Медитация и практика сопереживания. Положительные эмоции и поведение

Экология здоровья: Ричард Дэвидсон - выдающийся нейроученый, одним из первых начавший изучать воздействие медитации на человеческий мозг.

Ричард Дэвидсон - выдающийся нейроученый, одним из первых начавший изучать воздействие медитации на человеческий мозг.

Доктор Дэвидсон, вы считаетесь одним из основоположников эмоциональной нейронауки. Что она изучает?

Эмоциональная нейронаука занимается изучением невральных механизмов, лежащих в основе человеческих эмоций. Она буквально расцвела в последние 15 лет благодаря тому, что у нас появились новые методы изучения и интерпретации структуры головного мозга - в первую очередь технология фМРТ. И мы смогли обнаружить связь между определенными человеческими эмоциями и конкретными зонами мозга, с которыми эти эмоции ассоциируются.

И именно благодаря этим новым методам вам удалось открыть шесть эмоциональных стилей человека, о которых вы пишете в вашей новой книге The emotional life of your brain (“Как эмоции управляют мозгом”, Питер, 2012)?

Да, это так. Каждый из этих шести эмоциональных стилей, по сути, описывает тот спектр эмоциональных реакций, которые люди испытывают в связи с различными ситуациями, требующими эмоционального напряжения. Оказалось, что каждый из этих шести эмоциональных спектров соответствует конкретным нейроннным контурам в нашем мозге. Это очень важно понимать - я не сел в один прекрасный день и не решил придумать шесть эмоциональных стилей, они проявились в результате огромного количества эмпирических наблюдений и экспериментов.

Вы не могли бы кратко описать эти стили и с какими именно нейронными контурами они связаны?

Первый эмоциональный стиль мы называем “Устойчивостью” (еще его можно назвать “Эмоциональной гибкостью” ) - он описывает то, насколько быстро или медленно человек восстанавливается после неприятностей. Те, кто быстро восстанавливается после неудач, демонстрируют высокую активность в левой префронтальной коре и активные связи между префронтальной корой и амигдалой (которая ассоциируется с реакциями страха и тревоги).

Второй эмоциональный стиль мы назвали “Прогнозированием” - это своего рода обратная сторона устойчивости, он описывает, как долго человек способен испытывать и сохранять положительные эмоции после какого-то приятного события. За нашу способность к прогнозированию отвечают префронтальная кора и прилежащее ядро. Если к ядру поступает много сигналов от префронтальной коры, у человека позитивное прогнозирование. Низкая активность ядра из-за низкого вклада префронтальной коры даст негативный, пессимистический взгляд на мир.

Третий стиль - “Самосознание” , он связан с тем, насколько хорошо человек осознает внутренние процессы в своем теле, свои телесные ощущения, которые также связаны с теми эмоциями, которые он переживает в данный момент. Иными словами, когда вы в печали или когда испытываете любопытство, как эти чувства проявляются в вашем теле? Какие сигналы подает вам ваше тело? Этот стиль соответствует активности в центральной зоне мозга или островке Рейля. Именно островок Рейля получает сигналы от внутренних органов, поэтому высокий уровень активности в этой зоне приводит к высокому уровню самосознания.

Четвертый - “Социальная чувствительность” (или “Социальная интуиция” ). Он описывает, насколько человек внимателен и чувствителен к различным невербальным сигналам, которые поступают к нему из социального окружения, от других людей. Этими сигналами могут быть интонации, мимика, изменение позы тела или какие-то движения, взгляды. Нейронный контур, соответствующий этому стилю, связывает амигдалу и веретенообразную извилину. Низкий уровень активности в извилине и высокий в амигдале приведет к тому, что человек будет демонстрировать крайнюю степень нечувствительности к другим людям.

Пятый стиль - “Чувствительность к контексту” (или “Чувствительность к ситуации”). Например то, как вы ведете себя с вашим мужем или женой отличается от того, как вы будете вести себя с вашим начальником, или с вашим учителем медитации, или с вашим психотерапевтом. Этот стиль описывает то, насколько точно мы способны оценивать социальный контекст. Он связан с гиппокампом, который также известен своей ролью в формировании долгосрочных воспоминаний. Именно гиппокамп отвечает за подстраивание поведения к определенной ситуации. Чем он больше и активнее, тем лучше человек оценивает контекст.

Шестой стиль - это “Внимательность” . Способны ли вы по своей воле фокусировать внимание на чем-то и удерживать его на этой задаче или этом объекте так долго, как вам это нужно, или вы тут же отвлекаетесь? И насколько легко вас могут выбить из колеи любые внешние раздражители? Оказалось, что у внимательных людей префронтальная кора обладает сильной фазовой синхронизацией в ответ на внешние раздражители.

Каждый из этих стилей в каждый момент времени присутствует в каждом человеке, их можно назвать шестью измерениями нашей эмоциональной жизни. Но, как правило, мы не отдаем себе отчета в том, как этот стиль в нас проявлен, сильно он развит или слабо, и какой из шести стилей доминирует в какие моменты времени.

Вы были одним из первых, кто больше 40 лет назад заинтересовался человеческими эмоциями. Вы пишите в своей книге, что в те годы это было равносильно научному самоубийству. Тогда что вас побуждало проводить и продолжать эти исследования?

Еще на заре моей карьеры меня совершенно поразил тот факт, как по-разному люди реагируют на одни и те же события и обстоятельства. Я занялся исследованием эмоций, потому что считал, что наши эмоциональные реакции рассказывают что-то чрезвычайно важное о том, что это значит - быть человеком, что составляет основу нашей человеческой индивидуальности.

Именно эмоции делаю нас уникальными, ни на кого не похожими. Посмотрите вокруг - стоит вам задуматься о каком-то человеке, и с его образом будет обязательно связан какой-то эмоциональный портрет: насколько он дружелюбен или раздражителен, открыт новому или циничен.

Чуть позже мне стало ясно и как человеку, и как ученому, что эмоции сильно связаны с нашим физическим здоровьем и благополучием. И что если мы научимся их понимать и ими управлять, мы научимся менять качество своей жизни.

В начале ваших исследований вы считали, что активность тех или иных нейронных контуров задана от рождения и изменить ее нельзя. Однако сейчас вы утверждаете, что при помощи определенных психических упражнений мы можем менять активность наших нейронных контуров и, как следствие, наши эмоциональные стили и качество нашей жизни.

Генетика, безусловно, вносит свой вклад в развитие каждого эмоционального стиля. Но самый существенный вклад в их формирование вносит наш жизненный опыт и те обстоятельства, в которых он формируется. Эмоциональные стили во многом формируются в ответ на обучение, порой в очень раннем возрасте. Кроме того, благодаря открытию феномена нейропластичности, мы теперь знаем, что активность определенных отделов мозга и даже их структура могут меняться в ответ на новый опыт.

