В ходе ливонской войны произошла битва при чашниках
Наверное не многие, из ныне живущих в Чашниках, помнят о славном событии в истории родной земли – битве при Чашниках 1564 года. Однако данное событие имеет огромное значение не только как исторический факт грандиозной победы наших предков над оккупантами из Московского государства, но и как показательное событие к вопросу об исторической правде, о якобы «едином государстве Беларуси и России».
В январе 1564 года двадцатитысячное (20 000) войско Ивана Грозного под командованием полководца Петра Шуйского вторглось на территорию Великого Княжества Литовского (ВКЛ). Целью московского войска было оккупация и разграбление земель ВКЛ. Но, 26 января близ города Чашники они встретились с воинами Великого Княжества Литовского под командованием Николая Радзивила. Произошла битва, которая длилась несколько часов, в результате сражения московское войско было полностью разгромлено, а предводитель оккупантов Петр Шуйский убит.
Данная битва является предметом гордости белорусов не только потому, что наши предки отстояли право быть независимыми, быть людьми, но и потому, что факты данного сражения просто грандиозны. Так, например, численность войск Николая Радзивила составляла по разным данным от 4 до 6 тысяч, в то время как войска оккупантов составляли около 20 тысяч, в 4-5 раз больше!
Однако факт явного численного превосходства не помог оккупантам. Из письма гетмана Радзивила об одержанной им победе от 3 февраля 1564 года мы узнаем, что войска ВКЛ не нападало неожиданно. Войска ВКЛ и Москвы перед началом сражения построились в боевые порядки. Данный факт удивляет, ведь как помним, численное превосходство оккупантов было грандиозным!
Далее, из того же письма Радзивила видно, что потери ВКЛ составили 20 убитых и около 600 раненых, в то время как потери Московского войска были огромными! Во время боя было убито около 9 000 человек, когда же оккупанты обратились в бегство, их настигали и добивали. Погоня длилась на протяжении 5 миль. А земля была сплошь усеяна московскими трупами. Река Улла (Ула) была также завалена московскими трупами. Николай Радзивил воспринимал данную победу не иначе как защиту Божью.
В результате данной победы наши предки не только перебили врага, и остатки взяли в плен, но захватили московский обоз, в котором было оружие, провиант, одежды, драгоценности. Московский обоз составлял около 5 000 повозок и предназначался для оплаты и обмундирования полков смоленских новобранцев. Из исторических документов известно, что ввиду огромного количества захваченного у врага, многие вещи, продукты, ценные вещи были отданы местному населению.
Сколько бы не говорили всякие «правильные» историки о том, что Беларусь и Россия едины – это не более чем ложь промосковских подхалимов… На протяжении всей своей истории Москва ставила только одну цель – это уничтожение государственности и оккупация западных земель (нынешняя Беларусь).
Как видно и сейчас Россия всячески пытается вмешиваться в дела суверенной Беларуси, хочет произвести экономический и политический захват, а потом и вовсе сделать Беларусь нищим придатком России. Да и собственно не интересна России Беларусь как государство, Россия рассматривает лишь территорию Беларуси, им нужен плацдарм перед границами Европы, NATO.
Удивляет не дальновидность некоторых белорусских чиновников, которые наивно полагают, что если они будут лизать заднюю часть Москве, то в случае московской экспансии и захвате Беларуси – им что-либо перепадет или, хотя бы, их оставят на должностях. Наивные не понимают, что Москве они не нужны и вылетят в первую очередь.
Чиновникам вместо того что бы нести бред о «братском народе» и «едином государстве» нужно уже сейчас задуматься над судьбой собственной задници, а ведь время «Ч» уже близко! К иудам (предателями собственного народа) во все времена относились одинаково – тридцать сребреников и на осину!
В целях сохранения суверенитета Беларуси должны объединиться все в не зависимости от политических взглядов, религии.
Мы едины! Мы Белорусы! И Мы живем на своей земле!
Вспомним великий подвиг наших предков!
Среди самых доблестных сражений в белорусской истории, славных битв, которыми мы гордимся – знаменитая битва на реке Уле под Чашниками, которая произошла 26 января 1564 года, 450 лет назад. Эта битва сорвала планы московской Руси в посягательстве на независимость нашего государства.
25 лет, с 1558 по 1583 годы, шла война между Великим княжеством Литовским, Ливонией, Польшей и Швецией с одной стороны, и Русским царством – с другой. Ливонскую войну начал московский царь Иван IV Грозный – он хотел захватить наши земли и выйти к Балтийскому морю.
Московиты занимали белорусские города и деревни, карательные отряды уничтожали мирных жителей. Захватили Мстиславль, Шклов, Копысь, Оршу, Витебск. На захваченных территориях вводили жестокие оккупационные порядки: селян гнали на восток или заставляли целовать крест на верность русскому царю и воевать против своих братьев. Завоеватели принесли с собой чуму, которая четыре года, начиная с 1563-го, косила людей. Но самой трагической страницей в истории стала потеря в 1563 году Полоцка – крупнейшего и богатейшего города нашей страны.
Две недели продолжалась оборона города. Полоцк был сожжен и уничтожен. Захваченную в плен белорусскую шляхту угнали в Москву, католических монахов изрубили, евреев, не пожелавших принять православие, утопили в Западной Двине. В руки к врагам попала библиотека Софийского сбора – именно тогда Беларусь утратила Полоцкую летопись.
В начале 1564 года Иван Грозный направил две армии на Минск и Новогрудок. Московский воевода Петр Шуйский с 25-тысячным войском двигался, будто по своей земле, – дозоры вперед не отправлял, панцири и оружие вез на санях и за это был жестоко наказан.
Узнав о продвижении неприятеля, великий гетман литовский Николай Радзивилл Рыжий, который стоял в Лукомле, собрал лучших конников и на берегу реки Улы близ города Чашники (теперь Витебская область) внезапно ударил по врагу. Стрельцы не успели ни надеть броню, ни выстроиться к бою. Сеча длилась пять часов, а к вечеру московиты бросили обоз и бежали.
