разработал все и все предусмотрел, зная, что страна мало населена, и хотя его принцип был «война кормит войну», реквизиция и прочее - это уже началось… вот он полагал, что система снабжения. Но как заметил Коленкур, они привыкли к шоссейным дорогам, и весь этот огромный транспорт был предназначен для движения по шоссе.

С. БУНТМАН: Что собой представляла шоссейная дорога тогда?

А. ВАЛЬКОВИЧ: В Германии…

С. БУНТМАН: Чем она была мощенная?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, это еще со времен древних римлян.

С. БУНТМАН: То есть она чуть-чуть…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Естественно.

С. БУНТМАН: … с уклоном от центральной оси, уклоном с этим камнем, как он у римлян назывался, центральный.

А. ВАЛЬКОВИЧ: То есть мощенная камнем и…

С. БУНТМАН: Да, да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: … естественно, скажем, как… обрамляла для водостока каналами.

С. БУНТМАН: И самое главное, что она чуть-чуть выпуклая для того, чтобы стекала вода.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. И учитывая, что, представьте вот, в течение 4-х дней переправлялась основная сила войск, затем на правом, левом фланге остальные, вот они все устремились фактически, ну, на ограниченный участок земли. Кто-то двигался по главным дорогам, но они же шли вслед за русской армией. А это песчаные дороги, после ночных дождей и бурь это было месиво. Естественно все эти транспортные средства выходили. Падеж лошадей уже на первых днях. На подходе к Вильне они теряют половину лошадей, которые были в артиллерии, забирают их из обозов и вынуждены в Вильне оставлять, и об этом пишет Вюртембергская артиллерия, оставлять резервную артиллерию и целые батареи. Недостаток лошадей заменить не чем. Ну, если они находили этих лошадок в Литве или потом позже, но они…

С. БУНТМАН: Ну, а что там могло быть? Крестьянские лошади?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. Более того мы знаем по рисункам живописным, своеобразная летопись Фабер-дю-Фора и Адама, когда великорослые кирасиры и карабинеры на этих вот «коня», малорослых лошадок, и это было и смешно, и в то же время трагедия. То есть фактически в первый месяц войны, вступив в Витебск, Наполеон мог подытожить, они потеряли из 200 тысяч лошадей, включая все рода войск, половину. Здесь естественно не только ужасные дороги, распутица, иссушающий зной, где дышать было невозможно, недостаток фуража, лошади… недостаток фуража, прежде всего в том, что овса нет. Здесь надо вспомнить, когда под Стровно Мюрат упрекал дивизионного генерала на сути в том, что не столь мощные были кавалерийские атаки, он ему резонно заметил, что люди, солдаты, могут идти вперед без хлеба, но лошади нет, и их не подогревает чувство любви к Отечеству. В итоге вот бескормица, то есть отставшие и вышедшие от того, что, скажем, нечем было запрягать, брошенные обозы, здесь вот Коленкур, когда рисует эту печальную картину, а напомню, Коленкур - генерал-адъютант и обер-шталмейстер, и он обеспечивал императорские конюшни, и для него ближе всего, конечно, был вопрос, скажем так, лошадиный. Он как раз писал относительно того, что многие в обозе, потеряв лошадей, не стремились вперед, считая, что их миссия закончена. То есть здесь вот наряду с бездорожьем, которое опять же в русской армии, мы отступаем, ну, сами же французы отмечали, что русские отступали, не оставив ни одной брошенной телеги и ни одного раненого или убитого, или больного. В итоге происходит следующее: лошади скашивают зеленую траву. Но для того, чтобы было нормальное обеспечение, они должны естественно, всегда у них в употреблении должен быть овес. Привыкнув к траве, они с трудом могут уже пережевывать овес, то есть есть проблемы, затем начинает дизентерия, недостаток воды, плохая вода. Многие даже это свидетельствуют очевидцы, участники этого похода, что люди вынуждены были во французских войсках, ну, армия Наполеона, пить лошадиную мочу до того вот изнурение. Недостаток провианта, фуража приводит к грабежу. Опять падает дисциплина. За этот месяц армия Наполеона в боях теряет порядка 15 тысяч, и где-то 135 они теряют больными, отсталыми.

С. БУНТМАН: Ну, 135 - это просто уже…

А. ВАЛЬКОВИЧ: И с чем-то сравнимо, да.

С. БУНТМАН: Это уже серьезная часть.

А. ВАЛЬКОВИЧ: И получается с одной стороны для того, чтобы обеспечить себя продовольствием, то есть снабжать себя, начиная, а не разъезжать, то есть выделяется… Каждый полк выделяет свои отряда на фуражировку. Они грабят беззастенчиво. В эту пору происходит столкновение уже на этническом уровне: немцы враждуют с французами, когда в одно и то же имение или деревню… В отместку, когда уже все ограбил, другая часть мародеров, приходящая, она просто сжигает это имение, убивает людей. То есть вот это приводит, естественно…

С. БУНТМАН: … с другой стороны, конечно…

А. ВАЛЬКОВИЧ: … население…

С. БУНТМАН: … перехватывают друг у друга.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. Пишет тот же Коленкур, когда на переходах, на мостах вот эти груды скота, которые еще оставались, воровали друг у друга. То есть это все здесь действительно получается вот эта система падения дисциплины, она потом в дальнейшем естественно приводит к тому, что мы видим и в Москве, и естественно подрывает основы армии и всей организации. Наполеон принимает меры. В Вильне он отдает приказ о том, что сурово наказывать всех, кто обидел мирное население. Расстреливают. Особенно в этом… Естественно, жесткая дисциплина у маршала Даву в корпусе, в других в той или меньшей степени. Идет дезертирство. Ну, я вот могу сказать, что все командиры сообщают, что к моменту уже вступ… первых 5 дней еще нет никаких больших каких-либо столкновений…

