Что означает фразеологизм потемкинские деревни. Потемкинские деревни

П риезд начальства — хороший повод, чтобы привести город в нормальный вид, говорил в свое время Дмитрий Медведев. «Но это не должно носить характер потемкинских деревень», — отчитывал он чиновников. Фразеологизм стал синонимом показухи и очковтирательства. А между тем история о том, как князь Потемкин распорядился возвести на пути Екатерины II мнимые деревни во время поездки в Крым, имеет мало общего с действительностью.

Потёмкинские деревни - по легенде, камуфляжные деревни, которые якобы были выстроены по указанию графа Потёмкина вдоль маршрута Екатерины II во время её поездки в 1787 году в южные области России - Причерноморье и Тавриду, которые были отвоёваны у Османской Империи. В недавно глухой местности императрица увидела множество строений, войска, процветающее население. Предстал её взору и Черноморский флот в Севастополе. Эти достижения удивили не только государыню, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II.

Авторство легенды приписывается саксонскому дипломату Гельбигу. Впервые легенда была опубликована анонимно, впоследствии - в книге-памфлете Гельбига «Потёмкин Таврический» (русский перевод - «Пансалвин - князь тьмы»).

Несмотря на то, что «потёмкинские деревни» - такой же миф, как «Генерал Мороз», выражение «потёмкинские деревни» прочно вошло в употребление в значении показухи, очковтирательства.

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В КРЫМ

В 1783 году Екатерина аннексировала Крым, через год Османская Порта признала власть России над Таманским полуостровом и Кубанью, и теперь русские корабли могли беспрепятственно плавать по Черному морю и проходить Дарданеллы. На плечи Григория Александровича Потемкина легла важная государственная задача — обес-печение безопасности южных границ России и освоение вновь приобретенных земель.

Вскоре Екатерина пожелала посетить новороссийские земли. И в 1787 году эта поездка состоялась.

Прибывшую в Киев императрицу поджидала построенная по распоряжению Потемкина флотилия, в которую входили

7 громадных римских галер, оборудованных со всей мыслимой роскошью, и 73 больших и малых корабля сопровождения.

Потом состоялась символическая закладка города Екатеринослава — предполагаемой столицы Новороссии. После того как в походной церкви-шатре, раскинутой на берегу Днепра, отслужили молебен, два монарха — Екатерина II и австрийский император Иосиф II — заложили первый камень в основу екатеринославского собора.

Однако больше всего пора-зил путешественников Крым. Уже наступили жаркие летние дни, все вокруг пышно цвело. Здесь, в древнем Бахчисарае, еще недавно правил хан. Теперь в его сказочном дворце жили Екатерина и Иосиф. Потом общество переехало в Инкерман, где по приказанию Потемкина был возведен великолепный замок; гости могли полюбоваться отсюда Черным морем: во время обеда вдруг отдернули занавес, закрывавший вид с балкона, и таким образом совершенно неожиданно для всех открылся вид прекрасной Севастопольской гавани. На рейде стояли 3 корабля, 12 фрегатов, 20 мелких судов… Открылась пальба из всех пушек. Это зрелище было чуть ли не самым эффектным моментом всего путешествия.

Завершалась поездка осмотром Севастополя. Екатерина была в восторге, она писала: «Здесь, где тому назад три года ничего не было, я нашла довольно красивый город и флотилию довольно живую и бойкую на вид; гавань, якорная стоянка и пристань хороши от природы, и надо отдать справедливость князю Потемкину, что он во всем этом обнаружил величайшую деятельность и прозорливость».

Французский посланник, граф Сегюр, писал после посещения Севастополя: «Кажется непостижимым, каким образом Потемкин, попав в этот только что завоеванный край, на восемьсот миль удаленный от столицы, всего за два года сумел добиться столь многого: возвести город, построить флот, соорудить крепости и собрать такое множество людей. Это явилось подлинным чудом деятельных усилий».

Откуда же взялся миф о картонных потемкинских деревнях?

Атмосфера вокруг России.

За прошедшие века у России то действительно подгибались от усталости колени, то, наоборот, она набирала изрядную мощь, но попытки убедить русских, что они еле держатся на ногах, не прекращались никогда. Более того, некоторые негативные мифы о России внедрить в русское сознание, в конце концов, удалось. Так мы с ними и живем, не подозревая, кто их нам подсунул. Бывает, что в порыве отчаяния мы даже уподобляемся известной унтер-офицерской вдове. Т.е. с горестным воплем сечем себя на радость соседу, что выглядывает из-за забора. Между тем, прежде чем браться за розги, есть резон задуматься. К примеру. Нет в мире государства, народа, не говорю уже о бизнесменах, которые не пускали бы пыль в глаза окружающим. Сейчас этим профессионально занимаются целые службы и департаменты. Но вот «потемкинские деревни» — как синоним показухи и холопского раболепства — достались только нам. Вам не интересно узнать, как это получилось?

Две войны русских с Османской империей времен Екатерины принесли ее армии и флоту заслуженную славу, а самой России новые территории. Крым, откуда в течение многих веков совершались набеги на русскую землю и куда угоняли в рабство тысячи людей, стал сначала независимым от Турции, а затем просто вошел в состав Российской империи. Любопытно, однако, что завоеватель Крыма – фаворит Екатерины — светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический получил всемирную известность отнюдь не как герой. Первое, что приходит на ум человеку, услышавшему имя Потемкина, это вовсе не триумфальная арка, а выражение «потемкинские деревни». Бесславная и, сразу же замечу, несправедливая эпитафия на могиле князя.

Необходимость завоевания Крыма Потемкин обосновывал в записке Екатерине подробно. Во-первых, он указывал на то, что Крым уже давно стал для России источником всевозможных бед: «Разорения границ наших, издержек несносных». Во-вторых, Потемкин приводил подробное описание тех геополитических выгод, что сулило России занятие полуострова: «Крым положением своим разрывает наши границы… Положите теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу. Вот вдруг положение границ прекрасное. По Бугу турки граничат с нами непосредственно, поэтому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубани сверх частых крепостей, снабженных войском, многочисленное войско донское всегда тут готово… мореплавание по Черному морю свободное, а то извольте рассуждать, что кораблям вашим и выходить трудно, а входить еще труднее». В-третьих, Потемкин обещал от занятия Крыма немалые экономические выгоды: «Доходы сего полуострова в руках ваших возвысятся – одна соль уже важный артикул, а что хлеб и вино!» Наконец, в-четвертых, князь напоминал, что точно также действуют и все остальные европейские державы, когда речь идет об их интересах: «Вы обязаны возвышать славу России. Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел. Франция взяла Корсику. Цесарцы (австрийцы) без войны у турков взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки». «Границы России, — резюмировал свою записку Потемкин, — есть Черное море».