Наши воины до глубокой ночи при лунном свете преследовали и добивали захватчиков. Радзивиллу помогали местные жители. Простой крестьянин секирой убил самого воеводу Петра Шуйского.
От пуль, сабель и копий на берегах Улы полегло 9 тысяч московитов и столько же утонуло.
Блестящая победа при Уле сорвала планы царских воевод углубиться в центр Великого княжества Литовского и заставила повернуть свои полки от Орши назад. Война приобрела локальный характер, но военные действия длились еще долго. Только после подписания Люблинской унии с Польшей войска ВКЛ смогли освободить Полоцк, Чашники и другие белорусские города.
Галина Абрамович
После поражения под Полоцком, 2-й французский корпус отступил и 17-19 (29-31) октября соединился на реке Уле с 9-м корпусом маршала Виктора (Клод-Виктор Перрен). Это повысило боевой дух французских войск: солдаты 2-го корпуса были обрадованы соединением со значительными подкреплениями и хотели реванша, а войска Виктора, ещё не участвовавшие в сражениях, хотели отличиться. Корпус Виктора, который вошёл в Россию только 3 сентября как резерв, был в отличном состоянии. Войска же 6-го корпуса хоть и были истощены, но прошли испытание боем.
18 (30) октября дивизия Мерля заняла позицию у Чашников. Князь Яшвиль, с авангардом войска Витгенштейна, расположился около французов и доложил о готовности противника к сражению. Действительно Виктор, сосредоточив у Чашников большую часть сил двух корпусов, был готов дать сражение. Он также отдал предписания войскам, которые ещё не успели сосредоточиться у Чашников, прибыть с ними как можно поспешнее. Такой приказ получил Герман Дендельс (под его началом было две дивизии), который шёл от Бешенковичей и кавалерия. Дендельс пришёл на речку Лукомль в ночь с 18 на 19 октября, но только с одной дивизией – дивизия Леграна была отряжена на Бочейков. А кавалерия выступила только утром 19 октября. Виктор, лишенный помощи 4 тыс. пехоты и 2 тыс. кавалерии, отложил наступление до сосредоточения всех своих сил.
Генерал Пётр Витгенштейн, не зная о появлении свежего корпуса Виктора, решил предпринять атаку 19 (31) октября. Его войска располагались за авангардом Яшвиля в 3 верстах у селения Слободы.
Войска Виктора располагались по обе стороны от речки Лукомли. Дивизии Мерля и Мезона стояли в первой линии, впереди Чашников, правым флангом к р. Уле, левым упиралось в лес (он был занят французской пехотой), а силы 9- го корпуса – на высотах правого берега речки. Сообщение между французскими войсками служила плотина у мызы Смолянцы, в 2 верстах от Чашников. На передовой позиции у французов было до 10 тыс. человек.
Сражение
Лев Яшвиль, получив приказ атаковать врага, с рассветом 19 (31) октября двинул в бой свои силы – 13 батальонов, 3 ополченческих дружины, 15 эскадронов и 2 казачьих полка при 28 орудиях. Казаки сбили вражеские посты, затем в 7 часов утра князь Яшвиль с 5-ю егерскими батальонами перешёл речку и атаковал французов, которые занимали местечко. Однако он встретил сильное сопротивление многочисленного противника и был вынужден отойти.
Вскоре прибыли основные силы Витгенштейна: корпус Штейнгеля построился правее авангарда, а корпус Берга остался в резерве. Яшвиль снова атаковал французов в Чашниках и вытеснил оттуда противника. Одновременно, с атакой пехоты авангарда, Гродненские гусары на правом фланге опрокинули кавалерию противника. Кроме того, Штейнгель атаковал неприятеля в лесу, но был отражен. Он повторил атаку уже большими силами и направил в обход егерей, драгун и гусар. Французы были вынуждены очистить лес и преследуемые Сводным драгунским и Сводным гусарским полками, отступили за речку Лукомль. За речку также отошли войска правого французского фланга.
В это время Витгенштейн узнал от пленных, что на помощь 2-му корпусу прибыл маршал Виктор и не стал предпринимать решительного наступления. После отступления сил 2-го корпуса за р. Лукомль, они расположились на левом фланге войск Виктора. Силы Яшвиля и Штейнгеля встали против французских войск, корпус Берга и кавалерия оставались в резерве. Последующие действия ограничились артиллерийской перестрелкой. Русская артиллерия подавила несколько вражеских позиций. Под вечер с войсками Виктора соединилась дивизия Леграна.
На следующий день неприятельские войска отступили. Сен-Сир, которому рана полученная под Полоцком помешала участвовать в этом сражении, был недоволен действиями Виктора. Он считал, что войска 9-го корпуса должны были поддержать силы 2-го корпуса, расположенные в первой линии и начать общее наступление против Витгенштейна. В сражении при Чашниках наши войска потеряли около 400 человек. Противник только пленными потерял более 800 человек, всего около 1200.
Эта победа оказала неблагоприятное действие на французскую армию. Виктор не смог отбросить войска Витгенштейна за линию Западной Двины и этим обеспечить безопасное отступление армии Наполеона. Витгенштейн ещё более приблизился к главной коммуникации противника. Появилась возможность для совместных действий с Чичаговым и Кутузовым.
Сражение при Чашниках 19 октября 1812 г. Источник: Богданович Модест Иванович. История Отечественной войны 1812 года. Том III.
Захват Витебска
После сражения при Чашниках, генерал Витгенштейн перевел свои войска на правую сторону Улы и расположил их у Чашников, чтобы дать им отдых и получить известия о движении армии Чичагова. Часть кавалерии была выслана для наблюдения за противником. Витгенштейн, из-за отступления Виктора, получил возможность выслать отряды к Борисову, Минску и Витебску. Главные же его силы оставались на занятых позициях до 1 (13) ноября. Отряд генерал-майора Василия Ивановича Гарпе (2 батальона, 2 эскадрона при 2 орудиях) был выслан к Бешенковичам. Сводный гусарский полк выслан к Лепелю, чтобы наблюдать за остатками баварского корпуса в Глубоком. Авангард Алексеева расположился на дорогах в Сенно и Витебск.