С. БУНТМАН: Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: … есть только арьергардные, с русской стороны авангардные шитки, появляются первые убитые, первые… В плен, кстати, мы берем в первых же днях войны благодаря рейду Кульнева, забираем первого генерала французского Сен-Жени…

С. БУНТМАН: Ну, это символическое значение большое…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. И это… Но могу сказать, что здесь происходит следующее, то есть с одной стороны невозможность обеспечить продовольствие, мы сжигаем, уходя, иногда удается захватить те или иные магазины с продовольствием, и этим счастливы, но недостаток лошадей не позволяет их привезти в нужное время в нужное место. И вот число больных, то есть каждый ротный командир рапортует, что у них из роты порядка 40 человек - 45 человек больны. Кто-то умирает. То есть, идя вслед за французами… форсированные марши, потому что естественно задача была настигнуть, остановить, перерезать, зайти во фланг, а форсированные марши все это, все заготовленные заранее, идет все прахом. То есть они брошены на произвол судьбы. Что происходит в русской армии? В это же время в ту же непогоду… Вот дневник ротного командира Семеновского полка Павла Бучина, он пишет, что вот когда они отступают к… они же также попадают в эту стихию. За одну ночь в его роте 40 больных и 4 умерло солдат от… вот удушающая жара, и затем вот вдруг холодный дождь. Вот это холодные ночи и естественно люди же вот на биваках еле двигаются или иногда нет возможность, когда мы отходили, сосредотачивались сначала в Свинцанах, а потом дальше шли к Дриссе, было запрещено разводить огни. И естественно даже обсушиться не могли. Но могу сказать, это Канкрин, хоть он преувеличил, что мы не потеряли ни одного магазина, в действительности потеряли, и более того казнокрадство разжигали пустые в пари, когда, например, комиссионер огромные запасы пшеницы, ржи и овса сжег, Ермолов был удивлен, что недостаток и даже добавил повинность, объявляли, что местные власти должны обеспечить. То есть сгоняли крестьян с их подводами и свозили, что за то время просто стал собирать справки, за 2 недели невозможно было такое количество собрать запаса, но он сжег, он предложил его расстрелять Барклаю, но, так сказать, тот этого не сделал, но такие случаи были. Но в любом случае снабжение отступающих армий, армии Барклая-де-Толли было достаточно еще нормально налажено, они имели тот необходимый дневной рацион. Хуже всего было у отступающей форсированные марши по 70 километров в день совершать, когда от жары пот уже выходил, и это свидетельствуют офицеры, под мышкой выходила кровь, и так же изнуренная. То есть вот люди страдали со всех обеих сторон, но мы все-таки естественно более привычные к этому климату, и мы все-таки были в пределах своей страны, это естественно давало еще силы и еще не было… То есть еще раз говорю, что крупных сражений не происходит. Мы бьемся… 1-ая армия дает бой, ожидая подхода Багратиона под Витебском, знаете, от Стровно, и потом выясняется, что накануне пересекли, там Даву перекрыл ему, сначала занял Минск, а потом Могилев и прорыв под Салтановкой корпуса Даву, корпуса Раевского против Даву не получается, и они вынуждены отходить в сторону же Смоленска. Ну, вот получается, что не такие были огромные потери. Еще раз напоминаю, что 15 тысяч из 150 только боевые потери. И та катастрофа, что из 200 тысяч к Смоленску у него фактически… он приводит только половину огромных своих вот этих ресурсов, он вызывал все и огромные средства заказывал. И в итоге Наполеон вынужден признать, что самая эффективная - это одноконные повозки, и естественно они вот продолжают свое движение, но те гурды скота, которые они заготовили, в лучшем случае они как раз получили уже к Смоленску. Более того если Даву, будучи в Германии, снабдил всех ручной мельницей, то все остальные получили эти мельницы только к Москве, когда это сейчас…

С. БУНТМАН: Ручные мельницы - это вовсе не для кофе, это зерно молоть.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, нет. Ручные мельницы - зерно молоть, естественно. Но они это получили тогда, когда…

С. БУНТМАН: Ну, да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: … когда они уже не могли этим фактически пользоваться.

С. БУНТМАН: Ну, да. В свое время… Вот, что значит все-таки цивилизация. В свое время неприхотливые шотландцы, которые носили это, им хватало 2-х плоских камней для того, чтоб делать муку.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Неприхотливые и менее избалованные, чем возьмем тех же французов и итальянцев.

С. БУНТМАН: Конечно. Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Могу сказать еще это… по поводу того, что лошади не подкованы. Они вот на протяжении всей кампании это сказалось уже, когда обледенело, особенно трагично для французской кавалерии, но вот отсутствие возможности подковать и шипов… То есть зыбучие пески фактически после прохождения многотысячных колонн, а не шоссейные, в смысле… то есть это обыкновенная то есть почва с песком, а тем более в Литве это среди лесов…

С. БУНТМАН: В основном это песчаник…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Песчаная почва. Да. И по ось уходят колеса, буксуют, разбито…

С. БУНТМАН: И дикая колея появляется.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Огромная. И на краю… то есть с обеих сторон дороги это умирающие или палые лошади, или больные.