И тогда предлагая человеку определенные задачи и упражнения, направленные на изменение активности или/и структуры определенного нейронного контура, мы действительно можем изменить то, как проявляются все его шесть эмоциональных стилей. Человек может развить у себя способность лучше чувствовать свои телесные сигналы, лучше считывать контекст, быть более внимательным, смотреть на будущее более оптимистично.

Я правильно понимаю, что сейчас вы знаете, что если у человека депрессия или астма, то это связано с активностью в определенной зоне мозга. Вы даете ему комплекс упражнений, и через три месяца или полгода или год у него больше нет депрессии или астмы?

Очень важно понимать, что эти упражнения не могут вылечить ваши физические или психические заболевания. Но они могут существенно ослабить симптомы. Понимаете, это не законченные исследования - нам еще предстоит узнать множество вещей про эмоциональные стили и про то, как их можно изменять.

Мы не можем сейчас дать количественную оценку того, как эти упражнения изменяют каждый контур. Но мы точно видим, что это происходит и что соответствующий эмоциональный стиль меняется. Симптомы депрессии и астмы значительно облегчаются.

Вы можете привести конкретные примеры?

Да, конечно. Например, в случае депрессии мы использовали практику внимательности. Мы учили пациентов с депрессией осознанно направлять внимание на их негативные мысли о самих себе и о мире вокруг, но при этом наблюдать их со стороны, просто как мысли, которые приходят и уходят. Не отождествляться с ними, приобрести по отношению к ним определенную дистанцию. Мы даже учили их не воспринимать эти мысли как ИХ мысли, а относиться к ним нейтрально, как к чужим мыслям.

Эта техника оказалась невероятно эффективной для снижения симптомов депрессии. Но она работает только при условии постоянной, ежедневной практики. Недостаточно прочитать об этом, вы должны приучить, натренировать свой мозг реагировать иначе.

В случае с астмой у нас пока что еще много вопросов, мы как раз в процессе исследований. Но мы выяснили, что те контуры в нашем мозге, которые активируются при стрессовой реакции, тесно связаны с воспалительными процессами в легких астматиков, которые считаются ответственными за приступы. И тогда мы предположили, что если мы научим их иначе реагировать на стресс, это изменит соответствующие контуры мозга и повлияет на воспалительный процесс.

Мы используем простые техники практики внимательности из программы Джона Кабат-Зинна “Снижение стресса на основе практики внимательности” и учим астматиков иначе воспринимать стрессовые события и реагировать на них.

Ключевой принцип заключается в том, что мы часто не можем поменять обстоятельства своей жизни немедленно, а некоторые события случаются внезапно, но мы всегда можем изменить свое отношение к ним.

И у вас уже есть результаты?

Мы пока не завершили исследования, но видим, что симптомы астмы драматическим образом уменьшаются. Мы не можем сказать, что вылечили этих людей. Но их болезнь практически не дает о себе знать.

Вы не могли бы дать определение тому, что такое с научной точки зрения внимание и как вы определяете для себя медитацию внимательности?

В современных научных терминах у внимания много различных аспектов. Когда я использую термин “внимание” в моей книге, я имею в виду то, в какой мере человек способен фокусировать свое внимание и способен оставаться в этом состоянии сфокусированного внимания, не отвлекаясь, не позволяя своему уму блуждать. С точки зрения нейронауки эта способность включает в себя большое количество различных процессов в нашем мозге, результатом которых она является.

Одно из определений слова «медитация» на санскрите - «ознакомление». Можно сказать, что на Востоке было развито целое семейство психических практик, которые назвали медитацией, и по сути это набор различных стратегий для ознакомления человека с его собственным умом.

Медитация внимательности относится к такому типу медитации, при котором практикующие учатся намеренно и без суждений направлять свое внимание на объект, эмоцию, мысль. И благодаря тому, что они учатся не судить себя, свои действия и психические процессы, а также других людей, они учатся менять свои эмоциональные ответы на внешние и внутренние стимулы.

Я вижу у вас за спиной фотографию Далай-ламы, и в своей книге вы пишите, что встреча с ним буквально перевернула ваши представления о том, что должно быть предметом научного изучения…

Да, мы познакомились в 1992 году, и он оказал очень глубокое влияние на мою жизнь и мою карьеру. Когда мы впервые встретились, он спросил меня: “Почему ученые всегда изучают только болезнь, только негативные эмоции? Почему вы не занимаетесь изучением счастья?”.

И этот вопрос меня совершенно потряс. У меня не было ответа. Я буквально потерял дар речи. Действительно, почему кажется очевидным изучать депрессию и тревогу, но мы не используем те же самые методы для изучения доброты и сострадания?!

Именно Далай-лама вдохновил меня на изменение направления моих исследований - и мы занялись изучением счастья, практики любящей доброты, сострадания.

Буддизм на протяжении веков обещает людям избавление от страданий. Это одно из его ключевых положений - страдание связано с неведением, вы не обязаны страдать. И есть практики медитации, которые помогут вам устранить неведение и избавиться от страданий. Можно ли сказать, что современная наука согласилась с этими постулатами? И что ваша “бихевиорально-инспирированная терапия, основанная на практике внимательности” также помогает избавиться от страданий тем, кому нужен более светский подход?

Я бы сформулировал это мягче. Сегодня есть большое количество научных данных, полученных в результате многочисленных исследований как буддийских практик, так и светских разновидностей медитации. Эти данные показывают, что данные практики действительно меняют мозг человека определенным образом, и в результате человек становится гораздо более здоровым как физически, так и психологически. Также меняется его субъективная оценка своего здоровья и благополучия.

При этом были люди, для которых ничего не изменилось, медитация не оказала на них влияния. Их немного, но они есть, и мы пока понятия не имеем, почему это произошло. Правда, когда проводятся исследования новых лекарств, всегда также есть люди, на которых данное лекарство не действует.

Недавно в нескольких судебных процессах в США обвиняемые в серьезных преступлениях - например, в педофилии - были признаны невиновными, так как их адвокаты доказали, что причиной такого поведения были опухоли или другие нарушения в работе мозга. Подсудимые просто не могли вести себя иначе.

Но если смотреть шире, выглядит так, что все мы - заложники своего мозга, своей префронтальной коры или амигдалы. И тогда где грань между этими обвиняемыми и, допустим, вашим сыном-подростком, который говорит, что не может учиться, а может только играть в DotA, потому что такова структура его мозга?