Витгенштейн, на основании общего плана действий русских армий, получил указание после оттеснения вражеских войск от Западной Двины, освободить Витебск. Там располагались большие военные магазины и Наполеон хотел остановить там войска на зимовку. Для решения этой задачи был отряжен отряд Гарпе, который усилили ещё 2 батальонами, 2 эскадронами, сотней казаков и 4 орудиями. 25 октября (6 ноября) отряд Гарпе вошёл в Старое Село и на следующий день двинулся по правой стороне Двины к Витебску. По левому берегу реки был направлен подполковник Николай Столыпин с 2 эскадронами Ямбургского уланского полка. Оба отряда подошли к Витебску на рассвете 26 октября (7 ноября).
Неприятель был застигнут врасплох, однако действовал стремительно. Караул у Полоцкой заставы перешёл на левую стороны Двины и поджёг мост. Передовые силы отряда Гарпе завязали с противником перестрелку. Вскоре подоспел Гарпе с основными силами, взвод конной роты подпоручика Сухозанета 2-го картечью очистил близлежащие от моста строения. Добровольцы из 26-го егерского полка и 7-й дружины Петербургского ополчения перебежали по горящему мосту на левую сторону. Одни стали преследовать французов, другие тушить огонь. Русские войска вытеснили противника из города. Одновременно врага на выходе из Витебска атаковал отряд подполковника Столыпина. Кроме того, он разбил несколько сотен французов, которые заняли позицию на некотором расстоянии от города.
Отряд Гарпе потерял в этом бою 44 человека. В плен было захвачено около 400 французов, в том числе витебский губернатор бригадный генерал Пуже и десять штаб и обер-офицеров. В городе были захвачены большие запасы провианта.
Во время перемирия с Россией Ливонская конфедерация нашла союзников, заручившись поддержкой литовцев и шведов. В Вильне ливонцы заключили с литовским великим князем Сигизмундом II соглашение, по которому земли ордена и владения рижского архиепископа переходили под протекторат Великого княжества Литовского. Швеция получила за помощь Ревель, а Эзельский епископ отдал остров Эзель герцогу Магнусу, брату датского короля, за 30 тысяч талеров. Кроме того, ливонцы наняли новые отряды «заморских немцев».
Надо отметить, что во время Ливонской войны - в 1569 году литовские представители заключили в Люблине унию с делегатами польского сейма. В итоге политический союз двух самостоятельных государств, подкрепленный династическим единством, был преобразован в настоящее единое государство (Речь Посполитую) с 6 млн. населением, вполне по своей мощи сопоставимым с Россией.
Возобновление боевых действий
Магистр Готард Кетлер в октябре 1559 года нарушил перемирие, и за месяц до окончания его срока неожиданно атаковал около Дерпта (Юрьева) отряд воеводы Захария Овчины-Плещеева. В сражении погибло до 1 тысячи русских воинов. Однако глава юрьевского гарнизона - воеводы Катырев-Ростовский успел подготовить город к обороне. Когда ливонцы осадили Юрьев-Дерпт, русские встретили их артиллерийским огнем и вылазками кавалерийских отрядов. Десять дней Кетлер пытался пробить бреши в стенах, а затем отступил, не добившись успеха. Арьергард ливонской армии был разгромлен отрядом Глеба Оболенского и Тимофея Тетерина. Захваченные пленные сообщили о намерении Кетлера напасть на крепость Лаис (Лаюс).
В этом замке стоял гарнизон из 300 детей боярских и стрельцов под началом Андрея Бабичева и Андрея Соловцова. В крепость было направлено подкрепление - стрелецкая сотня под началом головы Андрея Кашкарова. Стрельцы успели в Лаис до подхода ливонских войск. Осада замка началась в ноябре 1559 года. Ливонцы пробили брешь с помощью артиллерии, но русские смогли быстро заделали её деревянными щитами. Однако ливонское командование, уверенное в мощи своего многочисленного войска начало штурм. Бой длился два дня, но русские воины отразили все вражеские атаки. Ливонское войско, потеряв 400 воинов, сняло осаду и отступило.
Одной из причин неудачных действий ливонцев стали напряженные отношения между новыми союзниками. Так, Швеция и Дания до 1570 года воевали с друг другом, что поглощало их внимание. Да и между литовцами и поляками до 1569 года нередко происходили конфликты. Это позволило России продолжать успешную кампанию в Прибалтике.
Русское наступление 1560 года
В феврале 1560 года русская армия под началом И. Мстиславского и П. Шуйского заняла Мариенбург. Летом 60-тыс русская армия при 90 пушках под началом И. Мстиславского, М. Морозова и А. Адашева двинулась для захвата самой мощной крепости в восточной Ливонии - Феллина. Ей навстречу вышло ливонское войско под началом «последней надежды Ливонии», ландмаршала Ордена и комтура Риги Филиппа фон Белля. Ливонцы столкнулись с 12-тыс. русским авангардом под командованием Василия Барбашина. Князь Барбашин получил указание перерезать пути из Феллина к морю. 2 августа 1560 года в 16 километрах от замка Эрмес произошло сражение. В ходе столкновения передовых дозоров, немецкие рыцари опрокинули русских воинов и столкнулись с основными силами Барбашина. Немецкая конница была окружена и потерпела полное поражение: 261 рыцарь был убит или попал в плен (в том числе сам ландмаршал и 10 комтуров), другие бежали.