С. БУНТМАН: Александр Валькович. Мы продолжим еще с вашими вопросами, естественно, нашу программу через 5 минут.

С. БУНТМАН: Мы продолжаем. Александр Валькович, президент Международной военно-исторической ассоциации. Мы говорим о дорогах, о снабжении, мы говорим о потерях не боевых и французской армии, и русской армии в 1-й месяц войны 12-го года. Ну, здесь уже Айрат ссылается на собственный опыт, он говорит, 70 километров в день - это ужас. Когда он служил… Вот Айрат пишет: «Когда я служил в советской армии, прошли 40 километров, потом неделю лечились».

А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, здесь, конечно, надо еще сказать, что это мобилизация, это военные условия.

С. БУНТМАН: Конечно.

А. ВАЛЬКОВИЧ: И здесь как сжатая пружина, и все иначе воспринимается. Безусловно, 70 километров - 75 - это форсированная, ну, это вынужденная была мера. Но и французы вынуждены, то есть и армии, и союзники также совершать эти марши. Выступали обычно ночью. Это всегда лучше было и больше пройти, и потом бивак днем. Вот ветераны утешали… Ветераны Наполеона утешали молодых солдат тем, что в Египте и Сирии было жарче, чем здесь, но в то же время, что достаточно… То есть это удивительная жара, африканская жара…

С. БУНТМАН: 13 лет назад, да?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да. Они вспоминали об этом. И вот эта пыль, жара, жажда, отсутствие всего, то есть все… не случайно вот все как могут, и в «Войне и мире» потом помним, когда от Смоленска мы отходим, когда все завешиваются, чем возможно, платками или чем-либо, любыми тряпицами, чтобы это и желание пить. Тогда, ну, естественно получалось так, что возможность нажиться тогда… хлеб дорожает. И кто имел и маркитантки, и более мародеры делают бизнес на этом, то есть удивительные цены. Дизентерия косит всех и здесь, не разбирая на происхождение, звание. И могу сказать, что именно от дизентерии свалился, вынужден был остаться и фактически всю кампанию он от этой дизентерии лечился, крон-принц Вюртембергский. И многие просто погибли. Это кровавый понос. Лорель предлагал исключить, то есть вот эту плохую воду, которой недостаток, и чтоб меньше пили вина. А я должен сказать, что к походу Наполеон заготовил 28 миллионов бутылок вина и 2 миллиона водки.

С. БУНТМАН: Почему меньше пить вина?

А. ВАЛЬКОВИЧ: А что это расслабляет и еще способствует развитию дизентерии. Но это, так сказать, его естественно никто не услышал. Привычка, она превыше, оказалась, всего. И я должен сказать, что вот о том, что у него много было солдат и непривычные вот эти перепады, отсутствие централизованного снабжения, все его попытки в Вильне обеспечить с помощью воодушевленных помещиков. Но после того, когда в той или иной части грабил их, это воодушевление все уменьшалось. Более того опять же я еще раз говорю, все время сказывался острый недостаток именно подвоза, то есть нет лошадей, а согнанные со всех мест крестьяне разбегались при благовидном случае. Здесь происходит сцена дезертирства. Мы знаем, что и это описывает гвардейский сержант, который во время кампании, во время начала кампании произведен был в лейтенанты, Куанье. Ему пришлось вот этих… колонну дезертиров вести через лес. Они вновь убежали. Это были испанцы из полка Жозефа, то есть брата Наполеона, Жозефа-Наполеона, как полк назывался. Их было 160 с лишним. В итоге их окружили французская кавалерия и навыстроевыв их всех выбирать жребий черный или белый. Половину из них расстреляли. Остальные свели и пошли дальше, но они воевали, и доблестно воевали в дальнейшем при том же Бородино, но испанцы больше всех пострадали, хотя именно они вот охотно сдавались в плен. И потом вот испанский легион и то, что собирали португальцев, это мы знаем, и они формировались уже во 2-й половине кампании в Петербурге и на севере империи. Возвращаясь к теме вот этих потерь и возможности что-либо сделать, то есть Наполеон оказался бессилен. Мы оставляем выжженную землю. Люди уходят, уводят с собой скот. Случайно натыкаются на них вот те же отряды фуражиров и мародеров в лесах, обычно в лесах они. Вот эта безотрадная картина, и Наполеон вынужден после этих потерь не боевых остановиться в Витебске, где он проводит… То есть сначала он пошел… почти 2 недели провел в Вильне. И многие историки считают, что это роковая ошибка, что он сам не возглавил войска. Ну, он был настолько уверен, что все, они справятся сами, и все ничто не предвещало неуспеха. Внезапность… ну, вернее внезапность - это тоже неверно. Еще 17 июня Барклай извещает корпусных командиров и говорит о возможных местах переправы, а 23-го Витгенштейн, а его передовые посты как раз были… как раз говорит о том, что переправа будет в Ковно. И 24-го он уже уведомляет до того, как пришло известие, он обращается с приказом остановить врага и дать ему достойный отпор, так что война не была… То есть переход неприятеля не был неожиданностью, о которой иногда кто-то говорит, поэтому и готовились и ожидали. Но вот Наполеон, стараясь все предусмотреть, огромны хлебопеки, то есть команда… огромное количество еще удивлялся Раос, который был медиком при Вюртембергском королевском полку, удивлялся огромному количеству женщин, которые ехали за армией. Ему объяснили, что это будут при госпиталях ухаживать за больными, ранеными. Но в итоге выясняется, тот же Коленкур и Лорей говорят, недостаток от того, что отстали обозы с приготовленными медикаментами и прочая, нехватка острая, лишены… и недостаток в составе медицинского персонала. В итоге они лежат на соломе без всякой помощи, только когда Наполеон обходит эти госпитали, где он дает встряску в негодовании, что-то меняется, но в любом случае кардинально изменить ситуацию было нельзя. Поэтому вот уже 1-й месяц войны, и для многих он показал, что эта кампания вряд ли будет успешной и это не только что… это пишут уже в дневниках генералитет и даже младшие офицеры, что они столкнулись с тем, как образно выразился Вандаль, войска Наполеона затягивала бесконечная пучина России, необъятное пространство. То есть здесь все… при всем, что он на каждый марш увеличивает завоеванные территории, сотни километров, 6 губерний завоевано, но армия русских ускользает, и вопрос так и не решен. И вот он останавливается в Витебске, где он дает передышку войскам. А они естественно по-прежнему снабжают сами себя. Русские 22-го, напомню, июля соединяются под Смоленском, а для этого…