Аргументы Потемкина Екатерина одобрила, и императорское благословение на занятие Крыма князь получил. Что же касается возможных протестов со стороны других европейских держав, то к ним Екатерина всегда относилась хладнокровно. Вот и по этому поводу она заметила, что, когда дело дойдет до дележа турецких земель, и другие европейские страны не останутся в стороне: «Когда пирог испечен, у каждого явится аппетит». (Екатерина словно предвидела будущую Берлинскую конференцию 1878 года, когда один большой друг Османской империи – Великобритания присоединила к себе Кипр, а другой большой друг турок – Австрия забрала себе Боснию и Герцеговину.)

Относительно возможных протестов главного на тот момент политического противника России — Франции, императрица не без иронии заявила: «Как мало я считаю на союзника (т.е. рассчитываю на союзника), так мало я уважаю французский гром, или лучше сказать, зарницы».

Завоевав Крым, сам же Потемкин занялся и его освоением, строительством новых городов, крепостей, гаваней, переселением сюда колонистов, налаживанием контактов с местным населением и так далее. К 1787 году, когда в Крым прибыла императрица, Потемкин успел сделать уже немало, чем по праву мог гордиться. Тем более что Екатерина II не была похожа на прежних русских императриц: толково устроенная гавань и верфь для нее, как и для Петра Великого, представляли куда большую ценность, нежели декоративный ледяной дом и красочные фейерверки. Между тем, миф гласит, что вместо подлинных поселений князь будто бы показывал наивной государыне умело раскрашенные декорации и ряженых людей, изображавших довольных граждан. Утверждалось, что, украв деньги, выделенные на строительство военного флота, Потемкин продемонстрировал Екатерине вместо боевых кораблей старые торговые суда. Даже стада, если верить мифу, постоянно перегонялись с места на место, чтобы удостоверить богатство края. Мысль о том, что умнейшая Екатерина могла принимать всю эту бутафорию за подлинник, оскорбляет императрицу не меньше, чем князя.

Миф опровергается множеством авторитетных, как русских, так и иностранных свидетелей. Английский дипломат Алан Фиц-Герберт, сопровождавший Екатерину в ходе ее поездки в Крым, доносил в Лондон: «Императрица чрезвычайно довольна положением этих губерний, благосостояние которых действительно удивительно, ибо несколько лет назад здесь была совершенная пустыня». В 1782 году, то есть за пять лет до приезда Екатерины, Крым посетил последний гетман Украины граф Разумовский, не обнаруживший там ничего мало-мальски напоминающее бутафорию. В одном из своих частных писем он делится следующими впечатлениями: «На ужасной своей пустынностью степи, где в недавнем времени едва рассеянные обретаемы были избушки, по Херсонскому пути, начиная от самого Кременчуга, нашел я довольные селения верстах в 20, в 25 и далее, большею частью при обильных водах. Что принадлежит до самого Херсона, то представьте себе множество всякий час умножающихся каменных зданий, крепость, замыкающую в себе цитадель и лучшие строения, адмиралтейство со строящимися и построенными уже кораблями, обширное предместье, обитаемое купечеством и мещанами. С одной стороны, казармы 10 тысяч военнослужащих в себя вмещающие, с другой, перед самым предместьем видоприятный остров с карантинными строениями, с греческими купеческими кораблями и с проводимыми для выгод сих судов каналами. Я и доныне не могу выйти из недоумения». И т.д. Очевидно, что Потемкину было, что показать Екатерине и без бутафорских хижин.

РОЖДЕНИЕ МИФА

Усиление России очень не нравилось Англии, Франции и Пруссии. Но зачем самим лезть в открытый конфликт с крепнущим «русским медведем», когда можно на это гиблое дело подтолкнуть другого? Например, Турцию. И уже во время путешествия и особенно сразу после него буквально все иностранные наблюдатели пишут о неизбежной и близкой войне, в которой Россия хочет завоевать Турцию, Персию, может быть, даже Индию и Японию. Турция напряглась!

Тогда для пущей убедительности по дипломатическим каналам от представителей иностранных государств при дворе Екатерины в свои страны стали поступать донесения о том, что в Новороссии и Тавриде нет ничего существенного: есть флот, но корабли из гнилого дерева, которое вот-вот рассыплется; есть армия, но малочисленная и неподготовленная к боевым действиям; есть большая территория, но застроенная потемкинскими деревнями из картона. А это значит, что Турция в случае развязывания войны легко вернет себе Крым, а может, и еще чего-нибудь прихватит. И Турция клюнула! 13 августа 1787 года Османская империя объявила России войну.

Турки первыми и надолго запомнили, что рассказы о потемкинских деревнях — это только миф. Несмотря на численное превосходство турецкого флота, Черноморский флот под командованием контр-адмиралов Н.С. Мордвинова, М.И. Войновича, Ф.Ф. Ушакова нанес ему крупные поражения в сражениях в Лимане (1788), у Фидониси (1788), в Керченском проливе (1790), у Тендры (1790) и при Калиакрии (1791). Турция навсегда уступила Крым, Тамань и кубанских татар, потеряла крепости Очаков, Измаил, Анапу и другие. Очаков сопротивлялся отчаянно, но после долгой осады отрядами князя Потемкина и Суворова пал, а весь его турецкий гарнизон был уничтожен. Новость об этом так шокировала султана Абдул-Хамида I, что он умер от сердечного приступа. Османская империя в 1791 году была вынуждена подписать Ясский мирный договор, отодвигавший границу между двумя империями до Днестра.

С иностранцами все понятно — у них работа такая. Но почему этот миф так легко утвердился в России? На этот вопрос ответить еще легче — зависть.

Карл Массон, швейцарец на русской службе, находившийся в то время в России, писал о Потемкине: «Он создавал или уничтожал все; он приводил в беспорядок все. Когда его не было, все говорили лишь о нем; когда он находился в столице, никого не замечали, кроме него. Вельможи, его ненавидевшие и игравшие некоторую роль разве только в то время, когда князь находился при армии, обращались в ничто при его возвращении…»

Вот и получается, что завидовали могуществу и силе, славе и храбрости, богатству и удачливости. И еще боялись своевольничать и воровать, так как точно знали, что ответственность и возмездие будут неотвратимы.

Но была еще одна причина для зависти — особые отношения Потемкина и Екатерины.

Миф о «потемкинских деревнях», как редкое исключение, имеет конкретного автора. Им является саксонский дипломат Гельбиг. Сам дипломат, служивший в России уже в конце царствования Екатерины (формально секретарем посольства, а фактически саксонским резидентом), в той знаменитой поездке в Крым участия не принимал. Он лишь тщательно собрал гулявшие по Петербургу слухи, соответственно их препарировал, интерпретировал и опубликовал. Самая первая еще анонимная публикация увидела свет в гамбургском журнале «Минерва». Затем появилась и книга-памфлет Гельбига «Потемкин Таврический», многократно переизданная позже в Голландии, Англии и Франции. Этот опус и познакомил Европу с «потемкинскими деревнями». Позже книга была переведена на русский и под названием «Пансалвин – князь тьмы» начала гулять и по российским просторам. Потемкин, а заодно с ним и Екатерина пали жертвами грязных политических технологий того времени. Здесь сошлись интересы российских противников князя (именно они были главными поставщиками слухов) и западных противников императрицы, использовавших эти слухи в своих интересах.