Победа при Эрмесе открыла путь на Феллин, где проживал бывший ливонский магистр Вильгельм фон Фюрстенберг. Крепость защищала большая часть ливонской артиллерии (орудия были закуплены в Любеке) и 300 наемников. Русская армия окружила крепость шанцами и подвергла её 3-недельному артиллерийскому обстрелу. В результате бомбардировки Феллина зажигательными снарядами, в крепости не осталось ни одного целого здания. 30 августа, после того как в стене была пробита брешь, наёмники, несмотря на уговоры Фюрстенберга продолжить оборону, капитулировали.
Захватив Феллин, князь Мстиславский, вопреки государеву указу о немедленном выступлении на Ревель (Колывань), повел войска на крепость Вейсенштейн (Белый Камень). Однако воевода не взял с собой осадную артиллерию и хорошо укрепленная крепость устояла. Обороной твердыни ведал рыцарь Каспар фон Ольденбокен. Русская армия простояла под белым Камнем 6 недель (до 18 октября), а затем отступила.
Распад Ливонской конфедерации
Военное поражение привело к окончательно распаду Ливонской конфедерации. Епископство Дерпт было упразднено Иваном Грозным после завоевания Юрьева, епископство Эзель—Вик — секуляризировано и продано Дании в 1560 году, епископство Курляндия — продано в 1560 году датчанам и преобразовано в светское герцогство Курляндия.
В 1561 году архиепископство Рижское было секуляризировано, Рига получила статус свободного имперского города. В июне 1561 года города Северной Эстляндии, в том числе Ревель, присягнули на верность шведской короне. В этом же году под Ригу двинулись литовские войска под командованием гетмана Николая Радзивилла. 18 (28) ноября 1561 года в Вильне между великим князем Литовским и королём Польским Сигизмундом II и магистром Готхардом Кетлером был заключен договор (Виленская уния). В соответствии с этим соглашением, на части земель Ливонского ордена было образовано светское государство — Герцогство Курляндское и Земгальское (его в ленное владение получил Готхард Кетлер, став вассалом польского короля), а остальная часть отходила Польше и Литве.
В декабре литовские войска заняли города Пернау (Пернов), Вейсенштейн, Венден, Эрмес, Гельм, Вольмар, Трикатен, Шванебург, Мариенгаузен, Динабург и другие. Таким образом, в конфликт включились другие государства, которые воспользовавшись военным поражением Ливонии, подчинили себе её части. Со шведами, которые заняли Ревель, Москве первоначально удалось договориться. 20 августа 1561 года в Новгороде с представителями шведского короля Эрика XIV было заключено перемирие на 20 лет. С литовцами договориться не удалось, вскоре пограничные стычки переросли в настоящую войну.
Война с Великим княжеством Литовским
Летом 1561 года польский король объявил о сборе шляхетского ополчения на войну с Русским государством. Однако шляхта не спешила на сборные пункты, и поход пришлось отложить. В 1562 году, накануне истечения срока перемирия с Москвой, встревоженный состоянием своих вооруженных сил, Сигизмунд II Август попытался продлить перемирие и приказал приграничным воеводам и старостам не задирать русских. Однако оттянуть начало войны, чтобы начать её на более выгодных условиях не удалось. В марте 1562 года Иван Васильевич приказал своим воеводам начать войну.
Весной 1562 года русское войско, которое было сосредоточено в Смоленске под началом воевод Ивана Шереметева, Ивана Воронцова, татарских «царевичей» Ибаки, Тохтамыша, ходило воевать «литовские места». Летом из Великих Лук окрестности Витебска разорил Андрей Курбский. Из Смоленска под Мстиславль и на Двину ходили князья Пётр и Василий Серебряные, а из Великих Лук - полки Михаила Прозоровского и Михаила Денисьева. В Ливонии русские войска отбили города Тарвас (Тарваст, Таурус) и Верпель (Полчев).
Литовцы наносили ответные удары. В весной 1562 г. произошёл рейд литовских отрядов под Смоленск, Велиж, в псковские волости. В августе литовцы атаковали Невель. Воевода Курбский пошёл в погоню, нагнал противника, но разбить не смог (сам получил ранение). Осенью 1562 г. гетман Николай Радзивилл отбил Тарвас, захватив в плен русских воевод Тимофея Кропоткина, Неклюда Путятина и Григория Трусова. Литовские отряды совершили рейд в псковские земли.
Осада и взятие Полоцка русскими войсками. Захват Полоцка был запланирован русским командованием в сентябре 1562 г., тогда же началась подготовка к походу, в котором должны были принять участие основные силы русской армии. Захват этого древнего русского города решал несколько важных задач. Во-первых, Москва возвращала в единое русское государство одно из старейших русских княжеств, важный и крупный город. Великому княжеству Литовскому наносился сильный удар. Появлялась возможность для удара по Вильно. Во-вторых, Полоцк нависал над южным флангом группировки русских войск в Ливонии, мог стать плацдармом для отсекающего удара по ним. В-третьих, при захвате города и течения р. Западная Двина Русское государство получило бы возможность для прямого сообщения с гарнизонами в Ливонии из Смоленска по удобному речному пути.
30 ноября основная группировка русских войск во главе с Иваном Грозным вышла из Москвы и 4 декабря прибыла в Можайск, откуда были отданы последние указания полкам, двигавшимся из разных городов. Общий сбор войск произошел 5 января 1563 г. в Великих Луках, откуда 50-60 тыс. армия при 200 пушках во главе с государем выступила в поход.
Полкам было приказано не высылать фуражирские отряды, все запасы везлись с собой, в целях сохранения внезапности удара. Однако в Полоцке вскоре получили сообщение о приближении русской армии. Несколько перебежчиков известили полоцкого воеводу Станислава Довойну о приближении русских войск. После этого, Иван IV предложил полоцкому воеводе перейти к нему на службу, но получил отказ.