С. БУНТМАН: 22-го по старому?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет.

С. БУНТМАН: По новому?

А. ВАЛЬКОВИЧ: 22-го по новому стилю. И здесь как раз Багратион, и здесь есть запасы провианта, и Багратион уже, то есть войска Багратиона не испытывают ту нужду, которая была. И фураж для кавалерии, и мы переводим дух. Здесь уже формируется смоленское ополчение. Подвозят провиант, запасы муки. Накануне войны, конечно, это еще правильно задавал вопросы статс-секретарь императора Александра адмирал Шишков, для чего, зная, что мы будем оставлять Вильно, мы в Вильну свозим огромные запасы муки и провианта. То есть… Богданович пишет, что с одной стороны размещение наших складов, магазинов, как тогда назывались, было продумано, что после каждого 8-дневного перехода есть склад. Но учитывая, что мы все уходили, уходили, и приходилось это и уничтожать, ну, естественно, что часть, что могли, вывозили. Но в любом случае снабжение русских войск в этот период несравнимо лучше, если сравнить с армией Наполеона.

С. БУНТМАН: С армией Наполеона. Александр Валькович. Я напоминаю, мы в 1-й части программы так говорили о кузнечном деле, что было… о кузницах и вообще…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Походные…

С. БУНТМАН: Вот что с этим было?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Походные кузницы…

С. БУНТМАН: Во-первых, почему были лошади неподкованные?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Вот, честно говоря, этот вопрос, который для меня тоже некая загадка. Нужно этим вопросом обстоятельно выяснить причины того, что не были подкованы. Коленкур пишет, вот когда в своих воспоминаниях, которые были впервые у нас опубликованы во время войны, если не ошибаюсь, в 42-м или 43-м году, он пишет, что заготовленные походные кузницы также отстали, и кузнецы были на все золота. Но не хватало железа, чтобы подковать лошадей. Здесь вот… из того вот все огромное хозяйство, которое заготовили по приказу Наполеона, оказалось в тылу. Более того крупнейшей базой продовольственной и всех остальных припасов - это был Данциг. Он планировал, что морским… не морским, речным путем все это будет сплавляться и затем можно размещаться армии. Более того он полагал, что, ну, вот этих 20 дней достаточно для того, чтобы вопрос решился, то есть боевые действия не более будут продолжаться. То есть он верил в это, что в приграничном сражении он разобьет армию, и, как он выражался, он разоружит Россию, и вынудит ее выполнять все условия.

С. БУНТМАН: И не надо будет на такие расстояния подтягивать все…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. То есть вот не… ну, скажем, никогда он еще с этим не сталкивался. Потом они привыкли. В каждом, когда это были ли в Германии, либо в Австрии, каждое небольшом городишке есть власть, есть… все ухожено, все наложено, а здесь…

С. БУНТМАН: И где у вас тут кузнец. Это сразу понятно. Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: И все покидают, то есть предписание, не просто силой заставляли русское командование всех чиновников и остальных, кто мог бы быть полезен чиновникам покидать пределы, оставляемых городов, местечек, и вот только в Испании они с этим столкнулись, поэтому это еще ничему не научило. Вот когда выжженная земля и враждебное население, которое покидает и сжигает свои же дома.

С. БУНТМАН: Такое ощущение, что вот в том, что касается Испании, там по нескольким причинам, во-первых, доходила информация, анализ не всегда доходил. Еще невозможно было проанализировать, хотя и возвращались войска оттуда, но проанализировать полную картину того, что произошло в Испании, не совсем было возможно. А потом еще такое все-таки… ну, здесь же сам император, ну, куда тут?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. Это и вдохновляло, и воодушевляло, и его невнимание, когда он мрачно задумавшись, проезжал мимо войск… Вот Ложье, Цезарь Ложье, лейтенант королевской гвардии итальянской, пишет о том, что они выстроились в парадной форме, а он проехал и даже не остановился, не поприветствовал, хотя он их не видел с момента их прибытия из Италии. Обида. Ради чего мы погибаем здесь? Вот скажем так, вот это сочетание: с одной стороны молодые говорят о замечательной прогулке и полной приключений, мы во главе величайшего полководца, то есть огромнейшая армия двигается и все остальное, ну, то есть… И вот эти разочарования. И сколько этих смертей и… ну, то есть могу сказать, что фактически вот 1-й месяц, фактически 1-ые 2 месяца, скажем, они предопределили последующие события, хотя и естественно и взят будет Смоленск, и они двигаются к Москве. Но вот увлечения роком отнюдь была… увлеченная, я уже это говорил, не о России, как он писал в своем воззвании к войскам перед переходом, а именно он увлекался роком, потому что первое же его желание 1-й его кампании - это остановиться. Предел этого года кампании - Смоленск. Обустроиться, наладить… Вот была же с момента вступления французских войск к Вильно федерация, то есть предтеча возрождения, как полагали шляхта, Речи Посполитой, федерация Литвы…