Памфлет Гельбига оказался востребован Европой. Геополитические успехи России порождали тревогу во многих европейских столицах. Раздражение вызывало и то, как равнодушно реагировала Екатерина на любые попытки Запада протестовать против политики Петербурга. В августе 1783 года в своем письме к Потемкину Екатерина, комментируя реакцию Запада на занятие Крыма, пишет: «На зависть Европы я весьма спокойно смотрю. Пусть балагурят, а мы дело делаем».

Язвительный опус Гельбига русские исследователи продолжают изучать до сих пор. Современный историк Дружинина пишет: «Изображение всего, что было построено на юге страны, в виде бутафории – пресловутых «потемкинских деревень» — преследовало… задачу предотвратить переселение в Россию новых колонистов». То есть памфлет пытался не только дискредитировать русскую политику в целом, но и решить вполне конкретную задачу: сорвать план колонизации новых русских земель западными колонистами (как это делалось Екатериной на Волге).

Конечно, все были не без греха: в том числе Екатерина и ее «светлейший» фаворит. Просто саксонский дипломат и резидент Гельбиг не чтил библейских заповедей. А потому без малейших колебаний первым взял в руки камень и бросил его в князя, а заодно и в Россию.

За что, кстати, получил немалые деньги.

ПОТЕМКИН И ЕКАТЕРИНА

Григорий Александрович Потемкин в 1774 году стал фаворитом Екатерины и в том же году сочетался с нею законным браком. Здесь даже не надо официальных документальных источников — косвенных предостаточно. Прочтите письма Екатерины к Потемкину и у вас не останется никаких сомнений. Русский ученый, биограф князя Г.А. Потемкина, Георгий Соловейчик в доказательство приводит выдержки из писем Екатерины. В одном из них она пишет: «Мой господин и любимый супруг… Разве два года назад не связала… (я) себя священными узами с Тобой? Разве с тех пор я переменила отношение к Тебе? Может ли статься, что я Тебя разлюбила? Доверься моим словам. Я люблю Тебя и связана с Тобой всеми возможными узами…». А еще этого могучего человека Екатерина называла своим гав-гавчиком, золотым фазаном, своим милым голубчиком, кошечкой, маленьким попугаем, своим вторым «я»!

Несмотря на то что уже через два года Екатерина охладела к Потемкину как к фавориту, чувства любви и уважения друг к другу, чувства близости и родства двух сердец они пронесли через всю жизнь.

Русско-турецкая война существенно подорвала здоровье Потемкина. Григорий Александрович всегда отказывался от приема лекарств и лечения, а лекарей вообще отгонял от себя. 5 октября 1791 года Григорий Александрович Потемкин умер. Ему было 52 года.

«…Со смертию Потемкина Екатерина перестала (до известной степени) быть самовластною, самодержавною повелительницею России. Один придворный блеск, ее окружавший, как тень самодержавного величества, остался ей в удел. Вельможи делали что хотели, не страшились ответственности и возмездия, будучи уверенными, что некому исполнить веления государыни: Потемкина уже не существовало», — напишет военный и государственный деятель А.М. Тургенев.

ПРОДОЛЖЕНИЕ МИФА

XIX век еще помнил великие деяния своего соотечественника и воздавал ему должное. На верфях Николаевского адмиралтейства в 1898 году был заложен и 26 сентября 1900 года спущен на воду новый броненосец, по тому времени самый мощный и совершенный корабль Черноморского флота — «Князь Потемкин-Таврический». В историю он вошел, по выражению Ленина, как «непобежденная территория революции». О восстании 1905 года на «Потемкине» написано много книг, а фильм «Броненосец «Потемкин», созданный талантливым режиссером С.М. Эйзенштейном, вошел в число лучших фильмов мирового киноискусства.

После Октябрьской революции миф о потемкинских деревнях был извлечен из пыльных запасников и прекрасно встроился в коммунистическую идеологию позорного клеймения проклятого прошлого.

Если мы хотим сказать о показном блеске, о ложном благополучии, за фасадом которого стоит иная, «некрасивая», реальность, мы привычно говорим: «потемкинская деревня». Ну кто же не знает, как князь Григорий Потемкин «на самом деле» во время путешествия Екатерины II в Новороссию и Крым временно населял людьми пустые степи, а на ширмах распорядился намалевать деревни. На самом деле - перед нами еще один культурный миф о России, созданный иностранцами и некоторыми завистниками-русскими.

Рождение мифа

Более полугода, с 2 января по 11 июля 1787-го, Екатерина Великая совершала путешествие в Северное Причерноморье - Новороссию и Тавриду, недавно присоединенные (после войны с турками) к России. Управление новыми территориями было отдано князю Г. А. Потемкину. Длина пути, проделанного императрицей со свитой, составила 5657 верст, 446 из которых - по водному пути. Императрицу сопровождали иностранцы - принц де Линь, граф Сегюр (посол французского двора), граф Кобенцель (посол немецко-римского императора), Фиц-Герберт (посол английского двора). Во время путешествия состоялась встреча и с польским королем, и австрийским императором Иосифом II (обсуждалась судьба Османской империи). Именно они, иностранцы, и «разглядели» бутафорию за пышным фасадом потемкинских презентаций. Как заметили острым взором и «непомерные амбиции» князя: «Фиц-Герберт даже придумал новороссийскому генерал-губернатору подходящий латинский девиз: «Nec vigetquiquam simile aut secundum», т. е.: «Да не пребудет на кого-либо похож или после кого-либо вторым». В общем, им почему-то был выгоден миф о «потемкинской деревне». Почему? Ответим позже.

Но им помогали и русские: князь М. М. Щербатов не раз проявлял свои недовольства течением дел в России и екатерининскими «прожектами». Ему подыграли П. А. Румянцев (генерал-губернатор Малороссии, видевший теперь в Потемкине соперника) и канцлер А. А. Безбородко, всегда составлявший оппозицию светлейшему князю. Итак, почти все иностранные гости (и отчасти русские оппозиционеры) писали, что не было никаких селений, а были только живописные декорации, будто «Екатерине несколько раз кряду показывали одно и то же стадо скота, которое перегоняли по ночам на новое место; в воинских магазинах мешки были наполнены не зерном, а песком». Также и роскошные магазины с ювелирными украшениями переезжали с места на место и т. д. Таким был «общий глас». Однако, тот же де Линь назвал этот «общий глас» нелепой басней... Но высказывания иностранцев отражали определенные ожидания: они не хотели принимать увиденное за реальность!