Город был хорошо укреплен, его защищал не только гарнизон из 1 тыс. наёмников, но и ополченцы из горожан (численность населения города была 12-20 тыс. человек). Внутри Полоцка было два мощных каменных укрепления - Верхний и Нижний замки. Посад защищал острог. На помощь городу из Минска выступил 2,5-3,5 тыс. отряд при 20-25 полевых пушках под командованием великого гетмана Н. Я. Радзивилла. Он рассчитывал отвлечь часть сил русской армии и этим сорвать осаду Полоцка. Против него были отправлены татарский «царевич» Ибак и воеводы Ю.П. Репнин, А.И. Ярославов. При их приближении Радзивилл отступил, русские войска не преследовали литовцев и вернулись к Полоцку. После падения Полоцка, Радзивилл отошел к Вильне, чтобы прикрыть столицу Великого княжества.
31 января 1563 года Полоцк был взят в осаду. На следующий день стрельцы заняли важный в стратегическом отношении Ивановский остров на реке Полоте. 4—5 февраля против городских стен начали сооружать осадные сооружения и устанавливать батареи. Утром 5 февраля произошёл первый штурм, в ходе которого стрельцы Ивана Голохвастова захватили башню над Западной Двиной и пробились в острог. Однако русское командование посчитало, что продолжение штурма без соответствующей артиллерийской подготовки приведёт к слишком большим потерям, и отозвало войска. Руководители полоцкого гарнизона вели в течение 5—8 февраля переговоры, оттягивая бомбардировку и затягивая время, надеясь на подход сил Радзивилла. 7 февраля прибыл «большой наряд» (осадная артиллерия), началась его установка. Иван Васильевич потребовал безоговорочной капитуляции, переговоры 8 февраля были прерваны, после того как кто-то выстрелил в царского посланника. В этот же день осадная артиллерия начала пробивать бреши в укреплениях острога.
9 февраля русские войска взяли острог, где было пленено, по русским данным - 12 тыс., по польским - 20 тыс. горожан. Литовцы при отступлении подожгли посад, в великом пожаре сгорело 3 тыс. дворов. 9—10 февраля осадная артиллерия была поставлена напротив Полоцкого замка на пожарище, в Задвинье и Заполотье. 10—14 февраля пушки вели сильный огонь, последние два дня орудия били день и ночь. Артиллерийский огонь привел к сильному разрушению укреплений, полоцкий гарнизон сократился до 500 человек. В ночь с 12 на 13 февраля защитники замка предприняли вылазку всеми силами с целью уничтожения русской артиллерии, но она провалилась. В ночь с 14 на 15 февраля московские стрельцы смогли сжечь часть стены. Русские войска начали подготовку к генеральному штурму. Положение гарнизона стало безнадежным. Не дожидаясь штурма, Довойна капитулировал.
Иван Грозный оставил себе городской «наряд» - 20 пушек и казну, все остальные богатства были отданы воинам. Русская армия потеряла в ходе осады, по данным Никоновской летописи, 86 человек. К полякам и немцам из гарнизона отнеслись довольно милостиво (некоторых даже одарили), некоторые наемники перешли на русскую службу. Часть населения города и области угнали для расселения в центральных областях России.
27 февраля царь отбыл из Полоцка, оставив в городе воевод П. Шуйского и князей Серебряных. Им было поручено восстановить сильно пострадавшие укрепления и провести дополнительные работы по строительству оборонительных сооружений в наиболее уязвимых местах, которые были обнаружены в ходе осады.
Неудачи русской армии. Поражение при Чашниках (на Уле) 26 января 1564 года. Падение Полоцка сильно вызвало большой шум в Западной Европе и очень встревожило поляков. Литовцы и поляки собрали все наличные силы для прикрытия границ, началась мобилизация.
В 1564 году Иван Васильевич наметил ещё один поход в литовские земли. Для решения этой задачи был направлен корпус Петра Шуйского, который стоял в Полоцке, с несколькими отрядами из других городов. 18-тыс. войско под началом Шуйского, Ф. Тятева и И. Охлябина двинулось от Полоцка к Орше. Под Оршей корпус должен был соединиться с полками князей Серебряных, которые выступили из Вязьмы. Серебряные вели и невооруженных новобранцев из Смоленска. В войске Шуйского был большой обоз с оружием для новобранцев.
Роковую роль сыграла беспечность русских воевод. Русские успокоенными уже одержанными победами, не предприняли обычных мер предосторожности. Разведка местности не велась. Толпы служилых шли по узким лесным дорогам толпами, без доспехов и тяжелого оружия, которые везли на санях. Никто даже не думал о возможном ударе противника. Тем временем, гетман Николай Радзивил и гетман литовский Григорий Ходкевич, получили от лазутчиков полные сведения о русском войске и решили нанести внезапный удар.
В глухих лесах у речки Улы литовцы подстерегли московскую рать. 26 января 4-тыс. неприятельский отряд нанес неожиданный удар на узкой лесной дороге по русской рати. Литовцам сопутствовал полный успех. Не успех вооружиться и подготовиться к бою, русские воины поддались панике и побежали, бросив обоз в 5 тыс. саней. Петр Шуйский, герой покорения Юрьева-Дерпта, Нейгауза (Новогородка), Кирнпе, Лаиса и других ливонских крепостей, заплатил за свою ошибку жизнью. Погибли воеводы Семен и Федор Палецкие. В плен попали воеводы З. Плещеев, И. Охлябин и 700 человек.
Князья Серебряные, узнав об этом поражении, отвели свои силы к Смоленску, по пути разорив окрестности Могилева, Мстиславля и Кричева. В апреле 1564 года на сторону литовцев переметнулся известный русский полководец, один из ближайших сподвижников царя Андрей Курбский. Он имел полную информацию о численности, местах сосредоточения, слабых местах русской армии, планах командования. Это был серьёзный удар по обороноспособности Русского государства.
Дальнейшие боевые действия. Летом 1564 года противники наносили друг другу удары на разных направлениях. В июне 1564 года началось контрнаступление литовских войск в Ливонии. Гетман Александр Полубенский атаковал «юрьевские волости». В ответ юрьевский воевода Михаил Морозов послал на «немецкие пригороды» отряд Дмитрия Кропоткина.