Это очень, очень важный и серьезный вопрос. Есть ситуации, когда в результате травм, например в результате автомобильной аварии или в результате органических поражений, человек действительно не может повлиять на какие-то аспекты своего поведения, и это связано со структурными и функциональными нарушениями в работе мозга. Но я уверен, что в более широком смысле мы все должны отвечать за свои действия.

Человеческие существа от природы наделены свободой воли. И хотя на каждого из нас оказывают колоссальное воздействие внешняя среда и специфические особенности функционирования нашего мозга, в нас всегда присутствует эта молекула свободной воли. И я считаю, что мы должны рассматривать друг друга как существ, ответственных за свою жизнь.

Это абсолютно недопустимо позволять подростку манипулировать вами под предлогом того, что его мозг так устроен. Но что вы можете сделать, так это постараться вместе с ним разработать специальные стратегии, которые помогут ему усилить какие-то нейронные контуры в его мозге. Например, ответственные за способность фокусировать внимание. Или за получение положительной обратной связи.

Если раннее детское окружение и впечатления оказывают такое серьезное влияние на формирование нашей психики, и если на эти процессы можно влиять, то кажется очевидным начинать учить детей практике внимательности в возрасте 3-4 лет. Существуют ли какие-то научные исследования на этот счет?

Я рад, что вы об этом спросили, потому что именно этот вопрос интересовал и меня. И мы сейчас как раз проводим масштабное исследование, оно еще не закончено. Это большой проект здесь в США, в нем участвуют дошкольники 4-5 лет. Мы разработали специальную программу, которую мы назвали “Программой доброты”. Она длится 12 недель и включает в себя простейшие практики внимательности и развития доброты, адаптированные под детей.

Например, мы просим их лечь на пол и кладем им на животики небольшие камешки, и просим в течение пяти минут наблюдать за тем, как камешек опускается и поднимается вместе с их животом в такт дыханию. Когда такая короткая практика делается несколько раз в течение дня, за неделю у каждого ребенка в общей сложности набирается 90 минут медитации.

Мы используем очень строгий исследовательский протокол, и замеряем до и после программы уровень эмпатии у детей, показатели их социального поведения и успеваемости, способность к когнитивному контролю - там очень много разных критериев.

И первые данные, которые мы получили, чрезвычайно многообещающие. Они показывают, что дети, во-первых, прекрасно могут освоить эти техники, а во-вторых, эти практики приносят им огромную пользу - они лучше учатся, лучше себя чувствуют, меньше болеют, лучше взаимодействуют с одноклассниками, родителями, учителями.

Ваши исследования наводят еще на одну мысль. Еще недавно информация была одним из главных факторов, влияющих на качество вашей жизни, ваше будущее, ваше здоровье. Чем лучше у вас компьютер, чем быстрее интернет, чем больше источников разнообразной информации доступно, тем больше у вас преимуществ, начиная с детства, а это влияет на ваш доход, здоровье и образ жизни в будущем.

Однако чем больше наука узнает о мозге человека и о том, как мы можем его изменять, тем яснее становится, что практики медитации могут дать человеку доступ к колоссальным ресурсам, скрытым в нем самом, причем независимо от его материального положения. И этом может сильно поменять мир в будущем. Что вы об этом думаете?

Я думаю, что это безусловно верное наблюдение. И сейчас есть много международных организаций, которые занимаются тем, что обучают простейшим светским техникам практики внимательности тысячи, десятки тысяч людей в Африке - детей и взрослых. Во многих бедных частях Азии также разворачиваются такие программы, хотя там, конечно, медитация является частью культуры.

Я уверен, что эти практики обладают гигантским потенциалом в смысле трансформации сознания отдельных людей и, как следствие, мира в котором мы живем. Я думаю, мало кто будет оспаривать тот факт, что если люди на планете станут более сострадательными и добрыми друг к другу, более способными управлять своими эмоциями и своей жизнью, фокусировать свое внимание на действительно важных вещах, мы будем жить в другом мире.

Не могли бы сказать несколько слов о ваших последних проектах. Неделю назад (декабрь 2013 г. - прим. автора) было опубликовано сообщение о том, что ваша группа доказала, что практика внимательности меняет экспрессию генов…

Да, спасибо за вопрос! Это очень важные результаты! Нам удалось совместно с учеными из Франции и Испании доказать, что даже короткий период практики внимательности, всего 8 часов, может изменить экспрессию наших генов. Чтобы было ясно, наша генетическая структура не меняется. Но можно сказать, что у каждого нашего гена есть что-то вроде “контроля громкости”, и в зависимости от этого он заявляет о себе едва слышно или очень гроко. И мы можем изменить эту громкость, почти выключить ее.

Мы выяснили, что 8 часов практики позволяют нам приглушить гены, которые связаны с воспалительными процессами в организме. А именно воспаление является главным компонентом огромного количества различных хронических болезней, например уже упоминавшейся сегодня астмы. И если медитация так сильно влияет на это воспалительные процессы, то это открывает перед наукой и медициной новые горизонты.

Ну и последний вопрос - вы медитируете каждый день? И если не секрет, то как долго и какие практики вы делаете?

Это абсолютно не секрет. Я практикую каждый день, от 30 до 45 минут, обычно 45 минут, и я делаю разные практики. Я занимаюсь практикой внимательности и я практикую медитацию любящей доброты и некоторые другие тибетские практики, направленные на развитие доброты и сострадания. И я сейчас уже не представляю мою жизнь без них. опубликовано

Всемирно известный нейроучёный Ричард Дэвидсон хочет, чтобы вы знали три вещи: 1. Вы можете тренировать свой мозг так, чтобы он менялся. 2. Эти изменения можно измерить. 3. Новые способы мышления могут изменить ваш мозг к лучшему. Еще совсем недавно это звучало, как научная фантастика. Сегодня самый цитируемый в мире исследователь практики внимательности и его коллеги считают это чем-то само собой разумеющимся и продолжают свои передовые эксперименты в Висконсинском университете в Мэдисон.

Ваш мозг отличается от всех остальных органов вашего тела тем, что он рассчитан на постоянные изменения. «Мозг не является чем-то статичным. Он он все время меняется», - говорит Ричард Дэвидсон, профессор психологии и психиатрии в Висконсинском университете в Мэдисоне. «Неважно, что мы делаем - учимся игре в теннис или играем в Words with friends на наших телефонах - мы изменяем свой мозг, - рассказывает он с энтузиазмом. - Мозг - это не автомобиль, который выходит с конвейера и остаётся неизменным (кроме тех случаев, когда он разбит). Мозг продолжает меняться на протяжении всей нашей жизни». И Дэвидсон считает, что это очень хорошие новости.