Академик А. Панченко, описавший наиболее полно историю возникновения мифа о «потемкинских деревнях», смог доказать интересный факт: МИФ о них возник ДО путешествия Екатерины Великой в новую Россию. Он возник еще в петербургских гостиных и следовал за императрицей по пятам: об этом же говорили ей и в Киеве, что отражают дневники ее секретаря. «Разбор источников, - пишет А. Панченко, - не оставляет сомнений, что мысль о «потемкинских деревнях» возникла за несколько месяцев до того, как Екатерина II ступила на новоприобретенные российские земли. Миф предварял реальность, и в этом нет никакого парадокса, если учитывать атмосферу соперничества, наговоров и взаимной ненависти, в которой жил петербургский высший свет. О том, что ее ожидает лицезрение размалеванных декораций, а не долговременных построек, царице твердили еще в Петербурге». По сути, это были разговоры о мистификации, якобы устроенной Потемкиным для Екатерины и ее двора. Это были наговоры, усиленные страхом присоединившихся иностранцев. Дело в том, что увиденное ими могло вызывать в них только страх.

Что видели на самом деле?

Для того, чтобы понять происходящее, нужно уяснить: какие же стратегические цели преследовал сам князь Григорий Потемкин? Что он хотел транслировать высоким путешественникам и главной среди них - Екатерине? Первое, что поражало воображение - это зрелищность. Потемкин организовал на всем пути зрелища, типичные для придворного быта XVIII века - иллюминации и фейерверки. Салютом отмечались встречи и отъезды высоких гостей, иллюминации с вензелем императрицы тоже устраивались не раз, фейерверк в Севастополе произвел фантастическое впечатление и на императора Иосифа, перед глазами которого рассыпался сноп из 20 тысяч ракет. Даже горы были декорированы - увешены вензелями императрицы, составленными из 55 тысяч плошек! Столь же роскошными (и, конечно же, расточительными, что, прежде всего, отметили иноземцы) были иллюминации и в других городах. Да, денег потрачено было много: но и это в России принято - тратить деньги не только в тучные годы. Слава и красота зрелища важнее денег!

Но сейчас важно подчеркнуть и другое: Потемкин «действительно декорировал города и селения, но никогда не скрывал, что это декорация» (А. Панченко). Тут никто никого не обманывал! Ведь тот же граф Сегюр писал: «Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписанными декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор, и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами». Потемкинская иллюминационная и зрелищная феерия были сказочно великолепны, сопровождали поезд императрицы на всем пути, но как раз цель феерии была прямо противоположной смыслу «потемкинской деревни». Все происходило с точностью до наоборот: за пышной феерией стояли серьезные государственные идеи. Как говорит А. Панченко: «...Некоторые из потемкинских «чудес» обладали повышенной знаковостью»... Среди акцентированных тем государственной важности были темы флота, армии и цивилизации.

Инкерманский обед

Тема флота, его славы, побед и развития воплощалась в зрелищных символах: во-первых, императрица отплывала от Киева по Днепру на галерах колоссальных размеров и построенных в римском стиле. Они составили целую флотилию, и были не просто средством хоть и роскошного, но передвижения: галеры были вооружены, они салютовали, производили маневры. Во время встречи польского короля они были выстроены в боевом порядке и салютовали из орудий. Вроде бы перед именитыми гостями было просто развлечение, но на самом деле Потемкин все продумал: по мере движения царственного поезда все мощнее заявляет себя «тема флота» и все громче гремели громы корабельных пушек.

В мае 1787 года на встречу с русской императрицей прибывает Иосиф II. В Херсоне на их глазах произошел спуск трех военных кораблей. Граф де Людольф писал: «...Я не мог себе представить того, чтоб эти суда могли быть готовы к прибытию императрицы, но работали так усердно, что к назначенному сроку все было готово... Все сделано только на скорую руку. Тем не менее, я был поражен прилагаемою ко всему деятельностью. Это страна вещей удивительных, и я их всегда сравниваю с тепличными произведениями, только уж не знаю, будут ли они долговечны». Восхищение тут сдобрено сильной долей скептицизма, но, собственно, что ж еще ждать от придворного, если на вопрос императрицы Иосифу о том, что он «думает о ее хозяйстве», он только и смог, что поклониться без слов...

«Европейцы, - говорит А. Панченко, - оставались неисправимо самодовольны: всякий русский успех казался им нонсенсом: «Строитель - русский, и никогда не выезжал из своего отечества, но, по-видимому, он хорошо знает свое дело, потому что знатоки говорят, что корабли эти очень хорошо сделаны». Но главное потемкинское «чудо» ждало всех еще впереди: своего грандиозного апофеоза «тема флота» достигла в Севастополе, когда во время обеда в Инкерманском дворце были отдернуты занавеси и Черноморский флот, стоявший на рейде, устроил салют матушке Екатерине и всем гостям ее. Стоит обратить внимание еще на один маркированный факт - ему Потемкиным придана была «повышенная значимость». Императрица объезжала суда на катере, который был точной копией катера султанского.

Император Иосиф был просто поражен, увидев русские суда. Все иностранные гости так или иначе оставили воспоминания о знаменитом «инкерманском обеде», продемонстрировавшем главную государственную мысль Потемкина: флот в России уже есть, черноморская эскадра охраняет новые берега. Потемкин своего добился: эта мысль о русском флоте крепко застряла в головах иноземных путешественников. Зрелище было полезно для России.

Армия и обустройство Новой России

По пути следования Екатерины Великой Потемкин выставил и различные воинские соединения - тема армии тоже решалась им весьма в зрелищной форме. Три тысячи донских казаков, стоявших фронтом, увидели иноземные путешественники, о чем весьма красочно писали: «Когда мы их миновали, вся эта трехтысячная ватага пустилась вскачь, мимо нашей кареты, со своим обычным гиканьем. Равнина мгновенно покрылась солдатами и представляла воинственную картину, способную всякого воодушевить». Вполне «воодушевительные» картины можно было видеть и в других местах: в Кременчуге состоялся блистательный смотр войск и большие маневры, от Перекопа присоединилась татарская конница, вступив в почетное сопровождение императрицы; встречали государыню и калмыцкие полки.

Новая Россия - Новороссия - была присоединена к «маленькому хозяйству», как любила говорить Екатерина, совсем недавно. Какая мысль была в таком случае важна для государственного мужа, наместника края Г. А. Потемкина-Таврического? Мысль о цивилизации пустынной степи, где пока почти не было ни населения, ни городов. «Признаюсь, что я был поражен всем, что видел, - писал граф де Людольф, - ...Вы без сомнения думаете, друг мой, что Херсон пустыня, что мы живем под землей; разуверьтесь. Я составил себе об этом городе такое плохое понятие, особенно при мысли, что еще восемь лет тому назад здесь не было никакого жилья (Херсон был заложен в 1778 г. - К. К.), что я был крайне поражен всем, что видел... Князь Потемкин... бросил на учреждение здесь города семь миллионов рублей». И далее следуют похвалы «кремлю», саду и дворцу императрицы, верфи, домам, планировке улиц.

Главным действом, символизирующим цивилизаторские усилия России, была закладка города Екатеринослава - торжество состоялось сразу по приезде императора Иосифа II. Сама церемония демонстрировала, прежде всего, ГРАНДИОЗНОСТЬ ПЛАНОВ. Для русских это всегда важно. После молебна был заложен первый камень будущего екатеринославского собора. Новый собор должен был превзойти главную святыню католического мира - собор Св. Петра в Риме. Есть свидетельства того, что Потемкин приказал «пустить на аршинчик длиннее, чем собор в Риме».