Неудачей завершился поход 13-тыс. войска воеводы Юрия Токмакова на располагающуюся у границ Псковской земли литовскую крепость Озерище. 22 июля крепость была осаждена. Осадной артиллерии не было, только легкая полевая, поэтому пробить бреши в стенах не удалось. 26 июля русская рать столкнулась с 12-тыс. литовским войском под началом витебского воеводы Станислава Паца. Токмаков перекрыл дороги на Витебск засеками, но литовцы прошли. Русский воевода отправил пушки и пехоту в Невель, а сам с конницей атаковал противника. Русские смяли передовой литовский отряд, захватив несколько десятков пленных, а затем отступили, не ввязываясь в бой с основными силами противника. Русское войско смогло уйти, избежав поражения, но поход на важную крепость провалился. В июле же конная рать Василия Бутурлина (татарские, ногайские и мордовские отряды) выступила из Смоленска и разорила окрестности Мстиславля, Кричева, Могилева и других городов.
В августе псковские ополченцы под началом Василия Вишнякова отбили несколько нападений на приграничные волости. В сентябре черниговские воеводы Василий Прозоровский и Фома Третьяков разбили вторгшегося в Северскую землю Петра Сапегу. Большое войско под началом Н. Радзивилла три недели безуспешно осаждало Полоцк. Однако новые укрепления города выстояли, и отряды противника отступили.
Продолжение следует…
Ивана IV обвиняют не только в тирании и жестокости, но и в том, что он был «неэффективным менеджером». Главные доводы в отношении бездарности Ивана Васильевича связаны с его внешнеполитической деятельностью, и прежде всего с поражением в Ливонской войне. Однако было ли в действительности поражение?
Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 году. Худ. К.П. Брюллов. 1839–1843
Взгляд на Ливонскую войну как пример бездарной и безответственной политической авантюры, порожденной тираническим режимом Ивана Грозного и приведшей Россию к военному и политическому краху, за многие годы стал едва ли не общим местом. Что и говорить, Ливонская война 1558–1583 годов относится к незнаменитым войнам России. Считается, что попытка царя выйти к Балтийскому морю окончилась полным провалом и понадобилось еще почти 150 лет, чтобы ту же задачу смог решить Петр Великий …
Впрочем, все эти оценки основываются главным образом на анализе итогов последних трех лет войны – 1579–1582 годов. Действительно, в эти годы Псковская земля подверглась оккупации войсками Речи Посполитой, были потеряны все завоевания русских в Ливонии. Итог был, несомненно, проигрышный. Однако если мы посмотрим на события 20 предшествующих этому периоду лет, то картина окажется совершенно иной.
Незнаменитая война?
Русские войска вторглись на территорию Ливонского ордена в январе 1558 года. Уже 11 мая был получен первый «главный приз» – Нарва. 2 августа 1560 года под Эрмесом русские войска уничтожили отряд, в который входил цвет ливонского рыцарства – орденская аристократия. Считается, что после этой битвы орден северных крестоносцев уже не смог оправиться. Точку в его истории поставила армия Ивана Грозного: в 1561 году Ливонский орден официально прекратил существование, а его последний магистр Готхард Кетлер стал герцогом курляндским, вассалом короля Польши.
В Прибалтике в это же время была создана так называемая «Русская Ливония» – подвластный России большой территориальный анклав со столицей в Юрьеве Ливонском (бывшем Дерпте, ныне Тарту). В 1562 году легитимность «Русской Ливонии» признала Дания, что, безусловно, стало важной победой русской дипломатии. В 1563-м был взят Полоцк – он оказался самой дальней точкой продвижения России на запад в XVI веке.
Итоги военного противостояния были подведены в 1575 году в рамках соглашения со Священной Римской империей о разделе Восточной Европы: Польша признавалась сферой интересов германской стороны, а России доставались земли Великого княжества Литовского. Правда, соглашение не было реализовано из-за скорой смерти заключившего его императора Максимилиана II , но показательна сама идеология этого договора: Россия и империя фактически на двоих делили целый регион Европы.
В 1577 году русская армия грандиозным походом прошла по Ливонии, захватывая один замок за другим, и вышла к берегам Западной Двины. По сути, под властью Ивана Грозного оказалась вся современная территория Эстонии, кроме Ревеля (ныне Таллин) и острова Эзель (ныне Сааремаа), и половина Латвии.
Все это трудно назвать поражением: наоборот, можно уверенно говорить, что вплоть до 1577 года война для России развивалась абсолютно успешно. Были проиграны отдельные битвы (например, на реке Уле в 1564 году), но в целом царю сопутствовала удача.
«Баториева война»
Другое дело, что «Баториеву войну», как называли в Москве военные действия 1579–1582 годов (для европейцев она была Московской), и русско-шведскую войну 1578–1583 годов Россия действительно проиграла.
В 1578-м последовало поражение русской армии в битве под Венденом – бывшей столицей Ливонского ордена, одной из ключевых крепостей Ливонии. В 1579 году войска польского короля Стефана Батория прорубили дорогу по заросшему Виленскому тракту, пришли под стены Полоцка и взяли его. В 1580-м польско-литовские войска, в состав которых входили наемники почти из всех стран Европы, вторглись в пределы России. Были захвачены Великие Луки.
Развивая наступление, Баторий постепенно завладел ключевыми крепостями русско-литовского пограничья и вступил в Псковскую землю. Остров, Врев, Воронич, Владимирец, Выбор, Велье – крепости, призванные оборонять Псков от литовских нападений, – пали один за другим. Видимо, уцелела только Опочка: крепость находилась на острове и гарнизон просто отсиделся там, пока Баторий хозяйничал на Псковщине. В 1581 году был осажден Псков – главный город северо-запада Руси. Впрочем, сам город баториевцы взять не смогли, Псков выдержал тяжелую осаду. Устоял и Псково-Печерский монастырь.