Почему же «нейропластичность» - это настолько хорошая новость? Назовём одну очень весомую причину. Исследование Дэвидсона показывает, что если мы всего лишь 30 минут в день учим свой мозг делать что-то по-другому, это приносит реальный результат - и эти изменения можно не только увидеть на сканах мозга, но и измерить. Этими исследованиями занимаются 60-65 ученых, доктора медицинских наук, научные сотрудники и студенты магистратуры в “Центре исследования здоровых умов” (Сenter for Investigating Healthy Minds, далее - Центр ) в Вайсманском центре при Висконсинском университете в Мэдисоне, который Дэвидсон основал в 2008 году и стал его директором.

«Мы можем сознательно задавать то направление, в котором будут происходить пластические изменения нашего мозга, - говорит Дэвидсон, сидя в своем залитом февральским солнцем кабинете в Мэдисон».

«Например, когда мы фокусируемся на благих, здоровых мыслях и соответствующим образом формируем свои намерения, мы потенциально можем влиять на пластичность нашего мозга и эффективно изменять его таким образом, что это приводит к реальным улучшениям в нашей жизни. А из этого неизбежно следует, что такие качества, как душевность и благополучие, нужно признать навыками, которые можно развивать».

За широкими окнами его кабинета в университетском кампусе разливаются холодные снежные полотна, покрытые геометрическими тенями здания Вайсмановского центра, соединенного с «Центром исследования здорового мышления» и расположившихся по соседству госпиталя и клиники Висконсинского университета в Мэдисоне.

В середине зимы здесь в Мэдисоне стоит лютый холод, который контрастирует с теплом в отношениях между местными жителями. Стоит вызвать такси, как у вас обязательно спросят: «Вы не возражаете, если в машине будет еще пассажир и вы разделите оплату?». Во время сессий кажется, что университет буквально трещит по швам, но при этом ему удается сохранить домашний американский дух. Неудивительно, что именно здесь расположился Центр, занимающийся изучением практики медитации, а также исследованиями таких качеств нашего ума, как доброта, сочувствие и умение прощать.

Несколько минут, проведенных медитирующим в камере фМРТ, предоставят огромное количество данных, на анализ и интерпретацию которых уйдут месяцы работы.

Открытие этого центра ознаменовало личный и персональный триумф Дэвидсона. Когда он был студентом магистратуры в середине 1970-х, он шокировал своих профессоров тем, что уехал в Индию исследовать медитативные практики и буддийские учения. После трёх месяцев, проведённых в Индии и на Шри-Ланке. Дэвидсон вернулся домой совершенно уверенный в том, что будет заниматься исследованием медитации.

Но его профессора быстро избавили его от иллюзий, предупредив, что если у него есть хоть какие-то надежды построить научную карьеру, то лучше ему отказаться от мыслей о медитации и следовать более традиционному пути. Так Дэвидсон стал тайным практиком и нейроученым, посвятившим себя глубокому изучению человеческих эмоций.

По словам Дэвидсона, в те ранние годы исследования медитации не выглядели убедительно - это были экстравагантные попытки получить магические результаты, не соответствовавшие стандартным протоколам и не опиравшиеся на методологию предыдущих исследований в сходных областях.

Например, исследование, якобы обнаружившее связь между всплесками преступности и активностью практиков трансцендентальной медитации в одном из городов, надолго запятнало исследования медитации вообще и способствовало тому, чтобы в дальнейшем держать любые из них в секрете.

Он также говорит, что «наука и методы того времени не подходили для изучения тонкого внутреннего опыта». Им не хватало таких современных технологий, как фМРТ (функциональная магнитно-резонансная томография), которая позволяет получить движущуюся картину мозговой активности.

У них не было понимания эпигенетики - процесса, при котором структура наших генов может меняться на протяжении всей нашей жизни. “Но прежде всего, - добавляет Дэвидсон - нам не доставало понимания нейропластичности. Сейчас это общепризнанный факт: мозг - это орган, который меняется в ответ на опыт и, что особенно важно для наших исследований, - в ответ на тренировку».

Сотрудники Центра практикуют вместе в медитационном зале. Личный опыт практики медитации помогает исследователям лучше понимать то, что они изучают.

Более здоровые и счастливые жизни

В основном Центр занимается тем, что в современной медицине называется «трансляционными исследованиями» - то есть немедленно проверяет все научные открытия в клинической практике, на реальных людях живущих обычной жизнью. Это помогает как этим людям, так и ученым, которые сразу же видят практическое применение своих открытий. Это также создает образовательный контур, благодаря которому общество может увидеть и оценить полезность медитации с научной точки зрения. Дэвидсон посвятил всю свою жизнь научным открытиям, демонстрирующим, что тренировка ума помогает людям стать более счастливыми и здоровыми.

Многим медитирующим разговоры о «мозге» кажутся материалистическими, как если бы все, что мы из себя представляли - это комок электрически заряженной плоти. Аналогично, многим ученым не по себе при разговорах о чем-то столь нематериальном, как сознание. Где оно находится? Как мы можем измерить его?

Дэвидсону же комфортно и привычно говорить на обе эти темы - так же, как и многим другим современным исследователям. Конечно, дать определение сознанию и описать его не так-то просто, как описать мозг, но в Центре используют термин «здоровые умы» , потому что эти умы – разные типы умов – можно эффективно тренировать различными способами. И подобная тренировка буквально «оставляет свои следы» на мозге - их можно обнаружить и измерить.

Эти измеримые результаты крайне важны - они не только помогают западной науке лучше понимать природу мозга и его возможности, но также позволяют предоставить убедительные доказательства пользы медитации таким государственным учреждениям в США, как Министерство образования, Национальные институты здоровья, Министерство обороны и даже Министерство энергетики.

О Дэвидсоне как нейроученом и авторе бестселлеров «Нью-Йорк таймс» много пишут популярные СМИ, от Time до Harvard Business Review. Исследовательская работа и написание книг отнимают все его время. Хотя он сам занимается медитацией более 20 лет, Дэвидсон не понаслышке знает, как трудно вставить в напряженный рабочий график XXI века еще одну «привычку» - несмотря на научные доказательства того, что она ведет к ощущению большего счастья и улучшению качества жизни.

«Нейронаука доказала, что короткие практики, которые можно делать много раз на протяжении дня, - это действительно мощный способ обеспечить долговременные изменения в мозге, - говорит Дэвидсон. - Конечно, нам предстоит еще много исследований. И один из вопросов звучит так: что лучше - медитировать один раз по 30 минут в день или в течение дня сделать три 10-минутных перерыва на практику? Мы пока не знаем».

Но Дэвидсон крайне увлечен этим вопросом. Настолько, что в этом году он участвует в новой инициативе - развитии корпоративных программ. «Мы хотим разработать набор коротких практик, которые будут распределены по всему вашему дню и за которыми вы сможете следить при помощи своего компьютера, сразу получая обратную связь. Это своего рода Fitbit для ума».