Ну и пусть, что не получилось такое грандиозное строительство: в тот исторический момент была важна сама установка на масштабность задач. А планы Потемкина были просто грандиозны и фантастичны, будто всем вокруг говорили: русские не боятся будущего. Он хотел превратить Екатеринослав в столицу Новороссии: он начертал городу славное и роскошное будущее. Потемкин смог сделать так, что путешественники не столько были реальностью вдохновлены и удивлены, но именно планами, миром ИДЕЙ.

Идеи и символы

Академик Панченко говорит, что над новороссийским путешествием все время «как бы витал дух истории». Так, императрица Екатерина даровала польскому королю Станиславу-Августу орден Андрея Первозванного и в сопроводительной грамоте вспомнила путешествие апостола по Днепру. На пути «Из Грек в Варяги». Иностранцев поставили в известность, что при раскопках в Херсонесе нашли монеты Александра Великого, римских императоров и Владимира-крестителя Руси. Тут важна была идея преемственности от Греции: новые города Новороссии и Тавриды получали греческие названия совсем не случайно! Бахчисарай больше не будет столицей Крыма - он будет не татарский, но станет Тавридой.

Имя Владимира Святославовича, возникшее в путешествии и умах, в том числе иностранцев, значило одно: Потемкин указывал, что у России есть стародавние (и законные) права на эти земли. Третий символический план был связан с именем Петра I. Почему именно с ним? Панченко приводит «в высшей степени характерный разговор графа Сегюра с Екатериной II: «Ваше величество загладили тяжкое воспоминание о Прутском мире... Основанием Севастополя вы довершили на Юге то, что Петр начал на Севере». Тема Петра отмечена не раз секретарем Екатерины, передавшим слова, сказанные императрицей в Кременчуге: «Жаль, что не тут построен Петербург; ибо, проезжая сии места, воображаются времена Владимира I, в кои много было обитателей в здешних странах».

Херсон сопоставлялся с Амстердамом (там Петр корабельному делу обучался) и с Воронежем (в нем Петр Великий выстроил для Азовского похода свои корабли). Потемкин явно ориентируется на Петра I. Он, закладывая Екатеринослав, - город Екатерины, бросает вызов Петербургу - городу Петра. Новый город мыслится как соперник столичному Петербургу. А. Панченко называет такой вызов - обновление старой русской традицией: Иван Грозный Москве противопоставил Александровскую слободу и в большей степени - Вологду, в которой видел новую столицу России. В Вологде же он строит Успенский собор (Софийский) - строит по образцу московского Успенского, а московский когда-то строился с оглядкой на Владимирский, который в свою очередь преемственно связан с киевской Софией...

Конкурентная мысль закладывалась Потемкиным и в создание нового города Екатеринослава, и в главный собор - «на аршинчик длиннее», но мысль Потемкина еще обширнее: когда-то Константинополь конкурировал с Римом, так вот у него Екатеринослав, «перенимающий ответственность за греческое и византийское наследство, бросает вызов Европе». Сама Екатерина предстает как счастливая и настоящая наследница дела Петра. Она - вторая, но вторая после Петра.

Нет сомнения, что проекты Потемкина и Екатерины иноземцам были разъяснены (впрочем, они тоже понимали, ЧТО им показывают). Граф де Людольф размышлял так: «В этой стране ежедневно появляются новые планы; они могут быть лишь вредными, если они не выполняются с мудростью и если они не представляют собой никакой действительной пользы; но я замечаю, что в данную минуту это есть наиболее обильная проектами в мире страна». Что ж, теперь всем ясно, почему Екатерина пригласила посланников иных держав в свое путешествие: планы и прожекты возымели нужное действие. Их конкурентный дух был хорошо почувствован. Иностранный же скепсис был «приличной миной»: послы попросту боялись, что планы и намерения, которые демонстрировал Потемкин, станут реальностью. А этого бы как раз и не хотелось. Естественно, что политически выгоднее было поддержать миф о «потемкинских деревнях», дезавуировать идеи светлейшего князя. Во время новороссийского путешествия императрицы упорно распускались фантастические слухи, что она обсуждает с иноземными посланниками вопросы нападения на иные страны - «хотят завоевать Турцию, Персию, может быть, даже Индию и Японию».

На самом деле все было проще: Англия и Франция, Пруссия и Австрия - все толкали Турцию на конфликт с Россией, а потому миф о «потемкинских деревнях» был выгоден вдвойне: в России будто нет ни войска, ни флота, коль скоро там сплошь, на пять тысяч верст, одни «потемкинские деревни»... Именно Турции пришлось доказать тот факт, что «потемкинские деревни» - это миф. Русско-турецкая война, начавшаяся вскоре после новороссийского путешествия императрицы Екатерины, закончилась решительной русской викторией, победные фанфары которой гремели и в честь светлейшего князя Потемкина. А «маленькое хозяйство» императрицы Екатерины по-прежнему прирастало и «шло порядочно»...

Две удачных войны с Турцией сделали Россию обладательницей Крыма и Новороссии — широкой полосы земель вдоль северного побережья Черного моря. В 1787 году императрица пожелала получить, так сказать, наглядный отчет о расходовании огромных средств, отпущенных светлейшему князю Потемкину для благоустройства этого края. 18 января она покинула Петербург в сопровождении иностранных послов и чуть ли не всего двора. Царский поезд состоял из 14 карет и 124 саней с 40 запасными. На каждой станции его ожидали 560 лошадей. Вдоль всей дороги были сложены с небольшими промежутками гигантские костры, освещавшие путь с наступлением темноты. На Украине свита Екатерины пополнилась двумя европейскими монархами: польским королем Станиславом Понятовским и австрийским императором Иосифом II (путешествовавшего инкогнито, под именем «графа Фалькенштейна»).

Потемкин постарался на славу. По его приказу к дороге сбегались толпы нарядных крестьян, бурно приветствовавшие матушку-императрицу. А вдалеке из кареты можно было увидеть знаменитые «потёмкинские деревни», возведенные светлейшим князем на всем пути следования Екатерины.

Так родился миф.
Одним из его «отцов» можно считать шведа-очевидца Иоанна-Альберта Эренстрема, который писал: «От природы пустые степи были распоряжениями Потемкина населены людьми, на большом расстоянии видны были деревни, но они были намалеваны на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны... Везде видны были магазины с прекрасными серебряными вещами и дорогими ювелирными товарами, но магазины были одни и те же и перевозились с одного ночлега (Екатерины II. — С. Ц.) на другой».
Правда, свои мемуары Эренстрем сочинял спустя десятилетия после путешествия (он дожил до 1847 года). К тому же его послужной список далек от «облико морале» беспристрастного свидетеля: это был политический авантюрист, который служил то своей родине, то России, стаивал у позорного столба (в буквальном смысле слова) и однажды чуть не потерял голову на эшафоте, получив помилование в самый последний момент.