Нулевой результат
Точка в войне была поставлена Ям-Запольским перемирием 1582 года. Россия, согласно его положениям, уходила из Прибалтики: все ее завоевания оказались утрачены, фактически она возвращалась на позиции, которые занимала до вступления в войну.
Иными словами, Россия в середине XVI века завоевала часть Ливонии и Полоцк и в конце XVI века их же и потеряла. При этом практически все русские (псковские) земли, захваченные польско-литовскими войсками в ходе наступления в 1579–1581 годах, Баторий вернул обратно. Русские лишились только Велижа. А значит, если брать территориальный аспект, получается, что война завершилась с нулевым результатом: Россия ничего не приобрела и почти ничего не потеряла.
Речь Посполитая войну выиграла, но ее главные приобретения были сделаны не за счет России, а за счет погибшей Ливонии, на территории которой образовалось подвластное Польше Задвинское герцогство. Впрочем, период польского владычества в Прибалтике оказался непродолжительным: в начале XVII века поляков оттуда выбили шведы. Этот краткий исторический миг «Польской Прибалтики» и был основным итогом Ливонской войны. Но, подчеркнем еще раз, это были не русские, а ливонские территориальные потери.
Что касается Плюсского перемирия, заключенного между Швецией и Россией в 1583 году, то русско-шведская граница прошла по реке Стрелке. Это район современной Стрельны. Россия потеряла Ивангород и Ям – форпосты на Балтике. На Карельском перешейке она лишилась Корелы. Однако все эти земли и крепости были утрачены ненадолго. Уже в 1589–1590 годах удача в новой войне оказалась на стороне русских, и по Тявзинскому миру 1595 года Швеция возвратила Корелу, Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, Ладогу. То есть Россия вернулась на позиции довоенного 1558 года.
Распространенный в литературе тезис, что Россия потеряла по итогам Ливонской войны выход к Балтике, ошибочен. Буквально через несколько лет он был возвращен. Реальная потеря балтийского побережья произойдет только в Смутное время, что закрепят условия русско-шведского Столбовского мира 1617 года.
Итак, в территориальном отношении общий итог Ливонской войны для России вовсе не был проигрышем. Тогда как можно объяснить распространенный стереотип о военной катастрофе, о «бездарно проигранной войне»?
Он порожден в первую очередь неправильным пониманием военной истории Прибалтики второй половины XVI века. В русских источниках XVI века нет никакой «Ливонской войны». Ее нет и в европейских источниках: там присутствует термин Bello Livonica, но для него существуют иные хронологические рамки (1556–1561, 1556–1571 и другие), и под ним понимаются в основном военные действия на территории Ливонии.
В этом смысле представляется, что правильнее говорить о целой серии локальных войн за Прибалтику и Восточную Европу: 1555–1556 – русско-шведская, 1556 – «война коадъюторов» в Ливонии, 1558–1561 – русско-ливонская, 1561–1570 – русско-литовская, 1563–1570 – датско-шведская, 1578–1583 – русско-шведская, 1579–1582 – русско-польско-литовская, 1589–1590 – русско-шведская. И вот если мы рассматриваем именно серию Балтийских войн второй половины XVI века, то все становится на свои места. Россия выиграла большинство из них и проиграла две – русско-шведскую 1578–1583 годов и русско-польско-литовскую 1579–1582 годов. Выходит, что, только когда мы произвольно объединяем все эти войны в единую, у нас и получается одна большая проигранная война.
«Вдруг все отдал – и славу и пользу»
А откуда тогда взялась «Ливонская война»? Этот термин впервые появился в трудах Михаила Щербатова и Николая Карамзина . «История российская от древнейших времен» князя Щербатова (издавалась в 1770–1780-х годах) имела большое значение для развития историографии Ливонской войны. Именно там (правда, всего один раз) был употреблен термин «Лифлянская война» как обозначение боевых действий с 1558 по 1582 год.
Князь предлагал понимать события 1558–1582 годов как звенья одной цепи, последовательные эпизоды борьбы за Прибалтику, являющиеся частями единого исторического процесса. Общая оценка итогов войны была критической: заключенный мир явился следствием «робости и слабости» Ивана IV. По мнению Щербатова, объективно царь вполне мог бы продолжать войну. «Но, кажется, такое было состояние сего государя, что, горд и страшен врагам при благополучных успехах, во время нещастия твердости не имел», – сетовал князь-историк.
Однако решающее влияние на русскую историографию, в том числе и по вопросу о Ливонской войне, оказала «История государства Российского» Карамзина. Историограф явился создателем концепции Ливонской войны, которая на долгие годы утвердилась в научной и учебной литературе. Он привлек данные как летописей, так и посольских книг, а главное – использовал в качестве источника иностранные материалы, чем, видимо, и обусловлено появление в его «Истории» дискурса о Ливонской войне как войне за прорыв к Балтийскому морю, а также представлений о том, что война была вызвана торговой и культурной блокадой Западом Российского государства.
Как и Щербатов, Карамзин осудил Грозного за прекращение войны и бездарный мир: «Россия казалась слабою, почти безоружною, имея до восьмидесяти станов воинских или крепостей, наполненных снарядами и людьми ратными, – имея сверх того многочисленные воинства полевые, готовые устремиться на битву! Зрелище удивительное, навеки достопамятное для самого отдаленнейшего потомства, для всех народов и властителей земли; разительное доказательство, сколь тиранство унижает душу, ослепляет ум привидениями страха, мертвит силы и в государе и в государстве! Не изменились россияне, но царь изменил им! <…> Так кончилась война… постыдная для Иоанна, который в любопытных ее происшествиях оказал всю слабость души своей, униженной тиранством; который, с неутомимым усилием домогаясь Ливонии, чтобы славно предупредить великое дело Петра, иметь море и гавани для купеческих и государственных сношений России с Европою, – воевав 24 года непрерывно, чтобы медленно, шаг за шагом двигаться к цели, – изгубив столько людей и достояния – повелевая воинством отечественным, едва не равносильным Ксерксову, вдруг все отдал – и славу и пользу».