Любой искусный оратор - а Дэвидсон является одним из них - понимает силу точной и лаконичной фразы. Тем не менее впечатляет, как ловко он переключается с разговора о сложнейших нейронаучных концепциях на обсуждение очень простых человеческих забот - например, как реально улучшить свою жизнь.

Наш разговор приобретает новое направление. Мы говорим о том, что иногда обучение практике внимательности может ошибочно превращаться в простую тренировку личной эффективности - при помощи усиления концентрации, механической тренировки внимания и осознанности. Дэвидсон замечает: «Мы должны всегда помнить, что все наши действия должны приносить также пользу и другим людям. В этом вся разница».

Исследования и взгляды Дэвидсона вызывают интерес во всем мире и уже оказали значительно влияние на политические и бизнес-сообщества. За пару недель до нашей встречи он посетил Мировой экономический форум в Давосе, Швейцария (2014 год), где рассказывал мировым лидерам и генеральным директорам об этих здоровых качествах ума и том, почему нам так важно их развивать.

Обучение благополучию как навыку

Дэвидсону понадобились десятки лет строгих научных исследований, чтобы с уверенностью сказать, что благополучие - это навык, которому можно учиться и который можно развивать. И в ходе этих исследований основным открытием стала нейропластичность, которая сейчас является общепризнанным понятием.

«Изучение нейропластичности дало нам широкую концептуальную основу для исследования медитации. И мы увидели, что даже короткий период практики вызывает изменения в мозге, которые можно измерить».

«Наш мозг постоянно меняется, сознательно или нет - зачастую бессознательно. Мы склонны к тому, чтобы быть пешками в игре тех сил, которые нас окружают. Наши исследования, напротив, приглашают всех к тому, чтобы взять на себя больше ответственности за свой ум и свой мозг».

Так что же можно измерить и как? К счастью, технологии постоянно предлагают новые приборы и неинвазивные методики для наблюдения за работой человеческого мозга. Центр использует самые лучшие из них: магнитно-резонансную томографию (МРТ) и позитронно-эмиссионную томографию (ПЭТ-КT сканнер), которые создают трехмерные сканы функциональных процессов в теле и мозге.

Одновременно массивные и элегантные, эти аппараты стоят в затемненных и прохладных комнатах Центра. Потолок над МРТ съемный: специальный манипулятор может поднять любой из них и переместить в другое место или заменить его на другой аппарат по необходимости. Понадобилось собрать миллионы долларов от спонсоров, что такие конструктивные решения стали возможными.

Центр разрабатывает видеоигры, которые тренируют мозг детей таким образом, чтобы они становились добрее и умели сопереживать.

Одно из главных направлений исследований Центра, для которого требуются все эти приборы, - как наш мозг влияет на наше тело и наоборот. Дэвидсон подчеркивает, что «это дорога в оба конца». Изменяя наш мозг, мы меняем свое тело, а изменение нашего тела может изменить наш мозг.

Центр разрабатывает короткие практики для применения их на рабочем месте. В течение всего дня всплывающие окна появляются на экране компьютера или телефона. Пользователи в своей обратной связи часто говорят, что это похоже на Fitbit для ума.

«Один из важных фокусов наших исследований - воспалительные процессы, которое связаны со многими хроническими заболеваниями, - говорит Дэвидсон. - У нас появляется всё больше доказательств того, что на самом базовом биологическом уровне определенные виды медитативных практик могут регулировать работу воспалительных систем. Они снижают интенсивность специальных молекул – мы называем их “противовоспалительные цитокины», - которые напрямую связаны с воспалением».

Он упоминает исследование Центра, которое было опубликовано в феврале 2014 года в журнале «Психонейроэндокринолология»: «Мы изучали экспрессию генов в лимфоцитах периферической крови, уделив особое внимание генам, связанным с воспалением».

Для этого Дэвидсон и другие учёные, включая Мелиссу Розенкранц (Melissa Rosenkranz), исследовали участников курса однодневной интенсивной практики медитации. По описанию Дэвидсона, это были «такие же люди, как и мы с вами - у них есть работа» и они ведут обычную жизнь. С одной стороны, они были хорошо знакомы с медитацией, и практика в течение целого дня в лаборатории была для них посильной задачей. С другой, они не были многолетними практиками медитации как тибетские монахи, работу мозга которых Дэвидсон изучал в 2000-х, подсоединяя к их мозгу электроды во время медитации и после нее.

Участники генетического исследования приходили в лабораторию и медитировали в течение восьми часов. У них брали образцы крови до и после практики, а затем Дэвидсон и его команда наблюдали за изменениями в экспрессии генов после завершения курса медитации в лаборатории. Результаты этой группы медитирующих сравнили с контрольной группой немедитирующих, участники которой приходили в лабораторию на «день отдыха» - они смотрели спокойные видео, читали и неспешно прогуливались.

Что же оказалось? По словам Дэвидсона, у участников контрольной группы не наблюдалось таких же изменений в экспрессии генов. Это первое исследование, которое говорит о том, что «мы действительно можем увидеть изменения экспрессии генов после очень короткого периода практики медитации».

Как и любой практичный ученый, Дэвидсон рассматривает эти открытия в более широком контексте: «Это действительно только начало. Это исследование поднимает целый ряд вопросов, на которые мы пока не смогли ответить».

Дэвидсон и раньше понимал, что экспрессия генов не является чем-то «заданным и предопределенным». В своей книге «Эмоциональная жизнь вашего мозга» (The emotional life of your brain), написанной вместе в Шэрон Бегли (Sharon Begley), он уже рассказывал читателям:

«Наша ДНК больше похожа на обширную коллекцию музыкальных дисков. Тот факт, что у вас есть какой-то диск, не означает, что вы будете его проигрывать. Точно также, если у вас есть какие-то гены, не означает, что они станут активными (или, как говорят генетики, не произойдет экспрессия этих генов). Напротив, на экспрессию генов сильно влияет наше окружение. Так, хотя мы можем иметь, например, генетическую предрасположенность к тревожности, если мы росли в спокойной атмосфере это могло успокоить нашу «тревожную ДН»» и предотвратить её влияние на мозг и, как следствие, на наше поведение или темперамент. Это как если бы мы никогда не опустили этот диск в проигрыватель».

Дэвидсон предлагает нам представить, как изменится наша жизнь, если созерцательные практики станут ее привычной и широко распространённой частью, а это, в свою очередь, подтолкнёт нас к развитию здоровых привычек ума. Он также создает такую социальную среду, в которой созерцательные практики становятся привычными - и тогда он совместно с другими учеными может напрямую исследовать эффект, который медитация оказывает на обычных людей в обычной жизни.