Однако примерно то же писал и секретарь саксонского посланника Г. Гельбиг, отражая мнение императора Иосифа II: живописные селения были всего-навсего театральными декорациями; Екатерине несколько раз кряду показывали одно и то же стадо скота, которое перегоняли по ночам на новое место; в воинских магазинах мешки были наполнены не зерном, а песком (Брикнер А. Г. Потемкин. СПб., 1891. С. 101).

Между тем нельзя считать, что «таков был общий глас». Вовсе не легковерный принц де Линь, возвращаясь из Тавриды в Петербург, в Туле назвал рассказы о декорациях нелепой басней (из чего ясно, в частности, что миф о «потемкинских деревнях» — возник непосредственно во время путешествия Екатерины, и даже несколько ранее).

О том, что ее ожидает лицезрение размалеванных декораций, а не долговременных построек, царице твердили еще в Петербурге завистники и враги Потемкина. Еще оживленнее разговоры о непременной мистификации стали в Киеве, и Екатерина II вполне серьезно к ним прислушивалась. Не случайно в дневнике А. В. Храповицкого находим такую запись от 4 апреля 1787 года: императрица порывается как можно скорее отбыть в Новороссию, «не взирая на неготовность к<нязя> П<отемкина>, тот поход удерживающего».

Что же в действительности увидели в Новороссии императрица и ее великолепная свита? Что им показал Потемкин?

Светлейший приготовил и преподнес великолепное по разнообразию и пышности зрелище. Разумеется, не обошлось без того прихотливого самодурства, которым славился Потемкин. Такова, например, история с пресловутой амазонской ротой. Передают, что Потемкин незадолго до путешествия, еще в бытность в Петербурге, в разговоре с царицей «выхвалял храбрость греков и даже жен их». Екатерина выразила сомнение по этому поводу, и Потемкин обещался представить доказательства в Крыму. Тотчас (дело было в марте) в Балаклавский греческий полк поскакал курьер — с предписанием «непременно устроить амазонскую роту из вооруженных женщин». Ее командиром сделали Елену Сарданову, жену ротного капитана; «сто дам собрались под ее начальство».
Балаклавским амазонкам придумали маскарадный наряд: «юпки из малинового бархата, обшитые золотым галуном и золотою бахромою, курточки зеленого бархата, обшитые также золотым галуном; на головах тюрбаны из белой дымки, вышитые золотом и блестками, с белыми страусовыми перьями». Их даже вооружили — дали по ружью и по три холостых патрона. Недалеко от Балаклавы императрица в сопровождении Иосифа II делала смотр амазонкам. «Тут устроена была аллея из лавровых деревьев, усеянная лимонами и апельсинами» и т. д.

Великолепное зрелище являли собой иллюминации и фейерверки. В Каневе вечером 7 мая, при отъезде польского короля Станислава-Августа «с императорской яхты ему салютовали пушками с флотилии, как утром. Иллюминация обелиска с вензелем императрицы была весьма удачна, так же милы были жирандоль с букетом, в четыре тысячи ракет, и огненная гора, которая казалась лавою» (воспоминания одной из придворных дам польского короля). Особенно большое впечатление произвел фейерверк в Севастополе. Принц Карл-Генрих Нассау-Зиген, состоявший в русской службе, так описывает восторженную реакцию «графа Фалькенштейна»: «Император говорит, что он никогда не видел ничего подобного. Сноп состоял из 20 тысяч больших ракет. Император призывал фейерверкера и расспрашивал его, сколько было ракет, «на случай, — говорил он, — чтобы знать, что именно заказать, ежели придется сжечь хороший фейерверк». Я видел повторение иллюминации, бывшей в день фейерверка; все горы были увенчаны вензелями императрицы, составленными из 55-ти тысяч плошек. Сады тоже были иллюминированы; я никогда не видел такого великолепия!». Столь же роскошные и расточительные иллюминации были в Бахчисарае и других городах.

Оставим в стороне вопрос о пущенных на воздух миллионах казенных рублей. Уясним главное: Потемкин действительно декорировал города и селения, но никогда не скрывал, что это декорации. Сохранились десятки описаний путешествия по Новороссии и Тавриде. Ни в одном из этих описаний, сделанных по горячим следам событий, нет ни намека на «потемкинские деревни», хотя о декорировании упоминается неоднократно. Вот характерный пример из записок графа Сегюра: «Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписанными декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор, и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами».

Потемкинские сооружения вовсе не имели целью пустить пыль в глаза или обмануть императрицу видом ложного благоденствия. Художественные декорации были неотъемлемым элементом усадебной культуры того времени. Таким способом Потёмкин стремился оживить пустынные пространства южнорусских степей, сделать их вид приятным для взора государыни, и одновременно разворачивал перед ней грандиозный макет будущей Новороссии.

Все знали, что отвоеванная у Турции Новороссия — это пустынная степь, без городов, дорог, почти без оседлого населения. Целью Потемкина было продемонстрировать, что вместе с русской властью в этот обширный край пришла европейская цивилизация.
«Признаюсь, что я был поражен всем, что видел, — писал граф де Людольф, — мне казалось, что я вижу волшебную палочку феи, которая всюду создает дворцы и города. Палочка князя Потемкина могущественна, но она ложится тяжелым гнетом на Россию... Вы без сомнения думаете, друг мой, что Херсон пустыня, что мы живем под землей; разуверьтесь. Я составил себе об этом городе такое плохое понятие, особенно при мысли, что еще восемь лет тому назад здесь не было никакого жилья, что я был крайне поражен всем, что видел... Князь Потемкин... бросил на учреждение здесь города семь миллионов рублей». И далее следуют похвалы «кремлю», домам, планировке улиц, «саду императрицы» («в нем 80 тысяч всевозможных плодовых деревьев, которые процветают», построенному для императрицы дворцу, верфи и т. д.

Символом цивилизаторских усилий стала закладка Екатеринослава. Это произошло на другой день по приезде императора Иосифа II. Не все в этой церемонии удалось Потемкину так, как он задумал. В частности, не успела прибыть из Берлина гигантская статуя Екатерины. Но грандиозность планов Потемкина и без того поражала воображение. После того как в походной церкви (т. е. шатре, раскинутом на берегу Днепра) отслужили молебен, два монарха заложили первый камень в основу екатеринославского собора.
Согласно проекту, он должен был походить на собор Св. Петра в Риме. Существуют достоверные рассказы, что Потемкин приказал архитектору превзойти эту главную святыню католического мира, «пустить на аршинчик длиннее, чем собор в Риме». Увы, грандиозная постройка так и не осуществилась: возвели только фундамент, обошедшийся в семьдесят тысяч рублей; впоследствии, когда Екатеринослав из проекта превратился в реальный город, церковь все же была достроена, но такая скромная, что фундамент стал ее оградой.