С. БУНТМАН: Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: … и это, и он полагал, что это вот принесет ему… и войска…

С. БУНТМАН: Устроится здесь, как-то оформится все.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Он же…

С. БУНТМАН: Вы говорили об этом. Это же были другие причины. Невозможно было… и армию невозможно было держать…

А. ВАЛЬКОВИЧ: И дух в армии, хоть и говорили, что…

С. БУНТМАН: Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: … вот когда падение дисциплины, когда…

С. БУНТМАН: Разложиться могла…

А. ВАЛЬКОВИЧ: … она разлагается. Да.

С. БУНТМАН: Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: А потом не решена задача. Боеспособная русская армия ускользнула.

С. БУНТМАН: Да. Вот Таня спрашивает у нас: «Наполеон не был мистиком? Такое начало - это явное предсказание неудачи, это к той же самой буре, граду и вообще к тому, что произошло».

А. ВАЛЬКОВИЧ: Он не был мистиком. Но известна история, когда накануне переправы он скакал во главе свиты и упал с лошади. И кто-то из свиты произнес, что римляне бы отступили. А Коленкур рассказывает, что Наполеон многократно спрашивал у него, какое впечатление, заметили ли его падение. Он очень рассчитывал, что никто этого не заметил. Но об этом говорили. Но потом об этом забыли. И то, что буря вдруг в этот день же и накануне… вот предчувствие бури, потому что была такая вот жуткая жара, вот и ночью буря с градом.

С. БУНТМАН: Ну, конечно, это такой… Помните 98-й год в Москве?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да.

С. БУНТМАН: Вот этот вот то самое…

А. ВАЛЬКОВИЧ: С крупным градом. И когда мы смотрим на листы, рисунки, сделанные во время похода, Фабер-дю-Фора, где пытается на возвышенность артиллерия вюртембергская, и они все в потоках воды, и здесь же палые лошади. Альберт Адам изображает поле, усеянное мертвыми лошадьми.

С. БУНТМАН: Денис очень смешно спрашивает, говорит: Интересный рассказ, интересный рассказчик. Но почему в голосе, или так кажется, сопереживание Наполеону?»

А. ВАЛЬКОВИЧ: Не сопереживание. Я рассказываю, я просто повествую о том, что они испытывали и…

С. БУНТМАН: Конечно.

А. ВАЛЬКОВИЧ: … изучая дневники и воспоминания, это не больно… тем более, что в это же время столь же страдают и русские солдаты и офицеры.

С. БУНТМАН: Ну, конечно. Вот, Денис, мы же не будем сейчас называть… не называли и не впредь говорить исключительно «корсиканское чудовище»…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да.

С. БУНТМАН: … «людоед».

А. ВАЛЬКОВИЧ: «Людоед».

С. БУНТМАН: Узурпатор.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Узурпатор. Да.

С. БУНТМАН: Возвращать ему «у» в Буанапарте, возвращать ему.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, это… Ну, величие никто не отрицает. Но все, что происходило, и его отношение к людям, которых он вовлек в это, тоже известно.

С. БУНТМАН: А вот Константин забегает вперед несколько. И когда сейчас вот рассказ, доведенный почти до Смоленска у нас, Константин говорит: «Как же получилось, что из Москвы - это потом, — вышла еще боеспособная армия, численно чуть ли не больше, чем она шла к Бородино, не смотря на тарутинское поражение?» Вот Константин задается таким вопросом.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Он говорит о русской или французской армии?

С. БУНТМАН: О французской.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, в действительности он не совсем… его кто-то вводит в заблуждение. Из Москвы вышло чуть более 90 тысяч, а на Бородино было 130 тысяч. А здесь можем сказать, что естественно подошли отставшие части и та же дивизия Пино, но она была отчасти боеспособна. Он забывает, что эту армию сопровождали огромные обозы с награбленным, что с каждым маршем увеличивалось число, покидающее ряды, поэтому боеспособность армии - это… Численность еще не говорит о качестве.