Именно Карамзиным Ливонская война была вписана в широкий геополитический и исторический контекст: она была обозначена как элемент стратегического продвижения России в Прибалтику. В этом-то продвижении, по мысли историографа, и был главный смысл всей кампании, ее значение для отечественной истории. Именно этот дискурс и стал основой трактовки Ливонской войны в российской послекарамзинской историографии…
«Не смеют, что ли, командиры?..»
Сомнителен, на наш взгляд, и тезис о том, что Ливонская война является ярким примером бездарной и безответственной политической авантюры. Что касается русского военного командования, то оно за все годы войны проиграло лишь одно крупное полевое сражение – битву на реке Уле (1564). Также был потерян ряд крепостей: Полоцк (1579), Великие Луки (1580), псковские пригороды (1581).
Зато было выиграно полевое сражение под Эрмесом (1560), поставившее точку в истории Ливонского ордена. Количество крепостей, взятых русскими войсками в годы войны, и вовсе исчислялось десятками. Победоносными были полоцкий (1563) и ливонский (1577) походы. Оборона Пскова (1581) покрыла защитников города неувядаемой славой. Можно по-разному оценивать действия Грозного в конце войны, но – так или иначе – ему удалось не допустить военной катастрофы: Баторий не смог взять Псков и армия царя не была разбита.
Русская дипломатия во второй половине XVI века также имела на своем счету не только крупные просчеты и неудачи, но и вполне успешные акции. К таковым прежде всего следует отнести недопущение создания антирусского литовско-крымского союза, установление союзнических отношений с Данией в 1550–1560-х годах, признание Данией законности русских аннексий в Прибалтике в 1562 году, использование Ватикана и Священной Римской империи в своих политических интересах в 1580-е годы.
На последнее обстоятельство стоит обратить особое внимание. Подписание Ям-Запольского мира действительно можно отнести к числу блестящих побед русской дипломатии. Русский посол в Риме Истома Шевригин сумел «соблазнить» папу и императора даже не обещаниями, а туманными намеками на обещания. Ему удалось убедить Ватикан в том, что в дальнейшем Россия будет готова присоединиться к антиосманской коалиции европейских стран и что после разгрома турок якобы есть даже шанс на заключение между Россией и Западом католической унии…
В итоге Рим отправил миссию Антонио Поссевино с призывом к Стефану Баторию помириться с Москвой, чтобы освободить русские и польские силы для войны с турками. В Киверовой горке (деревня рядом с Ямом Запольским, в которой проходили переговоры) Поссевино активно помогал русским дипломатам, и в том числе благодаря этому перемирие было заключено на вполне приемлемых для России условиях.
Русское посольство во главе с Дмитрием Елецким сумело разыграть в Киверовой горке великолепную дипломатическую комбинацию. В итоге договор был подписан на основе одного из предварительных вариантов, утвержденных Иваном Грозным. Россия теряла свои завоевания в Прибалтике, но возвращала почти все собственно русские территории, которые были утрачены в 1580–1582 годах. Фактически дипломаты спасли страну от более страшного поражения, ведь к январю 1582 года армия Батория заняла почти всю Псковскую землю и вполне могла остаться там надолго – в военном отношении у русских не было сил, чтобы ее оттуда выбить.
Самооценка победителей
В таком вопросе, как подведение итогов войны, всегда очень важна самооценка: собственно факт победы или поражения определяется во многом на основе того, что об этом думают сами воевавшие стороны. Если мы обратимся к текстам XVI века, то увидим, что русские книжники воспринимали результат этих военных действий как несомненную победу.
В «Повести о прихождении Стефана Батория на град Псков» осада города изображена как борьба православия и дьявольских сил. Баторий – это Змей-аспид, слуга Сатаны, который хочет извести православие. Русские люди отстояли Псков, разбили слуг дьявола, победили супостата. Рассказу об обороне сопутствует описание многочисленных чудесных видений, явления Богородицы. Божественные чудеса приводят монахов к победе и в «Повести о Псково-Печерском монастыре». Все это показывает: Бог на русской стороне. О каком же поражении тут можно говорить? Книжники были убеждены, что Батория мы победили, свою землю освободили! Судьбы далекой Прибалтики их волновали мало. Панорамным (а уж тем более ретроспективным!) взором историков современники Ивана Грозного не обладали, поэтому оценивали итоги конкретных сражений, а не итоги 25-летней кампании.
Для Польши война также завершилась победой, но связанной, конечно, не с Псковом, а с захватом Прибалтики. По удачному выражению современного историка Александра Виноградова , в Речи Посполитой наступило «головокружение от успехов». У поляков после войны в отношении России сложился определенный «комплекс полноценности», великая уверенность в своих силах. Именно это сыграло в истории Польши самую роковую роль: в начале XVII века, будучи убежденной в собственном превосходстве, Речь Посполитая в Прибалтике ввязалась в конфликт со Швецией, а кроме того, активно вмешалась в русскую Смуту. И то и другое в конечном счете привело ее к катастрофе – «Шведскому потопу» 1655–1660 годов и русскому реваншу 1654–1667 годов, в результате которого она потеряла Украину. Получается, что Польша в конце XVI века откусила слишком большой кусок и проглотить его не смогла…
Итак, общие итоги боевых действий России во второй половине XVI века, безусловно, нельзя назвать безоговорочно победными. Однако и популярные в историографии представления о военной и политической катастрофе надлежит признать предвзятыми.
Александр Филюшкин,
доктор исторических наук
КОБРИН В.Б.
Иван Грозный. М., 1989
ФИЛЮШКИН А.И.
Изобретая первую войну России и Европы. Балтийские войны второй половины XVI века глазами современников и потомков. СПб., 2013