Но в данном случае интереснее не реальность, а идея и планы Потемкина, которые были грандиозны до фантастичности. Екатеринослав предполагали сделать столицей Новороссии. Все было предусмотрено — не забыта даже музыкальная академия, которой предназначалось заведовать знаменитому Сарти. Если и позволительно говорить о «потемкинских деревнях», то к ним относился один Екатеринослав — город-мираж на днепровском берегу.

Екатеринослав призван был стать соперником Петербурга. Это вполне русская традиция; чтобы ее понять, приведем несколько исторических справок.
Еще со времен древней Руси идея преемства и государственного развития символизировалась «обновлением» столиц и патрональных храмов. Андрей Боголюбский противопоставил Киеву — Владимир с его Золотыми воротами и новыми храмами. Иван Грозный противопоставляет Москве Вологду с Успенским собором (называемый также Софийским) по образцу московского, который в свою очередь через владимирский Успенский собор преемственно связан с киевской Софией.
При Петре I роль Вологды играет Петербург. Он, по словам Феофана Прокоповича, олицетворяет новую, «златую» Россию, которая рассматривается как противовес и противоположность Московской Руси, России «древяной».

Апофеозом «путешествия в Тавриду» стало посещение царицей и ее свитой Севастополя. На парадном обеде в Инкерманском дворце, из окон которого открывался великолепный вид на севастопольский рейд. По знаку, данному Потемкиным, занавеси были отдернуты и стоявший на рейде черноморский флот салютовал Екатерине и ее гостям. Очевидец вспоминал: «Император был поражен, увидев... прекрасные боевые суда, созданные как бы по волшебству... Это было великолепно... Первой нашей мыслию было аплодировать». На прогулке граф Сегюр говорил «графу Фалькенштейну»: «Мне... кажется... что это страница из “Тысячи и одной ночи”, что меня зовут Джаффаром и что прогуливаюсь с калифом Гаруном-аль-Рашидом, по обыкновению его переодетым».

Как видим, декорации Потемкина выполнили свою задачу. И совсем скоро Турции пришлось убедиться, что миф о «потемкинских деревнях» — это действительно миф.

Использованы материалы :
А.М. Панченко. «Потемкинские деревни» как культурный миф // Русская литература XVIII - начала XIX в. в общественно-культурном контексте. Л., 1983. С. 93-104. (XVIII век. Сб. 14).
________________________________________ _______________________
Вышла моя книга

В названии этого населенного пункта присутствует фамилия одного из известнейших царедворцев и полководцев Екатерининской эпохи Григория Александровича Потемкина. Прежде чем заняться вопросами крестьянских поселений, этот человек успел:

Получить отличное образование и прослыл очень неглупым человеком, и за время своего отсутствия на воинской службе сделать там себе карьеру. В XVIII в. это было возможно.
Принять участие в дворцовом перевороте против Петра III. Императрица, занявшая престол после смещенного супруга, изначально оценила качества Потемкина как офицера - отважного и решительного. Позже их связала любовная история.
С середины 1770-х гг. князь Потемкин отправляется в поход против Блистательной Порты. Его цель - завоевание Крыма. В ходе военных действий Григорий Александрович продемонстрировал храбрость, граничащую с безумием и полную бездарность в организации осады крепостей.

Пока отважный князь завоевывал к своей фамилии добавку Таврический, его возлюбленная императрица проводила время в компании столичных кавалеров. Слухи дошли до Потемкина, и у него появился план, как вернуть себе расположение Екатерины. Просвещенную и ратующую за благо Отечества даму нужно было заинтересовать ударными темпами освоения присоединенных к России земель.

Григорий Александрович в 1787 г. устроил для Екатерины II увеселительную поездку в Крым. По дороге они проезжали некогда усеянное пустырями приграничье - Новороссию. Императрица не узнавала местности - повсюду располагались цветущие хутора.

На самом деле постройки в новых деревнях были сооружены по принципу театральных декораций. Крестьяне, встречавшие государыню, привозились из деревень Потемкина непосредственно к прибытию кортежа. После того, как деревенька скрывалась от взора царственной путешественницы, все ее обитатели грузились на телеги и отправлялись на север по домам.

Смысл фразеологизма

Потемкинской деревней называют иллюзорное процветание. Это красивая ширма, за которой скрывается истинное зачастую плачевное состояние вещей. Признаки, по которым можно на глаз определить Потемкинскую деревню:

ударные темпы возведения и обретения экономического благосостояния;
отсутствие причин вышеперечисленного взлета;
быстрое исчезновение.

В силу того, что у ответственных за масштабные проекты людей всегда было желание произвести впечатление на зрителя, выражение "Потемкинская деревня" прижилось. Так часто называют быстро и не до конца выполненные проекты. Создаваться таковые могут для проведения финансовых афер. Кроме того, Потемкинской деревней можно назвать город, или государство, где за внешним благополучием и красивой картинкой для туристов и местных правителей скрывается нищета и социальная незащищенность граждан.

Примеры предложений с фразеологизмом:

Эта строительная компания возводила потемкинские деревни до тех пор, пока ею не заинтересовалась прокуратура.
Эта потемкинская деревня была возведена специально для участников саммита.
Его быт был больше похож на потемкинскую деревню - за внешним лоском скрывалась разруха.

Не стоит путать потемкинскую деревню с полноценными городами, которые в определенный период своей истории были оставлены жителями и пришли в упадок. Потемкинская деревня возводится по случаю, и никто даже не предполагает длительное использование этой бутафории. После того, как нужда в создании красивой картинки исчезает, все, что может пригодиться в хозяйстве, или было одолжено у соседа, возвращается, а дешевые декорации сами собой разваливаются.

К сожалению, сейчас людям вспоминается не сам князь Потемкин и его поистине великий вклад в развитие государства, а «потемкинские деревни», происхождение которых сомнительно.

Откуда пошел фразеологизм

Трудно назвать выражение русского языка, имеющее более противоречивую историю. Как возникло выражение "потемкинские деревни"? Чтобы оно прижилось, потребовалось поверить в изрядно перевранный отрезок нашей истории. Выражение "потемкинская деревня" принято употреблять, когда ведут речь о показном блеске, обмане и очковтирательстве. Оно прочно вошло в русский язык. Об обманщике, втирающем очки, говорят, что он строит потемкинские деревни. Значение фразеологизма - "лучше говорить правду, чем приукрашивать неприглядную картину". Идиома родилась во времена, когда князь Потемкин был губернатором южных областей России и Крыма. Строительство городов на недавно присоединенных к России землях пожирало огромные деньги и вызывало критику недоброжелателей князя.

Инспекция Екатерины

Разберем, что же такое "потемкинские деревни", значение и происхождение фразеологизма. Екатерина II решила лично посетить полуостров Крым и южные области и ознакомиться с положением дел в Новороссии. Именно такое название получили только что присоединенные к России земли Причерноморья. Эту поездку, которая состоялась в 1787 году, императрица предприняла в сопровождении двора, самого князя Потемкина и множества иностранных послов. Часть из иностранных очевидцев поездки делилась впечатлениями об этом путешествии. Эту информацию использовали впоследствии зарубежные авторы, не принимавшие участия в вояже.