С. БУНТМАН: Константин, мы еще к этому подойдем, не опережайте события. У нас еще и лето все, и вся осень впереди, и начало зимы. Вот если обобщать и делать выводы вот с точки зрения снабжения - не снабжения, опозданий, потерь тех или иных не боевых первого месяца войны, вот к каким выводам можно прийти? Что был, недорасчет Наполеона? Или много таких обстоятельств, которые и предусмотреть-то было нельзя?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, на мой взгляд, самый главный его расчет, что это будет, он столкнется с армией, вернее он не получит желаемую битву приграничную, где он естественно одержит верх. Ни все это предвещало. Он не был… Для него была неожиданность эта тактика отступления и выжженная земля. Кроме того, естественно, стечение обстоятельств. Его брат 27-летний бонвиван Жером, которому обозначил группировку, которая должна была идти по пятам. Вместе с Даву эти войска должны были взять в клещи армию Багратиона. Общая эта группировка более чем в 2 раза превышала его. Имея фору в 2 перехода, опережая Багратиона отступающего, опережая его… Представьте, Багратион растянут на границе, там получалось у него… им надо пройти 150, а ему 250 километров, чтобы соединиться. Так вот повесничая, пьянствуя, бражничая, волочась за прекрасными польками в Гродно, он потерял это преимущество, и как выразился Багратион: «Дураки меня выпустили». Вот Наполеон этого не ожидал, что все было в его руках и так бездарно его, прежде всего, брат… хотя это его была ошибка, не надо было поручать Евгению, в данном случае царю Ереме, как его звали русские офицеры…

С. БУНТМАН: Жерома?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, Жерома, Иеронима. А надо было Даву изначально это делать. Так что здесь стечение и объективных, и субъективных, но прежде всего, что для нас - мы соединились. Наше изначально невыгодное положение, мы его устранили и, хотя ценой пота, крови и понеся потери, мы, тем не менее, пришли к Смоленску усиленные и окрыленные.

С. БУНТМАН: Просит уточнить Дмитрий Мезенцев. И были случаи мародерства французских солдат по отношению к жителям западных территорий Российской империи?

А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, безусловно.

С. БУНТМАН: Безусловно. Где были, извините, там и мародерствовали.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Здесь не было… Они вынуждены были, потому что если нет регулярного снабжения, и начальники сами им приказывают снабжать себя, то естественно… Более того здесь, еще раз говорю, сталкиваясь друг с другом вот эта рознь национальная, она проявлялась и никто не мешал… вернее столь же в грабеже, правда, я не знаю, насколько это все-таки верно, все историки вслед за свидетельствами очевидцев пишут, что более всего в грабеже отличались немцы. Но я с этим как-то не соглашусь.

С. БУНТМАН: Да, как всегда.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.

С. БУНТМАН: Так как на немцев еще пристальнее смотрели, потому что вообще вот здесь мы кого понабрали, кто с нами идет, а они еще… Ну, это вечный…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Это, безусловно.

С. БУНТМАН: … это такой огромный… Ведь какая это махина!

А. ВАЛЬКОВИЧ: Но представить, когда фактически в течение недели 440 тысяч переправляются и устремляются вот… И из них, еще раз, 200 тысяч лошадей. Это огромная… 16, если не ошибаюсь, тысяч повозок, транспорта. И вот все это движется, идет, все это требует еды, питья, снабжения лошадей. Здесь упреки и к Мюрату кавалерийских офицеров и генералов, что не давали им передышки. Ночью они не расседлывали, то есть лошади еще от изнурения, что не только бескормица, но и от этого, то есть здесь все вместе.

С. БУНТМАН: Ну, да. Здесь и такой расчет, опять мы уже который десяток раз мы повторяем о расчетной быстротечности, которая могла бы списать все, быстротечная, скоротечная и быстрая победа могла бы списать вот все эти…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Эти потери.

С. БУНТМАН: … недостатки. Да.

А. ВАЛЬКОВИЧ: И Мюрат, который… Вот еще одно усилие, вот он его настигнет, он не жалеет, в итоге, что тоже оправдать… Ну, в итоге они действительно заложники. Чем больше они устремляются вперед, тем больше они несут не боевых потерь.

С. БУНТМАН: Конечно, потому что вот такие скорые, динамические походы наполеоновские с самого начала, ведь условия-то тоже очень веселые какого-нибудь итальянского похода, я уже не говорю о Египте.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.

С. БУНТМАН: Это веселейшие условия, так скажем.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, Вы дали…

С. БУНТМАН: И таким маршем он шел. И вот то, что успех был достигнут, это списало очень многое. Его б просто затоптали, если б первый же неуспех был…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно.

С. БУНТМАН: … у тогдашнего генерала Бонапарта.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Но опять же он пришел в богатейшую, не разоренную и не бедствующую…

С. БУНТМАН: До нее еще дойти надо было.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, я имел в виду в Италию…

С. БУНТМАН: … спуститься еще в Италию, в ту Италию, но они проскочили этот момент. В России вот, конечно, все, чем дальше вот вглубь России… У нас еще будет несколько таких материально-технических тем. Очень хочется, конечно, поговорить потом в нашем цикле о медицине, поговорить еще и о картах, поговорить о многих вещах, которые…

А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.

С. БУНТМАН: … которые составляют войну. И последнее, что я, поблагодарив Александра Вальковича, хочу сказать, что с понедельника в течение 5 дней у нас будет первая серия нашей игры-викторины с определенными призами под кодовым названием «Неман» — это самое первое у нас кодовое слово, первое, относящееся к этой войне. Спасибо большое.

А. ВАЛЬКОВИЧ: Спасибо.

С. БУНТМАН: Всего доброго!

Первые массовые прекращения боевых действий с обеих противоборствующих сторон, стихийно инициированные военнослужащими, произошли во время Первой мировой войны. Командование не одобряло братаний с солдатами других армий, потому как этот процесс чаще всего разлагающе действовал на военную дисциплину.