На сегодняшний день в Центре проводятся более 20 исследований. В одних изучается психическое и физическое здоровье и факторы, приводящие к болезням. В других наблюдают за эффектами, которые оказывают медитация и тренировка сопереживания. Третьи занимаются процессами детского развития и обучения.

Неудивительно, что финансирующие организации, университет, а также целое поколение молодых нейроученых так верят в Дэвидсона и его исследования - они могут помочь многим людям. И уже помогает.

Научная сфера: Место работы:

Биография

Научные исследования

Дэвидсон изучает связь между активностью мозга и эмоциями .

Популяризация науки

Дэвидсон известен как исследователь медитации с точки зрения науки и популяризатор медитации как оздоровительной практики, он сравнивает пользу для здоровья медитации с пользой физических упражнений . В 2012 году совместно с научным журналистом Шэрон Бигли (англ. ) написал книгу «The Emotional Life of Your Brain: How Its Unique Patterns Affect the Way You Think, Feel, and Live - and How You Can Change Them» («Как эмоции управляют мозгом») .

Премии и награды

Основные труды

Журнальные статьи:

1979	Weinberger D. A., Schwartz G. E., Davidson R. J. Low-anxious, high-anxious, and repressive coping styles: psychometric patterns and behavioral and physiological responses to stress // Journal of abnormal psychology. - Т. 88 , вып. 4 . - С. 369 .
1990	Davidson R. J. et al. Approach-withdrawal and cerebral asymmetry: Emotional expression and brain physiology: I // Journal of personality and social psychology. - Т. 58 , вып. 2 . - С. 330 .
1992	Davidson R. J. Anterior cerebral asymmetry and the nature of emotion // Brain and cognition. - Т. 20 , вып. 1 . - С. 125-151 .
1997	Sutton S. K., Davidson R. J. Prefrontal brain asymmetry: A biological substrate of the behavioral approach and inhibition systems // Psychological Science. - Т. 8 , вып. 3 . - С. 204-210 .
1998	Davidson R. J. Affective style and affective disorders: Perspectives from affective neuroscience // Cognition & Emotion. - Т. 12 , вып. 3 . - С. 307-330 .
1999	Davidson R. J., Irwin W. The functional neuroanatomy of emotion and affective style // Trends in cognitive sciences. - Т. 3 , вып. 1 . - С. 11-21 .
2000	Davidson R. J., Putnam K. M., Larson C. L. Dysfunction in the neural circuitry of emotion regulation - a possible prelude to violence // Science. - Т. 289 , вып. 5479 . - С. 591-594 .
2000	Davidson R. J., Jackson D. C., Kalin N. H. Emotion, plasticity, context, and regulation: perspectives from affective neuroscience // Psychological bulletin. - Т. 126 , вып. 6 . - С. 890 .
2002	Davidson R. J. et al. Depression: perspectives from affective neuroscience // Annual review of psychology. - Т. 53 , вып. 1 . - С. 545-574 .
2003	Davidson R. J. et al. Alterations in brain and immune function produced by mindfulness meditation // Psychosomatic medicine. - Т. 65 , вып. 4 . - С. 564-570 .

Книги:

1994	Совместно с Ekman P. E.). The nature of emotion: Fundamental questions. - Oxford: Oxford University Press.
1995	(Совместно с Hugdahl, Kenneth). Brain asymmetry. - Cambridge: MIT Press.

Напишите отзыв о статье "Дэвидсон, Ричард"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Дэвидсон, Ричард

Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C"est l"epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n"est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l"homme a l"esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l"Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C"est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c"est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.

Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»

Ричард Дэвидсон, Шэрон Бегли

Эмоциональная жизнь мозга

Алгоритмы мозга уникальны, и они влияют па то, как мы думаем и что чувствуем. Хорошая новость: мы можем их менять!

RICHARD J. DAVIDSON

Перевела с английского Ю. Кожемякина

ISBN 978-1594630897 англ.

ISBN 978-5-4461-0515-1

Один и тот же мозг не подходит каждому

Если вы верите большей части книг по самосовершенствованию, статьям по популярной психологии и врачам из телевизора, в таком случае вы, вероятно, предполагаете, что реакция людей на важные события в жизни довольно предсказуема. Большинство из нас, в соответствии с мнением «экспертов», действуют практически одинаково при каком-либо переживании: есть одна и та же скорбь, которую испытывают все; есть определенная последовательность событий, которые происходят, когда мы влюбляемся; есть стандартная реакция на измену; существуют типичные способы почти для каждого нормального человека определенным образом отреагировать на рождение ребенка, на то, что вас недооценивают на работе либо на невыносимые нагрузки, на вызывающее поведение подростков, а также на неизбежные изменения, которые происходят с нами с годами. Вышеупомянутые «эксперты» уверенно рекомендуют шаги, которые мы все можем предпринять, чтобы вновь стать эмоционально устойчивыми, выдержать неудачу в жизни или любви, стать более (или менее) чувствительными, управлять страхами, не сомневаясь в своих силах… и чтобы во всем стать такими, какими мы хотели бы.

Но мои исследования, длящиеся уже более тридцати лет, показали, что эти предположения в духе «один-размер-подходит-всем» в эмоциональной сфере обоснованы даже меньше, чем в медицине. Так, например, ученые проводят исследования, как образцы ДНК человека будут реагировать (помимо всего прочего) на предписанные лекарственные препараты. Данные исследования положили начало эпохе персонализированной медицины, когда лечение, получаемое одним пациентом против определенного заболевания, будет отличаться от того, которое получает другой пациент с той же болезнью. Происходит это по той существенной причине, что гены двух пациентов не могут быть идентичны. (Один важный пример, подтверждающий это: безопасное количество варфарина, средства для разжижения крови, которое пациент может принять, чтобы предотвратить тромбы, зависит от того, как быстро его гены усваивают лекарство.) Когда дело касается того, как люди реагируют на все, что преподносит им жизнь, как они могут развить и воспитать в себе способность испытывать радость, создавать отношения, построенные на любви, противостоять неудачам и в целом жить полной жизнью, предписания должны быть индивидуальными. В данном случае дело не только в том, что наши ДНК различны, – хотя это действительно так и ДНК, разумеется, влияет на наши эмоциональные особенности, – но и в том, каковы наши шаблоны активности головного мозга. Как медицина завтрашнего дня может быть ориентирована на расшифровку ДНК пациента, так и психология дня сегодняшнего может быть обусловлена целью понять характерные шаблоны активности мозга, лежащие в основе эмоциональных особенностей и состояний, которые определяют каждого из нас.