В некоторых из таких публикаций описывалась история про то, как Потемкин, желая ввести в заблуждение императрицу в ходе ее поездки, приказал в срочном порядке выстроить по пути ее следования фиктивные деревни. Якобы они состояли из одних только декораций, а увиденные на улицах люди согнаны были для видимости. Эта затея позволила князю укрепить императрицу в убеждении, что государство процветает, и за этим красивым фасадом скрыть от государыни многомиллионные растраты. Поговаривали, что самим Потемкиным присвоена сумма в три миллиона рублей.

Следуя по дороге, императрица видела радующие глаз картины. Солидные дома, нарядно одетые сельчане, радостно приветствующие кортеж. На полях пасутся коровьи стада, в амбарах полно зерна. Картина всеобщего благоденствия. Обрадованная и благодарная императрица осыпала покорителя Крыма Потемкина благодеяниями. Она не поняла, что все селения, мимо которых она проезжала, - на самом деле лишь декорации. Коровьи стада - в реальности одно стадо, которое перемещалось на новый участок, пока Екатерина спала. В мешках с зерном было не зерно, а песок. Всех сельчан красиво одели, а когда императрица проехала, они были вынуждены расстаться с пышными одеждами. Так появилась новая идиома. Выражение «потемкинские деревни» означает фикцию, то, чего на самом деле нет. Оно стало нарицательным. Каждая такая потемкинская деревня — пример мнимого блеска и показного благоденствия.

Растиражированная ложь

Документальные исследования показывают, что это фальсификация. Эту неправду про «картонные деревни» и «мошенника Потемкина» распространяют многочисленные опусы о не чуждой разнообразным удовольствиям императрице. Подобные рассуждения фигурируют и в исторических исследованиях, и даже в отечественных энциклопедиях. При этом, не имея достоверной информации, авторы заметок о Потемкине говорят «будто бы» и «якобы». Академик Панченко, проведя исследование множества описаний путешествий в те годы, не нашел ни одной ссылки на это явление.

Потемкин и Новороссия

Облеченный исключительными полномочиями, Потемкин начал воплощать в жизнь план освоения, обживания и укрепления военных рубежей южной части России. Он довольно быстро получил чин генерал-аншефа и вошел в Военную коллегию и Государственный совет, был пожалован княжеским титулом.

В 1775 г. Потемкин заложил основы запорожского казачьего войска, подчиняющегося короне Российской империи. В 1776 г. он становится, по сути, правителем юга России, генерал-губернатором Новороссийской, Астраханской и Азовской губерний. Потемкин раздумывает над возможностями борьбы с Турцией с амбициозной целью полной ликвидации турецкого государства и возрождения Византийской империи. В устье Днепра князь закладывает Херсон с верфью для строительства кораблей, осуществляет руководство строительством Екатеринослава (сейчас Днепропетровск), военными действиями России на Кавказе. Он управляет всем югом России, вплоть до Каспийского моря.

Имеется множество документальных свидетельств того, какой объем разноплановой работы был выполнен Потемкиным в рамках управления новыми территориями. Конечно, в его проектах порой ощущается некоторая поспешность, избыточная самооценка и постановка труднодостижимых целей. Он словно специально ставил себе планку, превышающую человеческие возможности:

строительство новых населенных пунктов;
завоз колонистов;
создание условий для занятия сельским хозяйством;
развитие виноградарства;
строительство школ, заводов;
кораблестроение.

Все эти проекты - далеко не полный список того, что предпринималось. Причем все делалось без детальной проработки в глобальных масштабах. Не давалось пощады никому, вкладывались значительные денежные и людские ресурсы. Кое-что не было доведено до конца, что-то так и осталось в планах. Воплотить удалось лишь небольшую часть поистине глобальных проектов Потемкина. Но все равно сделанное им поражает воображение.

Строительство Севастополя

Свершения князя Потемкина в Новороссии выдвигают его в ряд крупнейших политиков Европы XVIII века. Он был наиболее могущественным лицом России того времени. Многое из того, что было им создано, сохранилось до наших дней, поскольку в его деятельности было меньше всего показной мишуры. Инспекционная поездка в Севастополь была предпринята всего через три года после начала строительства города. А между тем участникам этой поездки были предъявлены порт и 40 военных судов, которые салютовали в честь Екатерины. Осмотр столь быстро появившихся укреплений, причалов, судостроительных верфей, а в городе - церквей, больниц и школ чрезвычайно поразил всех гостей.

Севастополь - лишь одна грань деятельности Потемкина. Он совершил целую череду деяний, которые достойны уважения и памяти.

Лишь малую часть запланированного удалось реализовать. Однако многое из того, что начал он, живо и поныне.

Закладка Николаева

Свидетельством свершений князя стали записки некоей англичанки-учительницы Мери Гатри, объективно описывающей поездку по Южной России, которую обустраивал Потемкин.

До нас дошло ее описание Николаева через 5 лет после основания. Она высоко оценивает новые улицы города, поразительной длины и ширины, на которых помещалось шестьсот домов. Помимо этого, было множество хижин и построек для матросов. Очень красивое здание адмиралтейства с находящимися при нем доками.

Все, что нужно для постройки и содержания флота. Население города достигает почти 10 тысяч человек.

Откуда взялись лживые слухи

Измышления о том, что все созданное Потемкиным - сплошная "потемкинская деревня", появились через некоторое время после поездки императрицы в Крым.

А уже после ее смерти немецкий писатель И. Г. Зейме написал биографию Екатерины. В то же время вышла в свет и биография Потемкина, написанная в жанре пасквиля без авторства. Позднее оказалось, что автор - саксонский дипломат Гельбиг. Его лживые записки стали популярными и легли в основу клеветы, посмертно возводимой на Потемкина.

Его доброе имя смог защитить лишь спустя полтора века ученый Г. Соловейчик, написав первую правдивую биографию князя. Однако восстановленное доброе имя князя Потемкина, не строившего «потемкинские деревни», значение фразеологизма не поменяло.

Реакция завистников

Как случилось, что история с «картонными деревнями» вызвала доверие не только иностранцев, но и россиян, в том числе придворных? Ответ на это дает важное положение, занимаемое Потемкиным при дворе. Фавориты Екатерины никогда не испытывали недостатка в недоброжелателях. Особенно велика была ненависть к Потемкину, который влиял на российскую политику. Завистники надеялись, что Крымская командировка означает отставку. Однако, убедившись, что он не утратил влияния на Екатерину и многого достиг в своих начинаниях, враги воспылали еще большей злобой, поддерживая все наветы.

Реакция Екатерины

Екатерина не могла не видеть козней против князя Потемкина. Это положение вызывало у нее досаду, но нисколько не уменьшало благодарности Потемкину. Уже одна такая «потемкинская деревня», как Севастополь, способна утихомирить самых активных злопыхателей. После южного вояжа императрица еще много раз писала Потемкину благодарственные письма.