Причиной могли служить религиозные праздники

Согласно исследованию ведущего научного сотрудника Центра военной истории России Института российской истории РАН Сергея Николаевича Базанова, первый массовый случай братания военнослужащих противоборствующих сторон на Первой мировой произошел еще в декабре 1914 года – по инициативе Папы Римского Бенедикта XV на время Рождества временное перемирие устроили английские и немецкие солдаты. Причем вопреки приказу командования обеих армий – Папа обратился с подобной просьбой к правительствам Великобритании и Германии, и поддержки не встретил.

Между русскими и немцами первое братание случилось на Пасху, в апреле 1915 года.

И российское, и англо-французское высшее военное командование разослало в войска циркуляры о недопущении случаев братания с немцами. Но на местах офицеры не знали, как стихийное проявление подобной «дружбы» прекратить, поэтому каких-либо серьезных методов наказания братавшихся во время Первой мировой так и не выработали.

Что происходило во время таких «дружеских встреч»

Отмечая праздник, немцы и англичане, после обоюдного стихийного прекращения боевых действий, поначалу вместе затянули рождественские песни (позиции противоборствующих войск находились рядом), а затем несколько групп солдат с обеих сторон на нейтральной полосе начали вручать друг другу рождественские подарки. Кроме того, противники устроили общие богослужения для отпевания погибших солдат и офицеров. Бывали случаи, что во время братания англичане и немцы даже устраивали совместные футбольные матчи.

Русские меняли у немцев продукты на спиртное – в российской армии действовал сухой закон. Происходил обмен и личными вещами – кисетами, фляжками и другой необходимой солдату мелочью.

По словам С. Н. Базанова, зачастую приглашение к братанию заканчивалось для солдат противоборствующей армии пленом. К примеру, во время одной их таких пасхальных «дружеских встреч» в 1916 году немцы пленили свыше 100 русских солдат.

К концу войны процесс стал повальным

Как считает С. Н. Базанов, братания между русскими и немцами на Первой мировой в определенной степени способствовали развалу российской армии, и без того пораженной антивоенными настроениями. После Февральской революции Германия и Австро-Венгрия на Восточном фронте специально инициировали массовые случаи братания солдат своих армий с русскими. Среди братавшихся были немецкие и австрийские разведчики, которые «под шумок» вели агитацию русских о необходимости низложения Временного правительства.

Судя по историческим документам, находившийся во время Первой мировой войны в Швейцарии В. И. Ленин активно и публично поддержал братания, считая что они – предтеча гражданской войны, которая в свою очередь, должна способствовать окончательному свержению господствующих классов. По возвращению в Россию Ленин опубликовал в «Правде» статью «Значение братанья». Впоследствии главный печатный орган большевиков напечатал порядка двух десятков публикаций в поддержку братания.

Как братались на Великой Отечественной

На Великой Отечественной войне если и братались, то с мирным населением, что не поощрялось ни командованием РККА, ни высшими офицерами армий союзников. Эйзенхауэр прямо запретил американским солдатам и офицерам налаживать неформальные связи с гражданским населением Германии. Впрочем, эти запреты повсеместно нарушались. Примеры «братания» на Великой Отечественной выражались, главным образом, в обоюдодобровольном сожительстве военнослужащих с представительницами женского пола на оккупированной территории.

Самый известный случай братания союзников – так называемая «встреча на Эльбе» в апреле 1945 года, когда войска 1-го Украинского фронта встретились с военнослужащими 1-й армии США. Это историческое событие нашло широкое отражение в документальном и художественном кинематографе.

Хаотичная дрянь, под названием «война» выбивает из колеи, как ни что другое, оставляет самые мерзкие ощущения и меняет нашу сущность на весь остаток жизни. Войны касаются без исключения всех и опыт творцов искусств, музыкантов, скульпторов и писателей – неоценимый в рамках истории. Поэтому мы чувствуем численные отпечатки, оставленные на культурном достоянии Бетховена, Толкина, Ремарка и других великих деятелей. Сегодня нас интересует как никогда, какую помощь они могли предложить в самые сложные времена своей жизни и чем пришлось заниматься многим из них, против своей воли.

Интересным примером является буклет “Искусство и Война. Что делать современному художнику? “, который распространяли в Петрограде (современный Санкт-Петербург) во времена Первой мировой войны. Здесь можно найти обозначения всевозможных направлений искусств, а также прочитать о том какие отросли нуждаются в таланте тех или иных художников.

Редьярд Киплинг

Киплинг персона в литературе номер один, ведь гениальной работой всей жизни писателя стала «Книга джунглей», которая открыла удивительный мир маленькому искателю приключений, который живет в каждом из нас. Во время Первой мировой войны Киплинг со своей женой работали в Красном Кресте, однако их встретила наиболее страшная потеря – их старший сын Джон на поле боя заплатил самую высокую цену – свою жизнь.

Пережив горе, Киплинг стал членом Комиссии по военным захоронениям, а также заслугой Редьярда считается его предложение использовать знаменитую библейскую фразу: «Их имена будут жить вечно» на обелисках памяти военным. Так сложилось, что данная фраза используется по сей день во всем мире. Но сложно не заметить как на фоне мировых переворотов позднее творчество писателя стало заметно блекнуть.

Уолт Дисней

Уолт очень рвался на фронт, как только началась Первая мировая война, но в то время ему было лишь 14 лет отроду, и он считался малым для армии. Поэтому парень пошел добровольцем в Красный Крест и даже водил машину скорой помощи (как и Сомерсет Моэм, кстати). В школе Уолт страстно рисовал патриотические рисунки на страницах школьных тетрадей. После он неоднократно изображал и высмеивал немцев в своих мультиках.