За все время моей деятельности в качестве невролога я видел тысячи людей, которые имели реакции одинакового происхождения, но при этом отвечали совершенно различными способами на одни и те же события в жизни. Например, одни оставались жизнерадостными, сталкиваясь со стрессом, в то время как другие становились встревоженными, подавленными, неспособными действовать при неблагоприятных событиях. Жизнерадостные люди так или иначе могут не только выдержать различные стрессовые ситуации, но и извлечь из этого пользу, превратить неудачу в преимущество. Это и есть та загадка, которая до сих пор побуждает меня проводить исследования в данной области. Я хотел узнать, чем обусловлены реакции разных людей на развод, смерть любимого человека, потерю работы или любое другое несчастье. Также меня интересовало, что определяет реакцию людей на триумф в карьере, завоевание любимого человека, осознание того, что ради них друг пройдет даже по горящим углям, на разные причины для счастья. Как и почему люди так сильно различаются своими эмоциональными откликами на успехи и неудачи в жизни?

Ответ, возникший в ходе моей работы, состоит в том, что разным людям свойственны разные эмоциональные типы , которые представляют собой совокупность эмоциональных реакций и переживаний, которые различны по своему виду, интенсивности и продолжительности. Как каждый человек имеет уникальные отпечатки пальцев и черты лица, так и у каждого из нас своя уникальная совокупность эмоциональных параметров, которые являются частью того, что мы собой представляем. Те, кто нас хорошо знает, часто могут предсказать, как мы отреагируем на определенный эмоциональный вызов. К примеру, я по своему эмоциональному типу достаточно оптимистичный и оживленный человек, принимаю вызовы судьбы, быстро восстанавливаюсь после неудачных событий, но порой склонен волноваться насчет вещей, находящихся за пределами моего контроля. (Мама, поражаясь моему радостному характеру, называла меня своим «веселым мальчишкой».) Эмоциональный тип – это причина, по которой одни из нас довольно быстро восстанавливаются после болезненного развода, а другие погружаются в самобичевание и отчаяние. Вот почему один из единокровных братьев быстро приходит в норму после потери работы, а второй чувствует себя неудачником на протяжении нескольких лет. Эмоциональный тип – причина, почему одна из подруг выступает в роли жилетки, в которую все плачутся, тогда как другая держится в стороне – в эмоциональном плане и буквально – всякий раз, когда ее друзья или семья нуждаются в сочувствии и поддержке. Вот почему некоторые люди могут считывать язык тела и интонации голоса как с рекламного щита, тогда как для других эти невербальные сигналы все равно что иностранный язык. И вот почему некоторые люди могут проникнуть в суть таких состояний своего ума, сердца и тела, о возможности существования которых остальные даже не имеют представления. Каждый день предоставляет нам бесчисленные возможности наблюдать эмоциональные типы в действии. Я провел много времени в различных аэропортах и могу сказать, что редко бывают такие рейсы, которые не предоставляли бы шанс для «полевых исследований». Как мы все, думаю, знаем, причин для изменения расписания рейсов куда больше, чем самолетов, отбывающих из аэропорта О’Хара в пятницу вечером. Это и плохая погода, и ожидание летного экипажа при пересадке, и технические сложности, и даже лампы аварийной сигнализации в кабине пилота, с которыми никто не может разобраться… список можно продолжать и дальше. Таким образом, у меня было немало возможностей наблюдать за реакцией пассажиров (а также за своей собственной), которые, ожидая вылета, слышат объявление о том, что рейс задерживается на час, на два часа, на неопределенное время или вообще отменен. Разносится всеобщий стон. Но если вы осторожно взглянете на каждого пассажира в отдельности, то увидите широкий диапазон эмоциональных реакций. Вот студент колледжа в толстовке с капюшоном, покачивающий головой в ритм музыке, льющейся ему в уши из наушников, едва взглянул вокруг и опять сосредоточился на iPad. Вот молодая мать, путешествующая с маленьким ребенком, который постоянно вертится, бормочет: «Ох, ну просто замечательно!», после чего хватает его и направляется в сторону ресторанного дворика. Тут же и женщина в деловом костюме: она быстро подходит к сотруднику, стоящему возле выхода на посадку, и спокойно, но решительно требует, чтобы ей подобрали другой рейс, – только доставьте ее на переговоры! Вот седовласый мужчина в сшитом на заказ костюме подскочил к сотруднице аэропорта и достаточно громко, чтобы слышали все, требует ответить, понимает ли она вообще, насколько это важно для него – добраться до пункта назначения? Он настаивает, чтобы девушка позвала своего начальника, и к этому моменту уже с покрасневшим лицом кричит, что сложившаяся ситуация абсолютно недопустима.

Хорошо, я готов поверить в то, что подобные задержки рейсов одним людям доставляют больше проблем, чем другим. Не успеть прилететь к постели умирающей матери – это действительно катастрофа. Конечно, для кого-то пропустить деловое совещание, которое очень важно для компании, основанной вашим дедушкой, гораздо хуже, чем опоздание на полдня для студента, летящего домой на зимние каникулы. Тем не менее я всерьез предполагаю, что то, как люди реагируют на задержку рейса, связано не столько с внешними обстоятельствами, сколько с их эмоциональными типами.

Ричард Дэвидсон — специалист по эмоциональной нейронауке и один из тех людей, которым мы обязаны открытием феномена нейропластичности . В этом интервью он рассказывает о своей новой книге «Эмоциональная жизнь вашего мозга» (в русском переводе “Как эмоции управляют мозгом”), о том, как наши эмоциональные стили влияют на нашу жизнь и о том, как это можно изменить при помощи медитации.

Вы не могли бы кратко сформулировать, чем вы в данный момент занимаетесь?

Я занимаюсь исследованиями, результаты которых я как раз суммирую в книге «Эмоциональная жизнь вашего мозга» (The Emotional Life of Your Brain) — она посвящена эмоциональным стилям людей: тому, как по-разному они реагируют на эмоциональные вызовы. Дело в том, что уже на довольно ранних этапах моей карьеры я сделал два наблюдения, которые оказали решающее влияние на мою работу и сформировали ядро моих будущих научных интересов.

Первое наблюдение было таким: отличительной чертой всех человеческих эмоций является то, насколько по-разному каждый человек реагирует на жизненные неурядицы. Каждый из нас обладает совершенно уникальной эмоциональной структурой, и эта индивидуальность отвечает за то, что кто-то из нас легко расстраивается, а кто-то обладает большой эмоциональной гибкостью, кто-то чувствует себя великолепно, несмотря на объективные несчастья, а кто-то быстро впадает в отчаяние в ответ на малейшую неприятность.