Эрнест Хемингуэй

Несмотря на запреты отправиться на войну из-за плохого зрения, Эрнест все же добился своего и каким-то образом попал на фронт. Однако в 1918-м году был серьезно ранен на австро-итальянском фронте (под Фоссальта-ди-Пьяве). В госпитале его ждала трагедия уже душевного характера (которая также отобразилась на творчестве всей его жизни, как и война) – ему отказала медсестра Агнес фон Куровски, в которую первый был безумно влюблен. Во время второй мировой войны Эрнест работал военным журналистом в Лондоне, откуда не раз отправлялся в «горячие точки» и его статьи для мировой истории, ныне имеют большую ценность.

Чарли Чаплин

Это человек невероятной силы характера и духа, ведь он пережил самые нелегкие времена истории прошлого века, которые продолжал высмеивать, несмотря на политические преследования и угрозы. В Первую мировую он раздавал правительственные облигации (полпросьбы правительства США) и выступал на соответствующих митингах. Позже ФБР все же завело дело на Чаплина ещё в 30-х годах, а именно после фильма «Новые времена» (1936). Однако апогеем стал его фильм «Великий диктатор» (1940), где Чаплин на большом экране высмеивал самого Гитлера.

Уилл Буртин

Графический художник немало натерпелся в родной Германии и перед тем как бежал в США со своей женой (полу еврейкой), он против своей воли делал иллюстрации для нацистской пропаганды. Во времена Второй мировой войны был призван армией, где перед Уиллом поставили задача разъяснить сложную стратегическую информацию солдатам посредством визуализации. Благодаря упрощенным рисункам, подготовительные занятия для пулеметчиков были сокращены вдвое, поскольку Буртин сделал их понятным каждому.

Николай Глущенко

Украинский художник во время Второй мировой войны работал разведчиком и лично рапортовал Сталину о дальнейших тактиках Гитлера. А благодаря его умению рисовать, у советской разведки было двести пять секретных чертежей военной техники противника. Также он делал портретные зарисовки во время судебного процесса Самуила Шварцбада – убийцы Симона Петлюры.

Джон Толкин

Родственники Джона были огорчены тем, что юный парень до сих пор не записался в ряды армии (во время Первой мировой войны) и серьезно настаивали на этом. Так он и сделал, однако попал на фронт лишь спустя 11 месяцев обучения. Она разлучила его с его женой Эдит, которая очень болезненно воспринимала любые вести о боях и часто находилась в глубоком стрессовом состоянии. Также были трудности с цензурой, которую применяли для британской армии из-за постоянных слежек за их перепиской. Однако Толкин придумал некий шифр, который кроме него могла прочитать Эдит. Таким образом, он беспрепятственно обошел запрет и регулярно сообщал ей о своем местонахождении. Через несколько лет, он стал вторым лейтенантом, но был настолько истощенный численными боями, что его признали непригодным и отправили в госпиталь.

Сам же Джон всей душей ненавидел войну, ведь к 1918 году она забрала всех его друзей. После Толкин застал и Вторую мировую войну, однако будучи уже в зрелом возрасте он пробовался на должность дешифровщика, дабы служить в криптографическом департаменте министерства иностранных дел, но ему было отканно.

Эрих Мария Ремарк

Немецкий писатель был призван в армию в 1917-м году и направлен на Западный фронт, где Эриха ранили в ногу, руку и шею. После серьезных ранений Ремарк был направлен в военный госпиталь в Германии.

После юноша описывал свои воспоминания о жестокости войны и ее бессмысленности, однако его работы были подданы жесткой цензуре и приданы сожжению в 1933-м году. Эрих не раз писал об ужасах войны и в зрелом возрасте, но вспоминая 33-й говорил, что это была прилюдная процессия, проводимая студентами-нацистами сопровождаемая лозунгами: «Нет – писакам, предающим героев Мировой войны. Да здравствует воспитание молодёжи в духе подлинного историзма! Я предаю огню сочинения Эриха Марии Ремарка!». После гонений Ремарк переехал в Швейцарию.

Александр Блок

Поскольку Блок был не пригоден для армии из-за повреждения лучевого нерва, Александр работал военным корреспондентом. В итоге большинство его очерков, рассказов и романов – это литература, посвященная гражданской войне и не только, в которой он также поднимает на смех методы ведения войны фашистов.

Марк Шагал

Во время Первой мировой войны художник поступил на службу в Военно-промышленный комитет (сразу после женитьбы). Однако самым большим ударом стал все же холокост, а поскольку Марк был еврейского происхождения, его семью он изрядно задел во время Второй мировой. И мы видим как его переживания отображаются в численных картинах, иллюстрирующих самый страшный период прошлого века.

Людвиг ван Бетховен

Наполеоновские беспорядки в Австрии и французская оккупация Вены оставила отпечаток на творчестве Бетховена. Это время было самым эмоциональным периодом в жизни композитора, ведь кроме всего прочего победу над его слухом одерживала глухота.

Но все же публике времен Людвига музыка гения была непонятной и слишком новой, ведь в отличие от традиционно она заставляла задуматься, а также была (и остается) весьма странной и даже сумасшедшей.

Интересно знать, что во время Второй мировой войны первые такты Пятой симфонии покойного музыканта, использовались как сигнал, призывающий французов на борьбу с немецкими оккупантами.