Второе наблюдение было связано с тем, что мне очень повезло — в самом начале моей карьеры мне посчастливилось работать с несколькими выдающимися людьми. Они были выдающимися не потому, что обладали какими-то академическими степенями или достигли больших профессиональных успехов, а потому что их отличал совершенно особый эмоциональный стиль, особая манера держать себя. Это были чрезвычайно добрые и щедрые люди. Они были очень внимательны, и когда я находился в их присутствии, я чувствовал себя так, словно все их внимание целиком и полностью было сфокусировано на мне.

Мне хотелось проводить с этими людьми как можно больше времени. И я выяснил, что у всех этих людей была одна общая черта — они регулярно медитировали. Тогда я стал спрашивать их, всегда ли они были такими, и они заверили меня, что нет — эти черты их характера развились у них в результате медитативной практики.

Лишь много лет спустя я столкнулся с феноменом нейропластичности и понял, что именно механизмы нейропластичности могут объяснить, каким образом формируется наш эмоциональный стиль и каким образом он может быть изменен.

Хотя у большинства взрослых эмоциональный стиль довольно стабилен, он может быть изменен при помощи систематических психических упражнений.Трансформируя свой ум мы можем изменить свой мозг совершенно явным, конкретным образом.

И именно эмоциональная сфера является наиболее важной с точки зрения этих изменений. Потому что именно наши эмоциональные стили играют невероятно важную, определяющую роль, когда речь идет о том, кто окажется более уязвим для психопатологии, а кто — нет. Эмоциональные стили также оказывают критической влияние на наше физическое здоровье. Наше психическое и физическое благополучие неразрывно связаны.

О чем ваша новая книга?

В своей книге я описываю шесть эмоциональных стилей, которые я выявил на основании нейронаучные исследований.

Эти шесть стилей таковы:

1. Гибкость: Насколько быстро или медленно вы восстанавливаетесь после несчастий?

2. Мироощущение: Насколько долго вы испытываете положительные эмоции после какого-либо радостного события?

3. Социальная интуиция: Насколько точно вы способны определять невербальные социальные сигналы от других людей?

4. Контекст: Соотносите ли вы своими эмоции с окружающим вас контекстом?

5. Самоосознавание: Насколько хорошо вы осознаете свои собственные телесные сигналы, из которых состоит каждая эмоция?

6. Внимание: Насколько сфокусировано или рассеяно ваше внимание?

И я не то чтобы сел в один прекрасный день и решил прикинуть, какое количество эмоциональных стилей существует и какие стили имеют смысл для людей. Каждый из этих стилей проявился как самостоятельный в результате значительного количества исследований, которые мои коллеги и я проводили на протяжении последних 30 лет, используя строгие нейронаучные методики.

Эти стили не кажутся очевидными и не могут быть явно соотнесены с хорошо известными типологиями — например, с делением на экстравертов и интровертов. Но как я объясняют в моей книге, эти стили могут объяснить составляющие часто встречающихся психологических типов.

И тот факт, что эти стили по сути определены нашими нейронными системами, дает нам важные ключи для понимания того, каким образом каждый из этих стилей влияет на наше эмоциональное поведение и как эти стили воздействуют на подчиненные системы физического тела, которые важны для нашего физического здоровья.

В какой степени эмоциональный стиль человека осознается им?

Очень многие аспекты эмоционального стиля бессознательны. Они составляют наши эмоциональные привычки, большинство из которых развивается в отсутствии осознанности. Например, большинство из нас совершенно не отдают себе отчет в том, как долго после какого-то тяжелого события мы продолжаем испытывать негативные эмоции.

Стиль само-осознавания подчеркивает тот факт, что очень многие наши телесные процессы, которые участвуют в формировании эмоции, просто не осознаются нами. Я хотел, чтобы люди начали осознавать те привычки их ума, которые раньше не были сознательными, и это одна из причин, по которой я написал эту книгу

Мое страстное желание состоит в том, чтобы описывая природу эмоциональных стилей и того, как они связаны со структурой и деятельностью мозга, помочь другим начать узнавать их эмоциональные стили и шаблоны — а эта осознанность всегда является первым и часто самым важным шагом на пути перемен.

Поэтому если вы хотите изменить какие-то аспекты вашего эмоционального стиля, сначала вам нужно определить, какие компоненты вашего ума станут ключевыми для этих изменений.

В своей книге я предлагаю простые тесты-опросники для определения выраженности у вас каждого из шести эмоциональных стилей — чтобы вы могли сориентироваться, какие из них выражены у вас больше или меньше. И я также предлагаю простые стратегии по изменению ваших эмоциональных стилей — если вы друг захотите это сделать. Эти стратегии произошли от древних медитативных практик и основаны на современных научных исследованиях. И вместе они составляют то, что я назвал «нейронально-инспирированной поведенческими интервенциями».

Данные интервенции родились из некоторого понимания мозга, и в них используются простые психические или поведенческие техники, которые могут помочь вам трансформировать ваш ум и, как следствие, изменить ваш мозг. В книге я также показываю, что мы все можем взять на себя гораздо больше ответственности за наш собственный мозг и намеренно сформировать его более позитивным образом.

По моему опыту тема медитации все еще вызывает много скептицизма среди ученых и тех, кто считает себя атеистами. Вы не могли бы описать, что вы имеете в виду под «медитацией», а также рассказать, почему вы считаете эту практику столь значимой для понимания человеческого мозга?

Одно из определений слова «медитация» на санскрите — «ознакомление». И если помнить об этом, то семейство психических практик, из которых состоит медитация, может рассматриваться как набор стратегий для ознакомления человека с его собственным умом. В этом смысле медитация может помочь нам очистить внутреннее восприятие таким образом, который позволит нам видеть наш собственный ум с большей ясностью.

Для тех, кто изучает разум человека, эта практика может стать чрезвычайно информативной и предоставить внутренний феноменологический взгляд на наш ум, который отличается от объективного взгляда научных подходов.

Кроме того, медитация отсылает нас к психическим практикам развития внимания и эмоциональной регуляции. Например, некоторые практики включают в себя фокусировку внимания на дыхании и возвращении внимания к дыханию каждый раз, когда человек понимает, что он отвлекся и его ум блуждает. Благодаря этому со временем вы можете развить у себя выборочное внимание.

Термин “медитация внимательности” относится к такому типу медитации, при котором практикующие учатся намеренно и без суждений направлять свое внимание. И здесь “без суждений” очень важная часть процесса — потому что обучение тому, чтобы не судить, постепенно меняет наши эмоциональные ответы на стимулы: мы учимся просто наблюдать за активностью нашего ума и за тем, как он реагирует на стимулы, которые могут вызывать негативные или позитивные эмоции, и при этом эти эмоции не поглощают нас.